Унесённые ветром

       Проходит целая неделя, прежде чем ребятам всё же приходится вернуться в школу. Больше всех эта ужасная новость задела Хулию, потому что с самого рождения она всегда была любимицей отца. Его первая дочь — маленькая принцесса, с которой он возился больше, чем с остальными своими детьми. Никто не обижался на него из-за этого, потому что, как бы там ни было, папа любил всех одинаково, просто к Хулии было больше внимания. И теперь, когда он ушёл, где-то в глубине души у неё осталась огромная дыра. Уж, лучше бы он умер, чем поступил так со своими детьми и женой.        Она не выходила из своей комнаты всю эту неделю. К Маркосу частенько заходил Иван и они могли часами стоять под её дверью в попытках выманить наружу, но девушка даже не отвечала. Они знали, что она жива, что не сделала ничего с собой, потому что шевеление с её стороны всё-таки было, но нарушать её личное пространство не собирались.        С другой стороны была мать, которая ушла в глубокий запой и выходить из него, также как и Хулия их комнаты, не собиралась. Всё попытки её остановить не увенчались успехом, а вылитая бутылка виски в раковину обошлась Маркосу огромным скандалом с угрозами, что она выкинет его на улицу. Казалось, что всё летит к чертям, пока сестра всё-таки не решилась выйти.        Она спустилась вниз, бледнющая с огромными кругами под глазами, когда старший брат накладывал еду младшей, и сначала, даже не заметил её, пока она не плюхнулась на стул, напротив них с Паулитой. — Да ладно! — воскликнул парень. — Кто соизволил явиться.        Он поднимает на неё взгляд и былой настрой куда-то мгновенно пропадает, когда он видит её в таком состоянии. — Послушай, Хулия, — Маркос подходит к ней сзади и притягивает к себе, целуя в макушку. Руки холодные и нижняя губа начинает трястись от подступающей истерики. Папа ушёл от них неделю назад, но даже представить себе не может, какой урон принёс своей семье, — Милая, ты не должна так сильно себя изводить. Он не стоит всех твоих слёз и нервов.        Хулия разворачивается к нему на барном стуле и крепко обнимает, прижимаясь щекой к его груди. За всё то время, которое она провела в одиночестве, она успела соскучиться по своему брату, и первая причина, по которой она сегодня вышла, заключалась именно в этом.        Они завтракают под рассказы Паулиты о том, что она скучала по школе. Всю эту неделю она рисовала у себя в комнате, и уход отца, на самом деле, не сильно её зацепил. Девочка была больше привязана к матери и своей сестре, чем к мужчине, и именно поэтому, это не сильно на ней отразилось.        Позже к ним заходит Иван, как обычно это делал каждое утро, в надежде, что друг таки пойдёт с ним в школу, и каково было его удивление, когда Маркос открыл ему дверь полностью одетый. — Привет, Иван! — воскликнула Паулита, обуваясь в прихожей. — Привет, малявка, — усмехнулся он, переводя взгляд на друга, — Ты не боишься оставлять Хулию одну?        Маркос собирается что-то ответить, когда средняя сестра спускается вниз со своей сумкой, уже полностью собранная. Её волосы собраны в высокий хвост, а тонна косметики скрывает все следы её пребывания в комнате всю неделю. — Какие люди, — смеётся Нойрет, — Не думал, что увижу тебя так скоро.        Она смотрит на него безразличным взглядом, а потом садится на стул, чтобы обуться. Сегодня погода не собиралась радовать их солнечными лучами, а в обед вообще обещали дождь, поэтому Хулия завязывала шнурки на своих кроссовках. Иван успел отметить, что девушка сильно изменилось с того последнего раза, когда он её видел, и его это расстраивало, потому что вместо привычной ему Хулии появилась какая-то молчаливая и, казалось бы, замкнутая в себе, девушка.        