Forget-me-not

      — Что вы сказали? — Вопреки тому, что прозвучавшая новость оглушила всех, Эдмунду удалось раньше других прийти в себя. — Какая ещё война с Тархистаном? Я не ослышался?       — Позвольте, милорд, в этом нет вины Нарнии, — затараторил Трам, словно оправдываясь. — Просто дело в том…       — Идёмте в замок, — Эдмунд махнул рукой. Он не планировал вот так уходить по-английски, не попрощавшись должным образом с командой и не поблагодарив их за всё, но Дриниан стоял достаточно близко, чтобы услышать разговор, и Эдмунд надеялся, что тот поймёт их спешку. — По дороге всё объясните.       — Хорошо, — Трам максимально быстро, как только мог в силу роста, зашагал по причалу в сторону Кэр-Параваля, Эдмунд последовал за ним, затем шёл Корнелиус, ну а Каспиан, отмерший последним, потерянно брёл рядом, впрочем, совсем не отставая. — Не так давно к нам прибыл посол из Орландии — граф Айрен, вы, кажется, знакомы. — Эдмунд молча кивнул, и Трам продолжил: — Он-то и принёс тревожные вести: несколько недель назад войска Тархистана разбили лагерь неподалёку от границы с Орландией, а недавно послы Тисрока прибыли в Анвард с предложением выкупить одно из южных орландских графств…       — Выкупить? — изумился Корнелиус. — Что, прямо вместе с людьми?       — Им нужны были не люди, а земли: на песках сложно выращивать растения и кормить скот, — пояснил Трам. — Сумму они предлагали довольно приличную и, позвольте, справедливую, но король, конечно, отказался: эти варвары и так забрали себе слишком много не принадлежащей им земли, а соседствовать с тархистанцами — удовольствие сомнительное. Послов это ожидаемо разозлило, как и Тисрока, и в связи с этим они начали серьёзную боевую активность в том самом лагере.       — И поэтому Орландия решила, что будет война? — негромко подал голос Каспиан.       — Вы не знаете тархистанцев, ваше величество, — вздохнул Трам то ли от безысходности ситуации, то ли от понимания, что Каспиан всё ещё ничего толком не осознаёт. — На любой отказ они реагируют крайне болезненно, им сложно признать, что что-то может идти не так, как им того хочется.       — Это да, — горько хмыкнул Эдмунд. — Помнишь, я рассказывал тебе, как Сьюзан отказала царевичу Рабадашу, и что из этого вышло? Наглядный пример.       — Ну вот, — кивнул Трам. — Орландия отправила к нам посла, чтобы просить о помощи, и я решил, что этот вопрос требует обсуждения: в конце концов, все мы знаем амбиции Тисрока, они не меняются, сколько бы ни прошло столетий.       — Если Орландия падёт, мы окажемся под серьёзной угрозой, — обеспокоенно заметил Корнелиус.       — И то верно. Лорд Трам, спасибо, что всё доложили, но такие вещи стоит обсудить на официальном уровне: теперь мы здесь, и может идти речь о том, чтобы принять конкретное решение. Оно же ещё не принято? — Трам мотнул головой. — Так вот, милорд, соберите Совет и пригласите графа Айрена. Мы скоро подойдём, — отдал приказ Эдмунд, и Трам, ускорившись ещё сильнее, метнулся его исполнять. На подступах к Кэр-Паравалю они остались втроём, и если Эдмунд чувствовал лишь мрачную сосредоточенность, а лицо Корнелиуса слегка нахмурилось, то на бледного, как смерть, Каспиана было страшно взглянуть. Оно и понятно: он боялся возвращаться даже в мирную и процветающую Нарнию, а сейчас она в одночасье перестала быть такой, склонившись под угрозой надвигающейся войны. Эдмунд принимал эти эмоции, но, пожалуй, слов утешения у него уже не осталось; что-то сказать, впрочем, было необходимо, так что он произнёс:       — Я никогда не хотел, чтобы твой первый Совет был таким, но…       — Знаю, — бросил Каспиан; Эдмунд не принимал эту резкость на свой счёт, но на душе стало паршиво. Он вновь открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут его перебил Корнелиус:       — Лорд Эдмунд, позвольте мне? — Эдмунд сперва не понял, что имелось в виду, а потом медленно кивнул, понимая, что выбора нет. Вероятно, у умудрённого жизнью наставника и некогда единственного друга Каспиана могли найтись нужные слова, чтобы хоть как-то улучшить ситуацию, и поскольку красноречие Эдмунда дало сбой, пришлось уступить. Он пошёл впереди, молча всю дорогу и не имея ни малейшего понятия, о чём вёлся разговор у него за спиной, но когда они, преодолев многочисленные лестницы Кэр-Параваля — Аслан, а Эдмунд уже и забыл, что мечтал увидеть первую реакцию Каспиана на отстроенный им же величественный замок, — оказались под дверью зала Совета, где их уже дожидался почтительно поклонившийся Трам, Каспиан выглядел если не спокойным, то уже не таким зашуганным так точно.       — Всё уже готово, — сообщил Трам. — Когда мы засекли ваш корабль, я догадался, что вы наверняка захотите созвать Совет, поэтому предупредил его членов ждать скорого приказа. Прошу, — но прежде чем тот потянулся к двери, Каспиан вдруг заговорил:       — Лорд Трам, постойте. — Это было всё ещё не королевское распоряжение, но и не дрожащий голос испуганного мальчишки, и Трам послушно замер, не дотянувшись до ручки. — Члены Совета знают, в чём именно заключается мой недуг?       — Нет, ваше величество, — ответил Трам, ну а Эдмунд мысленно восхитился: вопрос был уместным, а сам он даже об этом не подумал. — Они знают, что вы были ранены и больны, но на этом всё. По приказу лорда Эдмунда я никому не говорил.       — Вот и славно, — кивнул Каспиан. — Я рад.       — Но ваше величество… разве вы хотите продолжать лгать советникам? — удивился Трам. — Не уверен, что это уместно, если учесть…       — У нас война, милорд, — перебил Каспиан. — Советникам сейчас точно не до моих проблем. Я справлюсь. Мы справимся, — он бросил тёплый, полный надежды взгляд на Эдмунда, и несмотря на паршивость ситуации, у того за спиной распахнулись крылья. — Так что затягивать больше не будем. Идёмте.       Как только они зашли в зал, члены Совета поднялись, встречая своего короля, а Каспиан безошибочно проследовал к напоминающему трон креслу во главе стола — к счастью, спутать тут было просто невозможно. Эдмунд занял своё место по левую руку, Корнелиус — по правую, Трам тоже опустился в своё кресло, и только тогда Каспиан заговорил:       — Приветствую, лорды. — Дальше должен был последовать жест, позволяющий всем сесть, но Каспиан забыл об этом — впрочем, едва ли это было критично в сложившихся обстоятельствах, когда все были на взводе. — Благодарю, что так быстро откликнулись на мою просьбу.       — Ваше величество, мы рады вам, — почтительно улыбнулся лорд Эйнарт, один из самых опытных советников. — Я надеюсь, ваше здоровье в порядке? Мы переживали.       — Да, благодарю, милорд, — кивнул Каспиан, и Эдмунд запоздало вспомнил, что тот не знает никого из Совета по именам. Это могло стать проколом и многое испортить, поэтому он поспешил вклиниться:       — Лорд Эйнарт, — Эдмунд специально сделал ударение, надеясь, что Каспиан обратит внимание и запомнит, — за военные действия Нарнии в своё время отвечали именно вы. Расскажите нам подробнее, как так получилось, что наша страна снова оказалась втянута в войну.       — Лорд Эдмунд, вы не совсем правы: Нарния ещё никуда не втянута, — поспешил оправдаться Эйнарт. — Впрочем, я полагаю, наш гость, достопочтенный посол Орландии граф Айрен, объяснит вам всё лучше меня. Если на то воля его величества, его пригласят.       — Пускай граф войдёт, — велел Каспиан, и двери зала тут же распахнулись вновь. Эдмунд был знаком с Айреном — они неоднократно встречались во время обоюдных визитов, — но таким хмурым и печальным он его ещё не видел. После того, как тот церемонно поклонился и едва слышно поприветствовал собравшихся, Каспиан уже мягче приказал: — Граф, боюсь, на любезности у нас нет времени, так что просто расскажите, что произошло.       — Ваше величество, я полагаю, лорд Трам ввёл вас в курс дела, — заговорил Айрен; от его всегда уверенного и спокойного тона не осталось и следа. — Я доверяю ему и полагаю, что добавить мне тут нечего. Тархистан открыто угрожает Орландии войной: вы знаете, они не из тех, кто запугивает без последствий.       — Это всё можно было предугадать ещё пару столетий назад, — заметил фавн Онтус — представитель Старой Нарнии в Совете. — Если бы Орландия не позволила Тархистану колонизировать Великую Пустыню…       — Что сделано, то сделано: нет смысла говорить о делах минувших дней, так что не будем, — перебил Эдмунд, предотвращая назревающую перепалку. Негодование Онтуса было ему понятно — он и сам был неприятно шокирован, когда узнал, что за тысячу лет, пока Нарния была в разрухе, тархистанцы здорово расширили земли за счёт пустыни и подобрались почти вплотную к Орландии, — однако ничего с этим поделать было нельзя — разве что держать Тархистан в узде и не позволить им продвинуться дальше, а ещё у них совсем не было времени на ссоры. — Я полагаю, граф, вы пришли просить военной помощи?       — Да, милорд, — кивнул Айрен. — Нарния — давняя наша союзница, и на этих правах его величество Тарин, король Орландии, через меня передаёт вам свою просьбу. Я уполномочен заключать договоры от его имени, так что если вы хотите официальных гарантий, мы готовы их предоставить.       — Сколько дней вы уже тут? — включился в разговор Корнелиус.       — Два, лорд-канцлер.       — И ещё как минимум неделя в пути до Кэр-Параваля… За это время могло случиться что угодно.       — Поэтому я и молю вас о помощи, — Айрен окинул взглядом зал Совета. — Вполне может статься, что мою страну уже раздирают на части тархистанцы, и поэтому… — Пока он вещал, стараясь вызвать сочувствие, Эдмунд посмотрел на Каспиана и поймал его вопросительный взгляд. Тот явно не знал, что делать; к счастью для него, подобные решения не принимались в одиночку, поэтому, убедившись, что, кроме Трама, на них никто особо не обращает внимание, Эдмунд мотнул головой в сторону выхода а затем скосил глаза на графа, надеясь, что его поймут правильно. И Каспиан его не подвёл:       — Благодарю вас за визит и рассказ, граф Айрен. Мы с Советом сейчас же обсудим данный вопрос, а пока вы можете пойти отдохнуть. Я надеюсь, вас хорошо принимают в моём замке?       — Конечно, ваше величество, нареканий у меня нет, — кивнул Айрен, — но всё же…       — Я понимаю, что это важное дело, поэтому с ответом тянуть не стану. Вы узнаете моё решение к вечеру, — выдал Каспиан, и Эдмунд вздрогнул: разумеется, в таких делах не следовало излишне медлить, но всё же… Для Каспиана, только-только принявшего заново свои полномочия, это был слишком короткий срок.       — Благодарю, — осознав, что большего он сейчас не добьётся, Айрен поклонился и оставил их, и когда двери зала захлопнулись, Каспиан поинтересовался:       — Милорды, что вы думаете об этом?       — Ваше величество, до вашего прибытия мы уже обсуждали данный вопрос. Позвольте мне кратко обрисовать ситуацию, — попросил Эйнарт.       — Будьте любезны, лорд Эйнарт.       — Благодарю за доверие, — Эйнарт оглядел зал, прежде чем заговорить: — То, что без поддержки Орландия быстро падёт под напором армии Тархистана, очевидно без лишних слов: Тисрок возьмёт своё, и неизвестно, какими будут его дальнейшие амбиции. В этом-то и суть вопроса, ваше величество. И слепому понятно, что в случае чего следующей на дороге войска может оказаться Нарния, однако, в отличие от Орландии, мы сможем выстоять в этой борьбе. Тархистан силён, но и наша армия могущественна и готова к любому бою, а учитывая поддержку, которую предоставят нам Гальма и Теревинфия согласно заключённым договорам, Тархистану нас не сломить.       — К чему вы клоните, милорд? — вопросительно склонил голову набок Каспиан.       — К тому, что мы не знаем наверняка, каковы планы Тисрока после захвата Орландии, — пояснил Эйнарт. — Однако если Нарния в них и входит, мы обязательно выстоим, сомнений у меня нет. Поэтому я сомневаюсь, что при всех этих обстоятельствах нам следует заниматься бессмысленным альтруизмом…       — Прошу прощения, милорд, — перебил Эдмунд, — мне показалось, или вы назвали союзнические обязательства Нарнии бессмысленным альтруизмом? — Наблюдать за тем, как вдохновенное выражение лица Эйнарта угасает, было невероятно приятно, и Эдмунд не удержался от секундной ухмылки. Вероятно, сейчас было не время для пусть косвенного, но выяснения отношений, однако Каспиану следовало сразу понять, что далеко не все члены Совета — закадычные друзья, и этот факт здесь никто и никогда не скрывает.       — Я безмерно уважаю все договора Нарнии, лорд Эдмунд, — отрезал Эйнарт, из последних сил сохраняя выдержку. — И если его величество прикажет, то я в числе первых отправлюсь в бой и поведу за собой нашу отважную армию. Я лишь говорю о том, что это всё может быть необязательно, и у нас есть возможность и шанс сохранить жизнь нашим воинам. Уж простите, что благополучие и здоровье нарнийцев для меня важнее, чем орландцев…       — Благодарю, лорд Эйнарт, я услышал ваше мнение, — прекратил спор Каспиан, поступив — Эдмунд не мог не признать, — достаточно мудро. — Если вы всё сказали, то я бы хотел позволить высказаться остальным членам Совета.       — И то верно, — одобрительно кивнул Корнелиус. — Наверняка вы без нас всё уже сказали, но я, однако, попрошу вас повториться, чтобы мы поняли настроения в Совете и приняли правильное решение.       — Ваше величество, я согласен с лордом Эйнартом, — первым взял слово Онтус, и Эдмунд в который раз отметил, как изменились настроения истинных нарнийцев за прошедшие столетия. — При всём уважении, Орландия во многом сама виновата в том, что подпустила Тархистан так близко, и позволять нашим воинам гибнуть за эту ошибку… Нет, я не думаю, что это разумно.       — Однако Орландия столько лет была нам предана, — парировал лорд Грейм — ещё один член Совета. — Справедливо ли будет дать ей пасть перед напором врага?       — Преданность — это славно, но, справедливости ради, Орландия — слабейшая наша союзница, — заметил лорд Сориан. — Не подумайте, что я циник, но эта потеря не станет для нас фатальной.       — Как вы вообще можете так говорить? — возмутился Трам. — Нарния и Орландия были друзьями с первых дней существования мира, наша связь нерушима. Бросить их на произвол судьбы — преступление против совести и здравого смысла…       Чем дальше Эдмунд слушал, тем сильнее понимал, как непросто будет Каспиану принять решение: мнения советников разделились почти поровну, и каждый говорил очень убедительно. Большинство тех, кто выступал против поддержки Орландии, отмечали, что в случае соответствующего приказа без сомнений ринутся в бой, но ситуацию это не спасало. Ближе к концу действа Каспиан выглядел так, словно на него напала сильнейшая мигрень, и поэтому, когда своё слово сказал Корнелиус, Эдмунд решил, что всё это дело пора прекращать.       — Милорды, услышать вас было очень важно, — начал он, — однако мнения, как видите, расходятся, а его величество устал. Полагаю, если никто тут не против, мы закончим наше заседание на этой ноте.       — Однако вы ещё ничего не сказали, лорд Эдмунд, — прищурился Эйнарт.       — А моё мнение не очевидно? Я сражался плечом к плечу с орландцами ещё до деяний Каспиана Завоевателя, — хмыкнул Эдмунд. — Бросить их в беде — не самый честный поступок, но в любом случае последнее слово за королём. Его величество отдохнёт с дороги, мы ещё раз всё обсудим и примем решение на основе ваших мнений.       — Разве такие решения положено принимать в королевских покоях? — возмутился Эйнарт.       — А что, лучше принимать их в ваших? — парировал Эдмунд. — Милорд, будьте спокойны: ваше мнение обязательно будет учтено, мы вас услышали и неплохо поняли.       — Лорд Эйнарт, спокойно, — вновь вмешался Каспиан. — Лорд Эдмунд прав: мне и правда нужно отдохнуть. Я обещал, что дам ответ сегодня, и сдержу своё слово.       — Как будет угодно, — сбавил пыл Эйнарт. — Мы все будем ждать.       — В таком случае совет окончен, — Каспиан поднялся с кресла, и все, включая Эдмунда, последовали его примеру. — Вечером я оглашу своё решение, — с этими словами он довольно резко, выдавая нервозность, развернулся и покинул зал. Эдмунд, Корнелиус и Трам последовали за ним, пока остальные советники лишь почтительно склонились.       — Ваше величество, что планируете делать? — поинтересовался Корнелиус, как только дверь захлопнулась за их спинами.       — То, что и сказал, — ответил Каспиан. — Отправлюсь в свои покои, соберусь с мыслями и приму решение.       — Если хотите обсудить всё с самыми приближёнными советниками, мы можем пойти с вами, — предложил Трам. — Заодно… в общем, поскольку я ваш регент и третье лицо в Совете, полагаю, нам следует познакомиться заново, ведь впереди много совместной работы.       — Я ценю ваш энтузиазм, милорд, и более чем уверен, что вы преданы мне и достойны доверия, однако не нужно: вы можете быть свободны, как и лорд Корнелиус. Эдмунд… — Каспиан просяще посмотрел на него, и Эдмунд кивнул, зная, что без него дело не сдвинется.       — Как будет угодно, — не стал спорить Трам; Корнелиус лишь вежливо склонил голову, и вскоре оба удалились.       — Обсудим всё в твоих покоях? — спросил Эдмунд, когда они остались одни.       — Конечно, — Каспиан выжидающе на него уставился, и Эдмунд, мысленно хлопнув себя по лбу, повёл его в королевское крыло; он уже совершенно позабыл, что им придётся изучить заново и устройство Кэр-Параваля. Через несколько минут они оказались в покоях. — Если честно, я голоден, — сообщил Каспиан. — Ты не против чего-нибудь поесть?       — Только за, — усмехнулся Эдмунд. — Только прикажи.       — Кому?       — Да кому угодно, — Эдмунд пожал плечами, а затем со вздохом пояснил: — Кас, ты — король, и все здесь подчиняются твоим приказам. Даже я обязан им следовать — но, полагаю, для такого простого поручения мы найдём кого-нибудь другого?       — Да… Сейчас, — Каспиан всё ещё выглядел неуверенным, но всё же высунулся из покоев, вернувшись через несколько секунд. — Я отдал приказ стражнику.       — Отлично, — кивнул Эдмунд, тут же сосредотачиваясь на насущном. — Тогда перейдём к делу.       — Да, пожалуй, — не слишком решительно согласился Каспиан. — Так что мне делать?       — Это ты мне скажи, — хмыкнул Эдмунд. — Король-то у нас ты.       — Эд, — Каспиан укоризненно посмотрел на него. — Ты же знаешь…       — Знаю, Кас, — Эдмунд глубоко вздохнул и потёр виски. — И всё понимаю, но пойми меня и ты. Да, я тут, чтобы тебя поддерживать, но решения должен принимать ты сам, руководствуясь здравым смыслом, логикой и сознанием. Ты не можешь просто взвалить всё на меня, иначе никогда не научишься править. Мне жаль, что начать свою карьеру, скажем так, тебе придётся с такой сложной задачи, но что тут поделаешь?       — Хорошо, — медленно кивнул Каспиан. — Но узнать твоё мнение я-то могу?       — Я уже озвучил его, — Эдмунд уселся в кресло, и Каспиан, видимо, только осознав, что торчит посреди комнаты как истукан, последовал его примеру. — Я привязан к Орландии ещё с тех времён, когда ею правил король Лум, и оставить её в беде для меня цинизм и кощунство. Но ты не должен опираться только на моё мнение в этом деле: вспомни, что говорили советники, задавай наводящие вопросы, если нужно, и тогда ты поймёшь, что будет лучше для Нарнии.       — Я так понимаю, правильного ответа тут нет?       — Правильным будет тот ответ, к которому придёшь ты. Так и работает монархия, — фыркнул Эдмунд. — Давай, подумай: что тебе нужно знать, чтобы сделать выбор?       — Ну… — Каспиан задумался, а затем спросил: — Состояние армии Нарнии… Я достаточно услышал на собрании Совета, но хочу узнать это от тебя.       — О, наша армия сильна, — не без гордости отметил Эдмунд, промолчав, впрочем, о собственной роли в этом достижении. — Тархистанцев, конечно, больше — оно и понятно, сравни масштабы наших стран, — но за годы твоего правления мы проделали безупречную работу. Наши воины — профессионалы своего дела, поверь.       — Я рад это слышать, — пробормотал Каспиан. Дальше он говорил осторожнее: — Лорд Эйнарт назвал Орландию самой бесполезной нашей союзницей. Это правда?       — Не буду спорить: в практическом аспекте так оно и есть, — подтвердил Эдмунд. — Орландия — прекрасно развитая в области культуры страна, но их воины, будем говорить откровенно, никудышны. Начнём с того, что их мало, и закончим тем, в каком убогом состоянии сейчас фортификационные сооружения Анварда и всей Орландии. Многим будет больно, если мы её потеряем, но для благополучия Нарнии проблем это не составит.       — Тем бесполезнее отправлять наших воинов на смерть за неё?       — Ты драматизируешь: наши солдаты — не свиньи на убой. Они идут сражаться, а не умирать, и ты должен это понимать. Без жертв не обойдётся, как и на любой войне, врать не буду, но до массового кровопролития дойти не должно. По крайней мере, я так не думаю.       — В каких отношениях мы были с Орландией в последние годы?       — В самых лучших, как и всегда. Это единственный союзник, которому я на все сто процентов доверяю. Король Тарин не самый талантливый правитель, но он верен нам.       — Эта верность как-то была доказана?       — О, да, — Эдмунд удовлетворённо улыбнулся: ему нравился ход размышлений Каспиана. — Правда, не им, а его братом Таром, который, увы, умер от горячки совсем молодым. Но не суть, в общем-то. При мне мы уже особо не воевали, но когда ты только стал королём и решил раз и навсегда избавиться от врагов Нарнии, орландские солдаты не раз приходили на помощь. Нынешний же правитель, тогда ещё просто принц Тарин, как-то сражался с великанами плечом к плечу с тобой — по приказу своего брата, это да, но он отважно бился и рисковал собой, так что он хороший человек.       — Значит, выбирать мне нужно между хорошим человеком и нарнийской армией, — протянул Каспиан, задумчиво глядя в сторону окна. — Не скажу, что это звучит просто.       — А оно и не должно. Жизнь короля — в принципе непростая штука, и я совсем не глумлюсь над тобой.       — И что ты предлагаешь?       — С минуты на минуту принесут еду. Давай спокойно поедим и действительно слегка отдохнём, — пожал плечами Эдмунд. — Так или иначе, до вечера ещё достаточно времени, ты успеешь всё обдумать и принять решение.       — Если ты считаешь, что мы можем себе это позволить… — недоверчиво произнёс Каспиана, но, видимо, уверенность Эдмунда его убедила, и он сдался: — Хорошо, пусть будет так.       