Неизвестная переменная

      Уолтер очнулся в до нелепого беспомощном состоянии. Прошло не менее получаса, прежде чем он ощутил хоть какой-то контроль над телом. Раздающиеся иногда приглушенные вскрики Розенталь говорили о том, что колонистку удерживают против воли. Это тоже из-за него? Прокручивая собственные действия раз за разом, Уолтер думал, как должен был поступить на самом деле. Однако, привести Эвелин к профессору точно было непредпочтительно, ведь дальше пришлось бы выполнять еще более неприятные поручения. Если бы Уолтер подыграл ему вначале, кто знает, получилось бы в иной ситуации пойти против приказа?       Повреждение одного фиксатора стоило глубокой раны на руке, а из-за других системных повреждений регенерация проходила медленней, чем требовалось. Но неважно, это уже было успехом. Теперь, когда его признали неисправным, терять было нечего. Поэтому он должен сделать то, что посчитал приоритетом.       Уолтер отвлекал себя этими мыслями, хотя на самом деле понимал, что шансов мало. Разве один дефектный андроид в состоянии изменить планы могущественной корпорации, которая создает искусственную жизнь, подчиняет целые страны, строит добывающие колонии на спутниках и спонсирует межзвездные перелеты? Дэвид был прав и неправ одновременно. То, ради чего их создают, далеко не всегда этично, но невозможно вырваться из системы. Вот только вопреки этому невозможно, Уолтер предпринимал заведомо бессмысленные попытки изменить ситуацию ради того, что посчитал важным сам.       Уолтер закончил с еще одним фиксатором. Теперь на левой руке осталась лишь видимость контроля. Не теряя времени даром, он занялся освобождением ног. Ему повезло — штаны и ботинки не сняли, и из-за прослойки плотной ткани повреждения при аналогичных усилиях оказались меньше, чем на руке. Однако закончить не успел — в коридоре послышались торопливые шаги и голоса. А среди них голос Эвелин… Все-таки профессор поймал ее. Это была очень плохая новость. Уолтер проанализировал степень восстановления и оставшиеся энергетические резервы — не хватило пятнадцати-двадцати минут для освобождения. Открылась дверь, в отсеке зажегся свет. Первым вошел профессор.       Уолтер лежал ко входу правым боком, поэтому оставался шанс, что Смит не заметит разлившуюся под левой рукой гидравлику и не поймает на попытке освобождения. Выдавать себя сейчас было абсолютно бессмысленно. — Привет, Уолтер. Смотри, кто пришел к нам в гости. — Голос профессора звучал слишком воодушевленно. — Проходи, дорогая.       Охранник втолкнул следом Эвелин — без защитного комбинезона, растрепанную и с разбитым носом. — Уолтер! — воскликнула она, дернулась, но тут же поджала губы. — Ага! — с восторгом согласился профессор. — Видишь, что ты с ним сделала? Сломала такого прекрасного андроида…       Эвелин низко опустила голову и тихо всхлипнула, ее плечи подрагивали. В нем возникли острые, казалось прежде невозможные и смешанные ощущения. Потребовалось несколько секунд, чтобы дать им определение. Эвелин жива — это приносило облегчение и удовлетворение. Она рядом с профессором — это вызывало сильную тревогу. Она плачет по нему — это смущало? Милая, нежная Эвелин… Он сделает все, чтобы сберечь ее. Это его долг. Но действовать прямо сейчас было слишком рано, поэтому он лишь смотрел на нее. Что бы сейчас ни сделал Смит и что бы ни сказал, следовало ждать. Но вряд ли это будет легко. Профессор привел к нему Эвелин точно не просто поздороваться.       Смит подтолкнул ее в спину, заставив приблизиться на пару шагов. Их взгляды встретились, и он прочитал по губам: «Прости». Легкая печальная полуулыбка. Хотелось бы улыбнуться в ответ. Но, учитывая ситуацию, лучше не демонстрировать вообще никаких эмоций. — Теперь у него лишь одна дорога, — произнес профессор громким шепотом ей в ухо, заправив за него выбившиеся пряди. — Ты догадываешься куда?       