***
В автобусе слишком душно и они все трое сидят сзади на трясущемся моторе. Хулия смогла выбить себе место у окна и теперь смотрела на красивый пейзаж, но из-за того, что было слишком жарко, она ещё плохо поела с утра, её начало укачивать через полчаса езды. И какое-то время ей удавалось скрывать своё состояние от брата и друга, но, когда автобус подпрыгнул на лежачем полицейском и её едва ли не стошнило, это заметили оба парня, находящиеся рядом с ней. Маркос сидел рядом с ней и предложил ей пересесть от окна, считая, что мелькающие деревья могут спровоцировать новый приступ тошноты, тогда как Иван думал иначе и они снова начали спорить, что будет лучше. Хулия в очередной раз пожалела, что поехала с этими двумя так далеко, уверенная, что когда-нибудь они поубивают друг друга. Однако от окна она так и не пересела, слушая Нойрета, потому что понимала, что сидеть где-то между ними будет ещё хуже. Здесь хоть можно облокотиться на прохладное стекло. — И что ты предлагаешь делать? — возмущённо шепчет старший Пассос. — Что мы будем делать, если её стошнит? — Не стошнит, если ты, наконец, заткнёшься, — огрызается на него Хулия, впервые за эту поездку. Ей надоело слышать их споры и хотелось простого спокойствия. Автобус мчался по трассе, лишь изредка подпрыгивая на неровной дороге. — Отлично, — закатывает глаза брат, — Теперь и ты против меня. Он встаёт со своего места и сталкивает на него Ивана, который не прочь сесть рядом с девушкой. Возможно, таким образом ей действительно станет легче, когда заносчивый брат будет сидеть подальше от неё. Он слегка лишь сжимает её колено, когда новый ком подступает к горлу, и она жмурится. Всё происходит как в замедленной съёмке, потому что время, вдруг, начинает течь слишком медленно. Автобус останавливает на очередной остановке, где простит ещё полчаса, чтобы люди могли отдохнуть от дороги. Поблизости расположены кафе и парк, где можно было бы за это время погулять. Ребята, казалось бы, вылетают из транспорта первыми. — Думаю, стоит перекусить. Нам ехать ещё два часа, потом обратно… — начинает было Нойрет. — А я думаю, что нас отец накормит, — отвечает Маркос. — Действительно, — усмехается Иван, глядя на друга. Удивительно, как одна ситуация может изменить их отношения друг к другу. Парень никогда не думал, что Пассос может быть таким, — Хулия, пошли без него. Пусть дальше сидит голодный. Он осторожно берёт среднюю Пассос за руку, когда Маркос хватает её за другую и тянет обратно. — Она никуда не пойдёт! — говорит он и Ивану приходится отпусть её руку, потому что парень тянет слишком сильно. — Ты не будешь платить за мою сестру снова. Нойрет злится. Его выводит из себя такое поведение друга и он не может больше себя сдерживать. — Ты не будешь решать, за кого мне платить! — рычит он на него. — Тем более, когда твоей сестре плохо! Хулия хнычет в сторонке, прикрывая лицо рукой. У неё безумно кружится голова и ей хочется сесть, но поблизости снова нет скамеек. — Ребят, — окликает она их, но они слишком увлечены своей перепалкой, что даже не слышат её. Она делает несколько шагов вперёд, чтобы, если что, удержаться за кого-нибудь из них, и первый, кто попадается ей под руку — Иван. Хулия сжимает холодными пальчиками рукав его футболки, слегка пошатнувшись. — Тише-тише, — Нойрет реагирует мгновенно, перехватывая её за талию и удерживая от падения. У неё закатываются глаза и она уже готова провалиться в бездну, когда второй рукой парень хлопает её по щекам, — Хулия! — кричит он ей. Брат оказывается рядом. — Открой глаза. Тебе нельзя спать. Слышишь? Она приходит в себя через пару мгновений, хныча от того, как сильно ей плохо. Иван игнорирует все протесты друга и осторожно поднимает её подмышками, чтобы она обхватила ногами его торс, и несёт к кафе, возле которого они остановились. Ему плевать, что подумает Маркос, что потом будет думать сама Хулия, сейчас главное накормить её. Брат поступает эгоистично, когда отказывается от предложения друга. Его гордость может стоить ей здоровья, и, к