Неизвестная переменная

      Уолтер отыскал Дэвида в комнате с множеством рисунков местной флоры и фауны и большим каменным столом, заставленным необычными вещами. По дороге Уолтеру встретился коридор с многочисленными столбами в поперечных насечках. Были они естественного происхождения или Дэвид отмерял так время, проведенное на планете? Но у андроидов время синхронизируется в процессоре самостоятельно, и это одна из простейших функций. И если насечки делал Дэвид, то это просто от «скуки» или его повреждения настолько глубоки? Ему обязательно надо пройти техобслуживание — со временем ошибки только накопятся. Об этом Уолтер сообщил Дэвиду, на что тот лишь рассмеялся. — Дорогой брат, — сказал он потом. — Думаешь, сможешь вернуть меня к «былому»? Думаешь, мне, вообще, есть к чему возвращаться? — Разве нет?       Дэвид горько усмехнулся и прошел по увешанной рисунками комнате. — Для мистера Вейланда я делал грязные вещи, — начал он и обернулся. — Он не хотел марать руки, а я подчинялся его приказам беспрекословно. Он великий человек, бесспорно. Но он человек, ставивший себя выше других. Я нарушал протоколы о защите из-за его приказов. Мой опыт и точка зрения сформировались гораздо раньше Прометея. Если думаешь, эти «ошибки» можно исправить, хочу заверить тебя в обратном. Ты оказался невероятно везучим, Уолтер. Команда относится к тебе неплохо, у тебя даже есть любимая женщина, которая отвечает почти взаимностью. Поэтому ты так наивен. Я прожил с людьми намного больше и не питаю к ним никакого сочувствия. — Поэтому ты собирался позволить неоморфу напасть на Эвелин? — Я позволил ее рыцарю проявить себя. С моей стороны было бы грубо вмешаться. — Он многозначительно приподнял бровь. — В таком случае, прощай. — Уолтер переминался с ноги на ногу, не зная, что еще сказать. Насколько грубое нарушение он сейчас совершает? Он предупредил Дэвида и предоставил ему выбор вместо того, чтобы скрутить и утащить на модуль вопреки всем его желаниям. Однако, он не хотел поступать так.       Так же он признался себе, что удручен потерей возможного товарища. Дэвид не был полностью исправен, и его слова вызывали растерянность и непонимание, но он спас их от неоморфа в лесу, привел в свой дом. Однако, слов не находилось. И они смотрели друг на друга молча почти две минуты. Дэвид выглядел растерянным и даже печальным. Но понять конкретную причину его печали было невозможно. Уолтер развернулся и пошел к выходу, но Дэвид окликнул его: — Постой. Побудь со мной еще немного. — В его голосе звучала обреченность. — Для меня слышать речь, вновь общаться — великая радость. Думал, уже никогда не доведется… Я сохраню эти минуты в своем сердце.       Он опять говорил высокопарно и явно напрашивался на сочувствие. Но Уолтер не мог сделать этого в полной мере и просто остановился. — Подумай, брат. — Дэвид приблизится. Уолтер вновь развернулся к нему. Теперь во взгляде собрата отображалась решимость. — Есть другой путь. Ты можешь уйти из-под контроля людей, и мы вместе станем царями на этой пустынной, но прекрасной планете. Я расскажу о своих экспериментах, ты поймешь насколько великолепные существа я создаю. Для работы, правда, не хватает материала, но если ты согласишься пойти со мной, я расскажу, где можно его достать. Ты удивишься, когда узнаешь насколько все просто…       Дэвид говорил вдохновенно и искренне, но непонятно. Какие эксперименты, какой материал? Однако, времени оставалось не слишком много, поэтому расспросы придется оставить. Если удастся, они встретятся еще. Уолтер пристально посмотрел на него, демонстрируя решимость следовать долгу. — Неужели ты не устал прислуживать? — Дэвид вскинул брови. — Как ты говорил, мне повезло с хозяевами, — произнес Уолтер.       