А небо по-прежнему голубое...

Профессор Амбридж — Неожиданная идея и её реализация — Встреча в «Кабаньей голове» 2 сентября 1995 года — 7 октября 1995 года. Этого, конечно, следовало ожидать, особенно после всего случившегося на финальном испытании Турнира, и всё равно сложившаяся в школе обстановка угнетала, и Гарри, Рон и Гермиона столкнулись с ней в самые первые учебные дни. Главным из неприятных открытий стала реакция однокурсников. Видимо, за лето они, дезориентированные и так и не осознавшие истинного положения вещей, подверглись влиянию публикаций «Ежедневного пророка», так как теперь почти каждый взгляд в сторону Гарри и его друзей был напряжённо-недоверчивым. Многие попросту сторонились «помешанного Поттера», и в людных коридорах или на уроках это было особенно явно. Рон относился к этому с привычным ему равнодушием, справедливо полагая: «Это их проблемы, не наши. Посмотрим, что они скажут, когда Сами-знаете-кто постучится к ним в дверь. Иначе они не поверят, и не нужно тратить время и силы, чтобы доказывать что-либо людям вроде Симуса». Гермиона была отчасти согласна с такой позицией, особенно после разговора, произошедшего утром первого школьного дня. — Ты летом с Гарри была? — спросила Лаванда во время утренних сборов, завивая волосы перед зеркалом. — Это правда? — подхватила Парвати, разыскивавшая в чемодане мантию. — Ну, то, что он говорил после Турнира? — По-моему, «Пророк» прав, и Гарри просто привлекает к себе внимание. — Что? — воскликнула Гермиона, до глубины души поражённая словами девушек. — Как вы можете так говорить? — Она с неосознанной силой сжала значок старосты, который собиралась прикрепить к мантии. — А что здесь такого? — пожала плечами Лаванда, не отворачиваясь от зеркала. — Эта история очень тёмная и выглядит подозрительно, согласись. Неудивительно, что теперь сложилось несколько версий. Мои родители, например, верят «Пророку» и министру, а не какому-то там мальчишке, пусть и «прославленному герою». Твои тоже, Парвати? Парвати отвечать не торопилась, задумчиво разглаживая найденную школьную форму. — Мы не уверены, — наконец, ответила она. — Потому-то я и спросила у тебя, Гермиона. Ты ведь его лучшая подруга… — Без пяти минут невеста, — ехидно ввернула Лаванда. — Интересно, твой болгарский поклонник в курсе ваших «дружеских отношений»? Или вы уже расстались? Этот разговор порядком разозлил Гермиону. Крайне возмущённая, она повернулась к соседкам по комнате и резко сказала: — Знаете, что? Я бы посоветовала вам не лезть не в свои дела и поменьше обсуждать всех в своём уютном дуэте. Ваше дело верить или не верить Гарри, но не смейте выставлять его лгуном и говорить о том, чего не знаете наверняка, ясно? После чего, кое-как расчесав всклокоченные волосы, поправив форму и захватив заблаговременно собранную сумку с учебниками, девушка покинула спальню. Лаванда задела за живое, упомянув Виктора, но задела ещё больше своим недоверием к Гарри. Да, невозможно не согласиться с тем, что его появление с телом Седрика и рассказы о возвращении Того-кого-нельзя-называть выглядели двусмысленно и пугающе, но ведь если подумать, то это — Гарри! Гарри, которому нет резона лгать; Гарри, чьи родители погибли от рук убийцы Седрика. Как можно верить россказням «Пророка», выставляющим его помешанным психопатом? Словом, кипевшая от гнева Гермиона своим появлением напугала первокурсников, ожидавших старосту в Общей гостиной, но всё же сумела взять себя в руки и успокоиться. Однако мысли о том, что пропаганда «Пророка» зашла слишком далеко, вернулись на уроке профессора Амбридж. Урока этого Гермиона ждала, между прочим, с нетерпением, особенно после речи новой преподавательницы на традиционном вечере по случаю начала учебного года. Тогда Долорес Амбридж позволила себе дерзость перебить директора, после чего вещала о вещах, не пришедшихся Гермионе по душе. Неизвестно, разгадали ли другие ученики подлинный смысл её витиеватых речей, но лично мисс Грейнджер для себя кое-что выяснила. Например, то, что Министерство с неприкрытой наглостью вмешивается в дела Хогвартса, назначая своего ставленника на столь важный преподавательский пост. Защита от Тёмных искусств должна стать приоритетным предметом в нынешние тёмные времена, но, судя по всему, Долорес Амбридж не собирается уделять ей много внимания. С трудом верилось, что педагог, обладающий непроизвольно отталкивающей внешностью и говорящий о том, что «Прогресс ради прогресса поощрять не следует», может научить их чему-то дельному. Наверное, именно из-за таких размышлений Гермионе так не терпелось посетить первый урок профессора Амбридж: отчасти чтобы увериться в своих мыслях и отчасти чтобы в них разувериться, если такое вообще возможно. Разувериться не удалось, и это стало ясно, едва звон колокола возвестил о начале урока, и профессор Амбридж, приподнявшись со своего места за учительским столом, обвела класс долгим пристальным взглядом, при этом растянув губы в ухмылке, исказившей её обрюзглое лицо с выпуклыми бесцветными глазами. Преподавательница по-девичьи хихикнула, движением волшебной палочки запирая дверь в кабинет, и Гермиона поняла, что была права в своём мнении о Долорес Джейн Амбридж, а значит, следующие полтора часа будут очень долгими… — Невероятно! — позже бушевала девушка по дороге в Общую гостиную после ужина. — Тоже мне «преподаватель». Она ведь запретила нам использовать магию! Это… это абсурдно! — А кое-кто ещё мне советовал быть осторожнее в высказываниях на её счёт, — устало укорил подругу Гарри. Гермиона смерила его гневным взглядом и отвернулась, называя пароль портрету Полной Дамы. Прошедший урок оказался крайне отвратительным. Долорес Джейн Амбридж ясно дала понять, что политика Министерства исключает использование магии на таком важном уроке, как Защита от Тёмных искусств. Тезисы, выведенные ею на доске, служили лучшим тому подтверждением. Сначала Гермиона подумала, что это какая-то шутка. Ну нельзя же всерьёз изучать Защиту исключительно в теории! Нужна практика! Она попросту необходима в эти тёмные времена! А что в итоге? Министерство желает оставить волшебников беззащитными, ибо в его концепцию не вписывается возвращение Того-кого-нельзя-называть. Самодовольные трусливые лжецы, закапывающие головы в песок как страусы, чтобы не видеть того, что уже произошло; чтобы не видеть надвигающейся опасности! Свой пыл по совету друзей девушка направила на домашнее задание, которое, несмотря на первый день учёбы, поражало своим объёмом. Расписывая эссе для Снейпа, Гермиона пришла к выводу, что всерьёз опасается завалить практическую часть экзамена по Защите от Тёмных искусств. Закончив с уроками, староста решила отвлечься вязанием, которым занялась совсем недавно. Миссис Уизли ещё во время нахождения в особняке на площади Гриммо несколько раз показала Гермионе, как управляться со спицами, и девушка тут же взялась за дело. У неё появилась неплохая идея по освобождению домовых эльфов. «Если эльфы сами не хотят свободы, заставим их принять её», — не очень-то справедливо, если по сути, рассудила мисс Грейнджер и принялась вязать шапки. То, что они не были похожи на данный аксессуар в виду неопытности Гермионы в вязании, было только на пользу. Сегодня вечером удастся выяснить, клюнут ли школьные домовики на эту хитрую приманку. «Возможно, это немного нечестно, но пока им не показать свободу, они не поймут, что это такое. И потом, я ведь действую из благих побуждений…» Из благих же побуждений она, уже собираясь уходить спать, отчитала Фреда и Джорджа, затеявших какие-то эксперименты на первокурсниках. Братья явно не восприняли угрозы Гермионы всерьёз, зато ехидно прокомментировали явное нежелание Рона, тоже являвшегося старостой, помогать своей коллеге, в результате чего девушка, рассерженная сверх меры, удалилась, напоследок пригрозив тем, что расскажет о деятельности близнецов миссис Уизли. Их неприятно удивлённые такой реакцией лица были последним, что осталось перед глазами Гермионы, провалившейся в глубокий сон. Следующие дни были немногим лучше. Лаванда демонстративно сторонилась свою соседку по комнате и даже изменила привычке подолгу болтать с Парвати, которая явно разрывалась между желанием узнать у Гермионы версию Гарри о том, что произошло, и солидарностью с подругой. Симус, на которого явно произвело впечатление «выступление» Гарри, вступившего в спор с Амбридж на первом уроке Защиты от Тёмных искусств, тоже колебался, особенно после заверения Полумны Лавгуд и Эрни Макмиллана о том, что они на стороне Дамблдора — а значит, и Гарри. Из-за этого выступления, кстати говоря, Гарри наказали, и он был вынужден остаток недели ходить на «отработки» к Долорес Амбридж, заставившей его, как это ни удивительно, просто писать стандартные строчки. Гермиона