тому же, он ещё не испытывал таких чувств голода, как она. Он все эти две недели развлекался со своей Амайей, когда младшие сёстры пытались сводить концы с концами. — Посиди с ней, — говорит ему Иван, когда усаживает её за стол. Старший Пассос глубоко вздыхает. Нельзя скрывать то, что он ревнует. И, конечно же, даже понимание того, что он сам всё испортил, не помогает ему. — Думаешь, что Иван будет вечно с тобой? — спрашивает он у сестры, когда она кладёт локти на стол и облокачивается головой. Она поднимает на него уставший взгляд. — К чему ты задаёшь эти вопросы? — Хулия думает о том, что в этой поездке Маркос показывает себя с самой худшей стороны и она его абсолютно не узнаёт. Нет, девушка понимала, что брат изменился, когда две недели назад он поверил Амайе и назвал её шлюхой, но вчерашний их разговор, внушал надежду, что всё-таки он вернулся. Однако, нет. — К тому, что Иван не тот человек, который тебе нужен, — продолжает старший Пассос, — И когда ему надоест бегать за тобой… — Может я сама буду решать, кто мне нужен? — грубо отвечает она. — Ты не спрашивал моего мнения, когда я говорила тебе про Амайю, так что ты тоже не в праве лезть в мою личную жизнь! Маркос замолкает. Он видит сестру такой впервые, потому что раньше она ему никогда так не отвечала. Парень привык, что девушка всегда его за всё прощала, а сейчас, когда достаточно сильно обидел её, она не собиралась повторять прошлых ошибок. Раньше, когда они были помладше, всё не казалось таким глобальным. Парень всегда знал, что может попросить прощения у сестры и она обязательно его простит, но Иван был прав, что когда-нибудь её терпению придёт конец, и сейчас был именно тот случай. И хоть мозгами он это понима, в душе скребли кошки и требовали «справедливости». — Потому что ты можешь знать о любви, если в твоей жизни никогда не было ничего подобного? Ты шарахаешься отношений, как ужаленная, и как после этого ты можешь кому-то что-то говорить? — огрызается Маркос, вновь задевая её за живое. Хулия поднимает на него взгляд и замечает Ивана позади брата. — А может она шарахается всех из-за того, что у неё брат — ублюдок? — говорит ему Нойрет, поставив перед лицом девушки тарелку со спаггети и мороженое. Он подумал, что сегодня достаточно жарко, и холодное сладкое сможет помочь ей быстрее придти в себя. — Может быть она видит в тебе то, что не хотела бы видеть в своём парне, поэтому у неё сломанное представление о людях мужского пола? — Зато ты просто идеал, — бурчит старший Пассос, — Правда Хулия? Это именно тот, кто тебе нужен? Она опускает взгляд в тарелку, застигнутая врасплох. Хулия сказала ему это, потому что её бесит его сегодняшнее поведение и то, что он считает, что она ошибается в своём выборе, но кто он такой, чтобы указывать ей после всего, что наговорил? Почему она должна слушать его, если он сам не знает, что на самом деле будет хорошо для него? Как показывал опыт, она всё-таки разбирается в людях куда лучше, чем её старший брат. — Не слушай его, — говорит ей Иван, — Кушай и мы поедем дальше. Ребята замолкают, каждый думая о своём, и Иван невольно пытается осмыслить сказанную Маркосом фразу о том, что он ей нужен. Какова вероятность, что это правда? Стоит ли ему принять это, как вызов и признаться ей, наконец-то, в любви? Или он опять всё не так понял и будет выглядеть последним кретином? От всех его мыслей его отвлекает Хулия, когда он случайно смотрит на неё. Ему нравятся её длинные ресницы, спадающие, словно веер вниз, он без ума от её носика, и ему постоянно хочется щёлкнуть по нему или поцеловать. Она идеальна, и почему раньше он не мог понять, что такие нежные отношения с ней будут приносить ему больше удовольствия? Сейчас, глядя на то, как она есть, в груди что-то сжимается, когда он понимает, как сильно будет по ней скучать, если им придётся разлучиться. Парень понимал, что все они ещё несовершеннолетние, и, если отец даст им от ворот поворот, то в ближайшие дни эти двое окажутся в детском доме. И меньше всего на свете он хотел, чтобы