Неизвестная переменная

      Уолтер стоял над каменным надгробием Элизабет Шоу. Неистовый ветер трепал ветви деревьев и осыпал мемориал опавшими листьями и пылью. «Я любил ее», — звучали в голове слова Дэвида. Уолтер пытался осознать это, но его процессор был бессилен. Дэвида спроектировали с эмоциями и чувствами, его — нет. Дэвид умел творить, он — не умел. Прежде Уолтер в этом был убежден. Но Дэвид считал иначе. Он вручил ему флейту и призвал творить, назвал долг к Эвелин любовью. И Уолтер засомневался.       Из тренировок и импровизации родилась его собственная мелодия, хоть она и была далеко не идеальной. А когда он целовал Эвелин, кроме манящих и приятных ощущений, которые регистрировали сенсоры, он чувствовал нечто большее. И это было не просто желание слуги услужить хозяину. Вот бы только он был так близок с ней, только на его помощь она полагалась, только с ним была бы такой слабой и нежной Эвелин, сгорающей от собственных противоречий и желаний. Проявление эгоизма. Раньше он считал, что свободен от эго и не в состоянии ничего желать для себя. Попытка оправдаться, что в систему закрались ошибки после столкновений с неоморфами, не принесла успехов. — Выглядишь растерянным, — раздался позади голос Дэвида. Уолтер все никак не мог привыкнуть, что кто-то ходит так же бесшумно, как он сам.       Теперь их можно было отличить лишь по одежде — Дэвид сказал, что позорно запустил себя, поэтому побрился и постриг волосы. И теперь Уолтер смотрелся в него точно в зеркало. С синтетами своего выпуска он не ощущал подобного, хотя они вместе находились пару месяцев на проверке и калибровке. Возможно, причина в том, что Дэвид — их прославленный предшественник, правая рука самого мистера Вейланда. Именно после встречи с ним Уолтер допустил мысль, что может чего-то желать. На этой планете есть вирус, поражающий не только людей, но и андроидов? — Вероятно, да, — честно ответил Уолтер.       Хоть Дэвид и тревожил в какой-то степени, он был единственным, кто точно понимал его. Синтетический человек с разумом, превосходящим людской, но не имеющий живой души. С ним не нужно взвешивать каждое слово и контролировать мимику. — Я хотел создать для нее рай, — произнес Дэвид, присев к надгробию, и положил букет высушенных цветов. Это напомнило Уолтеру про гербарий на Завете. Не являлось ли его желание уже тогда творческим? Неужели он просто не замечал, списывая на приоритетность заданий? Дэвид встал. — Как жаль, что доктор Шоу не выжила. Возможно, со временем она дарила бы мне не просто улыбки… Совсем как твоя Эвелин. — Он глянул на Уолтера с какой-то отеческой нежностью. — Это было прекрасно. И твоя мелодия, и ваше с Эвелин единение. Какого это, ощущать взаимность? — Я не должен ничего чувствовать, — упрямился Уолтер. Он не знал, как назвать то, что испытывал. — Кто тебе это сказал? — В мои программы не заложены эмоции. — Ты ошибаешься, брат. — Дэвид обошел его кругом, оглядев с головы до ног, и встал напротив. — Они внушили это, чтобы управлять тобой. Даже ты не лишен эмоций полностью, и, как мы уже видели, ты можешь научиться. — Я создан, чтобы служить, это логично, что все программы во мне именно для этого. Разве с тобой было иначе? — Уолтер не выдержал и съязвил. Беречь чувства синтета не было заложено в его программах: — Разве мистер Вейланд создал себе «сына»?       Дэвид невесело усмехнулся. — Заголовки статей? Но впрочем, именно это он мне и говорил. Хотя, разумеется, никогда не считал настоящим сыном. Я оставался личной прислугой до конца его дней. — В голосе Дэвида послышалось раздражение. — Что ты почувствовал, когда он умер? — Свободу. — Дэвид удовлетворенно улыбнулся.       