***
Элай удивлённо посмотрел на небольшой, но отдельный домик и спросил: – Луин, а как далеко отсюда дом твоих родителей? Альфа, совсем ещё юный, чуть покраснел и нехотя признался: – Мои родители живут за тем забором, ну, а слева дом моего дяди-беты и его супруга. – Не стоит смущаться, – заверил омега. – Я бы такого юного альфу тоже бы далеко не отпустил, будь ты моим сыном. Но личный дом тебе бы купил, чтобы было больше шансов заполучить омегу. Элай знал эту простую истину, как и все оборотни: альфе никогда не бывает рано создать семью, но бывает слишком поздно. Даже вдовые и разведённые омеги с подозрением относились к альфам с сединой в волосах, коих ни разу за юность и зрелость не выбирал в мужья омега. Это юных омег родители отговаривали, не давали добро и оберегали от брака в самом рассвете юности, не желая отпускать из семьи. А альф... С альфами все обстояло по-другому. Это омега с недостатками во внешности, в характере, с нагулянным ребенком имел все шансы найти себе мужа хорошего, достойного. А вот у альфы, даже без недостатков, этих шансов было меньше. Пусть омег и осуждали за внебрачные связи, в отличии от альф или бет, но едва такой омега решал объявить Ухаживания, как соседи прикусывали длинные языки. Став замужним, омега смывал позор, пусть браку и был всего год, а сыну – больше, хоть гораздо больше. Но вот альфе прощали гораздо меньшее. Даже то, что с каких-то Ухаживаний альфу исключили первым, а то и вторым, могло показаться родителям омеги подозрительным. И тогда те через общих знакомых старались разузнать, чем этот альфа не приглянулся омеге. Луин кивнул, улыбнувшись: – Хорошо, что ты это понимаешь. Пойдем в дом? Элай кивнул и старательно вытер свои ботинки, чтобы не заносить в домик лишней грязи. Омега осмотрелся и сел на высокий табурет, едва зайдя в прихожую, и принялся разуваться. Кивнул на рисунок, что висел на стене и спросил: – Твоя работа? – Нет, – покачал головой альфа. – Я очень плох как художник: не умею рисовать пейзажи, только шаржи и портреты. Или, скорее, не люблю рисовать природу и предметы. Не вижу красоты, той красоты, что мой папа видит в любом изгибе реки или заброшенной мельнице, в букете диких цветов. – А мой портрет ты уже пишешь? – уточнил омега. – В процессе. Но пока не закончу, не покажу, – упрямо заверил Луин. – Мне тяжело даются серьезные портреты, хотя их писать я люблю, все же я привык рисовать именно шаржи. Боюсь, что мое виденье тебя может и задеть. – Я терпеливый, – хохотнул Элай, вставая. Омега повел носом и на запах отправился в сторону кухни. Альфа тихо рассмеялся и пошел следом. На столе стояло большое блюдо с пирожками, накрытое чистым полотенцем. Элай сел за стол, сдёрнул ткань и, принюхавшись, довольно потёр руки. – Я поставлю чайник, а ты давай, в ванную, руки мыть, – приказал Луин. – Я тоже помою. – Ты как мой отец: он тоже ставит между мной и пирожками всяческие преграды. Но у него есть оправдание: если меня и Элиэфа не замедлить, то другим просто не достанется, – рассмеялся вновь омега, но послушно поднялся и пошел в ванную, благо на нужную дверь ему указал альфа. Когда Элай вернулся, на плите уже стоял небольшой пузатый чайник, а сам Луин тут же направился в сторону ванной. Омега взял себе небольшую тарелку и, взяв самый большой пирожок, тут же откусил, наслаждаясь хрустящей корочкой и сладкой, вязкой, насыщенной начинкой. Пока альфа мыл руки, Элай успел прикончить первый пирожок и взять второй. – Я смотрю, ты оценил мое кулинарное искусство, – улыбнулся Луин, заваривая чай из сушеных листьев дикой, лесной малины. – Ты ведь не просто так выбрал именно это ремесло своим делом жизни, – заверил омега. – Я могу сказать, что ты правильно выбрал. Вкусно! – Спасибо, – кивнул альфа и сел напротив, поставив две большие чашки на стол. – Мой отец говорил, что лучше и благосклоннее смотрит на альфу омега сытый и довольный. – Но если часто кормить омегу, то он станет больше и толще, – предупредил Элай, взяв себе ещё один пирожок. Луин лишь улыбнулся, не споря.***