там оказалась Хулия. Он понимал, что она не сможет находиться там. Она слишком нежная и слишком добрая для этого места. Её съедят. Через отведённое им время, водитель сообщает, что собирается отъезжать и все пассажиры возвращаются обратно. На этот раз Иван без раздумий садится рядом с Хулией, оставляя Маркоса сидеть скраю. Он не заслуживает быть братом такой, как она, потому что любой другой на его месте, уже давно бы понял, что его сестра — лучшее, что могло случиться, и на месте старшего Пассоса, видя её состоянии, он бы не отказывался от того, чтобы остановиться в кафе. Какова вероятность, что отец действительно их накормит, если он не берёт даже трубку, когда они ему звонят? Какова вероятность, что он откроет дверь и не выгонет их, сказав, что больше не является их отцом? Всё дело было в том, что Маркос не видел её вчера, он не ловил её, когда она упала в обморок, и его сердце не выпрыгивало из груди, когда он поднимал её, казалось бы, бездыханное тело, на руки, чтобы отнести в медкабинет. Сегодня было почти тоже самое. Она едва не потеряла сознание, когда они оба как всегда спорили о своём. Хулия здесь единственная, кто действительно заслуживает большего внимания и любви, и единственная, кому сейчас физически плохо. Последние два часа проходят спокойнее, чем первые, и в какой-то момент, средняя Пассос случайно роняет голову на плечо друга, когда невольно засыпает. Иван не возражает, лишь слегка приобняв её за талию и притянув к себе. Держать её, пока она спит ещё более приятно, чем обычно. — Разбуди её, мы скоро приедем, — бормочет ему Маркос, на что парень лишь фиркает. — Нам ехать ещё полчаса, придурок, — отвечает он, — Дай ей отдохнуть подольше. Брат замолкает, отворачиваясь от них двоих. Сегодняшняя поездка действительно выдалась слишком тяжёлой, как в эмоциональном плане, так и в физическом, и, по приезду на нужное место, уже ничего не хотелось, кроме того, чтобы лечь спать. Они единственные вышли на этой остановке, оставшись позади уехавшего автобуса. Жара спала и стало немного легче дышать, однако тёмные тучи говорили о том, что обратно им придётся ехать по проливным дождём. Хулия переминается с ноги на ногу, когда Иван смотрит на неё, отмечая, что она действительно стала лучше выглядеть. Всё таки еда безоговорочно нужна человеку. Маркос указывает, куда им нужно идти и они сдвигаются с места, переходя дорогу и спускаясь по крутому склону вниз. Там и находится та самая деревушка, которая им нужна. Папа, однако, выбрал местечко подальше от цивилизации и так, чтобы никто не захотел его навестить. Они идут молча, понимая, что одно сказанное снова понесёт их в очередную ругань. Время уже было за полдень, а им ещё нужно было возвращаться за Паулой. Благо они заранее договорились с соседкой, чтобы та забрала и их сестру, когда будет забирать своих детей. Сегодня решится их дальнейшая судьба и они понимали, что, возможно, видятся сейчас в последний раз. Дом, возле которого им приходится остановиться, выглядит ветхим и ненадёжным, словно бы они попали к больному пожилому человеку, который живёт здесь просто об безысходности. Маленькая избушка, казалось бы лишь с одной комнатой, вызвала жалость у детей мужчины, который здесь живёт. Они переглянулись между собой, и, оставив Ивана за воротами, отправились на территорию. Звонка не было, пришлось стучать, и первые мгновения казалось, что им никто не откроет, но потом они услышали шаги внутри и насторожились. Дверь открыл им отец, удивлённый, что увидел их здесь. — Маркос, — выдыхает он, замечая за ним среднюю дочь лишь после того, как сын отодвинулся, — Милая, что с тобой? — волнуется он. Хулия и вправду выглядит слишком бледной и похудевшей за всё время его отсутствия, и он снова чувствует угрызения совести по поводу того, что оставил их одних. — Для человека, который дважды упал в обморок из-за того, что не ел последние четыре дня, она выглядит ещё очень даже ничего, — язвит Маркос, заставляя сердце отца остановиться. — Маленькая моя, но как так случилось? — не