Что-то здесь было не так.
СонДжо медленно прошагал к выходу, аккуратно открывая шлюз — сильный ветер смог даже немного двинуть голиафа вперед, но свежий, холодный воздух смог подвинуть только разогревшихся даму и птицу, тут же разбудив обоих. Воздух бил сильным ветром по голове, словно маня Ду-Эйна размяться на свежем воздухе, потянуться, расправить суставы. Звезда медленно садилась за горизонт, оставляя за собой крайне слабое, но столь прекрасное багряное свечение не небе, которое, почему-то, всё ещё пылало. Это заставило приметить голиафа на северной части горизонта зарево, но вовсе не звездное — что-то крайне ярко пылало прямо по вектору их пути. Оптическая иллюзия? Вряд ли, на гало это вовсе не было похоже. Может, пожар, маяк, свет города? — Маллеус? Зрачки сжались — огонь пылал столь ярко, что они могли это приметить ещё издалека. Горел не лес, а, вероятно, целый склон гор. Эта яркая линия еле-еле менялась у своих границ, словно миллиарды языков пламени. Что-то было не так в самом огне — в этом было нечто столь знакомое Маллеусу, что заставило его проявить трудно заметное колебание век. Без промедлений тот крикнул Звездочёту короткую команду, и птиц аккуратно пролез в свой отсек. Деорум полетел к Фелосиаль, очнувшейся после резко ухода Звездочёта, стараясь поскорее привести её в чувства — единственное, что ему удалось донести до её пробуждающегося сознания, были слова: — ... Натягивай на себя любую броню и бери в руки что потяжелее. У нас огромные проблемы.. . .
“Понимание окружающего мира — это нечто столь сложное, многослойное и абстрактно-буквальное, что некоторые очевидные концепты показывают себя с самых неожиданных сторон. Война — это такой концепт. Воины, ведущиеся меж племенами, перерастали в конфликты семей, городов, царств и королевств, империй и государств. Лишь одно оставалось неизменным — каждая пролитая капля крови была пролита с очевидной причиной, будь то алчность, жажда убийств, завоевания или простая ненависть. Тем не менее, название “Воины с Машинами” — это лишь грубый термин, описывающий ту бесконечную, лишённую всякого смысла бойню — геноцид миллиардов виновных и невиновных, детей и стариков, мужей и жён, животных и растений. Океаны крови проливались многие года, а в мир были спущены столь омерзительные виды оружия, что всяческий технологический прогресс затормозился и откатил общее развитие целых цивилизаций на многие десятки, а порою — и на сотни лет в прошлое. Однако одно остаётся непонятным — из всего вероятного объёма тех воинств, перебиты были не все — слова обитателей городов подводных явно дают понять, что по самым глубоким впадинам наших океанов всё ещё движутся полчища этих омерзительных механизмов, готовясь ко второму акту бесконечной резни. Нам необходимо лишь готовится к самой простой их участей.”. . .
— Что?! Как... Как это вообще возможно? Даже оптическая иллюзия не может так ярко сиять! Фелосиаль впопыхах, проникнув в своё мешок на половину, надевала на себя комплект брони, ища подходящее оружие. — Маллеус? Догадки есть? — Есть, Ду-Эйн. И ты сам понимаешь, к чему я веду. Глаза Кузнеца мелькнули, и тот явно дал знать, сколь плачевной ситуация может быть. — Только несколько причин могут послужить источником пламени, заметном с расстояния в море. “Потерянные Армии” — не речевой оборот, а термин. Он сделал паузу, тяжело и очень тихо дыша. — Торопится не будем. Фелосиаль, всё ещё дрожа от прямых намёков Маллеуса, всё же медленно вылезла из своего Мешка, облачённая в темно-фиолетовые доспехи, мелькавшие меж тьмы неосвещаемых уголков Кузни яркими бликами розовых оттенков. Собрав волю в кулак, та немного вскрикнула: — Ч-что?! “Не будем торопиться”?! — Если это реально Машины, то спасать, вероятно, уже некого и нечего, Фелосиаль, — холодно ответил Деорум ей. — ТЫ... Ты серьёзно, мать его?! Он дико зыркнул на неё из-подо лба. — Кхм, — вклинился Ду-Эйн, — Маллеус, соглашусь с её позицией. Может, там ещё есть выжившие? Вдруг, кого спасём? Это же не моментальный процесс? — “Процесс”? А вы оба думаете, что они медлят? Думаете, твари имеют