Seven

Чонгук крутит сегодня весь день в голове короткое “забудь, это никогда не повторится” и почти разбившее его сердце “на работе делай вид, что мы незнакомы, и больше не разговаривай со мной”. Не то чтобы его альфье эго задето, нет, просто обидно слышать, что от него отказывается его омега. Безусловно, понедельник выдался так себе — целых два сильных толчка впервые в его жизни, но зато свидание — оно было волшебным. Чонгук обнял его! А ещё Тэхён кончил от его ласки, прижимался и всем нутром принимал альфу. Чонгук никогда не забудет чувство, когда в твоих руках нечто очень ценное, хрупкое и нежное жаждет тепла, защиты и любви. До этого секс был просто сексом. Так что весь свой рабочий день Чонгук пишет ему. Извиняется, всё же он порядочный альфа, за такие приятные внезапности, интересуется здоровьем и наличием ушибов после тряски, мягко зовет пойти куда-то — в общем, он пишет примерно раз в полчаса и примерно каждые минут десять заходит проверить нет ли ответа. А есть только “был в сети недавно” и пометка, что сообщения не прочитаны. Грустно, в общем-то. О свидании — вернее об его окончании, — Чонгук старается не думать. Тэхён одними лишь воспоминаниями топорщит ширинку, а простых картинок в голове, типа как он ест, сполна хватает, чтобы сердце сжималось до боли. Он не может его отпустить, никак вот вообще. С каждым новым сообщением и приближающимся вечером Чонгуку становится грустнее. Он не отступит, сложности ведь всегда можно преодолеть, но хочется же, чтобы по голове погладили. И поцеловали. И можно было бы даже заняться сексом. Любви, в общем-то хочется. Время приближается к шести, получивший нагоняй от наставника Чонгук в спешке дописывает очередной отчет о встрече, где он выступал переводчиком и отвлекается настолько, что вообще забывает про телефон. И почти про Тэхёна. Почти. Приходится задержаться на лишний час, доделать всё, что не сделалось из-за встревоженного сердца, пока за окном темнеет. Бросив короткий взгляд в окно, Чонгук вдруг думает, что Тэхён сейчас идет домой, прямо по этой темной улице, где часто разбиты фонари. Не особо-то безопасно, а он же нечто очень ценное, хрупкое и нежное, жаждущее тепла, защиты и любви. Хочется немножко заскулить от этих мыслей, ведь Тэхён — его омега! — Да я не подписывался на такое дерьмо! Резкий голос, появившийся уже в пустом зале почти пугает Чонгука. Он — альфа смелый, так что лишь едва заметно вздрагивает от криков. — Вот-вот, и ведь премию ещё начислят меньше чем на ужин пиццей. Надо валить отсюда. Чувствуя пятой точкой не стул, а надвигающуюся угрозу, Чонгук судорожно сохраняет в облаке свой отчет. Кажется, ему скоро нужно будет бежать — не то чтобы его ненавидят на работе, но почему-то все стремятся упрекнуть в том, что он из другой страны, как будто это нечто постыдное, а не напротив. — О, смотри, наш узкоглазый Чонни ещё тут, — как Чонгук и ожидал, его замечают почти сразу же. — Скажи на своем этом как будет “меня достала эта долбанная фирма и особенно перфекционист Ким Тэхён”? — Так подожди, Чон, Ким… То же что ли кореец? Да вас тут больше, чем русских! — А что ваш этот Ким Тэхён? — Чонгук делает вид, что ковыряется в документах, лишь бы не поднять глаз и не показать, как они засветились. — Да ему не нравится то ли формат документов, то ли дизайн, а прислать нам цитирую “черновой вариант станет клеймом на репутации моей компании”, каков, а! Таков, да. Чонгук ярко улыбается себе под нос. Его омега идеален во всём. — Так а вам какое дело, ну пусть пришлет он эти