Лупара бьянка

             Разумеется, салон полицейской машины мог уберечь Кэйю от чужих взглядов, но спрятаться от самого себя он так и не сумел. В горле стоял комок желчи — в частности состоящий из негодования и невероятной злости. И стыда. Кэйа пару раз нервно стукнул по рулю кулаком, всеми силами стараясь держать рассудок под контролем, но его все еще бросало в жар от одной лишь мысли о герре Рагнвиндре. Кэйа дергался от каждого звука и движения: тремор в руках, короткая болезненная судорога и учащенное дыхание — так чувствовал себя жестко подавленный альфа, не сумевший отбиться от нападения. Конечно же, гордость Кэйи была задета — нет, даже растоптана, растерзана в пух и прах. Аромат феромонов другого альфы будто впитался в его кожу — было невозможно дышать и просто функционировать, не вспоминая о позорном поражении. Кэйа едва не подскочил, когда мобильник, брошенный на приборную панель, разразился трелью.       — Да?       — Где тебя носит? — Джинн, весьма раздраженная.       — Припудриваю носик, дорогая.       — Ты издеваешься? Бегом в отдел, Альберих! Убью, — прошипела в конце и сбросила звонок.       — Ты не первая в очереди, уж поверь, — пробормотал Кэйа себе под нос. Он еще пару минут приходил в себя, разглядывая свое отражение в зеркале ближнего вида — он сам на себя не был похож: злющий, взмыленный, разящий гневом за километр. Кэйа не мог выкинуть из головы образ Рагнвиндра, пока, едва разбирая дорогу, возвращался в участок. А в офисе его ждала Джинн — чем-то взбешенная, усталая и, очевидно, пустившая смертельную дозу кофеина по вене. Как только перед ней возник Кэйа, она не поборола желания сморщиться:       — Извини, конечно, что я говорю так прямо, но сейчас из отдела сбегут все омеги. Знать не хочу, чем ты занимался во время смены, но лучше поумерь свой пыл. Ты на работе, черт возьми. Или бери больничный, если не справляешься.       Кэйа дернул плечом, воюя с резкими словами, застывшими на языке. Он действительно был распален — и это, по всей видимости, чувствовалось даже в воздухе. И замечание от Джинн рассердило Кэйю еще больше.       — Я не брал отпускные даже с двумя ножевыми, а когда меня подстрелили, я диктовал годовой отчет интерну прямо в операционной. И с какого хера я должен уходить на больничный из-за…       — Не продолжай, — Джинн раздраженно взмахнула рукой. — Я не за тебя беспокоюсь, а за отдел. Разнесешь тут все, как в прошлый раз — точно объяснительную писать будешь.       — Ты беспощадная, Джинн, ты в курсе? — фыркнул Кэйа и покачал головой. — И в прошлый раз я всего лишь прописал парочке стажеров — и делал я это, отнюдь, в здравом уме и трезвом рассудке.       — Лучше бы ты это делал в невменяемом состоянии, Кэйа, тогда бы я смогла найти тебе оправдание. К нам новобранцы боятся поступать из-за бешеного альфы — где мы достойные кадры искать будем?       — А у нас что, детский сад здесь, я не понял? — Кэйа вскинул брови. — Мы центральный участок, а ясельная группа — через дорогу.       — Из-за тебя мне порой кажется, что я перепутала здание, пока добиралась до работы. И продолжаю путать с тех самых пор, как тебя сюда перевели, — устало заключила Джинн, сжав пальцами переносицу и на секунду прикрыв воспаленные глаза. — Кстати, насчет детского сада… Надо кое-что обсудить.       Через какое-то время они оказались в пункте видеонаблюдения среди десятка экранов и дежурных. Джинн сложила руки на груди и кивнула на одну из замедленных и приближенных видеозаписей:       — Ребята выяснили, что в ночь убийства Швайцгера сбоило электричество. Когда конкретно? — уточнила она, обращаясь к одному из дежурных.       — В районе четырех утра, — быстро ответил парень за рабочим столом. — Если быть точнее… Сбои начались в три тридцать ночи и продолжались до четырех утра. Но недостаточно мощные, чтобы отключить всю систему электроснабжения участка.       — То есть в этот период времени могли быть разблокированы замки на камерах временного изолятора? — спросил Кэйа, хмуро сверля видеозапись взглядом: на ней мелькала темная фигура, силуэт, который мог сойти за что угодно — как за ночную тень, так и за человека.       — Всего на несколько секунд. На две, может быть, на три…       Кэйа моментально перевел взгляд на Джинн — та была напряжена, будто именно она не уследила за внезапными сбоями и должна была проконтролировать даже этот форсмажор. Хотя это было не так неважно: виновна или нет — отвечать за все придется именно ей. Джинн раздраженно пробормотала что-то отдаленно напоминающее фирменную ругань Кэйи и одним взором приказала дежурному продолжать:       — В этот промежуток отключились несколько видеокамер, но мы смогли восстановить записи. Но личность все еще устанавливается…       — Как по этой размытой херне можно вообще установить хоть что-нибудь? — Кэйа возмущался и за себя, и за Джинн вместе взятых, с трудом понимая, как им вообще выйти из этой ситуации. — Двинься, дружище, — кинул он дежурному, сам устроившись аккурат напротив экрана и сощурившись: на записи было отчетливо видно, как кто-то выскальзывает из камеры Швайцгера. Но на этом «кто-то» заканчивались все дедуктивные способности Кэйи. Силуэт пусть и был человеческим, но ничего не выдавало в нем ни принадлежности к чему-либо, ни половых признаков. — Что говорит следственный отдел?       — Разбираются. Криминалисты пока анализируют данные. Обещают скоро предоставить отчет, — ответила Джинн, тяжело вздыхая. Ее уже начинало потряхивать — видимо, с кофеином она действительно переборщила. — Но, чувствую, на это в лучшем случае уйдет неделя.       — Все как обычно, — рыкнул Кэйа. — Общие слова — и никакой точности. У нас произошло убийство в участке — а все работают так, будто кто-то стаканчик из буфета украл. Может, пора как-то пересмотреть приоритеты?       — Мы не можем все бросить, чтобы вести внутреннее следствие, — заявила Джинн чуть севшим голосом. — У нас массовое убийство в южной части города, а про педофила-насильника, на след которого мы уже два с лишним месяца выйти не можем, я даже говорить боюсь. И за ходом этих расследований, напоминаю, сейчас неотрывно наблюдают все СМИ, мы просто обязаны как можно скорее закрыть эти преступления. Так что все поголовно заняты, Кэйа.       — Заняты так, что поглазеть на Рагнвиндра приперлись чуть ли не со всех отделов, — едко вставил Кэйа, почувствовав, как у него дернулся уголок губы от злости. — И что-то я не слышал, чтоб наши следаки за обедом обсуждали поиски. У них только новые кондиционеры на уме.       — Кэйа… — предупреждающе произнесла Джинн, на прощание кивая ребятам из дежурки и выходя в коридор. — Ради всего святого… — прошипела она, не заканчивая свою просьбу: они оба и так знали, что Джинн хотела от Кэйи — четкого следования плану и поменьше вольностей. Ничего из этого Кэйа ей предоставить не мог.       Рабочий день наконец-то подходил к концу, но Кэйа как обычно не торопился покидать офис полиции. Грозной тучей засев в своем кабинете, он почти яростно составлял новые расследовательные документы и делал правки в оперативных планах, которые предоставили ему для утверждения. Заниматься этим с забитой головой было на физическом уровне мучительно, но Кэйа держал себя в руках и старался не срываться на раздражающих стажерах, то и дело снующих по участку. Но когда один из них по неосторожности расплескал на рубашку Кэйи горячий кофе, у того совершенно сорвало крышу:       — Ты под чьим начальством? — спросил он спокойным, но от этого устрашающим тоном. — Отдел какой, черт возьми, почему я раньше тебя тут не видел? Вы все тут, что ли, сдурели — набеги на нашу кофемашинку устраивать?!       — Я… я… — парнишка настолько испугался, что почти вжался в противоположную стену, стискивая в пальцах уже полупустой пластиковый стакан кофе. — Стажируюсь у Герты Вебер, диспетчер.       — Имя.       — Мика…эль Шмидт, — проблеял парнишка, все судорожнее сжимая стаканчик трясущейся рукой, еще немного — и он выплеснет оставшийся кофе теперь уже на свою униформу.       — Шмидт… Шмидт… — задумчиво повторил Кэйа. В один момент у него в голове щелкнула догадка: — Так ты брат Хоффмана.       — Д-да, да… Простите, капитан, я такой неуклюжий! Совсем вас не заметил… — в огромных, еще совсем мальчишеских глазах Микаэля плескался неприкрытый ничем ужас, будто перед ним действительно, как выразилась Джинн, стоял бешеный альфа, способный разорвать на куски. — Я принесу салфетки или… как я могу?.. — он расторопно подошел чуть ближе к Кэйе, но вдруг мгновенно отшатнулся, как от врага, еще сильнее приникнув к стенке. Его взор заметался. Кэйа нахмурился, хотел было задать какой-то вопрос, но вдруг все понял: Мика свободной рукой аккуратно прикрыл нос, будто невзначай, но по его ошарашенному взгляду было ясно, что он хотел как можно скорее куда-нибудь убежать.       Кэйа стиснул зубы, постарался сдержанно выдохнуть: ему стоило признать, что в преддверии гона он действительно становился неуравновешенным, а все омеги вокруг — невообразимо раздражающими, как мошкара, постоянно бьющаяся в глаза. Вроде и отделаться от них поскорее хочется, да вот, как ни отгоняй, все равно рано или поздно придется прихлопнуть.       — Иди куда шел, Шмидт, — быстро кивнул Кэйа, сам отступая от несчастного Мики на шаг. — И больше не носись по коридорам. Это тебе не детская площадка.       — Принято, капитан… П-простите! — не то икнув, ни то хныкнув, Мика осторожно, по стеночке, проскользнул мимо Кэйи в диспетчерскую. Кэйа едва не треснул себя по лбу, когда дверь за стажером с истерическим скрипом захлопнулась.       Надо было принять подавители заранее, чтобы не попадать в подобные просаки, но Кэйа напрочь забыл о своем физическом состоянии в суматохе последних дней. Не хватало еще того, чтобы Джинн с позором временно отстранила его от работы как какого-то мальца, у которого только проснулся ген вторичного пола. И так сегодня его отчитала — больше предупреждений не будет. Слишком уж деликатная тема.       Благо, дневная смена уже покинула участок, и Кэйа по пути в свой кабинет не столкнулся ни с кем, кто мог бы его задержать. Он не успел завершить некоторые дела, но заставил себя оставить все на завтра — ему срочно нужно было домой, как минимум для того, чтобы принять подавители, а как максимум — поспать. А еще Кэйа хотел кое-что проверить, и именно для этого он переслал видеозапись, которую он смотрел в пункте видеонаблюдения, себе на личную почту. Растаскивать информацию из базы полиции, конечно, было строго запрещено, но Кэйа решил на это стратегически закрыть глаза.       Уже в своей квартире, оказавшись в звенящей тишине, он, наконец, смог расслабиться. Уж тут-то ему не нужно сдерживать ни интенсивность феромонов, ни желания что-нибудь снести со своего пути. Как только у него будут на это силы — так сразу. Сейчас же Кэйа смог лишь немного повоевать со спутавшейся штаниной, выругаться на дверцу холодильника и с небывалой силой выдавить на зубную щетку пасту из тюбика. Все остальное время он провел за ноутбуком, уставившись на бесконечно повторяющуюся видеозапись, слегка разморенный скорым действием подавителя и усталостью.        Он безучастно смотрел, как темный силуэт выходит из камеры временного изолятора, и не мог заметить ничего нового. Только лишь думал: женщина это или мужчина, каков его вторичный пол, можно ли все еще уловить его запах, оставил ли он какие-то отпечатки, зачем ему вообще понадобилось убивать неприметного мужика? На ум, разумеется, приходили мысли лишь о Рагнвиндре: Кэйа чувствовал, что кто-то подчищает за ним следы — иначе не объяснить того, что его репутация безупречна даже на просторах Интернета, — и зачем тогда Рагнвиндру идти на такие риски, если полиция и так всецело на его стороне? Его бы выгородили, даже если бы Швайцгер назвал внятные причины своего поступка. Убивать его не было абсолютно никакого смысла.       Кэйа прикусил большой палец, задумчиво нахмурившись. Допустим, Швайцгер открыл стрельбу у компании Рагнвиндра из-за личной неприязни или претензии: может, его зарплата на частной парковке не устраивала — и он так психопатически решил об этом заявить. Что же: он заявил и готовился загреметь за это по статье. Его судьба была понятна даже зеленым новобранцам: таких, как Швайцгер, отправляют либо на принудительное лечение, либо на нары. Это дело было чертовски простым и никому не доставляло проблем, пока Швайцгера так подозрительно скоро не устранили. И даже не дождавшись официального суда! Убили прямо под носом у полиции, буквально на их территории? Значило ли это, что смерть Швайцгера была кому-то необходима? Или, быть может, кто-то хотел показать полицейским, насколько просто обвести их вокруг пальца?       Если бы ко всему этому был причастен Рагнвиндр, то ему выгоднее было оставаться в позиции невинной жертвы и не привлекать к себе нездорового внимания, а это убийство, наоборот, может вызвать слишком много вопросов даже у гражданских — правда, если информация об этом просочится за пределы госорганов. Может быть, косвенная связь Швайцгера с Рагнвиндром не играет никакой роли и лишь случайна? И убил его вообще кто-то посторонний — действительно, что-то наподобие «вендетты», как утверждала Джинн? Спихнуть все на старый висяк было легче всего, что, собственно, и хотела провернуть Джинн, дабы поскорее сгладить ситуацию, но Кэйю буквально одолевал нервный тик, стоило лишь подумать об этом. Перед законом все должны представать наравне — и неважно, сколько ты денег вбухал в благоустройство города. Кэйа был почти уверен, что Рагнвиндр не просто так внезапно направил целую череду инвестиций для устройства их участка. Хотя, если подумать, раньше он тоже занимался подобного рода благотворительностью…       Мозг начинал закипать, а веки — слипаться. Кэйа потерял счет времени, хотя надеялся поспать хотя бы часов пять, но рой мыслей не утихал ни на мгновение. Он думал о Рагнвиндре так много, что начал вновь ощущать на себе чужой аромат. Терпкий, непривычный, сильный мужской запах будто издевательски въелся под кожу, заставляя Кэйю вновь и вновь возвращаться мыслями к его обладателю.       С такой внутренней мощью, коей обладал Рагнвиндр, было плевым делом выбиться в люди: его просто хотели все — в друзья, в мужья, в любовники, в деловые партнеры. Строить совместный бизнес с таким альфой, как он, было наверняка так же просто, как собирать детский конструктор, ведь Рагнвиндр мог не только разнести конкурентов собственным влиянием, но еще и подавить их волю одним лишь цепким взглядом. Он мог заполучить все деньги, которые лишь захочет, и всех омег, на которых лишь посмотрит — и все потому, что его сила не предавалась никаким сомнениям. Кэйа с недовольством признавал этот факт, но не признавал своего поражения. И не с таким сталкивались — в него, черт подери, стреляли десятки раз, его однажды даже в заложники взяли, но это не заставило его опустить руки перед опасностью. Конечно, обрести в лице Рагнвиндра врага было неутешительной перспективой, но все-таки одна мысль Кэйю воодушевляла: за все время работы в полиции он нажил очень много врагов и сейчас все они гниют за решеткой.       Оставалось только найти достаточное количество улик, чтобы прижать Рагнвиндра к стене, если он и правда был виновен, и стереть с его лица самодовольство. Все это было вполне возможным, если бы Джинн обратила должное внимание на произошедшее и прислушалась к доводам Кэйи, или хотя бы позволила ему вести это дело самостоятельно — со всеми формальными бумажками и ордерами. Ныкаться по углам Кэйа терпеть не мог, но ситуация обязывала. Ему просто обязаны выдать премию после того, как он раскроет это преступление, и оплатить путевку куда-нибудь к морю, желательно на необитаемый остров без средств связи и докучливых отчетов.       