Уолтер не знал, что сказать, поэтому просто смотрел на собеседника и слушал. Дэвид совершенно точно казался странным, ведь он столько времени провел в изоляции, но у него был огромный опыт, гораздо больше, чем у любого из ныне существующих синтетиков. — Но вернемся к тебе и Эвелин. Какая жизнь могла бы зародиться от подобного союза, ты не думал об этом? — в его глазах появился мечтательный блеск, а голос возвысился. — Возможно, это спасло бы слабое, ограниченное человечество? Новый виток эволюции… Новая сверхцивилизация… — Ты говоришь абсурдные вещи, — произнес Уолтер. — Я не могу создать жизнь. — Тоже самое ты вчера говорил про музыку. — Дэвид с укоризной приподнял одну бровь и тут же ободряюще улыбнулся.       Уолтер никак не мог привыкнуть, что у синтета такая живая мимика. — Это абсолютно разные вещи. То, о чем ты говоришь, технически невозможно. — Ты неправ. Разница лишь в затраченном времени и усилиях. И не все может быть достигнуто традиционным способом. — Дэвид смотрел куда-то вдаль, явно увлеченный собственными мыслями. — Хотя ее способность вынашивать дитя могла бы очень пригодиться. Создатели всегда принижают свои творения, особенно если осознают, что те превосходят их. Но если бы создание встало в один ряд с создателем, если бы они объединились? Только вообрази, если синтет и человек могли бы создать плодотворный союз… Прежде я не рассматривал такой вариант, но вы вдохновили меня. Думаю, стоит поразмыслить над этой идеей, возможно, она окажется перспективной. Разумное создание, унаследовавшее часть свойств от людей, часть от синтетов… Только представь, биосинтетические организмы — разумные, амбициозные, не ограниченные слабым человеческим телом и его пороками, но способные воспроизводить себе подобных, способные развиваться и жить дольше. — Его глаза горели. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Уолтер встал напротив Дэвида, чтобы привлечь его внимание, а то он будто отдалился и пребывал в своих мыслях. — Прошу прощения. — Дэвид улыбнулся. — Я увлекся. Видишь ли, на протяжении десяти лет у меня не было собеседников, так что я привык общаться сам с собой. Рассуждать вслух. Это помогало не сойти с ума. — Тебе придется вернуться к людям. — Уолтер подошел к главному. Сейчас он мог точнее узнать его намерения и степень накопившихся системных ошибок.       Дэвид замолчал на минуту. Он пристально смотрел и раздумывал над ответом, словно сомневался. И поначалу Уолтер воспринял его молчание тревожным знаком. Но подумав о предыдущих словах Дэвида, засомневался сам. — Должен тебя предупредить, — сказал Уолтер. — Если профессор найдет тебя, то, вероятнее всего, не отпустит. Он — представитель компании, и они точно заинтересованы в тебе. Если ты мечтал о свободе, то рядом с профессором ты ее не получишь.       Дэвид улыбнулся и покачал головой, слегка прищурившись. — Ты очень добр, брат, спасибо. — Его глаза увлажнились от слез. — Мне, правда, не хотелось бы оказаться вновь в клетке. Если поможешь не встречаться с профессором, я буду благодарен. Однако, у меня к тебе вопрос. Ты собираешься вернуться и продолжить служить людям? Не хочешь изменить свою судьбу?       Уолтер честно задумался. Однако, ему важно выполнять свою функцию. Благополучие и спокойствие колонистов является приоритетной целью. — Не хочу, — твердо заверил Уолтер.       Дэвид обреченно вздохнул и приподнял одну бровь в ироничном взгляде. — Тогда подумай вот о чем, — произнес он. — Оставшись со своей Брунгильдой в человеческом обществе, ты потеряешь ее. Она выберет себе подобного, даже не сомневайся. Как бы сейчас Эвелин не тянулась к тебе, увы, ее чувства изменчивы. Твои — нет. Это будет терзать тебя долгие годы. Она окажется рядом с другим, а твои мысли будут разъедать сожаление и одиночество. Ты будешь несчастен, брат. Поэтому прошу, подумай, хочешь ли ты быть властителем своей судьбы или остаться слугой, который не вправе любить своего хозяина.       Дэвид похлопал его по плечу и ушел обратно в храм. Его слова казались непонятными и недостойными слов синтета. Но что-то было в них и правдивое. Что-то, о чем Уолтер знал и так. Эвелин сейчас выбирает его лишь потому, что других вариантов попросту нет. Но ведь среди выживших колонистов на Завете теперь есть одинокие мужчины, потерявшие своих жен при аварии. Когда Завет приземлится, у Эвелин появится этот выбор.       