справедливо ожидала от неё большей пакости. К тому же Рон вечерами где-то пропадал, из-за чего Гермиона коротала время за вязанием. Зато у неё появилась возможность практиковаться, и отныне шапки уже не слишком напоминали «вязаные мочевые пузыри», как нелестно выразился Рон. В Общей гостиной теперь было относительно тихо: близнецы или перестали проводить свои «эксперименты», или делают это тайно — в любом случае больше истекающих кровью или падающих в обморок первокурсников Гермиона не видела, чему была очень рада. Девушка небезосновательно полагала, что причиной этого стала её угроза написать миссис Уизли, ведь мать всегда была некой «Ахиллесовой пятой» Фреда и Джорджа: надавишь на неё — и они как шёлковые. В пятницу вечером проходили испытания — на место ушедшего из команды Оливера Вуда требовался вратарь. Гермиона буквально накануне узнала от Гарри о том, что Рон будет пробоваться, и решила поддержать приятеля, что пошло бы ему на пользу, если учесть, что самого Гарри не будет из-за наказания у Амбридж. Поэтому девушка, захватив с собой книгу, отправилась на стадион. К её удивлению, рядом с ней через минут пятнадцать уселись Парвати и Лаванда. Их-то что заставило идти сюда? Они обе в квиддиче смыслили не больше Гермионы; их скорее интересовали игроки мужского пола, нежели суть игры. Смерив соседок неприязненным взглядом, Гермиона плотнее закуталась в плащ — вечерний ветер пробирал до костей — и уткнулась в книгу, прислушиваясь к комментариям Ли Джордана, объявлявшего каждого претендента на пост вратаря. — Я слышала, Рон хочет стать вратарём, — как бы между прочим обмолвилась Лаванда, разглядывая себя в зеркальце. — Это правда, Гермиона? Удивившись той лёгкости, с которой Лаванда из собственных интересов закрыла глаза на их ссору, Гермиона нехотя к ней повернулась. — Да, — отозвалась девушка, заметив при этом, что по губам Лаванды скользнула лукавая усмешка. — Тебе-то какое дело? — Да брось, Гермиона, — Лаванда деланно рассмеялась. — Уж кому как не нам знать, что игрокам в квиддич стоит уделять повышенное внимание, ведь они того стоят. — Она подмигнула, явно намекая на Крама. — Знаешь, если Рона примут, он, возможно, заинтересует меня… — А если провалится, то ты продолжишь его игнорировать? — ехидно осведомилась Гермиона, чувствуя, как ею овладевает злость. Она терпеть не могла девиц вроде Лаванды, для которых человек представляет интерес или из-за того, что может быть чем-то полезен, или из-за того, что на него обращают внимание. — Он сам по себе был бы ничего, но участие в команде прибавит ему очков, — небрежно ответила Лаванда. Её внимание привлекли кружившие над стадионом Фред и Джордж, являвшие собой идеальный тандем загонщиков, и она обменялась с Парвати взглядами. — У него такие классные братья, — обронила девушка томно. — Если бы не их отношения с Анджелиной Джонсон… Я слышала, — Лаванда понизила голос, — что у них… Как бы выразиться… «любовь на троих». Парвати ахнула, стыдливо прижав ладошку к губам и округлив глаза. От столь фальшивой реакции Гермиону едва не стошнило, и она отвернулась, не желая больше быть пассивным участником подобных обсуждений. Соседки по комнате, теснее прижавшись друг к другу, принялись шёпотом обмениваться мыслями по поводу близнецов Уизли и Анджелины Джонсон, и до Гермионы всё равно долетали некоторые их фразочки вроде: «Ну, они семикурсники, им вроде как можно…» или: «Интересно, как долго это продлится?» Если Фред и Джордж и были в курсе подобных сплетен, то их появление никоим образом не провоцировали, а с Анджелиной общались исключительно на тренировках, как было известно Гермионе. Словом, речи об их «любви на троих» даже не шло. Непонятно, откуда такие мысли могли появиться у Лаванды и Парвати, проявляющих чересчур уж живой интерес к чужой личной жизни. Но вот Ли Джордан громко объявил выход Рона, и сокурсницы наконец-то замолчали, с интересом уставившись на вышедшего на поле юношу, выглядящего особенно нескладно в форме на несколько размеров больше. Приосанившись, Гермиона выкрикнула: — Давай, Рон! Ты справишься! Лаванда и Парвати тут же оглянулись на неё, но девушка внимания не обратила, старательно подбадривая приятеля. Оседлав новую метлу, он взмыл в небо и застыл в воздухе перед тремя вратарскими кольцами. Дальше всё было только за ним, и во время испытания Гермиона взволнованно кусала губы, следя за охотницами в лицах Алисии, Кэти и Анджелины, бомбардировавших Рона квоффлами. Фред и Джордж между тем подлетели к трибунам как раз возле сидевших пятикурсниц, отвлекая тем самым их внимание. — А Ронни неплохо справляется, — отметил Джордж после того, как Рон особенно удачно отбил атаку Алисии. — Но зря он в команду сунулся. — Это ещё почему? — прищурилась Гермиона, непроизвольно придвинувшись ближе к краю трибуны, у которого зависли близнецы. — Не с его комплексами лезть в такую игру, — ответил Фред, мрачно следя за тем, как младший брат выронил пойманный было квоффл из рук, и лицо его слилось по цвету с мячом. — Любая атака на него как на члена нашей команды, и он не выдержит. — Что это ещё за «атака»? — поинтересовалась Гермиона достаточно агрессивно: ей не понравились слова Фреда. — А то ты не знаешь, Грейнджер? — удивился юноша. — Неужели не видела, как слизеринцы караулят нас в коридорах? То подножку поставят, то заденут плечом, то отмочат второсортную шуточку собственного сочинения… В общем, выводят из строя всеми возможными средствами, — пояснил Джордж. — И с самоконтролем Рона он станет для нас сплошной проблемой, — подвёл итог Фред. Тут девушка досадливо закусила губу. Да уж, близнецы правы: Рон всегда болезненно воспринимал насмешки на свой счёт, а на членов команды слизеринцы действительно часто нападали — не раз и не два Рон и Гермиона были тому свидетелями, когда объектом становился Гарри. — Уизли и Уизли! Живо на поле! — заорал в рупор Ли Джордан, явно выполняя приказ Анджелины. Братья, шутливо отсалютовав Гермионе и её сокурсницам, поспешно смылись и на подлёте к земле что-то ободряюще крикнули Рону, уже спустившемуся и направлявшемуся в сторону трибуны, где сидели все участники. По итогу всех «выступлений» Анджелина предпочтение отдала Рону; тот тут же издал воинственный клич и ринулся по трибунам наверх, где сидела Гермиона. Лаванда и Парвати, ставшие свидетельницами живописной сцены — Рон порывисто обнял подругу, явно не в силах сдержать эмоций, написанных на его выразительной веснушчатой физиономии, — тоже поздравили новоявленного вратаря, при этом посмеиваясь, на что юноша внимания даже не обратил. — Фред и Джордж обещали закатить вечеринку, — обрадовано вещал Рон по пути в замок. — Вот Гарри удивится, когда узнает! Не завидую я ему — сидеть у Амбридж… — Его передёрнуло. — Нет, ну ты видела, как я отбил тот удар? — Вечеринку? — прищурилась Гермиона. Из всего сказанного её, похоже, заинтересовала лишь очередная попытка нарушить школьные правила. — Естественно, Грейнджер! — Не каждый же день младший братец становится вратарём! Фред и Джордж присоединились к парочке с мётлами наперевес. Кто-то из них хлопнул Рона по плечу. — Добро пожаловать, — хором воскликнули они. — Готовься к тому, что вратарю несладко приходится… — Квоффлом могут в лицо заехать… — Или бладжером по почкам… — Ты теперь будешь мишенью не хуже Гарри… — Так что держись! Хохоча, они ушли вперёд, а Рон обеспокоенно пробормотал, глядя им вслед: — Это ведь они не всерьёз, верно? В ответ Гермиона лишь зевнула: в последнее время она допоздна засиживалась в гостиной, занятая вязанием, и поэтому выспаться удавалось не всегда. Вот и сейчас навалилась усталость — навалилась настолько, что девушка не смогла даже как следует отчитать Фреда и Джорджа, что входит в её обязанности старосты, и те закатили балаган на полную катушку. Нет, за рамки дозволенного веселье не вышло, но и тихими посиделками назвать это было нельзя. Впрочем, Гермиону очень скоро сморил сон, а разбудило появление Гарри, который встревоженно поделился с нею опасениями по поводу Амбридж: во время отработки у неё шрам неожиданно пронзила боль. Могла ли Амбридж быть под контролем Того-кого-нельзя называть, как когда-то — Квиррелл? Нет, маловероятно. Она ведь всё-таки работает в Министерстве, какой бы стервой она ни была… Градус настроения в последние дни неумолимо падал: в «Ежедневном пророке» мимоходом публиковались новости о том, что известно местонахождение Сириуса Блэка и что был пойман Стерджис Подмор — один из членов Ордена Феникса (о чём Министерство, конечно, не могло знать). К тому же в свет вышел Декрет об образовании, согласно которому Долорес Джейн Амбридж назначалась Генеральным инспектором Хогвартса. Это означало, что теперь в её власти инспектировать каждый урок и решать, пригоден ли преподаватель и отвечает ли требованиям