Унесённые ветром

       На перроне было слишком много народу, когда ребята приехали туда. Из-за того, что отец резко изменил свои планы, им пришлось ехать к Хасинте на поезде до самого вечера, потому что дорога до деревушки, которая им нужна, составляет шесть с лишним часов. Они думали, что хуже сегодня уже точно быть не может, когда покупали билеты в разные купе.        Всё уже было занято. Свободно только два купе и в одном из них одно место, а в другом — два. Не долго думая, ребятам всё-таки пришлось их выкупить и просто согласиться на то, что кто-то поедет с Паулитой. Естественно это была Хулия, потому что девочка наотрез отказалась ехать с старшим братом, сверля его ненавистным взглядом. Она всё ещё думала, что он виноват во всех страданиях средней сестры и искала подходящий момент, чтобы ударить его. Однако провести с ним вместе шесть часов времени ей совершенно не хотелось.        Хулия была не против ехать с сестрёнкой, после всего произошедшего, маленькая Паулита была лучшим её собеседником. Они сидели вместе в автобусе и девочка постоянно обнимала её, пока они не доехали до нужного места. В отличие от старшего брата, в свои семь лет, Паула понимала абсолютно всё, казалось бы, даже лучше, чем некоторые взрослые в их жизни. — Отлично, — потёр ладоши Маркос, — Тогда мы с Иваном вместе едем. — Ты собираешься оставить девчонок с незнакомыми людьми? — вскидывает брови Нойрет. — А если там алкаши какие-нибудь?        Старший Пассос вздыхает. Ему явно сегодня покоя не дадут. — Слушай, — начинает он, — Она закатила мне сегодня с утра такую истерику, что любой здравомыслящий человек убежит, как только увидит её.        На мгновение, пока они поднимаются по лестнице на перрон, повисает тишина. У Хулии перехватывает дыхание от того, насколько брат изменился, и каким он стал. Либо же был всегда таким, просто в детстве она никогда этого не замечала. Девушка понимала, что совершила ошибку порезав себе вены, и сегодня с утра её нервный срыв был тоже не лучшим вариантом, что вывело его из себя, но сейчас он вновь вёл себя, словно кретин.        Иван хватает друга за шиворот, бросив сумку со своими вещами на пол. Вещи Маркоса полетели туда же, когда грозный рык Нойрета напугал всех присутствующих. Он готов был, наверное, разорвать его на части лишь одним взглядом, когда почувствовал холодную ладошку Хулии на своём плече. — Иван, успокойся, — попросила она его. Он обернулся, чтобы заметить благодарную улыбку с её стороны. Казалось, что местный хулиган заботится о ней куда лучше, чем родной брат. Нойрет всегда был рядом в последнее время, поддерживал её и делал всё, что в его силах. Он, чёрт возьми, кормил её и оставался с ней, когда ей было страшно. Маркоса не было рядом с ней, и это не могло не расстраивать, ведь всё их детство, он говорил, что всегда будет рядом, — Не слушай его.        Парень отпускает старшего Пассоса под пристальные взгляды других пассажиров. Он отталкивает его от себя и подбирает сумку с пола. Его лучший друг, вдруг, превратился в его злейшего врага.        Маркос больше не говорит ни слова, когда они начинают двигаться к нужному им вагону после приезда поезда. Проводница указывает им на их места и, остановившись возле двойного, никто даже не спорит, когда Иван берёт за руки Хулию с Паулой, и заводит их туда. Брату приходится идти к соседям, которых он не знает.        Как только он раздвигает двери купе, на него сразу же смотрят три пары пьяных глаз. Трое мужчин, явно уже поддавшие, усмехаются, замечая его и он думает о том, что друг был чертовски прав, когда говорил про алкашей. Если бы здесь были Паула с Хулией, они бы не смогли расслабиться, находясь в постоянном стрессе. Хуже того, что он даже не знал, на что способны такие люди.        Парень кладёт сумку на своё место сверху и залезает на него при помощи лестнице. Он сразу же достаёт свой телефон и пишет Нойрету о том, что он был прав. В ответ ему ничего не приходит, но по двум галочкам становится ясно, что получатель его прочитал. Маркос глубоко вздыхает. Ему явно нужно что-то менять в этой жизни, потому что то, как он сейчас себя ведёт, лишь отталкивает от него родных и близких людей. Хулия с Паулитой единственные, кто у него остался, и ему нужно их беречь. Иначе всё пойдёт также, как и с их родителями.        