Унесённые ветром

       Хулия стояла перед зеркалом в ванной в футболке и юбке. На руках образовались синяки от того, что её вчера так сильно держали, а лицо стало слишком бледным, потому что она просыпалась всю ночь от кошмаров. Казалось, что весь этот ужас не закончится никогда, и под утро, когда родители предложили остаться ей дома, она подумала, что лучше уж она проведёт этот день в школе в компании брата и его заносчивого друга, нежели останется одна в доме и будет прислушиваться к каждому шороху и звукам на улице.        Вчерашний день показал ей, что все её обиды — это лишь мелочи по сравнению с тем, что может произойти ещё, помимо ссоры с братом. Когда её схватили двое парней и пытались раздеть, ей было глубоко плевать, что о ней могли подумать в школе или, что Маркос встречался с Амайей, потому что она знала, что произойдёт дальше. Грязные мужские руки у неё между ног, она пыталась кусаться и пинаться, но в ответ получила удар в живот и больше не могла даже соображать, что делать. Когда она пришла в себя, из горла вырвался крик надежды на то, что её услышат, и именно тогда появились Маркос с Иваном, а позже ещё и отец.        Она задирает футболку, смотря на синяк на живте. Отцу и брату Хулия сказала, что они не успели с ней ничего сделать, но сейчас, сложив губы в полоску, ей казалось, что её марально изнасиловали. Физически на ней были лишь синяки, но морально слёзы капали в раковину, когда в дверь постучали. — Малыш, ты там в порядке? — Маркос терпеливо ждал за дверью, хотя она никогда не закрывалась. Родители сняли замок, чтобы дети не могли запереться в ванной в одиночестве, и это, иногда, было главной их ошибкой, потому что, как сейчас, не дождавшись её ответа, брат врывается, раскрыв дверь. — Хулия, — шепчет он и она поворачивается к нему со слезами на глазах. Он подходит ближе и осторожно берёт одну из её рук в свою, рассматривая каждый синячок на её теле, — Почему ты ничего вчера не сказала? — А это что-нибудь изменило? — спрашивает она, шмыгая носом. — Папа бы полез в драку, или вы с Иваном тоже… — Они тебя били? — уточняет брат, но она лишь поджимает губы. — Хулия! — кричит он. — Они тебя били?        Она судорожно кивает и опускает взгляд вниз, когда новый поток слёз вырывается наружу. Всхлип вырывается из её груди и она кидается к брату, крепко его обнимая. — Я испугалась, — продолжает она, — Я просто хотела домой, чтобы забыть их. Но у меня не получается, — она плачет, комкая пальчиками кофту его школьной формы, — Когда я закрываю глаза, я вижу их лица и… Я не хочу их видеть, Маркос.        Парень осторожно гладит её по спине, готовый в любой момент сам расплакаться. Всю ночь она просыпалась в холодном поту, крича о помощи, и всю ночь он подрывался за ней, чтобы успокоить. Так не должно быть. Она не должна бояться того, что её могут обидеть. Но как ей не бояться, если вчера её едва ли не изнасиловали?        Маркос глубоко вздыхает, целуя её в макушку и остраняя от себя. Он берёт её лицо в руки и осторожно стирает большими пальцами слёзы с её щёк. — Тебе больше нечего бояться, милая, — говорит он ей, — Я буду всегда рядом. Плевать на Амайю, — он зажмуривается, соприкосаясь своим лбом с её, — Плевать на всех этих девушек. Я буду всегда рядом, слышишь? Ты никогда больше не будешь одна. — Что здесь происходит? — отец оказывается сзади слишком неожиданно и они оба вздрагивают. Он внимательно смотрит на детей, но его взгляд мгновенно смягчается, когда он замечает слёзы на щеках дочери. — Милая, ты всё ещё можешь остаться дома, — говорит он ей, подходя ближе. — Я знаю, — соглашается Хулия, — Но я не хочу.        Мужчина кивает, поглаживая её по холодным рукам, а потом наклоняется и целует в лоб. — Если что-то случится, или ты поймёшь, что хочешь домой, обязательно позвони мне и я тебя заберу, — говорит он ей, пытаясь не обращать внимание на синяки по всему телу. Об этом он поговорит с Маркосом вечером, чтобы не напоминать ей о том, что произошло вчера. Парень ловит взгляд отца, когда тот всем своим видом показывает, чтобы он не сводил глаза сегодня с сестры. Он кивает.        