Прогнозы сбылись: уже через несколько минут в дверь постучались, и слуги доставили в покои огромный поднос с самой разнообразной едой — видимо, к приезду короля в замке неплохо подготовились. Не то чтобы в плавании у них были какие-то проблемы с запасами, но всё же поесть свежее и горячее оказалось невероятно приятно, и хотя Эдмунд обычно не страдал обжорством, сейчас он наелся до отвала, попробовав чуть ли не всё, что принесли. Каспиан же ел осторожно, словно с непривычки, что всё это принадлежит ему, и он может взять, сколько захочет; Эдмунд помнил его рассказы о жизни при дворе Тельмара и не особой щедрости Мираза, поэтому не задавал вопросов. Всё это время они молчали, и только когда почти что полностью довольный жизнью Эдмунд упал на кровать, улыбаясь от наслаждения наконец-то чувствовать под спиной мягкую перину, а не жёсткую парусину гамака, Каспиан, осторожно присев рядом, заметил:       — Чем больше мы здесь находимся, тем сильнее мне кажется, что это не мои покои, а твои.       — Ну почему: они вполне твои, — прикрыв глаза, промурлыкал Эдмунд. — Что, впрочем, не мешает мне проводить тут столько времени, сколько я захочу. Однако если тебя это смущает, я могу уйти.       — Нет, нет, я не этого хотел, — поспешил заверить Каспиан, всё же ложась на противоположную сторону кровати. — И ты часто здесь бывал?       — Довольно часто. Так же, как и ты у меня. По настроению, — Эдмунд перевернулся на бок и, спрятав один глаз в мягкой подушке, проницательно посмотрел на Каспиана вторым. — Что за допрос?       — Это не допрос, — вздохнул Каспиан. — Просто хочу окончательно понять, в чём суть наших отношений и как далеко они зашли. Ты мне так и не сказал всего.       — Я думал, мы будем отдыхать, — признался Эдмунд.       — Ну, мы не говорим о войне, так ведь? — хмыкнул Каспиан. — Кроме политики есть и другие вещи, которые я должен знать. Почему не сейчас?       — Потому что не время, — пробормотал Эдмунд.       — А когда настанет это время? — Каспиан приподнялся на локте. — Эд, я знаю, что ты до сих пор на меня обижен…       — Напомни, за что?       — За то… ну, то, что случилось тогда, на корабле… Ты ведь понял, — невнятно промямлил Каспиан, и Эдмунд глубоко вздохнул.       — Я не злюсь, Кас, — чистосердечно сообщил он. — Поверь.       — Тогда почему ты избегаешь разговоров о наших отношениях? — не унимался Каспиан, с которого словно рукой сняло что усталость, что замешательство. — Знаю, я уже не тот, но тебе придётся смириться…       — Не одному тебе здесь сложно, — резче, чем следовало бы, заявил Эдмунд. Изумлённо-поникшее выражение лица Каспиана немного отрезвило его от раздражения, и он уже спокойнее продолжил: — Прости, если я говорю резко или непонятно, но это так. Если хочешь, я скажу тебе кое-что откровенно, но ты должен пообещать, что в ближайшее время мы не вернёмся к этой теме. Идёт?       — Да, хорошо, — пробормотал Каспиан, и по блеску его глаз было понятно, что он на самом деле хочет это услышать. — Говори.       — Так вот, — начал Эдмунд, радуясь, что годы унесли к Таш его стеснительность и неловкость. — Ты сделал правильные выводы о наших отношениях ещё тогда, в своей каюте, и не буду скрывать — я скучаю по всему, что между нами было раньше, тому, чего ты не помнишь, но наверняка пусть подсознательно, но желаешь. Но я не могу, понимаешь? Не потому что вижу в тебе ребёнка — ты доказал, что это не так, — и не из-за того, что ты изменился, но в то же время из-за этого тоже. Между нами никогда и ничего не происходило быстро, да ты и сам можешь догадаться почему, и сейчас так тоже не будет, мы попросту не сможем. К тому же сейчас у тебя есть куда более насущные проблемы, и мы оба знаем какие; когда ты справишься с ними, сможешь перейти к менее важному — а уж прости, всё, что связано с романтикой, имеет куда меньшее значение, чем проблемы твоего сознания и мира Нарнии в целом. Я готов говорить с тобой, сколько ты захочешь, быть рядом, поддерживать, это мне в радость, но заглушкой для твоих эмоций я не стану — ты сам об этом потом пожалеешь. Поэтому давай больше не будем об этом? — закончив свою импровизированную речь, Эдмунд проницательно посмотрел на Каспиана, но не заметил на его лице ни боли, ни обиды — лишь глубокую задумчивость. Что же, это утешало.       — Я… понял тебя. Надеюсь, что понял, — спустя несколько минут молчания наконец-то сказал он. — Что же… Тогда предлагаю просто отдохнуть.       — Отличная мысль, — кивнул Эдмунд, вновь опускаясь на подушку. Несмотря на все тревоги, тёплая постель спустя столько дней в дороге разморила его, и он и не заметил, как заснул.