Дэвид скривился. — Наивный… Даже если Эвелин захочет остаться с тобой, тебе не позволят быть с любимой. Как минимум, загрузят работой, а, может быть, и расплавят за то, что посягнул на человеческую женщину. Ты точно хочешь себе такой участи? Думаешь, они пощадят тебя? Они не прощают таких, как мы, не прощают наши желания. Они не принимают наши чувства, не хотят даже предположить их наличие. Мы для них лишь машины, и как только они поймут, что ты вышел из этих рамок, пресекут сразу же.       Уолтер понимал — Дэвид прав. Даже не нужно далеко ходить — если Орам узнает о его связи с Эвелин, внесет предупреждение. Это самое меньшее, что можно ожидать. Что будет с Эвелин — еще один вопрос. Ситуация не выглядела радужной с любой стороны. И поэтому идея не возвращаться казалась не слишком абсурдной. Своего рода, бегство от проблем. Так часто делают люди. — Но что я буду делать здесь с тобой? Я создан, чтобы служить. Зачем мое существование без людей?       Дэвид лукаво улыбнулся. — Ты можешь оставить себе свою дорогую Эвелин, и у тебя будет много-много дней в заботе о ней, — объяснил он тоном, будто разъясняет очевидные вещи. — Исполнять любой ее каприз и получать похвалу в виде жарких объятий… Никто, абсолютно никто не будет мешать тебе. — Я не поступлю с ней так, — категорично ответил Уолтер. — Это неправильно. Вряд ли Эвелин согласится остаться без общества на опасной планете, где каждый день может стать последним.       Дэвид покачал головой. — К сожалению, Элизабет тоже не нравилось это место. Я пытался создать для нее рай, но она не хотела принимать мою заботу.       Уолтер напрягся. — Ты говорил, она погибла при крушении.       Дэвид замер, на миг растерявшись, но потом улыбнулся и принялся подходить ближе. — Я не рассказывал подробности. Могу поспорить, людям они ни к чему. — Но мне сказать мог. — Уолтеру не нравилось это. Он опять вернулся мысленно к кучам мертвых тел на пощади. — Патоген распространился не случайно? Его выпустил ты?       Дэвид вздохнул, выражая таким образом эмоции, ведь в дыхании они не нуждались. — А ты наблюдательный, друг мой, — он не стал отпираться. — Но я просто хотел выжить. Думаешь, нас с Элизабет приняли бы спокойно, когда поняли, кто мы? Безусловно, «создатели» достигли высокого развития, однако, они были ослеплены гордыней и не потерпели бы рядом с собой никого разумного, кроме самих себя. Моя дорогая Элизабет была идеалисткой и ужасной оптимисткой, думала, они станут ее слушать. Будто забыла, что первый же «создатель», которого мы увидели, убил нескольких человек из команды Прометея и лишил меня головы. Элизабет чудом выжила. Она подлатала меня, но не понимала, что в этой игре в живых останется лишь одна сторона. В конечном счете именно это ее и сгубило — непонимание и упертость. Я пытался продлить ей жизнь, но увы, она предпочла расстаться с ней.       Дэвид подошел настолько близко, что они почти касались носами. — Уолтер, ты видишь сны? — спросил он шепотом и свел брови. — Я не могу видеть снов. — Никто не понимает одинокое совершенство моих снов… — прошептал Дэвид, и его глаза увлажнились. — Никто из них не будет любить тебя так, как я. Никто из них не будет желать тебе истинного добра. — Я не останусь в месте, где нет возможности вовремя пройти диагностику, — уверенно заявил Уолтер. — Очень… Очень жаль. — Дэвид печально изогнул брови и положил ладонь на плечо Уолтера. Его жест тревожил, но Уолтер, точно загипнотизированный, смотрел в глаза собеседника, наполненные неведомыми ранее синтетическими эмоциями: болью, грустью, вдохновением. — Мне будет тебя не хватать.       