По дороге в школу они молчат. Хулия не успела ничего придумать с волосами, поэтому оставила их распущенными, и даже не стала краситься, потому что глаза итак уже болели от утренних слёз. Маркос крепко держит её за руку, также как и она, пока Паулита впереди них весело прыгает, зная, что первым уроком у неё будет лепка из пластилина. Она не понимает того, что было вчера, потому что ей сказали, что Хулия просто заблудилась, но маленькая Паулита, конечно же, не столь глупая, чтобы поверить во всё это. Девочка понимает, что с её сестрой что-то случилось, но если все говорят, что всё в порядке, значит всё действительно в порядке. В этом плане она всё ещё была слишком наивной.        С Иваном они встречаются также, как и всегда. Он подходит ближе к ребятам и здоровается. Нойрет не шутит по поводу того, как она выглядит, не смеётся над ней, как любил делать каждый день. — Как ты? — спрашивает он у неё и в его глазах мельком пролетает искорка невероятного страха, от того, что она может ему ответить. — Я в порядке, — говорит она ему и он кивает, хотя абсолютно не верит в то, что она говорит. — Я думал, что она останется сегодня дома, — не унимается Иван. — Да, родители хотели оставить её дома, — соглашается с ним Маркос, сдвигаясь с места, — Но она сама захотела пойти в школу.        Нойрет смотрит на друга, потом снова на его сестру, и до него доходит, что она боится оставаться одна. После того, что случилось вчера, каждый бы на её месте испугался, и, если бы она не была столь гордой, сказав о своих страхах родителям, вероятнее всего кто-нибудь с ней остался бы. — Она не хочет в школу, — вдруг говорит он, привлекая внимание друзей, — Я ведь прав? — он обращается к Хулии, которая смотрит на него с испугом. — Ты идёшь в школу потому что боишься оставаться дома одна? Правда?        Хулия отводит взгляд. Обычно она бы подшутила над ним, посмеялась и сказала бы, что он спятил, но сейчас всё было по-другому. Она действительно боялась, и школа была последним местом, куда бы ей хотелось пойти. Взгляды учеников, которые, скорей всего, уже всё знают, слова сожаления. Всё это ожидало её сегодня днём, когда прямо сейчас ей просто хотелось лечь в кровать и ни о чём не думать. Возможно поспать хоть немного, если получится. — Это правда? — Маркос поднимает её голову за подбородок и смотрит на неё. Теперь и он видит это. Какой парадокс, что именно Иван заметил что-то неладное первым, чем родители и родной брат. — Хулия… — тянет он. — Я могу остаться с ней, — вдруг сообщает Нойрет, сам того не понимая, — Я не выучил уроки и, если мне поставят очередную двойку, я вылечу из школы за неуспеваемость. А ты, заучка, мне поможешь всё выучить, — он обращается к ней и она хмурит брови. — Вот ещё, — возмущается Хулия, словно бы забыв обо всём на свете. Когда Иван так себя ведёт, в первую очередь она думает, куда бы его ударить, чтобы он заткнулся. Именно в этот момент Нойрет где-то в глубине души улыбается, понимая, что смог хоть как-то её отвлечь. — Это самое лучшее предложение, — смеётся он, — Мы посмотрим кучу фильмов, ты поможешь мне с учёбой, а потом вернётся Маркос с Паулитой и ты снова сможешь меня избить чем-нибудь тяжёлым. Договорились?        Она смотрит на него сердитый взглядом, хотя, на самом деле понимает, что это досаточно хорошее для неё предложение. Никакой школы, и дома не одна. Маркос усмехается, думая, что она прямо сейчас ударит друга чем-то тяжёлым, но следующий её ответ его явно поражает. — Ладно, — соглашается средняя Пассос, заставляя брата удивлённо на неё уставиться. Иван победно улыбается. — Бывай Маркос, — он хлопает друга по плечу. — Если ты её обидишь я три шкуры с тебя сдеру, — говорит ему старший Пассос. — Ты с себя за вчерашнее сначала сдери, — Нойрет осторожно вытягивает руку девушки из захвата брата и слегка сжимает её, показывая всем своим видом, что не собирается издеваться над ней и, что с ним она тоже может чувствовать себя в безопасности. Маркос отдаёт другу ключи от дома. — Пожалуйста, Иван, следи за ней, — просит он его, на что парень лишь подмигивает ему. Держать Хулию за руку, когда они не собираются друг друга поубивать, куда приятнее, чем он себе представлял.        