***
На следующий день во дворце объявился дядя близнецов. Король Малик отправился в путь сразу же, как получил письмо, и по прибытию приступил к лечению Фреша. Он также привлёк Найтмера, чтобы тот набирался опыта, поэтому несколько дней они находились в целительском корпусе дворца практически безвылазно. Эррор же полностью ушёл в работу, пытаясь забыться. В ушах все ещё стояли крики братьев и, как ни странно, звук пощёчины. В этот момент скелет откладывал все дела и обхватывала руками лицо. Принц до сих пор не мог поверить, что поднял руку на него. Взгляд полный практически детской обиды до сих пор не мог оставить мысли. А он-то думал, что кошмары ему будут сниться из-за полных агонии криков брата. Дверь тихо открылась, и в кабинет вошёл Гено. Эррор поспешил встать, но был остановлен жестом. — Как Фреш? — первое, что спросил регент. — Стабилен и идёт на поправку, — мягко ответил кронпринц, подойдя к нему. — Малик уверяет, что «малец снова начнёт раздражать нас своей неутомимой энергией» через неделю-две. — Хорошо, — с души как будто камень упал. Больше всего Эррор переживал, что тот больше не сможет ходить. — Ты как? — В физическом плане я не пострадал: всего лишь пара царапин – но в душевном… кошмары мне будут сниться ещё долго. Как и тебе. — Да… — Эррор закрыл глаза и позволил утащить себя на диван. — Ты совсем заработался, — Гено ласково провёл руками по его лицу. — Даже слуги начали шептаться, а Ласт вообще стал бить тревогу: ты и так худ до безобразия, а с таким режимом ты вообще такими темпами дух испустишь! — От вида еды меня тошнит, — признался чёрный скелет, отводя взгляд. Кронпринц возмущённо выдохнул. — Это не повод не питаться вообще! Эррор, ты не первый раз в такой ситуации, но только сейчас в тебе бурлит такое сильное чувство вины! Ты не всесилен, и с Фрешем рано или поздно произошло бы подобное. Как и с любым из нас, — кронпринц мягко развернул брата к себе. — В конце концов, мы же правящая семья. Или… — скелет в маске внимательно всмотрелся в чужое лицо, — дело не в этом, не так ли? Эррор поспешно встал с дивана: его брат слишком прозорлив. И слишком хорошо его знает. Регент нервно прошёлся по кабинету. — Тебя будто это ситуация подкосила даже сильнее, чем Дрима, — не стал тянуть Гено. — Эррор, поговори с ним. — Нам не о чём разговаривать! — буркнул Эррор и резко развернулся, однако, наткнувшись на укоризненный взгляд брата, быстро стушевался. Он подошёл к окну и, открыв его, облокотился на подоконник. Свежий воздух ударил в лицо, приводя немного в чувства. — Он тоже переживает. Он уже несколько дней не показывается на людях. Он предоставлен самому себе, а Найтмер сейчас занят, помогая своему дяде. О нём больше некому позаботиться, — Гено неслышно встал с дивана и приблизился к Эррору. — У него есть Инк. И ещё Кросс. — Но они не ты, — кронпринц заботливо взял руку брата, обхватив ладонь своими пальцами. — Он всегда считал твоё мнение самым важным. Особенным. Сейчас он чувствует себя потерянным: думает, что разочаровал тебя. — Как всегда принял всё близко к сердцу. — Так иди и скажи ему, как он неправ. Тебе тоже станет легче. Хватит беспричинно топить себя в сильных эмоциях. Эррор внимательно оглядел старшего брата и так и не понял, говорит ли тот о недавнем инциденте или его отношении к Дриму вообще. Гено всегда был загадкой, ключ от которой был потерян много лет назад. — Хорошо. Я поговорю с ним, — сдался чёрный скелет. Его брат радостно похлопал его ладонь. — Он сейчас в зале для тренировок, — довольно сказал тот. — Снова. — Что? Предлагаешь пойти к нему сейчас? А это не может подождать? — Нет, — кронпринц потянул Эррора к выходу из кабинета. — Вы и так много времени потеряли, так что иди и исправляй всю ту кашу, что ты и заварил. А чтобы у тебя не было соблазна