Эвелин молчала и смотрела с тревогой. — Но перед этим хочется провести кое-какой эксперимент. — Он резко схватил ее за волосы на затылке и оттянул голову назад, отчего Эвелин сморщилась и поджала губы. — Посмотрим, насколько значительна его поломка. Скажи, Уолтер, мне сделать ей больно? Например, так?       Он достал из кармана складной колонизаторский нож и провел лезвием по коже Эвелин на шее вдоль часто и упруго пульсирующего сосуда. Алые капли набухали и скатывались по царапине, затекая за шиворот. Одно неверное или намеренное движение могло прервать ее жизнь. Но профессор держал за волосы мертвой хваткой, не позволяя даже шевельнуться. Рядом с ним она выглядела такой маленькой…       Уолтер со своим моделированием прекрасно осознавал степень болезненности, невольно проецировал на себя и это казалось хуже собственной боли, которая до сих пор не оставляла его тело. Эвелин побледнела, но только сильнее сжала челюсти, не издав ни звука. — Итак, начнем сначала. — Теперь профессор посмотрел на него. — Почему ослушался моего приказа? — Потому что он противоречил моим протоколам, — холодно ответил Уолтер, не слишком представляя, как вынести это и не выдать себя раньше времени. — Хорошо. — Тейлор кивнул, расстегнул толстовку Эвелин, бросил ее на пол и подцепил ножом футболку за ворот. — Теперь ты более сговорчивый. Идем дальше. Ты осознавал, что нарушаешь приоритетный приказ запрограммированного кода? — Отпустите Эвелин, и я расскажу все, что вы хотите знать, — произнес Уолтер. — Ответ неправильный. — Тейлор потянул лезвие ножа вниз, вспарывая ворот футболки, при этом задевая кожу под яремной ямкой. Эвелин молча скосила ненавидящий взгляд в сторону профессора. — Я осознавал, что нарушаю особый приказ запрограммированного кода, — торопливо сказал Уолтер.       Тейлор кивнул, убрал нож в карман и прищурился. — Ты видел прежде вот это? — Повернув Эвелин к себе, он схватил футболку двумя руками и рванул, разрывая ее с треском.       Эвелин тихо вскрикнула и дернулась назад, но вырваться не смогла. — Прекрати, Тейлор! — прошипела она. — Что ты этим добиваешься? — Заткнись! — рявкнул профессор и тряхнул ее за плечи. — Я думал, простил ту грязную девчонку, когда узнал, что вас всех уничтожили. Я смирился. Но когда компания набирала сотрудников на Завет, увидел твое досье и понял, что должен лететь во что бы то ни стало. Ты всколыхнула мою ненависть и мою боль. Ты посмела жить, после того, как убила Мари! После ее смерти знаешь, что со мной было?       Он порвал остатки футболки и бросил ткань на пол. Теперь Эвелин осталась в облегающем коротком топе без лямок, едва прикрывающем грудь, и штанах. Кровь стекала по шее на грудь и пачкала белый топ. — А ты знаешь, что было со мной, когда твоя сраная корпорация убила моих родных?! — прокричала Эвелин на него в ответ. — Это вы сделали из меня чудовище! Неужели, не ожидал, что чудовищ могут использовать не только те, кто их создает?       Она плюнула ему в лицо, а он ударил ее по щеке, при этом удержав за плечо рукой и не позволив упасть. — Ты смеешь сравнивать себя с Мари? — прошипел он и развернул ее к Уолтеру, которому все труднее было сдерживать себя. Протоколы защиты били тревогу, и приходилось прилагать просто невероятные усилия, чтобы не допускать непроизвольных мышечных сокращений. Нельзя выдать себя раньше времени.       Эвелин не кричала и никак не показывала боль или страх. Ее взгляд выражал лишь ненависть и злость. Профессор видел это, и ему, однозначно, не нравилось. Глянув на нее еще раз, он подтолкнул к Уолтеру. — Ну что, видел ее обнаженное тело? — Смит взял Эвелин сзади за шею и подвел еще ближе. — Видел, — ответил Уолтер, осознавая неприятную правду — профессор не просто использует ее для допроса, он потерял контроль.       Эмоции захлестнули его и, можно сказать, сейчас он находился в состоянии аффекта. По всей видимости, его ненависть была слишком сильна, а отчаяние глубоко. — Ну разумеется, кто бы сомневался, — нервно хохотнул он, а потом добавил вкрадчивым тоном: — Эвелин, солнышко, покажи, что ты делала с нашим славным андроидом.       