В купе ребят всё спокойнее. Они еду вместе с семейной парочкой, у которых оказался ребёнок чуть постарше Паулиты и теперь они наверху во что-то играют. Хулия не проронила ни слова после того, как они заселились, и лишь молча сидела рядом с ним, сложив руки на коленях. Её утренняя истерика отняла слишком много сил и теперь она чувствовала себя, словно выжатый лимон. В добавок ко всему, ей было ужасно стыдно перед Иваном, когда он увидел её такой.        Нойрет осторожно сжимает её холодную ладошку, подтверждая, что он всё ещё рядом и готов выслушать её, если ей это понадобится, но она лишь поджимает губы, вновь погружаясь в свои мысли. Пассос думает о том, как резко поменялась её жизнь, и что раньше она никогда не была такой, как сейчас. Всё эти истерики и попытки порезать себе вены, никогда не были в её стиле. Хулия смотрела фильмы и сериалы, где главные герои пытались покончить с собой и всегда размышляла на эту тему, ведь жизнь итак слишком скоротечна. Почему люди пытаются покончить с собой в трудную минуту? Она ведь трудная всего на мгновение… И сегодня она поняла, что эта трудная минута слишком сильно давит, выводит из себя.        Вчера вечером, когда они приехали домой от отца, девушка, вдруг, поняла, что больше никому не нужна. Она в ссоре со своим родным братом, он в неё не верит и ушёл от них с Паулитой, когда был так сильно нужен. Казалось, что весь мир был против неё, и, запираясь в ванной, она думала, что, наконец, сможет попасть туда, где ей не нужно будет больше переживать и плакать, где она больше не будет никому мешать своим присутствием и кого-то обижать. Но смерть не была лучшим вариантом для неё, и она поняла это только сегодня, когда ещё вчера действительно могла умереть. — У тебя всё в порядке? — спрашивает у неё Иван, поглаживая большим пальцем костяшки её пальцев. Хулия тяжело вздыхает, когда возвращается в реальность и осматривается по сторонам. Они по-прежнему в этом купе, дети всё ещё наверху, а родители мальчика, с которым они едут, отвлечены какими-то важными рабочими переговорами. Становится даже завидно, что у этого малыша есть родители, а у них больше нет. — Хулия, — повторяет Нойрет, — Если тебе плохо, здесь есть врач и… — Я в порядке, — обрывает она его, мило улыбаясь. В последнее время именно он был слишком к ней добр. Нойрет вечно её успокаивал и поддерживал, а она продолжала всё больше и больше срываться, — Спасибо тебе.        Иван смущённо усмехается, отводя взгляд в сторону. На самом деле, изначально, он не думал, что всё получится именно так. Хулия нравилась ему с самого раннего детства и всю свою жизнь он провёл, издеваясь над ней, также, как и она над ним, но исходя из последних событий, он, вдруг, понял, что не хочет больше шутить над ней. Ему хочет о ней заботиться, быть всегда рядом, быть тем, на кого она может положиться. И, пока что, у него это неплохо выходит. Видеть её светящиеся глаза, когда она счастлива, приносит ему удовольствие. Жаль только, что это происходит крайне редко из-за её родителей и брата.        Поезд едет быстро и стучит колёсами, убаюкивая своим грохотом. К обеду, родители мальчика ложатся немного подремать, оставляя ребёнка под присмотром своих соседей. Хулия понимает, что её также клонит в сон, но она из последних сил старается не закрывать глаза. Ехать им ещё долго, но она не может оставить Паулиту без присмотра. — Ты засыпаешь, — смеётся Иван, двигаясь назад на кровати и облокачиваясь спиной к стене. Хулия резко поднимает голову, в очередной раз едва ли не уснув, — Иди сюда, тебе нужно немного поспать. — Я не хочу, — отрицает она, что ещё сильнее смешит Нойрета. Он самостоятельно двигает её к себе, в очередной раз отмечая, как приятно прикасаться к её телу. Она такая маленькая, столь нежная и хрупкая, от чего он боится, что её могут сломать. Сегодняшнее утро показало, что она уже на грани этого, и её старший брат, который клялся заботиться и защищать её всё детство, способствует этому. Именно по этой причине парень согласился поехать с ними. Он хочет проследить, чтобы с ней всё было в порядке.        