Залетела

Конечно, я никак не могла вспомнить ни свое имя, ни имена соседок по общежитию! Фрэнк и Элис Лонгботтомы! Куда же мне их узнать-то! Я стояла и хватала ртом воздух, затем из моей груди принялись вырываться невнятные всхлипы вперемешку со сдавленными смешками! Фрэнк и Элис Лонгботтомы! — Элис, Элис, ты в порядке, что с тобой?! — теребил меня Фрэнк. Гнев и обида из его глаз исчезли, зато на смену им пришло горячее беспокойство. Он беспомощно озирался по сторонам, временами тряс меня за плечи. Наколдовал стакан воды и протянул, но я лишь стукнулась кромкой зубов о стеклянную поверхность, расплескала зачарованную жидкость и сунула ему все обратно. Залила мантию заодно, но до мантий ли мне было?! Я смотрела на него жадно, но, конечно, он ничуть не напоминал того Фрэнка Лонгботтома, которого нам показали мельком в фильмах. Глаза удивительно синие, жаль, если фильмы не обманывали, и Невилл заполучил мои, ну, то есть, материны. Голова у меня опасно кружилась, мысли плавали, а сердце колотилось так, что даже дышать было трудно. Я лениво хватала воздух губами, словно бы выброшенная на берег рыба, уже утратившая всякую надежду. Фрэнк тряс меня за плечи. Сильный парень, что говорить: либо уже сейчас тренируется для поступления в авроры, либо играет в квиддич, что вряд ли, потому что тогда он был бы знаком куда лучше все тому же Джеймсу Поттеру, а, соответственно, и Гарри тоже. Аха-ха-ха, Фрэнк и Элис Лонгботтомы. Зверски запытанные до безумия троицей Лейстрендж, до конца своих дней закрытые в Святом Мунго. Родители Невилла Лонгботтома, потрясающего в своей силе духа парня, который сумел преодолеть себя, который сделал себя сам и который всегда смело смотрел в лицо своему страху. Если честно, Невилл всегда мне нравился куда больше Гарри, что актер в фильме, что его роль там же, что книжный персонаж. Сильная личность, ничем не хуже все того же Поттера, разве что тому поблажек по ходу жизни давали маловато, впрочем, и увлекательных квестом с наградами в виде Волдеморта в финале практически не устраивали. Если честно, в глубине души я даже почувствовала гордость за то, что меня невольно занесло в тело его будущей матери, но блин… Неизвестно, на каком курсе учились книжные Фрэнк и Элис, неизвестно, кем были их родители, если не считать суровую старуху Августу Лонгботтом, слегка сумасшедшую, слегка фанатичную, но при этом выдержавшую все обрушившиеся на нее испытания и сумевшую вырастить внука, не отвернувшуюся ни от сына-овоща, ни от невестки. Неизвестно, с кем они дружили, как сошлись, как решили пожениться, что делали в те времена, когда Лили и Джеймс Поттеру прятались в своей Годриковой Впадине под заклятием Доверия. Они словно бы всегда оставались за бортом истории, потому что Гарри Поттер, хоть и обладал тактом асфальтоукладчика, жизнью, историей, близкими своих друзей не интересовался от слова вообще. Честное слово, его волновали лишь Уизли и только потому, что у них можно было потусить летом подальше от Дурслей, да он даже о Гермионе практически ничего не знал и не особо интересовался. Что там, ее день рождения они, кажется, не отмечали ни разу, а день рождения Рона — всего раз, когда тому семнадцать исполнилось. Зато дню рождения самого Гарри Поттера в книге традиционно уделялась целая глава. Пфф. И все-таки Фрэнк Лонгботтом и Элис-не-знаю-пока-даже-как-ее-девичья-фамилия… Я вскинула растерянный взгляд на Фрэнка. Его безумные глаза подсказывали мне: еще немного — и меня закинут на плечо и понесут куда-нибудь в район больничного крыла в заботливые руки мадам Помфри. — Фрэнк, прости, я совсем забыла о сегодня, я себя неважно чувствую, голова кружится, но это ничего страшного, не беспокойся, пожалуйста! — я умоляюще сложила руки перед собой и по изменившемуся взгляду Лонгботтома поняла, что опять не угадала. — Да все со мной нормально! Сейчас вернусь к себе, отлежусь, отдохну немного! — Ну смотри, — обиженно ответил Фрэнк. — Если ты не хочешь рассказывать мне, что произошло, значит, так надо. Позовешь потом, когда буду нужен, ты ведь всегда именно так и делаешь, да?! Иногда я вообще не уверен в том, что все еще нужен тебе. Эээ… Ты серьезно? Парень, у тебя на глазах девчонка словила паническую атаку или что-то очень на нее похожее, а ты начинаешь мне рассказывать о своих чувствах? Блин, ты только что собирался тащить меня в Больничное крыло, или расколдовывать, или что-то еще, но явно собирался делать, а теперь вдруг решил, что это я на твоих нервах немного собралась поиграть. Блин, где я прокололась-то?! Без знания этой части канона выходило невероятно трудно, черт возьми, лучше бы меня в Снейпа занесло, я хотя бы представляла, кто все эти люди и что вокруг меня происходит! — Спасибо за участие, — чопорно отозвалась я, — обойдусь как-нибудь! Блин, а вот теперь и в самом деле не смогла сдержать свою обиду. С другой стороны, нет худа без добра: теперь я с чистой совестью смогла развернуться на каблуках и понестись в противоположном направлении. В глазах вскипели злые слезы: вот гад, мало того, что я оказалась будущей Элис Лонгботтом, так этот тип мне еще и поесть не дал, перекрыл все стратегические подходы к Большому залу… Стоп, как-то я совсем не о том думаю, надо бы проверить… Ближайший туалет для девочек позволил мне убедиться в том, что