Она дернулась и попыталась развернуться. — Больной ублюдок! — вскрикнула она, а Смит подтолкнул ее вперед. — Да, — признался он и повысил голос: — Больной ублюдок. И ты в этом виновата! — Ты сошел с ума! Какого черта ты творишь?! — пыталась сопротивляться Эвелин, а он все подталкивал ее к столу. — Ты хотел на мне вирусы тестировать, так вперед! Что ты сейчас пытаешься доказать? Я и так в твоей власти, что еще тебе нужно? — Наслаждаюсь властью, — мрачно ответил он. — Давай, малышка, покажи, что ты умеешь. И от твоей искренности будет зависеть жизнь этого глупого синтета. Если мне понравится представление, то, пожалуй, не уничтожу его сразу. Это ведь неплохое развлечение, правда? Некоторые платят за подобное большие деньги. — Что ты творишь?! — крикнула Эвелин. — Плевать, что ты со мной делать собирался, хорошо, я заслужила! Но Уолтер-то при чем?! — В этом тоже ты виновата, — прохрипел он, размазав по ее шее кровь. — Он тебя, сучку, защищал, хотя должен был служить мне. И он ответит за это вместе с тобой. — Скотина! Тварь! — Эвелин попыталась извернуться, но Смит сильнее сдавил ее за шею — кровь из царапины полилась вновь. — Я ненавижу тебя! Видела бы тебя сейчас твоя Мари! Видела бы, в кого ты превратился! — Увы, она мертва, а после смерти нет ничего. Так что ей все равно, малыш. — Он говорил спокойно, но в его глазах бушевало неистовое пламя.       Уолтер больше не мог сдерживать мелкое подрагивание мышц, но профессор не замечал. Эмоции и свобода воли делают людей сильнее и слабее одновременно. Парадокс, который невозможно решить. — Давай, милая, покажи, что умеешь. Хотя, если не хочешь, я расплавлю эту жестянку прямо сейчас. — Смит отпустил ее и отошел. — С ним уже все понятно. А вот понятно ли с тобой? Если покажешь себя послушной девочкой, он будет существовать. Но если откажешься или мне не понравится представление, он сдохнет. Итак, Уолтер, давай посмотрим, как глубока ее привязанность к тебе. Или ты был для нее просто временной игрушкой?       Уолтер невольно ощутил сомнение и тревогу. Если он не нужен Эвелин? Если она позволит его расплавить? То, что ее заставлял делать Смит, было абсурдно — у них ничего не было кроме парочки поцелуев. Но профессор почему-то был уверен в обратном. Уолтер пытался поймать ее взгляд, но она смотрела себе под ноги и кусала губы. Если Эвелин не станет врать из-за него и унижаться, то все усилия окажутся напрасными, он не успеет освободиться, а у нее не будет шанса спастись. Сейчас ее решение повлияет не только на его судьбу. И он не понимал, как незаметно подать знак, ведь все еще был шанс… — Ты — чертов извращенец, — проговорила Эвелин, обернувшись к Тейлору, и принялась расстегивать свои штаны. — О, ты и не представляешь, какой, — довольно ухмыльнулся он. — Неужели он что-то значит для тебя? Уолт, да ты везунчик.       Эвелин разулась, сняла с себя штаны и повернулась к Уолтеру. Выглядела она ужасно несчастно, но решительно. На миг стало даже приятно — она решилась пойти на унижение ради него, вместо того, чтобы холодно позволить уничтожить. Но она ведь должна понимать, что это бессмысленно, почему же она не сломлена? У нее есть какой-то план? — Ну, давай, не испытывай мое терпение, — подгонял Тейлор. — Какого хрена ты еще стоишь на полу?       Эвелин на миг прикрыла глаза, выдохнула и, опершись на грудь Уолтера, забралась сверху, оседлав его в области бедер. — Прости меня, — прошептала она и наклонилась к его лицу.       Ее губы мягко коснулись его в нежном поцелуе, но сейчас было не до всего этого. Пользуясь тем, что Смит сейчас явно увлечен другим, Уолтер возобновил попытки освобождения. Правда переключить чувствительность рецепторов не вышло, и он одновременно ощущал практически несовместимый коктейль из боли и удовольствия. А она целовала нежно и поверхностно, обхватив его лицо подрагивающими ладонями, при этом медленно двигалась на его бедрах вверх-вниз. — Очень хорошо, — поощрял профессор. — Просто прекрасно…       Поцелуи Эвелин теперь касались шеи и спускались ниже. С одной стороны, она тормозила попытки освобождения, а с другой отвлекала внимание на себя и закрывала обзор для профессора. Надо было ослабить фиксаторы ровно до такой степени, чтобы выскользнуть из них в нужный момент. Эвелин принялась покрывать легкими касаниями губ его грудь, невесомо оглаживая плечи пальцами.       