Научи меня любить

Сынмин взял с соседнего сидения пакеты и, закрыв дверь, кинул ключи к подходящему дворецкому. Зашёл в дом, сбросил с ног ненавистную обувь и направился на кухню. Родители были в отъезде по работе, госпожа Ю решила навестить подругу, чтобы завершить выходной день курочкой и закрепить всё соджу. Сегодня все были сами по себе, а потому проголодавшийся Сынмин заказал кучу еды, вновь решив переночевать в родительском доме, а не ехать к Лиён. Сложно, зная правду, смотреть в её бессовестные глаза. Сынмин достал всё из пакетов и, взяв из выдвижного ящика палочки, сел за стол, закатал рукава чёрной форменной рубашки и снял крышку с небольшого контейнера с манду. Запах ударил в нос, что он невольно закатил глаза, макнул одну в соевый соус и отправил в рот. Следом был нэнмён: Сынмин подцепил палочками лапшу и уже хотел было съесть, но, услышав скрип двери сзади, резко обернулся, рефлекторно прикоснувшись к пистолету. Из-за голода забыл даже снять кобуру. — Давай, пристрели меня, чтобы я не мучилась, — заметив, как Сынмин потянулся к пистолету, Наби подняла руки. Закатив глаза, полицейский вздохнул, а потом улыбнулся. Сейчас он бы рад поделиться с кем-нибудь едой и поговорить. — О, сундэ! — воскликнула Наби, быстро села за стол, без всякого стеснения подцепила дольку, распаковав деревянные палочки, и съела. — Как вкусно. Ещё бы токпокки, — положила палочки на пластмассовую крышку и встала из-за стола. — Я заказал нэнмён, — с набитым ртом сказал Сынмин, что Наби не смогла сдержать улыбку. Но он не увидел, как покраснели её щёки и как она пыталась стереть улыбку. Девушка взяла из нижней полки шкафа токпокки и принялась за приготовление. — Или ты не любишь такое? Я подумал, что сегодня буду дома один, поэтому не додумался взять ещё для кого-то. — Да ладно, всё хорошо. Наби включила микроволновку и повернулась к Сынмину, внимательно смотревшему на неё. Он опустил взгляд с её серых глаз на приоткрытые губы, медленно спускался ещё ниже — к острым ключицам, вид к которым открывался за счёт футболки большого размера. Сынмину так и хотелось хоть мельком посмотреть на округлые бёдра, на стройные и худые ноги, но не позволил себе эту шалость. — Эм, как дела? — резко закрыл глаза Сынмин и опустил голову. Сдерживал себя как мог, но порой долгое отсутствие женских ласк давало о себе знать. Лиён хоть и привлекала до сих пор, но спать с ней и ощущать прикосновения рук на теле было неприятно. — Мы с тобой виделись днём, — улыбнулась Наби. — С того момента ничего не случалось. Впервые день завершился без всяких приключений. Правда я переживаю из-за Соён, она целый день игнорирует мои сообщения и звонки. Ходила к ней домой, но госпожа Пак сказала, что она куда-то уехала… После расставания с Хёнджином Соён изменилась. Вздохнув, Сынмин откинулся на спинку стула и вернул взгляд на Наби, когда та отвернулась, чтобы добавить в токпокки сырный порошок. И опять он невольно засмотрелся на неё: волосы собранны в небрежный пучок, а футболка серого цвета чуть спала, открыв вид на татуировку в виде небольших бабочек в области правой лопатки. Сынмин улыбнулся своим мыслям, придвинулся к столу и, склонив голову в бок, подпёр кулаком щёку: — Бабочка. Севшая за стол Наби резко подняла на него взгляд и замерла, перестала дышать. — Твоё имя… я только сейчас это понял. А насчёт них… я знаю, что ты переживаешь, но они взрослые, сами должны разобраться во всём. Ты лучше думай о себе. — Я не могу думать ни о чём, — Наби опустила голову и приложила руку к пунцовой щеке, размешивая токпокки, — когда ты так смотришь на меня, — уголки губ так и тянулись вверх, но она сдерживала желание улыбнуться, как могла. — Порой трудно оторвать взгляд от красоты. Наби медленно подняла на него глаза и приоткрыла рот. По телу пробежали мурашки, а щёки загорелись сильнее. Она слышала стук собственного сердца, снова приятное чувство окутало