Bungou Stray Dogs: Выпускной бродячих псов!

История знаменитого Йокогамского порта начинается с древних времён, когда люди только начали заселять острова Японии. Все они тогда ещё были здоровыми, сильными, способными к тяжёлой физической работе особями, но выделялся среди них один коротышка, чей рост не превышал ста шестидесяти сантиметров. Казалось, сама природа создала его исключительно как подставку для шляп, с которыми он никогда не расставался, и звали этого мальчика Чуей Накахарой. Конечно же, друзья Чуи высмеивали его низкий рост, а тот обижался и всё сильнее замыкался в себе. Однажды он так расстроился, что перед сном, глядя на падающую звезду, загадал желание: «Хочу стать большим и высоким, чтобы во всей Йокогаме не нашлось человека выше меня». И боги услышали его просьбу. Наутро Чуя проснулся и обнаружил, что неожиданно стал ростом целых два метра! Обрадованный, он поспешил к своим друзьям, чтобы похвастаться. Те, разумеется, пораскрывали рты от удивления, но смеяться над Чуей уже не могли. Наоборот, теперь он сам делал вид, что не замечает их, и задирал свой нос выше потолка. Вскоре мальчик-гигант стал живой легендой Японии. Однако вместе с тем Чуя заметил, что рост его стал увеличиваться ежедневно. Он давно перестал пролезать в дверные проходы и влезать в привычную одежду, а в кинотеатр его пускали только на задние ряды. Чуя вырос так сильно, что ему пришлось уйти из дома, ведь одна его голова была выше любой Йокогамской крыши на несколько метров. Кроме того, ему пришлось обмотаться собственноручно изготовленным одеялом, дабы не остаться голышом. «Что же делать? — подумал Чуя. — Я больше не в состоянии жить с людьми, семья от меня отказалась, и с каждым днём всё становится только хуже». Не найдя выхода из этой ситуации, Чуя начал реветь обильными слезами, которые ручьями потекли по городским улицам. И из слëз его образовалось необъятное море, а жители Йокогамы решили использовать его в своих целях. Герман Мелвилл, седой мужчина, сидевший за преподавательским столом, рассеянно потëр густую бороду. На протяжении всего рассказа он в раздумьях покручивал глобус, словно пытался вспомнить нечто важное. — Видите ли, молодой человек, — наконец обратился он к Дазаю, который стоял у доски с самым беспечным видом, — я нахожусь на должности учителя географии уже не один десяток лет, но впервые слышу столь странное трактование истории Йокогамского порта. Вы уверены, что читали дома учебник? После урока Ацуши и Дазай остались в классе на дежурство: первый — за «неоригинально составленную» письменную работу по биологии («Скучные люди скучны даже при смерти...» — загадочно прокомментировал её учитель Тацухико Шибусава), а второй — за выдумки на географии. — Вы с Чуей по-прежнему в ссоре? — спросил Ацуши, протирая парты. Дазай бессмысленно елозил тряпкой по доске, оставляя разводы. — Мы помирились после драки на первой репетиции, но он всё такой же ревнивец. А я не виноват, что, в отличие от него, не могу стоять в паре с маленькой девочкой. Наша разница в росте сразу бросится в глаза. — Её ведь Элис зовут, дочь замдиректора? — Да, но она у него приёмная. Говорят, до того как Мори начал работать в школе, он был военным врачом, и Элис — дочка одного из его пациентов, которого он не смог спасти. О том, кто украл записную книжку, Ацуши, конечно, доложил самому Фукудзаве, но тот, на удивление, не уволил заместителя, ограничившись предупреждением. «Надо же, в глубине души Мори-сан, оказывается, благородный человек, — подумал Ацуши. — Может быть, потому директор и ценит его?» — Друзья, не хотите купить яблоки? — В класс заглянул парень, которого Ацуши сначала принял за Кенджи. Внешне они были очень похожи, даже одевались практически одинаково, только вместо соломенной шляпки незнакомец носил кепку с небольшим козырьком, да и в целом выглядел постарше. — Я Джон Стейнбек из Гильдии, будем знакомы. Цена у меня всегда приемлемая, не беспокойтесь! — Осаму Дазай из Агентства, очень приятно! — воскликнул Дазай, вырывая у него из рук корзинку с яблоками