На часах было уже давно за полночь, поэтому Кэйа решил закругляться. Закрывая ноутбук и страдальчески зевая, он так и замер: видеозапись автоматически встала на паузу как раз в тот момент, когда на ней что-то забличило — будто отсвет чего-то блестящего под углом. Кэйа приблизил картинку и понял, что бличило от ботинка убийцы — как будто от металлической пуговицы, гвоздика или округлой обоймы, куда продеваются шнурки. Едва заметный отблеск, толком ничего не означающий, но Кэйа мог зацепиться лишь за него: максимально замедлив запись, он так и заснул, пока, щурясь, пытался понять природу этого блика.       Утром Кэйа не выдержал и заявился в детективное бюро с таким видом, будто собирался накрыть организованную старшеклассниками нарко-вечеринку.       — Детектив Хейдзо на месте? — спросил он у начальника смены, спешащего куда-то с кипой бумаг. Тот непонятливо нахмурился, словно вспоминал, о ком вообще идет речь. Его мысли явно были заняты чем-то другим, а Кэйа нагло влез в их ход своим внезапным вопросом.       — Хейдзо? А… — мужчина пробурчал куда-то себе в усы. — Так его отправили на курсы по повышению квалификации. У нас же сейчас отчетный срок. Искренне надеюсь, что Хейдзо их посещает, иначе в отделе даже духу его не будет. В прошлый раз он чуть всех не подставил, мелкий засра… — он благоразумно замолчал, лишь что-то снова забурчал в усы. Он выглядел так, словно вообще не понимал, кто находится перед ним, отвечая на автомате то, что думает. Но Кэйе было искренне все равно на отношения Хейдзо с начальником смены.       — Черт, — выдохнул он сквозь будничную улыбку, но мужчина явно не заметил этого. У бет обычно всегда все плохо с эмпатией. — А он в городе вообще?       — Да вроде бы, — снова задумался мужчина, нахмурив брови. — Слушайте, я за него не отвечаю — и слава богу! — он сам тут себе голова. У вас к нему что-то конкретное, капитан?       — Вопрос по делу, ничего срочного, — уклончиво ответил Кэйа. Разумеется, он не собирался вдаваться в подробности и объясняться, что Хейдзо на самом деле ему нужен сиюминутно, почти экстренно. — Есть его номер или почта?       — Конечно. В базе, — кивнул начальник смены, смерив капитана торопливым взглядом. — Не первый же год работаете — пробейте, если надо, но сомневаюсь, что сейчас вам охотно ответят, — возмущенно пробурчал он, все еще хмурясь и намереваясь поскорее вернуться к работе. С лица Кэйи не сошла будничная улыбка, но грудь кольнуло еще большим раздражением. Это чувство уже почти стало его второй личностью. Спешно распрощавшись с бурчащим мужчиной, Кэйа действительно пробил данные Хейдзо и выудил его рабочий номер: он не собирался обсуждать Рагнвиндра по телефону, но выказать свой интерес и договориться о разговоре было бы неплохо.       Однако начальник смены оказался прав: звонок был перенаправлен на голосовую почту, но Кэйа воспользовался и этим шансом. Записав небольшое голосовое сообщение с просьбой перезвонить или хотя бы написать, он с горем пополам вернулся к своим прямым обязанностям.       Чувствовал Кэйа себя, правда, неважно. Бушующий альфа-ген было сложно усыпить — многие лекарственные средства просто не справлялись с природой альф и лишь на время затупляли чувствительность. И раньше Кэйе этого, в принципе, хватало, пока его не перевели в центральный участок. Именно тогда он начал принимать подавители так часто, что почти к каждому препарату его организм выработал иммунитет. Поэтому, чтобы добиться хоть какого-то эффекта, Кэйе пришлось перейти на подавители, в состав которых входили мощные анксиолитики или седативные. Правда, теперь и их действенность оставляла желать лучшего. Кэйа такими темпами вообще скоро на транквилизаторы подсядет.       Полдня Кэйю мучили мигрени, раздражительность достигала пика, но слабость в теле не позволяла ему кидаться на все, что движется — хотя очень сильно хотелось. Ему стало чуточку легче лишь тогда, когда добродушный Хоффман занес ему свежих пончиков из пекарни и занял каким-то абсолютно дурацким, отвлеченным от работы разговором. Уходя, он остановился в дверях, что-то вспомнив:       — Слушай, кэп, мы с ребятами собираемся сегодня в баре часиков в семь. Как раз после работы. У меня юбилей был на прошлой неделе, но отметить из-за облавы на притон так и не получилось. Не сказать, конечно, что кокс сильно отличается от сахарной пудры на праздничном торте… В общем, присоединишься?       Кэйа уже и забыл, когда в последний раз куда-нибудь выбирался, и предложение внезапно показалось ему очень заманчивым. Он мысленно уже согласился, но все-таки уточнил:       — Я «за», но, надеюсь, ты не позвал весь отдел, а то это будет продолжением рабочего дня, но в другой локации.       Хоффман хохотнул, прельщенный согласием Кэйи.       — Не волнуйся, всего несколько наших парней и парочка из другого отдела. И в этот раз на «слабо» Свена не берем, он безбашенный, — его губы растянулись в приятной веселой улыбке. — Помнишь прошлый корпоратив?       — Издеваешься? Такое забудешь… — удивленно, в шутливой обиде усмехнулся Кэйа и покачал головой. — После этого все зареклись пить только пиво. Клятва в силе?       — В силе, — еще раз хохотнул Хоффман. — Еще бы вспомнить, конечно, когда и как я ее давал. Напомни-ка, я тогда прикладывал руку к сердцу?       — Еще как. Припоминаю, что целых две.       — Черт, — беззлобно выругался он и закатил глаза. — Тогда точно в силе. По пиву — и в кровать.       — Но я-то не прикладывал, дружище, — шутливо подмигнув, Кэйа выпроводил заговорчески улыбающегося Хоффмана из своего кабинета. — Сам знаешь, кого зовешь. Но уже не отвертишься.       К назначенному времени Кэйа не успел, но без него в баре явно не скучали: когда он появился, Хоффман и его компания уже были поддатыми и веселыми. Травили анекдоты, перекрикивая громкую музыку, подмигивали заинтересованным ими омегам за соседним столиком и переворачивали в себя алкоголь, да с такой прытью, будто снова были подростками. В баре было шумно и людно — на большом экране в прямом эфире показывали футбольный матч.       Как только Хоффман заметил опоздавшего на праздник жизни капитана, то тотчас прописал ему «штрафной» — и Кэйа с небывалым удовольствием залпом прикончил стакан пива. Холодного и пенного, с легкой горчинкой — и именно этого ему так не хватало в последние дни. Он уместился за столом вместе с остальными, сразу же вовлекшись в разговор, и какое-то время даже чувствовал себя расслабленным, безобидно подшучивая над Хоффманом и закидываясь картошкой фри.       — Мы, кажется, одного бойца потеряли, — заметил кто-то за столиком, оглядываясь по сторонам. — Никто не видел…?       — Я здесь, — вдруг донесся звонкий голос над головой Кэйи. — От ваших глаз, господа оперативники, скрыться просто невозможно.       — Так, малец! — воскликнул один из друзей Хоффмана, Вуд, грузно рассмеявшись. — Ты сбегаешь каждый раз, когда предлагают обновить бокалы.       — Ну-ну, не спаивай парня, — подтолкнул его под бок Хоффман. — У нас, мондштадцев, алкоголь в крови, тут ничего не поделаешь, а Хейдзо — пацан смышленый, не поддается провокациям.       Кэйа так резко вывернул голову в сторону Хейдзо, что чуть не сшиб его с места одним неосторожным движением. И правда — молодой детектив спокойно улыбался, глядя на собравшуюся компанию, и выглядел трезвее остальных: видимо, действительно не пил. Он походил на омегу из-за плавных, тонких черт лица и невысокого роста — но это был лишь характер его национальности, а не признак вторичного пола. С первого взгляда, конечно, и не скажешь, что он — бета, поэтому многие не воспринимали Хейдзо всерьез. Но он все равно, несмотря на всеобщий скептицизм, смог прославиться в своем отделе острым умом и несколькими феерично закрытыми делами. А еще — свободолюбием и несносным характером, поэтому работал всего лишь на полставки, чтобы лишний раз не устраивать взбучки в участке. Кэйа пытался поймать его взгляд, но Хейдзо слишком быстро сел на свое место и моментально вклинился в разговор, беззаботно посмеиваясь с чужих шуток.       