избежать разговора и спрятаться здесь, — Гено выставил брата за дверь, — я поработаю вместо тебя. — Гено! — И даже не думай возвращаться к делам. Сегодня точно! — перед Эррором хлопнули дверьми, отрезая того от его спасительного мирка. Сокрушённо выдохнув, он смиренно отправился в тренировочный зал, где, по словам брата, временно поселилось это несносное создание. Так оно и оказалось. Эррор пару минут наблюдал, как Дрим оттачивает пасы с мечом, невольно засмотревшись на то, как изгибается совершенное тело. Спустившись вниз (герцог его так и не заметил), принц жестом отдал приказ всем покинуть помещение и никого не впускать: он не любил, когда за его тренировками наблюдали. А то, что его ждёт неплохая разминка, он не сомневался: разговор обещал быть… тяжёлым. Дождавшись, пока последний слуга, что помог ему снять массивный корсет с плащом, покинет зал, чёрный скелет дал о себе знать, громко стукнув каблуком. Светлый скелет остановился в середине движения и развернулся. Он не заметил, как зал опустел и как остался один на один со своим кошмаром наяву. — Ваше Высочество, — герцог почтительно склонил голову. — Я не буду вам мешать… — Мне казалось, это тебе не помешал бы соперник, — Эррор изящно прошёл вдоль стендов с оружием до последнего, где хранились мечи, и взял один. — Я… Просто… — Выпускаешь пар. Я заметил, — скелет вышел в центр и встал напротив оппонента. — Так не лучше выместить злость на ком-то? Особенно, если причина такого состояния сама пришла на заклание? Дрим смущённо замер. Не думал, что его так легко раскроют. — И вы предлагаете… — …решить вопрос старым добрым способом – дракой! Обещаю, я не буду слишком усердствовать, — снисходительно добавил принц, что заставило герцога недовольно выдохнуть и первым напасть на противника. — Хватит обращаться со мной как с ребёнком! Я уже давно вырос, — его удар легко парировали, даже не сдвинувшись с места. Эррор окинул разозлённого скелета безразличным взглядом. — Так докажи это. Это было как красная тряпка для быка. Дрим сделал молниеносный выпад, однако Эррор легко ушёл от атаки. Они закружились в смертоносном танце клинков, желая выместить всё то, что осталось недосказанным между ними. И если поначалу чёрный скелет относился к этому как очередному маханию клинками, то вскоре ему пришлось с головой уйти в сражение. Всё-таки не зря про герцога ходила молва не только как об одном из самых красивых существ в королевстве, но и как одному из самых искусных в сражении на этом виде оружия. Чёрный скелет вдруг поймал себя на мысли, что он улыбается: он действительно стал получать удовольствие от их схватки. Последний раз он так себя чувствовал, ещё когда Инк был его советником, и они регулярно устраивали такие сражения. Это был отличный способ выместить всю злость, накопленную за время. Дрим же не думал – не мог думать. Он самозабвенно отдавал себя битве, выплёскивая всё раздражение, негодование и обиду, что копились в нём все последние дни. Против принца он сражался впервые: тот вообще предпочитал обходить зал для тренировок стороной, из-за чего появился слух о том, что тот просто-напросто не владеет мечом. Что ж, герцог на собственной шкуре почувствовал всю ошибочность данного предположения: Эррор бил точно, не растрачивая энергию на лишние взмахи, и легко уходил от атак, предпочитая уворачиваться от ударов, а не парировать их. Дрим же действовал наоборот: использую всё свободное пространство, он быстро перемещался и атаковал с разных сторон, в то время как его оппонент практически не сдвигался с места. Они действовали настолько по-разному, что герцог даже удивился, насколько идеально их стили противостоят друг другу. Скелета охватил азарт: кто же в итоге победит? Молодость или зрелость? Страстность или хладнокровие? Безрассудство