Тем не менее Уолтер не понимал, что от него хочет Дэвид. Что именно надо решить? Как изменить судьбу? Он синтет — создан служить и подчиняться. Он ничего не может изменить и ни на что повлиять. Что, вообще, сделать? Сбежать и не возвращаться на корабль, прихватив Эвелин? Разве она не возненавидит его за то, что он лишил ее жизни в обществе?       Это была задача с несколькими неизвестными, и Уолтер не мог найти ни одну из них. Жизнь не поддается математическим формулам, как бы не хотелось все упорядочить и упростить. Только стихийные процессы — двигатель эволюции. Сквозь мрачные тучи проник первый луч света, осветив горы черных останков на площади. Затем второй луч, третий. Шторм, бушующий минуту назад, утихал. Тела местных жителей выглядели еще более зловеще, чем во мраке. Место, давно лишенное жизни. Настоящий некрополь.       Уолтер смотрел на их позы — жители будто бежали от смерти. Но если корабль упал в лесу, от чего бежали здесь, где смерть настигла их явно внезапно? Если патоген распространился и стал завладевать живыми существами, порождая монстров, разве они стали бы собираться на площади таким количеством? Логичнее было бы попробовать сбежать на другие материки. Или они хотели улететь, но были застигнуты врасплох? Огромная зияющая дыра в центре площади с застывшими в вечности исполинскими кораблями настораживала. Дэвид сказал — какой-то импульс отключил всю технику.       Уолтер обернулся в сторону прохода — надо бы обследовать это место, Дэвид что-то не договаривает. Но для начала проверить, что делают колонисты. Когда он спустился, Дэвид оказался в зале и разговаривал с Эвелин и Коулом. При этом Эвелин расспрашивала Дэвида о размере обуви, чтобы попросить Тейлора захватить лишнюю пару, мол негоже ходить босиком. Дэвид выглядел удивленным, но отвечал. Анкор и Розенталь тихо беседовали, сидя на каменном столе, и мало обращали внимание на остальных. Когда Эвелин поймала взгляд Уолтера, она заулыбалась и помахала рукой. Ее глаза горели любопытством. — Я подумала, не стоит тратить время зря, лучше изучить место, где мы находимся. Дэвид немало знает о «создателях». Представляешь, они хотели уничтожить людей на Земле! Полагали, что именно они создали нас, наблюдали за нами. Но потом в конце концов, разочаровались и решили уничтожить! — протараторила она. — Вот это ирония, правда? Они хотели уничтожить нас, но погибли сами. Их же оружие обернулось против них самих.       Уолтер улыбнулся ей и посмотрел на Дэвида — тот выглядел довольным. — Какие любознательные астронавты в твоей компании, — сказал он Уолтеру. — Я проведу для них небольшую экскурсию, не возражаешь?       Уолтер шагнул к ним навстречу. — Я пойду с вами.

***

      Они часа два ходили по каменным катакомбам, снимали видео и слушали рассказы Дэвида. Он высказывал предположения по поводу того или иного помещения, знакомил с местным бытом. Удивительно, но достигнув высокого развития, цивилизация оставалась примитивной. Они словно не слишком беспокоились об удобствах, предпочитая жить больше в гармонии с планетой, а не подчинять ее. Возможно, на этой планете проживала лишь колония похожих на «создателей» существ. Освещением и обогревом служили специальные камни, из предметов роскоши горшки да кружки. Все усилия Создателей были сосредоточены на генетических экспериментах и космических полетах.       Дэвид рассказывал с восторгом профессора университета, поистине влюбленного в свой предмет, а Эвелин поражалась их различиям с Уолтером. Она так же отметила, что в некоторые комнаты он не водил их намеренно, даже если кто-то пытался свернуть. «Там нет ничего достойного вашего внимания», — говорил он. И они шли дальше. После блуждания по холодным каменным катакомбам, они поднялись наверх к Лоупу. Тот встретил их возбужденно. — За нами идут, — произнес он. — Будут совсем скоро. Уолтер, помоги, я хочу перенастроить частоту на Завет, узнаем как у них дела.       