её, ворох бабочек запорхал вокруг. Она смотрела в глаза напротив, целиком и полностью растворяясь в этих чувствах. Наби отложила палочки, когда Сынмин поднялся со стула: он обошёл стол, кончиками пальцев поглаживая холодную поверхность, и опустился рядом с Наби. Она затаила дыхание, медленно повернулась к нему всем телом и сжала бёдра вместе. Не было желания оттолкнуть его и прокричать в лицо, как она ненавидит любовь. Хотелось прижаться к нему так, как только это возможно. Пальцы рук и ног покалывали, она сжимала кулаки и облизывала губы. Во рту пересохло, её бросило в жар, будто была в центре пустыни Сахара. Наби медленно закрыла глаза, когда Сынмин корпусом подался вперёд, предвкушая поцелуй, но сегодня судьба опять распорядилась по-другому. Лиён, цокая каблуками, зашла на кухню, заставив Сынмина и Наби отвернуться друг от друга. Яростно печатавшая кому-то сообщение, Лиён не заметила ничего, но когда она отложила телефон, то первым делом одарила Наби не совсем добрым взглядом, затем убрала за спину светлые пряди и села напротив. Повисла напряжённая тишина, Наби тыкала палочками в токпокки, а Сынмин игрался со значком на рубашке. Лиён подозрительно прищурилась, а потом откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. — Положи и мне чего-нибудь и сделай апельсиновый фреш, — как яд, выплюнула Лиён и улыбнулась, будто её слова задели гордость Наби. — Сегодня у нас день самообслуживания, — усмехнулся Сынмин. — И, кстати, тебе тоже привет, — хмыкнул он и встал из-за стола, снимая кобуру. — Ты не поел, — сорвалось из уст Наби, за что она мысленно ударила себя по лбу. Сынмин ласково ей улыбнулся и, сказав, что поест позже, вышел из кухни, вновь оставив девушек наедине. Наби чувствовала себя неловко в компании Лиён, а потому попыталась сделать вид, что ей абсолютно плевать: придвинула ближе контейнер с джокбал и приступила к ужину, пока токпокки не остыли. Спокойно трапезничать было сложно из-за взгляда Лиён, но она держалась. Наби никогда не любила показывать слабость. — Скажи честно, ты пытаешься соблазнить моего Сынмина? — придвинулась к столу Лиён и чуть склонила голову в бок. — Это уже не в первый раз, когда я вас застала. Что, захотелось сбежать от бедной жизни? Так вот, заруби себе на носу — Сынмин мой. — Господи, — закатила глаза Наби. — Во-первых, ты истеричка, прости, что не обращаюсь с тобой, как подобает дочери экономики, но я привыкла отвечать взаимностью. Во-вторых, ты жуткая собственница, ты либо и вправду любишь Сынмина и ревнуешь его, либо дело только в его влиятельных родителях и больших деньгах. Сынмин живой человек, а не твоя собственность. Ну, а, в-третьих, — Наби встала из-за стола, — я очень даже богата, у меня есть то, чего нет у тебя, — бросила на стол палочки, взяла стакан с водой и направилась на выход, но у двери остановилась. — Мозги. Победно улыбнувшись, Наби на ватных ногах пошла в свою комнату, а оскорблённая Лиён — к Сынмину, который переодевался. Она без стука ворвалась к нему, закрыла дверь на ключ и повернулась. Сынмин стоял в одних домашних штанах, выискивая в шкафу футболку. Он резко повернулся к зашедшей Лиён и спиной прижался к зеркалу, когда она начала расстёгивать пуговицы на шёлковой рубашке. Сынмин закрыл глаза, отвернулся, чтобы не видеть её. Хотел и ненавидел одновременно. Лиён прикоснулась к его горячему прессу и оставила поцелуй на левой ключице. — Мы не занимаемся сексом уже два месяца. Эта тварь разозлила меня, давай выпустим пар, — Сынмин резко оттолкнул Лиён, от чего та чуть не упала на пол. Она стиснула зубы от злости и отвернулась, яростно застёгивая пуговицы обратно. — Что происходит? Почему ты меня отталкиваешь? Сынмин лишь отвернулся и горестно усмехнулся. Ложь зашла слишком далеко, но она и не думает останавливаться. Спала с кем-то другим, а потом возвращалась к нему. Так и сейчас. Он больше не любит её, ничего, кроме ненависти, не