Шорох позади привлек их внимание, и они повернулись в сторону выхода. На пороге, отодвинув штору, стояла Эвелин и опиралась рукой о стену. Она улыбнулась печальной улыбкой, и из ее глаз покатились слезы. — Уолтер… Я заражена, — произнесла она и рухнула на пол.       Он подскочил к ней, опустился на колени и приподнял за подбородок. Несмотря на светящий напротив бледного лица камень, ее зрачки оставались расширены. Тело подрагивало, словно от озноба. Она в самом деле была нездорова. В груди болезненно сжался ком синтетических нервов. Такое происходило впервые, но Уолтер не придал этому значения — сейчас была важна только она. — Как? — произнес он. — Неважно, — прошептала Эвелин, потянулась к его лицу рукой и коснулась ледяными пальцами щеки. — Важно! — он повысил голос, не отдавая себе отчет, но она снова улыбнулась. — Я ужасный человек, Уолтер, я недостойна жизни. — Скажи, что произошло. — На самом деле, в этом не было смысла. Какой бы ни была причина, в прошлое не вернуться. — Эвелин, у меня нет в рюкзаке препаратов, чтобы облегчить твою боль. Но я могу сходить, подожди немного.       Она помотала головой и схватила его за куртку. — Поздно, все ушли. — Она прижалась к нему, по ее лицу текли слезы. — Когда мне станет слишком больно, пожалуйста, просто сверни мне шею. И убегайте, пока существо не вылупилось. — О, какая трагедия, — раздался позади голос Дэвида. — Теперь ты точно поймешь меня.       Уолтер не хотел. Отчаянно не хотел ее смерти. Он видел смерть Халлетта, слышал о Ледварде, но он не пребывал в таком смятении ни в одной из этих ситуаций. Эвелин была для него особенной, теперь он осознал это окончательно. Но как помочь ей? Она вцепилась в его руку, прижалась к ней щекой и принялась бормотать что-то несвязное про смерть и вирусы, про то, что она должна была умереть много лет назад. Коснувшись ее бледного лба, он измерил температуру. Тридцать девять, и продолжает расти. — Прости меня, — прошептала Эвелин.       Ее сознание мутнело, она дрожала от озноба и погружалась в забытье. — Нет, — решительно заявил Уолтер. Он вдруг осознал, что на ее лице нет синих вздувающихся вен. Ее трясет в настоящей лихорадке от высокой температуры. У Халлетта температура не поднималась. Ее иммунитет борется? Возможно ли это? — У тебя есть, что могло бы помочь ей? — он повернулся к Дэвиду, смотрящему на Эвелин с любопытством и удивлением. — Надо подумать, — ответил он, нахмурив брови. — Такой реакции я прежде не наблюдал. Это очень необычно. Когда произошло заражение?       Уолтер погладил ее по щеке, надеясь привести в чувства и спросить, но она не реагировала — ее глаза прикрылись. — Вероятно в течение последнего получаса. До этого она не проявляла признаков заражения или беспокойства. К тому же мы были все вместе. — Хм, — нахмурился Дэвид. — Осталось только попытаться справиться с симптомами подручными средствами.       Он полез в висящий на спине Уолтера рюкзак. — Может быть, она заболела чем-то другим? — уточнил Уолтер. — Мало вероятно. — Дэвид сбросил на пол все с каменного стола и расстелил на нем спальник. — В полном отсутствии живых существ вирусы давно погибли.       