Естественный ход жизни

      Этот круг ухаживаний рассчитан был показать омегам, чем именно на жизнь зарабатывает несерьезный альфа. Так что свидания в этот раз начинались с утра. Сонные и зевающие сыновья спускались вниз, где уже бодро хозяйничал Сейгарий. Альфа напевал себе под нос, готовя сытный завтрак для детей. Сейгарий взял на работе выходной, как и Ной, ведь они собирались весь день провести за городом. Альфа уже снял на целый день кэб, чтобы рядом не было третьего лишнего.       Элай еще не допил свой крепкий чай, когда за ним явился Хамам. – Ты там в мастерской прихвати с собой пару-тройку камушков на память, – посоветовал Сейгарий шутливо. – Ай, какой ты алчный, – возмутился шутливо несерьезный альфа. – Элай, пойдем? – А чай? – насмешливо отозвался омега, кивнув взгляд на свою огромную, наполовину полную кружку. – Там уже ждут другие, – хохотнул Хамам. – Такеши изведется, пока будет ждать.       Эйван ойкнул, глянул на свою домашнюю рубашку и приказал: – Ты, Хамам, будешь ждать, пока Элай допьет.       Он подскочил и сбежал наверх: сегодня Эйван собирался надеть на себя подарок восточного гостя. Дорогая шёлковая рубашка и так уже второй день лежала в шкафу, лишая омегу покоя, но завтракать в новой одежде Эйван не решился, боясь испачкать.       Элай проводил брата взглядом и сообщил: – Видишь, не судьба тебе сбежать из моего дома так быстро.       Хамам чуть замялся, чувствуя неловкость: отец и братья Элая смотрели на него с легкой насмешкой, и несерьезному альфе очень хотелось сбежать. Но он стойко стоял и ждал. Элай допил свой чай быстрее, чем Эйван вернулся, и им пришлось подождать еще пару минут в прихожей.       Хамам кивнул Такеши, когда они разминулись у самой калитки, а Элай еще и шепнул: – Эйван в твоей рубашке, не забудь сделать комплимент.       Такеши глубоко поклонился, давая понять, что услышал и принял к сведению. – Ты когда-нибудь бывал в ювелирной мастерской? – спросил Хамам по дороге. – Только в ювелирном магазине, и то не часто, – пожал плечами омега. – Я не очень люблю украшения, но мне очень хочется посмотреть, как делается эта красота. Все же это очень тонкая и очень интересная работа. – Это хорошо, – кивнул альфа и признал. – Но я хочу сделать какое-то украшение и для тебя. Уже начал даже. – Я буду носить то, что ты сделаешь, – заверил Элай, а, оглянувшись, убедился, что рядом никого нет, и резко подался вперед, чтобы невесомо поцеловать Хамама в щеку, тут же отстранившись.       Несерьезный альфа замер посреди улочки, прижал к щеке пальцы, словно бы не веря до конца, что это произошло. – Ты на работу опоздаешь, – рассмеялся Элай. – А? Да, – опомнился Хамам. – Пошли.       Но альфа не тронулся с места, пока омега первым не пошел вперед.       Элай шел, довольно улыбаясь: его забавляло смущение альфы, оно ему льстило. Хамам, наконец, собрался и сообщил: – Мы только что прошли вход в мою мастерскую. – И почему ты не сказал раньше? – остановился омега. – Я не успел собраться. Видишь, что один невинный поцелуй прекрасного омеги делает с альфами? – спросил шутливо альфа.       Элай фыркнул.

