Seven

Чонгук замечает глубокие тени на его лице. У Тэхёна, за эту неделю чертовой карусели погоды, их встреч, похорон и уймы работы на скулах появились ямки. Чонгук ему никто, чтобы заставлять есть, но его это правда гложит. Поэтому весь день, что команда его компании и команда компании Тэхёна работала у них в офисе, он то оставит рядом с ним протеиновый батончик, то бутерброд с лососем, то сделает его любимый кофе на кокосовом молоке, за которым пришлось сбегать вместо обеда в соседний квартал. На все подкормки Тэхён никак не реагировал — наверное не понял, от кого они. Но зато он поел, попил и был бодр — хотя бы от этого самому Чонгуку становилось полегче. Их работа, стоит признать, была лучше, чем у Чонгука. Он смотрел с восхищением на проделанные документы, презентации, отчеты. Если бы его пригласили работать туда, где такой уровень считается нормой, — Чонгук был бы счастлив. Но это всё завтра. А сегодня — в воскресенье, выходной у всех, кроме них, — Чонгук сидит прямо на асфальте напротив своего офиса и ждет одного любимого человека, которого проводить бы по темноте домой, чтобы не переживать. Такси он, ясное дело, не возьмет. В деньгах явно проблемы нет, поэтому откинувшись на руки за спиной и из-под полуприкрытых век наблюдая за входом в офис, Чонгук думает, что все дело во времени. Машина дает круг до его дома. А возможно Тэхёна просто укачивает. Тонкий запах вишни, который открылся ему вчера, на удивление не преследует. Чонгук думает о нем с нежностью, желанием приласкать, а не покрыть. Впервые он чувствует что-то настолько щемящее в груди. Тэхён выходит почти что через час после того, как отпустили Чонгука. Альфа сразу подскакивает на ноги, встречается со взглядом омеги, но тот делает вид, что не заметил его, и просто идет в сторону своей станции. Чонгук — липучка, так что он перебегает дорогу и на расстоянии идет следом да Тэхёном. В отличии от Кореи о безопасности людей здесь не сильно беспокоятся — нет ни тревожных кнопок на каждых десяти метрах, да даже фонари и то не везде есть. Он просто проводит, не больше. Убедится, что Тэхён зашел домой, и поедет наконец отсыпаться весь свой понедельничный выходной, а вечером позовет Тэхёна отметить неделю с первого свидания. Конечно, получив отказ, альфа скорее всего скоротает денек в съемной квартире, позволив себе хотя бы сутки не выходить на улицу. Тем более что по щелчку пальцев небо выливает на них сразу тонну воды. Чонгук замирает оглушенный взявшимся из ниоткуда шумом и расставляет руки по сторонам, не осознавая, как он мог за одну секунду намокнуть так, будто окунулся в бассейн. Почти сразу же он вскидывает голову и смотрит на силуэт сжавшегося в плечах Тэхёна. Он ведь не любит холод. Чонгук подскакивает на месте и нагоняет омегу, мягко касается рукой плеча и, хотелось бы сказать это нежно и с заботой, но ему приходится кричать, чтобы перебить шум ливня вокруг: — Давай я вызову тебе такси? Зайдем пока куда-нибудь! — Иди ты сам куда-нибудь, я не хочу такси! Тэхён скалится и скидывает его руку с плеча, разворачивается и бодрым шагом, прямиком по лужам, идет в сторону станции, будь она неладна. А Чонгук что — ему даже не накинуть на голову пальто, как сделал это Тэхён. Тяжело вздохнув, он стряхивает прилипшую ко лбу челку и идет следом. Не бросать ж его, потому что он такой упертый. И не зря, стоит только дождю поубавиться, а станции показаться на горизонте, Чонгук слышит с другой стороны улицы тихий свист. Альфье нутро кричит о том, что ему нужно зарычать, ещё до того, как Чонгук поворачивает голову и