А небо по-прежнему голубое...

Ночные прогулки — Второе испытание — Ссоры — Последнее испытание — Тёмные времена 26 декабря 1994 года — 30 июня 1995 года. Со дня Святочного бала минуло около трёх недель. Закончились каникулы, ученики постепенно возвращались к учебному процессу, что никак не могло радовать. Чемпионам приходилось гораздо сложнее: вдобавок к занятиям им требовалось уделять время решению загадки золотого яйца. Гарри на вопросы Гермионы отмахивался: «Я всё знаю, почти разгадал», и, хоть за этой бравадой чудилась неуверенность, мисс Грейнджер не собиралась сомневаться в своём приятеле, пусть и подозревала смутно, что тому скоро понадобится её помощь. Она привычно проводила время в библиотеке за подготовкой законопроектов по защите прав домовых эльфов — и за беседами с Виктором Крамом. С ним оказалось на удивление легко общаться. Первоначальное мнение о нём как о недалёком спортсмене рассыпалось в прах: болгарский чемпион был очень умён и умел поддержать беседу на любую тему — конечно, наедине. На людях подопечный Игоря Каркарова старался держаться сдержанно и невозмутимо, даже угрюмо, зато в библиотеке, в укромном уголке с Гермионой Грейнджер он сбрасывал маску и даже позволял себе улыбаться, что до неузнаваемости преображало его обычно суровое лицо. За короткое время их общения Гермиона успела привязаться к Виктору. Он был отчасти похож на неё: у них были схожие интересы и взгляды на мир, они оба привыкли скрывать свои чувства и планировать будущее наперёд. С Виктором было легко говорить о тех вещах, которые пока что не интересовали сверстников, и это особенно подкупало. Раньше поговорить на равных Гермиона могла лишь с Чарити, но теперь у неё появился ещё один собеседник. Такие разговоры стали привычкой. Приятной привычкой. После Святочного бала над этим обстоятельством потешались все кому не лень. Лаванда и Парвати вместе с другими девчонками наперебой упрашивали Гермиону взять для них автограф у Крама, завистницы отпускали ехидные комментарии вроде «Скоро ему наскучит наша заучка», а близнецы Уизли так и вовсе подтрунивали, спрашивая, не подмешала ли мисс Грейнджер Амортенцию болгарину, и называя её "красавица-магла", припоминая статью Риты Скитер начала Турнира. На все эти кривотолки мисс Грейнджер лишь рукой махала да закрывала глаза: пусть сами наслаждаются своими глупостями, а ей до них и дела нет. Чарити лишь усмехалась рассказам своей юной приятельницы. В последнее время она была чем-то занята и пока избегала рассказывать о своём проекте. — Всё потом, детка, — отнекивалась мадам Бэрбидж. — Ты скоро сама всё узнаешь. Но знай, что на это меня вдохновила именно ты. — Знать бы ещё на что именно, — бурчала Гермиона. Дата второго турнирного испытания неумолимо приближалась, а Гарри всё молчал по поводу золотого яйца; это давало повод думать, что загадка так и не решена. Гермиона часто начинала с Гарри разговор на эту тему, но приятель всегда ловко от него скрывался. Поздним февральским вечером, дней за пять до 24 числа, девушка коротала время перед сном за прочтением учебника по трансфигурации, когда в окно её спальни постучала школьная сова. Удивившись — кто это решил прислать ей письмо на ночь глядя? — Гермиона распахнула створку, и пернатое создание сделало круг по комнате, уронило письмо на кровать мисс Грейнджер и скрылось во тьме. Ёжась от холода, проникшего в спальню, девушка открыла послание, содержавшее в себе лишь несколько строчек, написанных твёрдым уверенным почерком. «Гермивонна, позволь пригласить тебя на ночную прогулку. Это не опасно. Жду у школьного крыльца. Виктор». Даже без подписи Гермиона бы узнала автора письма. На её губах появилась лёгкая улыбка. Обычно Виктор звал её погулять вечером, заблаговременно до отбоя. Почему же сейчас этому изменил? Тем не менее, приглашение выглядело интригующе. Гермиона досадливо закусила губу, бросив взгляд на наручные часы, лежавшие сейчас на прикроватной тумбочке. Время позднее, и если её поймают… Лаванда и Парвати изумлённо застыли на пороге спальни, уставившись на торопливо одевавшуюся соседку по комнате. Натянув уютный свитер и джинсы, Гермиона наспех причёсывала взъерошенные волосы, которые как назло не желали собираться в пучок. Наконец справившись с ними, девушка схватила тёплый плащ, шарф и перчатки, и нос к носу столкнулась с соседками. — Ты куда это собралась? — прищурилась Парвати, демонстративно оглядывая Гермиону с ног до головы. — На часы-то смотрела? Поздно уже. — Я… на ночную прогулку, — уклончиво сообщила Гермиона. Не говорить же им, в самом деле, что она в библиотеку в таком-то виде! — Так у тебя свидание! — восторженно воскликнула Лаванда. — Это так романтично! — С Крамом? — Парвати скорее не спрашивала, а утверждала. — А с кем ещё? — ответила за Гермиону Лаванда. — Повеселись там! — Я скоро вернусь, — пробормотала Гермиона, протискиваясь между девушками к двери. — Не торопись, — подмигнула Лаванда. — Наслаждайся, — прибавила Парвати с постным лицом, прежде чем соседка закрыла дверь за собой. Старательно тая счастливую улыбку, Гермиона торопливо спустилась по лестнице, оглядывая Общую гостиную. Все уже должны были разойтись по спальням, и потому в комнате было тихо и пусто, тогда как за дверями ещё слышались разговоры. Прошмыгнув к портретному проёму, Гермиона замерла, услышав за спиной: — Куда же ты на ночь глядя? Обернувшись, Гермиона заметила на диване в дальнем тёмном углу Фреда и Анджелину. Эта парочка где только не обнималась; казалось, их вовсе не смущает всеобщее внимание и присутствие посторонних людей в их личной жизни. Гермиона вовсе не одобряла подобную публичность. Другое дело она и Виктор: никому не известны подробности их отношений по их же обоюдному согласию. Это устраивало Гермиону куда больше. Им ни к чему лишнее внимание. — Я… я… — На свидание? — подмигнула Анджелина, сидевшая рядом с Фредом. Тот как-то бережно обнимал её, устроив свой подбородок на её макушке. Нельзя не признать, что вместе они смотрятся очень эффектно. Что уж там: о них вся школа говорит! Фред так долго добивался внимания Анджелины, ухаживал за ней в своей привычной шутовской манере, и бал расставил всё по местам, окончательно сломив её сопротивление. — Эм-м… Да, — пискнула смущённая Гермиона, переступая с ноги на ногу и не решаясь уйти. — Иди уже, — рассмеялась Анджелина, удобнее устраиваясь в обвивших её кольцом руках Фреда. Было непривычно видеть его таким спокойным, даже безмятежным. — Мы никому не скажем, да, Фред? Прикроем ребят. Тот, наклонившись, коснулся губами её лба и между тем махнул Гермионе, мол «Иди-иди». Вся пунцовая от смущения мисс Грейнджер поспешила выскочить за дверь. Она вообще избегала становиться свидетелем таких интимных, можно сказать, сцен, не видя ничего хорошего в их демонстрации. Любовь не должна выставляться напоказ, это мерзко. Но Фреда это никогда не заботило, он всё делал для других, играл на публику. Видимо, Анджелину тоже устраивает такая дешёвая популярность. И всё же он так нежен с ней, это невозможно отрицать. То и дело Гермиона замечала, как он внимательно следит за ней в Общей гостиной, садится рядом за завтраком и постоянно смешит, а по вечерам они оба уходят на стадион с мётлами. Часто слышались восторженные восклицания подруг Анджелины по этому поводу. «Возможно, я чего-то не понимаю во взрослых отношениях, но это как-то… дёшево, — думала Гермиона, торопливо шагая по школьным коридорам. — Хотя какие они взрослые? Фред ведёт себя как ребёнок. Это глупо». Ей повезло: Филч и его кошка дежурили в другой части замка, что позволило Гермионе беспрепятственно спуститься в главный холл и выскользнуть через главные двери на улицу, где её уже ждал Виктор. В неверном лунном освещении он в своей мохнатой шубе казался снежным человеком, и девушка рассмеялась неожиданной ассоциации, плотнее завязывая шарф на шее. Вне замка было довольно прохладно, пар вырывался густыми белёсыми облачками, а ветер пронизывал даже сквозь тёплую одежду. Виктор шагнул ближе к Гермионе, поймал её руку и уже привычно поднёс к губам, после чего сжал в своих ладонях. — Необычное время для прогулки, — попыталась пошутить девушка. — А, по-моему, очень романтично, — усмехнулся Виктор. — Пойдём, я хочу тебе кое-что показать. Увязая в снегу, они, держась за руки, направились в сторону Хогсмида. На небе нельзя было увидеть ни единой звёздочки, лишь луна в одиночку царила среди тёмного покрывала. Окрестности ночью выглядели неимоверно красиво, особенно сейчас, когда так недавно выпал снег, укрывший всё вокруг своим пушистым серебристым покрывалом. Свежий воздух словно очищал всё внутри, и Гермиона вдыхала его жадными глотками. Шагавший рядом Виктор то и дело с любопытством на неё поглядывал. — Постой-ка, я догадалась! — Девушка остановилась и торжествующе улыбнулась. — Ты ведёшь меня в Хогсмид! — Нет, — покачал головой её спутник, снова возобновляя движение. — В этом месте ты ещё не была. Думаю, тебе понравится. Правда, не могу не предупредить, что это сопряжено с некоторым риском, так что советую вести себя чуточку тише. Но такой шанс было бы жаль упустить. — Всё, ты меня заинтриговал, — хмыкнула Гермиона, просовывая руку под его локоть и прижимаясь щекой к плечу в мохнатой шубе. — Долго идти? Учти, если я вернусь слишком поздно, обо мне могут плохо подумать. Виктор резко остановился. — Ты одна из самых воспитанных девушек, которых я встречал, — начал он, и в его и без того серьёзном, как обычно, голосе проскользнула настоящая злость. — И я бы ни за что не позволил поставить тебя в неловкое положение или сделать что-то неприличное по отношению к тебе. Нет ничего предосудительного в том, что ты пошла на прогулку, пусть и позднюю, но в обществе своего молодого человека. Я ведь, всё же, не чужой тебе. Или ты боишься? — С тобой невозможно бояться, — просто ответила Гермиона и тут же смутилась. — Другие тоже ходят на такие прогулки, а у нас она первая. К тому же я провожу тебя до башни. — Так это свидание? — с улыбкой поддразнила девушка. — Именно, — кивнул всё ещё мрачный Виктор. — И, потом, разве кто-то знает о нашей встрече? Я специально пригласил тебя так поздно, чтобы не вызвать лишних вопросов. Гермиона подумала о Лаванде и Парвати и о том, что они могут выдать её, подумала о Фреде и Анджелине, и покачала головой. — Никто. — Тогда идём? — Виктор, усмехнувшись, продолжил путь. На холме они действительно свернули с дороги, ведущей в Хогсмид, и направились к лестнице в лодочный сарайчик. Осторожно поддерживая свою спутницу, чтобы та не упала со скользких ступенек, Виктор помог ей спуститься вниз и повёл к причалу, на который спускался трап корабля его делегации. — Ты… ты приглашаешь меня на свой корабль? — не поверила Гермиона, остановившись. — Да. — Виктор вдруг улыбнулся чуть смущённо. — Я подумал, что, раз уж ты никогда не была на корабле, я могу устроить для тебя небольшую экскурсию… — Но как же твои одноклассники? — Они нам не помешают. Профессор Каркаров сейчас в Хогвартсе — у него какие-то дела там, и потому парни решили устроить нечто вроде вечеринки, если это так можно назвать. Вот я и счёл это хорошей возможностью пригласить тебя сюда. Пойдём? Или ты не хочешь? — Он тут же помрачнел. — Нет, что ты! — Гермиона уверенно схватилась за его руку. — Это просто очень неожиданно… Не слушая её дальше, Виктор ступил на трап, уводя девушку за собой. Пошатываясь от сильного ветра, они поднялись на пустующую палубу. Откуда-то снизу доносились звуки весёлой музыки и смеха, но здесь было совсем тихо и даже спокойно. Паруса на мачтах собраны из-за ненадобности, что открывает отличный обзор. Повсюду вроде как совсем не магические атрибуты: бочки, корабельные снасти и запасные шлюпки. — Пойдём, осмотримся, — предложил Виктор, указывая на другой конец судна. Гермиона с готовностью кивнула. Поначалу лёгкая качка прибавляла ощущение некоторого дискомфорта, но скоро Гермионе удалось к ней привыкнуть. Ребята успели обойти весь корабль и даже заглянули в каюты, где веселились сокурсники Виктора. Тот попутно рассказывал про строение корабля, ловко оперировал морскими и корабельными терминами. — Ты, наверное, часто плаваешь на корабле, если так хорошо осведомлён обо всём, — предположила Гермиона. — Да, приходится, — мрачно кивнул Виктор. — Игорь часто летом устраивает нам длительные «круизы», проверяет на прочность — или сбегает из Дурмстранга. Школа у нас всё же мрачновата, да и директор, как видно, имеет достаточно скелетов в шкафу. Мы вынуждены с первого курса жить в школе, имея возможность навещать родных на непродолжительных каникулах. — Он остановился у бортика и устремил взгляд куда-то вдаль. — Я уже давно не видел свою семью — напряжённая учёба, тренировки, Чемпионат, а теперь ещё и Турнир. У меня небольшая семья — дед, отец, мать да младшая сестра. Она, кстати, очень на тебя похожа, — прибавил юноша с печальной усмешкой. — Родители не хотели отдавать её в Дурмстранг, но пришлось. Каркаров намекнул на «продолжение традиции», — скривился Виктор. — Веселинке, как и остальным девушкам, пришлось остаться дома. Их умышленно не брали с собой, так как, по мнению профессора, только юноши могут состязаться в Турнире. И, честно говоря, я рад тому, что она сюда не поехала. Дома всё-таки безопаснее. Гермиона внимательно рассматривала Виктора. Суровое его лицо на миг стало мягче, когда он упоминал о младшей сестре, а в голосе звучала неподдельная любовь. В газетах не было ни слова о семье Виктора Крама, а потому рассказ юноши стал для Гермионы настоящим откровением. — Мои родители — обычные маглы, — заговорила девушка. — Из тех, кто с опаской относятся к волшебному миру и к моим рассказам о нём, про чудеса и магию вовсе слышать не хотят. Они, конечно, рады за меня, но моя школьная жизнь постоянно проходит мимо них, а это очень обидно. Я очень скучаю по ним. Большая часть моей жизни им неизвестна, из-за чего я чувствую себя оторванной от них. — Гермиона смутилась. Обычно она не позволяла себе такой откровенности, но рядом с Виктором почему-то было легко говорить начистоту. Вместо ответа он лишь крепче прижал её к себе. — Я тебя понимаю, Гермивонна. Мои родители тоже многого обо мне не знают, ведь нам запрещено писать им подробные письма, а всего на каникулах ведь не расскажешь, да и нельзя. Впрочем, я давно привык быть в каком-то смысле оторванным от них, но это всё равно тяжело. Ещё некоторое время они стояли у бортика, прижавшись друг к другу, а потом Виктор, оглянувшись, спросил: — Знаешь, откуда здесь открывается поистине впечатляющий вид? — Гермиона отрицательно покачала головой, и он продолжил: — С верхушки во-о-он той мачты. Рискнёшь залезть туда? — Н-н-нет, — выдавила Гермиона. Высота была очень большой, а она всегда боялась отрываться от земли более чем на три метра, да к тому же шатавшаяся от порывов ветра мачта не вселяла уверенности в своей прочности. — Что ж, ладно, — Виктор невозмутимо пожал плечами. — Пойдём обратно на палубу. Они вернулись и поднялись на площадку возле штурвала. С позволения своего спутника Гермиона сжала рукоятки, представляя себя капитаном дальнего плавания, в то время как Виктор снисходительно смотрел на неё. Отсюда открывался не менее прекрасный вид на Хогвартс и окрестности: замок в лунном свете казался парящим над водной гладью, неподалёку виднелась голубая карета Шармбатона и тёмное пятно Запретного леса, сейчас выглядевшего не угрожающе, а скорее интригующе, таинственно. Так и хотелось раскинуть руки-крылья и взлететь, увидеть всё с высоты… Но лучше всё же оставаться на земле. На твёрдой поверхности, а не гнаться за эфемерными мечтами. Отпустив штурвал, Гермиона обернулась и вздрогнула от неожиданности — Виктор стоял прямо перед ней. Одна его рука осторожно обвилась вокруг её талии, привлекая ближе к себе, пальцы второй нежно провели по щеке и легли на затылок, заставляя податься вперёд. Внутри Гермионы всё дрожало от предчувствия того, что уже давно должно было произойти и что сейчас неминуемо произойдёт. Виктор выглядел каким-то чересчур сосредоточенным, наклоняясь к ней, его губы неумолимо приближались, и девушка запаниковала: она не знала, что делать в подобной ситуации, ни разу ни с кем не целовалась. Но Виктор, как более опытный, должен знать, что и как делается. Ему можно доверять. И потому она прикрыла глаза («Синдром страуса: не видишь — не боишься», — справедливо подумала Гермиона) и наивно сжала губы трубочкой, а через несколько секунд их коснулся первый неумелый поцелуй, лёгкий, как прикосновение ветерка. «И это всё? — разочарованно простонал внутренний голос. — Ну нет, должно быть ещё что-то!» Трепет сошёл на нет, сменяясь кислым разочарованием, и Гермиона открыла глаза, встретившись взглядом с тёмными, почти чёрным глазами Виктора Крама. Между ними было несколько каких-то жалких дюймов, и при желании Гермиона легко могла, чуть привстав на цыпочки, снова попробовать поцеловать юношу, что и попробовала незамедлительно проделать, но тот её остановил. — Я не хочу тебя торопить, — сообщил он, мягко отстраняясь и тем самым заставляя разочарование становиться всё злее и кислее. — Это всё потому, что я не умею целоваться? Не такая опытная? — резонно спросила Гермиона. «Почему Фред с Анджелиной постоянно целуются? Если бы это было так, как сейчас, они бы вряд ли тратили на это время. Наверное, всё дело в неопытности. Но, в самом деле, откуда я могу знать, как правильно?» Крам хрипло засмеялся. — Нет, Гермивонна, дело не в этом. Просто я действительно не хочу торопить события, ведь ты слишком неиспорченная. Ты мне очень нравишься, и у нас впереди есть ещё много времени, чтобы всему научиться. — Он запечатлел целомудренный поцелуй на её лбу. — Кажется, тебе пора возвращаться в замок. Я провожу тебя. Несмотря ни на что, Гермиона была счастлива в этот вечер. Они с Виктором покинули корабль и прошли по проторенной в снегу дорожке к школе, где осторожно, крадучись, проследовали к башне Гриффиндора. — Так вот где твоя башня, — с забавным коварством усмехнулся Виктор, напоследок по традиции целуя руку своей спутницы. — Приятных снов, Гермивонна. Он отошёл на порядочное расстояние, чтобы не слышать пароль, и стоял в конце коридора до тех пор, пока портретный проём с изображением Полной Дамы не захлопнулся вслед за Гермионой Грейнджер, после чего отправился снова на свой корабль. Девушка же тем временем протиснулась в Общую гостиную, отметила, что здесь пусто, крадучись поднялась по лестнице и проскользнула в спальню как можно более бесшумно. Однако здесь её возвращение ждали с нетерпением. — Ну и? — Как всё прошло? — Уже час ночи! — Чем вы там занимались? В полумраке из-под одеял высунулись две головы, но разобрать, кто какой вопрос задавал, было попросту невозможно. Гермиона не сдержала смешка: соседки по комнате набросились на неё как стервятники на свою добычу. — Всё прошло чудесно. Да, я немного задержалась. Мы были в одном интересном месте, — посмеиваясь, ответила девушка, стягивая свитер. — А вы что, ещё не спали? — Нет, конечно же! — Как мы могли пропустить то, что заучка Грейнджер впервые пошла на позднее свидание? — Нам нужны все подробности. — Рассказывай! Мы же с тобой всем делимся. «Не то слово «всем», — подумала Гермиона, переодеваясь. — Благодаря их разговорам я в курсе практически всех школьных сплетен. Повезло с соседками, ничего не скажешь. С какой стати я должна что-то им рассказывать? Они могут выставить меня очередным объектом своих обсуждений, а я этого не хочу». — Ну не молчи, Гермиона! Вздохнув, девушка решила открыть лишь часть правды. — Не могу сказать, где мы были, но это было очень красивое место. К тому же на улице мороз, из-за холода у меня, похоже, отмёрз кончик носа. — Гре-е-ейнджер, — обречённо простонала одна из соседок. — Ты бы ещё рассказала, какого цвета у него перчатки. — А я бы и про перчатки с удовольствием послушала, так что не мешай. Гермиона хихикнула. — Целовались хоть? — спросила с восторгом одна из девушек. — М-м-м… — неопределённо промычала мисс Грейнджер, дёргая кисточки полога, но не решаясь пока что его закрывать. — О-о-о! — понимающе протянули соседки и звонко рассмеялись. — Тише! — опасливо прошептала Гермиона. — Да брось ты! — И как? Он здорово целуется? — Если честно, я не слишком в этом разбираюсь, — честно призналась Гермиона, испытывая некоторую неловкость. Обе девушки сели в кроватях, и теперь по волосам можно было угадать, кто где. — Ох, Гермиона, ты иногда помогаешь нам с учёбой, так что давай сейчас мы поможем тебе по части парней. — Опиши ощущения. Ну, это было мокро, слюняво, или наоборот, горячо и страстно? — тоном профессора МакГонагалл спросила Парвати. — Будь это «горячо и страстно», она бы сегодня к нам в спальню вряд ли вернулась, — игриво подметила Лаванда, заставив Гермиону покраснеть. — Но я думаю, что такой парень, как Виктор Крам, должен мастерски целоваться, — не соглашалась Парвати. — Так как это было, Гермиона? — Ну… «Сказать — не сказать? Ладно, может, что посоветуют. Не с Джинни же это всё обсуждать? Пора опыта набираться...» — Я ничего не почувствовала, — откровенно сказала девушка. — То есть поцелуй вроде как был, но его будто и не было. Как-то слишком… незаметно. Никак. Парвати и Лаванда озадаченно переглянулись. — Я не хочу это обсуждать, — пресекла Гермиона их дальнейшие вопросы. — Слишком устала и хочу спать. Спокойной ночи. Задёрнув полог в ознаменование прекращения беседы, Гермиона на коленках подползла к окну, откуда был виден покачивавшийся на волнах корабль Дурмстранга, и любовалась им, пока глаза не начали слипаться. На следующее утро на уроке заклинаний Гарри огорошил Гермиону и Рона рассказом о своём ночном приключении с золотым яйцом, выдав тем самым, что за его загадку даже не принимался. — О чём ты только думал, Гарри? — сердилась Гермиона. — Говорил, что всё знаешь, а на деле — ничего! И это за несколько дней до Турнира! — Хватит, Гермиона! — не выдержал Гарри. — Мне и без того тошно. Лучше скажи, можно ли как-то дышать под водой? Ну куда ты идёшь? — Они с Роном едва поспевали за подругой. — Иду как раз это выяснять, — буркнула Гермиона. — Угадайте с трёх раз, куда. — В библиотеку, — дружно сообщили приятели, переглянувшись. Таким образом, последние дни до Турнира Гермиона, Гарри и Рон безвылазно сидели в библиотеке. Разыскивали разнообразные справочники, штудировали их на предмет полезных заклинаний, откидывали и искали заново. Из-за этих посиделок Гермиона совсем не высыпалась, но не могла бросить Гарри в беде. Также не получалось видеться с Виктором, который, уже наверняка разгадав свою загадку, не заглядывал в библиотеку. Теперь Гермионе придётся волноваться на трибуне сразу за двух участников — за Гарри и за Крама. Только подумаешь об этом, и уже страшно становится. В последний вечер перед вторым испытанием друзья как обычно просматривали всякие книги. Рон отчаянно зевал и едва ли не падал от усталости лбом на свой фолиант, но пока ещё держался. Гермиона же, потирая болевшие от мелкого шрифта и плохого освещения глаза, упорно листала свои справочники. Гарри же выглядел так, будто ему всё уже безразлично и он готов воспользоваться советом Рона: засунуть голову в озеро да покричать что-нибудь русалкам с тритонами. — Мы обязательно что-нибудь найдём, — упрямо бурчала девушка себе под нос, пальцем следя по строчкам. — Мерлинова борода, ну кому может понадобиться завивать волосы в носу?! — раздражённо выпалила она, захлопнув книгу. — Ну, мы могли бы с тобой поспорить на этот счёт, Грейнджер, — послышался весёлый голос из-за стеллажей. Обернувшимся на звук друзьям предстали физиономии близнецов Уизли. — Вы что тут забыли? — удивлённо спросил Рон. — Поверь, братец, по своей воле мы бы сюда ни за что не сунулись, — усмехнулся Фред, небрежно облокотившийся на стенку стеллажа. — Но нас послала всемогущая МакГонагалл, — прибавил Джордж. — По ваши души, между прочим. — Он взглядом указал на Рона и Гермиону. — Приказала привести к ней как можно скорее. Так что собирайтесь, ребят. — Но зачем мы ей понадобились? — Рон и Гермиона переглянулись. — Не знаю, что вы натворили для такого визита, но вид у неё был очень мрачный. Поймав встревоженный взгляд Гарри, Гермиона разгадала его опасения: он боялся, что их накажут за помощь Чемпиону. Вздор! Если уж даже Людо Бэгмэн — судья! — не гнушался подсказок, то их помощь вообще не должна вызывать вопросы. — Ты набери побольше книг, Гарри, и жди нас в гостиной, — сказала Гермиона, бросая парочку фолиантов в свою сумку. — Скоро увидимся, — прибавил Рон. — Вы как будто на целую вечность прощаетесь, — пошутил Фред. — Давайте быстрее, у меня планы на сегодняшний вечер, между