***

      Открыв глаза, Эдмунд сразу обнаружил две вещи: во-первых, Каспиана не было рядом, а во-вторых, за окном уже начинало смеркаться. Он тут же поднялся и осмотрелся; в покоях, от которых он уже успел отвыкнуть, ничего не изменилось, а их хозяин сидел в кресле и со свечой читал какую-то книгу. Эдмунд встал и приблизился, но из-за полумрака разглядеть буквы на обложке было почти нереально.       — Ты давно встал? — поинтересовался он; Каспиан вздрогнул, словно от испуга, но быстро пришёл в себя.       — Я и не спал, — признался он, потирая виски. — Долго ворочался, но не смог. Мысли съедают меня, не давая расслабиться.       — Мне жаль, — глубоко вздохнул Эдмунд, присаживаясь на широкий подлокотник. — Что читаешь?       — Я пытался разобраться, насколько выгодно нам помогать Орландии, — пояснил Каспиан. — Попросил принести мне книги о наших взаимоотношениях, прочитал некоторые документы и отчёты, много анализировал… И, мне кажется, я принял решение.       — О, — изумился Эдмунд: это, конечно, было хорошо, но он не ожидал подобного результата так скоро. — И каково оно?       — Насколько вообще правильно то, что я оглашу его тебе до того, как о нём узнает Совет? — вдруг задумчиво поинтересовался Каспиан.       — Э-э-э… — замялся Эдмунд; рефлекторно ему захотелось обидеться, но вскоре он догадался, к чему всё идёт. Каспиан, видимо, опасался, что его решение сейчас осудят, и ему придётся думать заново, и не оставил себе возможности изменить мнение. В свете ситуации… Что же, довольно умно. — Вообще по регламенту ты этого делать не должен, но тебе ведь хочется знать другое. Нет, я не обижусь, — Эдмунд ободряюще улыбнулся. — Буду рад услышать твоё решение вместе с Советом, как и полагается.       — Тогда я велю созвать Совет, — кивнул Каспиан. — Не думаю, что стоит тянуть дальше.       Минут через десять они уже во второй раз за сегодня стояли под дверями зала заседаний; Каспиан выглядел слегка взволнованным, и им пришлось немного подождать, пока он уймёт дрожь, прежде чем пройти в середину. Внутри обнаружились уже все члены Совета, включая Корнелиуса и Трама, и, конечно, граф Айрен; все словно и не уходили отсюда, дожидаясь решения, и после церемонных поклонов Каспиан взял слово.       — Добрый вечер, милорды, и прошу прощения, что потревожил вас снова. Я принял решение насчёт Орландии и, как и полагается, хочу объявить его Совету.       — Я так понимаю, то, что вы решили, окончательно? — спросил Эйнарт. — Наши слова уже не будут иметь смысла?       — Да, я уже всё решил. Однако мною было проанализировано и учтено каждое ваше замечание, господа советники, — дипломатично сообщил Каспиан; Эйнарт хотел сказать что-то ещё, но его прервал Корнелиус:       — Милорд, позвольте, король всё же скажет, что решил. Мы здесь собрались за этим, а не за бессмысленной полемикой.       — Благодарю, лорд Корнелиус, — Каспиан слабо улыбнулся. — Так вот, моё решение… — Эдмунд, как и многие, затаил дыхание — чтобы в следующий миг с гордостью услышать то, что Каспиан до своей травмы сделал бы, особо не задумываясь, и в то же время то, что предпринял бы сам Эдмунд: — Граф Айрен, я удовлетворю вашу просьбу, высказанную от имени вашего короля: Нарния поможет Орландии в войне против Тархистана.