замечает несколько мужчин. Точно альф, некоторые будут побольше его раза в два, что свойственно темнокожим альфам. Как он оказывается рядом с Тэхёном всего через мили секунду, Чонгук не знает. Да и Тэхён дергается от испуга, когда Чонгук хватает его за запястье, но послушно следует за давлением, позволяя Чонгуку встать перед собой. Он, будто хищник, не сводит с потенциальной опасности взгляда, знает, что ему достанется мама не горюй, и в больнице валяться потом неделю точно. Чонгук — герой, бесспорно, но даже ему не выдержать против четырех огромных мужчин. — Тэхён, — голос звенит напряжением и почти просачивающимся, таким не свойственным человеку, рыком, — когда скажу — беги. — Чонгук, — Тэхён шепчет где-то в район его лопаток и касается там рукой, огораживает мокрую после дождя куртку, пока Чонгук находит самого крупного своего соперника и смотрит ему ровно в глаза. Хотят омегу — взять вот так по-животному, — пусть заслужат. Тоже по-животному. Потрепать их Чонгук успеет. Но похоже его намерения расцениваются правильно. Один из группы напротив едва заметно кивает и хлопает других по плечам, после скрываясь в темноте переулка. — Они изнасиловали бы меня, — Тэхён выглядывает откуда-то из-за плеча напряженного Чонгука и даже не убирает руки с его спины. А Чонгук глупо моргает, смотря на пустое место. Он бы загордился тем, что всего одним видом смог защитить свою пару, или разозлился на мир за то, что с Тэхёном действительно сделали бы это, не будь Чонгук сейчас рядом, но адреналин и страх ещё играют в крови. Тэхёна надо доставить домой, закутать во что-то мягкое, очень срочно. Сглотнув, он расцепляет пальцы с руки омеги и, развернувшись к нему лицом, шагает спиной вперед. Отходит примерно на те же метры, что держался до этого, пытается показать, что все еще не отступится и проводит до конца. Тэхён не идет сразу. Он смотрит на альфу, опять такой хмурый, что хочется разгладить пальцем складку между его бровей, но потом все же отворачивается и начинает отдаляться. Так привычно быть на расстоянии от него, защищать и любить откуда-то далеко. Чонгуку почти не горько чувствовать это в себе. Они проходят всего несколько метров, как Тэхён вдруг замирает. Стоит так какие-то мгновения, под ещё накрапывающим дождем, пока Чонгук тихо шагает ближе, боясь спугнуть. Омега дает воде капать с волос на пальто, а после вдруг протягивает руку в сторону ладонью вверх. Чонгук смотрит ровно на нее, несколько мгновений. А потом поднимает взгляд на Тэхёна. Он смотрит в ответ. Мокрый до последний нитки, но глазами такими… Щенячьими. Чонгук чувствует, как и у него становятся такие же, когда он берется за руку. Молящие быть преданным и дать ему любви в ответ. Рядом останавливается машина, которую успел когда-то вызвать Тэхён. Не разрывая зрительного контакта и не отпуская руки, омега падает на задние сидения и тянет альфу за собой. Он прикрывает глаза и откидывается на подголовник, но крепко сжимает пальцы альфы своей ледяной рукой. Выглядит так, будто все это не в новинку: ехать в такси, не собачиться, держаться за руки. Чонгуку вот каждая секунда кажется странной. Он смотрит на Тэхёна, будто дремлющего в немного потрепанном такси, на пробу сжимает пальцы в ответ — и они не исчезают. Каждое новое мгновение он старательно пытается рассмотреть, чтобы запомнить на всю жизнь этот контакт. До дома ехать долго. Или быстро. Чонгук теряет нить времени, его бесконечность заканчивается словно длилась всего секунду, когда машина подъезжает к уже знакомому дому. Тэхён медленно поднимает голову, жмурится, передернув