прочим. — Не у тебя одного. — Джордж толкнул брата локтём в бок. — О, так ты всё-таки решил приударить за Алисией? — усмехнулся Фред. — Всецело одобряю и безмерно горжусь. — Ну, у нас пока что не всё так серьёзно… — Эй! — возмутился Рон. — Мы с Гермионой не горим желанием слушать подробности вашей личной жизни. — Будь кое-кто не таким угрюмым занудой, то не завидовал бы сейчас другим, — поддел младшего братца Фред. — Вон, даже у Гермионы парень появился, — поддержал выпад Джордж. — Я сделаю вид, что не слышала этого, — провозгласила Гермиона, идя впереди компании. Перешучиваясь, ребята добрались до кабинета декана Гриффиндора, где разошлись: Фред и Джордж отправились по своим делам, а Рон и Гермиона — прямиком на встречу с профессором МакГонагалл. В её кабинете в красных тонах находился профессор Дамблдор, смеривший вошедших внимательным взглядом голубых глаз. Сама профессор МакГонагалл выглядела мрачной и нервной и постоянно постукивала пальцами по столешнице. — Выдумали чёрт знает что, — негодовала дама как раз когда Рон и Гермиона заходили в кабинет. — Такова воля организаторов Турнира, — просто ответил директор. — Не волнуйтесь, с ними всё будет в порядке. — Я в вас не сомневаюсь, сэр. Добрый вечер, мистер Уизли, мисс Грейнджер. Присаживайтесь. — Вы собрались наказывать нас? — озвучил Рон вертевшийся не только у него на языке вопрос. Профессор МакГонагалл удивлённо на него посмотрела. — Нет, конечно! При условии, что вы ничего не натворили, — прибавила она, прищурившись. — Полно вам, Минерва, — вставил профессор Дамблдор. — Мы пригласили вас сюда не для наказания, а для участия в Турнире. — Чего? — выпучил глаза Рон. Гермиона сердито его одёрнула. — То есть в каком смысле? — Я сейчас заколдую вас, чтобы вы смогли безболезненно находиться под водой отведённое участникам Турнира время, — пояснил Дамблдор. — Ведь вы, я так полагаю, уже ознакомлены с содержанием золотого яйца? Друзья нерешительно кивнули. — Значит, это нас якобы похитят обитатели озера? — спросила Гермиона, взволнованно теребя пальцами край форменной юбки. — Вы как всегда проницательны, мисс Грейнджер, — согласился директор. — Итак, вы готовы? — Подождите! — Рон в панике оглядывался по сторонам. — Кого из нас будет спасать Гарри? — Скоро вы всё узнаете, — отрывисто бросила профессор МакГонагалл. — А как долго будет длиться действие заклинания? — рискнула спросить Гермиона. — Оно закончится, едва вы вынырнете на поверхность озера. Это всего лишь усиленные Сонные чары. А теперь я попрошу вас обоих закрыть глаза и приготовиться к долгому сну. Машинально сжав потную руку Рона, Гермиона послушно прикрыла глаза, различая под закрытыми веками синеватую вспышку… Следующим, что ощутила Гермиона, была вода — повсюду! — ослепительный свет солнца прямо в глаза и жуткая нехватка кислорода, а так же акулья голова в опасной от неё близости. Будь у неё силы, девушка бы взвизгнула, но её мигом осенило: Виктор Крам! Он уверенно тащил её к берегу, рассекая чёрные волны Чёрного озера, откуда уже приветственно махали судьи и ликующе вопила толпа. На мелководье юноша подхватил Гермиону на руки и вынес из воды прямо к шатру участников Турнира. Мадам Помфри при виде их пары ахнула и едва не выронила огромные пушистые полотенца, которые держала в руках. Когда Чемпион соизволил отпустить свою ношу, школьная медсестра тут же принялась укрывать дрожащую от холода девушку заранее нагретой материей. — Это же надо додуматься до такого испытания! — недовольно бормотала мадам Помфри. — В такой-то холод в озеро нырять! Они что, хотят вас всех простудой наградить? — Теперь объектом её забот стал вернувший человеческую голову Виктор Крам. В шатре, как удалось заметить Гермионе, сидели Седрик и Чжоу. Прижавшись друг к другу, они о чём-то тихо ворковали — иначе и не назовёшь. Гарри явно ничего не светит. «Кстати, а где же Гарри? Неужели ещё не вернулся?» — Гермивонна, — Крам коснулся её плеча, — мне нужно кое-что тебе сказать. Давай отойдём? Они одновременно оглянулись в сторону судейского стола, а потом, убедившись, что их никто не хватится, направились подальше от шатра и трибун. Земля под ногами была влажной и холодной, слегка промёрзлой после зимних морозов, в воздухе разлилась туманная сырость. Крам слегка обнял свою спутницу за плечи и остановился у раскидистого дерева. — Что-то случилось? — спросила Гермиона, ёжась от холода и крепче кутаясь в одеяло, наброшенное на неё сердобольной мадам Помфри. — Я хочу признаться, — говоря, Виктор сжал руку девушки, — что никогда ещё ни к кому не испытывал подобных чувств. Будь это иначе, тебя бы не выбрали как моё «сокровище». Гермивонна, я был бы счастлив, если бы ты испытывала ко мне те же чувства. Я понимаю, что это недостаточный срок для такого предложения, но мне бы хотелось… На миг Гермиона испугалась («Он что, замуж меня звать собрался?»), но Крам тут же продолжил, не дав запаниковать: — …пригласить тебя на лето ко мне, если ты не против и если у тебя нет никаких планов. Это лето у меня будет более-менее свободным, и я смогу провести его с родными. Мне хочется познакомить тебя с ними. Это очень серьёзный шаг, я понимаю… Гермиона не дала ему закончить. — Это чудесное предложение, правда! Я… я обязательно подумаю над этим. Спасибо. — Привстав на цыпочки, она поцеловала его в щёку. «Поверить не могу! Он пригласил меня к себе на лето! Это… в голове не укладывается! Что же мне ему ответить? Отпустят ли родители? Родители… Если уж к семье Уизли они меня отпустили с такой неохотой, что говорить о совсем незнакомом семействе, к тому же из Болгарии?..» Но, несмотря ни на что, Гермиона ощутила мощный прилив счастья. Вот он, идеальный для неё человек, рядом, хочет провести с ней время… Это одновременно радует и пугает. Всё же у них разница в возрасте около трёх лет, да и знакомы они совсем недолго… От размышлений Гермиону отвлёк залп красных искр, и они с Виктором поспешили обратно к шатру. Как оказалось, Флер Делакур выбыла из состязания, и теперь мадам Помфри усиленно старалась успокоить её, трясущуюся от холода и страха, бьющуюся в истерике. Всё её хорошенькое личико было исцарапано, равно как руки и ноги, но это её, казалось, совсем не волновало. — Там Габ’гиэль! Я не смогла… Там были эти ужасные водо’госли… Что с ней? Что с ней? — Флер, с ней всё в порядке, — старался приободрить её Седрик, уже прошедший испытание. Жавшаяся к нему Чжоу опасливо поглядывала в сторону потенциальной соперницы. — Профессор Дамблдор наложил на всех пленников заклятие, и никто не утонет. Как только Гарри выплывет, твою сестру вернут сюда. Но Флер всё ещё дрожала, несмотря на три накинутых на неё полотенца. Гермиона невольно прижалась к Виктору Краму, взволнованно глядя на поверхность Чёрного озера, чья гладкость означала, что последний Чемпион не скоро вернётся. — Вот, выпейте-ка. — Мадам Помфри протянула им две кружки с каким-то напитком. — Мигом согреетесь. От напитка шёл пар, и, осушив кружку, Гермиона поняла, это было знаменитое Бодроперцовое зелье, поставившее на ноги многих простуженных учеников Хогвартса. Вкус был терпкий и напоминал домашний глинтвейн — правда, с некоторой кислинкой, и после него оставался горчащий привкус. Зато после него по телу разливалось тепло — от макушки до кончиков пальцев на ногах. Приятное ощущение. Между тем время шло, огромные часы над судейским столом показывали, что испытание подходит к концу, а Гарри всё так и не появлялся. Гермиона взволнованно ходила туда-сюда возле шатра, Виктор же стоял, прислонившись к дереву неподалёку, и не сводил взгляда с девушки. «Чего же он так долго? Неужели не нашёл способа дышать под водой? Да нет, тогда бы он уже выбыл из состязания, как Флер. Может, что-то пошло не так там, на дне? Но как это узнать? Нет-нет, в случае опасности испытание бы обязательно прекратили. Прекратили…» Волновалась не только Гермиона. Перси нервно поглядывал на часы и бормотал себе под нос: — Не дай Бог Гарри не вытащит Рональда оттуда. Лично придушу. Это замечание заставило девушку хихикнуть; она понимала тревогу Перси за младшего братца — тот был бледнее мела, — и это заставляло проникнуться к поборнику правил симпатией. Значит, Персиваль Уизли тоже способен испытывать приязнь к членам своей семьи. Стрелка неумолимо двигалась к финальной черте, когда на поверхности озера появились круги, а вслед за ними на воздух вынырнули Рон и маленькая светловолосая девочка. Гарри пока не наблюдалось. Флер, вскрикнув, вырвалась из рук утешавшей её мадам Максим и бросилась к берегу, придерживая лежавший на плечах плед. Но вот выплыл и Гарри, и троица поплыла к суше. — Он что, спас пленника Делакур? — послышался недовольный голос Игоря Каркарова. — Гарри! Гарри! — скандировали трибуны. Перси, плюнув на все условности, пошлёпал по воде прямо навстречу Рону и против воли последнего заключил его в братские объятия. Следом маленькая Габриэль была поймана Флер, судорожно укутывавшей младшую сестрёнку в полотенце и что-то быстро тараторившей на французском. — Гарри! — Гермиона тоже бросилась навстречу приятелю, но её опередила мадам Помфри с полотенцами и Бодроперцовым зельем наперевес. — Пойдём-ка в шатёр, — непререкаемым тоном заявила она, уводя Чемпиона за собой. Схватив Виктора за руку, Гермиона потянула его следом за Гарри, Роном, Флер и Габриэль. Судьи тем временем совещались, сбившись в кучку. — Ты справился, Гарри! — радостно воскликнула Гермиона, присев рядом с друзьями. — Как же ты дышал под водой? — Жабросли, — пояснил Гарри, пристально глядя в сторону судейского стола. — Этот придурок думал, что нам действительно угрожает опасность, — бурчал Рон со смехом. — Ты один всё всерьёз воспринял. — Я бы поспорила. — Гермиона кивнула в сторону рыдавшей от облегчения Флер, никак не желавшей отпустить свою младшую сестрёнку. — Но ты, Гарри, всё равно молодец! — Она потрепала его по плечу. — Гермивонна, у тебя на голове какой-то жук. Протянув руку, Крам коснулся пышных волос Гермионы, что-то смахнув с них, но девушка не обратила на это внимания. Рон лишь оценивающе прищурился, но ничего не сказал — мадам Помфри уже всучила ему Бодроперцовое зелье. Пока Дамблдор о чём-то беседовал с королевой русалок, к друзьям подошла вроде как оправившаяся от потрясения Флер. — Ты спас мою сест’гу, — с чувством объявила представительница Шармбатона. Наклонившись к Гарри, она расцеловала его в обе щеки, а затем повернулась к Рону. — И ты тоже помогал! — Да-да, помогал, — усердно покивал Рон, в результате чего тоже удостоившись поцелуев. Вид у него после этого был несколько придурковатый, улыбка расплылась по всему лицу. Похоже, это был один из самых счастливых дней для Рональда. — Не могли они первым это испытание устроить? — бурчал он, глядя вслед удалившейся Флер. — Тогда бы она точно согласилась в качестве благодарности сходить со мной на Святочный бал. — Ты бы всё равно не танцевал с ней, — усмехнулась Гермиона. — Ради такого повода бы научился. В этот момент профессор Дамблдор вышел объявлять результаты. Гермиона слушала его, затаив дыхание. Значит, Гарри первым нашёл их, но оставался на дне, желая спасти всех. Учитывая выбор пленников, это объяснимо: все они были в какой-то степени дороги Гарри — во всяком случае, все, кроме Габриэль. Вполне оправданно, что ему поставили такой высокий балл за героизм. — Ты теперь на первом месте! — радостно вопил Рон. — Рон, не забывай про Седрика, — укорила приятеля девушка. — Гермивонна… — Виктор коснулся её плеча, но она из-за восторга совсем ничего не замечала. — А теперь — праздновать! — объявил Рон, закутавшийся в полотенце на манер тоги. — Фред и Джордж уж наверняка устроят какую-нибудь вечеринку по этому поводу. Не каждый же день их младший брат становится русалочьим пленником! — Ой, молчи уж, герой, — рассмеялась Гермиона. Все вышли из шатра, и она повернулась к Виктору. — Мне пора в замок, — счастливо улыбаясь, сказала она, глядя ему в глаза. — Поздравляю тебя! Увидимся как-нибудь? — Да, конечно, как скажешь, — уныло согласился Крам. — Удачно повеселиться. — Гермивонна, ты идёшь? — издевательски передразнил Крама Рон и засмеялся. — Иду! — Она напоследок обняла Виктора, сама удивляясь своей смелости, и поспешила следом за друзьями, до сих пор укутанная в слегка влажное полотенце. В Общей гостиной действительно закатили вечеринку, но