Она молчала всю дорогу, сложив губы в тонкую полоску. Нойрет был уверен, что они у неё пересохшие до такой степени, что это видно даже через блеск для губ, которым она сегодня воспользовалась. Однако, чтобы с ней не происходило, эта девчонка по-прежнему выглядела потрясающе. И Иван не мог не отметить этого.        Когда они доходят до школы и провожают Паулиту в её класс, не привычный гул учащихся заставляет зажмуриться. Хочется вновь вернуться домой и лечь в свою кроватку. Хулия думает о том, что жизнь слишком часто стала подбрасывать ей всякое дерьмо, когда на уроке истории ей снова приходится сесть вместе с Иваном. Учитель с подозрением смотрит на них, но ничего ужасного не происходит. Нойрет тихонечко садится рядом с соседкой, не трогая её и не пытаясь над ней шутить, тогда как она сама тоже не пытается с ним язвить. Всё кажется слишком подозрительно тихим.        Иван также отмечает, что средняя Пассос заметно похудела с тех пор, как он видел её в последний раз, и, вероятнее всего, круги под её глазами, которые никто и не заметит под тонной косметики, также от этого. Ему становится безумно её жаль, потому что, как бы он не презирал своего отца, Хулия никогда не была обделена любовью своего. Сколько они знакомы, сеньор Пассос всегда проводил с ней много времени. Она была в центре его внимания. И сейчас, уйдя из семьи, больше всего боли он принёс именно ей — той, которая никогда не заслуживала быть настолько подавленной.        Историк рассказывает о гражданской войне, о феминизме и о многом другом, что произошло в двадцатых-сороковых годах, но его слушает лишь часть учеников, которым это действительно интересно, остальные заняты своими делами. Иван думает о том, как поднять настроение однокласснице, но ничего путного в его голову не приходит. Он совершенно не знает, как это сделать, и его это беспокоит. Смотреть на неё такую грустную и несчастную, было для него самой настоящей пыткой. — Знаешь, — шепчет он ей, наклоняясь чуть поближе, чтобы его слышала лишь она. Хулия легонько поворачивает голову в его сторону, — Ты можешь ударить меня чем-нибудь, или, быть может, укусить, но я не могу смотреть на тебя такой.        Пассос долгое время моргает, глядя на него, и уже готовит речь, чтобы ответить ему, когда слегка улыбается. Она поняла, к чему он это вёл. — Когда-нибудь я припомню тебе эти слова, — шепчет она в ответ, опуская взгляд, но улыбка на её лице никуда не делась. В глубине души парень был счастлив, что ему удалось хоть немного её развеселить. А то, что она обязательно вспомнит об этом их разговоре, он и не сомневался. Ему даже нравилось, когда она была его, потому что таким образом он надеялся, что у неё к нему тоже что-то есть.        Со звонком все выбегает из класса, пока ребята собирают свои вещи неспеша. Они всегда выходят последними, не толкаясь со всеми в дверях. — Если тебя что-то беспокоит, ты можешь вернуться домой, — Маркос подходит сзади сестры и обнимает её за плечи. Хулия роняет голову назад. — Я не хочу оставаться одна дома, — говорит она ему и он целует её в лоб. Иван наблюдает за ними, и, хоть он понимает, что это её брат, что-то внутри всё равно сжималось, когда он так просто мог поцеловать её у всех на глазах. Нойрет думал, что он просто придурок, и, вероятнее всего, мог бы делать также, если бы вёл себя по-другому.        Хулия невероятно нежная. Она кажется такой маленькой и беззащитной, когда находится рядом с ними двумя. Как бы Иван к ней не относился, он поставил себя так, что рядом с ним она также чувствует себя в безопасности, зная, что он не позволит никому причинить ей вред. А после того, что произошло неделю назад, это ещё больше подтвердилось. — Вот устроили здесь телячьи нежности, — возмущённо закатывает глаза Нойрет. Не может ли он показать, что завидует их отношениям.        