испытывает, но сложно взять и разорвать отношения, длящиеся уже несколько лет, в частности из-за родителей, которые хотят сыграть свадьбу. А Сынмин знал, что этим отношениям конец пришёл ещё тогда, когда увидел Наби около машины Бёнхо. С ней всё по-другому, Сынмин ещё разбирался в своих чувствах, но точно он знал одно, что отпустить Наби уже не сможет. — Как у тебя всё просто, — надел футболку Сынмин и повернулся к ней. — Неужели ты правда не понимаешь, почему я не ночую в нашей квартире, почему избегаю тебя, почему мне так неприятны твои прикосновения?! — вскрикнул он, не в силах больше терпеть ложь. — Ты лживая дрянь, Лиён. — Не понимаю, о чём ты, — её глаза забегали, а руки нервно начали теребить подол короткой юбки. — Хватит, я всё знаю. Твоя мать в Осаке уже два месяца, а ты спишь с секретарём отца. Даже не смей отрицать это, у меня есть доказательства вашей страстной жизни, — Сынмин снова отвернулся и стянул с вешалки чёрную мотоциклетную куртку. — Ты куда? — Лиён мёртвой хваткой вцепилась в его локоть и замотала головой. — Нам надо поговорить! Да, я изменила тебе, но мне было одиноко. Ты то на работе, то с друзьями пропадаешь, тебя нет рядом. А потом ещё на свадьбу Криса и Сохи полетел… без меня. Ты даже не сказал мне, не пригласил, а просто улетел. Почему? — дрожащим голосом тихо спросила Лиён и всхлипнула. — Потому что я не люблю тебя. Лиён отпрянула, отпустив Сынмина. Эти слова вонзились болезненно, разрезав сердце напополам. Ноги начали подкашиваться, что ей пришлось схватиться за спинку стула. — Сынмин! — крик Наби разнёсся по всему дому. Полицейский сорвался с места, стоило ему открыть дверь, как в грудь врезалась дрожащая и напуганная Наби. Она молчала, будто робот, мотая головой из стороны в сторону, что Сынмину в итоге пришлось обхватить её лицо руками. — Соён и Хёнджин… всё плохо, нам нужно срочно ехать. — Обратно в то место? — В центральную больницу Сеула.

* * *

Ночь. На другом конце города собрались люди, которым нравилось играться с жизнью. Мотогонщики ждали начала гонки, а зрители — зрелища. Заглушив двигатель, Хёнджин снял шлем и, повесив на ручку, слез с чёрного мотоцикла. Он взъерошил красные волосы и бегло пробежался по всем взглядом. Некоторые лица были знакомыми, как и он им, в частности из-за последней драки. Хрустнув пальцами, Хёнджин хмыкнул и, поправив кожаные перчатки, направился в сторону человека, которого он совсем недавно избил и которого всем сердцем ненавидел. Раны и синяки на Джихёне радовали его, что скрыть довольную улыбку он не смог. — Кто пожаловал, — усмехнулся Джихён и сделал глоток холодного пива. — Посмотрите, друзья, Хёнджин решил посостязаться со мной, — его свита рассмеялась, подначивая друга. — Не боишься проигрыша? — Нет, мне абсолютно похуй, — улыбнулся Хёнджин и подошёл ближе, скалясь. — Если подойдёшь к Соён ещё раз, я не только кулаком проедусь по твоему лицу. Выплюнув эти слова, Хёнджин направился обратно к мотоциклу, но замер всего в паре шагов, когда увидел заплаканную Соён. Она сжимала в руках ключи от мотоцикла и мотала головой. Хёнджин, взъерошив волосы, запрокинул голову и закрыл глаза. Он нарушил данное ей обещание, больше не садится за чёртов мотоцикл, но чем ещё заглушить боль и одиночество — Хёнджин не знал, а потому сам толком не понял, как взял из шкафа ключи. Подошёл ближе к Соён и направил на неё злой взгляд, пока в её глазах была видны нескрываемая грусть и страх. Страх за него. — Что ты тут делаешь? — голос Хёнджина холодный, как сталь. Он перекинул ногу, удобнее садясь на мотоцикл. — Иди домой, — не дожидаясь ответа, добавил. — Я прошу тебя, поехали домой вместе. Пожалуйста, Хёнджин, не делай мне больно. Джихён играется, не поддавайся… я боюсь за тебя, — Соён обхватила его лицо руками, а Хёнджин невольно прижался щекой к ладони и закрыл глаза. — Ты слышишь меня? Он раскрыл глаза, отбросил её руки и взял