***
Элиэф всегда считал, что по сравнению с младшим братом, он к одежде равнодушен, но Тобурд обещал ему столько тканей, сколько альфа сможет унести, и омега, едва они вошли в дом, поинтересовался где дверь в лавку, и теперь рылся в рулонах, прикладывая отрезки, смотря на себя в зеркало и выбирая, что набрать. Не только для себя, но и братьям! И процесс выбора так его увлек, что он уже ничего вокруг себя не замечал. Тобурд же наблюдал за этим с улыбкой, кивнув своему наемному работнику, очень обязательному пожилому бете. Разориться альфа не боялся: Элиэф был скорее омегой проказливым, чем продажным. Такой своего не упустит, но и без меры наглеть не будет. – Ты ведь пользуешься тем, что торгуешь омежьей слабостью, – весело сказал Элиэф, трогая пальцами нежный насыщенный зелёный шелк. – И ведь тебе совсем не стыдно. – Я не могу потерять такое преимущество просто так... – кивнул альфа. – Я ведь этой лавкой как местом смотрин всегда пользовался. Тут я тебя и присмотрел, тут в тебя и влюбился. Омега вздрогнул и посмотрел на Тобурда, потребовав: – Повтори. – Прости, наверное, мне не стоило это говорить... Но да, я впервые влюбился и именно в тебя, – кивнул несерьезный альфа, не отводя взгляда от Элиэфа. – Осознал это не сразу. Наверное, все же, я думал, что меня минет это чувство, и семью я буду строить с тем, кто мне подходит лучше всего. Но... Сейчас мне все равно. Я не ищу выгоды или удобства в браке с тобой, просто хочу, чтобы ты был рядом, со мной и был счастлив. Элиэф почувствовал себя неуютно... Сейкас не любил говорить о чувствах, утверждая, что это ставит альфу в уязвимую позицию, а альфе нужно верить в собственные силы. Меньше всего омега был готов услышать слова о влюбленности от Тобурда. Элиэф знал, как тот умело и упорно торгуется, как стоит на своем... И все же омега помнил, что последнее время торговаться в этой лавке поручали именно ему. Отец считал, что Элиэф просто такой же упрямый, именно поэтому Тобурд снижает цену на свой товар, но сейчас омега уже не был так уверен, что все дело именно в упрямстве. – Я выбрал три ткани, – решительно поменял тему разговора омега, не зная, как реагировать на признание. – Но вот этой зелёной нужно на две рубашки. А синей и жёлтой – на одну, больше не нужно. – Всем братьям по рубашке? – догадался Тобурд и кивнул работнику. – Упакуй. Теперь ты готов мой дом смотреть? – Готов, – заверил омега. Едва двери в лавку альфа запер на замок, как Элиэф спросил: – А опиши наш самый обычный день... Если я буду твоим мужем и у нас будут дети. Тобурд улыбнулся и на мгновение задумался: – Знаешь, я из альф, что любят традиционный уклад... – Это омега смотрит за домом и детьми, а альфа работает? – в лоб уточнил омега, понимая, что ему такой расклад не нравится. – Нет. Может, где-то, где омег половина или больше, именно это считается традиционным укладом, но у лис по-другому все. Омега делает что хочет, а альфа уже вокруг вьется, – рассмеялся Тобурд. – Вдруг тебе захочется учиться или понравится в лавке торговать? Тогда уж я буду по дому шуршать и детишек растить. А ты мне помогать в свободное время, чтобы дети с папой тоже время проводили. Или ты решишь открыть рядом с лавкой тканей свою лавочку... Тогда мы найдем туда помощника и будем меняться: день ты работаешь, а я с детьми, день наоборот. Не хочу только, чтобы наших сыновей чужой бета воспитывал – иногда нянь просто необходим, но не должен он заменять родителя. Элиэф только и смог, что кивнуть, понимая, что все альфы говорили об их совместном будущем то, что омега и хотел услышать от Сейкаса! Мэлуи, правда, не подумал, что омега может захотеть работать, но все же... Элиэф только сейчас и сам об этом подумал! Он представил, как стоит за прилавком и торгуется с покупателем до хрипоты, стараясь продать залежавшуюся ткань и осознал, что ему нравится вертеть эти мысли в голове. – Судя по огоньку в твоих глазах, ты уже ткани перевешиваешь и выручку считаешь, – хохотнул Тобурд, когда молчание затянулось. – Да, – кивнул омега. – Нельзя? – Можно, – заверил альфа. – Конечно можно. – Я только сейчас понял, что могу и работать, и детей воспитывать, – улыбнулся Элиэф. – Это в сказках все свадьбой заканчивается, а в жизни все самое лучшее должно ею начинаться, – кивнул Тобурд. – Чтобы в каждом дне было что-то хорошее, а не только будни и редкие выходы в город. Альфа подошёл поближе, почти прикасаясь к омеге, он остановился и спросил: – Я