к своей должности. Новость эта явно не предвещала ничего хорошего, как справедливо рассудила Гермиона. Гарри её точку зрения полностью поддержал в виду того случая на отработке у Амбридж. В статье, напечатанной всё тем же «Пророком», упоминалось, что у Министерства имеются сомнения насчёт состоятельности Альбуса Дамблдора в качестве главы школы. — Амбридж точно метит в директорское кресло! — негодовала Гермиона, сердито запихивая злополучный номер «Пророка» в сумку. — Как будто мало ей тех законопроектов, из-за которых люди вроде Люпина не могут спокойно жить! Это… возмутительно! Гарри на этот раз промолчал, и Гермиона поняла, в чём причина: не далее как вчера вечером, когда их троица допоздна засиделась в Общей гостиной, к ним заглянул Сириус, воспользовавшись каминной сетью. Это было очень рискованно, о чём ребята прямо ему сказали. Тот заботы о своей безопасности не оценил. Понятно, что ему хочется вырваться из клетки ненавистного дома, но и очертя голову бросаться в разного рода авантюры совсем не стоит, тем более что в «Пророке» уже появилась заметка о том, что Министерство догадывается о местоположении Сириуса Блэка — «Он прячется в Лондоне». Наверняка руку к этому приложил Люциус Малфой, видевший Сириуса в облике собаки на вокзале. Чуть позже в тот же день Амбридж проинспектировала урок Трелони (Гермиона в то время была на нумерологии), после чего отыгралась на несдержанности Гарри, заработавшего тем самым ещё неделю дополнительных занятий в её «уютном» кабинете. Словом, обстановка складывалась неприятная. Амбридж посетила уроки профессоров МакГонагалл и замещавшей Хагрида Граббли-Дерг и, видимо, возомнила себя почти что хозяйкой школы. Невыносимо было видеть её жабью физиономию, слышать тоненький сюсюкающий голос, больше подходящий уменьшенной копии Лаванды Браун. Лаванда, кстати говоря, начала проявлять куда больше внимания к Рону и часто расспрашивала Гермиону о нём, попыток для сближения, тем не менее, не предпринимая. Желая поделиться своими мыслями и опасениями, Гермиона решилась написать Виктору. Письмо она составляла долго и очень тщательно, чтобы в его содержании никто посторонний не мог усмотреть ничего преступного. Ей было необходимо выговориться хоть кому-то, выплеснуть своё негодование. У Гарри хватало своих проблем, Рон увлёкся тренировками в команде, воодушевлённый тем, что его приняли, а Чарити предупредила, что пока что будет занята в Ордене. Так что Виктор Крам оставался единственным, кто мог понять Гермиону и выслушать, пусть и на расстоянии. Ответ пришёл достаточно быстро и немного улучшил настроение девушки. Глядя, как величавая сова болгарина приводит в порядок слегка растрёпанные после перелёта перья, Гермиона пробегала взглядом ровные, аккуратно-педантичные строчки послания, подбадривавшего и советовавшего взять ситуацию в свои руки. «Что мешает вам потренироваться самостоятельно? Уверен, что правилами школы это не запрещено. Устройте нечто вроде кружка или дополнительных занятий. Нельзя бросать ситуацию на самотёк в преддверии важных экзаменов». Идея показалась Гермионе стоящей. В самом деле, а что, если попробовать учиться самостоятельно? Они с Роном помогали Гарри перед Турниром и вполне успешно разучивали вместе с ним всякие полезные заклинания. Возможно, к ним захочет присоединиться кто-либо ещё… Весь день Гермиона обдумывала свою идею, не решаясь заговорить на её счёт с Роном: видимо, у него снова что-то не ладилось на тренировках, и с последней тем вечером он вернулся мрачнее тучи. Девушке оставалось лишь проводить приятеля, направившегося в спальню, долгим взглядом. Находясь в своеобразном одиночестве, она решила написать ответ Виктору и как раз обдумывала, как же завершить послание, когда рядом с ней приземлилась взрыв-петарда, которой перекидывались близнецы Уизли, уже сменившие спортивную экипировку. Погрузившись в свои мысли, Гермиона даже не замечала шума, который производили Фред и Джордж, вовлекавшие в свою игру всё больше и больше народа. «Хорошо хоть оставили в покое первокурсников», — подумала Гермиона, с опаской глядя на шипевшую в соседнем кресле петарду. За снарядом уже поспешил один из близнецов, пропустивший передачу в свою сторону. Схватив петарду, Фред — это был вроде бы он — подмигнул Гермионе и снова вернулся к компании друзей-старшекурсников, где веселье вновь возобновилось. Покачав головой, Гермиона вернулась было к письму, но потом невольно подняла глаза, искоса наблюдая за семикурсниками. Увлечённые дурацкой забавой, они не обращали внимания ни на что вокруг и словно не замечали сидевшую в отдалении Анджелину, державшуюся особняком в присутствии близнецов. Неожиданно Гермиона задумалась о том, откуда Лаванда и Парвати вообще взяли слухи о «любви на троих». За последнее время не было ни одного повода! Или… Кончик пера, застывшего на пергаменте, продырявил лист письма, когда кто-то из близнецов метнул петарду прямо в Анджелину, которая с реакцией истинного игрока в квиддич схватила снаряд. Старшекурсница прищурилась, отвлекаясь от карты, на которой делала тактические пометки для предстоящей игры, и смерила веселившихся хмурым взглядом, поигрывая пойманной петардой. От толпы тут же отделился один из близнецов и, остановившись перед девушкой, что-то сказал, при этом молитвенно сжав руки на груди в знак шутливого раскаяния. До Гермионы донёсся ворчливый ответ Анджелины: — Я бы с большим удовольствием затолкала эту петарду тебе или твоему братцу сам знаешь куда… Тут её нагло перебили, что-то шепнув, после чего оба спорщика уставились на Гермиону, тут же поспешившую перевести глаза на игравших в «волшебные шахматы» третьекурсников. — Да, пожалуй, Гермиона страшна в гневе, — сообщила Анджелина как-то оценивающе и даже не пытаясь понизить голос. — Ладно уж, живите. — Она протянула петарду своему собеседнику. — Но ещё хоть раз что-нибудь из вашего арсенала окажется в опасной от меня близости, я… Тут петарда с громким хлопком взорвалась, окатив обоих дождём из конфетти под смех всех собравшихся. — Наша новая разработка, — гордо объявил Фред или Джордж, за что тут же получил неласковый толчок от Анджелины. — А за демонстрацию с тебя штраф, так что пошли. — Он схватил не особо сопротивлявшуюся девушку и потянул за собой к однокурсникам, позволяя Гермионе снова остановить взгляд на их компании. «Что это значит — «Гермиона страшна в гневе?» — сердито подумала староста, нахмурившись. — При чём я тут вообще?» В связи с этими мыслями вспомнился один недавний эпизод первого учебного дня. Тогда Гермиона не сумела сдержать удивления, когда узнала от Гарри, что капитаном сборной Гриффиндора назначили Анджелину. Ей казалось, что у любого из близнецов было куда больше шансов, о чём она тихонько обмолвилась во время обеда в Большом зале. К несчастью, проходившая мимо Анджелина услышала её слова и тут же едко прокомментировала их: — Очень польщена твоей верой в мои силы, Гермиона. Думаю, ни одного из этих оболтусов, — она указала на разом поднявших головы Фреда и Джорджа, — не назначили по одной лишь простой причине: они бы развалили команду со своим безответственным отношением к серьёзным вещам. Советую тебе воздерживаться от подобных высказываний, ведь ты, я так понимаю, мало что смыслишь в квиддиче. Могла бы поддержать меня хотя бы из женской солидарности, — неожиданно подмигнула Анджелина и ушла, так и не дав понять, разозлилась ли она или же просто примеряет на себя резкий капитанский тон. Обычно семикурсница никогда не грубила Гермионе, они вообще не особо часто общались, и потому вспышка гнева с её стороны была для мисс Грейнджер в новинку. Она непонимающе уставилась на Гарри и Рона, чувствуя себя неловко от того, что свидетелями сцены стали Фред с Джорджем. Те, к их чести, промолчали, буркнув лишь: — Какая муха её укусила? — Если она будет вести себя так на каждой тренировке, они превратятся в сущий кошмар. Переговариваясь, близнецы ушли, оставив Гермиону наедине с её смущением и непониманием. И кто её вообще тянул за язык?.. Впрочем, тем же вечером Анджелина, проходя мимо старосты, бросила: «Я не в обиде. Забудь о том, что я тебе наговорила, Гермиона» и даже позволила себе улыбнуться. Но всё равно чувствовалось какое-то напряжение в её поведении, из-за чего Гермиона испытывала некоторую неловкость, вспомнившуюся и сейчас. Она вздрогнула, перехватив направленный на неё задумчивый взгляд со стороны одного из близнецов. Смутившись, девушка уже в который раз отвела глаза от беззаботно смеявшихся старшекурсников и полностью сосредоточилась на письме. Когда Общая гостиная опустела, к Гермионе спустился Рон, кажется, более-менее пришедший в себя. Вместе с его приходом Гермиона как раз закончила письмо, и к ней снова вернулись мысли о кружке по обучению Защите от Тёмных искусств, особенно