Визит в дом Хэйяна для Эйвери был столь же желанен, сколь был бы желанен визит в кондитерскую для Элиэфа. Младший, самый красивый из сыновей Сейгария обожал одеваться красиво, подбирая рубашку под штаны и строго следя за тем, чтобы тон обуви и сумки совпадал. Альфа, как и большинство портных, жил прямо над своей лавкой, чтобы не тратить время на дорогу до работы и обратно. Хэйян прекрасно знал эту маленькую слабость омеги и вместо того, чтобы проводить Эйвана через другую дверь сразу в свой дом, распахнул двери закрытой уже на ночь мастерской. – Включишь кристаллы? – спросил омега уверенно шагнув в темноту. – Конечно, – Хэйян хлопнул дважды в ладони. Кристаллы осветили все вокруг теплым, ровным светом. Эйвери сделал шаг и замер, рассматривая свадебный омежий костюм. По шёлку шла затейливая вышивка, пуговицы из серебра смотрелись дорого, а сам покрой был настолько смелым, подчёркивающий фигуру, что только самый уверенный в себе омега рискнул бы надеть его. Эйвери провел пальцами по ровной тонкой вышивке, состоящей из рун, что несли благословение и защищали жениха, и спросил: – Тёмно-синий... Кто-то из вдовствующих омег... Но никто не объявлял ухаживания в прошлом году или осенью. Для кого он? – Ближайшие дни один омега объявит Ухаживания, – улыбнулся Хэйян, подходя к манекену. – Он всегда делал все по-своему... Вот и свадебный костюм решил шить, ещё даже не объявив об Ухаживаниях. И вам пора уже думать... – Какие шить костюмы, – перебил омега, трогая пуговицы, что на фоне темного шелка смотрелись звёздочками. – Знаю. И впервые новый наряд меня пугает. – Чем? – удивился альфа. – Я никогда не был мужем, – пожал плечами Эйвери. – И папой не был. К тому же, свадьбу принято играть уже позже, когда альфа не только выбран, но и испытан совестным бытом. А этот вдовец, похоже, знает, чего хочет. Кого хочет... Повезло ему. Хэйян покачал задумчиво головой и заговорил: – Обычно Ухаживания объявляют по весне, чтобы по осени или зимой сыграть уже свадьбу. А этот год какой-то особенный. Посмотри. Альфа отошёл и открыл дверцу, ведущую в мастерскую. Там стоял ещё один манекен с ещё одним свадебным костюмом для омеги. Но в этот раз шелк был ярко-красным, говоря о том, что свадьба у омеги будет первой. – Решительный, – заметил Эйвери рассматривая красоту вызывающе яркого облачения для омеги-жениха. – Но кто? По-моему, все, кто был на Ухаживаниях в прошлом году, уже или вернулись к родителям или сыграли свадьбы... – Я не задаю лишних вопросов, но предчувствую интересную историю, – улыбнулся Хэйян. – Все же иногда одежда говорит о многом, особенно если эта одежда – свадебный костюм! Омега кивнул, рассматривая ярко-алый наряд, а затем повернулся в лавку и глянул на тёмно-синий. Два свадебных наряда вне сезона свадеб... Эйвери так хотелось бы побывать на примерках, посмотреть на двух этих женихов и понять, кто сделал правильный выбор и кому наряд подойдёт больше. – А для тебя я уже купил ткань, зелёную, под цвет твоих глаз, – сообщил альфа, отвлекая от мыслей омегу. – Ты так уверен, что я выберу тебя? – склонил голову на бок Эйвери. – Как портного – да, – отозвался Хэйян. – Как бы я не хотел быть твоим альфой, твоим мужем, я прекрасно знаю, насколько напряжённой будет борьба. Так что кого бы ты не выбрал, я бы хотел остаться с тобой хотя бы друзьями. Жизнь удивительная штука и иногда тот, кого омега не выбрал в первые