Гермиона не собиралась на ней оставаться: она торопилась к Чарити Бэрбидж. Наскоро переодевшись, девушка проскочила через толпу внизу и поспешила по шумным школьным коридорам к кабинету профессора магловедения. По пути ей встречались когтевранцы и пуффендуйцы, направлявшиеся к своим гостиным. Чарити встретила Гермиону очень тепло — как и всегда, впрочем. Через несколько минут был готов чай, и обе волшебницы привычно уселись за преподавательский стол. — Впечатляющее было зрелище, — ехидно заметила мадам Бэрбидж, — если учесть, что большая часть происходящего была от нас скрыта. — Жаль, под водой невозможно устанавливать камеры видеонаблюдения, — хмыкнула Гермиона, отхлёбывая горячую жидкость. — Я слышала, они становятся всё более популярными у маглов. — Говорят, третье испытание будет ещё интереснее, — заговорщически сообщила мадам Бэрбидж, помешивая чай ложечкой. — Но в подробности меня никто не посвящал, к сожалению. Тебе, вижу, непросто приходится — в Турнире сразу два дорогих тебе человека участвуют… — Не будем об этом, — попросила Гермиона, слегка покраснев. — Я и так вся на взводе из-за этого. К тому же… — Немного помявшись, она решилась поделиться с Чарити: — Виктор пригласил меня к себе на лето. Представляешь? Чарити улыбнулась. — Всё настолько серьёзно? — поддразнила она. — Вы ведь недостаточно знакомы… — Мне кажется, я его целую вечность знаю. — Это замечательно, детка, я очень за тебя рада. Говорила же, что скоро в твоей жизни появится такой человек. Правда, я имела в виду кое-кого другого, но это мелочи, — пробормотала волшебница себе под нос. — Только вот родители вряд ли меня отпустят на лето в Болгарию, — сокрушённо сказала Гермиона. — Они в «Нору» мне с такой неохотой разрешили поехать, что уж говорить о материке… Отставив кружку, Чарити сжала руки Гермионы. — Если ты действительно уверена в этом болгарском красавчике и в своих к нему чувствах, я могу тебе помочь, — подмигнула она. — Естественно, это очень не педагогично, но ведь я прекрасно тебя понимаю. Хочешь, поговорю с твоими родителями? Скажу, что ты поедешь ко мне — или к тем же Уизли, — а сама помогу добраться до Болгарии. Небольшое приключение, а? На миг Гермиона обрадовалась такому простому решению, но потом сникла, досадливо прикусила губу. — Как говорит Виктор, не нужно торопиться. — В таком случае это очень мудрый молодой человек, — с уважением отозвалась Чарити. — О да, — кивнула Гермиона, слегка улыбнувшись. — Виктор необыкновенный и так понимает меня! Как будто моя вторая половинка, как бы глупо это ни звучало. У нас столько общих интересов — древние руны, трансфигурация, отношение к современной политике и событиям в мире, банальные книги, в конце концов! Он старше моих сверстников, а потому кажется мне куда ближе и понятнее их. С ним легко можно говорить так же, как с тобой. — Чарити снисходительно улыбнулась. — Но он также говорил, что я ему очень нравлюсь, что я дорога ему. — Сомнения всё больше одолевали девушку, и в поисках ответа она смотрела на свою приятельницу. — Всё слишком быстро завертелось: приглашение на бал, наше общение, поездка в Болгарию для знакомства с семьёй… — Вот что, — прервала её Чарити. — Если ты не уверена, лучше действительно не торопиться. Советую тебе пока что не думать об этом — у вас ещё почти четыре месяца, чтобы во всём разобраться. Вдруг вы поссоритесь, не дай бог, или ещё что? Нужно учитывать такие мелкие, но важные детали. Гермиона покивала, соглашаясь со словами Чарити, и вдруг, вспомнив кое-что, решилась спросить: — Все говорят, что следует подождать. Но ведь тебе лучше других известно, к чему приводит ожидание в таких вопросах. Может, стоит как раз-таки действовать импульсивнее? В кабинете воцарилась тишина, и девушка уже пожалела, что задала такой вопрос. Но Чарити, к её удивлению, не обиделась и не прервала разговор, лишь задумчиво уставилась в стенку, словно выпав из реальности. Гермионе даже показалось, что в глубине её тёмных глаз ожили призраки прошлого. Но вот Чарити моргнула и заговорила слегка хрипловатым глухим голосом: — Пожалуй, мне стоило поторопиться. Нам стоило. Но это не всегда правильно, пойми. Тогда были другие обстоятельства. Всё слишком поменялось за прошедшее время. Я бы посоветовала тебе быть осторожнее и, — она задумчиво обвела глазами комнату, — внимательнее. В погоне за тем, что кажется тебе правильным и единственно верным, можно упустить нечто важное и более настоящее. Уж я-то это знаю, — горько заметила Чарити. — Но если желаешь знать моё мнение касательно твоей ситуации с Виктором Крамом, то я так скажу: подожди до окончания Турнира. Это самое разумное решение. Настенные часы медленно тикали, разбавляя тишину кабинета, но две задумавшиеся волшебницы совсем не обращали на это внимания. И если одна благодаря разговорам снова погрузилась в прошлое, то вторая напряжённо размышляла над настоящим и будущим. На смену влажно-туманному февралю пришёл ветреный и сухой март. Гарри, Рон и Гермиона выбрались в Хогсмид на встречу с Сириусом, прятавшимся в горах неподалёку от деревушки, чтобы быть рядом со своим крестником. Тот рассказал им много интересного — даже жуткого — о Бартемиусе Крауче: он засадил собственного сына за решётку, когда выяснилось, что он замешан в тёмных делишках, касающихся Пожирателей смерти. К тому же именно нынешний начальник Перси приложил руку к тому, что крёстного Гарри посадили в Азкабан без суда и следствия, что ужасно покоробило Гермиону. Также Сириус похвалил внимательность девушки — именно по обращению Крауча с Винки легко можно угадать его натуру. Так что зря Рон всё время пошучивает над Г.А.В.Н.Э! Правда, в последнее время у Гермионы не было сил заниматься собственной организацией, хоть она, бывало, и обсуждала её с Виктором. Тот к её деятельности отнёсся скептически, но мотивы поддержал. — Возможно, когда ты станешь работать в вашем Министерстве, у тебя получится провести свой собственный законопроект по этому поводу, — сказал он ей как-то раз. Им теперь приходилось выбирать для встреч вечера до отбоя, так как днём нельзя было поговорить без свидетелей, а в библиотеке не удавалось спокойно посидеть из-за наплыва старшеклассников, готовящихся к С.О.В и Ж.А.Б.А, а также простых учеников, озабоченных свалившимися на них работами и подготовкой к ежегодным экзаменам после каждого курса обучения. К тому же не так давно в журнале «Ведьмин досуг» вышла статья Риты Скитер, наделавшая много шума, так как посвящена была отношениям Гермионы с Гарри Поттером и Виктором Крамом. На бедную девушку посыпались гневные письма от читательниц журнала, дружно вставших на защиту юношей, сердцами которых якобы играла коварная мисс Грейнджер. Тем не менее, Гермиона не собиралась показывать, что это её задевает, даже наоборот, она с пренебрежением относилась к ходящим за её спиной слухам, так как уже поняла, что тактика игнорирования — лучший способ от них избавиться. Однако в один из дней ей пришло письмо, содержание которого было поистине ужасно. Накануне Гермиона повздорила с Роном по поводу того, что эльфы выгнали их с кухни Хогвартса за её «призывы бороться за свои права». Утром она и Рональд сидели насупленные и завтракали в молчании, как вдруг к Гермионе понеслась целая вереница сов с утренней почтой. Обычно то были письма недовольных читательниц «Ведьминого досуга», которые девушка не глядя кидала в камин. Но сейчас чёрт её дёрнул открыть одно из писем. На бумажке были наклеены вырезанные из «Пророка» буквы, складывающиеся в фразу: «Ты гадкая девчонка. Ты не для Гарри Поттера. Убирайся к своим маглам». Из конверта, неосмотрительно сжатого, на руки Гермионы полился гной бубонтюбера, из-за чего кожа тут же покрылась ожогами и волдырями, начала чесаться. На глаза Гермионы тут же навернулись слёзы от боли, она попыталась стереть сок салфеткой, но ничего не получалось, лишь становилось больнее. — Тебе нужно в больничное крыло, Гермиона, — посоветовал Гарри, сочувствующе на неё глядя. — Мы предупредим преподавателей. Кусая губы, чтобы не закричать от боли, девушка выскочила из Большого зала. Конечно, мадам Помфри помогла справиться с этой «досадной неприятностью», но руки после этого сильно опухли и болели долгое время, несмотря на все старания школьной медсестры. Это происшествие расстроило и одновременно разозлило Гермиону. Раздувать скандал она, конечно, не стала и продолжала вести себя как ни в чём не бывало, но пожаловалась Чарити. Виктору рассказывать не решилась, да его никто и не донимал, как видно. Так что с виду у Гермионы всё было в полном порядке. Но, несмотря на кажущуюся невосприимчивость к слухам, мисс Грейнджер поставила себе целью разоблачить Риту Скитер и узнать, каким способом назойливая журналистка могла проникнуть на территорию Хогвартса. Она даже рискнула спросить у профессора Грюма, задержавшись после контрольной, не прячется ли она под мантией-невидимкой, но преподаватель отрицательно покачал головой. — Мантия-невидимка не такая уж обычная вещица, чтобы заваляться на полке какого-нибудь среднестатистического волшебника. Но, — он внимательно осмотрел Гермиону, и кривоватая усмешка исказила его рот, — ход мыслей верный, мисс Грейнджер. Подумайте на досуге о карьере мракоборца. — Вы это всем говорите, — прошептала себе под нос Гермиона, вслух же поблагодарив профессора за помощь. Но что-то подсказывало, что для него её слова не укрылись. «Если не мантия-невидимка, то как она выискивает все сплетни, оставаясь незамеченной? Что это? Какая-то особенная магия? Чушь!» Между тем время шло, близился конец года, а вместе с ним и финальный этап Турнира. Это было одновременно и напряжённым ожиданием, и облегчением — наконец-то всё закончится! Особенно волновалась Гермиона: ей приходилось переживать за двух дорогих людей, к тому же обычной симпатии к Седрику тоже никто не отменял; у него были все шансы на победу, равно как и у других. Хотя насчёт Флер Гермиона очень сомневалась, но помалкивала об этом. Вместе с Гарри его друзья тренировались, разучивая новые заклинания, которые могли пригодиться ему на испытании. Что они только не пробовали! И Чары Помех, и Щитовые чары, Разоружающее, и заклятие Направления, и множество других полезных приёмов. — Вам нужно к своим экзаменам готовиться, а не со мной время тратить, — возмущался Гарри — впрочем, не слишком сильно. — Ой, да брось, — отмахнулся Рон. — Мы с тобой столько полезного узнали! — «Превосходно» по Защите от тёмных искусств у нас уже в кармане, — довольно улыбалась Гермиона. В этот вечер Виктор снова пригласил её заглянуть на корабль — у Каркарова объявились срочные дела в Хогвартсе, как в ту далёкую февральскую ночь. Это было хорошим шансом увидеться, ведь в последнее время они оба были заняты подготовкой к третьему испытанию: Виктор готовился сам, а Гермиона помогала Гарри. Уже было известно, что ждёт Чемпионов: лабиринт, возведённый на поле для квиддича. В его закоулках могло поджидать всё, что угодно, а потому и подготовка велась усиленная. Тем более что последнее испытание всегда сложнее предыдущих. В девичьей спальне было как всегда шумно: Лаванда и Парвати ещё не спали, но, укрытые одеялами, делились своими секретами. Гермиона уже знала, что Лаванда рассталась с Симусом и теперь кружилась вокруг Рона наравне с Парвати. В первые дни после второго испытания Рон и Гарри оба купались в лучах славы, и девочки начали благосклонно посматривать в сторону Рона, ставшего пленником русалок на дне. В их глазах это считалось чуть ли не таким же подвигом, какой совершил Гарри, вытащивший двух похищенных из озера. Надувшийся от гордости Рональд принялся сочинять небылицы о том, как его якобы похитили прямо в школе и как он отбивался от русалок, но прекратил после едкого замечания Гермионы по этому поводу. Тем не менее, соседки по комнате продолжали переглядываться с ним на уроках и всячески показывать свою заинтересованность. Впрочем, это не мешало Парвати встречаться с каким-то пятикурсником-когтевранцем, а Лаванде — обмениваться записками аж с шестикурсником из Пуффендуя. Девчонки, как всегда, трещали до поздней ночи, и Гермиона нетерпеливо перечитывала книгу, скрывшись за пологом и дожидаясь момента, когда соседки уснут. Дождавшись, девушка надела заранее приготовленную одежду и тихонько выскользнула из спальни. На этот раз она вышла гораздо