***

      Эйван искренне считал, что Такеши, как купец, торгует целый день чем-то в лавке, но он оказался неправ. Альфа повел с собой омегу в чайную, где уже сидели трое грузных, серьезных альф. Они встали, приветствуя омегу, и сели на свои места. – Тумок, Пасат и Лайхом, прошу у вас разрешения представить вам прекрасного Эйвана, того омегу, что милостиво не выгнал мою полосатую шкурку из Ухаживаний, – улыбаясь гордо сообщил Такеши. – О, мой дорогой товарищ, – отозвался Пасат, самый взрослый из троицы. – Я рад за тебя. А тебе, Эйван, советую: беги от него. Муж-купец – это полмужа. Он вечно будет в пути, везти товар то туда, то обратно. – Зато я могу остаться тут жить: домой в гости к родителям и братьям все равно пару раз в году по делам буду ездить, – фыркнул несерьезный альфа. – И денег у меня хватит, чтобы любой твой каприз осуществить. А если ты съездишь со мной на мою родину, то сможешь найти себе второго мужа по вкусу… И тогда никогда не будешь ночевать один.       Эйван рассмеялся: – Такеши, у твоих товарищей свой интерес: их сыновьям-альфам омег не хватит, если мы, омеги Дорома, будем себе женихов издалека искать.       Лайхом кивнул: – Оно всегда так. Когда альфа омегу издали привозит, все рады, а когда омега уезжает – это горе. Все же мы тоже оборотни… У меня трое сыновей-альф, скоро они в Ухаживаниях участвовать начнут. – Но ты на свой счет не принимай, – попросил Пасат. – Эйван, никто не вправе навязывать омеге выбор, что претит его сути. Все же от любимого и дети крепче, и семья счастливее. Мой сын, омега, уехал на восток. Счастлив там вполне. Правда, мне тяжело уже ездить к нему, чтобы на внуков посмотреть. Это только отец омеги понимает, что такое пережить Ухаживания. Сейгарию я очень сочувствую. – Я ему тоже сочувствую, – кивнул Эйван. – Он не готов был нас выставлять на Ухаживания, на него надавили. – Это часто бывает, – кивнул доселе молчавший Тумок. – Не все отцы готовы признать своих омег взрослыми. Отец моего мужа до сих пор считает, что мой омега – еще сущий ребенок, и чуть ли ни каждый день в гости к нам ходит. Следит, чтобы я добрую обувь на зиму брал и не скупился на дрова на зиму. – Такеши будет попроще – Сейгарий не сможет ко всем четырем в гости ходить каждый день, – рассмеялся омега. – Мне кажется, что ты недооцениваешь своего отца, – рассмеялся несерьезный альфа.       Эйван пожал плечами, не решаясь спорить, и спросил: – А чем вы тут занимаетесь? – Мы решаем, сколько кому нужно шелка, и сколько мехов повезет Такеши назад, – пояснил Пасат. – Этим купцы и занимаются: торгуются до полного позеленения от выпитого чая.       Омега рассмеялся и заверил: – Я даже на рынке торговаться стесняюсь: мне все это кажется такой мелочностью. А вот Элиэф и Эйвери любят и умеют торговаться.       Альфы заулыбались и закивали: бытовые покупки им казались такой мелочью, что они и не считали их особо.