или расчётливость? Они как огонь и вода, что схлестнулись в бесконечном танце жизни и смерти. Нет, он не вода. Он такой же огонь, но более опасный: тот, что горит в самых глубинных уголках Ада – что приносит ужасную боль, но никогда не сжигает дотла. Эррору пришлось признать, что силы были равны. Но вскоре Дриму представился шанс контратаковать, когда его противник отвлёкся на блик меча. Выбив оружие и сбив с ног, герцог вжал принца в пол и приставил лезвие к его горлу. В ушах стоял гул, дыхание было рваным, а руки подрагивали от напряжения. Чужие глаза смотрели ошарашено, до конца ещё не осознавая поражение. У герцога перехватило дыхание: как же сладко было упиваться этой победой. Этот невероятный монстр лежит сейчас под ним, подчинённый его воле – власть над ним приводила в экстаз. Когда пауза затянулась и уже становилась неловкой, Эррор аккуратно обхватил лезвие своими яркими пальцами, отодвигая его от своей шеи. — Дрим, — тихо позвал он сидящего на нём скелета. Тот никак не отреагировал, лишь смотрел своими невозможными глазами, казалось, прямо в душу. Принц, не отрывая своих глаз, мягко отвёл клинок в сторону и снова обратился к герцогу. — Дрим, — тот вздрогнул, когда его щеки коснулась чужая ладонь. «Ледяная? После такой схватки?» поразился герцог, и его взгляд стал осознанным. — Я… — вдруг заметив, в каком положении они сейчас находятся, тот неловко стал отводить взгляд, пытаясь избавиться от смущающего чувства, однако ладонь, что ранее нанесла ему столько мучений, а сейчас мягко прошлась по скуле до слухового отверстия, заставила того снова перевезти взгляд на Эррора. В этот момент он пожалел об этом: чужие глаза больше не смотрели как обычно – в них плескались лёгкое беспокойство и (возможно, герцог это сам себе надумал) капелька гордости. — Всё хорошо? — тихо спросил Эррор, переживая, что мог ненароком задеть своего советника во время схватки. Однако, так как он дышал все ещё тяжело, принц сказал это с таким придыханием, что у Дрима потемнело перед глазами. — Кажется, я сейчас сделаю самую большую глупость в своей жизни, — Эррор вдруг замер в чужой хватке, предчувствуя, как потом ему придётся иметь дело с последствиями проступка этого взбалмошного мальчишки. — Даже не дум-м-хм… — ещё никогда его не заставляли замолчать столь бесцеремонно. А когда, воспользовавшись его замешательством, герцог углубил поцелуй, проскользнув своим языком в чужой рот, возмущению регента не было предела. Вцепившись в кожаный доспех, в котором всегда тренировался Дрим, он попытался отодвинуть наглого скелета. Однако Эррор с ужасом начал осознавать, как собственное тело, бредившее этим несносным, но, тем не менее, просто восхитительным созданием уже как несколько месяцев, начинает плавиться от охватившего его возбуждения и сдаваться на милость чужому желанию. У принца был не такой уж богатый опыт (за его-то нескромные тридцать лет), но и так он мог сказать, что никто ещё не мог заставить его смириться, не говоря уже о добровольном желании подчиниться чужой воле! Была ли причина в том, как отчаянно и страстно целовал его герцог, или в собственном шальном сердце, что готово было выпрыгнуть из груди от этих потрясающих ощущений, он так и не смог понять. …Эррор не сразу осознал, что окончательно втянулся: что руки, вместо того чтобы оттолкнуть, лишь крепче обхватили чужую шею; что Дрим радостно выдохнул, когда получил отклик, и удивлённо, почувствовав наличие ещё четырёх языков; что, в попытке стать ближе, чужие руки стали гладить тело, которое так и ластилось к этим прикосновениям. Герцог разочарованно рыкнул в поцелуй, когда он не смог ослабить одежду и проникнуть под её слой, ведь даже за время схватки она осталась аккуратно прилаженной к телу принца. Однако приятной неожиданностью стал край