Seven

Идти по утрам в химчистку вот-вот станет традицией. Очередной. Тэхён очень нравится Чонгуку — да он влюблен, честно говоря. С того самого момента, когда омега протянул руку для знакомства, почти нагло сказал, что хоть они и на одном уровне работы, он старше, и слушать надо его. Или с того, когда Тэхён уставший сидел за круглым столом с таким потрепанным видом, что в Чонгуке что-то переклинило и стало жизненно важным оберегать его. Но всё же, второй день подряд Тэхён почти вырывает его из постели, без должного времени на “раскачаться”, на покушать и на собраться. Чонгук, пожалуй, любит свою жемчужинку, но в такие моменты хочет засунуть ее обратно в раковину, желательно бронированную, чтобы связь там не ловила. Тэхёна он видит в больших окнах химчистки. Он выглядит ещё более помятым, чем альфа — вчера их доставили в больницу, чтобы не тратить время парамедиков на улице, а там пока все бумажки заполнили, пока их проверили, пока выписали в суматохе. Отдохнуть толком не получилось, очевидно, у обоих. Но для Тэхёна похоже дело принципа сделать подлянку Чонгуку, дернуть его к открытию химчистки в семь долбанных утра, пусть омега и сам не выспался. Узнал же как-то, что стоит в избранных Чонгука и дозвонится даже при выключенном звуке, засранец. Чонгук почти успевает придумать язвительное приветствие, но прирастает к земле, почувствовав ступнями вибрацию. Он сразу же расставляет по сторонам руки, непривычно ловя баланс, как будто стоит на доске для серфа, хотя вроде стоит на обычной земле, и поднимает взгляд в окна — а там Тэхён с круглыми глазами вцепился в столешницу. Ему точно нужно помочь, вчера он жутко перепугался в прачечной, да и Тэхён заметил альфу, смотрит выжидающе в ответ, но сделать Чонгук успевает только пару шагов. А дальше удар обо что-то и темнота.

🔞🔞🔞

Веки медленно раскрываются, это почему-то стоит Чонгуку усилий. Небо последние дни такое голубое, яркое и солнечное, с несколькими белыми облаками — красивое, словом, как дома. А следом проясняются целых четыре лица. Чонгук вглядывается в мужчину с легкой бородкой и хвостиком, следит за его губами, когда тот что-то говорит. Форма кажется знакомой, на этой неделе он уже в третий раз ее видит, но вот слов не разобрать — и ладно. Вздохнув, альфа отворачивает голову и лениво моргает, рассматривая улицу. Его везут на каталке по проезжей части. Пожалуй, это можно будет рассказать детям! А ещё им точно можно будет рассказать, как он добивался их папы. Вот вроде он мир не слышал, а тут увидел его — и всё, жить захотелось. Тэхён идет по улице, спустив вязанный свитер себе на пальцы и широко размахивая руками. Он выглядит напряженным, непривычно, будто даже злым. Но Чонгук не пальцем деланный, он омегу любым любит, поэтому искренне поблагодарив парамедиков за поездку, бодренько соскакивает с каталки, скидывает с себя их руки, легко вырвавшись из захватов, и бежит за новым смыслом своей жизни. Голова кружится, правда, но это не столь важно — состояние и здоровье Тэхёна поважнее будет. Тэхён упорно шагает большими шагами впереди, сталкивается с идущим на него человеком плечами, но даже не обращает на это внимания. А альфа лишь губы поджимает от досады и семенит следом быстрее, почти что срывается на бег — хочется узнать, обнять, помочь, утешить. Чонгуку впервые в принципе хочется столько всего ещё и не ради себя. И замуж позвать хочется. Как полагается! На перекрестке, который Тэхён быстро прошел, Чонгук цепляет с лавки букетик подсолнухов и, прокрутившись вокруг себя, сует женщине, подбирающей цветы с земли, все купюры из кармана, что были с собой. Он бежит за Тэхёном прямо по зебре, остается всего какой-то десяток метров, но день явно не Чонгука — безумно громко засигналив, его почти что сбивает машина. Успевает толкнуть в бедро, отчего Чонгук падает на одно колено, но легкая боль в том, которым он ударился о землю и руке, такие пустяки. Чонгук все ещё смотрит лишь на омегу. Тэхён оборачивается на шум и тут же его лицо, и без этого злое, вытягивается. Ноздри расширяются, и Чонгуку абсолютно все равно, что из окна машины его поливают матом, потому что кажется ещё секунда и Тэхён испепелит его взглядом. — Ты окончательно себя добить решил, да? — Тэхён гаркает на альфу так громко, что слышно через весь гам вокруг. Чонгук все же поднимается на ноги и с жалостливым видом кивает водителю, но почти сразу его за руку Тэхён утягивает на тротуар. — Нет, ты вообще