унимается мужчина, отходя в сторону, чтобы пропустить детей внутрь, но они не собираются заходить. Хулия уже отсюда видит сзади пеленальный столик и погремушку на нём. Она думает о том, что это её папа, что его от неё отобрали, украли… Только о ней он так сильно заботился и покупал ей всё, что она попросит, и только с ней играл в шахматы, щекотал её и защищал от всех придурков, которые её обижали. Она смотрит на него и видит того самого мужчину, каким он всегда был, но почему-то теперь он так далеко от неё, хоть они и стоят в пару шагах друг от друга. Маркос рассказывает отцу обо всём, что с ними случилось, об обморока Хулии на уроках, про последние мюсли, которые она вчера ещё отдала Паулите, и о том, что сегодня с утра он потратил последние деньги в магазине на бутылку молока и ещё одну пачку мюслей. Мужчина чувствует себя отвратительно, когда ему об этом рассказывают и старается не смотреть на дочь, стоящую напротив, потому что бледность её кожи вызывает в нём чувство паники. Он не может ничем им помочь. — Почему ты нас бросил? — спрашивает у него Хулия, когда он сообщает им, что не в состоянии что-то сделать. Он с сожалением смотрит на неё и делает шаг вперёд, чтобы взять за руки, но она отступает назад. — Осторожнее, зайка, там сзади ступеньки, — говорит он ей, — Ну а про то, что я бросил вас, ты должна уже понимать, что люди, которые больше не любят друг друга… — Я не про это, — она мотает головой в разные стороны, когда на глазах вновь появляются слёзы. Она всхлипывает, — Почему ты бросил именно нас? Почему ты уехал, оставив нас одних? Мокрые дорожки появляются на её щеках и она спешит вытереть их, размазывая руками. Мужчина не знает, что ей ответить. Они уже собираются уходить, понимая, что им придётся ехать в детский дом, когда отец окликивает их. — У меня есть знакомая, — продолжает он, подходя к ним ближе, — Её ховут Хасинта и она живёт в деревушке, похожей на эту. Ей уже достаточно лет и она больше не может справляться со своим хозяйством самостоятельно… Думаю, она будет рада, если у неё появятся помощники. А в замен на труд, она будет вас кормить и обеспечит крышей над головой. Он нагнал их уже у самых ворот, где неподалёку курил Иван, и он первым усмехнулся над предложением мужчины. Андрес тихонько приоткрыл калитку. — Иван, и ты здесь, — выдыхает он, — Ты, кстати, тоже можешь поехать с ними. — Это шутка такая? Да? — спрашивает Хулия. — Ты действительно собираешься отдать нам посторонней бабке, просто потому что тебе некуда нас деть? — Хули, — Маркос кладёт ладони ей на плечи, но она сбрасывает их, отходя в сторону. — Не трогай меня, я не хочу с тобой вообще разговаривать! — она плачет, не в силах сдерживать слёзы, когда смотрит на двух мужчин своей жизни и понимает, что они оба предали её из-за другой женщины. Женщины, которые стали для них дороже, чем она. Хулия хотела бы убежать, но Нойрет перехватывает её в движении и прижимает голову к своей груди, когда она икает от истерики. Средняя Пассос обнимает его, находя защиту только в его руках и зажмуривается. Иван гладит её по дрожащей спине, с презрением смотря на отца и брата. Они оба стали причиной, по которой она сейчас в таком состоянии, и они оба виноваты в том, что она сейчас так себя чувствует. Все её обмороки, пролитых слёзы и страхи остаться одной лишь из-за них двоих. И теперь Иван понимает, что хоть семья друзей всегда казалось идеальной, Хулия видела, что мама с папой не любят друг друга, она видела то, что брат пользуется её добротой, и каждый раз, когда она говорила, что простила, на самом деле было не правдой. С каждой обиды оставался маленький кусочек и он вылился сейчас в то, что есть. Она считает, что осталась совершенно одна, хотя до последнего надеялась, что ошибается. Предложение Андреса становится для них лучшим вариантом. Уж лучше они будут пахать в чужом огороде, имея возможность ходить в обычную сельскую школу и быть свободными, чем поедут в детский дом, где каждый их шаг, каждое их слово будут использованы против них. Мужчина