По дороге к дому, они разговаривают обо всём на свете. Он спрашивает у неё про Амайю и почему она её так невзлюбила, а потом рассказывает свою историю ненависти к ней. Оказывается, они из одного детского дома и раньше были хорошими друзьями, но потом девчонка стала меняться и её поведение заставлял задуматься о том, всё ли в порядке у неё с головой. Сначала она на всех нападала, далась со всеми, а потом ударить кого-то чем-то тяжёлым по голове, стало чем-то обыденным. Она сломала Нойрету руку во время дневного сна.        На самом деле, Иван не хотел никому рассказывать эту историю, но раз речь зашла до Амайи, и ему нужно было как-то отвлечь подругу от дурных мыслей, не оставалось больше никаких вариантов. К тому же он знал, что Хулия никогда не расскажет эту историю, если он об этом попросит. А он попросил. Она лишь судорожно ему закивала.        Нойрет думал о том, что нормально с ней общаться куда приятнее, чем вечно подкалывать и ожидать ответки. Она, конечно же, ответит ему тем же, но сейчас, держа её за холодные пальчики, ему кажется, что он многое в своей жизни упускает, когда пытается всеми способами отталкивать эту девчонку от себя.        Она уже почти расслабилась рядом с ним, и до дома оставалось совсем ничего, когда на пути появились вчерашние парни. — Иван, — Хулия слишком сильно сжала его руку и попыталась спрятаться за него. Нойрет сначала ничего не понял, оглядываясь на неё, но потом увидел источник её страха. Двое парней, уже достаточно трезвые, шли им на встречу, — Иван, они снова здесь. — Тшш, — он перетянул её обратно к себе сбоку и покрепче взял за руку, — Всё нормально, они трезвые. И твой отец вчера ясно дал им понять, что… — Иван, пожалуйста, — она тянет его за рукав, — Пожалуйста, давай уйдём. Умоляю.        Нойрет смотрит на тех парней вдалике, потом переводит взгляд на девушку и понимает, что она готова заплакать, лишь бы они ушли подальше. Сердце неожиданно сжимается от того, что она так сильно боится, что вчерашний день оставил после себя огромный след, и он даже не понимает, что с ним происходит, когда он всё-таки разворачивается и они собираются уходить. — Ребята! — слышат они. Хулия застывает на месте, словно бы вкопанная, и Иван чувствует, как её начинает пробирать дрожь. Парни подходят ближе. Пассос оборачивается вместе с Нойретом, и, когда понимает, что они слишком близко, мгновенно прячется за его спину. — Нет-нет, — спешат успокоить её они, — Мы не собираемся тебе ничего делать.        Нойрет тоже встаёт так, чтобы закрыть её собой. — Вчера было не очень заметно, что вы не собираетесь с ней ничего сделать, — говорит он им. — Мы немного перебрали, — продолжает один из них, — Честно, мы никогда такого не делали. Нам очень жаль, что всё так вышло… Послушай, детка, мы обещаем, что никогда больше не тронем тебя.        Парень хочет подойти ближе и дотронуться до неё, но она жмётся к спине Ивана, зажмурив глаза. Слёзы текут по её щекам и вчерашние обидчика понимают, что слишком сильно её напугали. Они почти ничего не помнят из того, что делали, только появления Ивана, Маркоса и отца девчонки, но, по всей видимости, алкоголь слишком жестоко с ними поиграл. — Пожалуйста, давай уйдём, — хнычет она за спиной друга, и тот выпускает уже клубы дыма из носа, чтобы не наброситься на тех, кто так сильно навредил ей. Она сейчас стоит за ним, жмётся к нему, потому что эти двое пытаются попросить прощения. — Сейчас не лучший момент для того, чтобы извиняться, — начинает он, смотря на них и обнимая её сзади, — Не знаю, помните ли вы, что делали вчера, но она явно долго не сможет забыть этого. Вам стоит либо меньше пить, либо следить за тем, что вы делаете.        Иван осторожно вытягивает её из-за своей спины и, перехватив маленькую ладошку, ведёт за собой. Они отдаляются под пристальным взглядом тех парней и, как только доходят до дома, Хулия забегает туда, словно бы это единственное её спасение. Она бежит по лестнице вверх в ванную, и слишком громко закрывает дверь, не расчитав силы. Нойрет бежит за ней. Всё идёт совершенно не так, как он планировал изначально.        