Ребята усмехаются над ним, но всё же собираются и идут к выходу, где и сталкиваются с Амайей. Девушка вновь пытается вешаться на Маркоса, тогда как тот не особо старается её оттолкнуть. Хулия отходит от них, останавливаясь рядом с Иваном. Хоть она и обещала, что не будет вмешиваться в отношения своего брата и если он всё-таки решит встречаться с этой девушкой, она это примет, но почему-то какая-то злость внутри неё присутствовала. Она до боли в животе не хотела, чтобы они были вместе.        Нойрет, стоящий рядом, обнимает её за плечи, понимающе кивая. Это первый раз, когда он делает это непринуждённо и она не отталкивает его, будучи отвлечена другими мыслями. Ему нравится это, и он в очередной раз убеждает, насколько приятно от неё пахнет, когда наклоняется к её уху. — Не ревнуй, Лапуля, — смеётся он над ней и она резко оборачивается на него, стукнувшись носом об его. Он смотрит в её зелёные глаза и понимает, что слишком глубоко погряз во всём этом, потому что не может оторваться от неё. Она манит его, она настолько красивая… Он сходит с ума. — Я не ревную, — говорит она ему, поджимая нижнюю губу. Ему безумно нравится, когда она так делает, потому что каждый раз становится похожа на ребёнка, которого обидели, — Просто… Маркос заслуживает девушку лучше, чем эта мымра.        Нойрет усмехается и убирает руку с её плеча, отчего становится как-то слишком холодно. Запах её тела и волос до сих пор находят где-то рядом и он это чувствует, но уже не так, как до этого. Как можно так безрассудно влюбиться в младшую сестру своего лучшего друга? Как можно влюбиться в девчонку, которая пару лет назад вылила на тебя ведро с грязной водой и смеялась над тобой из-за этого потом целый месяц? Как можно влюбиться в ту, которую дёргал в детстве за косички? Он попал в эти сети с самого начала. И, в начальной школе проявление грубости было допустимым, а сейчас это было чем-то неразумным с его стороны. С каждым разом ему было всё труднее скрывать от неё, то, что он чувствует, потому что в последние время, исходя из всех событий, единственное, чего ему хотелось сделать — это прижать её к себе, поцеловать её и заверить в том, что всё будет хорошо. Даже с этой дебильный ситуацией с Амайей.        Маркос поступает ужасно по отношению к своей сестре, когда вновь соглашается на все авантюры этой девчонки. Последний раз, когда он так делал, это обернулось тем, что Хулию едва ли не изнасиловали в подворотне, сейчас он вновь наступал на одни и те же грабли. Не подходит ему эта девка. Но кто они такие, чтобы решать за него, с кем ему встречаться?        Средняя Пассос разворачивается на пятках, когда брат подходит к ней, демонстративно складывая руки на груди и уходит прочь. Казалось, Маркосу действительно было мало прошлого раза, и, честно говоря, зная характер Амайи, Иван бы не удивился, что это именно она всё подстроила. Однако, такой исход событий был бы просто абсурдом. — Ты делаешь всё возможное, чтобы оттолкнуть сестру от себя, — говорит ему друг, — Особенно сейчас, когда больше всех нужен ей.        Старший Пассос глубоко вздыхает. — Но как я могу наплевать на свои чувства? — он пожимает плечами. — Я безмерно люблю Хулию, и я сделаю всё ради неё, но я не могу разлюбить Амайю по щелчку пальцев. К тому же, она не заслуживает такого отношения к ней. — А Хулия? — спрашивает у него Иван. — Она заслуживает лжи с твоей стороны? Ты сказал ей, что порвёшь с этой девушкой… — Не Хулии решать, с кем мне порвать, — огрызается парень. Нойрет хмурится. Если это не магическое влияние Амайи на него, то что тогда?        Маркос движется вперёд, задевая сестру плечом и проходит дальше. Он бесится не только из-за того, что за него что-то решают, но и из-за того, что вновь повёлся на уговоры Амайи. Парень же знал, как она действует, и всё равно поддался на жалостливый вид. Всё снова становится слишком сложным.