юбки, найденный абсолютно случайно – оказывается, она обматывалась вокруг талии, – и быстро проник под него, ища другой конец. От неожиданности Эррор не смог сдержать громкого стона, утонувшему в поцелуе, когда горячая ладонь мягко скользнула по его бедру, нагло закидывая ногу на чужую спину. Как ни странно, это привело обоих в чувства. Резко оторвавшись друг от друга, они некоторое время молча восстанавливали дыхание. — Я… — Дрим, шокированный собственными действиями, разглядывал последствия своего опрометчивого поступка и, как бы он себя ни ругал всеми мыслимыми и немыслимыми способами, наслаждался его результатом. Опухшие от страстного поцелуя губы, лёгкий румянец и согнутая в колене изящная ножка, что призывно выглядывала из-под запаха юбки – кажется, у Дрима появился новый фетиш, когда он заметил тонкую цепочку браслета, что сверкала золотом на щиколотке принца… Ещё мгновение, и он наплевал бы на всё и овладел бы этим телом здесь и сейчас! Но разум всё ещё бил набатом, что существуют рамки, переходить которые запрещено! Герцог моментально вскочил, медленно пятясь к выходу. Эррор даже не смотрел на него: он вообще не двигался, и только часто вздымающаяся грудь выдавала его волнение. — Простите! — прошептал Дрим и поспешил к выходу. Стремглав вылетев из дверей, он тут же оказался в чьих-то объятиях. Подняв голову, тот с ужасом уставился на алый шрам на чужой щеке. «Да за что?» – мысленно взмолился герцог. — Дрим! — Кросс мягко обхватил плечи герцога. — Я услышал, что Его Высочество выгнали всех и остались с тобой, — мечник оглядел скелета на предмет ранений. Видимо, не заметив ничего подозрительного, он продолжил: — Некоторое время был слышен звон металла, однако, после того как всё стихло, стража начала переживать и вызвала меня. Кажется, у Дрима начиналась истерика. Последние дни были ужасны, но сегодня… Сегодня был апогей всех событий, что с ним произошли. — Я. В. Норме, — кое-как совладав с эмоциями и натянув маску равнодушия, герцог отстранился от генерала. Постепенно тело начало остывать, а голова – обретать ясность. Окончательно оклемавшись, Дрим обернулся: в зале принца уже не было. Видимо, он ушёл раньше, чем кто-либо заметил его присутствие, и только два одиноко лежащих клинка напоминали о том непотребстве, что происходило несколько минут назад. — Мне… надо идти, — всё тело было словно деревянным – вся накопленная усталость последних дней неожиданно навалилась на него – и, отойдя от Кросса, он быстро пошёл в сторону своих покоев, пока осознание своего проступка окончательно не затопило рассудок.***
Обед он безбожно пропустил, провалявшись в купели добрых полтора часа. Горячая вода смывала тяжесть с костей и эфемерных мышц, что мягко переливались золотистым светом под лучами солнца. Ванна помогла и частично облегчить муки совести, что терзали герцога, позволив тому собраться с мыслями и трезво оценить ситуацию… но он не стал даже думать об этом. О последствиях, очевидно, так как всё, о чём он мог мыслить на данный момент, были гладкость алых костей и мягкость чужих губ. Он бы и ушёл в свои фантазии, но осознание того, какую кашу он заварил, быстро сняло возбуждение, оставив после себя лишь горькое напоминание на нижней губе, где скелет с удивлением обнаружил царапину. В свою небольшую гостиную он зашёл весьма посвежевшим и в определённой степени умиротворённым. Он как раз застёгивал запонку и хотел уже накинуть камзол, когда обнаружил гостя, сидящего к нему спиной. Сердце тут же ушло в пятки. Захотелось сбежать и больше никогда не возвращаться, лишь бы не ощущать стыда, что окатывал его, стоило одному чёрному скелету появиться в поле его зрения. — Не смей сбегать, — раздалось с дивана, когда Дрим уже был готов развернуться и позорно спрятаться в гардеробной. — Перед