А Кэйа снова вернулся к своему прежнему беспросветному состоянию: принялся думать о работе, о Рагнвиндре и о том, как бы выцепить Хейдзо для разговора — и желательно не при всех. Но такая возможность предоставилась сама по себе, когда омеги все-таки переманили бóльшую часть компании к себе за столик. Хейдзо взглянул на Кэйю посерьезневшим, но все еще чуть озорным взглядом:       — Я получил ваше сообщение, капитан, — сказал он, кивнув на свой мобильник, покоящийся на краю стола. — Ну что же, я к вашим услугам, раз по стечению обстоятельств мы оба оказались здесь.       Кэйа сделал спешный глоток пива, стараясь собрать мысли в кучу, и покосился в сторону остальных полицейских: те о чем-то хохотали с новыми знакомыми и явно рисовались перед ними — так что до Кэйи с Хейдзо им не было никакого дела. Но, по понятным причинам, все равно стоило быть осторожными: в людном месте всегда найдутся свободные уши.       — Детектив Хейдзо… — аккуратно начал Кэйа, сверкнув закадычным взглядом. — Вы и правда не пьете? Может, вам не нравится пиво? Давайте я закажу нам бутылочку «Рассвета».       — Признаться честно, ненавижу все напитки от «Рассвета», кэп, — Хейдзо ловко втянулся в эту игру на двоих. — Вам не кажется, что в них есть какая-то непонятная горечь? Что-то вроде ложки дегтя в бочке меда. Первый глоток кажется невероятным, но если его просмаковать… то на деле это самая обыкновенная гадость.       — Мало кто интересуется составом, когда пробует «Рассвет». Ведь он всегда на слуху, мол, самый лучший, самый ценный, самый восхитительный алкоголь в нашей стране… Что, если мы с вами выкроим минутку и все-таки внимательно изучим состав? Может, найдем что-нибудь интересное, детектив? — Кэйа спрятал ухмылку за стаканом, встретившись с понятливым, даже каким-то восхищенным взглядом молодого детектива.       — Отличная идея, — кивнул он, привставая со своего места. Они, очевидно, друг друга поняли. — Перекурим?       Кэйа кивнул и выхватил пачку сигарет из кармана своего пиджака. Они вышли на задний двор: на улице было тихо, разве что из бара доносились приглушенная музыка и вопли футбольных фанатов. На курилке никого, к счастью, не оказалось, поэтому, примостившись к стене, Кэйа предложил Хейдзо сигарету и решил продолжить их диалог. Они закурили и перешли уже к более внятному разговору:       — Почему вы передали тот документ именно мне?       — О, — протянул Хейдзо и выпустил изо рта сизое кольцо сигаретного дыма. — Детективы те еще сплетники, а я как раз замечательный слушатель. Подумал, что именно вам будет интереснее выйти на… кхм… Рагнвиндра, — произнес он чуть тише, — чем кому-либо другому.       Кэйа понимающе хмыкнул и затянулся.       — И вы оказались правы, — согласился он, с трудом отгоняя от себя образы виновника всех его мрачных мыслей. Наглые, красивые глаза Рагнвиндра, вспыхнувшие в воспоминаниях, вызвали очень неоднозначные чувства — что-то вроде раздражения, неудовлетворения и желания как-нибудь отомстить. — Значит, вы тоже считаете, что к произошедшему в нашем участке может быть причастен Рагнвиндр?       — С ним определенно что-то не так, как и со всеми, кто крутится в верхах, — заявил Хейдзо, пустяково улыбнувшись. — Разумеется, у Рагнвиндра за спиной с десяток преступлений. Но они хорошо покрываются — видимо, за ним кто-то стоит. Но вот убийство Швайцгера… Оно вышло каким-то нелепым, не находите?       — Нелепым? — удивился Кэйа, вскинув брови. — Швайцгера убили буквально под носом у копов. И, самое главное, никто ничего не видел и не знает, как такое вообще могло произойти. И в чем же тогда его нелепость, детектив? По-моему, все было сделано безукоризненно.       — Это вам так кажется, капитан, — самодовольно хмыкнул Хейдзо. — Безукоризненно — это когда убийство совершено так, что даже самый бывалый следователь начинает верить в мистику. А тут… — он деловито стряхнул пепел с кончика сигареты и поднял на Кэйю глаза. — Есть целых две улики: видеозапись и контракт Рагнвиндра, подписанный рукой убитого.       — Этого мало, — пробурчал Кэйа. — Никто не будет копать под Рагнвиндра только из-за контракта. К тому же судмедэкспертиза подтвердила связь Швайцгера с десятилетним висяком.       — Формальности, — отмахнулся тот. — Капитан, я уверен, что Рагнвиндру нужна была эта смерть, необходима настолько, чтобы пойти на риск и доверить убийство неопытному исполнителю. Видимо, время поджимало, надо было действовать быстро, радикально, без раздумий. И убийца совершил ошибку — попался на камеру, вполне вероятно, что даже оставил следы.       — Со связями Рагнвиндра он мог бы найти убийцу поопытнее.       — Мог бы, — кивнул Хейдзо и, оттолкнувшись от стены, встал прямо напротив Кэйи. — Но, чтобы проникнуть в изолятор, нужен официальный допуск, а еще, капитан, время. А времени у Рагнвиндра не было. Убить Швайцгера нужно было здесь и сейчас, не тратя часы на долгую подготовку.       Кэйа выдохнул, глядя на Хейдзо ошарашенным взглядом.       — Вы хотите сказать, что убийцей может быть кто-то… — Кэйа осекся, не желая озвучивать свое умозаключение. «Из наших» — вот, что он хотел сказать. Хейдзо и без слов понял, что имел в виду капитан. Он очаровательно улыбнулся, выпрямился и прошел к двери, ведущей обратно в бар:       — Я такого не говорил, — ухмыльнувшись краем губ, он, прежде чем зайти внутрь, заключил: — Я вышлю вам адрес парковки, где работал Швайцгер, и время смены охраны. Возьмите с собой кого-нибудь, если вдруг соберетесь прогуляться в том районе. И желательно в гражданском, капитан. Кстати, отлично выглядите! — а затем исчез за дверью, будто его и не было вовсе. Кэйа пораженно докуривал свою сигарету, а затем, отбросив бычок в сторону, вернулся в кипящее жизнью, шумное помещение.       К этому времени Хоффман и компания уже вернулись за свой столик и о чем-то буйно переговаривались.       — Да видел я, клянусь! Этот пикап я из тысячи узнаю, — уверял Свен, выпучив глаза. — Там даже вмятина на капоте была точно такая же!       Хоффман, явно перебравший, едва сдерживал слезы от смеха.       — Тебе пора прекращать пить каждые выходные, дружище, — он говорил совсем без осуждения, скорее с искренней дружеской заботой. — Сначала пикап мой мерещится, потом — инопланетные корабли, барабашки…       Свен сдаваться не собирался, продолжая гнуть свою линию:       — Отвечаю, видел! Около кругляка через дорогу! Или… может, чуть дальше… — какая-то неуверенность и растерянность появилась в его пьяных глазах. Полицейские рассмеялись, принявшись весело дубасить ладонями Свена по спине.       — Тачка уже два года стоит в гараже безвыездно, Свен, расслабься. Все ж знают, что я на велике, — Хоффман глотнул из своего стакана, сморщившись и прикрыв глаза от жгучести алкоголя.       — Может, твой братишка на ночные свидания гоняет! — предположил Свен. — Молодые омеги они такие…       — Мика? — хохотнул Хоффман, привалившись к плечу не менее охмелевшего Вуда. — Да этот балбес даже водить не умеет! То и дело каждый раз собирает все столбы на своем пути, стоит лишь пустить его за руль. Я тебе говорю: машина в гараже, я в последний раз ее выгуливал в вечер ее героической вмятины. Ох… Мне слишком дорого выходит ее обслуживание. Это ж настоящий олдскул, ребята!       Тема тут же сменилась на обсуждение пикапа Хоффмана, Свен только лишь задумчиво икнул в свою защиту. Кэйа присоединился к мнению Вуда о том, что крутую олдскульную тачку нельзя продавать за полцены, как хотел сделать Хоффман, и спор продолжался до тех пора, пока Хоффмана не стало косить в сторону: пару раз он чуть не смахнул со стола все стаканы, а потом на весь бар заорал «Гол!», хотя футбольный матч давно закончился и по телику крутили клип с полуобнаженной певицей. Тогда все поняли, что пора расходиться: Хоффман, конечно, решил уехать на велике, но все сошлись во мнении, что бедняге лучше вызвать такси. Вместе с такси в бар приехал Мика — забрать своего пропойцу, пока он не устроил несанкционированный митинг в поддержку ущемленных велосипедистов.        