нет, месячные у меня внезапно не нагрянули, но возможность ПМС это все равно не исключает. Как говорится, беда не приходит одна, и даже самая крупная неприятность вполне может притянуть за собой еще пригоршню маленьких, как будто ее одной мало. И снова хорошая новость: я успела найти проблему до ее наступления. Вряд ли я тут обнаружу тампоны, а спрашивать у соседок по спальне, как они справляются с этим делом, явно не стоило. Меня тут «любили» так сильно, что вполне могли подсказать какую-нибудь откровенную гадость. Элис Лонгботтом, меня будут звать Элис Лонгботтом. Я так старательно нагоняла себе ворох мелких забот, проблем и неприятностей, чтобы не думать о главном, но это самое главное упорно лезло на глаза. И в самом деле: я не хочу Святой Мунго, я не хочу пытки и издевательства, я не хочу допрос и круциатусы, я не хочу становиться аврором. Я не хочу войну! Я так отчаянно не хочу войну, что у меня даже теперь коленки трясутся! И все же я не могу не думать о Невилле Лонгботтоме. Круглолицый мальчик, добрый и послушный, увлеченный растениями, слегка застенчивый и искренний, но упорный и твердым в том, что считает важным. Он отсек голову Нагини, он защищал Хогвартс, он собрал вокруг себя детей и показал им Выручай-комнату, когда бежать было некуда. Он спасал первокурсников от круциатусов, он штурмовал министерство магии вместе с Гарри Поттером, он заработал те несчастные двадцать баллов на первом курсе. Над ним все смеялись: над его неуклюжестью, над забывчивостью, над его страхами, а он вырос и всем вокруг показал, каково это — быть настоящим мужчиной. Этот мальчик должен был родиться, я в этом была уверена. С другой стороны, учиться в Хогвартсе, встречаться с Фрэнком Лонгботтомом, жениться после окончания школы, вступать в Орден Феникса и в Аврорат, сражаться с пожирателями смерти, трижды бросать вызов Волдеморту, а затем остаток жизни провести в Святом Мунго, стать самой страшной тайной и самой сильной болью, бесплотной надеждой и неизменным разочарованием собственному ребенку, бросить его на произвол судьбы, подставить насмешкам… Нет, это не то, что я бы хотела. Вот вообще не то. С выбором у меня, откровенно говоря, было туговато. О дедушке и бабушке Невилла со стороны матери в книгах и фильмах не упомянуто ни разу. Моя текущая фамилия наводит на нехорошие мысли о том, что находятся они по другую сторону баррикад, и, возможно, мне скоро придется порвать с ними окончательно, так и не узнав. — Лили, ну стой, погоди, Лили! — заполошный голос, ломающийся, неровный, то и дело срывающийся на тоненький взвизг, а затем ныряющий в густой сочный басок заставил меня замереть и вскинуться. Я, конечно, молодец: хожу по Хогвартсу, рассуждаю о своей несчастной жизни и при этом постоянно упускаю из жизни самое важное: где-то тут, возле меня точно так же расхаживают мародеры, Лили Эванс, Северус Снейп, Эйвери, Мальсибер и прочая компашка приятных и не особенно людей, которых очень скоро жизнь перемелет так, что мало не достанется никому. — Сев, я, конечно, все понимаю, но ты тоже в этот раз перегнул палку, — слегка томный, слегка капризный, но явно наполненный теплом, смехом и добрым укором голос заставил меня с любопытством высунуть нос из-за угла. Лили Эванс прекрасно представляла, какое сильное воздействие она оказывает на своего друга, ни одна женщина не пропустит эти бархатные нотки, этот распев, эту легкую игривость, какие невольно прорываются в нас, когда к нам обращен взгляд человека, которому мы по-настоящему нравимся. Все она понимала, этот маленький гриффиндорский котенок, понимала и искренне наслаждалась этим. А Снейп смотрел на ее ужимки, как полный идиот, и совсем не понимал, что все, что от него требуется: заглянуть ей в глаза, подойти так близко, чтобы она почувствовала тепло его тела, а затем прикоснуться губами к пока еще плотно сомкнутым губам. Это же классика! Это же то, что ждут все девочки от двенадцати до шестнадцати лет! Как, как вообще можно этого не понимать?! Да, я не то, чтобы была шиппером этой пары, но если подумать… Да, я искренне считала, что в своей жизни, как женщина, Лили Эванс сделала ну просто отвратительный выбор. Но… Но ведь это такое дело, которое пока еще и подправить возможно, не так ли? И кто знает, в какую сторону улетит история, если Северус Снейп не метнется к Пожирателям, если не станет подслушивать идиотские пророчества, если будет спокоен и счастлив вместе с любимой женщиной? Ай, ладно, Волдеморт-то точно никуда не денется, но ведь тут как раз на моей стороне самое главное: заветная информация. Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в медведе, медведь в сундуке, а сундук привязан золотыми цепями к столетнему дубу, не правда ли? Хе-хе, переменчивость моего настроения все еще внушала мне некоторые опасения, но с надеждой в душе и смехом в глазах жить гораздо легче, чем с мраком и безнадегой, не правда ли? Держись, Невилл, держись Лили, держись Снейп, держись Фрэнк, хоть ты мне и не особенно понравился, — держитесь все. Я еще не знаю, что придумать, но что-нибудь придумаю однозначно. Все огребете счастья такого, что не унесете, а иначе зачем еще меня сюда занесло? Правильно, все по законам попаданцев: будем счастье наносить да ласке подвергать! И все-таки о спецсредствах надо подумать уже сейчас…