хочет обнять детей на прощание, но не успевает, когда рядом оказывается его жена. Женщина лет тридцати, с явно накаченными губами и огромной грудью смотрит на него с презрением своими карими глазами, тогда как на её руках младенец, после рождения которого отец ушёл из семьи. Каждый из них понимает, кто есть кто, когда встречаются взглядами. Женщина не говорит ни слова, проходя внутрь и от её взгляда, брошенного на ребят, Хулия сжимается ещё сильнее. Ивану кажется, что в этот момент она больше похожа на маленького напуганного котёнка, который потерялся и не может найти своих родителей. И это самый худший момент в его жизни, когда он видит, как сердце любимого человека разбивается в дребезги от поступков его родных и близких людей. Она больше никогда не будет прежней Хулией, он это знает.Часть 7
4 августа 2023 г. в 15:46
Утром за Паулой забегает соседские ребята, чтобы пойти вместе в школу. Со временем, девочка привыкла к своим одноклассникам, а те к ней и перестали издеваться. Хулия первой узнала об этом, пока Маркоса не было дома. Она думала о том, что простить брата будет сложнее, и не ошиблась. Вчерашний порыв, когда он пришёл и попросил прощения, был, скорее, каким-то мимолётным, потому что с утра она поняла, что обида всё ещё есть. Он оскорбил её, и простого прости, как оказалось, здесь недостаточно. Маркос также это понял, когда спустился вниз к сестре без настроения.
Она не хотела с ним разговаривать. Вчера, когда Хулия увидела его, ей просто захотелось его обнять, потому что, как бы там ни было, она скучала по нему всё это время. Ей не хватало брата настолько сильно, что, как только он вернулся, казалось бы, все обиды как рукой сняло. Но это было не так. К тому же сегодня они собирались поехать к отцу, чтобы поговорить с ним.
Средняя Пассос не могла сосредоточиться на одном. Она одевалась у себя в комнате, натягивая джинсовые шорты, но думала лишь о том, как будет смотреть в глаза мужчины, который предал её и всю свою семью. В одно мгновение, трое его детей потеряли отца, а вслед за ним и мать, которая ушла в запой и не вернулась домой. Всё навалилось на их плечи в одночасье, и, казалось, что выхода из этой ситуации не было никакого. Только детский дом, которого они все так боялись.
Звонок в дверь прервал её мысли и она поняла, что это пришёл Иван. Он обещал, что зайдёт за ней сегодня с утра, чтобы пойти в школу вместе, а она совершенно забыла позвонить ему и сказать про то, что Маркос вернулся домой. И, судя по тому, что брат где-то внизу, может произойти что-то неприятное, когда он откроет своему другу дверь.
Хулия быстрыми движениями надевает белую футболку и по дороге вниз заправляет её в шорты. Она бегает по лестнице как раз вовремя, когда Иван повалил старшего Пассос на пол и лупасил его по лицу. Девушка подбегает к нему и перехватывает замахнувшийся кулак, останавливаясь его.
— Прекратите! — кричит она им, но Нойрет итак уже не собирался ничего делать. Он поднимается на ноги, тяжело дыша и не отводят злобного взгляда от друга.
— Только не говори мне, что ты его простила после всего того, что он с тобой сделал, — парень разворачивается к девушке, отмечая, что сегодня она выглядит лучше, чем вчера. Личико, конечно, ещё бледноватое, но уже не столь явное, как было тогда, когда она упала в обморок. Он также отмечает, что на ней нет школьной формы, — Ты не пойдёшь в школу? — спрашивает он, поглаживая её по плечам. Маркос осторожно поднимается на ноги.
— Мы собираемся поехать к отцу, — говорит ему старший Пассос, но Иван даже не реагирует на него.
— Да, — отвечает ему Хулия, — Мы поедем к отцу, чтобы поговорить с ним. Потому что, если мы этого не сделаем…
Она замолкает. Не хочется даже произносить это слово. Они столько лет росли, казалось бы, в любви и заботе, и в одно мгновение это всё оборвалось, словно ничего и не было. Мама забыла о них, папа ушёл. Они остались совершенно одни.
— Я уверен, что этого не произойдёт, — Нойрет понимаете её с полуслова и брат, стоящий сзади с подозрением смотрит на них.