плечами под мокрым пальто. Только заметив это, Чонгук тоже ежится от прилипшей к коже ткани. Из машины Тэхён выходит молча. И руки так не отпускает, заставив альфу вылезти следом за ним, в ту же дверь. А Чонгук следует, боится даже рот раскрыть, чтобы не спугнуть. Происходящее кажется сном — Тэхён тянет его за руку, вымокшего под дождем, к себе домой. — Ты выглядишь так, как будто я тебя украл у родителей и веду насиловать, хотя последнюю неделю это буквально делал ты со мной, — Тэхён хмыкает, когда они оказываются в лифте. Смотреть на него неловко, поэтому Чонгук сверлит взглядом кнопку пятнадцатого, последнего этажа, которая загорелась после нажатия. Теперь он знает чуточку больше о своем омеге. — И даже не припираешься. Ты в порядке? Лихорадит? — Холодная ладонь вдруг касается лба, заставив Чонгука крупно вздрогнуть. От контраста теплой и ледяной кожи неприятно, но он все равно прикрывает глаза и чуть толкается в руку. Возможно, это первый раз, когда Тэхён сам прикоснулся к нему. — Нет, я в норме, — Чонгук все же отвечает, но глаз не открывает, пока лифт не пикает. — Ладно, это хорошо, потому что я точно простыну после такого ливня, — Тэхён снова тянет его за руку, уже из лифта, к одной из дверей на площадке. — Вылечу, — слово срывается раньше, чем он успевает подумать. Сжавшись в плечах, ожидая очередных нападок и посылов кое-куда, Чонгук боязливо смотрит на омегу, открывающего дверь ключом. А тот лишь усмехается. — А ты не заболел, Тэхён? Чонгук входит следом за тянущей рукой в квартиру и задерживает дыхание. Тэхён привел его к себе домой — для омеги это большой шаг в доверии. Слишком уж большой, учитывая сколько о противоположном Тэхён вбивал ему постоянно, так что Чонгук не спешит расслабляться, косится на снявшего и повысившего пальто на плечики омегу, даже не осмотревшись в квартире. Пригладив воротник, Тэхён поворачивается к нему. Без улыбки, но и без злобы. Впервые на его лице не читается ничего, кроме настоящей усталости и тоски по чему-то. То, что Чонгук видит и разделяет эти чувства, почему-то заставляет его почти заскулить. Им обоим одиноко в этом мире. И в день, когда один хотел передохнуть от беготни, второй вдруг решает дать догнать себя. Его губы дергаются в слабой улыбке за мгновение до того, как они касаются Чонгуковых. Тэхён на вкус сейчас мокрый и замерзший, льнет к такому же Чонгуку. Кто из двоих трясется даже не понятно. Чонгук гладит мокрые волосы, касается шеи и стряхивает забравшиеся на руку капли на пол. Он почти не шевелится, давая Тэхёну мягко ласкать его губы по очереди. Счастье первого поцелуя от Тэхёна длится всего минуту. Чонгук почти разочарованно стонет, когда холодное тепло исчезает, и готов скулить, чтобы умолять омегу сделать ещё что-то самому между ними. Но у Тэхёна планы другие. Он дергает за рукав Чонгука, снимая с него мокрую куртку, а после цепляется за футболку. Чонгук — послушный! — вздергивает руки наверх, давая стянуть мокрую одежду. Тело под ней все покрыто мурашками, соски на груди поджались от холода, как и мышцы проступающего пресса. — Ты очень красивый, Чонгук, — Тэхён улыбается, произнося слова, разбивающие сердце альфы. Потому что в его голосе больше нет ничего привычного. Нет льда, нет насмешки, нет сарказма. Тэхён говорит серьезно. — Тут ванная комната, — он указывает изящной ладонью на ближайшую дверь, — иди в горячий душ, я пока принесу полотенце. Растерянный свалившимся на голову счастьем — его привели домой, поцеловали, раздели, — Чонгук не сразу понимает слова Тэхёна. Смотрит, как идиот, на дверь, пока