вылизанные документы. — Его видимо некому вылизать, раз он столько перерабатывает, — один из альф фыркает, а Чонгук вторит ему. Тэхёна действительно некому вылизать. Но Чонгук работает над этим. — Этот сраный документ нужен для одного слайда в презентации на завтра! И мы вот не можем из-за этого одного слайда пойти домой, а если точнее из-за этого Ким Тэхёна, будь ему неладно! — Вот-вот, работает как не в себя, ещё и других вынуждает! — Действительно, — Чонгук улыбается Чеширским котом и медленно отпускает крышку своего ноутбука. Он ведь был на прошлой неделе в офисе компании Тэхёна. И дорогу даже запомнил. Тэхён ходит по улице, будто по подиуму. Чонгук, идущий тихо позади него, вдруг понимает, что ему хочется увидеть от него настоящее представление — только для его альфы, в чем-то черном и желательно кружевном. Никто не должен видеть этой грации, чтобы даже не помыслили притронуться пальцем к чужому! В вагон поезда Чонгук садится тот же самый. С работы он обычно едет в метро, поэтому обычный поезд, прямо среди Нью-Йорка кажется немного инопланетным, но альфа покорно глотает непривычный вид передвижения и прыгает прямо в ту же дверь, что и Тэхён парой секунд раньше. С громким хлопком двери закрываются, а поезд плавно трогается с места — почему-то входную зону от сидячей закрывают отдельные двери, в метро однозначно удобнее, по своей воле Чонгук в поездах ездить больше не будет. Может, только ради Тэхёна. В очередной раз проглотив недовольство, Чонгук аккуратно приоткрывает дверь, в которую вошел Тэхён и всматривается в ряды сидений. Омега сидит, почти ровно в серединке, отделяемый от остальных пассажиров минимум парой кресел. Довольный таким раскладом и нулевым вниманием к его омеге, Чонгук тихо усаживается на самое крайнее место, чтобы не выдать своего присутствия. Пока Тэхён читает книгу, ловко держа ее одной рукой перед лицом, его альфа — Чонгуку нравится, как это звучит, — доделывает тот несчастный отчет в своем ноутбуке. Он успевает сделать его уже к следующей остановке и со спокойной душой прячет ноутбук. День выдался отличный — мощная тренировка утром, вкусный обед, выполненные задания и любимый омега в одном вагоне. Для счастья больше ничего не нужно. Слишком уж расслабившись от собственной удачи, Чонгук практически поздно спохватывается, что большая часть людей вышла из вагона. Осталось каких-то человек пять, двое из которых он и Тэхён. И если омега прямо сейчас уберет книгу или просто оторвется от чтения, скорее всего Чонгук огребет по полной. Медленно, чтобы не привлекать к себе внимания, Чонгук берет свою сумку с соседнего места и поднимается, искоса поглядывая на омегу. Книга все еще скрывает его лицо, операция проходит успешно. Чонгук расслабляется только когда за спиной закрываются дверки. Расслабляется правда всего на пару секунд, потому что потом понимает — Тэхён сидит по центру. А значит выйти может в другой выход и Чонгук просто напросто не увидит, что он вышел. Альфа судорожно осматривается, ищет хоть небольшую щель между резинок двери, но ее нет. Ни одной, маленькой, крохотулечной дырочки. Строят вагоны на славу, что сказать. Рыкнув от бессилия, Чонгук прикидывает, что случится, если он подсядет к Тэхёну, сыграет удивление их встрече, будто ему тоже было по пути ровно в это же время. Будет примерно катаклизм, только явно не такой же, как в прошлый раз. Сдаться Чонгук никак вот не может. Прямо вообще. Бросить своего омегу одного, поздней ночью возвращаться домой — а вдруг вампиры реальны? Кто его тогда