Назови мое имя

Ее не хватало. Безумно хотелось ощутить ее губы, бархат кожи и легкость прикосновений, чувствовать тело и слышать стоны. Хотелось обнять и никогда больше не отпускать. Но Эмма не могла: возникшие чувства были настолько новы, что она бессознательно пряталась от них, пытаясь оттолкнуть, оскорбить, вызвать гнев, тем более что это сделать было намного проще. Проще, чем принять их, разрешить завладеть собой, дать прорасти в душе. Конечно, она любила раньше. Они с Нилом жили только друг другом, дышали одним воздухом, их страсть была безумной, ее невозможно было сдерживать. Тогда они были юны, необузданны и не знали границ. Несмотря на то, что основным средством их существования было мелкое и не очень воровство, в вопросах любви они были так неопытны и наивны, что сейчас это даже забавляет. То время прошло, и та Эмма осталась в прошлом, как и многое из того, во что она верила. Теперь это не был ураган или шторм, скорее медленно затягивающее торнадо, которое закрывает от тебя весь остальной мир, скрывая окружающих, и фокусирует тебя на единственном человеке. Сначала ты даже не замечаешь могущество этого притяжения, но когда вдруг возникает желание сбежать, ибо сила, которая держит вас, настолько велика, что страх пересиливает все остальные чувства, то внезапно обнаруживаешь, что не можешь этого сделать – ты привязан навеки, и путы так крепки, что врезаются в тело, и сжимают сердце. Такое Эмма Свон испытывала впервые, и все еще пыталась ускользнуть от переполняющих самое естество эмоций, хотя и начинала понимать, что сделать это будет ей не по силам. От тревожных раздумий и самокопания шерифа отвлек телефон: - Эмма, он снова… Мы не знаем, что делать… Приезжай скорее, пожалуйста! – взволнованный голос заставил ее полностью переключиться на работу. Она узнала голос подруги, но что именно хотела сообщить ей Мэри-Маргарет понять не могла. - Мэри-Маргарет, не волнуйся и расскажи, что произошло. На несколько секунд в трубке воцарилась тишина, после чего девушка заговорила спокойней: - Мы с Дэвидом договорились встретиться возле моста, на нашем месте. Хотели обсудить наши отношения, и то, как нам быть дальше. Мы уже говорили недолго, как с моста послышался крик. Мы обернулись и увидели доктора Хоппера, который перелазил через ограждения, явно намереваясь прыгнуть снова. Он и сейчас еще там стоит. Эмма приезжай – никакие уговоры на него не действуют, нам не удается перетащить его обратно. Может, ты сможешь что-нибудь сделать? - Еду, - коротко бросила шериф, хватая ключи. Если она поспешит, то может получиться избежать повторного купания в не очень теплой реке. Девушка мчалась на всей скорости, которую была способна выжать из патрульной машины: все-таки прыжки с восьмиметровой высоты в реку – не самое безопасное развлечение после трудного рабочего дня. Зачем Арчибальд снова делает это? Тогда врачи сказали, что суицидальных наклонностей у него нет, и с психическим здоровьем все в порядке. Так что же заставляет его возвращаться на этот злополучный мост? Или кто? В прошлый раз он разговаривал с мэром, перед тем как решил поплавать, и Эмма все еще подозревала женщину в давлении. Да, давить она умеет! Но ведь теперь ее не было там, иначе подруга непременно сообщила бы об этом. «А что, если они говорили по телефону?», - внезапная мысль оглушила, напоминая, что Регина не разбрасывается обещаниями, а последнее девушка отчетливо помнила. «Нужно будет проверить ее телефонные звонки», - подумала блондинка и вжала педаль газа до упора, надеясь подоспеть вовремя. Но, выехав на главную улицу, по которой можно было быстрее всего добраться до моста, Эмма вынуждена была ударить по тормозам – не видавшая за всю свою жизнь ни одного затора улица погрузла в огромной пробке, которую невозможно было объехать. Шериф с раздражением нажала на клаксон и начала поворачивать в переулок. Новая дорога предполагала небольшой крюк, но этот вариант был явно лучше, чем час простоять в пробке. Девушка снова разогналась, чтобы наверстать время, которое будет затрачено на объезд. Но долго ехать ей не пришлось. На этой улочке было мало народу, зато много запасных выходов (банк, магазин, бар, закусочная). Именно у одного из них и стоял огромный грузовик. Эмма не сразу его заметила, так как отвлеклась на шмыгнувшую мимо кошку, и он резко предстал перед ней своей громадным образом. Визг тормозов был слышен, кажется, даже за пределами