Jeté

      На следующий день Дин тоже не идёт с Касом на репетицию, но вечер они проводят вместе, сидя на диване. Кас просматривает новые фотографии – отбирает хорошие, кадрирует и корректирует их цвета. Дин рад, что ребята из его труппы выглядят так хорошо. После того, как Дин ушёл, ведущим танцором стал Виктор, и он выглядит великолепно.       Кас заканчивает редактировать фотографии с танцующими Виктором и Анной и закрывает «Photoshop». Открытая папка с фотографиями остаётся несвернутой на экране: тысячи танцующих людей. Дину становится любопытно. Он чувствует вину, потому что до сих пор никогда не обращал внимания на работу Каса, несмотря на то, что, бесспорно, у Каса невероятно зоркий глаз.       – Покажи мне ещё?       Кас соглашается, он открывает папку со старыми фотографиями «Щелкунчика», одну из которых он вчера показывал Дину. Здесь много фотографий Анны в роли Клары и почти столько же фотографий Дина, играющего Принца.       – Кажется, ты увлёкся, – шутит Дин, но Кастиэль не обращает на него внимания.       Больно смотреть на себя прежнего, ещё способного танцевать и совершать прыжки, запечатлённого на идеальных фотографиях Кастиэля. Дин отворачивается.       – Жаль, что ты запал на меня ещё тогда, а в конечном итоге оказался со мной вот таким, – говорит он.       – Дин, – произносит Кастиэль. Он закрывает ноутбук и кладёт его на пол. – Я бы хотел, чтобы ты перестал говорить подобные вещи. – Кастиэль проводит ладонью по щеке Дина.       Это первый раз, когда Кас дотрагивается до него после вчерашнего спонтанного секса в спальне Дина. По логике – Дин знал, что Кас дотронется до него снова, но наличие тёплой руки Кастиэля на своём лице поселило в нём грызущее чувство сомнения, несмотря на всю логичность происходящего. Он не думал, что следующее прикосновение Кастиэля будет таким… асексуальным, таким заботливым. Обычно его партнёры не задерживались с ним долго, так что у них никогда не доходило до подобных жестов. Ему было настолько приятно, что все его мысли спутались в кучу, и он просто продолжил говорить.       – Я знаю, Кас, просто это… это отстой, знаешь? То, что я не могу танцевать, – Дин моргает и качает головой. Кастиэль убирает свою руку от его лица. – Я не могу поверить, что ты всё ещё рядом со мной, выносишь моё нытьё. Ты должен был послать меня к чертям в тот день, когда я накричал на тебя в подъезде.       – Ты испытывал мучительную боль, Дин, – говорит Кастиэль. – Поднимать тебя по лестнице было трудно. Вероятно, я не должен был делать это один. Я сделал тебе больно. В любом случае, плач не показал тебя в плохом свете. – Кастиэль замолкает, а затем снова продолжает: – Кроме того, ты был не в себе из-за действия лекарств.       – Ага, – соглашается Дин. – Ладно.       Кастиэль наклоняется и целует его, он отдаёт всего себя в этом поцелуе, ничего не требуя взамен. Дин не уверен, как ему поступить с Касом. Ни один из его прошлых партнёров не вёл себя так. Он не может представить себе ни одного из них, кто согласился бы торчать здесь с ним и его сломанной ногой, а затем – с его безработицей, депрессией и ужасно медленным восстановлением. Кас – совсем другой.       Прямо сейчас Кас держит Дина за плечи и опускает его вниз из сидячего положения, укладывая его на спину, головой на свои колени. Дин подтягивает свои ноги на диван и выпрямляет их. Кас гладит его по волосам.       – Ты был очень покладистым под действием морфия, – говорит Кас. Дин закрывает глаза и улыбается, потому что ему очень приятно, когда Кас проводит пальцами по его волосам. – Ты говорил мне, какой я красивый. – Дин распахивает глаза и смотрит вверх на Каса. В гостиной стало темно без света от экрана ноутбука Кастиэля, но он уверен, что Кас улыбается. Дин фыркает. – Несколько раз. Фраза «пугающий бог секса», возможно могла…       – Получается, я, будучи обдолбанным, флиртовал с тобой днями напролёт, и ты всё ещё не думал, что я могу интересоваться парнями. Даже несмотря на то, что буквально весь остальной мир считал меня геем.       – В своё оправдание я скажу, что ещё ты очень много болтал о том, как ты плывёшь.       Дин смеётся над этим, а потом мурчит от удовольствия. Пальцы Кастиэля пробегаются от его ушей до подбородка, передавая коже лица своё тепло. Дин размышляет, почему никто никогда не прикасался к нему так раньше. Его смущает, как ему это нравится, как сильно он хочет отдаться прикосновениям Каса. Он хочет сделать что-то для Каса, отплатить ему хоть как-нибудь, но его бедро болит после вчерашнего напряжения, и он почти проваливается в сон.       – В один прекрасный день я отплачу тебе за это, Кас.       – Дин, – с упрёком отвечает Кас. – Не стоит.       – Что же тогда стоит?       – Я просто хочу, чтобы с тобой всё было в порядке. Чтобы ты был счастлив.       Без балета Дин понятия не имеет, где искать своё счастье. Но когда он засыпает на коленях Кастиэля, он думает, что, может быть, скоро он это поймёт.