Кэйа следил за этим кипишем сквозь пелену тревожных размышлений: он внимательно разглядывал каждого копа, пытаясь заметить то, чего раньше он не замечал, однако все было как прежде. По крайней мере, совершенно ничего не выдавало потенциального подозреваемого в убийстве. Кэйе было тяжко думать о том, что кто-то из его ребят мог быть в сговоре с самым последним ублюдком в этой стране.       Вся компания вывалилась на улицу встречать Мику и передавать ему Хоффмана. Вновь оказавшись на свежем воздухе, Кэйа вдруг понял, что тоже выпил лишнего — делая глоток за глотком, он вообще в принципе забыл, что, как и все, оказывается, мог опьянеть. К тому же он был под подавителями, а это значило, что накрыть его могло с вероятностью в девяносто процентов. Но пока все было спокойно: Кэйа был так задумчив и рассеян, что толком не замечал того, что происходит за пределами его мыслей.       — Не волнуйтесь, все будет нормально, — Мика смущенно улыбнулся, когда друзья Хоффмана стали предлагать ему какую-нибудь помощь. — Он безобидный, не будет дебоширить… Да, Хоффман? — обратился он к угукнувшему брату.       Такси ожидало у подъезда к бару. Альфы принялись запихивать Хоффмана в салон и ругаться с водителем, которого не радовала перспектива заблеванных сидений. Мика, немного раскрасневшись, взглянул на Кэйю:       — Капитан, надеюсь, Хоффман не доставил вам много проблем… — прошелестел он смятенно. — Извините, видимо, мы с ним оба немного проблемные.       Кэйа хотел было плево отмахнуться, заверив, что все в порядке, но в какой-то момент его голову пронзило от резкой боли, потому что свет фонаря как-то слишком сильно забился в глаза.       — Пустяки, — все-таки отозвался Кэйа спустя секундную заминку, криво улыбнувшись. Перед глазами немного плыло, и отсветы от уличных фонарей скакали в туманном мареве. Кэйа, чтобы окончательно не поплыть вместе с ними, опустил глаза, попытался сфокусировать взгляд на своих ботинках, но почему-то сфокусировал на ботинках Мики. Сердце пропустило удар. Кэйа хмуро уставился на железную ребристую цепочку, прикрепленную к шнуркам черных кожаных «Мартинсов».       — Стильный кастом, мне тоже такое нравится, — заметил он, быстро взглянув на удивившегося Мику и снова опустив взор на его ботинки. — Сам сделал?       — А… ну да, — все еще немного удивленно ответил Мика. — Спасибо. Думаю, мне уже пора, кэп, — он оглянулся на машину, куда с горем пополам усаживался Хоффман.       — Да, конечно, иди, — Кэйа проследил за взглядом Мики и одобрительно кивнул. Мика тускло улыбнулся и резво последовал к машине. Цепочка на его ботинках знакомо заблестела.       — Мика! — крикнул ему вслед Кэйа. — Постой, котенок, ты, кажется, кое-что обронил.       Мика похлопал себя по карманам, вернулся к Кэйе, выглядывая что-то на земле. Цепочка все так же блеснула — Кэйа увидел это с нескольких ракурсов, пока Мика мотался туда-сюда. И, разумеется, он ничего не ронял.       — Прости, показалось, видимо, — виновато надломив брови, Кэйа примирительно усмехнулся. — Дома обязательно дай Хоффману что-нибудь от похмелья. Ему еще завтра в ночную выходить.       Мика расторопно кивнул, ожидая, когда капитан снова его отпустит.       — А ботинки у тебя и правда классные, — напоследок сказал Кэйа, и Мика от напряжения как-то странно выдохнул, будто подавился воздухом. И тут же закусил губы, мученически проблеял благодарность. Кэйа следил за ним, как за маленьким зверьком, загнанным в угол клетки. Откуда-то возникнувший Хейдзо схватил Кэйю за локоть:       — Я подброшу вас, капитан. Мне по пути. Пойдемте, нечего возле бара распаляться, — он говорил это будто и не Кэйе, а испуганному, сжавшемуся Мике, который мгновенно попятился, ткнувшись носом в рукав лонгслива. — Пьяных альф лучше не провоцировать, вы же знаете, — нравоучительно зашептал он Кэйе, когда Мика спрятался в такси. — А омег — тем более.       Кэйа нетерпеливо дернулся в хватке Хейдзо, ощутив, что его феромоны действительно вышли из-под контроля подавителя. Когда они оказались в машине Хейдзо, Кэйа бескомпромиссно заявил:       — Завтра вызову Мику на разговор.       Хейдзо понимающе хмыкнул:       — Думаю, вам не придется прибегать к каким-либо ухищрениям, чтобы выпытать из него все, что он знает. Мика и без того слишком остро на вас реагирует, капитан, — он скользнул ехидным взглядом по Кэйе, крепче перехватывая руль. — Вы бы знали, как я счастлив быть бетой в мире альф и омег.       Утром Кэйе сообщили, что у Мики студенческий график и что он выходит на стажировку лишь четыре раза в неделю. И в этот день в участке его ждать не стоило. Расспрашивать о нем что-то еще Кэйа не стал — и без того ошарашил вопросом Вебер, искренне недоумевающую, для чего капитану полиции потребовался ее стажер-диспетчер. Кэйа виду не подал, уклонившись от последующих вопросов.       В своем кабинете он плеснул себе виски, хотя обещал Джинн больше не пить на работе. Вообще стоило признать, что Джинн со всеми ее заморочками все-таки была святой, ведь почти все, что вытворял Кэйа, для остальных было чревато скандальным увольнением. Развалившись на кресле, Кэйа тупо пялился в стену, наглухо зашторив стеклянное окно, из которого открывался вид почти на весь офис. Бешеное мельтешение рябило в глазах, а Кэйа был уже на грани. Его от любого чиха могло выбить из колеи, ведь все, как обычно, шло по полной…       Во время обеденного перерыва Кэйа услышал, как одна из рядовых офицеров слезно на что-то жалуется только что вышедшей с больничного Розарии. Кэйа, казалось, не видел ее сто лет — оно и понятно, с таким темпом можно и свихнуться: за один рабочий день в участке отдаешь чуть ли не десять лет своей жизни. Розария не сказать чтобы была очень увлечена жалобой коллеги — на самом деле, она просто ждала, когда настанет ее очередь использовать кофемашинку, и именно по этой причине оказалась в компании едва сдерживающей слезы девушки.       — Я уже пятый год подряд не могу попасть на день рождения сына… — донеслось до Кэйи. — Он скоро вообще забудет, как мать выглядит! И все из-за этой проклятой работы!       — Да, действительно жаль, — безучастно протянула Розария, нетерпеливо притопывая ногой и прожигая убийственным взглядом уж слишком медлительного офицера, выбирающего между капучино и латте. На деле, выбирай-не выбирай, любой кофе из этой шайтан-машины на вкус всегда был одинаково отвратительным.       — Я ведь заранее просила, чтоб мне не ставили сверхурочные в этот день… В любой другой, но не в этот!       — Ну, что поделать… Думаю, сынишка будет рад и открытке, — все так же безэмоционально сочувствовала Розария.       — Я даже не знаю, что мне теперь делать.       — Увольняться? — предложила Розария и фыркнула, когда ее наградили удивленным и даже немного обозленным взглядом. — Ну, а что?       — Ты просто меня не понимаешь, — простонала девушка и приложила руку ко лбу, будто внезапно ее сразило головной болью. Кэйа поймал взор Розарии и вопросительно поднял брови, кивая на ее нежеланную спутницу. Розария утомленно покачала головой, а затем накинулась на наконец-то освободившуюся кофемашинку с проворностью голодной кошки. Через десять минут Кэйа нашел Розарию в гордом одиночестве на перекуре, хотя ей явно не хотелось, чтобы кто-то ее вообще находил.       — Я могу молчать, — Кэйа вскинул ладони в обнадеживающем жесте, на что Розария только вздохнула. — Или не могу, — но через пару мгновений тишины он все-таки сдался. Розария ожидаемо закатила глаза, но смиренно кивнула.       — Так и знала, что ты уж точно в покое меня не оставишь, — она достала вторую сигарету из своей пачки, явно намекая на то, что все-таки согласна потерпеть Кэйю еще немного. — Тебя даже по центральному телевидению показывали. Я была уверена, что это участь лишь нашего заместителя инспектора.       Чтобы не разозлиться на самого себя еще сильнее, Кэйа целенаправленно не смотрел тот выпуск новостей, где он против собственной воли выгораживал Рагнвиндра.       — Вот видишь, что тут творится, когда тебя нет. Ты, кстати, должна была выйти чуть раньше?       — Ага, — выдохнула Роза. — Вчера будильник проспала. Поэтому отрабатываю в первый же день после больничного. Дрянь, — выплюнула она сердито, хотя по ее виду нельзя было понять, сердится она по-настоящему или это ее обычное выражение лица. — И вечно мне в напарники ставят самых отпетых соплежуев.       — Так та печальная мамочка — твоя напарница на сегодняшний вечер? — ехидно прыснул Кэйа, встретившись с теперь уже по-настоящему взбешенным взглядом Розарии. — Весело вам будет отчеты вместе перебирать. Может, сама решишься сынишку завести.       — Скорее скупить все контрацептивы в этом городе, — проворчала она в ответ. — И не отчеты перебирать. На мероприятие какое-то отправляют как представителей полиции. Просто постоять, посмотреть, за руку с кем надо поздороваться. Даже толком не знаю, куда ехать, — Розария докурила сигарету и полезла в карман за своим телефоном. — А, ну вот. Банкет в честь двухсотлетия компании «Рассвет», — ее лицо на мгновение просветлело. — Слушай, на работе, конечно, пить нельзя, но пару бокальчиков я все же оприходую.       Кэйа поспорил бы, что на работе пить нельзя, потому что как только он вернется в кабинет, то нальет себе еще виски.       — Знаешь что, Роза, я с недавних пор люблю добрые дела делать.       — Да что ты говоришь?       — В общем, иди скажи горе-мамочке, что сегодня она отпразднует день рождения сынишки как надо. Только пусть не треплет об этом всем подряд.       Губа Розы с сомнением поползла вверх, а Кэйа очаровательно улыбнулся, хотя сам и не понял, какой черт его дернул заменить уже утвержденного представителя на мероприятии Рагнвиндра. Джинн об этом знать не стоило, хотя до нее, разумеется, очень быстро дойдет. Но Кэйа не смог отказать себе в настойчивом желании понаблюдать за Рагнвиндром, ведь это единственная возможность подобраться к нему чуть ближе. К тому же в прошлый раз их диалог… мягко говоря, зашел в тупик. Рагнвиндр очень ясно дал знать, что не желает, чтобы Кэйа лез в его дела, но было уже слишком поздно. Упрямство Кэйи было такое же непробиваемое, как и его стремление схватить за хвост каждого, кто переходил границы закона. Розария была одной из немногих в окружении, кто не пытался его остановить. По большей мере ей просто было все равно, куда там в очередной раз суется неугомонный капитан, главное, чтоб не расшиб себе голову от усердия. Она прямо-таки Кэйе об этом и сказала, когда однажды вытаскивала его из перестрелки в самый неподходящий для этого момент. Ее позиция была понятна: если Кэйа делает что-то, явно не угрожающее его жизни, то вмешиваться она не будет. Незачем силы тратить зря.       Под конец смены Розария ждала его около машины, успев даже прикончить сигарету, хотя Кэйа вылетел из участка сразу же, как настало время.       — Что-то ты чересчур довольный, будто на свидание, — Розария смерила капитана критичным взглядом, плюхаясь на пассажирское сидение. Кэйа невесело хохотнул, заводя машину и сверяясь с часами на приборной панели — если не будет пробок, то прибудут к началу мероприятия. — Не объяснишься, что за рвение такое? Или правда мамашу жалко стало?       — Ага, — невпопад отозвался Кэйа, уже в мыслях скрепляя руки Рагнвиндра наручниками. Хотя, пожалуй, до этого было еще долго. Розария уставилась на Кэйю как на умалишенного, прислонившись виском к окну.       — Чудик, — буркнула она, но Кэйа этого даже не услышал, вжимая ногу в педаль газа. Всю остальную дорогу они молчали, Розария даже задремала, а когда пришла пора выходить из машины, на ее лице отобразились все муки этого мира.       Мероприятие проходило на открытой площадке прямо на крыше небоскреба компании «Рассвет». У входа администратор сверился с именами прибывших и немного растерялся, кинув взгляд на Кэйю.       — Вы в списке не значитесь, сэр.       — Утвержденный человек час назад сообщил, что по определенным причинам присутствовать не сможет, — Кэйа показал свое удостоверение, позволив администратору быстро переписать его имя. — Капитан Кэйа Альберих. В интересах безопасности на замене буду я, а не рядовой.       — Я оповещу об этом наших организаторов, — кивнул администратор, согласившись с тем, что имя капитана полиции достаточно весомое, чтобы не бить тревогу о незарегистрированном госте. — Добро пожаловать. Вас проводят до назначенного места.       Кэйа знал, что Рагнвиндр тот еще пижон, но все равно удивился, когда наконец оказался на площадке: она была потрясающе оформлена — винно-красная, украшенная живыми алыми розами и, конечно, заполненная журналистами и сливками общества. Шатер, возведенный прямо над банкетными столами, переливался от жемчужных светодиодов, но все равно взгляд больше всего приковывал потрясающий вид на светящийся вечерний город. Он пестрел, жужжал, гудел где-то под ногами, но все же был так далеко — и тогда Кэйа понял, что небоскреб Рагнвиндра был по-настоящему сроден Олимпу или Вавилонской башне. Наверняка Рагнвиндру будет больно падать с этой непревзойденной высоты.       Гости ожидали начала официальной части, сбившись в небольшие компании, и негромко обмениваясь вежливостями. Журналистов очевидно сторонились, хотя некоторые все-таки давали комментарии под яркие вспышки фотокамер. Розария присвистнула, оглядывая площадку, но не успела ничего сказать, потому что внезапно Кэйю выцепил какой-то репортер:       — Капитан полиции Альберих, верно? — спросил он, хотя и без того знал, что был прав. — Здравствуйте, я представитель телеканала «Сегодня», — представился он. — Вы в последнее время часто мелькаете в сводках.       — Да, так получилось, — улыбнулся Кэйа под выразительно насмешливый взгляд Розарии. — Работа порой обязывает, сами понимаете.       — Ходят слухи, что вы с герром Рагнвиндром приятели. Это так?       Кэйа едва не поперхнулся, хотя даже не успел прикоснуться к еде.       — С полицией всегда нужно дружить, — избегая прямого ответа на вопрос, усмехнулся Кэйа. Наверное, в этой усмешке было то, чего нельзя было выдавать. — Но, так и есть, мы с герром лишь приятели.       Репортер непонятливо нахмурился, а Розария снова тихонечко присвистнула, огорошено моргнув и вздернув брови. Умная девочка — сразу поняла подтекст, чего нельзя было сказать о репортере. В момент, когда тот хотел задать еще один вопрос, послышались взбудораженные хлопки, свидетельствующие о начале.       — Давайте продолжим наш разговор чуть позже? — предложил репортер, кивая своей команде, чтобы те начали съемку. Кэйа выдохнул очаровательное «разумеется» и отошел в сторону. Розария подпихнула его под бок, тухло присоединяясь к приветственным аплодисментам:       — Ну ты выдаешь, — она глядела на небольшую сцену возле красивого белого рояля, за котором пока не было исполнителя. — Тебя точно понизят, если эта фраза станет следующим громким заголовком. Надейся, что этот парнишка все-таки туповат.       