сердце в груди полыхает, но потом всё-таки проскальзывает внутрь. Только тут Чонгук наконец осматривается, нисколько не удивляясь приятным бежевым тонам. Кажется, в коридоре тоже было что-то мягкое и уютное, на самом деле подстать Тэхёну. Чонгук чувствует, что внутри омега вовсе не в брюках и пальто, он на самом деле другой. Скинув с себя мокрые джинсы и оставшуюся одежду, Чонгук забирается в душевую кабинку и включает сразу горячую воду, смывая с кожи и волос остатки дождя. Пропитанный холодом, он не сразу привыкает к теплу, но начинает им напитываться как раз в момент, когда рядом тихо скрипит дверца. Тэхён зашел внутрь. Чтобы понять это, Чонгуку даже не нужно открывать глаз, закрытых от удовольствия в тепле. Омега, видя его расслабленное состояние, дает о себе знать, сжав бицепс ледяными пальцами. Им не хватило длины, чтобы сомкнуться, но хватило, чтобы сильно поднять самооценку альфы. Чонгук вслепую находит его талию, устраивает там руки и тянет встать перед собой ровно под струи. Он поглаживает мягкие изгибы, уже изученные в разных ситуациях, давая постепенно отогреться. — Ты всю неделю приставал ко мне с сексом, — Тэхён вдруг прижимается ближе, устроившись щекой на ключицах. — Но сейчас, когда я перед тобой голый и уставший, словом, бери не хочу, ты что, реально не хочешь? — Я приставал, как ты выразился, потому что на первом же свидании ты дал понять, что тебе нужно от меня, как от альфы. Это было единственное, что я мог дать тебе ценного, чтобы ты не сбежал с концами. Я никогда не спал раньше с настолько незнакомыми людьми, жемчужинка. И уж тем более первый раз где-то в людном месте у меня случился в понедельник, — Чонгук говорит размеренно, погружаясь почти в дрему от расслабляющего тепла вокруг них, но рук с лопаток омеги не убирает. А тот молчит. Осознает, что Чонгук не секса от него хотел все это время, а следовал лишь желаниям самого же Тэхёна. — Пойдем отсюда, — омега снова рушит всю идиллию, легко толкнув альфу в грудь и отстранившись. Но Чонгук не возникает. Лишь тяжело вздыхает и покорно выходит из душа, вытирается врученным полотенцем и терпит, как Тэхён лохматит его волосы, вытирая их другим полотенцем. Ему сегодня и так слишком много хорошего перепало, чтобы жаловаться. Тэхён, не стыдясь, остается полностью нагим перед альфой. Он смотрит несколько мгновений Чонгуку в глаза, а после снова берет его за руку — но так мягко, нежно, будто кожи касается перо. Снова ведет. Снова Чонгук беспрекословно следует, как привороженный ещё с первой встречи. И пусть перед ним абсолютное в своей красоте голое тело, красиво двигаются голые бедра, покачиваясь из стороны в сторону — он думает только о том, что рядом с этим человеком хочется большего. Рядом с ним хочется быть сильным, не чтобы он смотрел, как на божество, а чтобы был в настоящей безопасности и знал это; хочется, чтобы он выносил ребенка под сердцем, вечером погладить округлый живот и обязательно поцеловать над пупком; настоящие запахи смешать в метке очень хочется, и пусть они почти всегда пьют блокаторы — это хочется для себя, а не для чужих. — Тебя не лихорадит? — Тэхён заводит его в спальню, полностью темную, пока он не наклоняется к тумбочке и не включает свет. Легкий желтый свет едва пробивается через темноту, но абсолютно не режет глаз, напротив делает им приятно. — Нет, я в порядке, — Чонгук не шевелится, пока Тэхён встает перед ним, оставив за спиной альфы кровать. — А ты? Хорошо себя чувствуешь? — Так распарился, что мясо вот-вот от костей отойдет, — улыбнувшись, Тэхён подшагивает и