***

       На этот раз, выходя из школы вместе со своей девушкой, Маркос полностью уверен в том, что Хулию проводит Иван. Он сам с ним об этом договорился и парень не был против. Однако не скрывал своего презренного взгляда на него.        Нойрет понимал, что всё это может плохо закончится. У девушки когда-нибудь закончится терпение прощать своего старшего брата за все его выходки, и они просто поссорятся. И, честно говоря, это беспокоило его больше всего. Эти двое стали ему, словно бы, родные, и сейчас, особенно сейчас, они были нужны друг другу, как никогда. Но всё шло как всегда против них.        Хулия пинает камушек под ногами со всей злостью, которая в ней есть. Белые кроссовки покрываются пылью и она топает ногой. В обычных ситуациях, когда Иван доводил её и она делала также, его это умиляло, но сейчас она была расстроена и в ней боролись те самые демоны, которые спорят, что было бы лучше: ударить старшего брата как следует или забить на всё и не думать о будущем. — Ты можешь идти домой, если хочешь, — говорит она ему, — Я дойду сама.        Она смотрит вниз на свою обувь и не поднимает на него взгляда. На самом деле, ей очень сильно хочется побыть одной, но, в то же время, ей безумно страшно после произошедшего. — Я провожу тебя до дома и уйду, — отвечает ей Иван и она согласно кивает.        Как сильно поменялась их жизнь. В одночасье просто. Казалось, что ещё вчера они были все так счастливы и беззаботны, а сейчас… Сейчас лучшие друзья остались без отца, а девушка, которая тебе нравится, выглядит так, словно не спала всю эту неделю. Иван не сомневался в том, что это было действительно так. — Скажи мне, — начинает Хулия, встав рядом с ним. Она поправляет подол своей юбки и разглаживает складочки на кофте, — Почему всё так? Почему у кого-то есть всё, а у кого-то ничего? Почему люди перестают любить друг друга? Куда девается вся та страсть, которую они испытывали, когда только познакомились или поженились?        Нойрет глубоко вздыхает, поражённые её вопросом. Он не ожидал такого и не знал, как ответить на него. — Наверное, потому что это была именно страсть, — пожимает плечами парень, — А она скоротечна. Тебе нравится человек лишь в одно мгновение, а потом ты находишь в нём кучу изъянов, которые не хочешь принимать. — И как тогда понять, что ты чувствуешь именно страсть? — она останавливается и Иван тоже, оборачиваясь на неё. В её глазах стоят слёзы, которые уже готовы пролиться по щекам. Эта девочка не заслуживает так часто плакать. Его сердце разрывается, глядя на неё такой. — Хэй, — он спешит к ней, взяв за холодные ладошки и расстирая их большими пальцами, — Маркос рассказывал причину, по которой развелись ваши родители, — продолжает парень, — И, честно говоря, глядя на них, никто не мог предположить, что так произойдёт. Но люди разводятся, и ты должна понимать, что в жизни не всё так прекрасно, как хотелось бы.        Хулия судорожно кивает, поджимая трясущуюся нижнюю губу. Она всхлипывает и закрывает лицо рукой, отворачиваясь от него. — Прости меня, — икает она, но Ивану всё равно, он осторожно разворачивает её за плечи и крепко прижимает к себе. Он гладит её по спине и волосам, чувствуя, как она дрожит рядом с ним. Это первый раз, когда он держит её так близко к себе, впервые, когда он чувствует её хрупкое тело в своих руках и ему это нравится, хоть и доставляет боль тот факт, что она плачет.        Он бы хотел успокоить её словами, что всё будет хорошо, но о чём таком хорошем может идти речь, когда её отец ушёл от неё? — Он не заслуживает твоих слёз, — бормочет он ей, — Ты не должна расстраиваться и плакать из-за того, кто не ценит твоих чувств, — Иван тихонечко отстраняет её от себя и стирает слёзы с её щёк, — Ты — невероятная девушка, Хулия. Ты настолько сильная, что тебе не нужен этот человек. Слышишь?        Он слегка встряхивает её за плечи, когда она склоняет голову и смотрит на него, сквозь слезящиеся глаза. Он видит в ней сейчас ту самую маленькую девочку, какой она была в детстве и ему безмерно хочется её поцеловать, однако Хулия первой поддаётся к нему, когда их губы всё-таки соприкасаются друг с другом. В порыве, он не думает ни о чём, углубляя поцелуй и с нежностью посасывая её губы. Такие мягкие, такие же, как он себе и представлял всё то время, которое бредил о них.        