позднее, чем в февральскую ночь, но это время назначил сам Виктор. Было в этом что-то жутко романтичное. Раньше Гермиона никогда не нарушала правила так открыто и ради любимого человека. Любимого человека… Это звучало слишком серьёзно. Можно ли так думать о Викторе Краме, так неожиданно ворвавшемся в её упорядоченную жизнь? С другой стороны, он не навёл в ней никакого хаоса, не вызвал никаких неприятностей или бешеных страстей. Но так и должно быть. Разве нет? Тенью проскользнув через Общую гостиную, Гермиона вышла в коридор, осмотрелась и потихоньку направилась по опустевшим школьным коридорам к холлу, где у главных дверей её ожидал Виктор. Верный своему слову, он действительно стоял на крыльце, меланхолично глядя на стрелки наручных часов. При виде Гермионы он заметно оживился и шагнул ей навстречу, вступая в узкую полоску света, льющегося из холла замка. — Добрый вечер, Гермивонна, — поприветствовал девушку Крам, ловя её руку. — Идём? Прошёл март, отгремел апрель, пролетел май, и вот теперь июнь уверенно вступал в свои права и уже согревал окрестности тёплым дыханием приближающегося лета. Деревья давно надели лиственные наряды, в воздухе разливались ароматы растений из теплиц профессора Стебль. Теперь ночи стали гораздо теплее, и гулять можно было намного дольше. На небе высыпала целая тьма звёзд разной степени яркости; они как крошечные светлячки прятались в тёмно-тёмно-синюю материю небосвода. Виктор Крам рассказывал Гермионе о своих дальнейших планах на жизнь, пока они миновали школьный двор и вышли за его пределы. Юноша собирался сразу после учёбы продолжать спортивную карьеру, но совмещать её с изучением древних рун — ему хотелось стать переводчиком ликвидатором заклятий вроде Билла, но он никак не мог разобраться в своих интересах. Гермиона в свою очередь поделилась собственными соображениями по поводу работы в Министерстве магии и заодно осторожно расспросила своего спутника о Мракоборческом отделении их страны. Виктор рассказал много интересного по этому поводу, но в общих чертах работа их отделения была схожа с тем же отделом британского Министерства. Увлечённая своим разговором парочка не сразу расслышала чьи-то голоса в совятне, мимо которой они как раз проходили, но, различив их, тут же остановилась. — Я схожу посмотрю, — решила Гермиона и направилась к небольшому строению, внутри которого явственно различались огоньки заклинания Люмос. Крам схватил было свою спутницу за руку, но потом отпустил. Он вообще стал немного нервным после того происшествия с мистером Краучем — кто-то напал на Виктора и оглушил его, а сам Крауч куда-то исчез. — Я буду ждать тебя здесь, Гермивонна, — сказал юноша, прислонившись к ближнему дереву и на всякий случай достав волшебную палочку. Гермиона, тоже достав палочку, тихонько поднялась по ступенькам и заглянула в щель приоткрытой двери. Там, к её удивлению и облегчению, оказались Фред и Джордж, привязывавшие письмо к лапке какой-то из сов. Чуть раньше Гарри, Рон и Гермиона встречались с ребятами здесь же и при схожих обстоятельствах — близнецы отправляли кому-то какое-то странное письмо. Правда, тогда они от объяснений отвертелись. — Вы что тут делаете? — требовательно спросила Гермиона. Её неожиданно раздавшийся голос заставил юношей вздрогнуть и обернуться. Птица между тем уже скрылась. — О, какая встреча! — удивлённо воскликнул один из близнецов. — Ты что здесь забыла? — Я у вас первая спросила, — подозрительно прищурилась Гермиона. — Снова какие-то письма? — Не твоего ума дело, — буркнули ей в ответ, заставив сердито фыркнуть. — Учтите: если вы задумали что-то противозаконное… — Уймись, Грейнджер, — устало вздохнул Фред. — Ничего противозаконного мы не делаем, — прибавил Джордж миролюбиво. — Не беспокойся. И вообще, почему маленькая ученица четвёртого курса до сих пор не в постели? — О, я знаю ответ на этот вопрос, Джордж, — усмехнулся Фред. — Наша мисс Грейнджер задумала своровать парочку энциклопедий из Запретной секции. Не так ли? — дразнил он. — А заодно переслать кому-нибудь совиной почтой, — девушка ехидно опровергла его теорию. — М-да. — Фред озадаченно почесал макушку. — Ладно, этот раунд за тобой, Грейнджер. — Пошли, проводим тебя, — предложил Джордж, направляясь к входной двери. — А меня не надо провожать, — откликнулась Гермиона, машинально шагая следом. — Это ещё почему? — оживился присоединившийся к ним Фред. Ребята вышли на крыльцо совятни. — У меня… эм-м… Встреча здесь, неподалёку. — Гермиона неопределённо махнула рукой. — Встре-е-еча? — заинтересованно протянул Джордж, лукаво сверкая глазами. — Уж не с Виктором ли Крамом? — А хоть бы и с ним, — независимо пожала плечами девушка. — Вам-то что? Близнецы переглянулись. — А я-то думал, что слухи лживы, — развеселился Фред. — Так, значит, наша примерная девочка под покровом ночи бегает на свидания к Виктору Краму? Мерлиновы тапочки, это так романтично! — Давайте просто притворимся, что вы меня не видели, — предложила Гермиона. В прошлый раз ведь сработало! — Мы-то притворимся, — неохотно сказал Джордж. — Но нужно же нам знать, где тебя искать в том случае, если ты решишь задержаться до утра, — с насмешкой продолжил Фред. — Ваши намёки оскорбительны, — вмешался в разговор вышедший из тени Виктор Крам. Подойдя к Гермионе, он уверенно взял её под руку. — Со мной Гермивонна в полной безопасности, и вернётся она уж во всяком случае раньше подъёма. Можете не волноваться. — Я не лезу в ваши дела с письмом, а вы не лезете в мои «ночные прогулки», — добавила Гермиона, чтобы последнее слово всё-таки осталось за ней. Ей показалось, что она расслышала саркастичное замечание: «Будет она в безопасности с этим дурмстранговцем, как же», но девушка не придала этому никакого значения. Вместе с Виктором она направилась к дороге в Хогсмид, а там снова привычно повернула к лестнице вниз. На этот раз Виктор превзошёл самого себя: он устроил небольшой пикник при свечах прямо на верхней палубе. Столь романтический жест не смог оставить Гермиону равнодушной. Они сидели часа два, не меньше, болтая обо всём на свете и по обоюдному невысказанному желанию не касаясь темы Турнира. Ведь всё-таки их школы — соперницы. От внимания болгарина не укрылось странное поведение Гермионы: она оглядывалась по сторонам, иногда ерошила свои волосы или принималась постукивать по палубным доскам. Заметив его недоумение, девушка пояснила: — Проверяю, не может ли нас подслушивать Рита Скитер. — Это та назойливая журналистка? — удивился Виктор. — Но зачем ей нас подслушивать? — Ей уже удалось застать наш с тобой разговор после второго испытания, и она сделала из него грязную статейку в журнале «Ведьмин досуг», — рассказала Гермиона. — К тому же до этого она писала гадости про Хагрида. Я должна найти управу на эту женщину. — Ты сейчас выглядишь очень… кровожадной, Гермивонна. Я тебя не узнаю. — На этот раз в голосе Виктора не было привычной мягкости, он был мрачен. — Я хочу наказать её за всё, что она творит, — продолжала Гермиона, не обратив на это внимания. — А, по-моему, лучше закрыть на это глаза, — не согласился Крам. — Про меня много всего пишут в газетах, но я уже привык к этому и игнорирую подобные статьи. — Вот именно — привык! — воскликнула Гермиона. — А здесь у нас в школе мне теперь прохода не дают из-за её статей. Я, конечно, виду не показываю, что это меня волнует, но отомстить я ей должна. — Перестань, Гермивонна, — нахмурился Виктор. — Мне не нравится, когда ты так себя ведёшь. Девушка не должна мстить кому-то или быть такой злой. — Что? — удивилась Гермиона. — Злой? Не должна? — Да, — подтвердил Крам. — Девушка должна быть нежной, ведомой, а не одержимой жаждой мести и наказания. Проступок Риты Скитер не такой уж ужасный, она просто выполняет свою грязную работу, как и любой другой журналист. Тебя это не должно волновать. — Как это «не должно»? Она написала гадости про моих друзей! Про Хагрида! — Хагрид — это тот полувеликан? — спросил Крам. — Да. И не просто полувеликан, а мой друг! Мой, Гарри и Рона. Из-за неё он едва не ушёл из школы! Что я, должна позволять этой Скитер и дальше портить жизнь мне и моим друзьям? — Привыкай, Гермивонна. Ты встречаешься со мной, а это значит, что про тебя будут много чего неприятного писать. А если про тебя, то, значит, это коснётся и твоих так называемых друзей. — Я тебя не понимаю, Виктор, — голос Гермионы невольно задрожал. — Ты ведёшь себя как ребёнок, — недовольно сообщил Виктор. Потянувшись, он взял её ладони в свои руки. — Гермивонна, ты ведь умная здравомыслящая девушка. Обижаться на чьи-то слова, пусть и напечатанные в какой-то завалящей газетёнке — глупо. — Да, я ещё ребёнок, — выпалила Гермиона, ощутив невольный гнев. — Но если «быть взрослой» означает игнорировать нападки на своих друзей, то я таковой быть не желаю. С минуту они сверлили друг друга напряжёнными взглядами, а потом Виктор вздохнул. — Совсем тебя не узнаю, — покачал головой юноша. — Я ведь не говорил, что ты должна быть равнодушна к «нападкам на своих друзей», просто просил не обращать внимания на разного рода слухи. Это ведь действительно просто слухи, чьи-то домыслы, не подкреплённые правдой. Или у тебя действительно что-то с Гарри Поттером? Мне он сказал, что вы просто друзья… — Так и есть, — горячо заверила его Гермиона. Она уже устыдилась своей импульсивной вспышки ярости, из-за которой чуть не поссорилась с Виктором. — Тогда давай всё забудем, — предложил Виктор. Наклонившись, он нежно её поцеловал, но, как и в предыдущие разы, Гермиона совсем ничего не ощутила, кроме лёгкого трепета. — Кажется, мне пора в замок, — заметила девушка чуть позже, когда болгарин уже оторвался от неё. — Стало прохладно. Виктор тут же стянул свой плащ и набросил его на плечи Гермионы, а потом, поднявшись с покрывала, помог ей встать. — Я провожу тебя, — предложил он невозмутимо, не замечая некоторой холодности своей спутницы. Дорога до замка не заняла много времени. И в этот раз Виктор, верный своим словам, проводил Гермиону вплоть до башни её факультета, после чего потихоньку скрылся из замка. Девушка же миновала портретный проём и вошла в тёмную комнату. Камин уже давно потушили, и потому двигаться приходилось на ощупь. Не выдержав, Гермиона вытащила волшебную палочку и прошептала «Люмос!», после чего невольно вскрикнула: голубоватый огонёк высветил заснувшего на диване юношу, при ближайшем рассмотрении оказавшегося Фредом — или Джорджем — Уизли. Гермиона приблизилась к нему и наклонилась, и тот тут же открыл глаза, тем самым изрядно её напугав. — О, уже вернулась? — зевнув, спросил молодой человек. — Уже, между прочим, три часа ночи. — Спасибо, няня, — сердито бросила Гермиона. — Ты что тут спишь? — Тебя ждал. — Меня? — удивилась Гермиона, всё ещё не понимая, с кем имеет сейчас дело. Да это и не важно. — А что такое? — Хотел поговорить с тобой насчёт Крама. — Юноша указал рукой на кресло напротив, предлагая присесть. Дождавшись, пока Гермиона послушается его, он продолжил: — Ты ведь была на его корабле, да? — Да, — кивнула девушка. — Всё, допрос окончен? — Нет, не окончен. — Собеседник резко помрачнел. — И давно ты на корабль к этому болгарину бегаешь? Стала там постоянной гостьей? — О чём ты вообще… Эй! — шёпотом взвизгнула Гермиона, догадавшись, что он имеет в виду. — Да как ты смеешь… — Прекрати разыгрывать святую невинность, Грейнджер, — перебил Фред — теперь было понятно, что это именно он — с насмешливой горечью. — Как будто я не знаю, зачем ученики Дурмстранга водят девушек на свой корабль поздно ночью. Не одна ты такая. Мэгги Стоун уже «гостила» у какого-то там Борислава Чёрт-знает-как-его-фамилия, и не только она. Но от тебя-то такого можно было ожидать в последнюю очередь. Что, вскружили тебе головку, да? И как это? Он хорош?.. Гермиона дрожала, в её глазах стояли слёзы ярости и обиды. Как он смеет говорить такие гадости про неё? Как?! — К твоему сведению, я была на корабле Дурмстранга всего один раз, и ни тогда, ни сейчас между нами с Виктором не было ничего такого, на что ты сейчас позволяешь себе грязно намекать. — Насмешливая ухмылка Фреда заставила Гермиону и дальше сыпать словами, вызванными обидой. — Он — не такой, как ты! Для него в девушке важна не красота, а ум! И он никогда бы не позволил себе… Да ничего он себе не позволял по отношению ко мне, ясно?! — Это