Любовная зависимость

      На следующий день, все себя вели так, будто ничего и не было. Эмма с самого утра напекла булок с мясом, а Майки и Шиничиро сидели на веранде, поедая арбуз; Такемичи такая картина кажется странной и непонятной. Она долго топталась на месте, наблюдая за братьями сквозь приоткрытую сёдзе. Первым, кто замечает присутствие Ханагаки, был Шиничиро. Он улыбнулся ей и помахал рукой, подзывая к себе. Мичи медленно выходит, боясь делать лишних движений. Мужчина неотрывно смотрит на девушку, и та, в свою очередь, неотрывно смотрит на него. Мичи разглядывала лицо Шина: всё в ссадинах, синяках, и пару пластырей. Впрочем, выглядит он лучше, чем предполагалось. Манджиро замечает гляделки, и хмурясь, пихает брата локтём в бок. Шиничиро всё понимает и без слов, и встав с места, проходит мимо Мичи, уходя обратно в дом. Майки хлопает рукой, зазывая Такемичи сесть рядом; та садится, не вправе отказать.       Манджиро и Мичи не обсуждали вчерашний инцидент; каждый разошёлся по своим путям. Майки — ушёл из дому, поехав кататься по городу, а Мичи — закрылась в комнате, написывая Хине гневные сообщения, жалуясь на коварную Эмму, ревнивого Майки и Шиничиро со своими двусмысленными действиями.       Майки смотрит внимательно, но ничего не говорит — только протягивает кусочек арбуза; видимо, решил извиниться таким образом. Мичи отказывается, похлопывая себя по животу — наелась никуманами. И то, что Эмма сама с утра угостила Ханагаки, было странным и подозрительным вдвойне. Но Такемичи, со своим жизненным девизом не отказываться от халявы, уплела булки с удовольствием. Манджиро лишь пожал плечами, убирая арбуз обратно и отодвигая тарелку — на её место пересаживается сам. Он опускает свою ладонь, соприкасаясь с пальцами Мичи, нежно поглаживая их.       — Ты собрала вещи? — Внезапно вбрасывает Сано.       — А? Какие вещи? Ты о чём? — Ханагаки вскидывает брови, удивляясь. — Ты что, выгоняешь меня?       — Нет, ты что! — Майки не сдержался и прыснул от смеха. — Я разве не говорил? Мы сегодня едем к моим родителям.       Такемичи ничего не понимала. Нет, конечно, она помнила, что родители у Майки живут в пригороде неподалёку, но она совсем не понимала, зачем ей к ним ехать. Перед семейкой Сано у неё уже отложился страх на каком-то внутреннем и глубоком уровне, и знакомство с ещё одними членами данного семейства — пугал. Мичи никогда не видела фотографий родителей Майки, но это не помешало представить в голове их образы, и казалось, что у матери будет характер как у Эммы. Неужели испытания Мичи только начинаются, а до этого были цветочки?       Впрочем, в чём-то Ханагаки оказалась права, а в чём-то нет.       Когда Майки с Мичи добрались до посёлка, где проживали родители Сано, девушка сразу же обращает внимание на красоту местной природы и зданий; здесь было много зелени и цветов, а из архитектуры выделяются буддийские и синтоистские храмы. Атмосфера здесь кажется совсем другой, не такой, как в городе: солнце будто светило ярче, люди добрее, уличные провода гудели громче, а щебетание цикад убаюкивало, заставляя зевать и кланиться в сон. Даже и не верится, что шумный мегаполис, именуемый Токио, отсюда находится всего в часе езды.       — А почему Эмма с Шиничиро не поехали? — Мичи решается задать вопрос, беспокоящий с самого выхода из дома.       — Они ждут Дракена. Когда подъедет, то вместе приедут. — У Манджиро всю дорогу не сползала улыбка с лица. Нет, не подлая и коварная, а совершенно обычная. Он затихает, но почти сразу же продолжает. — Мы каждый год собираемся здесь, навещая могилу деда. Нужно, чтоб вся семья была в сборе. — Сано поворачивается к девушке, даря свою искреннюю улыбку и ей. Мичи ничего не отвечает — просто кивает.       Со станции до дома родителей Сано парочка добралась довольно быстро. Отец Майки встречает их первым, крепко обнимая сына и подмигивая Мичи — та сразу поняла, в кого характером пошёл Шиничиро. Главное, чтоб миссис Сано сейчас не выбежала из дому, желая надавать сковородкой по голове и Ханагаки, и своему муженьку. Дом был окружён небольшим двориком, на котором расположились садовые качели, небольшой сарайчик, пару яблонь и место, выделенное под огород. Само же здание было построено в западном стиле, а не в японском.       В доме было просторно и светло; как и снаружи, всё было сделано в европейском стиле, с преобладанием минимализма. Отец быстро провёл экскурсию, кратко рассказывая обо всём, и приводит на кухню, где на столе стояла чаща с фруктами, а рядом сидела миссис Сано. Она тепло улыбнулась, увидев сына и его девушку.       