тебя своим признанием не напугал? – Нет, – твердо и честно сказал Элиэф. – Отец нам часто такое говорит, что любит. Не всегда на прямую, но дает понять, что любит нас, каждого, очень сильно. Наверное, так и нужно делать. – Точно так и нужно, – кивнул Тобурд. – Только тебе нужно выбрать, кому из альф ты позволишь любить себя. Омега отступил к каминной полке, отвернулся, делая вид, что рассматривает часы. Элиэфу нужно было скрыть эту странную, кривую улыбку. Скрыть то, что он не готов был озвучить: он был не прав. Омега сам себя обманывал веря в то, что Сейкас его любит, хотя видел, наверное, всегда, что это не так. Элиэф вспомнил руки альфы на себе, то как Сейкас раз за разом словно бы невзначай напоминал об излишней полноте, о "некрасивости". Омега впервые подумал, что альфа, которого он выбрал до Ухаживаний, пытался самоутвердиться, таким странным и нечестным образом.***
Ной остановился у одной из палаток, что стояла на площади в честь весенней ярмарки и задумчиво повертел в руках большой шар из каких-то сухих веток. – А что это? – спросил Сейгарий, рассматривая странную игрушку. Весь товар тут казался альфе странным: какие-то ветки, пеньки, деревяшки. Слишком маленькие, чтобы из этого сделать мебель, к примеру, эти куски дерева казались Сейгарию чем-то ненужным, и он не мог понять, что привлекло бету именно сюда. – Эта вкусная древесина для стачивания зубов, – пояснил торговец: плотный и низкий альфа. Ной кивнул, подтверждая. – У нас тут достаточно большая община бобров живёт. Так что этот товар явно пользуется спросом, – кивнул он, с сожалением ставя на прилавок шар из веток размером с голову. – И ты тоже их грызешь? – удивился Сейгарий. – Я бобр, конечно я их грызу, – возмутился в ответ бета. – Тогда зачем на место положил? Давай купим все, что тебе по вкусу? – предложил альфа, стараясь не смеяться: воспринимать ветки деликатесом он просто не мог, хотя, когда у зверя Эйвана менялись зубы с молочных на постоянные, волчонок сгрыз не одну ножку табурета. – Мы же гуляем, а они тяжёлые. Да и ты хотел меда купить и пряников детям, – отмахнулся Ной. – Завтра схожу, вдруг что останется. Хотя серую иву разберут... Сейгарий сдержал смешок: столько грусти было в словах беты, столько тоски и все из-за дурацких веток! – Между прочим, я альфа и медведь, – напомнил он Ною. – А, значит, отличаюсь выносливостью. Я до сих пор могу встать, когда все четыре сына висят на мне. А они, заметь, весят поболее, чем эти пеньки. Так что выбирай, что твоей душе угодно, а то я вынужден буду всего понемногу набрать. Ну не разбираюсь я в древесине, в её вкусовых особенностях – не грыз с детства. – Можно? Тебе не сложно будет? – оживился Ной. – Не тяжело? – Не тяжело, – заверил Сейгарий, невольно вспомнив, как его Майлок, любимый муж, точно так же смотрел снизу-вверх и спрашивал, не сложно ли медведю нести такую кучу рыбы. Бета принялся обнюхивать и вертеть товар, откладывая то пеньки, то ветки, то шары из прутьев в бок. Лишь когда треть всего товара оказалась упакована в холщовые мешки смекалистым торговцем, Ной осознал, сколько же он всего набрал. Бета глянул на Сейгария, собираясь сообщить, что он сейчас выложит половину, но альфа уже спросил: – Сколько? – Четыре слотна, – отозвался тот. – Да ты издеваешься! – возмутился альфа, приступая к любимому делу. – Да я книгу купил за два! Тоже из дерева, между прочим! Но там ещё и мысли записаны, умные даже, возможно! Да и обработка другая. Один слотн. – Три слотна и семь медяков, – пошел на уступку торговец. Ной же не сдержал смешок: Сейгарий купил книгу Эйвану. Очередной роман о любви, в котором омега из гиен взял в мужья пленного альфу. Бета сильно сомневался в том, что там было много умных мыслей. – Да видное ли это дело? Да за три слотна мне дуб вместе с дуплом и беличьими запасами на дом доставят! – продолжил Сейгарий. – Ладно, добр я. Один слотн и пять медяков. – Я их сам собирал, сушил и даже ни разу не погрыз! – возмутился уже продавец. – Меньше чем за три слотна не отдам. Я же ещё и мешки свои трачу. Ной отступил, слушая как альфы торгуются. Сам бета не любил торговаться, но Сейгарий не то, чтобы любил, просто был вынужден: чем старше становились сыновья, тем больше становились расходы. Наконец, альфы ударили по рукам, и Сейгарий заплатил. Альфа закинул оба мешка на плечо, Сейгарий даже не вздохнул тяжело, а бодро предложил: – Выпьем теплого настоя? – Хорошо, – кивнул бета. – Я угощаю.