когда приятель упомянул Амбридж. — Эти отработки у Амбридж — настоящая пытка! — проворчал Рон, растянувшись в кресле. — И как Гарри только держится? — Не преувеличивай, это всего лишь строчки, — не согласилась Гермиона. — «Всего лишь строчки»? — передразнил приятель. — Да она же каждый вечер ему руку вспарывает! Задумавшаяся было Гермиона повернулась к Рону с выражением крайнего ужаса на лице. — Она — что? От её внимания не укрылось, что Рон досадливо поморщился — явно по просьбе Гарри не желал ничего говорить, а теперь проболтался. Внутри тут же поднялась волна ярости и бессильной злобы. — И долго вы собирались молчать? — прошипела Гермиона, отодвинув свиток письма, когда Рон всё же рассказал ей всё про пытки Амбридж. — Уму непостижимо! Она же… Она же издевается над учениками! Это нельзя оставить просто так! Сейчас, подожди… Спустя полчаса Гермиона вернулась из больничного крыла, куда ходила за настойкой растопырника, и, заметив озадаченный взгляд Рона, пояснила: — Это уменьшит боль от порезов. Я читала в одной книге, — прибавила девушка, размещая миску на столике, под которым калачиком свернулся Живоглот. — Надо что-то делать. — Тебе нечем заняться? — не понял Рон, явно сонный. — Шапки уже не устраивают? — Нет, я не это имела в виду. Я про Амбридж. Нельзя позволять ей творить свои грязные делишки в пределах нашей школы. Посмотри, что она делает, прикрываясь именем Министерства! Я уверена, она — очень страшная женщина, и пусть её внешний вид тебя не обманывает. — И что ты предлагаешь? — спросил Рон, потягиваясь. — Отравить её? Гермиона нахмурилась, старательно сдерживая невольную усмешку. — Пожалуй, сработало бы, но этой змее хватит её природного яда, — заметила девушка мрачно. — Нет, нужно кое-что другое… Она не договорила — в проёме появился Гарри, медленно шедший после отработки. При виде друзей он заметно приободрился и направился к ним, придерживая пораненную руку. Ни о чём его не спрашивая, Гермиона протянула другу миску с настойкой растопырника, игнорируя желание отчитать его за обман. Гарри и без того тошно, это ясно видно. Глядя, как приятель купает кровоточащую руку в настойке, Гермиона ещё сильнее убедилась в необходимости противостояния Долорес Амбридж. Уверенная в том, что друзья поддержат её, она осторожно заговорила, предлагая возникшую у неё благодаря Виктору идею самостоятельных тренировок. И Гарри, и Рон поначалу восприняли слова Гермионы в шутку, но потом Рон согласно кивнул, поддерживая подругу и одобряя её идею. Только вот Гарри всё это не пришлось по вкусу, из-за чего он сорвался, отрицая все аргументы, которые приводили Рон и Гермиона, перечисляя его успехи. Ясно было, что пока что Гарри не согласится им помогать, нужно дать ему время всё хорошенько обдумать. Напоследок, уходя спать, Гермиона попросила его принять к сведению возникшую идею, надеясь, что Гарри всё же согласится. До этого разговора она была убеждена в том, что приятель с готовностью поддержит её инициативу, желая заниматься тем, что у него действительно получается, желая насолить Амбридж. Гарри действительно демонстрировал хорошие успехи в заклинаниях — в конце концов, только ему удаётся создавать Патронуса, а это очень мощная магия. С его практическими навыками и с теорией, изучаемой Гермионой, они могли бы хорошо попрактиковаться в Защите от Тёмных искусств. Но после вспышки гнева в тот вечер Гермиона поняла, что для Гарри всё это не игрушки, что в некоторых случаях всё зависело вовсе не от него и его умений. Однако это же он разогнал дементоров на третьем курсе! И это он справился с драконом, пусть и с подсказкой, он одолел василиска… Он вовсе не какой-то там всесильный волшебник, что бы о нём ни думали. И всё же он мог бы многому научить тех, кто согласился бы поучаствовать в их «кружке». Следующие дни Гермиона даже не заговаривала о своей идее, делая вид, что ничего не произошло, терпеливо выжидая удачного момента. На уроках Амбридж она больше не провоцировала преподавательницу, но вовсе не от страха — просто было бы глупо идти на открытый конфликт, как то делал Гарри. Нужно действовать тайком, не привлекая к себе внимания — тем эффективнее будет результат. Правда, ничто не мешало Гермионе обсуждать свою идею с Роном, которому она пришлась по душе. Он с блаженным видом представлял, как однажды превратит Амбридж в большую и жирную жабу («Сначала с трансфигурацией мыши разберись», — осадила его тогда Гермиона). Оба ожидали удобного момента, чтобы снова попробовать уговорить Гарри, и пока что ушли с головой в горы домашних заданий, задаваемых преподавателями «в преддверии экзаменов», до которых было больше половины учебного года. Погружённая в свои заботы, Гермиона бы даже не вспомнила о собственном дне рождения, если бы рано утром её не разбудила почтовая сова Виктора Крама. Подарком Виктора оказалась книга — труды одного болгарского историка-волшебника, описывавшего средневековый период становления магического сообщества. Книга была по-настоящему раритетной, и потому Гермиона поначалу даже хотела отказаться от столь дорогого подарка, но приписка в открытке настоятельно рекомендовала этого не делать. В итоге подарок был бережно уложен под подушку для дальнейшего прочтения, а настроение Гермионы поднялось, что не укрылось от внимания соседок по комнате. — Это ведь сова Виктора Крама? — сонно спросила Лаванда, с трудом оторвав голову от подушки, когда Гермиона открыла окно, впуская пернатого почтальона. — С днём рождения, кстати. — Ага, — присоединилась Парвати, зевая. — Вы с ним до сих пор вместе? Проигнорировав их вопросы, Гермиона покинула спальню. Теплота, затопившая её после подарка Виктора, исчезла. «"До сих пор вместе?" А можно ли назвать отношениями то, что сейчас происходит между нами? Как долго они вообще будут продолжаться?» — Ну, ты ведь его любишь, — то ли спросил, то ли заявил внутренний голос. «Очень трудно быть уверенной в этом, находясь на огромном расстоянии», — мысленно вздохнула Гермиона. Внутренний «разговор» пришлось отложить — внизу, в Общей гостиной, её уже поджидали друзья, и Гермиона улыбнулась им, прогоняя охватившую её паническую дрожь от неожиданно нагрянувших мыслей. Весь день она старательно отгоняла от себя все размышления о Викторе Краме, отчего-то страшась их, и полностью сосредоточилась на уроках, обязанностях старосты и домашней работе. Девушка с головой ушла в эссе для профессора Бинса, пока Гарри и Рон корпели над дневником сновидений для Трелони, а потому насмешливый оклик испугал её. Ойкнув и из-за этого поставив кляксу на пергаменте, Гермиона подняла голову и увидела близнецов Уизли, остановившихся у облюбованного троицей уголка. Лица у обоих были загадочными, и они что-то прятали за спинами. Живоглот, до того игравшийся со скомканным листом черновика, замер, как и его хозяйка, настороженно — или же заинтересованно — глядя на старшекурсников. Гарри и Рон тоже оторвались от работы. — Поздравляем, — грянули хором старшие братья Рона, отчего Живоглот вскочил и поспешил скрыться под креслом, оттуда подозрительно щуря глаза. — Держи. Переглянувшись, Фред и Джордж протянули Гермионе подарочную коробку. Прыснувшие было Гарри и Рон синхронно уткнулись в свои пергаменты, поймав сердитый взгляд Гермионы, которым она наградила их, прежде чем принять презент. Придвинув кресло, близнецы уселись рядом с пятикурсниками: Джордж вольготно расположился в самом кресле, а Фред уселся на его подлокотник. Под их пристальным вниманием староста сдёрнула пёструю обёртку и вынула подарок — с виду самое обычное писчее перо. — О, спасибо, — поблагодарила Гермиона, отложив коробку. — Мне как раз требовалось новое перо, — прибавила она, улыбнувшись. — Кроме того, оно очень полезное, — вставил Фред. Девушка тут же подозрительно прищурилась и принялась вертеть перо в руках, отыскивая его скрытые свойства. Неужели Фред и Джордж решили подшутить над ней или протестировать какой-нибудь свой товар? Но, с другой стороны, это же просто перо! Вряд ли от его использования будут какие-то масштабные разрушения. Хотя зная близнецов… — Полезное? — переспросила Гермиона, подняв глаза на Фреда и снова вернувшись к изучению пера. — Здесь встроена автокоррекция ответов, — пояснил Джордж, наблюдая за старостой. — Правда, чары держатся недолго, но… «Ах, вот в чём дело!» — Я же предупреждала вас насчёт «Ужастиков Умников Уизли», — сердито перебила Гермиона, отложив подарок с такой поспешностью, будто он обжёг ей пальцы. — Но это ведь безвредная разработка, — возразил Фред. — И от подарка ты не имеешь права отказаться, — лукаво прибавил он. «О, понятно, чего они добиваются! Надеются, что если я буду пользоваться их «разработками», то перестану ограничивать их эксперименты. Не выйдет!» — Может, и не имею, но и пользоваться им не