***

      Дин возобновляет тренировки. Сначала он тянется вверх и делает плие; стоя на деревянном полу своей квартиры, он радуется, что не стал покупать ничего из мебели помимо дивана и тумбы под телевизор, которые он отодвинул к стенам для экономии места. Делая растяжку, он чувствует себя хорошо, но он больше не может выдерживать ту же нагрузку, что и раньше. Его силы ушли. Первый день он заканчивает лёжа на полу всего спустя час занятий. Он искренне благодарен за то, что сейчас его никто не видит.       Он настойчиво продолжает заниматься в одиночестве у себя дома. Даже несмотря на то, что его никто не видит, Дин тренируется в свободной футболке. Он не может смириться с той мыслью, что его старое трико выставит наружу весь его новоприобретённый лишний вес. Он ничего не стеснялся с тех пор, как послал нахрен своего отца с его комментариями о том, что балет только «для девочек». Дин мог справиться с любым дерьмом, происходящим в его жизни («сейчас я выйду из пируэта и заеду тебе ногой по лицу»), но отказ от него родного отца всегда был для него ударом. По крайней мере, хотя бы Сэм приходил на его выступления.       Спустя две недели тренировок на квартире, Дин решается посетить настоящую студию танца, в которой бы имелся балетный станок. Он мог вернуться в свой театр, где репетирует его труппа, но Дин не уверен, что готов к этому. Он пытается надеть свою старую балетную одежду. Его балетные трусы сидят на нём лучше, чем обычно, потому что у него всё-таки нашлась одна выпуклость, которой он не стыдится.       Кас находит его, когда Дин хмуро оглядывает себя в зеркале, осмелившись наконец-то надеть на себя трико. Или, точнее, Кас подкрадывается к нему сзади и обнимает Дина за талию.       – Господи, Кас. Хотя бы предупреждай, – на самом деле Дин не забыл о том, что у Каса до сих пор имеется ключ от его квартиры. Дин просто не попросил его назад. Он подумал, что, может быть, они смогут перепрыгнуть через эту неловкую фазу отношений, когда ты протягиваешь своему партнёру ключ от своей квартиры и спрашиваешь, не хочет ли он оставить в твоей ванной комнате свою зубную щётку. Кас приходит и уходит, когда ему захочется, на протяжении вот уже трёх месяцев. Зачем что-то менять?       Кастиэль целует его в шею и пробегается руками по животу Дина. Он захватывает его живот между большими и указательными пальцами. Дин закатывает глаза.       – Прямо за мой жир, да?       – Если бы ты не обращал на него столько внимания, я бы тоже его не замечал.       – Ну конечно, Кас. Мы оба знаем, что у тебя фетиш.       Руки Кастиэля путешествуют по гладкому чёрному трико ещё ниже, прослеживая острые края балетных трусов Дина, впивающихся между его бёдер. Кастиэль обхватывает его яйца и мгновенно твердеющий член.       – И я мог бы пофетишировать прямо сейчас, – говорит он, выдыхая слова прямо в ухо Дину, и чёрт. Член Дина становится по стойке «смирно!» только от одного звука его голоса.       Кастиэль проходится дорожкой поцелуев по голому плечу Дина, и когда его губы достигают плотной ткани трико, он поднимает руку и стягивает трико вниз с одного плеча. Другая рука остаётся всё там же, поглаживает Дина через ткань, не позволяя тому сосредоточиться. Дин смотрит на то, как находящийся у него за спиной Кас наблюдает за ним через отражение в зеркале. Они стоят посреди спальни Дина, Кас полностью одет, а на Дине надето только чёрное трико, один рукав которого опущен с плеча. Кастиэль снова поднимает руку и спускает вниз второй рукав с другого плеча. Он целует оголённую кожу и скользит свободной рукой вниз, стаскивая с Дина остатки ткани. Вторая его рука по-прежнему ласкает член Дина сквозь ткань.       Это странный стриптиз. Дин позволяет Касу раздевать его – медленно, безмолвно, не отрывая взгляда от зеркала. Кас стягивает ткань до пояса, а затем двумя руками опускает её на бёдра. Касу приходится встать на колени, чтобы окончательно освободить тело Дина от трико, спустив его до лодыжек. Дин послушно поднимает сначала одну, а затем другую ногу и остаётся стоять перед зеркалом только в одних балетных трусах. Это не самое привлекательное бельё Дина, но он ещё не рассказывал Касу о своей приватной коллекции.       Кас стоит у Дина за спиной и держит в руках его голую задницу. Он сжимает руку и скользит пальцем под мягкую резинку его трусов, оттягивая и щёлкая ею о голую кожу поясницы Дина. Дин вздрагивает и корчится. Кас ухмыляется ему в зеркало.       – Мне нравится.       – Подожди, ты ещё не видел, что я храню в верхнем ящике комода.       Кас проводит пальцем по мягкой ткани и ныряет им под т-образную полоску, скрывающуюся между двумя половинками задницы Дина. Тот замирает.       – Так они твои?       – Ах ты, маленький шпион, – улыбаясь, говорит Дин. – Кому, как ты думаешь, они ещё могут принадлежать?       – Ты разрешил мне взять свою одежду. Я случайно увидел их, – возражает Кас. – Я думал, они принадлежат какой-то бывшей подружке.       Дину смешно. Он практически голый стоит перед зеркалом и рассказывает Касу о своей коллекции трусиков, в то время как палец Каса оттягивает резинку его трусов. Эта мысль заставляет его кровь прилить к щекам и члену. Дин Винчестер, что ты за человек такой.       Кас целует Дина в плечо. Он двигается поцелуями вверх по его шее, исследуя кожу губами и языком, и затем прихватывает мочку его уха.       – Я бы хотел их увидеть на тебе, – шепчет он ему на ухо, руки Каса стягивают с изящной задницы Дина балетные трусы и позволяют им упасть с его бёдер на пол. Он берёт в одну руку его член, а второй ласкает яйца – и это просто грёбаное чудо, что Дин до сих пор не обкончался.       Но Кас снова прижимается к нему, ткань его футболки и джинсов трётся о спину Дина. Кас обнимает Дина обеими руками и утыкается подбородком в его плечо, поэтому Дин не смог бы никуда сдвинуться, даже если бы захотел. Руки Каса скользят вверх и вниз по его члену, подрачивая его совсем немного. Это приятно. Это так приятно, что у Дина кружится голова. Он закрывает глаза.       А потом Кас рычит ему прямо в ухо:       – Смотри.       Глаза Дина распахиваются и замирают на их отражении в зеркале. Он кажется настолько голым рядом с Касом и даже немного уязвлённым. Он видит, как пристально Кас наблюдает за ним, а затем их глаза встречаются в зеркале. Дин опускает взгляд на отражение руки Каса на своём члене, двигающейся по нему вверх и вниз. Странно наблюдать за этим в зеркале, когда всё происходит всего на расстоянии трёх футов от его глаз. Словно кино смотреть. Он должен чувствовать себя оторванным от происходящего, но, зная о том, что Кас наблюдает за тем, как Дин сам на себя смотрит, все его чувства только усиливаются.       Руки Каса двигаются быстрее, остановки становятся реже и реже. Дин стремительно приближается к краю. Кас говорит: «Кончай», и это всё, чего не хватало Дину для того, чтобы у него окончательно подкосились ноги. Он кончает белой струёй себе на грудь и в кулак Каса, до сих пор наблюдающего за ним.       Когда всё заканчивается, он падает в руки Каса, позволяя своей голове откинуться на его плечо. Кастиэль смотрит на него и усмехается. Это ленивая насмешка, но Дин слишком счастлив, чтобы ответить на неё чем-нибудь гадким.       Но есть кое-что, выводящее его из послеоргазменного оцепенения. Дин чувствует, как член Каса натягивает его джинсы. Он трётся об него своей задницей.       – Хочешь, чтобы я помог с этим?       – Мне не нужно многого, – отвечает Кастиэль. Дин размышляет, может ли кто-то другой звучать так же сухо и смущённо одновременно.       – Кас, ты только что измучил меня перед зеркалом как какого-то подростка до такой степени, что я фейерверки видел перед глазами. Я не буду смеяться над тобой, если ты прямо сейчас кончишь себе в штаны.       – Ложись на кровать, – голос Каса звучит немного хрипло. Дин делает то, что ему сказали. Он ложится на живот и оглядывается через плечо, чтобы посмотреть, как Кас снимает с себя футболку и джинсы. На нём нет белья. Дин заинтересованно поднимает брови. Кас ухмыляется, забирается на кровать и садится верхом на предоставленные ему бёдра Дина.       – Эм, Кас, нужно взять смазку…       – Не нужно, – отвечает Кас. Он склоняется над Дином, и его твёрдый скользкий член скользит между половинками задницы Дина. Дин так удивлён, что его бёдра сами приподнимаются вверх.       – Тебе хорошо?       Дин почти готов засмеяться тяжёлым пыхтящим звукам, что издаёт Кас, но он не настолько жесток.       – О да, чертовски хорошо.       Кас вжимается в него, двигая бёдрами вперёд и назад, его член движется по расселине задницы Дина, спотыкаясь о его дырку. Дин чувствует дыхание Каса на своей шее.       – Ты потрясающий, – говорит ему Кастиэль. – Я надеюсь, ты это знаешь.       Дин чувствует, как Кас выплёскивается, чувствует его жар и влагу на своей заднице и спине, и он верит ему.