честь, доблесть? Не имеют. Тот сильно насупил брови, огрел свои скулы в ярости, но вовсе не на Ду-Эйна, а на то, из чего же следуют такие суждения. Немного взвесив все за и против, Маллеус, тяжело вздохнув, ответил: — Если там пошли чёрные клубни, то они только закончили. Если и спасать, то лишь пару десятков. Нас и всем составом туда отправить можно было бы лишь на убой... — А... А с крепости твоей расстрелять?! Может, бахнуть по ним — у тебя же есть тут орудия какие-то? — Есть. — Ну так и расстреляем их! — Нет, — отрезал кузнец, попутно размышляя над планом последующих действий, — Кузня не экранирована, нормального щита в ней нет. Пара выстрелов с их стороны — нам конец. Придётся взять самую тяжелую артиллерию... — Блять. Заебало, — крайне агрессивно изрек Ду-Эйн, скребя зубами, — Если тебе так приоритетен план, то я могу выиграть тебе время, Маллеус. Просто ссади меня на этих тварей, а не жертвуй временем и, потенциально, жизнями жителей снизу лишь ради составления тактики боя, который приведёт к обычной бойне. Нет у них чести? Будем крошить их так же, как сова мышей. Маллеус, глядя на Ду-Эйна немного диким взглядом, всё же согласился. Ситуация была крайне проблемной, однако на их стороне было лишь то, что теперь никому не стоило сдерживать своих внутренних демонов. — За... Сотни лет, они может и изржавели, но машины они всё же крайне опасные, даже если и без ног и рук. Я не разделяю лишь ваше рвение, но поддерживаю решение — в дальнейшем это станет неприятной занозой, если они двинуться дальше в континент за нами. Он отчаянно потёр реликт в голове, после чего наконец поставил точку: — Пусть будет так — пойдём в атаку.. . .
Кузня подлетала за одну из гор, пока каждый из них так или иначе подготавливался — Ду-Эйн влил в себя пару склянок крепкого безалкогольного напитка, Фелосиаль шокировано сидела на границе платформы за выходом, думая, чтобы ей ещё на себя надеть или взять в руки. Как никак, в бой она идёт не в первый раз, но машины. . . Слишком большую травму они ей оставили. Маллеус что-то настраивал внутри, вероятнее всего, восседая где-то в нижних уголках Кузни — что он делал было неясно до сих пор. Однако, ответ сам дал о себе знать — внезапно, в голове СонДжо и Фелосиаль проскользнул его голос; словно уже быв там, тот лишь дал о себе знать холодным, приводящим в чувство скрежетом, переходящим в слова: “— Я наконец настроил эту связь. Во избежание потери ориентации в сражении мы будем использовать эту телепатическую сеть, однако данный канал связи не засоряйте. Пока что, вы пойдёте первой волной, я же прикрою вас после. Исходя из того, что в районе был замечен небольшой Жнец, перед нами лишь пара отрядов, не более. Отбиваться придётся долго — Ду-Эйн пойдет на дистанцию, а ты, Фелосиаль, прикроешь его в тылу. Найди у себя в закромах любое стрелковое оружие — справьтесь с легковооруженными машинами, и тогда я возьму приоритет на себя. Следуйте тому пути, который вам будет подсказывать ваше внутреннее чувство, ведь оно теперь будет заменяться мной.” Последние слова пронеслись как тяжелый шёпот от потока ветра — СонДжо привык к подобным видам невербального общения, но Фел словно метнули из теплых объятий Звездочёта в самое пекло сражения. Остатки правого рога гудели от страха, словно концентрируя в себе внутренние колебания дамы. Тем не менее, она понимала, что отсидеться не выйдет — коль помрут они, то вряд ли ей тоже останется жить долго. Собрав воедино свой дух, та всё же приготовилась как можно лучше — хорошая, фиолетовая броня досталась ей тяжёлым воровским трудом, и оно того стоило. Что-то про горную сталь, чугунные шипы, магическую поддержку движений. . . Главное, что на копыта налезло — даже куски из другой брони подложила, так надёжней. Руки сжимали её лук, с заново натянутой тетивой, на спине для него уже висел массивный колчан с самыми разнообразными, так же украденными стрелами. На поясе висели метательные кинжалы, парочка бомб... Вдруг помогут. Ду-Эйн лишь поглядел на какой-то кулон — дама кое-как приметила это, глядя за его спиной и издали. Лишь что-то