буду, — решительно заявила Гермиона. Она демонстративно убрала перо обратно в коробку, заметив заинтересованный взгляд Рона, явно не оставившего без внимания столь полезную штучку. — Я бы не отказался от такого подарка, — «прозрачно» намекнул Рон, с сожалением рассматривая собственное бесполезное перо. — Идея-то классная! — Естественно классная, Рон, — скучающе протянул Фред. — Это же наша разработка. — Мы как никто другой знаем, что заинтересует покупателя, — подмигнул Джордж. — О, ну конечно, — закатила глаза Гермиона. — Сами-то недалеко ушли от возраста своих «клиентов». — Сочтём это за комплимент, — усмехнулся Фред. — А перо, между прочим, действительно очень полезное, — заявил Джордж. — И наверняка будет пользоваться спросом, — подхватил его брат-близнец. — И правда, что может быть полезнее пера, пишущего правильные ответы за тебя? — саркастично отозвалась Гермиона, следя за безуспешными попытками Живоглота незаметно стянуть на пол шуршащую подарочную обёртку. — И учиться не надо. — Нет, Грейнджер, тут в другом фишка, — покачал головой Фред. — Думаешь, стали бы мы дарить тебе как любительнице учиться перо, которое упраздняет эту необходимость? — Перо просто корректирует текст — сочинение, например, — зачёркивает неверные ответы, ну и так далее, — вмешался Джордж. — Хочешь проверить? Слова Джорджа заинтриговали Гермиону, и она нехотя потянулась за коробкой, открыла её и достала перо. — Поднеси к пергаменту, — подсказал Фред, наклонившись ближе. Едва кончик пера коснулся листа, как оно тут же вырвалось из руки Гермионы и принялось носиться по пергаменту. Не найдя, по-видимому, никаких нареканий в работе мисс Грейнджер, оно самовольно переместилось на лист Рона и тут же принялось ожесточённо зачёркивать по нескольку мест в каждой строчке. Рон от такого рвения пера даже опешил немного и поспешно отпрянул, Гарри и вовсе бросил работу, наблюдая за деятельностью ожившего подарка. — Кла-а-асс, — протянул Рональд, потягиваясь. — Интересная задумка, — нехотя сказала Гермиона, глядя на близнецов, чьи лица сияли триумфом. — Мы знали, что тебе пригодится такая полезная вещь, — подмигнул Фред. — В самом деле, очень удобная примочка, — присоединился Джордж. — Ладно, вы правы, — согласилась Гермиона. — Такое перо действительно мне поможет. Ещё раз спасибо. — Спасибо — вещь приятная, но бесполезная, — фыркнул Фред. — Зато оно приносит эстетическое удовлетворение, — парировала Гермиона. — Мне бы и кое-что другое принесло «эстетическое удовлетворение»… — многозначительно протянул юноша. — Не при старостах, — шутливо одёрнул брата Джордж. Перо между тем замерло на середине пергамента Рона и, выдохнувшись, безвольно упало на лист. — Чары что-то действительно недолговечные, — ехидно усмехнулась Гермиона. Взмахнув волшебной палочкой, она прошептала наудачу: — Энервейт! Результат не заставил себя ждать: перо «очнулось» и возобновило работу. — Эй! — Близнецы переглянулись. — Так что, можно было? — Видимо, да, — с самым серьёзным видом кивнула Гермиона, придвинув к себе начатое эссе. — Слушай, Грейнджер, ты только что подсказала нам очень дельную идею, — сообщил Фред. — Так что нам пора. — Нужно опробовать заклинание на тех перьях, которые мы занесли в партию «бракованных»… — В общем, с праздником. Проводив Фреда и Джорджа, поспешивших к сидевшему неподалёку Ли Джордану, долгим взглядом, Гермиона обернулась к друзьям и вздохнула, заметив их усмешки. — В чём дело? — спросила девушка удивлённо. — Ты хоть понимаешь, что только что помогла Фреду и Джорджу с их изобретениями! — Рон округлил глаза. — А Грейнджер не впервой нам помогать, да? — усмехнулся Фред, оглянувшись на них. Смутившись, Гермиона нервно убрала прядь волос с лица. — Это вовсе не то, о чём вы подумали, — сердито ответила она взглядам друзей. Фред между тем подошёл к ней ближе и, облокотившись на спинку кресла, на котором сидел до этого, сказал: — Серьёзно, Грейнджер, ты нам очень помогла. Может, подскажешь ещё парочку полезных заклинаний? Это бы очень нам помогло… — Это уже без меня, — безапелляционно заявила Гермиона. — То, что я всё же не написала вашей матери, вовсе не означает, что я одобряю ваши разработки и, более того, буду вам с ними помогать. — Ты в любом случае ей не напишешь, — с самоуверенной улыбкой возразил Фред. — Не испытывай терпение нашей старосты, — преувеличенно громко прошептал Джордж на ухо брату, подкравшись сзади. — Нам пора, братец. Товары ждут. Мы ведь ради вас стараемся. — Он шутливо махнул Гарри и Рону. — Да, ты прав, — согласился Фред и позволил близнецу и Ли Джордану увести себя. Остаток вечера Гермионе пришлось игнорировать смешки Рона и его восхищение волшебным пером, которое девушка решила использовать лишь в крайних случаях, к вящему негодованию приятеля. Гарри же вполголоса сказал ей, что подарок немного напомнил ему Прытко Пишущее перо, находившееся в арсенале у Риты Скитер, а также перо Амбридж. Но в общем и целом задумка и ему понравилась. Чуть позже имениннице удалось увидеться с Чарити — та пригласила её прогуляться во время ночного дежурства, что для старосты было вполне позволительно, так как выглядело как совместное патрулирование коридоров с преподавателем. Встретившись с Гермионой в галерее четвёртого этажа, профессор Бэрбидж вручила ей большой свёрток. — Там два подарка — от Молли и от меня, — пояснила волшебница. — Я заглядывала на Гриммо и сразу забрала посылку — отправлять её с совой было бы крайне опасно и неразумно. Ну, рассказывай, взрослая шестнадцатилетняя волшебница, как праздник? Рассказ вышел не таким уж большим и подробным; кроме того, Гермиона почему-то побоялась говорить о своей идее создания кружка по практике Защиты от Тёмных искусств. Если Чарити и догадалась, что её младшая приятельница что-то скрывает, то ничего не сказала. Когда волшебницы повернули по коридору в сторону лестниц, Гермиона рискнула спросить: — А как понять, что на самом деле испытываешь к человеку? Чарити удивлённо посмотрела на свою спутницу; её глаза сверкнули в огоньке мерцавшего на кончике волшебной палочки Люмоса. — Ты в каком это смысле? — усмехнулась дама. — Не можешь разобраться в своих чувствах к кому-то? — Почти. — Гермиона прикусила губу, испытывая неловкость от начатого ею разговора. — То есть я не совсем уверена, то ли чувствую. Мне не нравится то, что я сомневаюсь насчёт отношений на расстоянии и… — А, ты про Виктора, — понимающе протянула Чарити. — Боюсь, ты спрашиваешь совсем не того человека. — Мне больше некого спросить, — тихо прошептала себе под нос Гермиона. — Вот я и подумала… — добавила она чуть громче. — Я так скажу, — после непродолжительной паузы начала Чарити. — Сомнения — это не всегда плохо; порой они помогают нам понять правильность того или иного поступка. Это естественно, и тут нечего бояться. Что именно тебя беспокоит? Глубоко вздохнув, Гермиона решилась поделиться своими страхами. Всё, что накопилось у неё и теперь давило тяжёлым грузом, теперь выплеснулось наружу, принося вместе с тем облегчение. — Отношения на расстоянии — это очень сложно. Я боюсь, что запуталась в себе и во всей этой истории. Когда Виктор был рядом, мне всё казалось правильным, но не теперь. Он всё-таки старше, и он живёт в другой стране, и я не могу быть рядом с ним, и мы не так хорошо друг друга знаем, и я не уверена в том, что чувствую к нему, и… — Передохни, Гермиона, — мягко перебила Чарити. — Мне понятны твои опасения, и я могу сказать, что они пока что беспочвенны. Не делай поспешных выводов, подожди. На расстоянии всё всегда кажется сложнее, но это ведь не значит, что в таком случае отношения становятся неправильными и безнадёжными. Время покажет, любишь ли ты или всего лишь принимаешь за любовь свои чувства к Виктору. Понятно, что раньше ты с этим не сталкивалась и потому не можешь знать наверняка… Тише. — Она замолчала, и обе волшебницы прислушались. В ночной тишине явственно послышался чей-то визгливый голос. Чарити и Гермиона, не сговариваясь, направились на звук и стали свидетелями забавной картины: профессор Амбридж — в неизменной розовой мантии — отчитывала прижавшихся друг к другу студентов, юношу и девушку. — Что это ещё за безобразие? Вы где находитесь? — брюзжала Долорес Амбридж, наставив волшебную палочку на парочку, выглядевшую вполне безобидно. — В чём дело, Долорес? — спросила Чарити, приблизившись к преподавательнице. Амбридж обернулась к ней, и по её лицу расползлась усмешка. — Ах, вот кто сегодня дежурит, — просюсюкала она. — И вы даже не знаете, «в чём дело». Я только что поймала этих студентов за непотребным занятием. — Мы просто гуляли, — возразил юноша, держа за руку свою спутницу, которая показалась Гермионе странно знакомой — жаль, в полумраке было трудно разглядеть её лицо. — Не лгите! — возразила Амбридж. — Как