Насчёт миссис Сано, предположения Такемичи подтвердились: если Майки был копией Шиничиро, то Шиничиро был мужской копией Сакурако. Так и хотелось пошутить, что она была «принтером». Шутка была бы смешнее, если бы Эмма не выделялась — она не была похожей ни на мать, ни на отца. Несмотря на возраст, миссис Сано выглядела на лет десять, а то и пятнадцать, моложе. Если бы не возрастные морщины, которых было совсем немного, и усталый взгляд, то Мичи с уверенностью бы сказала, что ей не больше сорока.       Когда подъехали Шиничиро и Эмма с Дракеном, всё семейство Сано и их прилагающие сразу же отправились на кладбище, где захоронен дед. С его смерти прошло уже больше десяти лет, но Эмма каждый раз бросается в слёзы в этот день. Она поджимает губы и по лицу обильно стекают слёзы; Дракен пытается её утешить, а Майки и Шиничиро будто подхватывают её настрой. Мичи их стало жалко, а самой было дурно. Она отпросилась отойти, и получив разрешение, отошла в сторонку.       Насколько она знала, родители особо не участвовали в воспитании Майки и его брата и сестры — мать постоянно болела, а отец был на работе, отчего вся ноша легла на плечи деда, а после и на Шиничиро, когда тот подрос.       Сакурако вышла следом за Мичи. Погода заметно ухудшилась, и серые тучи теперь заслоняли собой солнце, а прохладный ветер неприятно дул, забираясь под одежду. Миссис Сано поморщилась и сильнее укуталась в шаль. Она останавливается возле машины, и облокотившись на капот, смотрит на Мичи, улыбаясь.       — И как долго вы встречаетесь с Майки? — Сакурако не могла не радоваться, наблюдая за своим сыном, который не отрывал взгляда от Ханагаки, постоянно стремясь прикоснуться к ней.       — Недолго. Может месяц, может два. — Рядом с Сакурако, Такемичи неосознанно делала голос мягче и выглядела робкой. От женщины веяло спокойствие и безмятежностью, и Ханагаки не может не обрадоваться этому, понимая, что не все в семье Сано отбитые. Вряд ли от Сакурако можно ожидать нож в спине, если ей довериться.       — Странно. Мне кажется, о тебе говорили гораздо раньше. — Миссис Сано слегка нахмурилась.— Наверно, не стоило брать тебя сюда. Тебе наверно неловко здесь находится.       — Нет, совсем нет. Мне нравится наблюдать и находится с такими сплочёнными семьями.       — Сплочённая семья? Ох, как мило это звучит. — Сакурако усмехнулась. — На самом деле, нас трудно назвать таковыми. У нас достаточно разногласий, и этот день — единственный повод собраться всем вместе и забыть о них.       Такемичи промолчала — не знала, что ответь. Да и этого не нужно было, наверно.       — Ты замечала, что Майки одержим созданием «правильной» семьи?       — Да, есть такое. С самого начала отношений говорит об этом.       — Я думаю, всё это из-за нас. Я не могла нормально воспитывать его из-за своего здоровья, да и он не видел любви между мной и Макото. Ему повезло больше, чем Шиничиро. Знаешь же это «первый ребёнок — тренировочный». — Такемичи кивнула. Ей стало обидно за Шина. Она спокойно могла назвать его своим другом; и она помнит, с какой горечью он отзывался о том, что не имеет достаточного уважения со стороны Эммы. — С Шиничиро было совершенно куча ошибок, но и мы были неопытными и молодыми…       — Не стоит винить себя, идеальных семей не бывает. У каждого свои проблемы, и у вас выросли прекрасные сыновья. — Мичи подошла ближе и приобняла миссис Сано, отчего та даже слегка покраснела. — И… дочь. — Ханагаки про Эмму говорить не хотелось, но умолчать о ней было бы неправильно. Сакурако тут же вскинула брови, а после продолжила:       — Может, я себя утешаю и мне кажется, но несмотря на уважение к отцу, Майки его недолюбливает. Недолюбливает за то, что тот изменял мне, и нагулял на стороне Эмму.       Такемичи тут же подавилась собственными слюнями и закашлялась. Скрыть своё удивление от услышанного было трудно.       — Эмма не ваша дочь...? Как такое возможно?       — Да, у неё другая мать. Она отдала её нам, потому что Эмма была ей не нужна. Я, конечно же очень злилась, когда узнала об измене мужа и о ребёнке на стороне. Но не могла оставить Эмму. Жалко её, она же ни в чём не виновата.       