***
Переговоры с Ищейками были необходимы, чтобы прояснить ситуацию, а не идти на поводу у Крыс. Их ловушка и без того захлопнулась в нужное время: ребят из Агентства, несмотря на внешнее доверие, поглотили сомнения друг в друге. Каждый отчаянно желал услышать, что слова Муситаро Огури — ложь от начала до конца. — Ты... со мной? — удивился Ацуши при виде Кенджи. Он уже собирался было на встречу, когда тот окликнул его в коридоре. — Ага, Куникида-сэнсей велел составить тебе компанию, раз Дазай-кун не сможет. Дазай-кун действительно не мог пойти на переговоры: он ускользнул сразу после уроков, заявив, что намерен попробовать новый способ самоубийства. Впрочем, Ацуши был совсем не против Кенджи. Ищейки поджидали за столом школьной столовой. Их насчитывалось трое, все носили одинаковую светло-коричневую форму, похожую на военную, с фуражками и высокими сапогами. Первым был Сайгику Дзёно, чистый блондин, известный тем, что выбился в отличники, несмотря на слепоту; он обладал незаурядным умом, достигал своих целей любыми путями, его часто ставили в пример другим. Его товарища, молчаливого шатена по имени Тэтте Суэхиро, называли «тёмной лошадкой», поскольку он не имел привычки громко о себе заявлять, но в итоге оказывался одним из лучших учеников. Единственная в клубе девочка, Tеруко Оокура, в свободное время любила заниматься организацией праздников и устраивать дискотеки, но умением драться не уступала никому из мальчиков: учителя не уставали повторять, как же им повезло, что Теруко присоединилась к Ищейкам, а не к Мафии. — Думаю, нет смысла убеждать, что Крысы наговаривают на нас, — усмехнулся Дзëно, едва Ацуши закончил вступительную речь. — До клуба и правда дошёл слух о том, что кто-то из Агентства сотрудничает с Мафией, но мы не приняли его всерьёз. — Мы, безусловно, благодарны за доверие... — Пот бежал градом по спине: Ацуши проклинал Дазая за то, что тот смылся в самый важный момент. Как правильнее намекнуть Ищейкам, что их слова вполне могут быть неискренними? А если недомолвок нет, то откуда у них такая уверенность? — Хах, а Крысы неплохо пошатнули Агентство, — хихикнула Теруко, взмахнув хвостом розовых волос. — На самом деле, нам нет смысла что-либо доказывать: может, слухи не врут? Ацуши окончательно растерялся. Неясно, чем бы всё закончилось, если бы из-за стола не встал Кенджи. С величественным выражением на лице он решительно стукнул себя кулаком в грудь. — Ты права, Теруко, вы ничего не должны нам доказывать. Более того, я запрещаю вам оправдываться. — Пока все смотрели на него, как на чокнутого, Кенджи продолжал: — Я вступил в Агентство недавно, но мне рассказывали, что наш клуб всегда сотрудничал с вашим. У нас единая цель: порядок в школе, которую мы все любим и ценим. Директор Фукудзава — общий предводитель, он наставляет нас, учит верить в лучшее и никогда не забывать, кто мы есть. Я — член клуба с достойной целью, я горжусь тем, что вы мои друзья, ведь иначе быть не может. Дзëно, ты же лидер Ищеек, разве мог ты подумать, будто друг способен стать врагом? Кто мы тогда, если слова любой Крысы для нас важнее, чем зов сердца? Знаете, я вырос в маленькой деревне и не знаком до конца с правилами большого города, но мне кажется, доброта и искренность — это не ограниченные населëнными пунктами понятия, они встретятся везде, если не забывать обращаться к свету. Теруко и Дзëно в удивлении переглянулись. Просиявший Ацуши смотрел на товарища так, словно тот открыл ему великую тайну смысла жизни. — Миядзава, — Тэтте тоже поднялся, и они с Кенджи пожали руки, — ты замечательно сказал. Ищейки ни разу не усомнились в Агентстве, так пусть и Агентство не сомневается в Ищейках. У нас в Мафии имеется свой шпион. — Тэтте! — воскликнул Дзëно, рассердившись. — Из всех членов клуба у тебя самый невыносимый характер! — Я бы не утверждал, Дзëно. Раз мы решили жить в мире, надо делиться информацией. С вашим легендарным Дазаем, Миядзава, конечно, никто не сравнится, но мы тоже отправили в Мафию своего человека, чтобы быть в курсе замыслов школьных хулиганов. Потому