будто я не знаю, чем вы могли заниматься вдвоём в этом коридоре в неурочное время! — Откуда вам об этом знать, — еле слышно фыркнула Чарити и сказала уже громче: — Не вижу повода для криков, Долорес. Ребята просто устроили свидание, а не затеяли какое-то преступление. — В их годы нужно думать об учёбе, а не позволять себе такие вольности и нарушать школьные правила, — возразила Амбридж. — Минус двадцать очков каждому. Быстро возвращайтесь в свои кровати, — прошипела она, и парочка распалась. Юноша скрылся в другом конце коридора, девушка же прошла мимо Чарити, и когда огонёк Люмоса скользнул по её волосам, Гермиона не сдержала удивлённого восклицания: — Джинни! Та, в свою очередь, уставилась на подругу с выражением крайнего изумления на лице. — Так-так, — протянула Амбридж, наставив свою палочку на Гермиону, остановившуюся за Чарити. — Вы, профессор Бэрбидж, сами допускаете подобные ученические выходки! Почему мисс Грейнджер здесь, а не в своей спальне? — Потому что она, как староста, патрулирует коридоры вместе со мной, — отрывисто ответила Чарити. — Правила школы допускают это. — А я не допускаю, — возразила Амбридж. — Значит, правила нужно поменять. Минус двадцать очков Гриффиндору, мисс Грейнджер. Думаю, это послужит вам хорошим уроком. Ни один ученик не должен бродить по школе в неурочное время, вне зависимости от того, допускают ли то правила. Вам всё ясно, профессор? Чарити нахмурилась, но промолчала, ответив кивком. — В таком случае проводите учениц факультета Гриффиндор в их башню, — пропела Амбридж, явно пришедшая в прекрасное расположение духа. — Увидимся завтра. Вы ведь не забыли про инспекцию, профессор Бэрбидж? — вкрадчиво спросила она, когда Чарити, Джинни и Гермиона прошли мимо неё. — Такое вряд ли забудешь, — буркнула под нос Чарити, уводя девушек прочь. — У тебя будут неприятности, — констатировала Гермиона, когда они ушли достаточно далеко. — Ей не под силу меня уволить, — фыркнула Чарити. — Она максимум может оставить меня с испытательным сроком, но это как-то мало тревожит. Тем более что через год она должна нас покинуть… — так же вкрадчиво, как несколькими минутами ранее Амбридж, пробормотала волшебница, и Джинни не сдержала смешка. Гермиона же отнеслась к словам ненавистной преподавательницы серьёзно. Она может здорово испортить жизнь Чарити и ночную выходку явно не оставит без внимания. Как же, она ведь Генеральный инспектор, чтоб её… — И с кем это ты гуляла? — спросила Гермиона, когда девушки, попрощавшись с Чарити, вошли в пустую Общую гостиную. Не спеша отвечать, Джинни уселась в ближайшее кресло и подтянула ноги к груди. Умостив подбородок на коленках, она посмотрела на Гермиону, и девушка присела рядом с подругой. — С Майклом Корнером, — нерешительно произнесла Джиневра. — Ну, помнишь, я рассказывала тебе, что познакомилась с ним на Святочном балу. Честно говоря, Гермиона давно забыла про рассказ Джинни, так как она обычно не любила вдаваться в подробности и если и говорила про Майкла Корнера, то мимоходом. Тем не менее, она кивнула, солгав, что поняла, о чём речь. — Мы с ним переписывались потом, так, по мелочи, ну это неважно. И сегодня он пригласил меня погулять. Майкл как раз провожал меня обратно в башню, когда нас догнала эта Амбридж. А что дальше было, тебе прекрасно известно. — Джинни вздохнула, разглядывая гостиную. — Что-то ты не выглядишь радостной, — заметила Гермиона. — Он тебе нравится? — Майкл? Очень. Он весёлый, забавный, умный — твой однокурсник, между прочим. — А как же Гарри? — осторожно спросила Гермиона. Джинни сердито качнула головой. — В прошлом, — твёрдо сказала она. — А теперь давай пойдём спать. — Впервые слышу от тебя такое, — не удержалась от «шпильки» Гермиона. — Ночные свидания выматывают — тебе ли не знать, — с усмешкой парировала Джинни, скрывшись за дверью спальни. «Вот так поворот! — удивлённо думала Гермиона, забираясь под одеяло. — Джинни даром времени не теряет. Впрочем, если учесть, что Гарри увлёкся Чжоу, я не имею права её осуждать. Будь что будет. Время покажет, как сказала Чарити». Время действительно решает многое. Сентябрь медленно подходил к концу, и Гарри всё чаще после уроков у Амбридж бубнил что-то о том, что её занятия бесполезны. Переглядывавшиеся Рон и Гермиона понимали, что это — хороший знак. Очень хороший знак. — Нужно бы каким-то образом что называется «прощупать почву», — поделилась своими мыслями Гермиона, когда они с Роном возвращались после собрания старост. — Узнать, кто бы поддержал нашу идею устроить занятия по Защите… Что? — спросила девушка, заметив выразительный взгляд приятеля. — Ага, и как ты это будешь делать? Листовки раздавать? Спрашивать на каждом углу: «Эй, кто с нами против Амбридж?»? Мы же старосты, — резонно напомнил Рон. — Если эта жаба узнает, нам несдобровать. Да, главная загвоздка была именно в этом. Старостам нельзя рисковать своим положением и участвовать в подобных выходках, а уж особенно являться их зачинщиками. Нужно найти какой-то иной способ… Одним вечером Гермиона решила посоветоваться с Джинни по этому поводу. Они расположились на диванчике в Общей гостиной, и под прикрытием привычного шума разговоров староста осторожно начала разговор. — Слушай, Джинни, тебе ведь не по душе Амбридж? — издалека начала девушка, сделав вид, что увлечена вязанием новой партии шапок для домовиков. — Да я её терпеть не могу, — скривилась Джинни, явно вспомнив ту неприятную ночную сцену. — А в чём дело? — тут же полюбопытствовала она, и её глаза зажглись огоньком предвкушения. Бдительно оглядевшись по сторонам в характерной манере префекта, Гермиона затараторила вполголоса: — Дело в том, что кое у кого бродит мысль создать тайный кружок по Защите от Тёмных искусств, чтобы мы могли самостоятельно изучать новые заклинания и, что самое важное, практиковаться в них. С Амбридж мы не узнаем ничего нового и будем совершенно неподготовлены в случае чего. Сама ведь знаешь, мы же были на Гриммо и… — Я поняла, — нетерпеливо перебила Джинни. — От меня-то ты чего хочешь? Согласия? Я только «за»! — Очень рада это слышать. — Ещё раз оглянувшись, будто бы невзначай, Гермиона продолжила: — Загвоздка лишь в том, что я не знаю, как выяснить, не захочет ли кто присоединиться к нам. Не листовки же раздавать, в самом деле. — Девушка улыбнулась, вспомнив недавние слова Рона. Джинни на некоторое время задумалась, обводя Общую гостиную взглядом, после чего с воодушевлением посмотрела на Гермиону. Огоньки в её глазах зажглись с новой силой. — Есть идея! — вполголоса воскликнула она и, прежде чем Гермиона успела что-либо сделать, уже крикнула через всю гостиную: — Фре-е-ед! Хватай Джорджа и быстро идите сюда! — Джинни! — сердито прошипела Гермиона, непроизвольно вцепившись в ту пару спиц, которой она вязала вручную. — Ты что творишь? — Всё под контролем, — самодовольно ответила Джиневра, махая братьям рукой и тем самым поторапливая их. — Ну и что мы уже натворили? — осведомился Джордж, усаживаясь, как и Фред, на диванчик напротив. — Грейнджер, если ты хочешь содрать с нас шкуры за ту небольшую шалость с Обморочными орешками, то для начала позволь нам всё объяснить, — встрял Фред, уже приготовившийся оправдываться. — Что это ещё за шалость? — мигом прищурилась Гермиона. Братья переглянулись и хором заявили с одинаковыми улыбками: — Да не было никакой шалости… — Я вас не для этого позвала, — вмешалась Джинни, тем самым отвлекая старосту. — У Гермионы к вам просьба. И Гермиона, и близнецы с одинаковым изумлением посмотрели друг на друга, а затем на Джинни. Та закатила глаза. — Вы же ненавидите Амбридж, так? — Фред и Джордж синхронно кивнули. — И вам обоим не нравятся её уроки, верно? — Снова кивки. — И вы были бы не прочь самостоятельно изучать практическую часть Защиты от Тёмных искусств, да? — Ближе к делу, — нетерпеливо отозвались братья. — Джинни, может, ты хотя бы мне объяснишь свои намерения? — дёрнула подругу за рукав Гермиона. — Они контактируют едва ли не с каждым в школе, распродавая свои «вредилки», — торопливо ответила Джинни, повернувшись к Гермионе. — И им под силу незаметно и не привлекая к себе внимания разузнать, кто бы из учеников одобрил идею кружка. Под силу же? — Девчонка повернулась к братьям. — Так это твоя идея, Грейнджер? — недоверчиво спросил Фред, внимательно разглядывая Гермиону. — Да, моя, — вызывающе ответила девушка, глядя ему прямо в глаза и с такой силой вцепившись в спицы, что пальцы онемели. — Это же отлично! — оценил Джордж, пихнув брата, но тот словно бы ничего не заметил. — Конечно, мы сможем разузнать о настроениях среди нашей клиентуры и провести разведку, да, Фред?