алое было ярче всего приметно, ведь СонДжо поцеловал этот кулон — на удачу. Его руки вновь положили его в самое защищенное место нового пояса от Маллеуса, выглядевшего как три пасти волка, свисавших на хитро заплетённых десятках верёвок и тканей, покрытых местами даже необычной кольчугой. Боковые пасти держали меж своих зубьев тяжелые клинки, концы которых освещались яркими вспышками игр искорок. Те подлетали к рукам Ду-Эйна, словно моля его наконец взять их в руки, разглаживая предплечья голиафа, скользя внутрь. Стоило Кузне подлететь к точке их высадки, как мужчина уже потянул руку вниз, словно готовясь охватить эти древние артефакты — команда “Начинаем”, и те наконец вспыхнули ярко-оранжевым пламенем в руках СонДжо, и в них тотчас полетели цепи, состоящие словно из самого духа Голиафа. Тот резко глянул на даму, кивнув ей — тот подбежал к границе и Фелосиаль прыгнула прямо ему на спину. Те слетели вниз, в одном быстром скачке, и мастерским, твёрдым движением голиаф зацепился за крону особо крупного дерева, летя вниз по дуге как на верёвке. Девушка крепко прижалась к нему, стараясь не отлететь от таких полётов, несмотря даже на то, что её пальцы были полностью украшены десятками магических колец, а на шее висело несколько столь же качественных магических артефактов разного назначения. Ещё пара таких скачков, и те полетели прямо к концу горы, пока Кузня позади них засияла багряными прожилками. Парочка же оказалась у самого низа горы, прямо у точки, где начинало гореть это омерзительно пламя, сияющие уже тошнотворным зелёным пламенем. Воняло подгоревшей плотью, а мерзкий запах палёного жира заставил бы Фелосиаль стошнить всеми её внутренними органами, если бы не то, от чего её зрачки рефлекторно сжались. Гора горящих трупов напоминала остатки на столе после ужина особо упитанного короля из холодных земель, жадно пожравшего фазана в одно рыло. Сотни костей оставались трудно определяемыми по своему происхождению — в начале лежали сборища местного скота: в местах поменьше сгорали легкие косточки куриц, собак, котов, ящериц и любого иного мелкого животного; в больших кучах лежало огромное количество тел крупного рогатого скота, лошадей, свиней и кабанов, коз, овец, оленей и мельком показывались даже сгорающие кучи шкур особо крупных медведей — такие только снять живьём. Ду-Эйн остановился близь одной из подгорающих с другой стороны изб. Он с омерзением вдыхал этот трупный воздух, и каждая частичка пепла жгла внутри его души ярость всё сильнее и сильнее. Фелосиаль, прерывисто выдохнув, подперла под шлем пару каких-то тряпок, дабы дышать было попросту проще — ещё дальше шёл лишь смог, с которым “Железная Кожа” голиафа справлялась бы “на ура”. Пока она проделывала сей процесс в том мгновении покоя, её взгляд перевелся на другую кучу — кучу, в которой та приметила недавно подожжённые тела. Она ахнула, практически впав в лёгкий тремор — это были трупы людей. Драконы, может, и жгли людей, но... Но не выборочно. Напротив них пылало то, что почти взрывало голиафа — трупы детей, от новорождённых до юношей и молодых девиц, давили друг друга как куски мяса на рынке. У некоторых тела горели изнутри — настолько извращенно их потрошили ещё живьём, что поджёг шёл изнутри. Ногти плавились тонкими потоками, а волосы оседали ручейками, сплетавшими массы плоти и костей в единую кашу. Совсем рядом лежали трупы других людей — старше. Машины, оказывается, различали их... Различали по возрастам, может даже по полу и позициям в общине. Но то, что привело Фелосиаль в больший ужас — то, что её наконец надломило ещё сильнее — один из трупов лежал скрутившись, держа под самым сердцем уже, вероятнее всего, остатки малыша. СонДжо взлетел к машинам — обычные воины не ожидали такой атаки, от чего голиаф выиграл себе время — его клинки взмыли, ревя в смоге умерших яростным воем этих бедных, неупокоиных душ. Его боевой клич дал волю этой внутренней ярости, словно отдаваясь злостью погибших предков, передающих через Ду-Эйна свою праведную жажду мести. Жестянки тут же слетали кусками расплавленного металла — агрессия, скрытая внутри голиафа, сияла вначале костром, после — словно маяком — и стоило клинкам пожать металлических извергов, как сам мужчина будто воссиял звездой. Твари летели из разных сторон — голиаф в своём неистовстве завертелся юлой, прокручивая сквозь витавший в воздухе пепел умерших своё смертоносное оружие словно стихией. Фелосиаль дала ему невербальный знак, что идёт за ним — из-за лесов послышался грохот механизмов, а следовательно, им придётся группироваться иным образом. Прытко полетев к мужчине, который объединил руки, дабы взмах был куда более эффективным, дал пространство для скачка девушки. Скользя под цепью на спине, девушка выстрелила тремя стрелами в летящих на них всё усерднее и усерднее машин. Но те лишь наплывали и наплывали как орды насекомых — везде одинаковые, гротескные черепа, подобия их скелетов. Каждый пытался выстрелить в них, метнуть очередную цепь, меч, пилу, топор, клинок, зубья. Вереск металла — СонДжо сметал их атаки, тела и орудия за доли секунд, наматывал сотни пут как легкие веревки и вырывал орудия из их прочных рук вместе с пальцами, пока несколько особо крупных машин не метнули его в сторону выстрелом из-за одного из сооружений — черепа выстреливших были пронзены стрелами Фелосиаль в тот же миг. Она словно вошла во вкус, но вовсе не битвы, а попытки выжить от атаки этих мерзких тварей. Втянув воздух получше, она стала скакать с одного дерева на другое, отстреливая с десяток стрел прямо по головам механизмов. Тактики в этом не было — против такого врага нужно просто обиваться всем, что есть. Ду-Эйн рвал и метал их как можно быстрее — черепа мялись под ударами его клинков и кулаков, а выстрелы из Сдирателей Кожи отскакивали от него, оставляя лишь легкие шрамы. Тот даже метался десятками обожженных кусков брёвен, заборов и, порою, даже дверьми, но словно оберегая костры с умершими, не коснулся ни единой кости. Огромное ядро на цепи полетело в сторону Фелосиаль — доспех был не готов к подобному и треснул от этой атаки, а половина её оберегов в форме колец и ожерелий израсходовались от одного этого удара. Если основные машины были высокими гуманоидными скелетами, обращёнными в механизмы, то эти твари были в десятки раз больше — напоминая крабов, массивы их клешен двигались с заметным расчерченнием почвы, а клокочущие звуки на брюхе притягивали взор к их источнику — тысячам мелких лапок-лезвий, способных разрубить в гармошку даже такую прочную броню, как у Фелосиаль. Гири-шары были нужны в качестве якорей, зачем — было неясно, однако оружие это было прекрасным против кораблей или массива противников. В некоторых кратерах позади новых машин виднелись остатки бедняг, не успевших сбежать от своих убийц и этих массивных, ржавых, треснувших местами сфер. Ду-Эйн пытался метнуть в сторону Фелосиаль свой клинок, но руку перебили орды противников, словно просчитав его поступок. Те старались метнуть более десятка мелких зубцов из Расчленителей, Глазовыдерателей, Костедробительные молоты сильно затрудняли даже обычные движения. За ордами Клешненосцев медленно шагал иной механизм, подобный меченосцу, поглощающий за собой всё, что идёт впереди — либо Фелосиаль сейчас взлетит, либо закончит свою жизнь там. Но что-то было не так — Жнецы, омерзительные машины, напоминавшие огромных спрутов или осьминогов, шагающих что под водой, что на земле, на удивление не появлялись. Маллеус упомянул одного, и, как оказалось, тот всё это время выглядывал из-за тонн противников — одиноко, он стоял прямо на другом конце деревни, совсем назметно копошась своими лапами внизу. Скакнув, дама пролетела винтом прямо к этому возвоянию больного разума, стараясь не зацепиться за десяток-другой рук воинов, срывающих с неё куски брони своими механически холодными фалангами. Стиснув зубы, она летела к этому монстру, который раскапывал очередной подвал своими лапами, напоминавшими клешни медведки. Они оба понимали, что же задумал Деорум, а от того Фел летела к самому ключевому элементу этого воинства. Копыта бились сильнее и сильнее о камни, почву, куски дерева, остатки