спасет? Возможно, в нем сыграли еще бурлящие с юности гормоны. А может Тэхён вскружил голову. Но Чонгук каким-то чудом, не иначе, вдруг оказался на улице, повис на лесенке для подъема наверх и поглядывает за своим омегой с таким усердием и страстью, будто он не все еще читает, а прямо сейчас танцует стриптиз в течку. Да, Чонгук влюбился. Глупо и по-детски. Висит вот на внешней стороне поезда, хоть сумку додумался внутри оставить, и бережет своего любимого. Он гордится собой. По-настоящему, ведь какой альфа вырос! Но кажется всё, за что Чонгук собирался грудь колесом выпячивать, обрушилось в тот момент, когда Тэхён всё-таки убирает книгу. Смотрит ровно перед собой, а после вдруг поворачивает голову чуть левее. Он мгновение, не больше, смотрит на Чонгука, а после вздыхает настолько тяжело, что альфа даже за шумом ветра это кажется услышал. Наверное, омега закатил бы глаза, но он лишь запрокидывает голову и кривится в потолок, будто смиряясь с наличием Чонгука. Следующая станция, наверное, его. Тэхён подскакивает очень быстро, идет, конечно же, в другую сторону от Чонгука, а альфа едва успевает схватить свою сумку и выпрыгнуть на платформу, пока поезд не уехал. Похоже, скандала не избежать, потому что вместо удаляющейся фигуры в пальто, Чонгук видит почти по-настоящему красные от ярости радужки. Но глаза, черт, красивые. Безумно. Чонгук, наверное, глупо улыбается прямо в лицо своей смерти, но очарованию омеги препятствовать никак не может. — Я что-то непонятно написал или сказал вчера? — Тэхён говорит с напускным спокойствием, пряча злость, а альфа тает мороженным на солнце. Он вызывает у него эмоции. Без разницы, какие, Тэхён думает о нем, чувствует что-то! Зеленый свет явно загорелся в мозгу у альфы. — Чонгук, отвали от меня. Я не хочу никак с тобой общаться, окей? — Выходи за меня? — Под натиском чувств альфа не выдерживает. Прямо на платформе, недалеко от небольшого здания на выходе, он кидается на омегу. — Да Чонгук! Убери руки! — Тэхён, правда, почему-то всего этого не чувствует. Пытается вырываться, бьет альфу по грудкам и брыкается, будто пойманная птичка. — Ты реально вообще знаешь, какой ты идиот? — Омега перестает биться в одно мгновение, а Чонгук почти мурчит — работает! Он ведь расслабляется, как Чонгук и хотел. — Знаю, но ничего не могу поделать. Ты такой крохотный, настоящая жемчужинка, которую нужно спрятать. — Если ты сейчас скажешь, что хочешь быть моей раковиной, я ударю тебя коленом в яйца. — Не скажу, — Чонгук довольно улыбается, ведь Тэхён мог бы выбраться силой, — альфа едва держит его, — но не стал. Всё же его тянет к альфе. — У тебя был сложный день, а ещё тебя прокляла парочка человек у меня в офисе. — Пошли они в жопу, сами вообще-то прислали мне документы позже срока, поэтому мы ничего не успели. Передай этим мудакам, что если увидимся, то им не поздоровится. — Ты потрясающий, — Чонгук тяжело — влюблённо, — вздыхает, за что, по видимому, снова получает удар по груди. — Я помогу с ними, ты только скажи. И вообще только скажи, я что-угодно сделаю. — Тогда уходи. — Нет, это так не работает. Тэхён также тяжело — жаль не влюблённо, — вздыхает в его руках. Будто с отчаянием, но Чонгук стойко его игнорирует, потому что как бы Тэхён ни корчился и ни шипел гадюкой — он ведь обнимает в ответ. Мысли о вечера так совсем невовремя лезут в голову. Чонгуку ведь удалось привлечь омегу внутри Тэхёна, доставить ей удовольствие и заставить верить в него. Так почему бы… — Не ругайся только, — Чонгук мягко толкается