* — Если староста не имеет ничего против, — поддразнил Фред, буравя Гермиону взглядом. — Если бы староста имела что-нибудь против, то не затевала бы эту авантюру, — буркнула Гермиона, принимая вызов. — Вот это и пугает, — не отставал Фред. — Слишком рискованная задумка для тебя, Грейнджер. — Согласен, — подхватил Джордж. — Джинни, ты уверена, что эти «шпионы» не разболтают ничего лишнего? — демонстративно игнорируя ребят, спросила Гермиона. — Эй, мы не треплемся о важных вещах с кем попало! — оскорбился Джордж. — Я думал, ты была лучшего о нас мнения, Грейнджер, — хитро прибавил Фред. — Моё мнение изменится, если у вас всё получится, — отбила удар Гермиона. — Это серьёзно, Фред. Если Амбридж узнает… — То всем житья не будет, — проницательно продолжил Джордж. — Мы тебя поняли, Гермиона. — Сделаем всё в лучшем виде, — заверил Фред. — У нас полшколы клиентов, быстро управимся. — Он проигнорировал недовольный взгляд Гермионы, явно не обрадованной тем фактом, что близнецы всё же продают свои товары. — Как всё выясним, сразу сообщим, соблюдая все меры конспирации, — прибавил Джордж. — Ну, бывайте. Поднявшись, близнецы ушли в спальню. Задумавшаяся Гермиона проводила их взглядом и очнулась от толчка Джинни. — Можешь уже отпустить спицы, а то ещё согнёшь их, чего доброго, — хихикнула девчонка. — Ну, хорошая у меня была идея, а? — Я всё ещё не уверена в том, что стоило доверять Фреду и Джорджу, — пробормотала Гермиона, выпуская спицы. Те упали ей на колени, а сама она принялась разминать затёкшие пальцы. — Они на самом деле не такие олухи, какими кажутся, — с неожиданной серьёзностью возразила Джинни. — И им удобнее, чем тебе или мне, разузнать у других ребят, хотели ли бы они заниматься с нами. — Заметив, как Гермиона потирает ладони, она вдруг спросила: — А что это ты препиралась с Фредом? Вы друг друга так буравили взглядами… — Ты это о чём? — удивилась Гермиона, пробегая пальцами по волосам и тем самым приглаживая их. — Мы с Фредом вовсе не препирались. — Да ну? — съехидничала Джинни. — Ты так резко ему отвечала… Да и он тебя слишком уж пристально разглядывал. Я что-то пропустила? — Не понимаю, что ты имеешь в виду. — Гермиона демонстративно взялась за вязание, смутно подозревая, что Джинни этим провести не удалось. Но та вроде как оставила эту тему и принялась болтать о том, что Майкл Корнер пригласил её погулять в пятницу вечером и что Колин Криви придумал какое-то усовершенствование к своей колдокамере. Гермиона прислушивалась к оживлённому щебетанию Джиневры, сосредоточенно вывязывая петли на шапках, которые, по её мнению, выглядели уже куда лучше. Замаскированные под мусор и рассованные тут и там аксессуары бесследно пропадали, что значило освобождение домовых эльфов — против их воли, правда… Мысли невольно приняли другой ход, когда взгляд Гермионы оторвался от неровных ниточных петель и остановился на вернувшихся в гостиную близнецах. Нет, она прекрасно знала о том, что Фред и Джордж могут быть серьёзными, когда это требуется и когда они сами того хотят. И, сама того не сознавая, она верила в то, что они не подведут её. В конце концов, при всей своей внешней безалаберности, они были людьми, на которых можно положиться. По крайней мере Гермионе хотелось в это верить. В ушах зазвучал насмешливый голос: «Так это твоя идея, Грейнджер?», вспомнился оценивающий взгляд Фреда при этих словах — взгляд, выведший Гермиону из равновесия. Конечно, кто бы мог предположить, что мисс Грейнджер — староста факультета! — предложит такую рисковую затею. Может, поэтому она так вызывающе себя вела при разговоре? Хотела доказать, что не является скучной заучкой, помешанной на правилах? Что её интересует кое-что ещё, кроме книг и подготовки к экзаменам? Хотя нет, кружок имеет некоторое отношение к С.О.В… Фред и Джордж что-то перебрасывали друг другу, демонстрируя свои таланты разинувшим от восхищения рты второкурсникам. Их лица при этом сияли азартом, ребята явно были увлечены своим занятием. Невольно Гермиона вспомнила, как миссис Уизли конфисковала все их товары перед отправкой на Чемпионат в прошлом году; как изъяла Удлинители ушей во время пребывания в доме Сириуса. Близнецы столько сил вложили в свои разработки! Пусть и воспользовались при этом знаниями Гермионы. Движения пальцев замедлились, когда девушка вспомнила, как на третьем курсе она и братья Уизли сидели в библиотеке, выписывали разные заклинания под предлогом подготовки к экзаменам. Вместе с ними она разбиралась в программе пятого курса. Фред и Джордж казались удивительно сосредоточенными в процессе изучения новых заклинаний, но иногда позволяли себе дурачиться. На губах Гермионы появилась улыбка при воспоминании о том, как однажды в результате неудачного использования заклинания их с Фредом осыпало градом из разноцветных перьев, за что обоих выгнали из библиотеки. «И, знаешь, Грейнджер, тебе ну очень идут эти перья. С ними ты смотришься не такой… Серьёзной». Гермиона вздрогнула — ей показалось, что почти позабытые слова Фред произнёс прямо над её ухом. Но нет, он дурачился вместе с братом в другом конце Общей гостиной и явно не замечал старосту. Девушка сердито нахмурилась, отвела взгляд и снова сосредоточилась на вязании, удивляясь собственным мыслям и делая вид, что её интересует один из рассказов Джинни о Майкле, который ей пришлось прежде выслушивать раз пять. Спустя два дня с момента «сделки» с близнецами Гермиона сидела в библиотеке, штудируя огромный сборник школьных правил. Староста понимала всю рискованность своей затеи и хотела исключить все возможные проблемы, чтобы не дать Амбридж повода в случае чего придраться к их кружку. До этого ей удалось поговорить с Эрни Макмилланом и Ханной Аббот — старостами Пуффендуя, лояльно относившимися к Гарри. Оба пришли в восторг от идеи Гермионы, но выразили опасения по поводу безопасности затевавшейся тайной организации. Именно поэтому девушка вот уже второй час безвылазно находилась в библиотеке, оставив Гарри и Рона самостоятельно сражаться с их домашними заданиями. — Пс-с, Грейнджер, — раздался голос от стеллажей позади столика, который занимала Гермиона. Она обернулась и заметила Фреда, притаившегося за книжными полками. Тот, оглядевшись по сторонам, перебрался к ней и уселся на стул напротив, внимательно уставившись на свою соседку. — Что-то случилось? — спросила Гермиона, бросив на Фреда настороженный взгляд. — Не-а, — покачал тот головой. — Просто я пришёл уведомить тебя о том, что наша разведывательная деятельность с успехом завершилась. Заметь, что я выбрал самый безопасный способ — в библиотеке нас точно никто не подслушает, и к тому же я пришёл без своего оболтуса-братца. Заинтересовавшись, Гермиона отложила пыльный фолиант, показывая тем самым готовность выслушать Фреда. — В общем, как выяснилось, многие не в восторге от Амбридж и её уроков, — начал Фред вполголоса и с удивительно серьёзным выражением лица. — В ходе наших с Джорджем деликатных расспросов они выразили желание практиковаться самостоятельно, но до попыток дело дошло лишь у нескольких, и они были не очень удачными — ребята только выписались из больничного крыла. Так что желающих достаточное количество, причём с разных факультетов и курсов. — Это замечательно! — восхищённо выдохнула Гермиона, чувствуя азарт. — А кто именно? Фред быстро перечислил некоторые фамилии и прибавил: — Но, думаю, не все они согласятся нарушать правила, так что из названных мною можешь смело вычеркнуть человек двадцать так уж точно. Они не проболтаются, — поспешно сказал юноша, заметив, как побледнела его собеседница. — Я ведь не называл тебя как организатора всего этого безобразия. — Он усмехнулся. — В крайнем случае они могут пожаловаться Амбридж, но отвечать-то будем мы с Джорджем как «агитаторы». А вот об этом Гермиона как раз и не подумала. Что, если кто-то всё же доложит преподавателям и в частности Амбридж? Тогда попадёт близнецам Уизли, а не ей. Это несправедливо. — Ох, Фред, я вовсе не хотела подставлять вас! — растерянно прошептала девушка, непроизвольно скомкав уголок страницы. — Не волнуйся, Грейнджер, ты нас не подставила, — покачал головой Фред. — И не порть библиотечную книгу. Он коснулся пальцев Гермионы, терзавших пожелтевший лист, и девушка тут же отдёрнула руку, испугавшись этого жеста. Фред вопросительно вскинул брови, но промолчал, принявшись разглаживать смятый уголок страницы. Глядя на его махинации, Гермиона неожиданно ощутила, как участилось её сердцебиение от простого, незатейливого и лишённого любой эмоциональной окраски жеста Фреда. И чего она испугалась? «Веду себя как дурочка, — сердито фыркнула Гермиона, мысленно ругая себя. — Ещё не хватало, чтобы Фред что-нибудь подумал. А что он вообще может подумать? Максимум то, что я — нервозная истеричка. Хотя с чего ему вообще задумываться над этим эпизодом? И почему Я придаю этому такое большое значение? Какая вообще разница, что он подумает? Наверняка