— А что я пропустил? — усмехается он, надеясь наладить обстановку, но у него явно ничего не выходит.
— Ты пропустил абсолютно всё, кретин, — оборачивается на него Иван, и Хулия резко хватает его за руку холодными ладошками, чтобы остановить. Старший Пассос понимает, что друг прав и есть вероятность, что он тоже никогда не сможет его простить, как и сестра, поэтому опускает взгляд вниз, чтобы не встречаться с его, — Ты даже не представляешь, через что ты заставил её пройти своей выходкой.
Хулия не отпускает его руку, прижимаясь к ней и прося остановиться, но он не собирается больше драться. Иван знает, что это будет через чур. Этот придурок не заслуживает к себе такого внимания.
— Ты можешь поехать с нами, если хочешь, — бормочет она ему, но так и не отпускает. Нойрет слегка расслабляется от её слов и, повернувшись к ней, улыбается.
— Если ты хочешь, — ласково отвечает он ей. С тех пор, когда он так сильно испугался за неё в школе, все подколы и шуточки для неё куда-то улетучились. Ему хотелось, чтобы она видела, что он готов помочь в любую минуту, чтобы она чувствовала себя защищённой рядом с ним. Тот случай, когда она две недели не могла рассказать ему ничего, когда пришла в школу голодной, слишком чётко отпечатались в его голове. Если бы он с самого начала относился к ней по-нормальному, вероятнее всего, она бы поделилась с ним тем, что происходит с ней всё это время. И сейчас, глядя в её зелёные глаза, он не мог оторвать от неё взгляда. Хулия была слишком красивой, слишком замечательно и доброй. Он больше не собирался терять ни минуты, проведённой с ней. Пусть только в роли друга, хорошего друга, который готов сделать всё ради неё.
Они выходят из дома и, пока Маркос закрывает дверь, Иван наблюдает за тем, как девушка теребит подгибы на своих шортах. Она нервничает, ей не хочется ехать и видеться с отцом после всего, но через все свои «не хочу», она идёт рядом с ребятами на автобус. Когда они, вообще, на них ездили? Возможно, что никогда.
Всю дорогу они молчат, но это молчание никого не напрягает, кроме старшего Пассос, который считает себя здесь лишним. Между его сестрой и другом явно что-то произошло, но они ему ничего не говорят и ведут себя, как два влюблённых идиота. Хотя, вероятнее всего, идиот здесь только он, потому что Хулия сейчас доверяет больше Ивану, чем ему. И он хотел бы обидеться из-за этого, но понимает, что не имеет права.
Когда они подходят к автобусной остановке, от неё уже отъезжает тот транспорт, который им нужен. И хоть они бежали, сломя голову, водитель ни на секунду не затормозил, чтобы подождать их.
— Чёрт! — ругается Маркос. — Теперь придётся ждать целый час, чтобы уехать отсюда.
Хулия наклоняется вперёд, упираясь руками в колени. У неё слишком мало энергии, чтобы так бегать и теперь, когда они стоят у обычного столба, к которому прикручена табличка с номерами и расписанием автобусов, у неё начинает кружиться голова и дыхание перехватывает от нехватки кислорода.
— Чёт ты совсем подсдала, — смеётся Маркос, вновь пытаясь разрядить обстановку, но его шутку снова никто не оценил. Иван поглаживает её по спине, приговаривая, чтобы она глубже дышала.
— А тебе, смотрю, очень весело? — смотрит на него Нойрет.
— Нет, ну, наверное, лучше всего быть таким нудным, как ты сейчас, — огрызается на него друг. Иван собирается идти на него.
— Ребят, мне слишком плохо, чтобы разнимать вас в очередной раз, — бормочет им Хулия, — Пожалуйста, давайте вы не будете больше, вообще, разговаривать друг с другом сегодня.
— Хорошо, — соглашается друг, — Ты взяла с собой воду?
Хулия кивает, указывая на брата и тот сразу же снимает с плеч рюкзак, который взял с собой. Он вытаскивает бутылку и отдаёт сестре. Ей бы присесть, но остановка, к сожалению, не оснащена скамейкой.
— Нам торчать здесь ещё целый час, — рассуждает Нойрет, — Можно сходить куда-нибудь, чтобы убить время…
— Так мы можем пропустить ещё один автобус, — встревает Маркос.