Иван притягивает её к себе и она осторожно кладёт голову ему на грудь. Он запутывается длинными пальцами в густых распущенных волосах, массируя кожу на затылке, чтобы убаюкать её ещё сильнее. Хулия стонет от того, насколько это приятно, закрывая глаза. — Ты же проследишь за Паулой? — бормочет она сквозь лёгкую дремоту. — Конечно, — шепчет Нойрет, улыбаясь. Держать её в своих руках — огромное удовольствие для него. Он наклоняется немного вперёд, отмечая, что её глаза плотно закрыты, и осторожно целует серединку между бровей, соприкосаясь с её лбом. Её длинные ресницы опущены вниз, но всё равно умудряются щекотать его брови. Она идеальна. Она потрясающая и он не может упустить возможности стать её парнем.        Маркос находит именно этот момент, чтобы войти к ним в купе и застать, как лучший друг целует его сестру. Иван резко поворачивает на него голову и указывает на Хулию, чтобы он не шумел. Старший Пассос сводит брови вместе. — С каких пор вы вместе? — шопотом спрашивает он. На самом деле, брат пришёл извиниться перед сестрой и сделать всё возможное, чтобы она его простила, но она так сладко уснула на груди у его друга, что будить её было бы самым ужасным грехом. — Мы не вместе, — отрицает Нойрет, и чувствует неприятный укол в районе сердца. Ему бы очень хотелось, чтобы они были вместе. — Оно видно, — усмехается Маркос, указывая головой на то, с какой нежностью и любовью Иван перебирает её пальчики в своей руке. Парень опускает взгляд, — Послушай, — начинает Пассос, — Она моя младшая сестра, и я ужасно с ней обращался в последнее время, — Нойрет хмыкает, не отпуская её ладони из своей, — И ты всегда был рядом с ней, за что я тебе безмерно благодарен. Я думаю, что, если она не будет против, ты стал бы отличным кандидатом для неё.        Иван хмурится, глядя на друга, холодные пальцы девушки постепенно согреваются в его руках и в груди что-то трепещет от этого. — Она не захочет этого, — смеётся он, — Потому что я запомнился ей, как отшибленный друг старшего брата.        Маркос также усмехается, соглашаясь с ним. Но, как бы Иван не отрицал всего происходящего, он всё-таки знал свою сестру, и она бы не стала спать рядом с ним, если бы не доверяла ему. А также, старший Пассос уже ни раз замечал, как Хулия реагировала на слова Нойрета о том, что они не вместе. Она, как будто бы, желала этого, и также, как и он, была влюблена в него по самое не хочу. Просто эти два идиота до сих пор не могут понять элементарных вещей.

***

       Поезд останавливается на маленькой станции, которая и оказывается нужной ребятам. Ивану с трудом удаётся разбудить Хулию, также, как и она с трудом открывает глаза. Этот сон был самым крепким за последний месяц, и хоть ей пришлось экстренно проснуться, она понимала, что выспалась.        На перрон высадилось слишком много народу, и ребята не знали, кто именно их ждёт. Отец сказал, что это будет старушка невысокого роста, и она даст о себе знать, но как бы они не крутили головой, в такой толпе её найти было практически нереально. Поэтому было решено сесть на скамейку, расположенную на станции, и ждать, когда рассосётся народ.        Паула сидела рядом с Хулией в розовой панамке, которая не поместилась к ней в сумку. Вечер здесь выдался жарким, давя своей духотой, Маркос с Иваном обмахивались газетами, которые выдавали в поезде, стоя рядом с девочками. — Это какая-то жуть, — возмутился старший Пассос, — Как мы здесь будем жить?        Хулия вытягивает стройные ноги вперёд, вздыхая. — Это лучше, чем в детском доме, — бурчит она брату, — Ты так не считаешь?        