шлем, всеми своими действиями показывая, что уйдёт отсюда только победителем. Не слушал, не смотрел на Соён, ведь слова, срывающиеся с её уст, всхлипы резали хуже ножа, его разрывало на части, он начинал ненавидеть себя, что именно в нём заключалась причина такого состояния. Хёнджин упрям. Хёнджину больно, он не может не думать о том, что Соён всё это время врала, а поэтому будет делать всё наоборот, хотя глубоко в душе хочет совсем другого. Хван надел шлем и направил взор на своих соперников, которые садились на свои мотоциклы. — Уходи. Я не хочу тебя видеть. — Вернись ко мне, — через ком в горле, через невыносимую боль проговорила Соён и ушла, сливаясь с зрителями. Хёнджин кинул на неё взгляд и по губам смог прочитать, что она сказала: — Я люблю тебя. Девушка в коротких кожаных шортах махнула красным платком, и все рванули с места. Шесть участников и только один победитель. Хёнджин надавил на газ, сжимая ручки мотоцикла, и забрал четвёртое место. С правой стороны был Джихён, который то и дело думал, как убрать его с дороги. Взгляд упал на спидометр — стрелка перевалила к скорости 180 км/ч. Прикусив губу, Хёнджин наклонился влево, чуть не задев соседний мотоцикл, что водитель, испугавшись, затормозил от неожиданности и отдал третье место. Хёнджин довольно усмехнулся и опять кинул взгляд на Джихёна, который все также пытался убрать его. Соён сжала кулаки и прижала их к груди, когда увидела Хёнджина. Первый круг закончен, оставалось ещё два. На душе было неспокойно, Соён ходила из стороны в сторону, как мантру повторяя одно и то же слово — «вернись». Хёнджин для неё — весь мир, а если с ним что-то случится, Соён окончательно разобьётся, как хрустальная ваза… Она потеряет всё. Рёв двигателя резал слух, соперничество набирало обороты. Им Сиюн, парень ехавший позади всех, не справился с управлением и спрыгнул с мотоцикла, не желая встретиться со столбом и уйти в мир иной. Хёнджин ловко проехал между двумя мотогонщиками и взял второе место, усмехаясь, смотря в спину Джихёна. Он, решив обогнать его, нажал на рукоять тормоза, чтобы плавно сбавить скорость, но спустя пару секунд, к своему ужасу, кое-что понял — тормоза не работают. Сердце пропустило удар. Хёнджин не переставал нажимать на рукоять, но никакого результата действия не давали. В горле встал тугой ком, он изо всех пытался совладать с эмоциями, но как тут успокоиться? Голова закружилась, шлем невыносимо начал давить на голову, Хёнджин поднял визор, но никакого эффекта не получил. Он крепко сжал ручки и чуть нахмурил брови, мотая головой. Кажется, что он вот-вот потеряет управление и упадёт прямо под колёса мотоциклов. Джихён удивлённо повернул голову вправо, когда увидел Хёнджина вставшего рядом с ним. Хватило короткого взгляда, чтобы понять, что ему сейчас нехорошо. А он все продолжал нажимать на рукоять, но все безрезультатно. Картина перед глазами стала мутной, то ли от страха, что он уже практически год не садился на мотоцикл, то ли Хёнджину и вправду плохо. До финиша осталось совсем немного, несколько метров, уже скоро конец, он либо выиграет, либо все закончится ничьёй. Уже было плевать на мотоцикл, Хёнджин думал спрыгнуть на землю, но судьба распорядилась по-другому. … Джихён распорядился по-другому. Поняв, что он, скорее всего, проиграл, Джихён чуть сбавил скорость и резко въехал в мотоцикл Хёнджина. Дальше всё произошло слишком быстро, никто не ожидал такого исхода. Мотоцикл врезался в столб фонаря, а сам Хёнджин, чуть отлетев, покатился по асфальту и упал лицом. Земля ушла из-под ног Соён. Руки задрожали, голова закружилась, все ринулись к Хёнджину, а она стояла на месте, с приоткрытым ртом смотря на то, как с его головы снимали шлем, как на землю капала бордовая кровь. И когда осознание ударило в голову, Соён подбежала к не подающему признаков жизни Хёнджину и рухнула коленями на землю. В этот вечер разбилось не одно сердце.