Назови мое имя

- Мадам мэр, о чем говорил доктор Хоппер? – уточняет Эмма, когда за Арчи закрывается дверь. Она неспешно приближается к женщине, и подходит так близко, что Регине отчаянно хочется отодвинуться, отгородиться, сдать позиции. Но она знает, что не может – поэтому кресло брюнетки не сдвигается ни на миллиметр. А шериф невинно упирается в стол бедрами, всматриваясь в напряженное лицо, в карие глаза, которые изучают, словно пытаясь запомнить навеки. - Шериф Свон, я не собираюсь обсуждать бредни свихнувшегося психиатра. И отойдите от моего стола, вы мешаете мне работать, - мэр коротко вздохнула, отведя взгляд от стройных ног девушки. Хотелось легонько сжать острое колено, провести ладонью выше, вызывая ответную реакцию на прохладной коже, подниматься, а едва достигнув края короткой юбки, остановиться, перемещая большой палец на внутреннюю сторону бедра, поглаживая и дразня. - Вы тоже не особенно помогаете, мисс Миллс. Так как вам удалось выкрасть выкопанное вчера тело неизвестного из морга, учитывая, что здание оборудовано сигнализацией, а она взломана не была? – спросила девушка, придвигаясь еще ближе. - Не имею ни малейшего понятия, учитывая, что прошедшую ночь я провела в своей постели, - медленно проговорила Регина, снова вперяясь пылающими огнем глазами в соблазнительные колени. - Одна? – зачем-то интересуется шериф. - А вот это уже вас не касается, мисс Свон, - ухмыляется женщина. – Может, уже поработаете, а то кошки сами себя с деревьев не снимут? - А я и работаю, - Эмма складывает руки на груди. – Опрашиваю основного свидетеля и главного подозреваемого в одном лице. - У вас довольно необычные методы расследования. Не знаю, говорили ли вам, шериф, но подозреваемые, а тем более главные, редко сотрудничают с органами правопорядка, - ехидно замечает брюнетка. - Мой будет, - уверяет блондинка, склонившись над мэром, упираясь руками в подлокотники царственного трона, и приближая лицо. Теплое дыхание девушки опаляет, накрывает волной, окутывает горячим пленом, из которого не хочется вырываться, отдавая себя без остатка. Ее губы так близко, что, наклонись она чуть ниже, мэр ощутила бы их вкус, не проявляя слабости. Но Свон намеренно остановилась на последнем рубеже, сводя с ума и лишая воли. Плюнув на все, Регина подается вперед, теперь не гордость и упрямство разделяют женщин, а лиши доли секунды … и робкий стук в дверь. Брюнетка резко откидывается, мысленно проклиная так не вовремя появившегося посетителя. Эмма отходит, пообещав себе пристрелить на месте нахала, что посмел разрушить магию, которая оплела их на мгновение. Обе со злостью смотрят на несмело открывающуюся дверь. Из-за нее появляется паренек-рассыльный с роскошным букетом бордовых роз. - Простите, у меня доставка для мисс Миллс, - извиняясь, говорит он. Осторожно положив цветы на стол, парень протягивает раздосадованной Регине бланк для подписи, и, получив ее, спешно ретируется. - И кто же присылает нашему дорогому мэру такие шикарные цветы? – раздраженным голосом интересуется девушка. Брюнетка тянется за карточкой, дабы не позволить чересчур любопытному шерифу узнать имя дарителя, но Свон быстрее – она выхватывает сложенное вдвое послание почти из пальцев женщины, пронизывая ее дрожью легкого прикосновения. «Спасибо за чудесную ночь. Твой Виктор», - вслух читает блондинка и в бешенстве вскидывает глаза на женщину, которая беспристрастно ожидает реакции. - Все-таки прошлую ночь вы провели не в одиночестве, - болезненно убеждается Свон. – Должно быть, вы были на высоте, - зло добавляет она, - цветы действительно прекрасные. С этими словами шериф бросает карточку на стол, хватает пиджак, который сегодня заменил ее привычную куртку, и покидает кабинет, громко хлопнув дверью. Регина громко выдыхает – она ждала