смертью, говорят, всё равно не надышишься. С губ сорвался смешок, и Эррор, вальяжно, но не менее достойно, развалившийся на небольшом кожаном диване цвета молока, повернул голову. Дрим осознал, что он в ловушке, и выберется он лишь одним путём – ногами вперёд: либо он умрёт от сердечного приступа, либо его просто прикончит его личный кошмар, что полностью соответствовал данному определению, выделяясь тёмным пятном на светлой обивке. Хм, как любит приговаривать Инк, такой смертью Дрим явно был бы не против умереть. Герцог собрал всю оставшуюся волю в кулак и решил сыграть в последний раз. — Есть ещё одна: помирать – так с музыкой, — принц наблюдал, как светлый скелет медленно, крадучись, приближается к нему, из-под прикрытых век. Дрим честно пытался прочитать и понять, чего же хочет Эррор, но тот оставался непроницаем. Когда герцог наконец оказался рядом с диваном, возвышаясь над чёрным скелетом, и замер, Эррор всё также молча наблюдал, будто выжидая или, точнее, ожидая чего-то. Молчание затягивалось, никто не предпринимал никаких действий, и, в итоге, принц сам прервал его. — Что-то ты не спешишь её играть, — он слегка разочаровано прикрыл глаза. Дрим недоумённо воззрился на монстра. — Что? — Ты сказал, что помирать – так с музыкой. Но ты, видимо, ещё не готов, — Эррор встал с дивана, столкнувшись плечами с его собеседником. — Сегодня я почти поверил, что ты вырос… Но ты так и продолжаешь действовать, как хотят другие, а не как хочешь ты. Даже собственные чувства ты прячешь за маской радушия и отчуждённости, — он не видел, как удивлённо расширились зрачки у Дрима, так как всё ещё не смотрел на него. — Жаль. Всё также не оборачиваясь, он подошёл к массивной двери и даже успел поднести руку к ней, чтобы постучать в неё, как в его предплечье вцепились мёртвой хваткой. — Пусти, — спокойно потребовал чёрный скелет. Но он всё ещё не поднимал взгляда на Дрима и поэтому не видел, как потемнел его взгляд. — Вы знали, — с ужасающим хладнокровием произнес тот. — Знал что? — Что я влюблён в вас! Всё это время вы знали и ничего не сказали! — Ты создал себе образ, — Эррор прервал возмущения герцога. — Ты вознёс меня в своих мыслях и перепутал обычное восхищение с влюблённостью. — Не вам меня учить распознаванию эмоций! Вы тоже не можете определиться! Сначала провоцируете, подкрадываясь и касаясь, а потом ведёте себя как ни в чём не бывало! — принц молчал: он действительно пару раз действовал необдуманно, эгоистично заставляя смотреть герцога только на себя – в те моменты в нём почему-то поднималась волна ревности. — Вы не меньше моего виноваты в этой ситуации. Так что будьте так любезны, — Эррора, не церемонясь, дёрнули и развернули, вжав руки в дверь с неприятным стуком, — возьмите её на себя и вы! Чёрный скелет оказался зажатым между дверью и взбешённым Дримом. Он попытался вырваться, всё также продолжая опускать глаза в пол, но хватка на кистях была мёртвой. — Дрим, — еле слышно произнёс он. — Отпусти. — Нет. — Дрим… — Посмотрите на меня. — Прошу тебя, — Эррор почувствовал, что ещё немного и… А что «и» он так и не додумал. — Я вам противен? — Нет. — Боитесь? — Нет. — Тогда взгляните на меня. Пожалуйста, — голос герцога стал очень тихим. Весь гнев, что клокотал внутри, вдруг покинул его, оставив после себя ощущения пустоты. Не дождавшись реакции, он опустил одну руку и обхватил подбородок, поднимая в попытке взглянуть на чужое лицо, однако Эррор вцепился в его руку, не позволяя это сделать. — Мой принц, — выдохнул Дрим, почувствовав, наконец, как сильно тот дрожит. Он уже подумал, что перестарался и хотел было уже отступить, как почувствовал, что хватка на руке ослабла, и он наконец смог взглянуть в чужие глаза. И какого же было его удивление, когда он увидел не страх, как он изначально