Кэйа напряженно хмыкнул, скрестил руки на груди и, сдерживая эмоции, проследил, как к гостям выходит Дилюк Рагнвиндр. В великолепном белоснежном костюме-тройке, с чуть взъерошенными от ветра волосами, он сам напоминал одну из алых роз — влекущий, прекрасный, но с острыми шипами под безупречной оболочкой. Кэйа чувствовал, что дышать становится тяжелее и тяжелее с каждым новым словом Рагнвиндра: он под аплодисменты приветствовал всех собравшихся и рассказывал историю своей компании — о том, что продолжает дело своего деда и отца, и о том, что собирается приложить еще больше усилий во имя процветания не только знаменитой мондштадтской винной империи, но и страны в целом. Речь Рагнвиндра была встречена восторженными овациями, улыбками и залпом вспышек. Тут и там сновали организаторы, стилист не отходил от герра ни на секунду, поправляя его внешний вид буквально перед каждой фотографией, а Эльзер, представитель Рагнвиндра, коротко нашептывал ему что-то в плечо. Но, несмотря на эту суматоху, Рагнвиндр выглядел максимально естественно и лучезарно, улыбался и благодарил каждого, кто тянул к нему ладонь для рукопожатия. Розария тоже тянула ладонь, но не к Рагнвиндру, а к подносу с бокалами, наполненными фирменным вином.       — Тебя сейчас исподтишка снимут, и мы оба будем на главной странице завтрашних новостей, дорогая, — напряженно пробормотал Кэйа, все еще не спуская взгляда с герра.       — Тогда прославимся как алкоголичка в погонах и парень с языком без костей. Но хуже твоего исполнения уже ничего не будет, — отмахнулась Розария, все-таки дотянувшись до желаемого, но все же спряталась за спину напарника, чтобы залпом осушить бокал. — Ух, даже полегчало! — аккуратно возвращая пустой бокал на место, она поспешила удалиться от подноса, чтобы лишний раз не провоцировать голодные фотокамеры, а может быть — себя. — Смотреть на эту феерию без капли алкоголя в организме просто невыносимо. Как думаешь, мы сможем уйти после официальной части?       — После официальной части нас отсюда выпрут как пить дать. Думаешь, все эти прихвостни собрались просто поаплодировать Великому и Ужасному? — он обвел многозначительным взглядом собравшихся представителей элиты.       — Ничего не думаю, — безлико отозвалась Розария и тяжело вздохнула. — Но уверена, что мало кто из них рад копам в своих кругах. Если выдадут мне бутылочку полусладкого — уйду прямо сейчас и пускай бесчинствуют себе на здоровье.       — Даже не смотри в сторону винной выставки, — настороженно проговорил Кэйа, увидев, как пристально Розария разглядывает выставку вин недалеко от банкетных столов. — Воровство уголовно наказуемо, и я тебя арестую.       — Выставка создана для того, чтобы на нее смотреть, невежда, — парировала та, уже делая несколько шагов в ту сторону. — Пойдем хоть этикетки поразглядываем? Но будь готов, что я буду пускать слюни.       Кэйа отрицательно качнул головой, вычислив, что с той стороны не сможет разглядывать то, что было поинтереснее вин. Рагнвиндра. Розария ушла без него, присоединившись к небольшой кучке фотографов, делающих снимки крупного плана. А Кэйю снова окликнули:       — Капитан! — перед ним снова возник репортер, с которым уже удалось свести знакомство. Кэйю он не то чтобы раздражал… Скорее вид загораживал. Он раздраженно цокнул, но сразу же напустил на лицо доброжелательную улыбку. — Извините, мы немного отвлеклись. Вернемся? Я так понял, вы действительно приятельствуете с герром. Что можете о нем сказать?       — А что вы хотите услышать? — Кэйа осознавал, что, возможно, журналюга ждет от него какого-то сенсационного заявления, но обрадовать Кэйа его не мог. Все, что вертелось на языке, говорить было небезопасно. Кэйа и так ляпнул лишнего. — Думаю, о Рагнвиндре уже многое сказано.       — Мне интересно именно ваше мнение, капитан.       — Мое мнение? — Кэйа кашлянул, стараясь не выдать напряженного смешка. Хреновое мнение, вот что. Но Кэйа интерпретировал это немного иначе: — Я не разбираюсь в бизнесе, но, по всей видимости, предприниматель он весьма талантливый.       — Вы вряд ли общаетесь с ним как с предпринимателем, капитан.       Кэйа вообще недоумевал, с чего этот парень решил, что он общается с Рагнвиндром, и почему он так старательно выводит его на очевидную ложь.       — Я общаюсь с ним как представитель закона с гражданином страны. Не больше, не меньше.       — Это ведь не совсем так, — репортер сощурил глаза, словно знал чуть больше самого Кэйи. И тогда он действительно не сдержал смешка.       — Ладно, вы хотите, чтобы я вам сказал, что правда думаю о Рагнвиндре? — Кэйа сделал вид, что сдается под нелепым напором репортера, с лукавым прищуром улыбнувшись. — Как человек он… — Кэйа сделал небольшую паузу. «Абсолютный засранец». — Весьма сложный.       — Сложный? С виду он довольно-таки дипломатичный и учтивый.       — А вы часто с ним остаетесь наедине? — ехидно спросил Кэйа, зная, что вряд ли этот репортер вообще когда-либо видел Рагнвиндра не в толпе таких же репортеров.       — А вы? — тут же отразил он, и его глаза уж очень заинтересованно вспыхнули.       — Достаточно часто, — прогремел чужой голос за спиной Кэйи, а затем тяжелая рука опустилась на его плечо. — И сейчас как раз-таки подходящий момент для моего очередного уединения с капитаном полиции. Знаете, мы с ним как Бэтмен и Робин. Уж сами решайте, кто из нас кто.       Кэйа обернулся и увидел перед собой улыбку Рагнвиндра — в ней, кроме напущенной благосклонности, чувствовалась скрытая угроза.       — Давно вас не видел, кэп, — все еще не отпуская плеча Кэйи, Дилюк склонился к его уху, обдавая дыханием и терпким ароматом феромонов. — Безмерно прельщен вашим присутствием.       Кэйа сделал незаметный, но необходимый глоток воздуха, чтобы не потерять лицо. Аромат Рагнвиндра стал насыщеннее, глубже, ярче, пробрался в легкие так же просто, как и в прошлый раз. В голове Кэйи забилась безудержная, громкая мысль, предупреждающая об опасности. Пальцы дрогнули, желая сжаться в кулак, дыхание стало чаще — реакция организма на хищника поблизости. И вдруг Кэйа вспомнил: он забыл принять подавитель, потому что сбежал из участка в безумной спешке. Это осознание окатило с головой и дышать стало еще сложнее. Теперь Кэйа даже думать боялся, чем могла закончиться даже словесная перепалка с Рагнвиндром.       — Спасибо, что лично подошли со мной поздороваться, герр Рагнвиндр, — процедил Кэйа, силой воли заставляя слова формироваться в слаженные предложения. — Но, боюсь, я должен вернуться к своей напарнице. Она, должно быть, меня потеряла.       — Не переживайте, — горячим голосом все еще недалеко от уха Кэйи произнес Рагнвиндр и вдруг скользнул широкой ладонью вниз по спине в успокаивающем поглаживании. — Ваша напарница увлечена дегустацией вин. Такая возможность предоставляется не каждый день. Мои подчиненные позаботятся об ее удовольствии, ведь сегодня мой праздник, здесь никто не должен скучать, не так ли, капитан?       Репортер наблюдал за происходящим широко распахнутыми глазами, как будто старался запечатлеть в своей памяти каждое движение и каждое слово Рагнвиндра. Но когда тот вдруг поднял свой взгляд на него, как будто случайно вспомнив о присутствии нежелательных свидетелей, паренек на мгновение застыл, а потом, распрощавшись, быстрым шагом вернулся к своей команде. Кэйа не представлял, каким взглядом его наградил Рагнвиндр, но эффект от него был лучше самых громких слов.       Когда репортер исчез, пальцы Рагнвиндра снова стиснулись на плече Кэйи, но уже сильнее, почти до боли.       — Думаю, для вас тоже найдется интересное занятие, кэп, — проговорил Дилюк жестко, но хватку все же ослабил. — Идемте.       Кэйа должен был сказать «нет», мгновенно вернуться к Розарии, чтобы, возможно, предотвратить целых две ошибки, но феромоны Дилюка буквально сковали его, прижали к земле, заставили повиноваться. Кэйа всеми силами старался вырваться из-под чужого контроля, но это оказалось еще сложнее, чем он предполагал: Рагнвиндр сдавливал его до звезд в глазах, не позволяя вытворить чего-то неожиданного, чего-то, чего он бы сам не хотел. Кэйа до конца не понимал, как он оказался в лифте вместе с ним — и это стало роковой ошибкой для них обоих. В замкнутом пространстве дышать было практически невозможно, Кэйа чувствовал, будто его запирают в аквариуме, до краев наполненном водой. Если Кэйа вдохнет, то точно лишится всего человеческого, что в нем было.       