— Тебя сейчас автобус больше волнует? Ты видел свою сестру? Ей нужно, как минимум, посидеть где-нибудь, — возмущается Иван, сверля бывшего лучшего друга взглядом. Хулия хнычет от их постоянных стычек и уже сожалеет о том, что предложила поехать всем вместе. С другой стороны, сейчас рядом с ней Иван и он понимает, что ей нужно, в отличие от брата, который действительно предлагает достаточно бредовые идеи. Или, возможно, она так относится к нему лишь из-за того, что всё ещё не смогла простить.
В итоге они сходятся на том, что Маркос останется стоять на остановке один, потому что он слишком гордый, чтобы уходить вместе с ними. Нойрет лишь горько усмехается, осторожно взяв Хулию под руку и не спеша уходя от места, куда солнце светит больше всего. Только солнечного удара им не хватало для полного счастья.
Они находят лавочку в парке неподалёку и садятся на неё. Пассос облокачивается на неё спиной, опрокидывая голову назад и глубоко вздыхая. На самом деле, нужно было сегодня отлежаться дома, или, действительно сходить только в школу, а не ехать в такую даль после вчерашнего обморока. Она всё ещё слишком плохо себя чувствовала, и уже представляла, как уснёт в автобусе, пока они будут ехать.
Отец спрятался ото всех далеко, наверное, для того, чтобы не сталкиваться со своими детьми на улице. Деревушка, в которой он теперь живёт, находилась в четырёх часах езды на автобусе отсюда, и ехать к нему в душном автобусе будет слишком жестоко, но что они могли сделать? Оставит Хулию одну дома? Тоже не вариант, учитывая, что слова Амайи могут оказаться правдой. Те два алкаша могли только и дожидаться, когда она вновь останется одна.
— Так ты, в итоге, простила его? — спрашивает у неё Иван, поглаживая по обнажённой коленке. Пассос поджимает губы.
— Не знаю, — признаётся она, — Вчера мне показалось, что я готова простить ему всё, когда он вернулся и попросил прощения, но с утра… Я не знаю.
Она пожимает плечами, нормально усаживаясь. Нойрет смотрит на неё с пониманием.
— Он слишком сильно тебя обидел, чтобы ты смогла его просто так простить, — говорит Иван, — И это нормально, что ты сейчас испытываешь такие чувства.
— Но он же мой брат, — Хулия кладёт ладони на скомейку по обе стороны ног и наклоняется вперёд. Сидя ей действительно становится легче.
— Это не имеет значения, Лапуля, — горько усмехается он, — Он поступил слишком жестоко по отношению к тебе, и ты в праве обижаться на него столько, сколько тебе нужно.
Хулия судорожно кивает, пытаясь сдержать слёзы, рвущиеся из глаз. В очередной раз жизнь показывает ей, как быстро всё может измениться. Они с Маркосом никогда раньше не ссорились, а если и бывали какие-то разногласия, быстро приходили к единому мнению. Она всегда думала, что старший брат — это именно тот человек, с которым она может поделиться всем, чем угодно и он никогда её не осудит, кто сможет поддержать её, защитить, если понадобится. А в итоге оказалось, что он был первым, кто поверил в то, что она могла так подло с ним поступить. Даже Иван, с которым они полжизни провели в вечных ссорах и стебли друг друга, не смог поверить во всё это. Казалось бы, что он оказался куда ближе, чем родной брат.
— Иди сюда, — Нойрет разводит руки, приглашая её в свои объятия и она юркает к нему, кладя голову ему на плечо. Он вздыхает запах её волос и закатывает глаза от удовольствия. Как бы хреново сейчас не было, они обязательно со всем этим справятся.
Иван гладит её по спине, когда она лишь на мгновение прикрывает глаза, и кажется, как будто она вновь оказалась в сказочном прошлом. Только вместо отца или брата, рядом с ней находится Нойрет, и он не презирает её ни за что, не смеётся над ней. Казалось, что они словно бы вместе и он обнимает её, как свою девушку. Ей было сложно скрывать от себя тот факт, что он действительно ей нравится. Каким бы он ни был, этот парень всегда мог поддержать тогда, когда это было нужно. Она лишь в очередной раз в этом убедилась.