Маркос поворачивается к ней и встречается с её взглядом, которым она готова прожечь в нём дыру. Он слишком вспыльчив в последнее время и пытается держать себя в руках, но его мало, что может остановить. — Ты меня будешь в чём-то упрекать? — грубо спрашивает он. Иван понимает, что сейчас вновь начнётся очередная перепалка, поэтому выставляет ладонь, как только друг двигается вперёд на сестру. — Успокойся, — говорит он ему, — Сейчас ты не в том положении, чтобы спорить.        Парень фыркает. — Я один раз ошибся, и она теперь не может меня простить за это, — продолжает он, — Почему я должен терпеть все её тупые выходки? Хотела порезать вены? Да лучше б ты сдохла вчера в этой ванной! — кричит он ей, прежде чем понять, что только что ляпнул. Ещё с утра он говорил ей, что она нужна ему, а сейчас подтверждает все её страхи.        Хулия поднимает на него взгляд и её глаза блестят от подступающих слёз. Она поджимает губы, когда в носу начинает неприятно щипать. Иван отталкивает старшего Пассос подальше, тогда как Паула с недоумением смотрит на них. — Ты резала вены? — спрашивает девочка, хлопая ресничками. Только сейчас до всех доходит, что весь этот концерт они устроили перед ребёнком. — Поэтому у тебя забинтована рука?        Девушка осторожно поглаживает сестрёнку по голове. — Да, и это было моей огромной ошибкой, — говорит она ей, — Я больше никогда так делать не буду.        Девочка судорожно кивает головой, а потом тянется маленькими ручками, чтобы обнять сестру. Та с удовольствием принимает её к себе, поворачивать к брату и смотря на него искоса. Это было последней каплей её терпения, она больше не намерена молчать, когда он вновь и вновь нападает на неё.        Их прерывает голос где-то сбоку и все четверо на него поворачиваются, замечая ту самую старушку, которая им была нужна. Она улыбается им, казалось бы, даже сквозь слёзы, а потом здоровается. — Я — Хасинта, — говорит она, — Андрес предупредил меня, что вы приедете и, честно говоря, я очень рада пополнения в своём доме, — продолжает женщина, осматривая каждого с головы до ног. Она останавливается на маленькой Паулите и подходит к ней ближе, — А ты у нас Паула? Правильно?        Девочка улыбается ей и согласно кивает.        Хасинта смотрит на остальных ребят, также им улыбаясь. — А ты Хулия? — она продолжает знакомство, пока все впадают в какой-то ступр, не имея возможности произнести и слова. Девушка кивает, когда женщина берёт её за руки. — С вами сложнее? Кто из вас кто? — она обращается к парням. — Это Иван, а я Маркос, — просто отвечает старший Пассос. — Да, Маркос, — бормочет Хулия, — Главный придурок в семье. — Сказала главная истеричка, — фыркнул парень, отворачиваясь. Он думал о том, что поступает чертовски неправильно, потому что сейчас меньше всего нужны все эти споры о том, кто какой у них в семье. Хулия злится на него — это понятно, но он слишком горд, чтобы признать себя виноватым. — Начинается, — закатывает глаза Нойрет, — Ребят, давайте вы убьёте друг друга в другой раз.        Хасинта с недоумением на них смотрит, когда Паулита дёргает её за рукав. — Вообще-то, Маркос с Хулией всегда были очень дружными, — говорит она, — Просто Маркос сильно обидел Хулию, а потом ушёл от нас… — Паула, что ты такое говоришь? — возмущается старший брат. — Я же вернулся. — Да, только тогда, когда итак уже всё решилось, — девочка опускает взгляд вниз, — Ты даже не представляешь, как ей было сложно одной.        Наступает тишина, в которой Хулия берёт свою сумку в руки и подталкивает всех уйти с чёртовой платформы. Она устала и больше не хочет обсуждать то, что произошло раньше. Ей хватило нервного срыва с утра, попытки самоубийства вчера, того, что отец от них ушёл и того, что её едва ли не изнасиловали месяц назад. Какой парадокс, что попытка изнасилования забылась слишком быстро из-за произошедших дальше вещей. Она думает о том, что жизнь действительно смеётся над ними, или же её снимает какой-то психопат, не иначе.        