предполагал, а возбуждение! А когда до его сознания дошло, что всё это время этот неприступный и холодный скелет дрожал от переполняющего всё его тело желания, герцога затопило ощущение чистейшего восторга! Эррору не нужен был тот пай-мальчик, которым себя выставлял Дрим. Принц хотел того грубого и властного зверя, что таился внутри, запертый много лет назад. Ему снова снесло крышу. Герцог осознал это, когда впился подавляющим, почти болезненным поцелуем в такие желанные губы, что отдавали чем-то сладким; когда в порыве страсти они снесли что-то с кофейного столика; когда он усадил своего принца, нагло смяв подол его юбки, к себе на колени, ни на мгновение не останавливая порочный танец языков. Они не заметили, как время не остановилось и всё также неумолимо шло вперёд. Они наслаждались друг другом, и казалось, что весь мир подождёт. По крайней мере, так казалось Дриму, который не верил собственному счастью. Вся тяжесть предыдущих дней вдруг померкла перед этим прекрасным существом, что также самозабвенно сцеловывал чужие стоны, полные удовольствия. Однако у самого существа ещё не до конца ушёл рассудок. В конце концов, под разочарованный стон, он оторвался от опухших после долгого поцелуя губ герцога. — Мой принц… — тот сладко выдохнул, вжимаясь носовой впадиной в чужую шею и вдыхая столь желанный запах прекрасного тела. — Эррор, — Дрима мягко отстранили и заставили посмотреть в глаза. — У меня есть имя. Впредь, когда мы без свидетелей, обращайся ко мне по имени. Всегда. У светлого скелета перехватило дух. Он поражённо уставился в чужое лицо, и находил там лишь бесконечную нежность и лёгкое смущение. И, кажется, он снова влюбился в эти восхитительные глаза. — Эррор, — прошептал он, будто говорил о чём-то сокровенном. — Эррор, — уже уверенней, — Эррор, — последовал поцелуй в шею, — Эррор, — в подбородок, — Эррор, — в уголок рта. — Эррор, Эррор, Эррор… А принц млел от того, с каким трепетом произносили его имя. Он всё слушал и подставлял лицо для новых поцелуев, когда в дверь настойчиво постучали. — Дрим? — это оказался Найтмер, — Ты тут? Атмосфера была разбита вдребезги жестокой реальностью. Подхватив свою драгоценную пассию и подскочив с дивана, Дрим перемахнул через него и исчез в гардеробной. Он успел как раз вовремя, ведь мгновение спустя дверь открылась, впуская его брата в гостиную. — Дрим, я знаю, что ты тут. Так что хватит строить из себя обиженную на весь мир принцессу и поговори со мной. Когда герцог наступил на осколки вазы, что всегда украшала кофейный столик, он лишь недоуменно покосился на дверь спальни. — Я одевался, Найтмер, — Дрим вышел из гардеробной уже полностью одетым. — Ты пропустил обед. Снова. Кронпринц крайне обеспокоен твоим состоянием, поэтому попросил меня проведать тебя, — недовольно проговорил близнец. — Однако, судя по тому, что я вижу, ты весьма лихо проводишь время. — Найт, я просто принимал ванну после изнуряющей тренировки – я бился на мечах с принцем, – а потом отдыхал. Последние дни были очень тяжёлыми, — надо же, Дрим почти не соврал. Почти. Найтмер недоверчиво оглядел брата, однако не нашёл к чему придраться – тот действительно выглядел лучше. — Хорошо, — смирился младший близнец, — но ужин не смей пропускать. — Конечно, — Дрим проводил брата до выхода и, дождавшись, когда звук его шагов за дверью стихнет, кинулся обратно в гардеробную. Она оказалась пуста. Он уже начал думать, что всё произошедшее лишь плод его совсем потерявшего рассудок разума, когда заметил записку, свёрнутую несколько раз. Подойдя к ней, развернул и прочитал: «Поговорим вечером, когда все уже разойдутся по своим покоям». Внизу стояла подпись в виде вычурной латинской буквы «R». — Вечером… — счастливо выдохнул герцог и совсем не по-мужски пискнул от переполнявшей его радости.