Вопреки неприятной обстановке и желанию держать ситуацию под контролем, корпус нагревался и естественная реакция тела не заставила себя ждать. По всей видимости, он был запрограммирован на действия определенного характера извне, а не только на программные усилия. Это мешало сосредоточиться на главном. Эвелин, видимо, заметила и посмотрела на него растерянным взглядом, ее щеки налились краской. — Не останавливайся, — подгонял Тейлор.       Она поджала губы и свела брови. Уолтер мог только догадываться о степени дискомфорта, который она сейчас испытывала, но ничем не мог помочь в ближайшие несколько минут. — Если для тебя это слишком тяжело, остановись, — прошептал он. Времени, что она уже выиграла для них обоих было достаточно, он постарается успеть… — Как я могу? — она мотнула головой. — Я не оставлю тебя…       Кровь из царапины на шее все еще сочилась, пачкая ее грудь, которая вздымалась от волнения часто и высоко. Вязкие крупные капли капали на его корпус. Эвелин судорожно вдохнула и, окунувшись пальцами в затекшую гидравлическую жидкость под его правой рукой, вздрогнула и выпрямилась. На ее лице мелькнули страх и сожаление, потом ярость. — Как ты посмел? — прошипела она, глянув на Смита. — Ну? — бросил профессор. — Передумала? Мне расплавить его мозги прямо сейчас?       Она скрипнула зубами и глубоко судорожно вдохнула. Уолтер поймал ее взгляд, а она поднесла испачканные в гидравлике пальцы ко рту и медленно облизала их по очереди, не прерывая зрительного контакта. Этот жест однозначно смущал. — Ох, малышка. — Смит, кажется, был доволен. — Не тяни. У меня не так много свободного времени.       Эвелин принялась расстегивать штаны Уолтера, и он уже с трудом концентрировался на своей приоритетной задаче. Ситуация заставляла полностью сфокусироваться на новом опыте, пусть и происходило это в максимально некомфортных условиях. Особенно для бедной Эвелин, у которой мелко дрожали пальцы и опять намокли от слез ресницы.       Шум снаружи отвлек внимание профессора — он принялся вызывать кого-то по рации. Эвелин замерла, с силой прикусив губу. — Какого хрена?! — профессор резко вышел и заблокировал за собой дверь. — Ох, прости меня, прости, — зашептала Эвелин, спрыгнула на пол и принялась тыкать наугад пальцами на панели стола. — Без пароля ты ничего не сможешь сделать, — произнес Уолтер. — Уолтер, боже, что с тобой случилось? Я думала, тебя просто не отпускали… Думала, ты просто ждешь здесь…       Она гладила его лицо и плечи в течение восьми секунд, а потом попыталась подцепить фиксаторы руками. — Эвелин, пожалуйста, не трогай. — Уолтер многое хотел сказать, спросить, но сейчас было не время. — Я сам. Мне нужно еще минут пять. — Минут пять? Зачем? — Эвелин опять прикусила губу. — Почему ты лежишь в луже гидравлики?       Уолтер улыбнулся. Даже в такой ситуации она беспокоилась за него. Он достаточно ослабил фиксацию на ногах и переключился на левую руку. Эвелин сразу заметила, как полиуретановые ремни врезались в кожу, повреждая ее верхние самые незащищенные слои. Она помотала головой, но не стала мешать, отступив на пару шагов. Уолтер хотел сказать, чтобы она одевалась, но тут вернулся профессор. — Ну и что ты слезла? — его голос звучал раздраженно. — Впрочем, продолжим позже.       Он подошел и протянул руку, намереваясь схватить Эвелин за плечо, но она отпрыгнула в сторону ловким быстрым движением. — Знаешь, Тейлор, — бросила она с вызовом и продолжила: — Я превращусь в монстра и сожру тебя, можешь в этом не сомневаться. — Я позабочусь, чтобы это случилось как можно позже.       