Никто больше не говорит ни слова, пока они еду домой на автобусе. Хасинта периодически поглядывает на ребят, отмечая, что все они явно сильно подавлены, и каждый из них за что-то друг на друга обижен. И, честно говоря, женщина никогда бы раньше не подумала о том, что дети Андреса и Сандры будут такими одинокими. Ей казалось, что в этой семье не может быть не счастливых. Но как же она ошибалась, пока не узнала о их разводе. — Ваши родители познакомились именно в этом месте, — говорит Гарсиа, улыбаясь, пока они идут с автобуса к дому. Хулия щурится от яркого солнца, смотря на женщину, — Ваши мама и папа здесь родились и жили. Это их родина. — Поэтому вы знакомы? — спрашивает Маркос. — Да, мы были лучшими друзьями с вашей бабушкой, — продолжает Хасинта, — И, честно говоря, для меня было огромным ударом, когда я узнала, что Сандра и Андрес развелись. Это была любовь с первого взгляда. Такая сильная, что её невозможно было ничем разрушить.        Хулия опускает взгляд на ноги, смотря на каждый свой шаг, но при этом думая о том, что сказала женщина. Их родители жили и познакомились в этом месте, любили друг друга до беспамятства, и сейчас явно что-то пошло не так. Как можно разлюбить, когда всё начиналось именно так? Или всё хорошо заканчивается только в фильмах? Мы не видим того, что было после финала… Поэтому все сказки такие.        Дом Хасинты оказывает огромным, выполненным из белого дерева. В нём два этажа и слишком много окон, что говорит о наличии большого количества комнат. Возможно, когда-то, она жила здесь не одна.        Женщина открывает старую калитку, на которой повешен железный замок, и пропускает ребят вперёд. Они все проходят, останавливаясь, чтобы оглядеться по сторонам. У неё такой же большой участок и каждый из них понимает, что это вряд ли плюс, потому что в огороде им придётся пахать долгое время. — Раньше, я жила здесь со своим мужем и сыном, но после развода, мы с Гектором остались одни, — поясняет она, — Со временем мой сын тоже съехал от меня, но он иногда приходит, чтобы помочь и узнать, как я здесь. Он — местный лесник. Вам ещё предстоит с ним познакомиться, — Хасинта спешит к двери дома, чтобы открыть её и пропускает всех внутрь. Это, конечно же, всё не так, как у них дома, но и не так, как сейчас живёт их отец. Эта женщина достаточно чистоплотна, у неё везде всё убрано, в доме чистота и порядок. Наверное, она действительно стала для них лучшим вариантом.        Маркос смотрит на сестёр и отмечает, что Хулия вновь слишком плохо выглядит. Все эти дни она была на нервах, резала себе вены, у неё случилась истерика, и он, казалось бы единственный родной человек, который у неё остался, только лишь подливал масла в огонь. — У тебя всё в порядке? — спрашивает он у неё, когда они поднимаются по лестнице на второй этаж. Девушка оборачивается на него, складывая пересохшие губы в полоску. В её взгляде он видит абсолютно всё: боль, разочарование и презрение к нему. Он должен был быть рядом с ней всё это время, должен был помогать ей со всем справиться. Ему стоило сказать ей, что, хоть родители и бросили их, как ненужных щенков, у неё всё ещё был он. Вероятнее всего, ничего бы из перечисленного ранее не произошло, если бы он был более внимателен к ней.        Хулия отворачивается от него и идёт вверх за Хасинтой и маленькой Паулитой. Вслед за ним поднимается Иван, который слышит абсолютно всё, и видит, как парень пытается наладить отношения с сестрой. Только слишком поздно он это понял, когда она успела уже понять, что может справиться со всем в одиночку.        Хулия всегда была борцом. Она никогда не ждала ни от кого помощи, рассчитывая только на себя. Но последние события явно вывели её из строя, и это был единственный момент, когда она действительно нуждалась в помощи. И Маркос бросил её именно в это время.        Иван не мог винить полностью во всём друга, потому что большая часть вины лежала на их родителях, но он также никогда не смог бы его оправдать в этой ситуации. Возможно, в нём говорит тот парень, который влюблен по уши в сестру друга, но Нойрет видел Хулию в тот день, когда Маркос развлекался с Амайей, и тот её образ преследовал его каждый раз, когда старший Пассос пытался выпендриваться, утверждая, что ни в чём не виноват.        