Хулия падает на колени перед унитазом, пока слёзы снова стекают по её щекам. Её рвёт остатками пищи, которые ещё не успели перевариться с завтрака, и она думает о том, что так плохо ей ещё никогда не было. Её трясёт, а в воспоминаниях лишь те мгновения, когда она думала, что всё закончится именно так. Всё могло закончиться именно тем, о чём она думает с самого вечера. Ей просто хочется уснуть и ничего не чувствовать, хоть какое-то время.        Когда ей становится легче, она встаёт на ноги и умывает рот холодной водой. Она слишком бледная и круги под глазами явно её не красят.        Пассос стягивает с себя школьную форму, аккуратно вешая её на вешалку и переодевается в домашнюю одежду. Длинные серые штаны, и футболка с длинным руковом, чтобы скрыть свои синяки. Она заплетает волосы в лёгкую косичку, моет руки, приводит лицо в порядок, смывая холодной водой остатки слёз, и выходит, сталкиваясь с Иваном напротив. — Я в порядке, — она обходит его, опустив голову и спускается вниз. Если он всё-таки у неё в гостях сегодня, значит она должна что-то придумать, чтобы ему не было скучно. Возможно лишь из-за этого она согласилась пойти с ним домой, потому что понимала, что сможет отвлечся от мыслей, когда ей нужно будет думать, как его развлечь.        Она достаёт все настольные игры, которые у них есть, кладя их на ковёр на полу, и плюхается на него, когда Иван только спускается вниз за ней. Он усмехается, хотя совершенно точно, его мысли сейчас тоже заняты другим. Он не мог сомкнуть глазу ночью, зная, что она, скорей всего, тоже не спит. И хоть он старался держать её на расстоянии, отталкивал от себя каждый раз, то, что произошло вчера, слишком сильно его задело. И сейчас, видя её такой зажатой и подавленной, ему не хочется отталкивать её, ему хочется обнять, прижать к себе и пообещать, что всё будет хорошо. Именно поэтому он садится напротив неё и ловит лукавую улыбку с её стороны. — В шахматы? — спрашивает она. — Я ведь обыграю тебя, — отвечает он ей, смотря хитрым взглядом. Он умеет играть в шахматы с раннего детства, и не собирается ей поддаваться. — Кто кого обыгарет, — бубнит она, высыпая шахматы на пол и ставя доску рядом. Они вместе расставляет фигурки на нужные клеточку и желают друг другу удачи. Это будет серьёзная битва.

***

       Маркос предупреждает отца, что отправил Хулию домой с Иваном и о том, что они уже дома, и тот не очень хорошо воспринимает это, поэтому принимает решение вернуться домой. Он думает, что Нойрет, наверняка рубится сейчас в игры сына, а Хулия сидит у себя в комнате и изводится разными мыслями. Чего он точно не ожидал, так это увидеть детей на полу, играющих в шахматы. — Ты жульничаешь! — возмущается парень. — Вовсе нет, — отвечает ему Хулия. Сеньор Пассос проходит чуть ближе, замечая, что его дочь явно выходит вперёд друга, — Просто ты не умеешь играть в шахматы.        Так выходит, что мужчина оказывается за спиной Ивана, поэтому наклоняется и ходит за него. Оба подростка вздрагивают от неожиданности. — Это несправедливо! — возмущается девушка, перекладывая ноги по-другому, чтобы было более удобно. Отец лишь усмехается и садится рядом с Иваном. — Несправедливо играешь ты, — смеётся он, — А ты, Иван, как давно играл в шахматы? Разве не знает, что пешка не может съесть короля?        Все трое смеются. — Жульничать — это у нас в крови, — продолжает сеньор Пассос, — Так что, доченька, зря ты затеяла эту игру.        В итоге Хулия всё равно выигрывает, хоть отец и старался всеми способами помочь Ивану. Она победно улыбается и показывает обоим язык, абсолютно позабыв о случившемся вчерашним вечером. Нойрет думает, что это самое лучшее чувство, когда ты понимаешь, что хоть чем-то смог помочь человеку, который тебе нравится. И, конечно же, не было секретом, что Хулия единственная, кто привлекал его с самого первого их знакомства.        Снова играть они не собирались, но вот посмотреть какой-нибудь весёлый фильмец было за милую душу. К тому же скоро должны были вернуться Маркос с Паулитой, и они, возможно, придумают, что ещё такого сделать. Пока что, всё шло слишком хорошо, и сеньор Пассос впервые задумался над тем, что сын Нойрета не настолько плох собой, как ему казалось изначально.        