Последняя неделя лета

Конечно, Гермиону много раз называли всезнайкой. То что она отличница и староста ей только льстило. Именно для этого она и старалась. Но может она делает что-то неправильно? Она невероятно любит книги, но вот то что её все принимают за ходячий справочник, девушка ненавидела. Вдруг, все неприятные мысли посыпались на Гермиону, будто рядом находился дементор. Она даже на секунду привстала на кровати и выглянула в окно - не мелькнет ли черный балахон? Но снаружи все было спокойно,только один гном пытался выдернуть из грядки большую морковину. Не добившись успеха в этом деле, он начал прогрызать путь к моркови через землю. Гриффиндорка вновь опустила голову на подушку и придалась тяжелым мыслям. Помнится, на третьем курсе профессор Снейп замещал Люпина на уроке Защиты От Темных Искусств. Тогда она невовремя ответила на заданный вопрос, и Снейп отнял у Гриффиндора баллы со словами "Ваш факультет страдает от того, что у них учится такая невыносимая Всезнайка". Эти слова врезались ей в память, и иногда ей снился Снейп, который говорил "Всезнайка!", а потом весь класс начинал это скандировать, окружая Гермиону. Но эти сны уже не снились ей больше года, она переросла тот период. Осталось лишь неприятное чувство. А на четвертом курсе Гермиону пригласил Виктор Крам. Девушка была на седьмом небе от счастья и не обращала внимания на сплетни, которые распускали ее завистники. Но сейчас ей вспомнилось, как после бала она незаметно вошла в свою комнату за накидкой (в Большом Зале становилось прохладно)и услышала слова Парвати, которые она говорила Лаванде: "Это и правда была Грейнджер! С Крамом! Я не верю. Думаю она подмешала ему приворотное зелье, она же у нас заучка, значит знает как его сделать. Если честно я думала что единственный кто решится ее пригласить будет Невилл Долгопупс!". Лаванда ответила нечто в том же духе, но Гермиона уже не слышала - она выскользнула в гостиную и просидела там около десяти минут тупо уставившись в одну точку. Ведь Гермиона пыталась стать такой как все, но ее неумолимо тянуло к знаниям, поэтому она оставила все свои попытки перестать быть отличницей. "А почему меня так волнует что обо мне думают другие? Я лучшая на курсе, у меня есть чудесные друзья, а раз меня приглашал на бал Виктор Крам, значит я и выгляжу ничего! Конечно не так мило как Лаванда с ее розовыми ленточками, но не сестра Квазимодо, это точно, - думала девушка, постепенно приходя в себя. - И чего это я на Джорджа обиделась? Я бы тоже хохотала над такой ситуацией. Ладно, сейчас быстренько расставлю книги и пойду извинюсь перед близнецами. Надо же, еще и лампой настольной в них запустила! Все, расставляю книги и иду извиняться." А тем временем за дверью стоял Джордж, погруженный в свои мысли. Ему было неловко, что он глупой шуткой довел Гермиону до слез. Конечно, он все еще не видел в этой шутке ничего обидного, но если Гермиона расплакалась, то он ее задел. А он не мог выносить женских слез. Вот поссорился с парнем - дал ему в нос или глаз и через пять минут вы помирились. А вот как вести себя когда плачет девушка он не знал. Обычно когда они с Фредом доводили Джинни до слез, им сильно доставалось от матери, поэтому они старались задобрить плачущую сестру конфетами. Но не сунешь же Гермионе горсть конфет под нос! И вот сейчас он стоял под ее дверью и размышлял над тем, что сказать. Так ничего и не придумав, он решил действовать по ситуации и надавил было на дверь, но она открылась и без его помощи. Не рассчитав силы, он не удержал равновесие и полетел прямо в дверной проем, в котором стояла Гермиона.