Паразиты

      Джи накрыл лёгким одеялом Томаса по горло и сообщил:       — Сейчас подойдёт твоя пара. Они изучали английский… Мы очень быстро и легко учим языки. Они начали, едва узнали о тебе.       — День назад? — уточнил Макарт лениво, пытаясь вытереть живот одеялом, хотя медик, закончив, и так вытер кожу влажными салфетками.       — Нет, ваши данные были в базе с первого дня, с того момента, как вас осмотрели в школе, — пояснил охранник.       — Нам врали, — заметил Макарт, пытаясь сесть. — Я оденусь.       — Тебе помочь? — спросил Джи.       — Уже… помог, — тяжело сказал Томас, всё же сев.       Успокоительные ещё действовали, просто Макарт уже привык к ощущениям и теперь немного приспособился. Натягивать штаны было сложно, и Томас точно бы упал, если бы Джи ему не помогал. Сил злиться у Макарта не было, и где-то в глубине души Томас и сам удивлялся, почему чувствует себя преданным.       Джи не был Томасу другом или соратником. Макарт не должен был ему доверять, ведь всё, что их связывало, — дружелюбие нива и то, что Томас запомнил его имя. Слишком мало для того, чтобы требовать от Джи преданности или хотя бы честности.       Они вошли, когда Макарт уже был одет. Парочка была колоритная. Тот, кто представился Нитом, был низким, крепким. Встреть его Томас на Земле, то не обернулся бы, не заподозрил, что перед ним не человек. Нит был синеглазым брюнетом, вполне себе симпатичным, с живым, умным взглядом. Он был слегка суетлив и постоянно что-то говорил.       Второго звали Калиад, и принять его за человека не смог бы никто. Тёмно-синяя кожа, красные волосы и шерсть на длинном пушистом хвосте. Рога — чёрные и весьма заметные. Только глаза были привычного цвета — серые. Лицо Калиада было резким, грубоватым, но улыбался нив заискивающе и даже повиливал виновато хвостом.       — Кто из них родственник короля? — уточнил у Джи Томас, рассматривая тех, кому достался.       — Нит, — сообщил охранник.       Томас кивнул, хотя это было неожиданным. Макарт встал, стараясь держаться ровно.       — Давай я тебе помогу, — двинулся навстречу Калиад.       — Кто решил, что я готов вынашивать ваше потомство? — зло уточнил Томас, прижавшись к Джи и убрав руки за спину.       — Мы вместе решили, — заверил Нит. — Мы с мужем прочли твоё дело и решили, что тебе будет проще сразу принять новую реальность. Если то, чего ты боялся, уже свершится, бояться будет нечего.       — А меня спросить? — уточнил Макарт. — Я не хочу. Я мужчина, мы не приспособлены…       — Нет, но мы приспособлены, — отозвался Нит, не дав договорить. — Поехали домой. Тебе стоит поспать. Потом мы закажем тебе всё необходимое. А пока — пора отдыхать.       — Сама заботушка, — фыркнул Томас.       — Да, я заботливый, — закивал Нит.       — Думаю, это была ирония, — заверил мужа Калиад.       — Думаешь? — неуверенно отозвался тот и растерянно посмотрел на носителя.       — Я тоже думаю, что говорил я с иронией, с горькой иронией. Всё же эта забота мне боком выйдет… Или нет? Как вообще вы детей из нас достаёте? — уточнил с каким-то потрясающим безразличием в голосе Макарт.       — В ходе полостной операции, — пояснил Калиад и слегка тряхнул своими кроваво-красными волосами. — Поехали домой?       — На Землю? — почему-то спросил Томас, хотя знал ответ.       — Нет, — коротко ответил Нит.       Макарт глянул на Джи: носитель не был уверен, что сам дойдёт лифта, и почему-то не хотел, чтобы к нему прикасался кто-то из этой пары, хотя этим двум уже не было смысла насиловать Томаса. Наоборот — Макарт стал временным домом для их ребёнка, долгожданного, желанного… Томас теперь нужен им целым и невредимым.       — Я провожу, — понял смысл этого взгляда Джи и взял Макарта под локоть. — Сможешь идти, или тебя отнести?       — Попробую сам, — хмуро кивнул Томас: ему претила сама мысль, что его будут нести словно ребёнка или невесту.       Ноги были как будто бы ватными, но слушались. Макарт сам вышел в коридор, а там замер на мгновение, пытаясь вспомнить, откуда его принесли. Джи осторожно потянул Томаса направо, не спеша лишний раз заводить ненужные и тягостные разговоры.       Медленно, словно двигаясь по шею в воде, Макарт добрался до лифта и прислонился спиной к стенке кабины, прикрыл глаза. Его парочка что-то между собой обсуждала на языке нивов, но сейчас, не волнуясь, Томас даже смог уловить знакомое слово: «еда».       — Я не голоден, — сообщил Макарт, не открывая глаз.       — Жаль, — ответил, судя по голосу, Нит. — Мы заказали дорогой ужин с доставкой. Из земных продуктов.       — Говорю же, ты сама заботушка, — лениво отозвался Томас, придав голосу ядовитый тон.       — Это опять ирония, да? — уточнил Заботушка у супруга.       — Она самая, — весомо подтвердил Калиад.       — Джи, они так выучили английский за несколько дней? — спросил Макарт, открывая глаза и отлипая от стенки лифта: кабина приехала на крышу.       — Мы хорошо и быстро учим языки, — кивнул охранник и вновь придержал его за локоть.       — Какая прелесть, — отозвался Томас. — Ноль эмпатии — и тяга к языкам.       — Эм… Ноль чего? — спросил Нит, явно столкнувшись с незнакомым словом.       — Неважно, — перебил начавшего было отвечать Джи Макарт. — Зачем тебе знать, чего у тебя нет?       — Так ведь всегда можно купить то, чего не достаёт, — поспешил заверить Нит носителя. — Мы ведь не жадные. И деньги у нас есть.       Томас пару раз моргнул и тускло рассмеялся, заверив:       — Такое не продаётся, Заботушка.       Нит обиженно засопел, а судя по тому, как дёрнулся Калиад, на здоровяка эта моська расстроенного и обиженного почти-принца действовала безотказно, но Макарт лишь мстительно улыбнулся. Джи же предпочёл не вмешиваться и помог Томасу занять место в боте. Охранник лично застегнул ремни безопасности и вышел, бросив на прощание:       — Пока, Томас. Пусть звёзды будут к тебе теплы.       — Вали уже, — грубо отозвался Макарт. — Мог бы и предупредить.       — Ты и сам знаешь, что не мог, — задержался в дверях Джи.       — Знаю, поэтому и злюсь: сам решил тебе доверять, хотя понимал, что ты в другой команде, — признал Томас. — Ладно, Джи, пусть и к тебе они будут не холодны.       Охранник улыбнулся и кивнул, а затем вышел.              Макарт, мысленно пытаясь применить к паре нивов земную гетеронормативность, почему-то решил, что вести бот будет Калиад, но за руль — или штурвал — сел Нит. Они даже не взлетели, когда нив сделал стенки и пол прозрачными.       — Я знаю, тебе понравилось, — гордо сообщил Заботушка.       — Угу, — кивнул Томас. — И много ты обо мне ещё знаешь?       — Ты влез в драку, и за это тебя исключили из школы, — начал с конца Нит. — У тебя там остались три друга. С двумя, правда, ты подрался. Предпочитаешь в еде рыбу, водоросли атит и пряные сладости. После похищения ты не сложил рук и пытался бороться. Работал детективом. Любишь читать и неплохо учился. Немного тяжеловато тебе давались уроки обращения с техникой. Ты много плавал и утром занимался настоящей тренировкой. Вот, вроде бы, и всё.       Макарт кивнул и добавил:       — Я расследовал похищения людей. Вы знаете, сколько горя принесли родным и близким пропавших? И самим пропавшим?       — У нас не было выбора, — вмешался Калиад. — К сожалению, наша природа такова, что без вас мы обречены на вымирание.       — А мы без вас — нет, — мотнул упрямо головой Томас. — Вы знаете, что ваши нивы похитили парня, которому и так не повезло? У него был рак. Он вам и не пригодился и свои последние дни провёл вдали от близких. Неужели у вас совсем нет эмпатии?       — Совести? — уточнил Калиад, угадывая значение незнакомого слова по контексту, и достал свой планшет, чтобы узнать точный ответ.       Макарт так и не привык к тому, что местные планшеты можно складывать словно бы листы бумаги, засовывать в карман и затем даже сидеть на них. Ничего с ними не будет. Так что Томас пронаблюдал за тем, как нив расправляет смятый планшет, и только потом сжалился:       — Эмпатия — возможность понимать и осознавать чувства других.       — У нас есть сочувствие, просто мы не всегда можем полностью обследовать носителя на его планете, — ровно отозвался Калиад, сунув планшет назад, в карман. — Но сапиенсы — тоже не раса высшего гуманизма.       — Да, у нас есть войны и преступления, но мы никого не крадём с целью размножения, — лениво препирался Макарт: лекарства ещё действовали, и злости, гнева он не ощущал, ему просто хотелось задеть их посильнее. — Тем более — в массовом порядке.       — Да что ты говоришь… — с откровенной насмешкой в голосе не согласился рогатый. — То есть женщин у вас не воруют? Ни в Индии, ни в Китае, ни в других странах? Не отдают замуж против воли?       Томас резко ответил:       — Но это женщины нашей расы…       — Поэтому их можно воровать? — уточнил Калиад.       — Лиа! — возмутился Нит.       — Заботушка, а твой муж прав, — нехотя признал Макарт. — Хотя у нас с этим всё же борются.       Калиад кивнул и заверил:       — Мы тоже пробовали бороться. Но… если раса с нами почти не знакома, не имеет плотных и постоянных взаимоотношений, то добровольцев-носителей нет совсем. Ну, максимум один или два за огромные деньги согласятся. Это не решает проблему целой расы. А если мы плотно сотрудничаем с другой расой, то те быстро получают иммунитет: их организм начинает вырабатывать белки, что на ранних стадиях деления убивают эмбрионов.       — Резус-фактор? — спросил Томас.       — Он самый, — кивнул нив.       — А почему этот резус-фактор есть и у обезьян, у резусов? Вы их тоже использовали для размножения? — уточнил Макарт.       — Нет, — покачал головой Калиад.       — У вашей расы изначально был этот белок, но в популяции ещё тысячу лет назад он встречался не очень часто, а сейчас у большинства резус-фактор положительный, — пояснил Нит, не отрываясь от управления ботом.       — А почему вы не используете в качестве носителя неразумного? Крупное животное вам бы в целом подошло: нет необходимости похищать, можно вполне законно покупать тех же коров, — спросил Томас.       — Тут, понимаешь, какое дело… — замялся Нит. — Ты ещё не успел это изучить… Но у нас есть механизм, позволяющий затеряться в носителях и стать почти незаметными. Если носитель нервничает, то выживший эмбрион считывает это по гормонам и начинает копировать строение, внешнее, именно носителя. А разумный в теле быка… то ещё зрелище — ему и ни слова, и ни рук не дано. Проводили раньше, в старину, подобные опыты. Результат был удручающим: жить с обликом животного — одно мучение для разумного.       Томас поёжился и кивнул: подобное и правда пугало.       — Мы почти прилетели, — отвлёк Макарта от неприятного разговора Калиад. — Видишь там дом с синей крышей и бассейном? Это наш дом. Теперь ещё и твой дом.       — Небольшой, — вяло обрадовался Макарт. — Вы не планируете толпу детей.       — Ну… вообще, после третьего ребёнка носитель обретает статус гражданина и вправе не только отказаться вынашивать, но и уйти от пары, получив пожизненное содержание от них, — сообщил Нит. — Но у нас этого не будет.       — Вы решили ограничиться одним? — предположил Томас.       — Ты решишь остаться с нами, — самоуверенно отозвался Заботушка.