машин. . . Скидывая за собой свои немногочисленные бомбочки, последние немного спасли её побег — достав из сумки “козырь”, Фелосиаль зажгла яркий, бурно дымящийся факел. Это и был их план — даже все вместе, обычными силами они бы могли попросту не успеть смести хотя бы половину без больших потерь, но таким образом, расчистив немного дорогу, те наконец смогут продвинуться к Жнецу, а далее.. Послышался громкий рёв — могучие, золотые крылья виднелись даже через тьму этого омерзительного смога, и вскоре, поле битвы покрыл мощный поток пара. Птица Маллеуса испустила концентрированный луч огня, испепеляющий ближайшие к пляжам воды мощным потоком пламени. Поток пара прикрыл атакующих, что дал Ду-Эйну скоординироваться и прыгнуть на летящее в него ядро так, что тот смог его пробить. Лишь краем глаза приметив этот процесс, Фелосиаль была в полном шоке от мощи голиафа, однако лишь на мгновение ей стоило призадуматься, как ядро второго Клешненосца метнуло тело мужчины прямо под копыта дамы. Полетев вдвоём прямо к самым близким к ним щупальцам, те наконец приметили, что Маллеус совсем близко. И он летел прямо к ним — Звездочёт брал параболообразную траекторию полёта, пока сверху в орду “железяк” приземлился Маллеус. Алые доспехи впились в почву багряным метеором, сотрясая почву под собой. Без плаща, на его спине провиделись несколько орудий, которые ещё не пошли в расход — вместо этого, в его дланях воссияло нечто невероятно огромное. Его 270 метров сложной брони словно бы требовали к себе подходящего орудия — больших размеров дубина была высотою с Фелосиаль. Воссияв потоком радужного перелива света, та блеснула на белоснежных костях, покрывших лицо кузнеца. Нечеловеческий рёв — тот перевел внимание машин на себя. Взмахнув своим канабо, железо в стали противников вскипело жидкостью, а кусочки углерода в виде угля полетели пеплом по воздушному потоку от этого мощного взмаха. Метнувшись тяжелым танком сквозь орды этих жалких скелетов, огромный алый титан рвал их словно бумажных, точно зная, куда бить и как. Решетя тварей тяжелой дубиной, те отлетали как от ударов Ду-Эйна, только в арсенале Маллеуса было куда больше возможностей. Метатель Кинжалов стрелял по ним не с целью пробить, а с целью нанести огромный осколочный урон. Ещё один взмах, ещё один, ещё, ещё и ещё! Удар за ударом, и на горе металла от рук Фелосиаль и Ду-Эйна появилось большое пополнение — Маллеус зачищал остатки противников, но когда на него обратили внимание Клешненосцы, то и Жнец окончил свои раскопки —в подвале сидело с два десятка перепачканных, испуганных жителей этого поселения, уже смирившихся со своей участью. Потянув свои омерзительные когти вниз, тот попал в капкан, который затеяла троица — разбежавшись, Фелосиаль полетела на своей максимальной скорости прямо на клешни существа. Ду-Эйн одним взмахом своих клинков отсёк эти омерзительные отростки, а броня на её голове раскололась от того, с какой силой та оттолкнула их в сторону, как пушечное ядро. Запутавшись в координации, осьминог стал искриться, пока СонДжо налетел на одно из его ведущих щупалец, рвя его клинками словно собственными когтями. Стоило этому крупному тросу разорваться, как Жнец наконец обернулся в сторону падения Фелосиаль. Из-под низа его корпуса повиделся открывающийся шлюз с чем-то на подобии пушки, извергающей из себя химическое оружие. Луч подорвал первые потоки этого газа — Звездочёт летел на Жнеца со скоростью пушечного ядра, и стоило Ду-Эйну изо всех своих сил потянуть это устройство своими клинками вниз, как Звездочёт пробил машину одним единственным столкновением на десятки огромных частей, продолжая своё пикирование на остатки противников, которых разрывал его создатель. Покрытый темным, расплавленным металлом, Деорум рвал и метал практически голыми руками, разрывая тварей одного за другим как игрушечных, пока по его спине приходились удары нескольких клешен. Для того, чтобы справиться с такой толпой, он призвал от Ду-Эйна в свои руки Штормозазыватель. Пока меч летел к нему, когтями, Деорум пытался притянуть к себе ещё и канабо, однако