чего угодно: криков, нелицеприятных сравнений и даже оскорблений, но не обиды – щемящей и цепкой. Как же не вовремя появился рассыльный. Эмма бездумно идет по тихим улицам, не выбирая дорогу и не замечая здоровающихся с ней людей. С непривычки туфли жмут, и высокие каблуки не способствуют комфорту. Но она не улавливает эти мелочи: сердце кровоточит, неожиданно показывая свою беззащитность перед этой властной женщиной. Ее воображение подбрасывает видения слившихся в страсти тел, она наяву слышит стоны брюнетки – глубокие, несдерживаемые, видит чужие руки, блуждающие по стройному стану, чувствует разгоряченную кожу подушечками пальцев. Девушка не ощущает слез, что тонкими дорожками струятся по бледным щекам, и лишь солоноватый вкус влаги, коснувшейся губ, отрезвляет ее. Она с какой-то необъяснимой злостью смахивает капельки и останавливается. Куда идти? В мэрию возвращаться не хочется, не сегодня. Но от выполнения служебных обязанностей ее никто не освобождал, и девушка направляется в городской архив, надеясь найти там хоть какие-то сведения о неизвестном мужчине, тело которого бесследно исчезло ночью. Могли сохраниться старые газеты, которые прольют свет в этом темном деле. До завтра она соберет обрывки мыслей, которые закрались в самые дальние края сознания, и поговорит с Региной, окончательно выясняя отношения, и прекращая это противостояние, утомившее обоих. Они или будут вместе, не играя, и не скрываясь друг от друга, или она навсегда покинет Сторибрук, не имея больше сил вести эту затянувшуюся войну. Войну за кого? За Генри? Мальчик давно перестал быть главным призом в их бескомпромиссных схватках. Тогда ради чего? Ради самих себя? Но ведь ни одна из них не выигрывает в борьбе, ни одна не получает желанной награды, они лишь наносят раны друг другу, иногда достаточно глубокие для того, чтобы боль была ощутимой. Но на следующее утро мадам мэр не является на работу вовсе, что весьма удивительно для столь обязательной женщины. Даже нежелание видеть шерифа, не стало бы достаточно уважительной причиной для нее. Однако Эмма больше не намерена откладывать разговор, поэтому решительно направляется к самому большому в городе дому. Когда на ее звонок никто не отвечает, девушка проявляет настойчивость, звоня без устали, не на секунду не прерывая раздражающую трель. - Что?! – дверь, наконец, распахивается, являя взору растрепанную женщину в теплой байковой пижаме, с каким-то нелепым платком на шее. Увидев Свон, брюнетка спрашивает еще резче: - Что вам нужно, шериф? – и морщится от боли, невольно прикладывая руку к горлу. - Что с вами? – спрашивает Эмма, не замечая очевидного. Несмотря на жестоко дерущее горло и высокую температуру, о чем явно свидетельствует нездоровый румянец на щеках, женщина не удерживается от колкости: - Вчера сливалась с вселенной и потратила все запасы энергии дзен. Вот теперь восстанавливаю ее. - Вы что заболели? – девушка не замечает ехидства. – Вам нужна помощь? Губы Миллс расплываются в мечтательной усмешке: - Не беспокойтесь, мисс Свон. Я вызову доктора Вейла. Он назначит нужный курс лечения, - она наслаждается блеснувшей в серых глазах ревностью, мгновенно сжавшимися кулаками, побелевшими костяшками пальцев. - И не надейтесь, - блондинка врывается в особняк, толкая хозяйку плечом. – Сегодня я буду вашим доктором, мадам мэр. Брюнетке не остается ничего, как закрыть входную дверь и с недовольством обратить внимание на то, что обувь девушки оставляет грязные следы на ее идеально чистом полу. - У вас туфли грязные. Снимите, - приказывает она. - Переживете, - огрызается Эмма. – А теперь – в постель, - шериф подталкивает женщину в сторону спальни, а когда та, картинно закатив глаза, направляется к лестнице, девушка быстро снимает обувь, ныряя в теплые домашние тапочки.