бедрами в прижатый пах Тэхёна, обозначая свои мысли в данный момент. А Тэхён — Боже, — то ли слишком уставший, то ли признал, что хочет этого же! Он никак не реагирует: и не отталкивает, и не льнет. Так что Чонгук смело отодвигает его от себя, осматривает светящимися глазами бесстрастное лицо, и улыбается от его красоты даже сейчас. — До следующего поезда семь минут, — глянув на табло, альфа резво снимает с себя кожанку и вещает ее на плечи омеги, прямо поверх легкого пальто. — Прикроешься, если что ей. И одень полностью, если замерзнешь! Тэхён хмурится и делает небольшой шажок назад. — Чонгук, — омега говорит мягким голосом, от него пробирает мурашками вдоль позвоночника, но Чонгук знает, что сейчас это лишь способ отвлечь его. — Я могу заявить на тебя в полицию за преследование, и тебя депортируют. — Заявляй, — альфа бросает ему это смело в лицо, уверенный, что омега не сделает. Не оттолкнет его по-настоящему безвозвратно. — Ты просто несносный, маленьк- Договорить ему не дает Чонгук, мягко взявшись за запястье и утянувший к стене. Тэхён, явно растерявшись, идет за ним и слепо следует указаниям рук, а приходит в себя лишь когда уже повернут лицом к стене. — Всё хорошо, — Чонгук утробно порыкивает ему в загривок, вдавливая своим телом в холодную стену, чувствуя из-за этого уколы совести. Но так надо, раз по-хорошему Тэхён не дается. Поцеловав в каждый из шейных позвонков, Чонгук толкает грудью посильнее его в стену, мимолетно напоминая о своей силе — он может быть сильным защитником! — и падает на корточки. Пальто Тэхёна закрывает Чонгука аж до лопаток, когда он забирается под него. Руки расстегивают те же самые брюки, что и вчера, видимо любимые, поэтому Чонгук приспускает их и укладывает складками себе на колени, чтобы не испачкать. Он же тут приносит удовольствие, а не лишние проблемы. — Ты долбанутый. Пожалуйста, хватит! — Тс, — Чонгук мягко касается губами складочки под ягодицами, тихо мурча от удовольствия. В его коконе тепло, а Тэхён — вопреки словам, — ярче пахнет, а значит возбуждается. Чонгук втягивает его мягкий миндальный запах с кожи, умирая и заново рождаясь за несколько секунд. — Ты потрясающий, Тэхён, самый лучший в мире, красивый, вкусный, хрупкая жемчужинка, — притеревшись щекой об округлость, Чонгук еще раз ее ласково целуя, благодаря внутреннего омегу за то, что он в отличие от разумной части Тэхёна, чувствует то же самое, что альфа. Чонгук соскальзывает щекой по мягкой коже до ложбинок, с удовольствием отмечая, что Тэхён ноги расставляет пошире и наклоняется, чуть-чуть раскрываясь перед лицом альфы. Шлейф нежного запаха окутывает весь теплый воздух вокруг Чонгука, а он чувствует себя самым счастливым — в таком импровизированном, будто детском домике из одеял с любимым человеком, который всё же поддается навстречу, пусть и скалит клыки. От кожи омеги исходит приятное, нежное тепло — как впрочем и он сам. Чонгуку нравится думать, что Тэхён на самом деле будет ластиться, прижиматься всем телом, будет рядом такой весь слабый и требующий защиты. Не то чтобы ему не нравится дерзкий и сильный омега, напротив, он очень нравится и заводит, но хочет ведь полюбить и понежить, а не только трахать. Уложив руки на мягкую округлость, Чонгук легко разводит их немного в сторону и наконец льнет лицом ближе. У Тэхёна идеальная для него фигура, отчего Чонгуковы щеки обнимает мягость его тела — а альфа плывет, сам возбуждается только от этого и ерзает неспокойно на коленях от тяжести внизу. Он не медлит, сразу проводит