конченный, — омега фыркает на немного потрепанный букетик в руках Чонгука, — свали в закат. Мне вот не до возни с тобой от слова отъебись. — Ну чего ты такой грубый, — Чонгук старается чуть улыбнуться, но злость омеги давит, ее хочется забрать. Тэхён не создан, чтобы испытывать такое. Он вот создан, чтобы его любили и ласкали, а Чонгук с радостью сделает это. — Выйдешь за меня? — Чонгук знает, что чуть-чуть не уместно такое спрашивать. Но все равно протягивает букетик подсолнухов омеге, вдруг понимая, что рекордное по счету землетрясение, его травма и кружащаяся голова, хаос вокруг всё-таки тоже немного романтичны. — Я чуть не сошел с ума, когда начало трясти, а ты где-то там далеко, так что думаю это достоверный показатель, что намерения мои серьезны. Тэхён смотрит на него, как на идиота. Чонгук почти что привык к этому. Он снова дергает неподдающиеся губы в улыбку и понимает — идиот, действительно. На колено-то встать забыл! Тэхён его радости явно не разделяет. Когда Чонгук начинает опускаться, он хватает его за плечи и явно со всей силы толкает в сторону закутка между домов. Конечно, физически омега слабее альфы в разы, но Чонгук покладистый — лучший в мире будущий муж! — поэтому делает вид, что Тэхён действительно смог затолкать его туда и альфа вот совсем ему не поддался. — Чонгук, — Тэхён забирает букетик из рук альфы, будто он маньяк, угрожавший ножом, и срочно нужно его обезоружить, — послушай, это весело, мило и может даже романтично. Но серьезно, ты заебал. Давай продолжишь потом? У меня дядя умер только что, мне срать на это, но похороны единогласно за пять минут вся семья решила повесить на меня. Так что понимаешь, вот вообще не до твоих игр. Давай я напишу тебе, когда у меня будет свободный выходной, а? — Ты не сказал не звать тебя замуж, — Чонгук победно ухмыляется. Игнорирование — это, конечно, не согласие, но и не отказ! Тэхён смотрит ему в глаза почти без эмоций. Он даже обводит всего Чонгука таким взглядом, что и альфа быстренько смотрит на себя — выглядит неплохо, потрепанно конечно, но его долбануло чем-то в землетрясение и почти загребли в больницу, так что очень даже хорошо он выглядит для таких событий. — Знаешь, бывают моменты, когда промолчать проще, чем что-то объяснять? Вот сейчас именно такой. — Давай я помогу тебе? У меня опыта правда нет в организации похорон, но я умный и упертый- — О, это я уж как никто знаю, дорогой. — Дорогой, — еще ведь одна победа! Чонгук, видимо, настолько откровенно счастливо улыбается, что Тэхён тяжело вздыхает и впечатывает руку в лицо. — Да, представь, ты мне очень дорого обходишься! То химчистка, то тратишь мое время, то нервы, то сон — ты не то что дорогой, ты золотой блин! От тебя больше сложностей, так что уходи. Желательно вообще с концами! — Жемчужинка, — Чонгук поджимает губы и рассматривает все ещё ругающегося на него Тэхёна. Омега даже немного покраснел от натуги, наверное очень старается посильнее оскорбить альфу. А ему вот даже не обидно, хотя должно быть. Чонгук ведь знает, какой настоящий Тэхён под этими колючками и что он не со зла все это говорит. Но когда ни через минуту, ни через две Тэхён спеси не сбавляет, все посылает куда подальше и обзывает, Чонгук оглядывается на улицу метрах в десяти, пустынную после произошедшего. А после легко толкает Тэхёна в плечи, льнет следом и целует, надежно припечатывая своим телом и руками на талии к кирпичной стене, как из любого голивудского фильма. Тэхён кусается. Чонгук меньшего не ждал, поэтому стойко терпит, дает ему выплеснуть свои эмоции — альфа знает, что они идут от семьи, которая глубоко обидела его омегу, а вовсе не из-за Чонгука. Едва ли он может наслаждаться грубостью и легкой болью в губах, но сглаживая неприятные ощущения, подается вперед бедрами и вжимается в пах омеги, легко то прогибаясь в пояснице, то подкручивая таз на себя. Почти тут же Тэхён стихает, прислушивается к ощущениям и, видимо решив, что нравится, цепляется за спину Чонгука, притягивая его ближе. Чонгук трется бедрами и пахом о чужой, на долгую минуту забыв о прикасающихся друг к другу губам. А после возвращает всю вылитую в него злость нежностью. Для Тэхёна он хочет быть таким: насколько сильно тот устанет, настолько много дать ему заботы; насколько будет зол — столько же вернуть ласки. Впервые Тэхён забирается пальцами в волосы, перестав притягивать альфу за спину к себе. Он треплет их, а потом неприятно тянет, из-за чего Чонгук