и надкусывая одно из них. — Вкусный сорт, где ты только берёшь такой? — Выращиваю в саду. — В чьём? — А? В каком смысле? — Я точно знаю, что единственный в нашей школе, кто выращивает подобные яблоки, — Кенджи Миядзава. Его бабушка привезла этот сорт из-за границы. И в последнее время она жаловалась, что в саду участились кражи зрелых плодов. Стейнбек насторожился, его румяные щëки стали ещё розовее от смущения, которое он постарался как можно скорее подавить. — Я пришёл сюда не для того, чтобы выслушивать грязные намëки... — Конечно, я не задержу, — Дазай продолжал, как ни в чëм не бывало, есть яблоко. — У меня только один вопрос: ты добираешься до школы на велосипеде «Росинант»? — Ну и что с того? Он постоянно стоит во дворе. — И в саду у Кенджи. Один мой знакомый занимается сбором компроматов, если понимаешь, о ком я говорю. В последнее время мы с ним неплохо сдружились, так что таких фотографий у него найдётся достаточно, чтобы... — Ладно, я понял! — сдался Стейнбек и злобно поджал губы. — Эти яблоки все хвалят, и я надеялся немного подзаработать, чтобы купить сестре на день рождения хороший подарок... Если у тебя есть хоть капля сочувствия, ты меня не выдашь. А товар забери бесплатно. Дазай потянулся с таким ленивым выражением лица, будто короткий рассказ нагнал на него лишь скуку. — Ну-у-у, я подумаю над твоим предложением... Правда, одними яблоками сыт не будешь. — Вот, возьми, — Стейнбек порылся в карманах и достал оттуда две смятые бумажки. — Это билеты в океанариум Говарда Лавкрафта. — Серьёзно?! — подал голос изумлëнный Ацуши. — Тот самый новый океанариум, что откроется в Йокогаме через несколько дней?! — Да, мы с Лавкрафтом старые приятели, потому билеты достались мне до того, как всё раскупили. Пойдёт? — Пойдёт, — довольно кивнул Дазай. — Может быть, мне удастся там утопиться!

***

Огромный сине-зелёный шатёр с вывеской «ОКЕАНАРИУМ “ВЕЛИКИЕ ДРЕВНИЕ”» возвышался над уровнем неба. У входа уже толпились сотни людей, желавшие посетить здание в день его открытия. — Я ведь говорил, что нужно прийти пораньше! — возмутился Ацуши, с укоризной взглянув на Дазая, который безо всякого чувства вины жевал зефир. — Где ты пропадал столько времени? — Да ладно тебе! Сегодня в аптеке проходила распродажа бинтов, я не мог упустить свой шанс. — По этой причине у тебя рука в гипсе? — Не только... Кто-то рассказал Чуе-чи историю создания Йокогамского порта, и она ему не понравилась. Ровно в двенадцать из здания вышел долговязый мужчина в плаще, с вытянутым лицом, впалыми щеками и иссиня-чëрными волосами до спины. Чтобы его было лучше слышно, он держал в руке микрофон. — Уважаемые посетители... — монотонно пробубнил мужчина таким безразличным голосом, словно его совершенно не интересовали собравшиеся здесь люди; текст он, не стесняясь, читал прямо с листка бумаги.— Я, Говард Лавкрафт, директор океанариума «Великие древние», рад приветствовать вас на его торжественном открытии. Добро пожаловать. Надеюсь, вы оцените скромные плоды моих, — Лавкрафт устало зевнул, — трудов. Как же хочется спать... Раздались бурные аплодисменты — директор перерезал ножницами красную ленту, и толпа хлынула в здание. — Не забываем про контроль! Проходим контроль, пожалуйста! — поочерёдно выкрикивали у входа два охранника. Один был полненький, почти лысый человечек в куртке с капюшоном, другой — более солидный, в костюме, с повязкой на макушке, от которой росли длинные голубоватые пряди. Ацуши увидел на бейджах их имена: Александр Пушкин и Иван Гончаров. — Тут работают русские? — тихо спросил он. — Заслуга Фёдора, — усмехнулся Дазай. — Никогда не упускает возможностей подработки и рекламирует их своим знакомым. — Видно, ты и правда стал тесно общаться с ним... — Приходится идти на жертвы ради мира в школе. Растолкав несколько человек, в очередь пролез угрюмый брюнет в чёрном пальто, имевший при себе того же цвета дорожную сумку. Ни слова не говоря, он показал билет и поставил её перед охранниками, которые проверяли все принесëнные посетителями вещи. — Дружище, — Дазай