Конечно, все вокруг знали, что Иван — приёмный сын Жака, и его воспитание всегда выходило за рамки разумного. Пацан рос, фактически, на улице и не знал о родительской любви абсолютно ничего. То, что он общался с Маркосом ещё куда не шло, потому что старший сын достаточно хорошо на него влиял, но Хулия всегда была эпицентром его насмешок. И Андрес знал это с самого начала. Отпуская дочь с ними, он всегда лишь надеялся, что у Маркоса хватит ума вступиться за сестру, если что.        Однако, то, что он увидел сегодня, заставило его поменять своё мнение. Нойрет младший пытался отвлечь её от дурных мыслей всеми способами, и это выглядело достаточно мило. Мужчина стал думать о том, что этот парень никогда не сможет обидеть его дочь, и все его шутки имели действительно развлекательный характер, который никогда не обижал Хулию.        Они садятся на диван в гостиной перед плазменных телевизором и девушка старается держаться ближе к отцу, хотя, если честно, сегодняшний день заставил её держать к Ивану поближе. Ей понравилось проводить с ним время наедине и без всех этих насмешек, они действительно выглядели, словно бы лучшие друзья. Но при отце она, конечно же, не может себе позволить этого, да и гордость, какой бы она не была, не позволяла признать, что ей действительно понравилось.        Комедия оказывается слишком тупой и на середине Хулия понимает, что её клонет в сон. Она не думает ни о чём в этот момент и это кажется потрясающей возможностью хоть как-то выспаться, когда она облокачивается головой на плечо отца. Он лишь поглаживает её по согнутым коленям, поближе притягивая к себе за них.        Фильм не успевает закончиться, когда возвращаются Маркос с Паулой. Андрес лишь прикладывает палец к губам, когда дети забегают в гостиную и указывает на Хулию, которая всё-таки уснула рядом с ним. Они выключают телевизор, потому что каждый понимает, что комедия действительно слишком тупая и её не хочется даже досматривать. — Идите, займитесь своими делами, — шепчет он ребятам, осторожно поднимаясь с дивана, на котором сидел, и также аккуратно поднимает дочь на руки. Её голова падает ему на плечо и она что-то мычит во сне, — Тшшш, спи дальше, зайка, — он поглаживает её по спине. Ребята спешат подняться в комнату старшего сына, периодически посматривая на сеньора Пассоса. Иван чувствует какой-то прилив нежности, когда видит, насколько нежно отец обращается со своей дочерью и понимает, что хотел бы к себе такого же отношения. Но помимо умиления, ему также хочется проявлять нечто подобное и к Хулии, которая явно заслуживает лучшего отношения к себе с его стороны. Сейчас, в руках своего отца, она кажется совсем крошечной, ещё маленькой девочкой, такой же, как Паулита, которую обидели и заставили бояться каждого шороха. Он лишь надеялся, что со временем это пройдёт.        Маркос проходит чуть вперёд, к комнате сестры, и открывает дверь перед отцом. Тот улыбается сыну и, подходя к кровати, укладывает на неё дочь, осторожно поправляя подушки под её головой. Он накрывает её одеялом и поворачивается на ребят, которые всё это время наблюдали за процессом. — Что встали? — шепчет он. — Шли бы еду разогрели и пообедали.        Он выталкивает парней из комнаты и тихонько закрывает дверь. Маркос думает, что это действительно хорошая возможность, чтобы она могла выспаться сегодня, потому что то, что было ночью, нельзя было назвать сном.        Они спускаются вниз и разогревают еду. Паулита приходит к ним, когда уже успела переодеться в домашнюю одежду, и усаживается на высокий барный стул. У неё явно нет настроения, потому что насмешки одноклассников выходят за рамки всего разумного. Маркос понимал, что её снова кто-то обидел, когда забирал домой, но девочка всю дорогу молчала, не проронив ни слова. Казалось, что сегодня был день, когда его сёстры ушли в себя и не хотели ни с кем ничем делиться. — Хавьер Альгадо заставил меня снять трусы перед всеми в классе, — вдруг говорит она, — Я не хотела, но он стянул с меня юбку у всех на виду.        