отстраняется — он все ещё послушный для своего чуда. — У тебя кровь в волосах, — у возбужденного Тэхёна глаза покрыты будто бы дымкой, впервые Чонгук видит это настолько ясно. Красиво, бесспорно. Настолько, что смысл сказанных слов вообще не важен. — Тебе нравится? — Чонгук задает вопрос почти что с мольбой. Он чувствует всё, знает, что да, Тэхёну нравится, возможно даже Чонгук — самый яркий опыт в его жизни. Конечно, Чонгук это чувствует, но услышать тоже хочется, очень. Правда Тэхён не отвечает. Давит ладонью на затылок, заставляет Чонгука впечататься в губы и первым глубоко целует, без стеснения ворвавшись в рот альфы. Приятная тяжесть в паху разгорается, сводит низ живота до дрожи в пальцах. Чонгуку плохо. Чонгуку слишком хорошо. Тэхён тоже сходит с ума, притягивает его, вжимается в стену так, что вот-вот сольется с ней. Он стонет и вдруг начинает сам подаваться в такт Чонгуковым фрикциям, сталкивая их бедра до звездочек перед глазами. — Боже, блять, — Тэхён шипит, откинувшись головой на стену, но не ударившись из-за руки Чонгука между ним и кирпичами, и вьется в объятиях Чонгука, стараясь активнее притираться. Альфа позволяет рукам соскользнуть ниже, прямиком на свободные хлопковые штаны. Он вообще не думает, когда легко стягивает их с бедер Тэхёна, давая упасть к ногам. А стягивая с того уже белье, думает только о том, что пришлось отстраниться и перестать притираться ноющим членом. — Это первый петтинг в моей жизни и я кончу через пару секунд, хотя ты уже прекратил, — Тэхён хныкает, поджимает живот и пытается двигаться точно также тазом, как и до этого, видимо не в силах сдержать импульсы в теле. — Тише, жемчужинка, — Чонгук целует его в висок и урчит почти что ласковым зверем, судорожно растягивая пуговицу и молнию на джинсах. — Запрыгивай на меня. Тэхён смотрит на него, как на идиота. А после улыбается довольно, укладывает руки на плечи и подпрыгивает, давая Чонгуку поймать себя под ягодицы, пока его ноги обвивают талию альфы. — Откинься на стену, — Чонгук руководит им с улыбкой, нежно чмокнув в губы в знак благодарности. Тэхён позволяет ему это. Расслабляется и упирается спиной на кирпичи, нетерпеливо елозит, пока Чонгук с ухмылкой удобно устраивает руки на его бедрах и помогает себе пальцем попасть во влажный сфинктер. Он насаживает Тэхёна на себя, опустив ниже по стене, и рычит, впившись глазами в лицо омеги. Его волосы растрепались, торчат частью верх прямо кирпичам, а от лица, с закрытыми глазами, приоткрытым ртом и явным напряжением, Чонгука кроет. — Я хочу быть всем для тебя, — он рычит, резко двинув бедрами, отчего Тэхён лишь выдыхает и сжимается. Оргазм на его лице выглядит неописуемо. Чонгук жадно запоминает его, зарисовывает себе в память навечно: нахмуренные брови, челка, упавшая на глаза, морщинки от зажмуренных век и прикушенная губа, чтобы не застонать. Как порядочный альфа, Чонгук терпит, дает Тэхёну пару минут насладиться дрожью в теле, спазмами от наполненности, хотя самого изъедает желание. И лишь когда омега подает небольшие признаки жизни, минимально выровняв дыхание, Чонгук начинает так же грубо толкаться в него, подбрасывая легонько в руках и обтирая спиной о стенку. Хватает его на стыд и позор. Всего пара движений и Чонгук снова впивается в пухлые губы, грызется уже сам и кончает, крепко сжав мягкую кожу в ладонях. Тэхён был в его руках уже не раз, но этот — самый лучший. Чонгук смог почувствовать его всем своим нутром, его кожу, дыхание, вкус, вес на себе. Тэхён обвивается вокруг него, словно коала, цепляется за волосы руками, перекинутыми за плечи, ногами тоже в кольце держит и целует так, будто любит, давая закончить в себя и явно подрагивая от удовольствия. — Чонгук, — омега отрывается первым, но целует его в скулу, следом притираясь туда щекой. Такого мягкого Тэхёна Чонгук еще никогда не видел. — Скажу это один раз, так что слушай внимательно, — Тэхён усмехается, обдавая горящую кожу дыханием. — Это было вау. А теперь опускай меня на землю, идиот, и пойдем с тобой в больницу. — В больницу? — Чонгук влюбленный и послушный, поэтому аккуратно ставит Тэхёна на землю, отшагнув назад, чтобы не оцарапать его о стенку. — У тебя что-то болит? Ты почему не сказал сразу! Тэхён, ловко натянув штаны и поправив волосы, лишь усмехается. — Ты точно дебил. Пойдем, — омега первым выходит из переулка, но, вопреки словам, он кажется Чонгуку счастливым и от этого в сердце теплее. — Сдам тебя в психушку.