мы точно знаем: в Агентстве предателей нет. — Клянусь, мой клуб будет держать языки за зубами, — ответил Кенджи, согнувшись в полупоклоне, — спасибо вам огромное за информацию. — Учтите, за болтовню я вас лично... — Теруко, ухмыльнувшись, провела краем ладони по шее, а затем запрыгнула на плечи Дзëно. — Эй, переговоры окончены, идём за сахарной ватой! — Сходи с Тэтте, — хотел отказаться он, но не тут-то было: Тэтте и Теруко схватили его за руки и, не слушая возражений, поволокли к выходу. «А я считал, что у нас ребята странные», — подумал Ацуши. — Кенджи, ты просто невероятный! Без тебя у меня бы не получилось расспросить их. — Между людьми должно царить взаимопонимание, — Кенджи мило приподнял уголки губ. — Что в городе, что в деревне, даже с животными я обхожусь по-человечески, тогда и они отвечают мне добром. Другое дело, когда люди и животные не желают слушать тебя, — приходится применять силу. Но я рад, что мы до этого не дошли.***
В пустовавшем помещении, служившем кабинетом для творческих учеников (там зачастую собирались музыканты, художники и литераторы), стояла мёртвая тишина. За партой, на которой располагалась шахматная доска, сидел задумчивый парень. Его пронзительные фиолетовые глаза глядели в одну точку, болезненно белые губы изредка шевелились, тонкие пальцы двигали фигуры. Грязноватые патлы чёрных волос спадали ему на лоб, плавные черты лица немного кривились в усмешке. За спиной парня скрипнула дверь. — Ничего себе, сколько простора для воображения! — присвистнул Дазай, входя в кабинет. Музыкальные инструменты, расставленные по углам, разбросанные на столах кисточки и краски, пыльные книги — они сразу же привлекли его внимание. — Обитель одарённых. А я тут недавно выучился останавливать сердце на пару минут! К сожалению, это единственный мой талант. — А ты скромен, демон Мафии, — произнёс бледный парень тихим мелодичным голосом; он потеплее укутался в свой тёмный плащ с мехом, словно в помещении было холодно. — Но скромность — удел девушек, мужчине она ни к чему. — Да? Ну ладно. — Взяв лежавшую на стуле шапку-ушанку, Дазай напялил её на голову, а затем развалился на освободившемся месте. — С собой играешь? И как, выигрываешь? — Сложно выиграть у себя. Сложно выиграть, зная ходы заранее. Вот почему мы с тобой так долго не можем избавиться друг от друга. Ты — это я. Парень стянул с Дазая свою ушанку и надел её сам. Тот, пожав плечами, достал из кармана яблоко. — Не помню, чтобы у меня появлялась мысль избавиться от старого знакомого. Я ведь не забыл наше тесное взаимодействие четыре года назад. Надо отдать должное, не без твоей помощи я продержался в Мафии целых шесть месяцев, Фёдор. — Дазай-кун, мне лишь в радость помогать тому, кто ни разу не оставался в долгу. Был бы ты в моём клубе, моя забота о тебе стала б безграничной. — Хватит мне того, что имею, да и ты, дьяволëнок, достаточно уже нашпионился, чтобы собрать коллекцию, которой можно шантажировать всю Йокогаму. Зачем тебе война клубов? Достоевский глухо рассмеялся, будто только и ждал подобного вопроса. — Дазай-кун, — он с любопытством приложил палец к губам, — тебе когда-нибудь бывало скучно? — Хм... Видимо, моя версия о том, что Крысы хотят стать главным клубом в школе, пала перед банальной человеческой природой. Я, кажется, догадываюсь. Фёдор, а у тебя есть друзья? — Мне скучно. Мы оба покинем школу в этом году, я потеряю всё... Вот я и решил избавиться от ненужного хлама. Впервые за время беседы Дазай заметно напрягся. — Разве тебе не платят за сохранение тайн? — Я довольно заработал, мы можем наконец-то развлечься, — Достоевский склонился к нему ближе, загадочно осклабившись. — Когда все компрометирующие сведения будут обнародованы, станут известны личности ребят, которые ведут двойную игру, а таких немало. Довольно весёлый способ разбавить рутину, не находишь? Дазай бросил огрызок яблока на шахматную доску и направился к выходу. — А знаешь, дьяволëнок, — улыбнулся он, прежде чем открыть дверь, — будь у тебя друзья, ты бы так не говорил.***