языком от копчика почти до самых яичек, зарывшись всем носом в аромат омеги. Чонгук не чувствует ничего кроме звездочек перед глазами и животного, такого древнего инстинкта присвоить, пометить всего. Язык старательно, раз за разом скользит по всей ложбине, собирая все сильнее выделяющуюся смазку, пока Тэхён вдруг не вздрагивает, стоит ему пройти мимо ануса. У Чонгука с омегой Тэхёна отношения замечательные — чувствует, что ему нравится и делает. Поэтому в очередной раз облизав кожу, он тормозит прямо на складочках ануса, обводит почти что каждую из них кончиком языка и только после этого проталкивает его прямо в горячее нутро. Тэхён, само собой, не девственно узкий, но чувствуется, что у него давно никого не было, никем от него не пахнет. Чонгук коротко стонет, впервые позволяет это себе так открыто и еще первым, но, Боже, Тэхён — его омега, — откликается сверху бархатистым стоном. Такие разговоры альфе точно по-душе. С каждым движением туда-обратно, Тэхён все сильнее расслабляется: его ноги разъезжаются в стороны, голос прорывается уже без стеснения, он явно дрожит. Чонгук не тянет время, всего через минутку утыкается носом аж в копчик и находит комочек нервов, одновременно с его стимуляцией сжав плотным кольцом аккуратный член спереди. Тэхён стонет, чуть поджав ягодицы и сжав лицо альфы, и начинает самостоятельно двигаться, то насаживаясь на горячий язык, дразнящийся щекочущими движениями к простате, то к теплым пальцам, дающим скользить члену. Его хватает всего ничего, Чонгук едва успевает поймать момент, когда маленький орган начинает пульсировать в преддверии оргазма. Сжимает его у основания, до легкой боли, о чем тут же протестующие мычит Тэхён. — Ты! — Омега задыхается и умудряется хлопнуть его по запястью руки, что не дала кончить, пока Чонгук за спиной выбирается из своего теплого убежища и выпрямляется в полный рост. — Ты ебучий потрох, какого хрена! — Не ругайся, — альфа шепчет ему прямо в ушко и целует то, одной рукой легко спустив свободные штаны и откинув в стороны пальто омеги. — Нет, — Тэхён уводит бедра вперед, стоило только почувствовать горячую головку там, где недавно хозяйствовал язык. — Откуда мне знать, куда еще ты вставлял свою пипирку? Убери это от меня! — Я чист, жемчужинка, — качнувшись вперед, Чонгук наваливается на Тэхёна, вжав его грудью в стенку и всё же легко проскальзывает членом в предрастянутое колечко мышц. Тэхён тут же замирает, будто привстает на носочки и точно задерживает дыхание. Чонгук чувствует рукой снова его позывы кончить, легко отдающиеся от члена, и ухмыляется. — Всего от простого проникновения уже бы кончил, ну что за прелесть, — также горячо, влажно и прямо на ушко. В ответ только тонкий всхлип и спазменное дыхание. Его трясет. Чонгук доволен. Ласково поцеловав за ухом, альфа убирает наконец сжимающее кольцо пальцев и быстро, что есть сил в его молодом, накаченном и горячем — он гордится собой! — теле, доводит обоих до разрядки, едва успев выйти и залить яички и белье омеги спермой. — Пиздец, — поддытоживает едва держащийся на ногах Тэхён. Чонгук позволяет себе обнять его поперек живота, помочь удержаться на расслабленных ногах и мягко поцеловать в скулу. — Но тебе понравилось, — почти мурлыкнув, Чонгук толкается носом в его щеку и стреляет взглядом на табло. У них еще минута. За нее он успевает обтереть своей футболкой Тэхёна, одеть, взять его сумку — это очень важно!, — и взять его за руку — это еще важнее!!, — чтобы проводить по ночным переулкам до дома в приятной тишине.