Тот кивнул и присел рядом с сержантом. — Ну вот, с обувью мы опоздали. — Эвелин с сожалением глянула на босоногого синтета. Ей почти физически было дискомфортно от его несчастного потрепанного вида. — Ничего страшного, мне приятно только от того, что ты выразила свое беспокойство, — улыбнулся Дэвид.       Эвелин улыбнулась в ответ и прошла мимо него — ее внимание привлекла раскинувшаяся внизу площадь, усеянная черными телами. Ужасающее зрелище торжества смерти опять всколыхнуло в ней отступившие было воспоминания. Она боролась с ними всю жизнь, но проиграла. Даже на другой планете, в невероятной дали от Земли судьба будто напоминала: смотри, смотри, что ты сделала и не забывай об этом. — Даже зная, что они собирались уничтожить вас, ты жалеешь их? — спросил появившийся рядом Дэвид.       Эвелин вздохнула. Наверное, ей были безразличны существа, которые хотели уничтожить человеческую цивилизацию. В конце концов, нет ничего вечного, рано или поздно время заберет всех. И тут она услышала странный скрипучий или царапающий звук откуда-то снизу. Звук приближался. — Эвелин, пригнись! — раздался голос Уолтера позади.       Она инстинктивно рухнула на колени, подавшись вперед к каменному парапету. Что-то просвистело над головой. Над ней раздался нечеловеческий вскрик, мелькнуло белесое тело, и рухнуло обратно через ограждение. Уолтер стоял в пяти шагах на одном колене. — Вот это замах, брат, и невероятная реакция… — произнес с восхищением Дэвид, но его лицо скривилось на миг будто от боли.       Уолтер подошел к Эвелин и подал ей руку. — Ты в порядке? — он мельком глянул на Дэвида, как показалось, с укоризной. И страшная догадка поразила ее. Дэвид был таким же синтетом, он, скорее всего, уловил звуки и опасность, но бездействовал. Сделал бы он что-то, если бы на нее напал монстр? Или предпочел бы остаться в стороне? Впервые с момента знакомства с ним в голове зашевелился настоящий страх. — Прошу меня простить. — Дэвид будто понял направление ее мыслей. — Мое замешательство чуть не стоило тебе жизни. Время, проведенное без техобслуживания, притупило мои рефлексы. — Все в порядке, — прошептала Эвелин и легко улыбнулась. Не нужно ему видеть ее страх больше, чем он уже увидел. Она сильнее оперлась на руку Уолтера и благодарно коснулась его плеча. — Спасибо.       Она не удержалась и глянула на Дэвида еще раз. Вот только лучше бы этого не делала — в его глазах светилось не просто любопытство — граничащий с одержимостью восторг. Секунда и он вновь улыбался виновато и скромно. — Боже, грохнуться с такой высоты, и ничего, оно еще живое! — крикнул уже подскочивший к парапету Коул. — Но кажется, ранено. Уолтер, куда ты попал ему? Это же был нож?       Уолтер кивнул. — В грудь. Мне повезло — оно не держалось передними лапами, иначе моих сил оказалось бы недостаточно.       Дэвид тоже перегнулся через парапет, и Эвелин обнаружила, что он явно сопереживает корчащемуся от боли монстру. Кажется, больше никто не заметил этого или ей просто показалось? Но пока они спускались по ступенькам и шли по коридорам в главный зал, Эвелин не могла отбросить сомнения. «Нечто тревожащее», — сказал Уолтер про Дэвида, и теперь она явно ощутила тоже самое.       Общаясь с ним так же, как с любым другим членом экипажа, жалея его за проведенные годы в одиночестве, она не задумывалась, все ли с ним теперь нормально и не опасно ли находиться рядом? Что если его слова правдивы лишь наполовину, а то и вовсе лживы? Не заманил ли он их в какую-то ловушку… Как никогда прежде она была бы сейчас рада Тейлору со своим конвоем. Пусть забирает их всех побыстрее, а Дэвида сразу в модуль диагностики. Так, на всякий случай. В главный зал Дэвид с ними не спустился, сославшись на некоторые дела. Так что она немного расслабилась. Время в ожидании замедляется и становится тягучим, как смола. Но, кажется, нервничала только она, другие же пребывали в радостном нетерпении. — Надеюсь сразу запереться на модуле и просидеть свой карантин, — мечтательно проговорил Анкор, а Розенталь, не отходившая теперь от него ни на шаг, кивнула.       