Ученики прятались за партами, боясь поднять взгляд на учителя химии. Как и следовало ожидать, на урок он принёс настоящие взрывчатые вещества, начисто позабыв о недавнем разговоре с директором. Фукудзава постоянно делал нешуточные замечания относительно методов преподавания Мотоджиро Каджи: молодой человек в медицинском халате с пёстрыми значками имел большую страсть ко всему, что грозило уничтожить здание школы до фундамента. — Эксперимент абсолютно безопасен, — с этих слов начинались все инциденты, из-за которых позже поднимался вопрос об увольнении химика. — Но помните, мы изучаем науку, требующую риска! Священнослужителям достаточно верить, чтобы работать, а нам всегда нужно подтверждать. «Подтвердим на том свете», — подумал Ацуши, осторожно выглядывая из укрытия. На первом уроке Каджи он по неопытности умудрился сесть за первую парту, в результате чего едва не лишился ресниц и бровей, когда огонь охватил учительский стол. Теперь же химик колдовал над колбой, добавляя туда какие-то подозрительные смеси. — Итак, записываем в тетрадь: для изготовления лимонной бомбы... Раздавшийся взрыв прогремел на весь класс — никто не успел ничего записать. Дым рассеялся лишь через пару минут, и ученики, едва у них перестало звенеть в ушах, услышали кашель Каджи: тот стряхивал с толстых тёмных очков похожую на золу пыль. Его каштановые волосы немного почернели, ровная чëлка слегка обгорела. — М-да, видимо, опять лишат премиальных. Урок окончен, домашнее задание — привести кабинет в порядок до следующей нашей встречи. Выдохнув, Ацуши поспешил в коридор, на свежий воздух. Сейчас он очень завидовал Рампо и Дазаю, которые преспокойно прогуливали химию: первый брал у Йосано «липовые» справки об отсутствии по уважительной причине, второму просто было плевать на посещаемость и оценки. — Эй, ты, с нелепой причëской! Ацуши обернулся, сразу поняв, что обращаются к нему. С тех пор как он переехал в Йокогаму, ему довелось посетить одну странную парикмахерскую, где его смешно обкорнали и потребовали за труд приличную сумму. Произошло это событие ещё до начала учебного года, и Ацуши не мог дождаться, когда пряди снова отрастут, чтобы постричься в нормальных условиях. — Тебе тут попросили записку передать, — худощавый рыжий парнишка в расстëгнутой на все пуговицы белой рубашке протянул ему сложенный вчетверо листок бумаги и весело усмехнулся. — Понял, от кого? — Э-э-э... ну-у-у... нет. — Меня зовут Марк Твен, — подмигнув, он с деланной важностью сложил руки на голой груди, — я из Гильдии. Твоя подружка чуток приболела, но я передам ей, что скажешь. — А-а-а... Сп-пасибо, мне нечего сказать, — Ацуши побежал вниз по лестнице, боясь, как бы его не выдали покрасневшие щëки. «Сам виноват — испугался тогда взять её номер. Надеюсь, про тигра Люси никому не рассказала», — мелькнула в голове страшная мысль. Но в данный момент надо было поскорее успокоиться: его ожидало очередное задание клуба. «После химии приходи в наш кабинет, есть новости о Крысах», — прошептал ему с утра Дазай, сидя на уроке литературы, за что получил от Коë Озаки веером по макушке. Эта симпатичная, с украшенным золотыми булавками пучком алых волос, строгая женщина в чëрном платье, скрытом под цветочным кимоно, держала на своих уроках такую дисциплину, что литературу не прогуливали даже заправские хулиганы. «К завтрашнему дню выучишь три хайку**», — сказала она с кокетливой ухмылкой. «Глядя на вас, я сам мог бы сочинить хайку о любви, Ане-сан», — ответил Дазай, притворно прикрывая лицо ладонью. Другие парни лишь с завистью вздохнули: как же ему хватает смелости дразнить Озаки «Ане-сан», намекая на её юность, постоянно заигрывать с ней и при всём этом быть в числе любимчиков такой красавицы? — Дазай, я на месте, — оповестил Ацуши, открывая дверь кабинета, где была назначена встреча. Однако при виде человека, что стоял рядом с его товарищем, он выронил из рук портфель. — Наконец-то, — простодушно улыбнулся Дазай. — Я бы познакомил вас, будущие напарники, но вы ведь уже знакомы. — НАПАРНИКИ?! — одновременно выкрикнули Ацуши и Акутагава. — С НИМ?!