всё безумно интересно, Грейнджер, — демонстративно зевнул Фред. — Говоришь, его твоя внешность не интересует? А почему он тебя тайком пригласил на бал, а не при всех? От него бы стоило этого ожидать. Или он тебя постеснялся? А вот это было обидно. Очень даже. Но Гермиона справилась с собой и гордо приподняла подбородок. — А потому что ему незачем было привлекать к себе ещё больше нежелательного внимания, устраивая шоу для публики, как это сделал ты. Поцелуи напоказ да публичные признания в любви — это дешёвая пародия на отношения, и ты с успехом демонстрируешь её всей школе вместе с Анджелиной. — Хватит, Грейнджер, — низким голосом предупредил Фред, но девушка не желала его слушать. — Вас же только ленивый не заставал целующимися в любом уголке Хогвартса! Думаешь, это показывает, как сильны ваши чувства? Это ужасно! От-вра-ти-тель-но. — Перестань. — И, раз уж на то пошло, ты сам не имел ничего против, когда я уходила к Виктору в первый раз. Что же сейчас начал лезть не в своё дело? Тогда ты очень ловко прикрыл мой побег, самозабвенно практикуя поцелуй дементора с Анджелиной Джонсон на этом самом диване. — Замолчи! — рявкнул Фред. Только сейчас Гермиона осознала, что они стоят друг напротив друга — и когда успели вскочить на ноги? — и прерывисто дышат, глядя глаза в глаза. Ещё никогда она не видела его таким разозлённым и потерявшим над собой контроль. — Не смей так отзываться о моей девушке, Грейнджер, — холодно процедил Фред. — Тогда ты не смей лезть в наши с Виктором отношения, — с такой же холодностью ответила Гермиона, а потом с демонстративной медлительностью покинула Общую гостиную, поднявшись в спальню девушек. Проскользнув в тёмную комнату, она прислонилась спиной к двери, чувствуя, как по щекам бегут горячие слёзы ярости, обиды и разочарования. «Что он хотел доказать этим спором? Почему начал оскорблять меня? «Как будто я не знаю, зачем ученики Дурмстранга водят девушек на свой корабль поздно ночью». Идиот! Придурок! Какое ему вообще дело? В прошлый раз он действительно не был против. Ничего не понимаю». Сморгнув горячие слёзы, Гермиона наскоро переоделась и залезла под одеяло, дрожа. И с Виктором чуть не поссорилась, и с Фредом поругалась. Они же никогда так не кричали друг на друга, не оскорбляли. И зачем её потянуло ставить в укор его отношения с Анджелиной? Вот уж действительно «не её дело». Но и Фред тоже хорош: налетел на неё с нападками и оскорблениями, выставил какой-то… Как там Рон выразился однажды? Мирской табакеркой! Сумбурные мысли путались в клубок. Уткнувшись мокрым от слёз лицом в подушку, Гермиона долго лежала так, не шевелясь, после чего её наконец-то сморил сон. Утром она проснулась незадолго до рассвета — поспать удалось всего-то парочку часов. Лаванда и Парвати мирно посапывали под одеялами. Нехотя Гермиона вылезла из постели, разыскала форму, переоделась, причесалась, захватила сумку с учебниками и спустилась вниз, в Общую гостиную. Ей было страшно встретиться с Фредом Уизли, но он обычно не имел привычки рано вставать, и пока что она была в безопасности. Возможно, удастся даже подкараулить его и извиниться за вчерашнее. Ссориться с ним совсем не хотелось. Только пусть сначала попросит прощения за свои слова. Но в Общей гостиной девушку поджидал неожиданный сюрприз в виде помятого и взъерошенного Фредерика Уизли. Как видно, он только недавно проснулся, и, заметив Гермиону, заметно оживился. — Грейнджер! — воскликнул он, даже махнул ей рукой. Интересно, он снова с Анджелиной или нет? В последнее время они практически не расставались, что давало повод думать о серьёзности их отношений. Фреда будто кто-то подменил в том плане, что он превосходил самого себя в попытках «увековечить» и «доказать» свою любовь. Вспомнить только, что они с Джорджем на свой день рождения устроили! И всё ради Анджелины. Как будто ей недостаточно того, что с ней встречается один из самых популярных парней в школе. Со стороны их отношения напоминают какой-то балаган. «Впрочем, не мне их судить», — справедливо решила Гермиона. Она с невозмутимым видом подошла к тому самому дивану, на котором Фред сидел вчера — нет, тогда было уже сегодня — и остановилась, не решаясь присесть. На кресле калачиком свернулся Живоглот, заняв место. — Присаживайся, — предложил Фред, пододвинувшись. — Я не кусаюсь, — прибавил он с лукавой усмешкой. Он вёл себя так, будто ничего не случилось, и сейчас Гермиона была даже рада этому. Нужно немедленно забыть произошедшее как страшный сон. Бросив сумку на пол у кресла, девушка присела рядом с Фредом. — Давно ты здесь сидишь? — спросила она, не глядя на него и теребя форменную юбку. — А я и не уходил отсюда. — Это ещё почему? — удивилась Гермиона. — Решил тебя дождаться. По себе знаю, что после ночных прогулок долго поспать не удаётся. — В его голосе слышалась весёлая насмешка. — Кстати, о ночных прогулках. — Девушке пришлось взглянуть на своего соседа, и она не сумела удержаться от усмешки — тот выглядел донельзя забавно. — Я бы хотела получить от тебя извинения. — Извинения? — Фред вопросительно изогнул бровь. — От меня? Тебе не кажется, что извиниться должна и ты? — Только если ты первым, — быстро вставила Гермиона. — В конце концов, ты всё начал. — Тогда ты сейчас не начинай и выслушай меня. — Он немного помолчал. — Такое ощущение, что сейчас серьёзен именно я, а не наша зануда-Грейнджер, — заметил Фред с усмешкой. — Ты, кажется, что-то хотел сказать, — с нажимом напомнила Гермиона. — Ах, да. — Фред откинулся на спинку дивана, внимательно глядя на свою соседку из-под опущенных ресниц. — Грейнджер, прости. Я не хотел лезть в твои дела, оскорблять тебя и прочее, что касается Крама, — лениво начал он. — Просто Ронни был крайне обеспокоен ухаживаниями этого болгарина и прожужжал нам с Джорджем все уши о том, что это неправильные отношения и прочее. Я-то, олух, не верил, пока не убедился на собственном опыте, что ты действительно на свидания к Краму по ночам бегаешь. Согласись, это выглядит немного подозрительно. Я, конечно, не ханжа и не собираюсь читать тебе нотации, просто хотел предостеречь насчёт корабля Дурмстранга: они туда действительно пару раз водили наших девчонок. Наверное, стоило это сказать как-то помягче, вот и всё, — хмыкнул юноша, не замечая удивлённого взгляда Гермионы. — Ты ж ещё девчонка, Грейнджер, на год всего лишь старше Джинни, а, значит, почти как младшая сестра. С той лишь разницей, что Джиневре я бы устроил грандиозную порку за такие «свидания» в её возрасте. — Ну, во-первых, не на год, а на два, — заметила Гермиона. — Во-вторых, Виктор ненамного меня старше. В-третьих, мы действительно не занимались ничем «таким», он просто показывал мне свой корабль. И в-четвёртых… — Она замялась, что заставило Фреда приподняться и заинтересованно на неё уставиться. — Я бы тоже хотела извиниться… — Да брось, — отмахнулся юноша. — Я прощаю тебе твою ревность. — Прощаешь… что? — воскликнула девушка, и Фред расхохотался. — Какая это ещё «ревность»? — Твоя ко мне, — ухмыльнулся Фред. — Следишь за нами с Анджелиной, небось? Тебя злят наши отношения? — Ты… ты… — Не найдя подходящих слов, Гермиона отвернулась от него и вздрогнула, когда секундой позже его руки легли на её плечи. — Ладно, Грейнджер, не злись, хоть ты в гневе и становишься такой забавной. — Вообще, Фред, я удивляюсь твоему поведению, — сердито отозвалась Гермиона, не поворачиваясь к нему, но и не стряхивая его руки со своих плеч. — То ты говоришь, что я ревную, то оскорбляешь меня, то сам спокойно отпускаешь на ночь, увлечённый Анджелиной, то говоришь, что такие ночные свидания… — Погоди-ка, Грейнджер, — остановил девушку Фред. — Это когда я отпускал тебя на ночное свидание? — О, не прикидывайся дурачком, Фред. Это было ещё в феврале. Вы с Анджелиной сидели на этом самом диване, когда я спускалась, и ты согласился с ней, что вы не выдадите мою маленькую тайну. Фред неожиданно развернул к себе Гермиону, пристально вглядываясь в её глаза. — Ты это серьёзно про ту ночь? — прищурился юноша. — Не делай из меня идиотку, Фред, — насупилась Гермиона. — Ты и сам прекрасно знаешь, что… — Я бы тебя ни за что не отпустил на какое-то там ночное свидание. По крайней мере, без солидной порции насмешек. — Вряд ли ты бы мог отвесить солидную порцию насмешек, целуясь со своей девушкой, — съехидничала Гермиона. — Может, дело в этом? — Меня не было в ту ночь здесь с Анджелиной, — рассердился Фред. — А кто тогда это был, если не ты? — резонно спросила Гермиона. Но тут же поняла — поняла раньше, чем Фред, и испугалась того, что пришло ей в голову. — Фред… — Она взяла его за руку, но юноша выдернул её. — Я убью его. — Фред! Но тот уже не слушал её. Вскочив с места, он ринулся в мужскую спальню, оставив растерянную Гермиону внизу. Страшная догадка уже осенила её, и она в ужасе прижала пальцы к губам. «Как же я не догадалась раньше? Это был Джордж! Помилуй Мерлин, Джордж! Но Анджелина называла его Фредом. Просто ошиблась? А Джордж решил этим воспользоваться? Или сознательно обманывала меня в ту ночь? Или… Господи, Господи, Господи!» В следующие дни на факультете Гриффиндор только и было разговоров, что о якобы случившейся между близнецами Уизли и Анджелиной Джонсон ссоре. Никто из троицы ничего не говорил, все вели себя непринуждённо и как обычно, правда, избегали контактов: Анджелина держалась гордо и независимо и игнорировала присутствие Фреда и Джорджа, постоянно окружённая верными Алисией и Кэти, а близнецы же повсюду ходили в обществе Ли Джордана. — Это я виновата. Гермиона и Джинни сидели в Общей гостиной: мисс Грейнджер зубрила конспекты по истории магии — экзамен уже завтра, а мисс Уизли корпела над домашней работой. В очередной раз услышав уже знакомые слова, Джинни подняла голову и сердито взглянула на Гермиону, задумчиво покусывавшую костяшки пальцев. — Перестань, — отрывисто бросила Джинни, зачёркивая целую строчку в своём свитке. — Кажется, мы уже определились, что твоей вины тут нет. — Есть! — Гермиона наклонилась ближе к ней. — Если бы я не обмолвилась о той встрече ночью, Фред бы никогда не поссорился с Анджелиной… — И позволил бы ей и дальше его обманывать? — буркнула Джинни. — Нет уж. Правда всё равно бы раскрылась — сейчас или позже. Чем позже, тем хуже. — Да ты философ, — пошутила Гермиона. Взгляд же её был прикован к апатично развалившемуся в кресле Фреду и сидевшему напротив Джорджу. Фред после произошедшего стал как будто тише и задумчивее. Видимо, он испытывал серьёзные чувства к Анджелине, раз был теперь сам не свой. Джордж тоже находился не в своей тарелке и постоянно что-то чёркал в своём блокноте. Узнав о ссоре, Гермиона поспешила поговорить с Фредом и подкараулила его после урока, когда у четвёртого курса было окно. Не обращая внимания на смешки старшекурсников, она утянула Фреда к окну в коридоре и торопливо заговорила, нервно поправляя волосы: — Фред, прости меня, пожалуйста. Я совсем не хотела, чтобы ты поссорился с Анджелиной, я вообще не должна была ничего говорить, и мне… мне так жаль. К её удивлению, Фред лишь усмехнулся. — Тебе не за что просить прощения, Грейнджер. Я и сам хорош. — Но я так и не извинилась за то, что обозвала тебя шутом и клоуном, и… Знай, я совсем так не думаю о тебе! — В подтверждение Гермиона даже головой закивала, чем вызвала смешок у своего собеседника. — Ты совсем не глупый, и ваши отношения не были чем-то дешёвым, и… — Дыши, Грейнджер, — хмыкнул Фред, останавливая рвущийся из Гермионы поток слов, из-за которого у неё перехватило дыхание. — Я понял, что ты это всё со зла наговорила. В конце концов, я тоже сказал много чего плохого в твой адрес. Так что не будем ссориться, идёт? — Девушка согласно кивнула. — Как бы то ни было, с Анджелиной и Джорджем мы уже всё выяснили. — Я понимаю, это не моё дело, но что же всё-таки случилось? — рискнула спросить Гермиона. С минуту Фред внимательно её разглядывал, потом наклонился к ней близко-близко и шепнул: — Ты права, Грейнджер. Это не твоё дело. — Он выпрямился и поправил сползшую лямку сумки на плече. — Ну, бывай. Только и спрашивать не надо было, Гермиона и Джинни уже обо всём догадались: Джорджу давно нравилась Анджелина, но он отступил, когда брат начал ухаживать за ней раньше него. А один раз девушка ошиблась, и Джордж решил, что не будет ничего плохого в том, чтобы