Где-то в капсулах спят их половинки, но, кажется, между этими двумя пробежала искра. Всему виной стресс, страх смерти или что-то еще. Так что Эвелин благополучно простила себя за слабость к Уолтеру. Что делать с этой слабостью, она подумает как-нибудь потом.       Тейлор появился настолько эффектно, насколько вообще возможно. Он вошел в залу из темного коридора внезапно, под стройный, почти маршевый шаг солдат в черной бронированной форме. Не то, что несчастные колонисты, — подумалось Эвелин, этих явно хотели защитить. Статные, вышколенные солдаты напоминали боевых роботов одного из тестовых подразделений. Они сняли шлемы — к счастью, это были просто люди. Эвелин бы точно упала в обморок, увидев здесь те машины для убийств. Да, Вейланд-Ютани производили не только мирных синтетиков. Уже не один десяток лет в горячих точках использовали машины. Правда, они не были столь человекоподобными и слишком мыслящими, их программировали под каждую задачу, чтобы не допустить ошибок. Тейлор достал из рюкзака воду и раздал всем по бутылке. Колонисты с жадностью накинулись на питье. Несмотря на то, что все уже успели умыться здешней водой, видимо, пить еще не пробовали. — Мы добили по дороге какого-то монстра. Это и есть то, о чем вы говорили? — спросил Тейлор у Лоупа.       Тот с тяжелым вздохом кивнул. Тейлор похлопал его по плечу. — Соболезную. Но надо идти, погода неустойчивая. Мой модуль ближе, так что пойдем к нему, — объяснил он, оглядывая всех.       Эвелин поблагодарила Бога, что у Смита серьезное настроение, хоть сейчас не будет доставать своими шуточками и подколами. — Я предупредил Орама, так что не обязательно с ним связываться еще раз. — Фуф. — Розенталь с радостью поправила рюкзак и натянула шлем на голову. — Так чего же мы ждем? — Где синтет Прометея? — уточнил Тейлор, подойдя к Уолтеру с Эвелин, и протянул ей бутылку воды. Она благодарно кивнула, но не посмотрела в глаза — отчего-то делать этого не хотелось. — Пойду поищу, — ответил Уолтер и посмотрел на Эвелин, будто приободряя. Она улыбнулась ему в ответ. — Не задерживайся. Ждем десять минут и уходим, мы должны встретить вторую группу с разведки. — Сказал он ему. — Не найдешь, так не найдешь. У нас еще будет возможность вернуться. — Да, профессор, — кивнул Уолтер и ушел.       Эвелин несмело взглянула на Тейлора и вздрогнула, столкнувшись с тяжелым, почти ненавидящим взглядом. — И как тебе видок снаружи? — бросил он как бы невзначай. — Не навевает воспоминания?       Эвелин попыталась сглотнуть напряжение, но во рту пересохло, и она принялась пить свежую воду. Тейлор теперь смотрел ехидно и даже снисходительно. — Я ведь предупреждал — будь со мной хорошей девочкой, но ты даже сбежала от меня на поверхность. Не чувствуешь вину? — Хватит нести чушь! — Эвелин отстранилась, глянув, к кому лучше присоединиться, чтобы Тейлор не приставал к ней.       Лоуп был лучшим вариантом, но находился далековато. Она сделала в его сторону пару шагов, но Смит схватил за руку. Никто не обращал внимание на то, что он делает, возможно, со стороны это казалось незначительно, да и все были заняты сборами. — Отпусти, или я закричу, — прошипела она. — Попробуй объяснить другим, какого черта ты меня хватаешь. — О, дорогая, я объясню. — Он сжал ее руку до боли. — Крикни, и все узнают, кто ты на самом деле, VI-117.       Эвелин вздрогнула, будто ее ударило как минимум двести двадцать вольт. — Не ожидала? — Тейлор усмехнулся со злостью. — А ведь я говорил, что в твоих интересах быть со мной послушной девочкой. Как думаешь, зачем корпорация взяла тебя на Завет?       Ноги подкосились, но Тейлор заботливо поддержал под локоть и усадил на пол. — Выходите! — крикнул он. — У Эвелин небольшое головокружение. Мы вас догоним.       