укладывает свободную руку на грудь альфы, мягко поглаживает по мышце. Никто не озвучивает того, что впервые происходящее случается по-настоящему правильно. Тэхён поднимается на носки и прикасается к губам, снова нежно, лениво двигая своими. Его грудная клетка с каждым вдохом упирается в Чонгукову, сердце к сердцу, пока губы дарят друг другу расслабленную нежность. — Ложись, Чонгукки, — Тэхён отрывается всего на миллиметр и шепчет слова в кожу, улыбаясь — Чонгук чувствует это своими губами. Согласившись сделать это — да что-угодно, что скажет ему Тэхён — легким поцелуем в скулу, Чонгук садится на постель, не выпуская его руки и послушно укладывается поперек нее спиной. Тэхён несколько мгновений стоит, рассматривая тело альфы и давая рассмотреть себя — быть голым в темноте ему идет. Тени игриво скрывают интимные места, выставляют на показ изгибы идеального для Чонгука тела с круглыми бедрами, небольшим животиком, появляющимся ниже пупка. Смотреть на него и чувствовать не резь в паху, как было с любым другим омегой, а трепет — это тело созданное кем-то свыше, чтобы подарить жизнь их ребенку в будущем, — безумно непривычно. Но нравится. — Расслабься, — Тэхён просит с нежностью. А Чонгук падает перед ним ниц и лишь кивает, чувствуя влажность в глазах. Выглядит наверняка как преданный щенок, смотрит с той же отчаянной любовью в глазах. Улыбнувшись ему, Тэхён аккуратно расставляет колени по бокам от тела альфы и перебирается по кровати, чтобы склониться над ним и снова увлечь губы. Сегодня поцелуи особенные, каких не было раньше. Чонгук не пытается отвлечь его, не получает сперва толчки, а после резкую страсть. Оказывается, когда Тэхён сам хочет первым поцеловать можно сойти с ума от его нежности. Чонгук в процессе, немного осталось. Он, вдруг робея, обнимает омегу за спину, притягивая ближе к себе, безмолвно прося лечь сверху, чтобы ощутить весь его вес на себе, но Тэхён не прогибается, держится на расстоянии, легко кусается, ставя альфу на место. Чонгук слушается и зарывается пальцами в волосы. Тэхён отрывается и смотрит. От его взгляда хочется немного спрятаться, он пробирает до самой души, но Чонгук выдерживает — пусть Тэхён заберет и её, следом за сердцем. Впервые в жизни омега ласкает его. Тэхён, конечно, удивительный, но чувство его губ на шее выбивает весь воздух из груди. Чонгук хватает тот ртом и отводит голову в сторону, давая больше пространства для мазков языком и легких укусов. Стоит одному из них пройтись по запаховой железе, его всего передергивает мурашками. — Приятно, да? — Тэхён мурлычет куда-то в кожу и трется холодным носом, сопя в шее. — Не чувствую твоего запаха. — У меня сильные таблетки, завтра не буду пить, обещаю. — Смотри мне, — усмешка приятно отдает теплом от дыхания. Поцеловав ещё раз железу, больше не тревожа её легким укусом, Тэхён сползает чуть ниже, не отрывая губ от тела Чонгука. Он целует и целует, делает то, что так бы хотел сделать сам альфа — изучить вдоль и поперек, пометить хотя бы так. Но каждое его действие расслабляет. Прикрыв глаза, Чонгук теряется в ощущениях своего тела. Укусы вспышками появляются в разных частях, а следом ласково зацеловываются. Неожиданно Тэхён оказывается ниже. Всего за секунду, за которую Чонгук не успевает подготовиться, омега сползает между его ног и приподняв налитый член рукой, пускает тот в рот. Всего от одного вида втянутых щек его омеги Чонгука трясет. Он рыкает, стискивает крепче сжатую в пальцах ладонь и откидывает голову назад, не в силах смотреть на темные глаза Тэхёна, пока он сосет. Омега чувствует