этого не понадобилось — неуклюжее приземление Звездочёта добило остатки машин, а его раскаленный от пламени клюв с яростью и даже безумием стал отрывать куски металла с Клешненосца, сжимая своими лапками его ядра до заметного хруста металла. Фелосиаль лежала без сознания — её сильно рвало, голова адски болела, кости ныли. Мышцы так болезненно гудели, что та и не решалась двинуться с места. Веки тяжело падали ниц, а рот жадно захватывал большие объёмы воздуха. Ду-Эйну было не слишком просто — скинуть многометровое существо было крайне сложным процессом даже для его могучих рук. Тем не менее, он вдохнул полной грудью, наконец помяв спиной. Да, тварей было не мало, но на удивление, СонДжо ожидал большего. На удивление... Что-то было совсем не так. Ржавые банки отлетали просто, и если Жнец пал так просто, то что-то здесь точно было не так. Те некоторые выжившие, которых Ду-Эйн и Фелосиаль непреднамеренно спасли при помощи Звездочёта, побежали туда, куда им показал Голиаф — далее в лес, куда машины ещё не успели пробраться. Те бедняги и не думали задавать вопросов — они летели меж десятков костров, в которых покоились, вероятно, их близкие без всяких запинок, лишь изредка падая вниз, рыдая, крича... Намотав на руки парочку лент какой-то ткани, мужчина поплелся к даме, пока в голову вновь пытался пробиться Маллеус. Голова голиафа ныла от сильного внутричерепного давления, и тот ментально игнорировал голос Деорума. Какой толк, пусть уж крикнет? Да и чего уж там, бой ведь закончен?. . .
— ВТОРАЯ ВОЛНА! Деорум указал при помощи канабо на море — из облака мглы показалась одна огромная машина, за ней, вероятно, вторая, и каждая — в окружении десятка тяжеловооруженных Клешненосцев. Звездочёт, не дожидаясь команды, взлетел ввысь — Маллеус крикнул ему остановится, но птиц, взмыв ввысь... Пал вниз — тяжелые гири, обмотав его крылья, сомкнули его движение. Деорум стиснул зубы — как он посмел так просчитаться? Это ведь логично, он знал, он видел! Он видел их! Воочию, глядел на них и их очами. Его вина — надо было остановиться сразу, нужно было задержать его, грубо усадить его обратно! Эти машины — это так называемые Пожиратели Городов, Салебросы. Омерзительные машины были ходячими пищеварительными системами, пережевывая за идущими далее силами остатки живых сил, материалов и ресурсов, смешивая это всё в однородную смесь, выплёскивая её вслед за собой черным грунтом. Маллеус однажды лицезрел, как это огромное нечто за пару часов перемололо целую деревню со всем, что в ней было — с живыми, мертвыми, домами и садами. Ду-Эйн, может, и стал бы ему подкреплением, однако ему следовало хватать Фелосиаль и бежать в глубины города. Речь не заходила даже о сражении, сколь о полном изничтожении остатков этого города. "Забрать всех и бежать глубже в лес" — в голову СонДжо эта мысль пробилась насильно. Деорум очень тяжело задышал — диафрагма дернулась несколько раз, прерывая томные вздохи. Необходимо было выиграть немного времени — совсем каплю, и наконец Кузня провела бы массированный обстрел. Этот не просчитанный ход — хоть в голову бейся топором, как это можно было упустить? Придётся прибегнуть к крайне тяжелой артиллерии, стоит только активировать этот чёртов камень в своей голове. “ — ... Ни Удержание Чудовища, ни Деструкция... Выпускать “Зверя” с Кузни будет опасно даже для моей брони и защиты Ду-Эйна, что уже говорить про Фелосиаль, не способную пережить это... " " — Перебить их всех! Вскрыть банки изнутри, прорвать их кости, растянуть эти механические органы по пляжу!— Нет, разорвать их с расстояния, достать Эмансипацию, метнуть в них клинки Ду-Эйна собственноручно!
— Дать Волю Проклятью!”
Нет. Нет, не сейчас, только не сейчас! Лоб задрожал, а по телу пробежались волны инфернальной боли, словно тысячи паразитов резко въелись в его плоть. Опять эти адские муки разливались прорвами разрывающихся псионической энергией вен вокруг этого окоподобного камня в его распадающемся от бесконечной агонии столетнего проклятья лба. “ — Метнуть Демиурга!— Разорвать их собственноручно!
— ЖИВЬЁМ СЖЕЧЬ ИХ!