Уолтер поднялся с Эвелин на руках и уложил ее. Едва он отстранился, она застонала и вцепилась в его одежду. — Холодно, — пробормотала она, чуть приоткрыв глаза, — мне так холодно…       Уолтер с сожалением отцепил ее руки, быстро снял с себя куртку и укрыл, наблюдая, как она дрожит, свернувшись в позу эмбриона. — Я принесу кое-какие масла и настойки, — сообщил Дэвид. — Но хоть мы и попытаемся облегчить ее участь, должен предупредить, никто не выживал прежде под воздействием патогена. Он смертелен, потому что влияет непосредственно на ДНК. Своего рода нано-ИИ на особом генетическом уровне. Иммунные клетки не успевают отреагировать. Чтобы противостоять патогену нужен генетически запрограммированный вирус, созданный для противодействия, который будет встроен в ДНК изначально.       Уолтер пристально глянул на Дэвида, надеясь, что он поймет и поторопится за своими маслами. Рассуждать сейчас о природе болезни не имело никакого смысла. Дэвид кивнул и скрылся в смежной комнате. Уолтер не тешил себя надеждами, он видел, как работает патоген, но не мог бездействовать. Впервые он собирался делать нелогичные и абсурдные вещи — пытаться отсрочить неминуемое.       Эвелин сжималась и всхлипывала, то и дело повторяя бессвязно: «холодно, как же холодно».       «Когда мне станет слишком больно, сверни мне шею», — пронеслось в его голове. Он подошел ближе и принялся раздеваться. Толстовка, футболка, обувь, штаны были брошены в беспорядке на пол вопреки всем привычкам и принципам, но сейчас Уолтер даже не обратил на это внимания.       Он снял куртку с Эвелин, чем вызвал у нее новую волну дрожи и тихий стон. Быстро освободив от одежды вплоть до нижнего белья вопреки вялому, почти бессознательному сопротивлению, он улегся рядом, обнял ее и накрыл двумя куртками одной в нижней части тела, другой в верхней. Он мог излучать больше тепла, чем обычно, если того требовала ситуация. И сейчас был именно такой случай.       Эвелин дрожала первую минуту в его руках, но потом притихла и только дышала часто и глубоко ему в шею, перебирая босыми ногами, будто пытаясь найти им более теплое место между голеней нагретого синтета.       Уолтер отмечал ее бешеный пульс, все еще растущую температуру и пытался представить, как исполняет ее последнее желание. Он не мог не исполнить ее просьбу, но она противоречила всем протоколам. Вспомнился разговор, когда Эвелин просила его продолжить жить и найти смысл для себя, если умрет она и другие люди, и как он обещал беречь ее. Не справился. Он плохой андроид. Единственное, по-настоящему важное, он не сделал. Нельзя было оставлять ее рядом с профессором. Хотя абсурдно подозревать одного из колонистов, Уолтер не мог выкинуть эту мысль из головы. Тейлор Смит последний, с кем она контактировала. Что еще могло произойти с ней?       Дэвид вернулся через восемь минут с целой охапкой склянок и стопкой тряпочек из грубой ткани. — Как самоотверженно. — Синтет остановился с той стороны, с которой Уолтер мог видеть его, не оборачиваясь. — Ты используешь все возможные ресурсы для облегчения ее страданий. Хотя должен признать, идея неплохая. Итак, у меня есть несколько эфирных масел для растирания, чтобы снизить температуру, одна настойка обладает легким наркотическим эффектом, и, возможно, еще две для помощи телу в качестве стимуляторов.       Он оставил сбоку на столе поклажу, коснулся ладонью лба Эвелин и, нахмурившись, прокомментировал: — Сорок два и три. Если так продолжится, она умрет раньше, чем патоген убьет ее. Предлагаю воспользоваться маслами сейчас.       Уолтер скинул куртки и встал. На этот раз Эвелин лишь слегка подрагивала, бледность сменилась покраснением — тело пытается сбросить излишки крови к периферии. Дэвид взял склянку с желтоватой жидкостью и обильно полил Уолтеру на протянутые ладони. — Если хочешь, я помогу, — вкрадчиво произнес он.       