Ему становится безумно неудобно стоять, наклонившись под её рост, и он осторожно берёт её подмышками, позволяя обхватить ногами его талию. Она такая лёгкая и нежная, отчего его мысли улетучиваются. Понимание того, что происходит, приходит лишь тогда, когда она хнычет ему в губы, пытаясь оторваться.        Иван ставит её на ноги, удерживая какое-то время за руки, чтобы она не упала. Они оба понимают, что только что было, но каждый абсолютно не знает, что сказать. Нойрет думает, что, по крайней мере, она больше не плачет, и это хорошо, когда он берёт её ладонь в свою и несильно сжимает. — Прости меня, это было большой ошибкой, — говорит он ей, разбивая её сердце этой фразой в вдребезги. Ей безумно понравилось то, что было ранее, и, честно говоря, казалось, что это было чем-то отрывным в их отношениях, но Хулия лишь улыбается и кивает ему. — Забудем об этом, — соглашается она.        Дальше они идут молча, не проронив ни слова. Хулия периодически облизывает губы, вспоминая его вкус, а он, в свою очередь, всё ещё не может придти в себя от произошедшего. Такая хрупкая и невероятно нежная, она целовала его в ответ, она не отталкивала его, позволяя вникать всё глубже.        Они прощаются на пороге и он осторожно обнимает её, чтобы не причинить вред. Она улыбается и скрывается за дверью.        Иван сжимает кулаки и рычит на себя за свою тупость. Она поцеловала его в ответ, она ответила ему, а он сказал, что это было ошибкой. Ошибкой здесь был только он, чёрт возьми, который всё снова испортил. У него был огромный шанс признаться ей во всём сегодня, но он упустил эту возможность.

***

       Маркос рассматривает детские фотографии Амайи в фотоальбоме, когда сама девушка сидит рядом с ним, облокотившись на него. Она рассказывает о каждой с невероятным восторгом, как будто это происходило вчера, и Пассос это нравится. Чем больше он узнавал о ней, тем сильнее понимал, что любит её. — Хулия говорила, что ты не помогла ей в том возрасте, — говорит парень, смотря на двенадцатилетнюю девчонку. — Не правда, — отнекивается девушка, — Я хотела помочь, но прибежал сеньор Пассос и вытащил её сам.        Маркос кивает. Возможно, его сестре действительно показалось после такого стресса. — Я знаю, что я не нравлюсь Хулии, но я не такая, — продолжает Амайя, — Но, если она ради брата готова подстроить своё изнасилование… — Что? — перебивает её старший Пассос, не веря своим ушам. Нет, он явно что-то не так понял. — Ну тот случай, когда её поймали в подворотне, — невинно хлопает глазами девушка, в тот момент, когда сердце парня ускоряется от этой информации. Такого не может быть. Хулия не могла так поступить. К тому же там был ещё и Иван, и папа… — Те два парня мои знакомые, они рассказали мне, что она заплатила им очень много за это. — Ты что-то путаешь, — отнекивает Маркос, — Хулия не могла такого провернуть.        Амайя пожимает плечами, опуская взгляд вниз. — Не думай, что я хочу её как-то оклеветать, но я говорю то, что мне рассказали, — она отодвигается от парня, смотря на него. Он в растерянности. С одной стороны ему не хочется верить, что сестра могла на такое пойти, с другой была Амайя, которой не было смысла ему сейчас лгать. Это берд какой-то. Этого не может быть, — Она просто хочет, чтобы ты был рядом с ней и это понятно. Ты её старший брат, а я стою у неё на пути и… — Нет, это не повод такое вытворять, — шепчет он, поднимаясь с места, — Прости меня, мне нужно поговорить с сестрой. Срочно.        Амайя лишь понимающие ему улыбается, когда он отдаляется к двери. Она спешит за ним, обнимая на прощание и целуя его в щёку. — Будь с ней помягче, — просит она. Маркос кивает.        Старший Пассос спешит домой, когда его мысли путаются в голове. Он не может поверить, что Хулия на такое способна. Этому, наверняка, есть какое-то объяснение, и Амайя лжёт ему. Но зачем ей это? Для чего ей врать, наговаривая на его сестру? Хулия никогда не мешала их отношениям, у неё нет для этого повода.        