города. К счастью машина успела остановиться буквально в нескольких сантиметрах от железного монстра. Шериф с громким выдохом откинулась на сидение, переводя дыхание. «Пронесло», - облегченно подумала девушка. В стекло со стороны водителя легонько постучали, и, повернув голову, блондинка увидела взволнованное лицо бабули Лукас. Опуская стекло, девушка уже мысленно приготовилась к причитаниям и наставлениям. - Эмма, все в порядке? – обеспокоено спросила женщина. – Я все видела. Ты так мчалась, я думала, ты и не успеешь затормозить. - Не волнуйтесь, все хорошо, - просто ответила Свон. Женщина хотела сказать что-то еще, но, неожиданно схватившись за сердце, начала оседать на землю, еле слышно вздохнув. Девушка бросилась на помощь, аккуратно уложив ее, вызвав медиков, и продолжая следить за ее состоянием. Похоже, что это сердечный приступ, и действительно помочь могли лишь квалифицированные специалисты. Приехав в больницу вместе с держательницей закусочной, Эмма с удивлением обнаружила там Дэвида и Мэри-Маргарет – они привезли доктора Хоппера, которого все же удалось стащить с моста, и передали его в руки врачам. - Он что-нибудь говорил, - поинтересовалась шериф, еще не отошедшая от сердечного приступа бабули Лукас. - Ничего конкретного. Я только понял, что он с кем-то говорил по телефону перед тем, как снова забраться на мост, - взволнованно ответил Дэвид. - С кем? – коротко спрашивает Эмма, уже внутренне зная ответ. - Он не сказал. «Тогда придется выяснить у его собеседника, о чем это они так мило побеседовали, что бедный Арчибальд снова решил искупнуться. Похоже, встреча неизбежна, мадам мэр». Эмма влетела в кабинет мэра, словно ураган, сметающий все на своем пути, и тут же набросилась на сидевшую за столом женщину, схватив ее за пиджак, и притягивая к себе: - Это ваша работа?! – почти прокричала она в лицо Регине. Секундное замешательство и в карих глазах вспыхивает насмешка: - Что-то случилось, шериф Свон? – спокойный голос мэра остро контрастирует с воплем блондинки. - Доктор Хоппер снова прыгал с моста. Это вы устроили? – уточняет девушка, не отпуская брюнетку. Миллс убирает руки Эммы, поправляет одежду, и расслабленно откинувшись в кресле, отвечает: - И как же я могла это сделать? Ведь меня там даже не было. Зато я вполне могла устроить затор на главной улице, зная, что вы помчитесь спасать Арчи именно по ней. Также я могла знать, что сегодня закусочная бабули Лукас получает недельный запас продуктов от поставщиков, а значит, узкий переулок за ней будет перегорожен фурой. Естественно и сама владелица харчевни будет там, а так как вы будете мчаться как угорелая, она непременно переволнуется, что весьма пагубно в ее возрасте. – Регина довольно улыбается, наслаждаясь опешившим видом шерифа, которая не ожидала такого масштаба действий, такой продуманности. – Все это я вполне могла устроить, но не надо меня обвинять в том, чего я не делала, мисс Свон. Эмма молчит, она не знает, что сказать, как комментировать услышанное. - Зачем? – наконец выдавливает она из себя тихим голосом. - Я предупреждала, что пострадают ваши друзья. И это только начало. - Черт возьми, чего ты хочешь, Регина! – Внезапно взрывается девушка. – Все это ново для меня. Я не знаю, как справиться с нахлынувшими чувствами, правильные ли они, и нужны ли они мне вообще. Это все сложно, а ты сразу начинаешь отыгрываться на людях, которые мне не безразличны. - А кто говорит о чувствах, шериф Свон? – мэр недоуменно приподнимает брови. – Какое слово вы использовали в прошлый раз? Кажется, «трофей»? Именно за него заплатят ваши друзья, а не за «нахлынувшие чувства», как вы изволили выразиться. - Чего ты хочешь? – Эмма понимает, что женщина не остановится, пока не получит желаемого. Регина встает, и, опирался об стол кулаками, приближает лицо к девушке: - Я хочу, дорогая, чтобы ты приползла на коленях, вымаливая у меня прощение, готовая, как собачка, исполнить любую мою прихоть. И если ты будешь достаточно покорна, я прекращу поставлять городской больнице пациентов. Может быть. Эмма поражено молчит, угнетенная силой королевского гнева. Когда она решается спросить, тон голоса поражает даже ее: - А что насчет вас, мадам мэр? - Простите? – женщина снова переходит на официальную манеру разговора, отодвигаясь от блондинки. - Что вы думаете о той ночи? - Я смогу жить без этого, - спокойно говорит Регина, показывая, что разговор окончен.