Ребята перестают есть от её слов. — Это произошло на прогулке, — продолжает она, — Он толкнул меня в песок и сказал, что я описалась, хотя сам же там разлил бутылку с водой. — А ты чего-нибудь ответила? — спрашивает у неё Маркос. — Они меня не слушали, — девочка опускает взгляд вниз, — Я думала, что Хулия мне что-нибудь скажет, но она спит и я… — Хулия обязательно придумает что-нибудь, — соглашается с ней Иван, — Но немного позже. А я тебе скажу, если тебя обижают, обижай их в ответ. Не терпи унижение. — Как Хулия обижает тебя в ответ? — усмехается она, подчерпывая ложкой суп. Ребята улыбаются над её словами. — Именно так, — продолжает Нойрет, — Но, знаешь, у нас с твоей сестрой всё-таки менее обидные шуточки. Я никогда не скажу ей чего-то такого, из-за чего она потом будет плакать. — Потому что она тебе нравится? — не унимается Паулита и Иван давится едой, которую ел. Он пытается откашляться, потому что, даже малолетка понимает это. Какова вероятность, что сама девушка всё поняла? — С чего ты это взяла? — удивляется он. — Не знаю, — девочка пожимает пелчами, стараясь не спалить своего брата, — Это видно, наверное. Ты сказал, что никогда не обидишь её, и сегодня согласился провести с ней время, хотя до этого никогда так не делал. — Послушай, малявка, — начинает парень, усмехаясь, — Я это сделал, потому что твою сестру вчера очень сильно обидели, и она очень расстроена из-за этого. Я же не изверг какой-то. Ну, и к тому же, я не выучил уроки. — Лгать — это плохо, — говорит ему Паула, пережвывая мясо с картошкой. Она подчерпывает ещё одну ложку, но Иван так ничего и не отвечает. Возможно, ему просто нечего, потому что всё, что говорит эта мелкая девчонка — полная правда. Ему сложно в этом признаться, но сам для себя он уже давно понял, что действительно влюблён в сестру своего друга, — Да, Хулия? — девочка болтает ногами, обращая внимание на сестру, спустившуюся вниз. Только она могла видеть её, потому что парни сидели спиной к лестнице. — Что я должна подтвердить? — спрашивает она, проходя к сестре и наколняется, чтобы поцеловать её в макушку. — Что лгать — это плохо, — повторяет Паулита. — Да, — соглашается она с ней, — Лгать плохо.        Иван смотрит на неё, не отрывая вгляда. С слегка растрёпанными волосами и заспанным лицом она выглядит ещё милее, и он не может прекратить любоваться ею в тайне от всех. Хоть она и спала всего ничего, но лёгкий румянец на её щеках всё же появился, и она уже не выглядела так, словно готова умереть. — Знала бы ты, о какой лжи она говорит, — смеётся Маркос, толкая друга плечом. Хулия опускает брови, не понимая, о чём он. К тому же, она только что проснулась, и ей действительно стало лучше. И хоть она помнила обо всём произошедшем, это уже не казалось ей такой уж трагедией. Нужно было всего-лишь немного поспать. — Мы говорили о том, что ты нравишься Ивану, — говорит ей Паула. — Это всё не правда! — возмущается парень. Хулия хлопает глазами. Она слишком много пропустила. — Просто малявка считает, что сегодня я провёл с тобой день, потому что ты мне нравишься. Согласись, это ведь бред? — Наверное, — она опускает взгляд и садится за стол рядом с сетрой. Иван смотрит на неё с неким удивлением, потому что не ожидал, что она может расстроиться из-за этого, но потом резко переводит тему.        Средняя Пассос поджимает губы, понимая, что сегодняшний день был действительно лишь из-за того, что Иван не выучил уроки. Ему нужно было откосить от школы, а то, что он защитил её от тех парней, что напали на неё вчера, лишь потому, что они шли вместе. Становится слишком грустно от того, что она действительно успела подумать, что нравится ему, как ей говорила Паулита, но он просто умело это скрывает. И, хоть она также старалась делать вид, что ненавидит его, в глубине души у неё тоже были к нему какие-то чувства. И это приносило боль, когда он говорил, что ничего к ней не чувствует.        Быть может, когда-нибудь, у неё действительно будут нормальные отношения, и она перестанет этого бояться. Но после того, что произошло вчера, пока что только Иван смог показать ей, что не всё ещё потеряно, а потом снова отобрать у неё эту надежду. Однако, Хулия не собиралась сдавать просто так, и теперь была уверена в том, что рано или поздно будет запредельно счастлива с тем, с кем сведёт её судьба.