вдруг обхватил его свободной от гипса рукой, — ты из столицы приехал? Парень, весьма удивлëнный, откинул со лба чëлку и внимательно посмотрел на перебинтованного незнакомца. — Верно. А мы разве знакомы? — Хм, ты случайно не Буичиро Ширасэ? Так звали блондина, который раньше ухлëстывал за моим парнем; у него ещё была сестричка по имени Юан. — Нет, это не я. И я не блондин. — Мало ли, ты ведь мог перекраситься. Вы чем-то похожи... Что ж, извини, — Дазай весело похлопал его по спине, и парень, схватив проверенную охранниками сумку, где лежали всего лишь одежда и одеяло, поспешил пройти вперёд. — А что потом случилось с Буичиро Ширасэ и Юан? — полюбопытствовал Ацуши. — Да ничего особенного — переехали в Токио. Они состояли в клубе Овец, шайке ребят, занимавшихся продажей сигарет на территории школы. Агентство вычислило их, когда в рюкзаке Ширасэ нашли несколько новых пачек, в итоге всем Овцам пришлось сменить учебное заведение. И в этот момент глаза Дазая сверкнули таким подозрительным огоньком, что нетрудно было догадаться, кто эти пачки туда подбросил. Океанариум превзошёл все ожидания Ацуши. Стеклянные стены, пол и потолок создавали впечатление, что он сам находится под водой и передвигается среди огромных рыб. Пока Ацуши в восхищении бегал от одного аквариума к другому, Дазай ограничился замечанием, что перспектива быть съеденным крокодилом, наверное, неприятна, потому ему не удастся сегодня покончить с собой. — Куникида-кун, не отставай! Ты обещал покормить лебедей! Дазай весь просиял, увидев у искусственного озера с лебедями своего классного руководителя в компании Аи Коды. Ацуши замер в изумлении: ему казался невозможным тот факт, что всегда серьёзный и мрачный математик мог пригласить девушку на свидание. Куникида же, заметив их двоих, поспешно прокашлялся и солидно сложил руки на груди. — Доброго денëчка! Какая приятная встреча! — Дазай, Накаджима? Это не то, что вы думае... — Конечно, сэнсей, вы здесь для того, чтобы вычислить площадь куба с водой, необходимого для размещения рыбы фугу! Кстати говоря, я бы съел такую на обед. — Дазай! — рассердился Куникида. — У меня выходной, я имею право провести его так, как посчитаю нужным. Мы с Аей просто решили посетить новое место. — Да, Куникида-кун пожелал отблагодарить меня за уроки хореографии, — улыбнулась Ая. — Я предложила ему свиданку. — Ая, это не свиданка, и я же просил называть меня «Куникида-сан»... — Я очень рад за вас, сэнсей, — смущённо пробормотал Ацуши. — Накаджима! И ты туда же! Спор внезапно прервал решительный голос из громкоговорителя. В помещении воцарилась тишина — люди начали непонимающе переглядываться. — Говорит Сосаку Кацура. В здании заложена бомба, которая взорвётся ровно через десять минут. Если вам дорога ваша жизнь, вы можете попытаться покинуть океанариум. Молчание резко сменилось всеобщей паникой. Толпа бросилась к выходу, боясь потерять в давке драгоценные минуты и попасть под удар. Бесполезные попытки охраны успокоить посетителей ни к чему не привели: сбивая друг друга с ног, люди бежали прочь. — Знакомое имя, — прокомментировал Куникида, нахмурившись, но не выдавая волнения. Ацуши поразился его самоконтролю. — Да, точно, я никогда не забываю моих учеников. — Сэнсей, о чëм вы?! Мы должны как можно скорее... — «А ведь и правда что-то знакомое... Не имя, а голос...» — Нет, Накаджима, я не могу это так оставить. Я стал учителем не только для того, чтобы делиться знаниями с другими, но и для того, чтобы направлять их на правильный путь. Кацура — мой бывший ученик. Не знаю, что на него нашло, однако мне нужно добраться до кабинета директора, обычно микрофоны находятся там. Ая, иди к выходу вместе с Накаджимой и Даза... Дазай? Где он, этот идиот?! Дазая действительно след простыл. Судя по всему, он ушёл, когда троица отвлеклась на громкоговоритель. — Никуда я не иду! — возразила Ая. — Я владею боевыми искусствами и помогу тебе дать отпор подрывнику. — Исключено, ты не должна подвергать свою жизнь опасности. Накаджима, уведи её. — Сэнсей, я тоже