Они разбредаются по своим комнатам, которые им показывает Хасинта. У каждого отдельная, и это даже хорошо, потому что Иван долгое время думал, как ему придётся делить кровать с Маркосом. Или, может быть, с Хулией, что было маловероятно, потому что с ней, скорей всего, осталась бы Паулита. Но всё обошлось тем, что у них отдельные покои.        Женщина даёт им время, чтобы разобрать свои вещи и переодеться, сообщая, что в восемь часов им нужно будет спуститься на ужин, и, услышав это слово, сердце Хулии мгновенно сжимается. Последний раз, когда они полноценно ужинали все вместе, был тогда, когда родители ещё были вместе.        Ужин. Та часть трапезы, про которую она уже и забыла. Голод стал для неё нормой и сейчас она думала о том, что готова была съесть всё, что угодно, что даст им Хасинта.        Когда они спускаются вниз, там уже всё накрыто. Посредине стола стоит тарелка с индейкой и ребята думают, что им это снится, потому что, Хулия действительно была права, когда говорила, как долго они не ужинали вот так вместе. Хасинта, как будто бы замечает это, но не спрашивает у них ничего, боясь спугнуть.        Они ужинают под очередные рассказы женщины. Она говорит о своём сыне — Гекторе, который периодически ей помогает по хозяйству. Сейчас он в отъезде, но она очень сильно хочет познакомить ребят с ним, отмечая, что мужчина очень доброжелательный и любит детей. Маркос усмехается, за что сильно получает по ноге от Хулии, сразу же вздрогнув. — Ты дура?! — возмущается он, рефлекторно толкнув её в плечо, отчего она чуть не свалилась со стула, если бы Иван не успел её удержать. — И снова началось, — Нойрет закатывает глаза, — Хасинта, забыл вам сказать, что придётся набраться огромного терпения, пока эти оба не поубивали друг друга.        Женщина лишь усмехается над словами парня. — Андрес сказал, что они оба души друг в друге не чаят, — продолжает она, пока старшие Пассос пытаются выяснять свои отношения. Со стороны это выглядит даже забавно. — Так и было, — соглашается Иван, — Но всё изменилось, когда… Ну вы знаете.        Гарсиа согласно кивает, испытывая невероятную грусть от того, что произошло с этой семьёй. Она знала родителей этих детей ещё с пелёнок, и с тех времён казалось, что они неразлучны. Было слишком странным, что спустя столько времени совместной жизни, они, вдруг, решили развестись, да ещё и оставили своих детей на произвол судьбы.        Хасинта не была против того, что они теперь будут жить с ней. Её сын так и не нашёл себе достойную женщину, а Гарсиа так мечтала о внуках, что готова была полюбить этих детей, как своих родных. К тому же, когда они действительно нуждались в чьей-то заботе. Она думала о том, что это сама судьба дала ей возможность стать бабушкой. Когда ещё она дождётся внуков от своего сына?        Она смотрит на Маркос с Хулией, отмечая, что они единственные, кто друг на друга похож, тогда как маленькая Паулита выглядит так, словно её подбросили к ним. Девочка совершенно не похожа на своих брата и сестру, но Хасинта знает, что все они родные. Но это различие между ними.        Маркос снова толкает Хулию за то, что та язвит ему, и это начинает действовать на нервы. — Маркос, — вмешивается Хасинта, — Разве ты не должен защищать свою сестру? Что ты делаешь? Почему ты так к ней относишься?        Она знает обо всём, что случилось, и по руке средней Пассос еще на перроне поняла, что та пыталась с собой что-то сделать. Именно поэтому сейчас была на её стороне. Старший брат должен был относиться к ней по-другому после того, что произошло. — Потому что она — истеричка, — отвечает парень, — И мне надоело прыгать перед ней целыми днями. — Как будто ты прыгаешь, — огрызается Хулия, складывая руки на груди. — Если бы не прыгал, ты бы померла ещё вчера, — он снова напоминает ей о вчерашнем и это больно отдаётся в груди. Это было ошибкой, и средняя Пассос давно поняла это, но брат не собирался останавливаться, напоминая снова и снова.        