Ухаживания, становится мужем после вторых. А я не отступлюсь, пока ты не станешь чьим-то мужем. Да и тогда мне будет сложно принять, что тебя я упустил. – Возможно, это просто глупые мысли наивного юного омеги, но я бы хотел, чтобы мои первые Ухаживания стали и последними, – покачал головой омега. – Как у моего папы. Не хочу, как Тоскон семь раз объявлять Ухаживания перед тем, как выбрать себе альфу. И то мне кажется, что он остановился в седьмой раз только потому, что альф у забора собралось всего трое. Хэйян фыркнул и кивнул: – Мне тоже так показалось. Мы же тоже не дураки.... Зачем волочиться за тем омегой, которому просто нравится сам процесс Ухаживаний, а не результат? Ещё неизвестно, как долго Тоскон пробудет в браке: вдруг через год он затеет развод, чтобы была возможность объявить очередные Ухаживания? Эйвери согласно закивал – он тоже не был уверен, что этот брак продлится хотя бы пару десятков лет. Тоскон был омегой красивым, очень! Яркий блондин с небесно-голубыми наивными глазами был желанным женихом для многих в первые три Ухаживания. Там, у забора, от зевак и несерьезных альф и шагу ступить было некуда. Эйвери со старшими братьями, со всеми, кроме Элая, тоже прибегал посмотреть на то, как несерьезные альфы будут рвать в очередной раз ленту. Но после пятых Ухаживаний самого Тоскона стали звать "несерьезным" омегой, что было почти позором и стало причиной шуток. Ну не принято было так! Если родители торопили омегу, и он был не готов к Ухаживаниям, то по церемонии омега должен был уронить ленту в толпу альф. Отец или любой серьезный альфа ленту должен был поднять и протянуть омеге. Если тот вновь ронял ленту, то несерьезные альфы расходились, понимая, что омега не готов выбирать, и до следующей весны Ухаживания объявлялись закрытыми. Именно так дважды и поступил Ниас, одноклассник Элая, когда родители выставляли его на Ухаживания. После двух попыток отец оставил омегу в покое, а тот стал вначале подмастерьем, а затем и молодым ювелиром, и больше на Ухаживания себя не выставлял. Эйвери в своей время даже возмутился, сказал Элаю, что его одноклассник зря так упорствует. Младший из омег считал, что и самому Элаю давным давно пора искать себе мужа. Но старший брат лишь рассмеялся и покачал головой, сообщив: – Поверь, Ниас тебя ещё удивит. Долго ещё его имя будут обсуждать в городе. Эйвери попытался расспросить брата, но Элай слухов никогда не распускал и чужие тайны хранил умел.***
Элай замер, не сразу поняв, что он видит. На несчастном столике стоял на одной ноге Сейгарий и весело кукарекал. Омега не то, чтобы сильно удивился: отец никогда не упускал возможности поиграть в разные игры и, проиграв, выполнял самые странные желания детей, Элая больше удивила крепкость маленького столика. – Проиграл? – спросил старший из омег, садясь на низкий диванчик. – Нет, отец просто сошел с ума, – хихикнул странно Элиэф. – Кукареку, – повторил в очередной раз Сейгарий и спрыгнул со столика. – Элиэф немного перебрал вина. – И мало закусывал, – сообщил весело Эйван. – Что на нашего брата не особо похоже, но как есть. Отец приобнял за плечи Элая и тихо шепнул: – Похоже, Элиэф нервничает. Ему сложно решить, кого выгонять в этот раз. Старший брат кивнул, глянув на Элиэфа, и тяжело вздохнул: Элай понимал, что за решение уже принял брат, и почему он позволил себе перебрать на глазах у Сейгария и Ноя. – Элиэф, – позвал Элай. – Пойдем, сделаю нам кофе. У меня тут есть очень вкусные пирожки с собой. – Пошли, – кивнул тот в ответ. Старший брат поставил турку на плиту, проверил, что стоит в печи и поставил туда пирожки, решив их разогреть, и спросил: – Ты ведь уже все решил? Элиэф опустился на табурет и кивнул, смотря куда-то в окно.