Когда двери закрылись, Кэйа задержал дыхание.       — Как посмотрю, вы не хотите по-хорошему, — прошипел Рагнвиндр, подпихивая Кэйю к углу одним лишь широким шагом. — Значит, будет по-плохому, кэп.       Кэйа был близок к краю. И когда Рагнвиндр навис над ним, Кэйа оступился.       — Все равно в итоге будет по-моему, — выдавил он, открыто взглянув в горящие глаза напротив. — И я не боюсь последствий.       — Лучше бы вы не появлялись на моих глазах, — прорычал Рагнвиндр, и его бледное красивое лицо потеряло всю доброжелательность, которую излучало минутой ранее. — Вы не должны были быть здесь сегодня. Я лично проверял списки.       — Прямо-таки лично, герр? — ухмыльнулся Кэйа. — Или попросили кого-то сделать это за вас? Кого-то… немного невнимательного, из-за чего он допустил промах. Вполне вероятно кого-то, кто никогда раньше не проверял списки, а работал, хм, в совершенно противоположной сфере?       Крылья носа Рагнвиндра возмущенно затрепетали, пока он шумно втягивал раскаленный воздух. Секундное осознание проблеснуло в его глазах, но потухло сразу же, когда Кэйа издевательски улыбнулся.       — Вы не осмелитесь навредить мне прямо на своем же мероприятии, герр, — констатировал он, продолжая улыбаться. — И тем более — своими руками. Это не в вашем стиле.       — Вы ничего не знаете о моем стиле, — парировал Рагнвиндр, и короткая усмешка прошлась по его бледным губам. — И лучше бы вам не знать, кэп, однако, чувствую, что вы перешли уже все дозволенные границы. В прошлый раз я дал вам фору. И вы облажались, когда упустили этот шанс.       Чужие феромоны вновь пригвоздили Кэйю к полу. Он понимал, что если шевельнется, то неизбежно накинется на Рагнвиндра и просто изничтожит его. Неожиданно раздался сигнал, что лифт прибыл к нужному этажу. Кэйа вылетел наружу в безумной гонке за свежим воздухом. В коридоре было темно и абсолютно безлюдно — Кэйа смутно понял, что это были опустевшие офисы.       — Как жалко выглядят ваши попытки казаться сильнее, чем вы есть, — голос Рагнвиндра разносился эхом. Он настигал Кэйю, как легкую добычу. Но ведь это было, черт возьми, не так. То, что его ген сильнее, не значило, что сам Рагнвиндр имел больше власти. — И как глупо с вашей стороны заявляться ко мне в гоне. Это даже оскорбительно.       Кэйю прошибло как ударом тока. Рагнвиндр почувствовал, определенно почувствовал, и теперь его глумливые глаза следили за Кэйей даже немного снисходительно. Тот покачал головой, изо всех сил пытаясь утихомирить бешеное сердцебиение, как во время адреналиновой реакции:       — Это ничего не меняет.       Рагнвиндр искренне рассмеялся в ответ, а затем резко замолк, насмешливо хмыкнув:       — Меняет, — возразил он опасно понизившимся тоном. — Это дает мне еще больше возможностей взять вас за горло, кэп.       Кэйа намеренно сохранял дистанцию, но в один момент оказался в тупике: больше не мог ступить назад, потому что столкнулся спиной со стеной. Но Рагнвиндр продолжать наступать, с каждой секундой сокращая расстояние между ними.       — Мне нравится, когда вы становитесь таким немногословным, — с удовольствием поделился он, снова накрывая Кэйю своей тенью. — Больше не пытаетесь открыть своего рта, чтобы разозлить меня еще сильнее, — рука Рагнвиндра жестко сжала подбородок Кэйи, надавила на челюсти, из-за чего его губы непроизвольно разомкнулись, как бы усиленно Кэйа их не сжимал.       — Доводите до пика, чтобы потом… полагаю, наслаждаться тем, как вас подавляют? — его взгляд опустился ниже, стал мучительно вязким, как расплавленная сталь. — Какая прелесть.       Рагнвиндр жестко провел большим пальцем по нижней губе застывшего Кэйи и вдруг оттянул ее, едва не скользнув пальцем глубже в рот. Кэйа бы откусил ему руку по самый локоть, если бы он вытворил нечто подобное. Но Рагнвиндр лишь провел влажную дорожку вниз по подбородку все таким же жестким движением и тут, как и говорил, по-настоящему взял Кэйю за горло. Стиснул пальцы на коже, но недостаточно сильно, чтобы оставить на ней следы. Кэйа мгновенно схватился за его руку, как будто пытался подловить тот момент, когда Рагнвиндр решится его удушить.       — Вам лучше отпустить, — тревожно прошипел Кэйа, снова сталкиваясь непримиримыми взглядами.       — Вам лучше заткнуться, — ввернул Рагнвиндр, наклонившись к уху Кэйи и пустив целый табун мурашек по его позвоночнику. — И желательно надолго. Не надо злоупотреблять моим терпением. В пыль сотру. Это понятно? — он говорил четко, раздроблено, не стараясь звучать педантично.       Кэйа дернулся, уперевшись рукой в предплечье Рагнвиндра, чтобы оттолкнуть его от себя.       — Вы так наивны, если думаете, что каждое ваше слово не будет зафиксировано в протоколе, — огрызнулся он, ведомый лишь одной мыслью — поскорее взять верх над своим разумом и отмыться от стойкого запаха чужих феромонов. Казалось, теперь Кэйа чувствовал его даже в своем рту. — До вас мне угрожало столько ублюдков, что я даже сбился со счета. Отпустите меня, пока я не вызвал чертово подкрепление, — он не сдерживал бессильной ярости, прожигающей все нутро. Но эта ярость и правда была бессильной. Рагнвиндр отпускать не торопился, словно пропустив все сказанное мимо ушей.       — Я ведь тоже могу вызвать свое, — он покачал головой, почти миролюбиво улыбнувшись, но вопреки своей улыбке сжал руку на шее Кэйи чуть сильнее. Тот вскинул голову, пытаясь самостоятельно отстраниться от прикосновения или увернуться.        — Изучите на досуге, что такое пищевая цепочка, кэп. Даже на самого сильного найдется сильнейший, — с этой фразой он резко отпрянул, встряхнув рукой будто бы брезгливо. Кэйа по инерции прикоснулся к месту, где сжимались пальцы Рагнвиндра. Жар поднимался к горлу, вновь стало невозможно дышать. Тело было словно чужим, и крупно вздрагивало всякий раз, когда Рагнвиндр делал вдох.       Они оба тяжело дышали, как после драки, и смотрели друг на друга в ожидании, кто набросится следующим.       — И все-таки вам нравится, — когда Кэйа почти выровнял дыхание, усмехнулся Рагнвиндр. — Даже очень, — он выразительно опустил взгляд к топорщащимся брюкам Кэйи и криво вздернул губу. На его щеке образовалась еле заметная ямочка, и это было последним, что Кэйа видел, пока его не накрыло убийственное понимание. Тогда он понял, что назад пути не было. И он, и Рагнвиндр оказались в самом сердце чего-то неотвратимого.       Единственное, что он сказал Розарии, когда Рагнвиндр вернулся к гостям, было:       — Валим отсюда. Быстро, Роза.       Та даже не подозревала, что произошло с ее напарником, но спорить не стала, хотя действительно очень неплохо проводила время. Возможно, чувствовала бушующие феромоны Кэйи или, что тоже вполне вероятно, видела его внешнее состояние. Ничего не говоря и не объясняя, Кэйа подкинул Розарию до дома, а затем окольными путями добрался и до своей квартиры. Влетев в ванную, как в единственное место, скрывающее все его пороки, он моментально залез в холодный душ. Вода монотонно забила мелкой дрожью по волосам, плечам и лицу, но Кэйа толком даже не чувствовал облегчения, ведь все, что он чувствовал, сводилось к злости и почти животному возбуждению. Он приник лбом к кафельной стене и пару раз провел всей шириной ладони по взбухшему, уже сочащемуся смазкой члену. Запах Рагнвиндра был чертовски близок, а если закрыть глаза, кажется, что сам герр был где-то позади — дышал в ухо, усмехался и подавлял.        Это было унизительно, неправильно, грязно и просто уму непостижимо. Каким же он был ублюдком. И каким же он был желанным. Кэйе не потребовалось много времени, чтобы кончить — его пронзило будто насквозь, затрясло, что-то схлопнулось перед глазами. Чертов ублюдок с издевательской улыбкой. Как же Кэйа хотел ее забыть.       Как же Кэйа хотел ее.