Когда все расходятся, Хасинта останавливает Хулию для того, чтобы с ней поговорить. Она просит остаться с ней внизу, приглашая сесть рядом на диване, и девушка соглашается. — Ты ведь осознала уже свою ошибку, правда? — спрашивает она у неё, ловя на себе непонимающий взгляд. Женщина осторожно берёт руку девушки в свою и развязывает её. Глубокий порез, который периодически кровоточит, предстаёт перед взглядом Хасинты. Хулия пытается дёрнуть руку, но у неё не получается. — Не думай, что я собираюсь тебе читать нотации. Но мне просто интересно, для чего ты это сделала? Почему?        Пассос поджимает губы и опускает взгляд вниз. Она боится доверять постороннему для неё человеку, но в то же время, эта женщина единственная, после Ивана, кто просто интересуется ею, словно ей не безразлично. — Я не знаю, — пожимает она плечами, — Мы приехали домой от папы и я подумала, что таким образом смогу облегчить…        Она замолкает. — Облегчить ту боль, которую тебе принёс твой отец? — уточняет женщина и Хулия кивает. — Ты была привязана к своему отцу и его уход нанёс тебе тяжёлую травму.        Хулия вновь кивает, и они обе не замечают, что наверху, держась за перила, стоит Маркос, который всё это слушает. — Потом ушёл Маркос, — продолжает девушка, — И я подумала, что больше никому не нужна. На самом деле, я до сих пор думаю, что только мешаю своему брату, и было бы лучше, если бы я вчера умерла. Но он зачем-то меня спас и… — Ты глубоко ошибаешься, милая, — Хасинта кладёт свою тёплую руку ей на колено и слегка сжимает, тогда как второй снова берёт ладонь средней Пассос, — И вот это, — она указывает на порез, — Слишком лёгкий выход из ситуации. Тебе сейчас сложно всё это принять, но со временем, когда всё пройдёт, когда боль затянется и ты поймёшь, что нужна своему брату также сильно, как и он тебе, ты вспомнишь мои слова. Поэтому никогда больше так не делай, как бы сложно тебе не было. Жизнь — это подарок, и его нужно ценить.        Маркос опускает взгляд, когда слышит всё это, и в очередной раз убеждается в том, что был ужасным кретином, когда так обращался с сестрой. Он наблюдает за тем, как Хасинта находит, казалось бы, аптечку, но внутри неё лежат разные травы, которые она кладёт на руку его сестры. Хулия морщится, дёргаясь, но женщина говорит, что так и должно быть, и через пару дней от пореза не останется и следа. Она вновь забинтовывает руку новым бинтом, и именно в этот момент старшему Пассосу хочется обнять свою сестру.        Он встречается с ней взгядом, когда она поднимается по лестнице после разговора с Гарсиа, и первое, что он делает — крепко прижимает её к себе. Она не спешит обнять его в ответ, пока он не начинает говорить. — Я должен был сказать тебе ещё с утра о том, что сказала тебе Хасинта, — бормочет парень, поглаживая её по спине, — Я не хотел, чтобы ты думала, что не нужна мне, потому что ты лучшая сестра, которая у меня могла бы быть.        Хулия обнимает его в ответ, зажмурившись и сжимая ткань его футболки на спине. Она думала, что никогда не сможет простить его, но сейчас, когда всё стало таким неправильным, казалось, что он остался единственным, кто у неё остался, и она не хотела его терять из-за дурацких ошибок. — Не знаю, сможешь ли ты меня простить за тот случай… — Я уже давно тебя простила, — бормочет она ему и он наклоняется, чтобы поцеловать её в макушку, — Я так скучала по тебе и твоим объятиям.        У Маркоса сжимается всё внутри от её слов и он вновь ощущает ту связь между ними, которая была раньше. Это его младшая сестра, та самая, за которую он готов был порвать любого. И что изменилось, когда он стал так ужасно к ней относится? — Я больше никогда не оставлю тебя, малыш, — говорит он ей и она отстраняется от него. Он видит в её глазах усталость и ту боль, которую она испытывала всё это время. И проблема заключалась в том, что он также испытывал эти чувства после ухода родителей. Они оба остались совершенно одни, не зная, что делать дальше, и из-за этого старший Пассос наворотил столько проблем. Теперь всё будет по-другому. Теперь он знает, что делать дальше и ради чего жить. И всё благодаря Хасинте, которая, казалось бы, была им ни кем.