Маркос с силой открывает входную дверь в дом, едва ли не снося её с петель и осматривается по сторонам. Сестры поблизости нет и он спешит по лестнице вверх. Её комната заперта и он не сразу осознаёт, что делает, когда выбивает дверь ногой. Хулия подпрыгивает от страха, держа в руках махровый халат, мгновенно натягивая его на себя и запахиваясь в него. — Маркос, чёрт возьми! — кричит она ему. — Ты что творишь?!        Парень усмехается такому вопросу, он только сильнее выводит его из себя, когда контролировать себя становится всё сложнее. — Что я творю? — смеётся он. — Что творишь ты, сестрёнка? — он надвигается на неё и она пятится назад. Хулия едва успела выйти из душа, завёрнутая в полотенце и уже снимала его, когда брат бесцеремонно ворвался к ней. Его глаза были полны ярости, которую она ещё никогда раньше не видела в нём. Казалось, будто это не её брат вовсе. — Что? — удивляется она, а потом до неё, наконец, доходит, о чём он. — Это вышло случайно, Маркос…        Маркос горько усмехается. — Случайно? О чём ты, Хулия? — возмущается он. — Это был порыв, я просто… Иван просто хотел успокоить меня, а потом что-то пошло не так и я пришла в себя, когда мы уже целовались и я… — Что? — напряжение немного сходит, когда он понимает, что они говорят о разных ситуациях. — Ты целовалась с Иваном?        Она делает ещё один шаг назад и больно врезается в письменный стол у окна. — Если ты не про это спрашивал, то про что? — удивляется Хулия. — Про то, что ты, чёрт возьми, устроила с попыткой своего изнасилования! — кричит парень и её передёргивает об упоминании о том, что произошло неделю назад. Тело мгновенно напрягаться и перед глазами вновь те парни. Слёзы наворачиваются на глазах и Маркос думает, что это именно то самое признание, что это так. — Чёрт! — горько усмехается он. — Чёрт, я до последнего в это не хотел верить.        Он разворачивается от неё, не замечая, как сильно трясутся её колени и того, что она всё сильнее и сильнее жмётся в чёртов стол. Хулия не думает о тех словах, которые говорит ей брат, она вновь оказалась в том месте. — Маркос, — бормочет она, приходя в себя. Она хочет сказать ему, что ничего подобного не делала и никогда не додумалась бы до такого, но брат перебивает её. — И что ты собиралась делать, если бы мы с Иваном не пришли? Трахнулась бы с первым попавшимся? — истерически смеётся парень. Хулия смотрит на него огромными глазами. — Что? — переспрашивает она. На глазах пелена из слёз. Маркос такого о ней мнения? — Что ты несёшь?! — кричит она ему. — Я ничего подобного не делала, и то, что тогда произошло… — Хватит! — рявкает брат, схватив её за шиворот халата. — Посмотри на меня! Ты понимаешь, что ты творишь?! — он трясёт её, отчего слёзы скатывается по щекам девушки. — Смотри на меня, дура! Никогда бы не мог подумать, что моя сестра станет чёртовой шлюхой.        Он отталкивает её и она падает на колени, не удержав равновесие. Маркос думает о том, что слишком жестоко обошёлся с ней, но это не останавливает его, когда он разворачивает и уходит. Парень оборачивается у двери, глядя на сестру в последний раз. — Можешь не ждать меня обратно домой, — говорит он ей, — Не удивлюсь, если отец ушёл именно из-за тебя. — Маркос, я ничего не делала! — плачет она. — Поверь мне!        Но Маркос отворачивается от неё и уходит, оставляя сидеть на полу и реветь. Хулия задыхается от обиды и боли, в груди всё сжимается и воздуха совсем не хватает. Она не знает, что делает сейчас их мать, учитывая, что женщина дома, но, по всей видимости, их было не слышно. Брат слишком громко хлопает дверью внизу, отчего девушка в очередной раз вздрагивает. Если это был конец, то он оказался слишком жестоким для неё. Уход отца, по сравнению с тем, что произошло сейчас, ничто, нежели потеря родного брата.        Средняя Пассос падает на пол, рыдая навзрыд, но это ей ни капли не помогает. Она никогда не думала, что кто-то настолько родной, как Маркос, сможет так растоптать её чувства, её гордость и самоуважение. Хулия не думала, что брат, которому она доверяла больше всех на свете, сможет предать её и не моргнуть глазом. Сегодня это всё подтвердилось. Сегодня она осталась совершенно одна.