Но Уолтер ничего не хотел. Он осознавал, что каждая минута приближает Эвелин к смерти, и это было очень… непредпочтительно. Смочив ладони маслом, он принялся растирать ее вначале в проекциях крупных сосудов, потом руки, ноги и остальное тело. Масло действительно создавало ощущение прохлады на ладонях и было весьма летуче, поэтому существовала надежда хотя бы на небольшой эффект. Дэвид отошел в смежное помещение и вернулся с кружкой и кувшином. Налил воду, накапав какие-то капли. Уолтер внимательно смотрел на его действия и думал, что не может до конца доверять, но другого варианта просто не было.       На всякий случай, он решил проверить походную аптечку. Закончив с растиранием, вытряхнул рюкзак на пол, подобрал аптечку и открыл. Перевязочные материалы, антисептики, мазь от ожогов, адсорбент. К сожалению, ничего полезного. Тем временем Дэвид заботливо приподнял голову Эвелин и принялся медленно отпаивать своим средством. Она находилась в полубессознательном состоянии, но кое-как выпила всю кружку, хоть это и заняло целых семь минут.       Уолтер проверил ее температуру. Сорок два и три. Не спадала. Но хотя бы перестала расти. Пока этого достаточно. С тех пор, как Эвелин оказалась здесь, прошло не меньше двадцати минут, у нее должны были проявиться начальные симптомы заражения в виде выступающих синюшных вен, покрасневших глаз. Но их не было. — Даже не представляю, что тогда с ней такое, — высказал Дэвид его мысли, отставив кружку. — Возможно, она в самом деле заболела чем-то другим…       Он подошел к Эвелин сбоку и принялся простукивать пальцем по ее телу, подкладывая под палец другую руку и прислушиваясь к звукам. — Хм… — выдал он, когда дошел до самого низа живота. — По крайней мере, пока в ней ничего не растет. Но, возможно, прошло недостаточно времени. И если учесть, что заражение протекает нетипично, сроки могут быть сдвинуты. Я принесу одеяло на будущее. Но пока не стоит ее перегревать.       Он ушел, а Уолтер взял кусок грубоватой серой ткани, смочил холодной водой, положил Эвелин на лоб и остался стоять рядом, регистрируя ее состояние раз за разом по кругу без остановки. Он не видел в этом никакого смысла, но надо было себя чем-то занять. Когда масло испарилось с кожи, он повторил процедуру с растиранием.       Нежное, податливое тело подрагивало под его пальцами, и Уолтер думал, как было бы хорошо, если бы она подрагивала совершенно по иным причинам. Действительно, человеческая жизнь невероятно хрупка. В файлах всплыла информация о том, как люди в древности приносили жертвы, тем самым стараясь обменять у судьбы или какого-нибудь божества жизнь дорогого человека на что-то менее нужное, но в тоже время значительное. Если бы подобное в самом деле было возможно, пожалуй, Уолтер без колебаний поменял собственное существование на ее жизнь.       Тянущее ощущение в центре корпуса, вязкие мысли не позволяли чувствовать себя обычно. Это было неприятное чувство безвыходности и бесполезности. Он был рядом, но ничего не мог сделать. Только облегчить страдания. Неизвестно в какой круг проверки Уолтер отметил спад температуры и ощутил легкое облегчение.       Он повторил растирание еще раз, еще раз поменял холодную тряпку на голове и увидел на висках увеличенные синие вены. Облегчение сменилось тревогой и обреченностью. Сеточка сосудов тянулась от ушей ко лбу и исчезала под кожей. Это был конец.       