останусь, — Ацуши сдвинул брови к переносице. — Дазай не мог бросить нас, он где-то здесь. Я не успокоюсь, пока не буду уверен, что мои друзья в безопасности. Куникида, тяжело вздохнув, поправил очки. — За мной, на самый верхний этаж. Бегом, не отставать. Интуиция его не подвела: кабинет директора действительно располагался наверху. Там же стоял и микрофон, вот только Сосаку Кацуры рядом не было. Несмотря на протест Куникиды против разделения команды, ребята направились на поиски в противоположные части этажа. Ацуши тщательно проверил левое крыло, однако ни бомбы, ни подрывника в нём не оказалось. «Осталось не очень много времени, — рассудил он. — Куда же делся Дазай? Сейчас совершенно некстати его суицидальные замашки...» — Накаджима, ничего необычного? — спросил Куникида, всё с большим трудом сохраняя спокойствие, когда они встретились на лестнице. Ацуши нервно помотал головой. — Ая с тобой? — А вы её не видели? Как вы помните, мы разделились, но на верхних этажах никого больше не осталось. Я подумал, она спустилась к вам, разве нет? Внизу раздался девичий крик, и они поспешили в опустевший холл. Их шаги отдавались эхом в покинутом всеми здании. — Наконец-то мы снова встретились, Куникида-сэнсей. Теперь Ацуши понял, почему голос показался ему знакомым: подрывником стал тот самый брюнет, которого Дазай перепутал с Буичиро Ширасэ. Он держал нож у горла заплаканной Аи; изо рта у неё торчал кляп, к связанному туловищу была прикреплена бомба. — Ты... твою сумку же проверили у входа! — воскликнул Ацуши. — При больших очередях охранники не лезут на самое дно, им достаточно взглянуть на верхний слой, — усмехнулся парень. — Я накидал на бомбу обычные вещи, чтобы отвести подозрения. Мне стоило немалых усилий вычислить ваше местоположение, Куникида-сэнсей, но я не сомневался, что вы узнаете меня и останетесь в помещении. Этот день настал: сегодня вы умрёте вместе со мной. — Кацура, что случилось? — тихо поинтересовался Куникида. — Как ты мог ступить на скользкий путь? Ты ведь был отличником... — Замолчите! Не вы ли во всём виноваты? В школьные годы вы твердили мне, что цените мои старания, что однажды я буду вознаграждён за них, что стану великим человеком... Но ни знания, ни оценки не сыграли никакой роли! Меня не приняли в институт, о котором я мечтал, поскольку у моей семьи не нашлось достаточно денег, чтобы платить за учёбу! Все надежды разбились в один миг... Вот тогда-то я и вспомнил, кто подарил мне эти ложные надежды! Вы, вы, сэнсей, заставили меня поверить в справедливость, но в мире нет справедливости! Куникида задумчиво посмотрел на таймер бомбы. До взрыва оставалось меньше минуты. — Видишь ли, мир и правда не настолько идеален, каким мне хотелось бы его видеть. Я просто не устаю глупо надеяться, что несправедливость минует моих учеников. Однажды я уже потерял одного; его звали Рокузо Тагучи, он был выдающимся мальчиком... Но выбрал неверный путь, стал хакером по прозвищу «Лазурный вестник», а потом его убили собственные враги. Учителя тоже ошибаются, пусть их ошибки и не сразу заметны. Ты дашь мне право на ошибку? Позволишь исправить её? — Хватит! — Кацура сорвался на истерику. — Поздно что-либо исправлять! Я ни за что вас не прощу! «Десять секунд... — Ацуши сглотнул, ощущая на спине холодный пот. — Никто, кроме него, не способен остановить бомбу...» — Накаджима, Ая, — сказал Куникида, — простите меня. Вы не будете страдать в одиночестве. Три... два... один... Ацуши, дрожавший от ужаса, неуверенно разлепил веки. Он по-прежнему сидел на корточках в ожидании смерти, но та почему-то не торопилась ни к нему, ни к другим. Топ... топ... топ... Эхо шагов... — Фу, какая антисанитария в местном туалете! И это новый океанариум Говарда Лавкрафта? Я обязательно напишу в книгу жалоб. — Дазай?! — ахнули Куникида и Ацуши. Перед ними, засунув руки в карманы плаща и неизменно улыбаясь, стоял живой, совершенно невредимый Осаму Дазай. Таймер бомбы показывал «0:00», однако ничего не происходило. — Я же говорил, что сегодня неудачный день для самоубийства.