попробовать один раз поменяться с Фредом местами. В конце концов, они часто разыгрывали так других, и сейчас Джордж совсем не хотел ничего плохого… А в итоге Анджелина им обоим объявила бойкот, узнав, что они её обманывали. Так поступила бы любая девушка на её месте. Удивительно только, что близнецы не рассорились после такого скандала. Как видно, даже спор из-за девушки не может встать между ними. От мыслей Гермиону отвлекло появление Рона и Гарри: они навещали Хагрида. Пришло время заняться тренировками — завтра вечером, после экзаменов у всей школы, начнётся третий этап Турнира. «И тогда всё закончится. Всё наконец-то закончится», — думала Гермиона. На следующее утро двадцать четвёртого июня Гермиона, Гарри и Рон спустились на завтрак. В отличие от чемпионов, остальным ученикам сегодня, как и всю эту неделю, приходилось сдавать экзамены, отчего Рон был готов повеситься, но пока что налегал на еду. Гарри же, что неудивительно, кусок в горло не лез. Через люк в потолке Большого зала к столам устремились совы с утренней почтой, одна из них плюхнулась напротив Гермионы, держа в клюве экземпляр «Ежедневного пророка». Расплатившись с совой, девушка раскрыла газету и побледнела, заметив броский заголовок: «Гарри Поттер: нездоров и опасен». Бегло пробежав статью глазами, она подняла голову и заметила любопытство на выразительной физиономии Рона, уже заглянувшего за её плечо. Судя по его расширившимся глазам, он тоже понял, что эту статью не стоит показывать Гарри накануне последнего испытания. Тем не менее, чемпион забрал газету у друзей, несмотря на всё их сопротивление. — Как она узнала о том, что я падал в обморок в кабинете Трелони? — недоумевал Гарри. — ОН же находится на самом верху Северной башни! — Может, Скитер где-то угнала гиппогрифа? — усмехнулся Рон. — Да нет, мы бы её тогда точно заметили, — отстранённо пробормотал Гарри. — Странно, — прошептала Гермиона, задумчиво постукивая по ободку тарелки. — Как же ей удалось? — Гермиона, ты ведь исследовала всякие способы магического подслушивания, — воскликнул Рон. — Вот и объясни нам. Зря, что ли, сидела в библиотеке? — Да, я их исследовала, но… — Неожиданно в голову пришла одна очень интересная мысль. Гермиона осторожно провела пальцами по волосам, взлохматила их. Игнорируя недоумённые взгляды друзей, нащупала что-то маленькое и крепко зажала в кулак, машинально поднесла его к губам, вспомнив, что видела, как слизеринцы ходили таким образом по школе*. Вот как Скитер получала у них интервью! Вот как! — Я поняла! — воскликнула Гермиона, вскочив с места. — Так, мне нужно в библиотеку — проверить кое-что. — Эй, у нас же сейчас экзамен по истории магии! — крикнул ей вслед Рон, но девушка ничего ему не ответила. У неё сейчас было одно безотлагательное дело. Вихрем ворвавшись в библиотеку, она пронеслась мимо мадам Пинс и уселась за стол, где раньше всегда сидел Виктор Крам. Держа одну руку сжатой в кулак, достала волшебную палочку и наколдовала банку, после чего бросила туда пойманного жука и крепко-накрепко закрыла крышку. Затем нашла нужную книгу, открыла её и уставилась на бившееся в ловушке насекомое. — Ну, что, мисс Скитер, — мстительно протянула Гермиона, постукивая пальцами по толстому стеклу. — Вот я вас и поймала. Вы ведь анимаг, верно? Причём незарегистрированный. И как это я раньше не догадалась? Это же так удобно для вас — какой чудесный способ незаметно собирать сплетни! Небольшой жучок с усиками, отметки на которых напоминали камешки оправы очков, бился в банке, пытаясь выбраться. — Всё, вот и на вас нашлась управа, — процедила Гермиона. — Банка заколдована, так что вы не сможете превратиться в человека. А теперь я засуну вас туда, где вам самое место — в мою сумку. Кое-как вместив банку в сумку, Гермиона случайно коснулась корешка учебника по истории магии, и, взвизгнув, поспешила в кабинет профессора Бинса — экзамен! С этой Ритой Скитер всё напрочь из головы вылетело. Вообще весь день перед третьим испытанием был очень суматошным. Обстановка на экзамене была крайне фривольной: все ученики пребывали в нетерпении от ожидания последней части Турнира, а о какой сосредоточенности в таком случае может идти речь? Изредка Гермиона поглядывала на Рона, волнуясь: как-то он напишет? Тот первые минуты озадаченно разглядывал потолок, потом вроде как начал писать и под конец уже вдохновенно метил лист пергамента размашистыми строчками, высунув кончик языка от удовольствия. С экзамена Гермиона вышла последней — как всегда, — и в одиночестве направилась в Большой зал на обед. Но в главном холле её окликнули, заставив остановиться: — Гермивонна! Обернувшись, она увидела спешащего к ней Виктора Крама. Тот, бережно взяв её за руку, сказал: — Сегодня к нам приехали родители, и я хочу представить тебя своим. Пойдём. — Виктор, я не считаю, что это хорошая идея, — начала было Гермиона. В самом деле, она сейчас ужасно выглядит и не произведёт нужного впечатления на семейство Крама: пальцы и лицо в пятнах чернил, волосы всклокочены… Но Виктор даже не пожелал выслушать её возражения и потянул к стоявшим в отдалении родителям. Мистер и миссис Крам выглядели мрачновато и даже слегка надменно: оба высокие, худощавые, черноволосые, только у матери Виктора глаза были карего оттенка, а не чёрного. Нос же прославленный игрок в квиддич унаследовал явно от отца, как и кустистые брови. Виктор начал что-то медленно объяснять родителям на своём наречии, пока те с любопытством разглядывали Гермиону. Та нерешительно улыбнулась им, теребя край юбки и переступая с ноги на ногу. Ей показалось, что они нахмурились, когда Виктор что-то сказал, но она не придала этому значения. — Они рады с тобой познакомиться, — обернувшись, пояснил Виктор. — Просто они не сильны в английском. — О, я тоже рада нашему знакомству, — искренне заверила Гермиона, смущаясь под излишне пристальными взглядами матери и отца своего молодого человека. — Виктор, мне нужно в Большой зал… — Да, конечно, — кивнул он. — Я тоже должен побыть с родителями. Это неожиданный сюрприз, и я рад ему. Очень рад. — Желаю удачи на испытании, — прошептала Гермиона. Понимая, что другого повода уже может не представиться, она привстала на цыпочки и поцеловала Виктора в щёку, не решаясь на большее при его родителях, но Виктора это явно не устроило. Ничуть не смущаясь, он крепко прижал Гермиону к себе и поцеловал так, как раньше ещё не целовал. Это было куда смелее, чем всё, что он позволял себе ранее. Но только девушка успела привыкнуть, как он уже прервал поцелуй. — Теперь я точно уверен в своих силах, — пошутил Виктор, поправляя лямку её сумки. — Встретимся после Турнира. Вся красная от смущения, Гермиона поспешила в Большой зал, где, к своему удивлению, заметила миссис Уизли и Билла вместе с Гарри, Роном, Фредом, Джорджем и Джинни. На миг у неё даже сложилось ощущение, что она заглянула в «Нору». При виде Гермионы лицо миссис Уизли помрачнело, и девушка тут же догадалась, с чем это связано — та статья Риты Скитер про «коварную мисс Грейнджер» явно не пришлась по душе преданной читательнице «Ведьминого досуга». Но Гарри, правильно всё истолковав, поспешил разуверить Молли насчёт написанного стервозной журналисткой, и та мигом оттаяла, её отношение к Гермионе стало намного сердечнее. Девушка невольно вспомнила о том, с какой лёгкостью миссис Уизли перечеркнула годы дружбы с Чарити Бэрбидж — пусть у неё и были на то веские основания, — и она вздрогнула, когда мать Рона, Джинни, Фреда и Джорджа и Билла тепло её обняла. К вечеру все ученики школы начали собираться в холле. Чемпионы уже ушли в сопровождении мистера Бэгмена, и после объявления ученики принялись стягиваться к трибунам. Рядом с Гермионой и Роном присоседились Лаванда, Парвати, Дин с Симусом и Джинни с Невиллом — как обычно, впрочем. Они вместе дошли до стадиона, обращённого в огромный лабиринт, и расселись на местах. Ряд над ними заняли близнецы Уизли и их однокурсники, громко переговаривавшиеся и даже делавшие ставки на то, кто станет победителем. — Говорю вам, Крам выиграет! — То, что он словил снитч на Чемпионате, ещё ничего не значит! — А я бы на Флер поставил, даже если она не выиграет — хороша, чертовка! — Если выиграет Диггори, я съем всю вашу коробку Канареечных помадок. Выслушивать эти оживлённые споры просто не было сил, и Гермиона невольно закрыла уши руками, открыв их только когда на поле перед началом лабиринта вышли участники и Людо Бэгмен. В судейской коллегии произошли некоторые изменения: из-за исчезновения мистера Крауча его место занял сам Министр магии Корнелиус Фадж. Перси, как рассказывала миссис Уизли, подвергся допросам: оказалось, инструкции, что якобы посылал ему начальник, на самом деле ему не принадлежали. Персиваля просто водили за нос, а это значило, что ему придётся распрощаться с карьерой в Министерстве. Лабиринту, в который полагалось войти чемпионам, не было видно конца-края: он простирался на всё обозримое пространство огромной живой изгородью высотой в метров шесть, не меньше. Небо над ним приобрело иссиня-чёрный цвет и казалось натянутым покрывалом. Сейчас было довольно прохладно, и дышалось легко. После речи Людо Бэгмена чемпионы поочерёдно, согласно полученным ими очкам, вошли в лабиринт и исчезли. — Ну, вот, снова ничего не увидим, — разочарованно протянул кто-то сверху. Но Гермиона была рада ничего не видеть. Она понимала, что и чемпионам проще оставаться наедине, чтобы трибуны не сводили их с ума своими рёвом и выкриками. Однако уже через полчаса стало понятно, что сидеть просто так — неимоверно скучно. Порадовавшись, что догадалась взять с собой блокнот, девушка вывела нём: «Что ты думаешь обо всём этом?» и, поставив подпись, заколдовала листок и отправила адресату — Чарити Бэрбидж. Ответ пришёл почти незамедлительно. «Я хочу, чтобы всё поскорее закончилось, детка». Точно в этот момент над лабиринтом рассыпался сноп красных искр, и патрулировавшие границы профессора МакГонагалл и Стебль поспешили на выручку пострадавшему. Прикрыв глаза, Гермиона молилась, чтобы это оказался не Гарри — и не Виктор. Её мольбы частично сбылись: преподаватели на наколдованных носилках вынесли раненую Флер. — Быстро к врачу! — объявила профессор МакГонагалл, и несчастную девушку унесли в шатёр дежурившей неподалёку мадам Помфри. — Ну дела, — покачал головой Рон. — Первая жертва, — прошелестела бледная как полотно Джинни. — Хорошо бы, если и последняя, — прибавил Дин Томас. Но их ожидания не оправдались: спустя час снова появился сноп красных искр; на поляну вынесли Виктора Крама. Взвизгнув, Гермиона поспешила спуститься с трибуны и побежала в шатёр мадам Помфри. Её запросто пропустили: все знали, что она была «дамой сердца» Виктора Крама. Вслед ей нёсся усиленный заклинанием голос Людо Бэгмена, весёлый до тошноты: — Какой поворот событий! В лабиринте остались лишь два претендента — и оба от школы Хогвартс! Внутри шатра мадам Помфри отпаивала уже пришедшую в себя Флер. Она дрожала и молчала, отхлёбывая какой-то горький, судя по её недовольному личику, напиток. Крама пронесли чуть дальше, за занавеску, и уложили на кровать. Мадам Помфри поспешила отойти, но перед этим вверила Флер заботам Гермионы. — Потом навестишь своего возлюбленного, — сообщила медсестра, скрывшись за занавеской. Смирившись и нервничая, Гермиона присела рядом с Флер. Та вдруг отставила пустой кубок и посмотрела на соседку. — На меня напали, — сообщила она каким-то странно-потусторонним голосом. — Викто’г К’гам напал на меня. Это было больно. Очень больно. — Нет, это неправда! — ужаснулась Гермиона. — Он не мог! — Он мог! — возразила Флер. — Он подка’гаулил меня за углом и оглушил. Голова… ‘гаскалывается. — Она вздохнула и прикрыла глаза. — Зачем я только вызвалась участвовать? Подве’гла опасности Габ’гиэль… Там так ст’гашно… Так ст’гашно… Язык девушки заплетался — верный признак того, что скоро она заснёт. И точно, девушка опустилась на кушетку и прикрыла глаза. Гермиона внимательно разглядывала её, сейчас кажущуюся хрупкой и более человечной, чем обычно. В школе Флер вечно задирала нос и ходила с надменным выражением на прекрасном лице, но сейчас, как и на втором испытании, она пасовала перед проверкой на прочность. «Не может быть, чтобы Виктор напал на неё, — думала Гермиона, со страхом косясь в сторону шторки, за которой