насколько альфа под его властью, это мелькает в его взгляде, но он не дает себе измываться. Губы плавно скользят до середины и обратно, разжигая внизу живота тонкие ниточки нервов. Тэхён чувствует его почти идеально — ещё движение и Чонгук бы толкнулся сам, приближаясь к оргазму, но Тэхён соскакивает и снова забирается на постель, смотря сверху внизу в глаза. — Ляг чуть повыше, — снова его голос полный бархата лишает Чонгука любого проявления воли. Уложившись так, чтобы только стопы свисали с кровати, Чонгук выжидающе смотрит на Тэхёна, а тот снова заглядывает в глаза. Легкое возбужденное веселье куда-то делось из них, сейчас омега как-никогда серьезен. Он, не разрывая зрительного контакта, не отнимая руки, которую дал альфе ещё в ванной, приподнимается и направляет член ровно в себя, медленно опускаясь до самого предела. Словно впервые они наедине друг с другом. И по-настоящему впервые между ними не секс, а нечто большее. Тэхён не отводит того же честного взгляда, полного усталости. Упирается рукой в грудь альфы и аккуратно качается вперед-назад, не выпуская из себя член, но стимулируя их обоих трением внутри. То, что Тэхён выглядит настолько слабо сейчас, настолько нуждающимся не в близости — как говорил на первом свидании, — а в любви, заставляет в Чонгуке что-то урчать. — Я могу закончить, — он шепчет, дотянувшись рукой до щеки омеги. Тот сразу прикрывает глаза и льнет к поглаживающей кожу руке. — Ложись только на меня. Вместо этого Тэхён поджимает губы, хватает Чонгука за руку и не дает отнять ту от своего лица, когда начинает выписывать бедрами восьмерки прямо верхом на альфе. Его выкручивает изнутри от каждого движения омеги — он даже не поднимается, но слишком ярко стимулирует своими быстрыми движениями. Чонгук сбито дышит и старается не кончить на месте. От вида принимающего, нуждающегося в нем омеги, от его умелых движений — тоже не промах в сексе. Терпения хватает всего на несколько минут и, едва успев сильно напрячься и не дать накрыть себя, Чонгук перебирается рукой на шею омеги, силой притягивает того к своей груди и, уперевшись пятками в матрас, резкими движениями доводит Тэхёна первым. Омега шумно выдыхает ему в грудь и сжимает до боли пальцы, но даже не стонет. Чонгуку и не нужно слышать, чтобы чувствовать насколько ему хорошо — сам он кончает, когда Тэхён в спазмах сжимает его внутри, дает истечь семени прямо в горячее нутро. Как-нибудь позже Чонгук обязательно признается, что Тэхён первый в его жизни омега, доверившийся настолько, чтобы заниматься сексом без презерватива. Расслабленный оргазмом, Тэхён немного дрожит, но совсем не двигается, без совести растекается прямо на альфе. — Не засыпай, — Чонгук толкает его кончиком носа в макушку и приподнимает голову, осматривая верх кровати. Подушки две. Тэхён заранее готовился к тому, что Чонгук будет ночевать здесь. Тепло улыбаясь, альфа прижимает его покрепче к себе и перебирается к изголовью кровати. Кое-как, не слушая смешки Тэхёна, достает из-под них одеяло и укрывает, выключив следом свет. Так и оставив омегу прямо на себе. Так и не выйдя из его тела. А Тэхён улыбается. Чонгук чувствует это кожей — и это самое лучшее чувство, чтобы влюбиться снова. — Чонгук, — Тэхён вдруг шепчет, разгоняя темноту вокруг них. — Да, маленький? — Будь моим альфой, — он просит едва различимо, а у Чонгука все переворачивается внутри. Добился доверия, справился! — Я никогда тебя не предам. Потому что я — твой альфа, Тэхён. Омега тихонько фыркает. Но, засыпая через пару минут, Чонгук чувствует легкий поцелуй в ключицу.