Такемичи кивнула в согласии. Ей сейчас было очень жалко Эмму, несмотря на все гадости, что та ей делала. Возможно, она поддерживает Майки с его идеей об идеальной семье, поэтому так избирательна и хочет, чтоб у её брата была лучшая девушка. Можно ли Мичи назвать такой? Конечно же нет.       Больше Сакурако не говорила, да и остальные подошли. Все уже сели в машину, дожидаясь, пока Дракен и Шиничиро покурят. Все, кроме Майки и Мичи. Парочка приехала на байке Сано, да и вся толпа бы в машине не поместилась. Двинулись сразу же, как все были готовы. Такемичи прислоняет голову к спине Манджиро, крепко того обнимая и прикрывая глаза. Теперь он и его действия стали чуть яснее.       За ужином, за столом было шумно — все болтали о чём-то своём: Шиничиро спорил с отцом по поводу машин, Дракен и Майки угарали со своих приколов, а Эмма и Сакурако обсуждали рецепты. Только Мичи оставалась в стороне, но даже так, она не чувствовала себя лишней. Она с улыбкой наблюдала за всеми, особенно за Эммой. Наверно, это глупо и отчаянно с её стороны, но Ханагаки приняла решение, что нужно пойти с младшей Сано на контакт. После ужина, Такемичи вызвалась помочь Эмме с мытьём посуды. Та удивлённо вскинула бровью, но прогонять Ханагаки не стала. Наоборот, с удовольствием наблюдала за её работой и подмечала каждое пропущенное пятнышко. Когда с посудой было покончено, Такемичи поворачивается к Эмме, и наконец, заводит разговор, о котором думала весь вечер.       — Слушай, я думаю, вся эта вражда между нами ни к чему. Ведь от неё страдаем не только мы, но и окружающие. Я понимаю, что я бешу тебя тем, что не соответствую твоим стандартам, но Майки меня не отпускает, так что нам придётся сосуществовать друг с другом. К чему нам эти разногласия?       Эмма хмуро взглянула на Ханагаки, взглядом сканируя её выражение лица. Она отвернулась и ответила:       — О чём ты говорила с Хинатой? — Ну вот, как и ожидалось — как об стенку горох. Младшая Сано продолжает упираться. — Вы говорили о каком-то Инуи. Что тебя связывает с этим парнем? — Мичи тут же нервно сглотнула, пересекаясь с серьёзным взглядом Эммы.       Вот и что ей сказать? Она не может выдать то, что это знакомый, с которым она поцеловалась в клубе. Тогда она окончательно упадёт в глазах младшей Сано, и та наверняка всё расскажет Майки. Зная, как Манджиро относится к изменам (это же можно назвать изменой?), Мичи тут же стало страшно от мыслей о том, что с ней могут сделать. Нужно посовещаться с Хиной, в крайнем случае, намекнуть, чтоб та подыграла в случае чего, если Эмма будет донимать и её. Да, врать нехорошо, но в данной ситуации иначе не получится…       — Эмма, это не так важно, как ты думаешь. Просто знакомый Юзухи, который был с нами в клубе, вот и всё. Почему ты так донимаешь с этим?       — Эй, ну ты же хочешь дружбы между нами, верно? — Такемичи кивнула. — А о какой дружбе речь, если нет доверия?       — Ну... — Ханагаки старалась скрыть свою нервозность. Глубоко вздохнув, она всё же придумала, что сказать. — Инуи пытался ко мне подкатить, но я его отшила. Я уехала, и как оказалось, он уехал домой в то же время. Хината заметила это, и подумала, что мы уехали вместе. Спросила об этом, и я ответила, как всё было. — В конце Мичи криво улыбнулась, надеясь, что выглядела убедительно.       — Между вами точно ничего не было? — Эмма подозрительно прищурилась. Такемичи кивнула. — Ладно….я подумаю над твоим предложением. — Эмма расслабилась и ушла с кухни. Мичи облегчённо выдохнула.       Ханагаки тут же схватилась за телефон и расписала всё Хине. Та, приняв к сведению, коротко ответила и пообещала, что на неё можно положиться. После этого, Мичи только сейчас замечает, что время близилось к ночи. Она тихо шла по коридору, ища комнату, в которой сегодня ночевали она и Майки. Приоткрыв дверь так, чтоб она не скрипела, девушка юрко проникает в комнату. Манджиро уже спал — отрубился после плотного ужина. Такемичи подходит к кровати и наблюдает за спящим Майки: его брови были нахмурены, а веки, как и губы, дрожали. Девушка сразу поняла — ему снится кошмар. Мичи наклонилась, быстро поцеловав юношу в лоб; тот успокоился, но ненадолго. Уста еле шевелились, и казалось, что тот шепчет. Притаив дыхание, Ханагаки стала понимать слова, которые Манджиро шептал.       Он шептал её имя. Хмурился, дрожал, и звал Ханагаки во сне. Такемичи тут же залезла на кровать, накинув сверху одеяло, прижавшись к Майки. Было жутко интересно, что же ему там снилось; но он сразу же затихает, стоило Мичи его обнять. Больше не хмурится, и кажется, наконец расслабляется.