над её молодым человеком колдовала мадам Помфри. — Это невозможно! Виктор бы никогда… Никогда…» — Можете зайти, мисс Грейнджер, — позвала девушку мадам Помфри. — Мистеру Краму ничего не угрожает. Гермиона заглянула за шторку. Такой же бледный, как и Флер, Виктор лежал на больничной кушетке, но, в отличие от неё, не спал. Хотя, судя по всему, был близок к тому, чтобы заснуть. Собравшись с силами, Гермиона присела на край и сжала руку Виктора, тот поднял на неё слегка замутнённый взгляд. — Послушай меня, Гермивонна… — Виктор… — Послушай. Я творил ужасные вещи там, в лабиринте. Он действительно меняет людей. Я… мне ещё никогда не было так страшно. Я не хотел, но меня будто заставили. Я не хотел причинить боль Флер! — Он почти умоляюще посмотрел ей в глаза. — Гермивонна, я ненавижу себя за то, что подчинился чьей-то злой воле. Я… — Тише, — девушка приложила пальчики к его губам, заставляя замолчать. — Всё будет хорошо. Я верю тебе, Виктор. Только тогда он спокойно прикрыл глаза, всё ещё не отпуская её руку, и через несколько минут крепко заснул. Свободной рукой Гермиона убрала падавшие ему на лоб волосы, провела кончиками пальцев по исцарапанной щеке. Наклонилась, собираясь то ли поцеловать, то ли просто внимательнее к нему присмотреться, но их прервало появление родителей. Смутившись, Гермиона спешно выдернула руку и поспешила покинуть палатку, но её остановил резкий, скрипучий голос мистера Крама: — Вы хорошая девушка, мисс Грейнджер, — сообщил он с ужасающим акцентом. — Мы с Неведой вам очень благодарны. На большее его словарного запаса не хватило, и он, как и жена, склонился над сыном. Гермиона же вышла на свежий воздух и направилась обратно к трибунам. Судя по скучающим лицам, пока что ничего интересного не произошло. Рон подтвердил это, когда девушка села на своё место. — Ну, как там твой Вики? — спросил он насмешливо. — Всё в порядке? — В порядке, — отрывисто кивнула Гермиона, и приятель, догадавшись, что она не хочет сейчас разговаривать, отвернулся. Время тянулось с ужасающей медлительностью. Даже судьи уже поглядывали на часы, что было верным символом того, что чемпионы уже давно должны были вернуться. Трибуны шумели, показывая тем самым своё нетерпение. Прошло не меньше двух часов с начала Турнира. Гермиона нервно кусала губы, всматриваясь в монохромную зелень изгороди, скрывавшей всё происходящее внутри лабиринта. Зажгли фонарики, заиграл оркестр, чтобы как-то оживить публику. Рон стонал и вслух мечтал о сытном ужине, Лаванда и Парвати склонили головы друг дружке на плечи, дремля, Джинни что-то обсуждала с Невиллом, и, как ни удивительно, Дином Томасом. Наверху Фред и Джордж пели гимн школы — на этих оболтусов ничто не повлияет! Сама же Гермиона куталась плотнее в благоразумно захваченный с собой плащ, её нервы уже были на пределе. Почему так долго? Почему Гарри всё никак не возвращается? Но вот раздался хлопок, и на поляну перед входом в лабиринт упали двое мальчишек с ярко сверкавшим кубком голубого стекла. Оркестр, прервавшись от неожиданности, снова заиграл бодрую мелодию, Людо Бэгмен принялся что-то вещать, торопясь к героям, которые почему-то не вставали. Рон и Гермиона, равно как и остальные, приподнялись со своих мест, чтобы лучше разглядеть происходящее. — Итак, наши герои вернулись! Но кто же победитель? Кто стал обладателем нашего Кубка Турнира Трёх Волшебников? Первые ряды трибун начали о чём-то перешёптываться. Со своего места вскочил встревоженный профессор Дамблдор и ринулся к лежавшим на траве чемпионам. Ни Гарри, ни Седрик не вставали, и в этом было что-то плохое. Профессор МакГонагалл приказала оркестру замолчать, и в тишине отчётливо прозвучали слова директора: — Седрик Диггори мёртв. — Как мёртв? — переспросил Рон, беспомощно глядя на Гермиону. — Они там что, совсем рехнулись? — Дайте пройти. — К месту трагедии торопился отец Седрика, Амос Диггори. Спустя секунду над полем пронёсся его надломленный вопль, от которого всех вокруг пробрала дрожь: — Седрик! О, нет… Мой мальчик… мой мальчик… — Далее следовали истерические всхлипывания. Воздух неожиданно стал каким-то вязким и давящим, а тишина — жуткой. Лаванда и Парвати, прижавшись друг к другу, беззвучно плакали, Джинни вцепилась в Невилла, а Рон крепко сжал руку Гермионы, зовя её спуститься вниз. — Это невозможно, невозможно… — качала головой Гермиона. Амос Диггори надрывался над телом сына, и его горе эхом витало над притихшими трибунами. Профессора и судьи столпились над Гарри, потом его вывел профессор Грюм. Хромая, они скрылись в направлении школы. — Что же делать? Что же… С края трибуны им махала встревоженная миссис Уизли. По её щекам катились крупные слёзы. — Пойдёмте в больничное крыло, — только и сказала она надтреснутым голосом. Билл придерживал мать за плечи. Всё дальнейшее было для Гермионы как во сне: вот они ожидают Гарри в лазарете, вот он, измождённый, приходит вместе с Сириусом в облике пса, вот спор с Фаджем, не верящим в то, что — Мерлин всемогущий! — Тёмный Лорд возродился. Рона, Гермиону и Джинни напоили каким-то снадобьем и отправили в башню факультета. Все ученики сидели в Общей гостиной непривычно притихшие, сбившиеся в кучки по курсам. Ни о каком сне и речи не шло, и профессор МакГонагалл не разгоняла ребят, лишь сказала им, что сейчас настало очень трудное время для всех. А на следующее утро в Большом зале за завтраком — хотя никому кусок в горло не лез — профессор Дамблдор обратился ко всем ученикам с речью в память о Седрике Диггори. В зале находились ученики всех школ и факультетов, объединённые общей трагедией. — Седрик был прекрасным юношей — умным, воспитанным, трудолюбивым. Он являлся ярким олицетворением своего факультета. Все мы знали его как человека открытого и дружелюбного, полного планов и амбиций, жаждущего жизни. В этом году, сегодня, он должен был выпуститься из Хогвартса и вступить в новую взрослую жизнь. К сожалению, всё это — семнадцать лет жизни светлого, невинного Седрика Диггори — оказалось перечёркнуто одним лишь небрежным взмахом волшебной палочки. Палочки тёмного мага, чьё имя вам всем, опять же, к сожалению, прекрасно известно — Волан-де-Морта. — Зал испуганно встрепенулся. — Министерство не желает, чтобы я посвящал вас в это, но я не могу промолчать, ибо тогда подвергну вас всех такой же опасности. Итак… Трудно поверить, но когда-то этот тёмный маг был таким же учеником, как и вы все, как Седрик. Его звали Том Реддл. Я говорю вам всё это потому, что хочу предупредить: он вернулся, а с ним вернулись те тёмные времена, что когда-то пришлось всем нам пережить. Печально, что это возвращение ознаменовалось убийством невинного ученика нашей школы. Ещё я хочу вам напомнить: целью Турнира Трёх Волшебников было укрепление магического сотрудничества между волшебниками разных стран, и я надеюсь, что вы не утратите связавшие нас узы и взаимопонимание. Сейчас, перед лицом надвигающей опасности, это как никогда важно. Также я хочу сказать, — взгляд директора задержался на учениках Шармбатона и Дурмстранга, — что каждый гость этого зала будет с радостью принят в наших стенах. Сейчас мы сильны настолько, насколько едины и слабы настолько, насколько разобщены. Только доверием и взаимопомощью мы можем противостоять Волан-де-Морту. Будьте осторожны, не поддавайтесь на провокации и сохраняйте в себе человечность и милосердие — это самое важное, что я могу вам всем посоветовать. Помните: Волан-де-Морт легко калечит жизни, разрушает семьи. Помните: на месте Седрика может оказаться каждый из вас. Пусть же его смерть не будет напрасна: сплотитесь перед лицом надвигающейся опасности и не забывайте о Седрике Диггори, ученике седьмого курса факультета Пуффендуй школы чародейства и волшебства «Хогвартс». — И в такт его словам все факультетские знамёна окрасились в цвета Пуффендуя. Дом Пенелопы Пуффендуй давно мечтал об этой чести — но не такой ужасной ценой. Все студенты со значками барсука на груди были как один печальны, многие плакали, не скрываясь. И казалось, что призрак Седрика Диггори витает под потолком, теряясь в угрюмо-сером, нависшем над учениками небосводе. В то утро профессор Дамблдор говорил и о Гарри, о его роли во всём произошедшем. Сам он сидел за столом своего факультета и казался выпавшим из реальности. После все направились во двор — провожать гостей. Оправившаяся после произошедшего, но всё ещё печальная Флер поделилась планами получить работу в Гринготтсе — для неё это был шанс «улучшить свой англесский». Попрощавшись, она вместе с другими учениками уселась в карету, и та вскоре с разбега взвилась ввысь, в тёмное небо, и скрылась за нависшими тучами. — Гермивонна, можно тебя на пару слов? — Подошедший сзади Виктор Крам нерешительно потянул её за рукав в сторону. — Да, конечно. Они отошли подальше, и Виктор осторожно положил руки на её плечи. Обоим было не по себе: они знали, что скоро предстоит прощание, и страшились его. — Я счастлив нашему знакомству, — заговорил Крам, вглядываясь в лицо Гермионы. Слова явно давались ему с трудом. — Вот мой адрес. Напиши мне обязательно. Если с твоими планами на лето ничего не изменится, то приезжай к нам. Мои родители совершенно тобой очарованы. Я познакомлю тебя с Веселинкой, и… — Он прервался: Гермиона, привстав на цыпочки, обвила его шею руками и в первый раз сама его поцеловала. Неожиданно он растерялся, но потом крепко обнял её и прижал к себе. — Я буду очень скучать, — прошептала Гермиона, сжимая вверенную ей бумажку с адресом. — Жди моего письма. Когда они вернулись к друзьям, Рон решился попросить у своего кумира автограф, и тот, удивившись, расписался на листке пергамента, после чего вместе со всеми своими соучениками направился на корабль. Чуть раньше Виктор пояснил, что судном всегда управляли сами студенты, в то время как Каркаров сидел в своей каюте. Корабль распустил паруса и, покачиваясь на волнах, пересёк Чёрное озеро, после чего скрылся в его глубоких водах. Вот всё и закончилось. На следующий день, выдавшийся солнечным и тёплым, все ученики покинули Хогвартс. Гарри, Рон и Гермиона заняли одно купе и большую часть пути проделали в одиночестве. Гермиона рассказала друзьям о поимке Риты Скитер и продемонстрировала им банку. Она сама не знала, что ей делать с пойманной журналисткой, но пока что на волю отпускать её не собиралась. В разгар беседы о методах собирания сплетен Ритой Скитер в купе нагрянули Малфой, Крэбб и Гойл. На этот раз молчать никто не собирался, а потому Гарри, Рон и Гермиона незамедлительно наставили палочки — правда, не все успели сказать вслух заклинания: неожиданно раздался треск, как будто кто-то поджёг петарды или хлопушки. Когда дымок развеялся, на пороге купе проявились Фред и Джордж Уизли, с кончиков палочек которых слетали искры на искалеченных разнообразными заклятьями слизеринцев. — Мы решили, что неплохо бы было проследить за этой троицей, — объявил Джордж. — У них вечно что-то тёмное на уме. — И, как видно, правильно сделали, — прибавил Фред, небрежно прислонившийся плечом к косяку. — Ну, что, вытащим это отсюда? После они уселись играть в карты и играли до самого прибытия. Фред и Джордж рассказали троице, что за тайны скрывали весь этот год: оказалось, Людо Бэгмен отдал им выигрыш после ставки на Крама на Чемпионате лепреконским золотом, которое тут же исчезло, а долг возвращать не собрался, так как сам был в силках у гоблинов. — Он разорился на азартных играх, — сообщил Джордж. — И сбежал сразу после Турнира, — продолжил Фред. Так что на одну тайну стало меньше. По прибытии Гермиона и Рон первыми вышли из купе, а Гарри задержался с близнецами. Собрались на платформе кучкой и вместе перешли барьер, за которым их ожидали — на отдалении друг от друга — Вернон Дурсль, миссис Уизли и родители Гермионы. Девушка попрощалась с матерью семейства Уизли и с ребятами, отметив странную перемену в настроениях близнецов, и поспешила к родителям, тут же заключившим свою дочь в крепкие объятия. Только теперь всё пережитое с новой силой нахлынуло на Гермиону, и она едва сдержала набежавшие на глаза слёзы. Столько всего случилось, осталось в памяти, изменилось… — Пора домой, Гермиона, — сказал отец, в то время как мать поцеловала дочь в макушку. — Пора домой. Четвёртый курс обучения подошёл к концу, и Гермиона чувствовала, что дальше всё будет ещё сложнее.