***

– Ты опять покажешь мне чужой дом? – спросил Элиэф, занимая место в наемном кэбе. – Опять, – кивнул Мэлуи. – Я не могу делать печи дома или в мастерской: их перемещать сложно. – А ты пробовал? – шутливо уточнил омега.       Несерьезный альфа на пару минут даже серьезно задумался, не поняв сразу, что его спутник шутит, а потом рассмеялся и кивнул: – Ты прав, я не пробовал, но никто не пробовал, а первым я быть не хочу.       Кэб бодро ехал по утренней улице, обгоняя пешеходов. Колеса тихо шуршали по высохшей уже земле. Элиэф задумчиво смотрел в окно, улыбаясь: после того, как он исключил Сейкаса, стало легче, но где-то в глубине души омеге было обидно, что альфа даже не попытался потом с ним поговорить. – В этот раз ты гораздо веселей, – заметил Мэлуи. – Но все равно словно бы не совсем тут, не со мной. – Извини, – кивнул Элиэф. – Я просто еще не до конца отпустил одну ситуацию… – Сейкаса? – вдруг в лоб спросил альфа.       Омега резко дернулся, пару раз нервно моргнул, а затем признал: – Да. Мы были знакомы до Ухаживаний, но… – Но ты его исключил, – кивнул Мэлуи. – Он тебя разочаровал? Я помню, что он не хотел уходить, твоему отцу даже пришлось вмешаться. – Сейкас показал себя с той стороны, с которой раньше я его не видел. И то, что я увидел, мне совсем не понравилось, – признал Элиэф. – Извини, я понимаю, что это не совсем честно… – Не совсем честно? – не понял альфа. – Ты о чем? – Он мне очень нравился, и это было не честно. То, что вам, другим альфам, пришлось принимать Ухаживания наравне с ним, – коряво принялся пояснять омега. – Я вступал в Ухаживания, уже выбрав победителя. – Но я тут, а Сейкаса ты исключил, – накрыл ладонь Элиэфа альфа и сжал его пальцы, очень мягко и нежно. – Элиэф, не ты первый и не ты последний омега, что вступил в Ухаживания, зная, кто победит. Но они дают и другим альфам возможность получить свой шанс. – То есть ты не злишься? – удивился омега. – Мне не на что злиться. Элиэф, ты мне очень нравишься, и я очень хочу, чтобы у нас все сложилось, чтобы ты стал моим мужем, – Мэлуи мечтательно улыбнулся. – А то, что тебе кто-то когда-то нравился – не мое дело.       Кэб остановился у нового, еще не жилого дома, и альфа первым спустился на дорогу, затем подав руку омеге. Элиэф спустился и, глянув за низкий заборчик, разочарованно сообщил: – Там такая грязь… Я сапоги потом не отмою! – Ты не испачкаешься, – пообещал альфа.       Омега только и успел охнуть: Элиэфа раньше на руки поднимал только отец, и он вцепился в шею альфы, запротестовав: – Я тяжелый! Ты меня уронишь! – Нет, никогда я не уроню омегу в грязь, – твердо и как-то очень торжественно сообщил Мэлуи.       Элиэф лишь глупо хихикнул, понимая, что ему нравится этот момент и то, как откровенно несерьезный альфа им любуется. Нести далеко не легкого омегу было не совсем просто, но Мэлуи и на работе таскал вовсе не такие приятные тяжести. Лишь вступив в дом, альфа поставил Элиэфа на пол.       Омега улыбнулся, увидев на грубосколоченном временном столе большую корзину с пирожками и кувшин ягодного морса. Элиэф прищурился хитро и уточнил: – Это все мне или на двоих? – А ты силен, – восхитился Мэлуи. – Я не смог бы все это съесть в одиночестве. – Я тоже не могу, но глазами я готов съесть еще больше, – заверил омега, заглядывая в кулек. – Покажешь, как строят печи? – Могу, но эта работа не для омеги, – поспешно заверил альфа. – Почему? – уточнил Элиэф. – Это грязная и тяжелая работа, – пояснил Мэлуи. – Такую работу должен выполнять кто-то более бесполезный. Альфа или бета. – Ты шутишь? Альфы очень полезны в хозяйстве: на них весело катать детей, – хихикнул омега. – О… Я бы хотел, – кивнул мечтательно альфа. – У меня широкая спина. Думаю, четверо влезет. – Четверо? А если боги дадут пятерых или трех? – прищурился Элиэф. – Сколько будет, столько и хорошо, – пожал плечами альфа, наливая омеге морса. – Знаешь, не уверен, что твоя спина удобна, – склонил голову на бок омега. – Хочешь проверить? – предложил Мэлуи. – Я бы проверил, но жалко тебя, – заверил Элиэф. – Но твою самоотверженную готовность рисковать своей спиной я оценил. – Ты слишком переоцениваешь свой вес. Ты прекрасен, – заверил в ответ альфа. – Мне было бы не сложно повозить тебя на спине.       Элиэф пожал плечами… Как же часто Сейкас намекал ему, что омега слишком толст, чтобы быть прекрасным. Элиэф уже и сам успел поверить, что он толстый и никому не нужный. Только рядом с Мэлуи омега чувствовал себя желанным, особенным.