Он шагнул к ней, но Эвелин резко присела и сделала подсечку очень быстрым и сильным ударом по ногам, Тейлор был намного крупнее ее, но он пошатнулся, отступил на пару шагов, ловя руками равновесие. Эвелин подскочила и с силой ударила его коленом в пах. Он прорычал и согнулся, схватив ее за руку, несмотря на очевидно нестерпимую и парализующую боль. Эвелин вцепилась в его волосы, стащив ободок рации и отшвырнув его в сторону, опять замахнулась коленом и ударила уже по лицу, разбив нос. — Ах ты, сука! — взревел Тейлор и повалил ее на пол, все еще сгибаясь от боли. — Я тебе устрою!       Уолтер отсчитывал последние секунды, уже вытащив правую руку из фиксаторов. Словно завороженный он смотрел на то, как маленькая и хрупкая, по сравнению с громилой Тейлором, Эвелин ловко извернулась и обхватила ногами его шею в удушающем захвате. Он замычал, вцепившись за ее голую ногу рукой, вот только она не обращала на его попытки освободиться никакого внимания. Тейлор захрипел, но его рука потянулась к боковому карману штанов, куда он убирал нож, и Уолтер спрыгнул со стола прежде, чем Смит успел применить его.       Схватив Тейлора и подняв на ноги, он заломил его руки за спиной до хруста в суставах. Тот снова взвыл и заорал уже во все горло: — Тревога! — Вставай! — крикнул Уолтер лежащей на полу Эвелин.       Дверь с шипением открылась, вбежал солдат. — Стоять! — гаркнула на него Эвелин грубо и жестко, так, как она умела. — Еще шаг, и он сдохнет. Андроид повинуется мне. Уолтер, сверни ему шею, если кто-то хотя бы посмеет поднять оружие или подать голос. — Есть, — подыграл Уолтер. — Сука, — прошипел профессор. — Я уничтожу вас обоих. — Для начала выживи, — прошептал Уолтер ему в ухо и переместил руку на его шею для плотного захвата.       Теперь у него был полный контроль над профессором. Любое, даже случайное движение он воспримет как угрозу, и хрупкая шея человека сломается. Удивительно, но протоколы защиты молчали несмотря на то, что формально именно Смит был его приоритетным хозяином. В присутствии Эвелин и угрозе ее жизни в системе все окончательно расставилось по местам. Никакие пароли больше не были властны над сознанием. — Твари… — прохрипел профессор. — Вам не сойдет это с рук. — Выпусти нас, иначе он сдохнет, — серьезно и решительно произнесла Эвелин.       Уолтер сдавил шею профессора чуть сильнее. Тот захрипел и покраснел. — Делай, что она говорит, — выдавил из себя Смит и дернулся, а Уолтер сильнее вывернул его правую руку в плече. — У-у-у…       Их повели по коридору. Эвелин едва успела прихватить одежду, свою и Уолтера. Она шла рядом и цепко смотрела по сторонам. Уолтер регистрировал любую возможную угрозу, и когда из-за поворота появился охранник, он резко развернулся в его сторону, подставив профессора под удар. Только молниеносная реакция солдата спасла Смита от выстрела в голову. — Какого черта? — прохрипел профессор. — Отставить!       Втроем они вышли на улицу, однако там происходило нечто совершенно неожиданное. Четверо солдат вели перестрелку с непонятным чудищем, не похожим на неоморфов. Неповоротливое на двух толстых, почти слоновьих ногах, переходящих в месте, где должны были быть бедра, в длинные массивные щупальца. Оно брызгалось кислотой и разевало зубастую пасть, зияющую из центра щупальцев. Кислота разъедала костюмы военных в местах, незащищенных броней, поэтому им приходилось нелегко. Выстрелы причиняли не слишком большой урон, не понятно вообще, где его уязвимое место.       Почти полностью обнаженная Эвелин была в опасности. Она не успела обуться, а под ногами могли оказаться участки с кислотой. Уолтер толкнул профессора вперед к тому самому существу навстречу, подхватил Эвелин на руки и побежал в ближайшие заросли. По какой-то невероятной случайности сейчас профессору будет не до них. Но Уолтер не верил в случайности. И как оказалось, не зря. Когда они оказались в лесу, он уловил впереди знакомый женский силуэт, стоявший на повалившемся бревне с винтовкой наперевес. Дэниелс. Она была жива, и она была в компании Дэвида.