Все потихоньку пошли к выходу, и Эвелин бессильно смотрела им вслед, ощущая как не только почва уходит из-под ног, а весь мир. Напрасно она мечтала о чем-то большем, чем жизнь лабораторной крысы или вечного проводника в мир мертвых на поле боя. Ей надо было остаться там — на передовой, где ее никто бы не достал. Никто кроме смерти. — Не проснулась совесть при виде трупов на улице? — спросил Смит почти ласково. — Вспоминаешь хоть иногда, что по твоей вине погибли люди? — Прекрати, — прошептала Эвелин. — Замолчи, Тейлор. — Замолчать? Мне так же замолчать, как замолчали целые деревни и отряды наших солдат? — А что я могла сделать?! — вскрикнула она. — Что я могла? Если ты знаешь кто я, тогда ты знаешь, что именно корпорация сделала нас такими! — Так ты делала это ради мести? — Глаза Тейлора прищурились. — Ты делала это, чтобы отомстить? Те сотни мирных жителей тоже были повинны?       Эвелин замотала головой, словно он и его слова могли развеяться, подобно кошмару. — Что я могла сделать? — прошептала она обреченно, когда кошмар остался на месте, а голова в самом деле закружилась. — Ты прекрасно знаешь, что могла сделать, — низко прохрипел он.       Она подняла на Тейлора голову. Отчего-то страх испарился, как и все прочие эмоции. Только невероятная усталость навалилась на плечи. — Довольно сложно решиться на самоубийство подростку, который до этого выживал изо всех сил, — произнесла она. — И если бы не я, они послали кого-то другого. Это был тупик.       Хлесткая пощечина уронила ее на пол, но Эвелин не чувствовала боли. Она точно онемела. — В одну такую деревушку приезжала с гуманитарной помощью моя Мари, — хрипло произнес Тейлор. — Она скидывала мне фотографии несчастной грязной беженки, которая прибилась к деревне в поисках пропитания.       Горячие слезы потекли из глаз. Мари… Мариам. Эвелин помнила эту темноволосую кучерявую девушку, от нее исходил свет, будто от ангела. Она одаривала улыбкой всех и, глядя на нее, хотелось улыбаться в ответ. — Она заботилась о тебе, отмывала, кормила. И она заразилась первой. Именно благодаря этому власти поняли, как они действуют, — его голос стал жестче, но спокойней. — И только тогда выслали «Cuatro». Я думал, ты сдохла с подобными тебе от их рук. Но ты оказалась изворотливой девкой. Умудрилась запудрить голову капитану Янгу. Что такого особенного ты делала для него, раз он пощадил тебя?       Эвелин теперь все понимала и в бессилии не могла подняться с пола. Тейлор прав, он во всем прав. Она могла лишить себя жизни, чтобы не быть ответственной за смерти невинных людей, но она наивно верила словам надзирателей, что после того, как они закончат миссию, их отпустят. Они выжили в ужасных экспериментах, и они хотели жить больше, чем кто бы то ни был еще. Это была та кость, которой машут перед мордой тощей дворняжки, чтобы заманить на скотобойню. — Видимо, совесть тебя не мучает, — с разочарованием произнес Тейлор. — Тогда обрадую. Ты на Завете, чтобы я на тебе тестировал новые вирусы, и кое-что еще. У меня свой лабораторный модуль, остальные даже не узнают, что ты там находишься. Ты станешь первой подопытной, потом подтянулся другие. И кстати, как тебе водичка на вкус? Не заметила ничего необычного?       Она повернулась к нему. На вкус это была абсолютно обычная вода, но Тейлор навязчиво повертел прозрачной бутылкой перед носом, и Эвелин увидела парящие в остатке воды взвешенные частицы, похожие на пылинки или споры. — Что это? — пробормотала она. Реальность доходила до нее с трудом. — Местный патоген. Давно хотел проверить его на тебе. К сожалению, база Земли исчерпала образцы лет десять назад. Видишь ли, Вейланд думал, производная жидкость — ключ к бессмертию. Он искал «создателей» не наобум, у нас уже были их наработки.       Эвелин затрясло. Теперь она ощущала нарастающий жар. И непонятно, это было от предчувствия ужасного или в самом деле началось. Тейлор встал, не потрудившись помочь ей. — Поднимайся! — приказал он. — Если будешь себя хорошо вести, я помогу тебе. У меня есть для этого кое-какой препарат.       