— СПУСТИТЬ ЗВЕРЯ!
— СПУСТИТЬ ОВЕРВОИД!— ПОЖАТЬ ДУШИ ВЫЖИВШИХ!
— СБРОСИТЬ НА НИХ ТРУП АЙРЫ!
— ОТКОРМИТЬ ПРОКЛЯТЬЕ ДУШАМИ ЕГО ПОПУТЧИКОВ!— ИЗРЕШЕТИТЬ ИХ НАД КОСТР-
— ПРИЗВАТЬ ЭКСТРА-
— ОТДАТЬ БРОНЕ ТРУПЫ ЛЮДЕ-”
. . .
— Отключи свой шлем.
. . .
Горячая слюна подступила в рот — дыхание стало поверхностным, и Деорум, стянув шлем, вырвал. Тот стал рвать сильнее и сильнее, выплёвывая из себя помесь желчи и гнили, съеденного и выпитого. Тот ослабленно упал, опираясь на канабо — машины шагали, начиная свой омерзительный обряд поглощения всей этой каши, оставленной за впередиидущими. Их было ещё больше, больше и больше... Ещё одна такая же армия. Сознание раскачивалось, словно лодка, летя из стороны в сторону, вращая мир вокруг оси его мозга, плавящегося под этим адским наплывом мыслей. В агонии тот сжимал зубы, медленно идя к Звездочёту, который яростно срывал с себя путы. Из брони левого предплечья показалось три клинка. Навязчивые мысли говорил он сам, твари извне, демоны затерянных измерений? Какая разница, когда ноги не держали его — шлем рефлекторно замкнулся, пока Маллеус шагал к птице. Та, сорвав последнюю путу, плюнула потоком пламени в очередную орду механитов, пока Деорум пытался клинками содрать с себя шлем так, словно старался содрать с себя скальп живьём. Тело было не его — никакое тело не было его! Гнить вечность — гнить в любой форме — это его проклятье. Его душу неаккуратно поместил в неподходящую форму он сам, а когда та стала привыкать, он достал это холодное, обмякшее “нечто” и всунул в эту омерзительную оболочку. Какой план? Какое сражение! Он не вспомнил даже того, почему пошел, словно всё ещё стоя там. Проклятье било по его мозгу, по памяти, по восприятию ситуации... Шлем снялся неохотно — словно жадный живоглот, оно разинуло пасть, позволяя свежему воздуху войти внутрь. Звездочёт отступил назад — в него полетел с десяток мощных энергетических выстрелов. Он вовсе не пал ниц, однако не понимал, что же теперь делать — инстинктивно, птиц отошёл к своему хозяину. Деорум дышал глубоко и тяжело, пока его вновь не вырвало — чёрная как смоль желчь лилась бурным потоком, заставляла его скорчиться, скривить лицо во всей его сути. Птиц наконец коснулся своим клювом лба мужчины — и тот резким шлепком пришел в себя. Ду-Эйн уже отошёл с Фелосиаль как можно дальше, и Кузнец это ощутил. Здесь была лишь одна живая душа — и это Звездочёт. Стена из пламени всё равно подбила его — оказывается, выстрел машин и повалил его на землю. Они хотели пожать и его, но лишь дезориентировали гордого птица. Приходя в себя полноценно, Деорум не решился спускать инструменты последнего шанса — его руки активировали энергетический щит радиусом в 15 метров, пока Салеброс наконец подполз в своём полном обмундировании к ним, царапая щит своими лапами. Глаза задергались — ментальная связь с птицей наладилась, и он приказал ей взять его в свои лапы."— Ещё один раз."
