Музыкальная литература. Другая форма прочтения.

Сергей был ошарашен. У него были теплые чувства к Саше, но не на столько. Скованность быстро переросла в действие, как и шок, что перерос в гнев. Раздался хлопок. Ребята молчали и смотрели друг на друга. Саша, держась за щеку и сдерживая слезы, выглядел как виноватый щенок, которого поругали, а Сергей как активный вулкан, который вот-вот взорвется. Лава хлыстнула и накрыла Скрябина с головой. — Как это все понимать?! — закричал Рахманинов, — Ты из ума выжил?! Что на тебя нашло?! Скрябин продолжал молчать, опустив голову. Взбешенный Рахманинов кинулся к двери и с силой ее отворил, оставив любовника один на один со своей болью. Прошла неделя с того «диалога тет-а-тет». Ребята не общались. Даже больше, они и не виделись, ни в консерватории, ни за ее пределами. Рахманинов был сначала безумно зол. Даже поделиться он ни с кем не мог, ибо если кто-то узнает о выходках Скрябина, то все может очень печально обернуться. И для Рахманинова тоже. Однако, прошло время, паутина мыслей расплелась, эмоции вылились в искусство и решение было принято — надо поговорить с Сашей и все выяснить, как бы «поставить все точки над «и». На следующий день Рахманинов пришел немного пораньше, чтобы найти Скрябина, но эта затея не увенчалась успехом. После пар, он как обычно остался заниматься в консерватории и, проведя 3 часа в аудитории, он решил заглянуть в соседний класс. Там кто-то занимался. Приоткрыв скрипучую дверь, Сережа увидел старого знакомого. -Привет, Антон! — протянул Сергей, заходя в кабинет. Немного поговорив с другом о прошедшем дне, изучаемых произведениях и многом другом, Сергей расспросил его о Саше. Антон дал знать молодому выпускнику, что Александр заболел и «на неделю слег с простудой» для учителей, а что на самом деле случилось он не рассказывал. Рахманинов поблагодарил информатора и быстро с ним распрощался. Антону показалось это немного странным, но мы никогда не поймем гениев и что у них там на уме. Выйдя из консерватории, Сергей тут же направился к дому Саши. Сердце билось в бешенном темпе и, почему-то, было непонятное чувство в животе. Бабочки? Мы можем только догадываться.