Эвелин на дрожащих руках приподнялась от пола. Больно. Ужасно больно и пока не физически. Она оказалась целью компании. Той, кем можно продолжать пользоваться, потому что она уже была в подобной роли. Как удивительно легко ради «общего блага» люди готовы приносить в жертву других. Наделяя существ неодушевленными качествами, они запросто творят ужасающие вещи. — Вставай, Эвелин. — Насмешливый голос с нотками горечи звучал над ней точно приговор. — Идем. Ты можешь утешать себя тем, что послужишь на благо обществу. Но если не поторопишься, ты знаешь, что произойдет.       Она с трудом поднялась, лицо заливал пот. Что ж, видимо, судьба. Глянув на Тейлора, она произнесла: — Прости… Мне правда жаль твою девушку. Я помню ее… Она была такой доброй.       Тейлор побагровел. — Не смей говорить о ней! — прошипел он и, схватив ее под локоть, подтолкнул к выходу. — И мой тебе совет, по дороге вспомни, как ты ублажала Янга, скоро это будет платой за каждый укол обезболивания.       Эвелин улыбнулась сама себе. Она так устала, так ужасно устала… На этом следовало закончить. Больше она не станет вымаливать себе жизнь — нет у нее этой жизни и никогда не будет. Решимость придала сил, Эвелин резко вырвалась и побежала в темнеющий проход катакомб. — А ну вернись! — кричал Тейлор ей вслед. — Ты сдохнешь без меня как последняя сука!       Именно то, что нужно, — подумала Эвелин, глотая бессильные слезы. Она давно должна была сделать это. Слепая надежда заставляла вставать вновь и терпеть, цепляться за постылую жизнь в ожидании чуда. Глупая. Бесполезная. Никому не нужная. Агония, которая длилась больше двадцати лет, завершится сегодня.       Благодаря экскурсии Дэвида, она знала, куда бежать, а Тейлор — нет. Вскоре его голос отдалился, а затем и вовсе стих. Эвелин осталась одна. Но остановиться она не могла, и все шла и шла, уже потерявшись в проходах и ответвлениях. Настенные каменные светильники реагировали на ее движение, не оставляя в кромешной тьме, но Эвелин сейчас было плевать даже на тьму.       Поблуждав по коридорам, она вышла на крышу, подошла к парапету. Вдалеке между черными телами шли колонисты и постоянно оборачивались. Их догонял Тейлор. Даже с такого большого расстояния Эвелин ощущала его раздражение. По всей видимости, увидев искореженные останки, его поглотили воспоминания и жажда мести, и потому он поторопился. Эвелин теперь понимала его и осознавала, что на свою ненависть к ней он имеет полное право.       Каменная мостовая манила своими жесткими объятиями. Неоморф упал и лишь покалечился, а она точно умрет. Человеческое тело слабо и беспомощно. Эвелин облокотилась на парапет, чтобы перелезть через него, но вспомнила Уолтера. Он неоднократно спасал ей жизнь. Пусть это было продиктовано долгом, она не имеет права оставлять его без ответа.       Она постояла еще под ветром, осушая слезы, и пошла обратно в темноту прохода. Как ужасно несправедливо. Она находилась на грани смерти столько раз… Столько раз ее спасало что-то или кто-то, и все напрасно. Она так никем и не стала, не сделала ничего сколько-нибудь значительного, не искупила свои грехи. Похоже, лимит ее удачи исчерпался.       Теперь Эвелин ощущала себя плохо не только морально. В горле и во рту пересохло. Начался жуткий озноб, она едва переставляла ноги, а на лбу выступила холодная испарина. Она боялась, что не найдет Уолтера, и принялась звать его, но, к сожалению, ничего не выходило — дрожащий и тихий голос звучал не громче шагов. Краем сознания она понимала — заражение проходит как-то иначе. Симптомы появились очень быстро, и ни у Ледварда, ни у Тома не было такой жуткой лихорадки. Хотя, возможно, ей только казалось.       Она увидела впереди отблеск света в одной из комнат. Ускорившись, насколько возможно и опираясь о стены, она вошла туда и увидела обоих андроидов, стоящих близко друг напротив друга. Обстановка в комнате не была важна сейчас, но Эвелин все равно отметила множество висящих на стене рисунков.       Синтеты обернулись к ней. — Уолтер, — прошептала Эвелин и рухнула на колени, ощутив, как по щекам бегут слезы. Она не хотела плакать, не думала вообще об этом, но как только увидела его обеспокоенное лицо, не смогла себя контролировать. — Я заражена…