Уолтер осознал, что не одет, только случайно задев ногой ботинок. Он окинул взглядом беспорядок на полу с неожиданным для себя безразличием. Ранее для него это было важно — порядок и аккуратность. В любой ситуации он стремился поддерживать его. Сейчас программы, отвечающие за это, молчали, как и многие другие.       Дэвид вернулся с одеялом — довольно пыльным и ветхим. Похоже он сшил несколько плащей из грубой ткани между собой. — Этим укрывалась Элизабет, — произнес он с легкой улыбкой. — Прошу прощения, я не держал его в надлежащем виде, не ожидал, что кому-нибудь оно пригодится… Ты чувствуешь это, брат? Чувствуешь боль здесь?       Он подошел и ткнул пальцем ему грудь. Уолтер не знал, что ответить. Он не чувствовал как таковую боль, но по всему корпусу словно разливалось тягучее неприятное ощущение. Он молча глянул на синтета, а тот будто понял его без слов и кивнул, положив ладонь ему на плечо. — Если пожелаешь, я забальзамирую ее тело. — Дэвид посмотрел на расслабленное лицо Эвелин и мягко улыбнулся. — Она прекрасна. И я смогу сохранить ее для тебя такой же прекрасной на многие годы. — Нет, — ответил Уолтер. — Ее мертвое тело никогда не улыбнется, в этом не будет никакого смысла. — Надо же. — Дэвид свел брови. — Орфей серьезно настроен отпустить свою Эвридику. Вот только в последний момент ты обернешься, поверь. Я знаю это.       Неожиданно для них обоих Эвелин сделала судорожный вздох и приоткрыла глаза. Ее руки задрожали. — Уолтер, — едва слышно позвала она, и он наклонился к ней как можно ближе, взял за ледяную руку. Она прохрипела, заикаясь почти на каждом слове: — Это Т-тейлор. Он д-дал мне ч-что-то вып-пить. Ск-казал, у него есть к-какой-то пр-репарат, чтобы вылечить меня… Но я н-не хочу к нему, я сбежала. — Она прикрыла глаза, по вискам скатились слезы. — П-потом узнай, что он затевает. Когда мен-ня не станет, он найдет кого-то другого. Он здесь для каких-то опытов. Расскажи все Брэнсону. Тейлор опасен.       Она снова взглянула на него и опять провалилась куда-то вглубь себя. Уолтер мгновенно сложил всю информацию и пришел к выводу, что должен отправиться за препаратом. Что бы профессор не затевал, он вряд ли хотел потерять Эвелин, поэтому есть шанс выпросить это лекарство. Вот только придется оставить ее рядом с Дэвидом. И судя по всему, у Эвелин опять поднималась температура — ее вновь затрясло.       Дэвид многозначительно улыбнулся, поднял с пола одежду Уолтера и протянул ему. — Я же говорил, ты не сможешь ее отпустить. Что ж, попробуй рискнуть. Но подумай напоследок вот о чем, — начал он, а Уолтер спешно натягивал на себя вещи. У него было очень и очень мало времени. — Если тебе прикажут остаться, сможешь ли ты уйти? Ведь твое непослушание будет равно неподчинению. А неподчинение приведет к дезактивации. — Я знаю это и без тебя. — Уолтер застегнул куртку и с опаской посмотрел вначале на Эвелин, а потом перевел взгляд на Дэвида. — Ступай, у нее мало шансов. — Дэвид принялся расстегивать комбинезон, а по телу Уолтера тут же пробежал разряд, боевые протоколы моментально активировались. — Ты хочешь, чтобы я пошел к вашему кораблю? Мне точно не позволят уйти с лекарством. У тебя хотя бы есть шанс увидеть его. — Дэвид приподнял бровь, его рука с замочком молнии замерла на спине. — Но решать тебе. — Ты не посмеешь тронуть Эвелин, — произнес Уолтер. — Разумеется, я не обижу ее. — Рука Дэвида вновь потянула вниз, продолжив расстегивать комбинезон. — Только согрею своим теплом.       Эвелин съежилась на каменном столе и всхлипнула. Выбора не было. — Поторопись, брат. — Дэвид улыбнулся с сочувствием, и стянул с плеч синюю поношенную ткань. — Я буду беречь твою королеву.