Звездочёт одобрительно кивнул, и его лапы ухватили Маллеуса за плечи, поднимая массивную багряную броню ввысь. Барьер разрушился — массивная клешня потянулась к ним, но оба уже взмыли ввысь. Тут же послышались сотни свистов в атмосфере вокруг него, ведь твари пустили в ход свой огнестрел. Опасная вещь — обычно такими плавили людей живьём... Плюсом Звездочёта было то, что тот даже с Маллеусом в руках удачно маневрировал меж столь точных выстрелов как настоящий виртуоз. Они летели прочь от моря — было нужно набрать необходимую высоту для искомого маневра. Для этого, Звездочёт стал набирать воздух в специальный воздушный мешок, прямо под пирокинезными органами в его горле. Салебросы были удивительны тем, что как для таких огромных машин, они были крайне быстрыми. Десятки тысяч лапок сзади и 6 массивных лап в передней части корпуса позволяли им развивать огромную скорость — напоминая громадных водных медведок, те пережёвывали остатки с полей боёв так, словно обладали голодом. Клешнями рвали либо выживших, либо особо большие куски породы или древесины. Вероятно, машины сильно сбились — изржавев, те почему-то очнулись ото сна именно сейчас, от чего их тактика была крайне сумбурной. Не имея достаточных ресурсов, это был акт отчаянья — либо так, либо придётся бежать как можно быстрее. Ду-Эйн лишь прислушался к словам Деорума — вести бой он бы смог, но как долго? Не ясно. Жертвовать ресурсами при таком раскладе было бы иррационально, а следовательно, нужно идти — так Маллеус и думал. Машины, прекратив обстрел, скоротечно двинулись вперёд, перемалывая за собой сгоревшее поле боя, заглатывая внутрь себя трупный смог и языки уже бирюзового пламени. В этом и был план — потеряв их из виду столь быстро, алгоритмы воинства продолжали выполнять свои основные планы, идя вперёд. Это и было планом Маллеуса — двигаясь далее в леса под горой прямо на север, из-за горы показалась Кузня. В её западной нижней грани провиделся открывающийся отсек, из которого выдвигался сложный, огромный механизм. Перефразировав выражение “Не можешь победить — возглавь” в “Не можешь победить — используй тоже оружие”, на вторую волну существ повернулось Спрайт-Орудие. Это было изобретение машин, которое редко использовалось против орд противников, однако Маллеус за сотню лет своей жизни не просто нашёл, а долго изучал и чинил эту машину. Это и был так называемый зверь — то, что оставалось после активации этой машины, походило на огромную, эфирную медузу радиусом в целый город, витающий где-то в выси атмосферы. Это и было Спрайтом — Медуза Предзнаменования именовалась в народе либо как предвестник катастрофы, либо как последствие испарения небольшой деревни очередным полчищем машин. Не охотно желая использовать этот механизм, Деорум всё же решился активировать её легкий режим — в машинном “диалекте”, это имело термин, который можно было бы перевести как “Глюон”. Что значило это словно — теперь предстоит окончательно выяснить. Первый залп — в условный центр второй волны влетел огромный, завинченный болт из серебристо-голубого металла. Он напоминал громоотвод, и чем-то подобным служил. Обернув мёртвую петлю, Звездочёт летел вниз торпедой, используя тяжёлого Деорума как дополнительный вес. Достав из-за спины Штормозазыватель, Маллеус приказал птице по подлёту метнуть сконцентрированный поток плазмы, пока в меч из боков стали бить оглушительные молнии. План был прост — Звездочёт бы разогрел местность и атмосферу от влажного бриза и примесей смога, а Деорум метнул бы достаточное количество зарядов по снаряду. С громким свистом те летели на машины сзади, со стороны моря. Птиц, разинув свою пасть, выстрелил сконцентрированным потоком уже даже не огня, а полноценной плазмы — ради этого он воздух и копил. Поток горячего пламени буквально расплавил ближайших к ним механоидов, сильно растапливая броню даже Салеброса. Тем не менее, только когда атмосфера в округе стала колебать изображение как в поле под сильной жарой, те пролетели прямо над болтом — Звездочёт держал Маллеуса крепко. Немного пригнув его вниз, пока тот одним взмахом Штормозазывателя приманил с десяток молний прямо в тот самый болт — заряженный, тот сработал для орудия маяком, и стоило облачному клинку пройти сквозь него... Радужного цвета луч с белой линией в самом центре пролетел словно луч света — довольно далеко убежавший Ду-Эйн словно очутился днём под палящей звездой. Одна секунда, две, три — оглушающий грохот от взрыва метнул Голиафа с Фелосиаль в руках близь поваленного дерева, пока по всей горной округе стали разлетаться не испепелившийся остатки Железного Воинства. Массивный гриб из огня, пыли, щепок, камня и смолянистого смога — всё поселение взлетело в воздух в форме огромного взрыва, оттолкнушего даже невероятно тяжелую Кузню Бесконечности в сторону на пару сотен метров. Сквозь это облако пламени пролетел Звездочёт с Маллеусом в лапках — последний без сознания слетел с лап птицы, падая прямо на каменситый пляж небольшой реки-ручейка.Победа.