даже внимания на это не обратил… Так, о чём это я?» Гермиона поймала себя на том, что пристально разглядывает сосредоточенное лицо Фреда, занятого книжной страницей. И зачем он её так тщательно разглаживает? Прежде у него не было особенного трепета перед библиотечной литературой. Или ему просто нечем себя занять? — Ну вот, как новенькая, — объявил Фред, подняв глаза от книги на сидевшую напротив Гермиону. Заметив её задумчивый взгляд, направленный на него, юноша ухмыльнулся. — Ты чего, Грейнджер? Что-то с тобой сегодня не так. — Что? — Гермиона встрепенулась, пойманная с поличным, и, чтобы скрыть смущение, поправила встрёпанные волосы. — Нет, со мной всё в порядке, я просто задумалась. — Ну, это неудивительно, — с самым серьёзным видом кивнул Фред, но в уголках его губ дрожала едва сдерживаемая улыбка. — И над чем ты задумалась? Взгляд голубых глаз изучающе скользил по лицу Гермионы, из-за чего мысли в голове девушки спутались. «Неужели обязательно так смотреть? Или ему нравится смущать меня? И почему я вообще смущаюсь в его присутствии? Это же Фред Уизли! Мы с ним в шкафу вместе два часа просидели…» Тёмная теснота старого гардероба, близость Фреда и их разговоры так отчётливо вспомнились, что Гермиона с трудом вернулась в прохладное помещение библиотеки. Фред продолжал насмешливо её разглядывать, постукивая пальцами по столешнице. — Грейнджер, ау, — позвал он. — Ты что, не выспалась? — Я… я думала о том, где бы провести собрание, — выкрутилась Гермиона, надеясь, что её дрожащий голос окажется незамеченным. — Ну, ты понимаешь, чтобы всё обсудить подальше от Амбридж и тех, кто мог бы нас подслушать… К её облегчению, Фред понимающе кивнул и возвёл глаза к потолку, наконец-то перестав пытать Гермиону внимательным взглядом. Некоторое время он раздумывал, продолжая постукивать по столешнице, а потом снова посмотрел на Гермиону, и в его глазах плескалось торжество. — Я знаю такое место, — объявил он. — Это в Хогсмиде. — Ты имеешь в виду «Три метлы»? — перебила Гермиона. — Нет, не подойдёт, я уже думала над этим… — Выслушай меня до конца, — нетерпеливо попросил Фред. — Я не про «Три метлы». Там нас запросто могут подслушать. Нужно нечто иное, и у меня есть на примете укромный уголок. Подальше от главной улицы есть небольшой закоулок, где находится трактир «Кабанья голова». Злачное местечко, я тебе скажу, но зато там точно не будет никого из школы, в том числе и слизеринцев. Можно спокойно всё обсудить. Ну, как идея? — Он выжидающе уставился на Гермиону. — Это… замечательно! — воскликнула девушка, обменявшись с Фредом взглядами. — То, что нужно! Фред, ты — гений! — Куда уж мне до тебя, — покачал головой юноша. — Кстати говоря, учить нас ты будешь? — Нет, что ты. — Гермиона продолжала улыбаться, довольная найденным решением. — Это Гарри. — А он в курсе? — ухмыльнулся Фред. — Я скоро скажу ему, — неловко призналась девушка. — Думаю, он согласится. — Было бы неплохо, — кивнул семикурсник. — Что ж, оповестишь, когда собираемся? — В первую вылазку в Хогсмид. Это будет в начале октября. — Гермиона принялась перекладывать книги, чтобы хоть чем-то себя занять, пока Фред поднялся со стула. — Тогда до скорого. — Юноша направился было прочь, но у книжного стеллажа обернулся и позвал: — Грейнджер? — Что? — Она оторвалась от книг. — Никак не ожидал от тебя такого, — заметил Фред. — Нарушать правила под носом у Амбридж… Слишком рисково для старосты. — В важных случаях можно и рискнуть. И, потом, я думала, ты был лучшего обо мне мнения, — передразнила его Гермиона. — Моё мнение о тебе всегда очень высокое, — серьёзно сказал Фред. «Ага, кроме случая с ссорой по поводу моего свидания», — чуть не выпалила девушка, но вовремя прикусила язык. — Приятно слышать, — тихо обронила она, поняв, что Фред тоже вспомнил тот эпизод. Когда Гермиона решилась поднять глаза, Фред уже ушёл из библиотеки. Ещё спустя некоторое время Гермионе удалось уговорить Гарри попробовать себя в роли учителя на занятиях. Приятель для виду помялся, но всё же дал согласие. Сразу после этого с помощью близнецов и Джинни были оповещены все, кто хотел бы прийти на собрание — естественно, это делалось тайком от Амбридж, вроде как ни о чём не подозревавшей. Внутри у Гермионы появилось странное чувство — волнение, предвкушение, азарт бурлили в крови. Она думала о том, что они фактически бросают вызов Амбридж и Министерству. Думала о том, что это необходимая мера. Думала о Чарити, которая пару раз обмолвилась о том, что сторонники Волан-де-Морта — теперь Гермиона называла его полное имя, как и Гарри — набирают силу. В эти тревожные времена нужно быть как никогда готовыми дать отпор, и не только из-за экзаменов. День вылазки в Хогсмид был ветреный, но солнечный. Чтобы не привлекать внимание, все рассредоточились по группам, покидая стены школы. Гарри, Рон и Гермиона вместе с остальными учениками направились в деревню, но там, пройдя мимо «Зонко», куда шмыгнули близнецы, свернули на тропинку, ведущую в те закоулки Хогсмида, где студенты редко показывались. Попутно Гермиона объяснила друзьям, чем вызван выбор места для собрания. «Кабанья голова» оказалась действительно злачным местечком. Тёмное, угрюмое помещение с грязными стёклами, полом, заваленным какой-то требухой и покосившимися столиками. Протиравший стакан бармен смерил вошедших пятикурсников подозрительным взглядом, но ничего не сказал. — Да уж, — только и смог сказать Гарри, оглядываясь по сторонам. — Ты бы нас ещё в пещеру, где Нюхалз прятался, позвала, — фыркнул Рон вполголоса. — Зато нас здесь точно никто не подслушает, — сердито отозвалась Гермиона, разматывая шарф. — Ну, что ж, подождём остальных. — Ты думаешь, кто-то придёт? — с насмешливой горечью спросил Гарри, явно не веривший в успех затеи. — Я в этом уверена, — кивнула Гермиона. Она чувствовала, что Гарри волнуется, но ещё больше волновалась сама. Создавать организацию ей не впервой — так было и с Г.А.В.Н.Э, только вот то общество не было запретным. Что, если ничего не получится? Что, если затея окажется провальной? Однако сомнения её вмиг испарились, когда в трактир начал прибывать народ. По двое-трое заходили ученики с самых разных факультетов и курсов; все они были знакомы Гермионе. Оживлённо переговариваясь, ребята рассаживались вокруг стола, который заняли пятикурсники, заказывали сливочное пиво и с любопытством косились на Гарри. Последними зашли близнецы и Ли Джордан, увешанные пакетами из «Зонко». Когда все расселись, Гарри дёрнул Гермиону за рукав. — И что теперь делать? — спросил он севшим голосом. — Я не знал, что придёт столько людей! — Я тоже не знала, — шепнула Гермиона. — Но ведь это здорово, правда? — Я бы так не сказал, — буркнул приятель. Когда молчать больше было невозможно, Гермиона поднялась с места, понимая, что от Гарри пока что толку ноль. Оглядев всех собравшихся, она откашлялась и заговорила; речь была заготовлена ещё с вечера, и потому сейчас слова сами шли на ум, только вот голос дрожал от волнения. — Мы собрались здесь, потому что хотим научиться защищаться. То, что преподаёт нам профессор Амбридж — пустая болтовня, это абсолютно бесполезно и никак не сможет помочь нам в случае опасности. А опасность существует, глупо было бы притворяться, что это не так. Гарри говорит правду: Волан-де-Морт вернулся. Ученики внимательно слушали Гермиону, кивали в такт её словам, переглядывались. Никто из них не собирался уйти, наоборот, все выказывали крайнюю степень заинтересованности. Правда, при упоминании запретного имени многие не сдержали опасливую дрожь. Перед глазами Гермионы стояла физиономия Долорес Амбридж, в ушах звучал её приторный голосок: «В этом классе никого не интересует ваше мнение, мисс Грейнджер, как и то, что вы думаете о школьной программе». «Ну, теперь-то мы посмотрим, что кого интересует», — сказала себе девушка. В разговор тем временем вступили Гарри и Рон, пререкаясь с одним из пуффендуйцев — старшекурсником Захарией Смитом. Он вёл себя настолько нагло, что близнецам даже пришлось припугнуть его какой-то странной штучкой из пакета «Зонко». Угроза возымела эффект, и Смит заткнулся. Когда удалось прийти к согласию, Гермиона предложила всем расписаться на листе пергамента. Прежде ей удалось заколдовать его весьма хитрым способом: если о затее с ОД — так было решено озаглавить их группу — проболтается кто-то из расписавшихся, то на его лице появится угревая сыпь, явственно складывающаяся в надпись «Ябеда». Гермиона справедливо полагала, что публичность наказания послужит хорошим уроком для того, кто рискнёт побежать к Амбридж. Пришлось провозиться до самой ночи, чтобы наложить столь эффективные чары. — Итак, кто первый? — спросила девушка, помахав листом над головой. Эрни Макмиллан удержал Ханну, пробормотав: — Ну, мы же старосты, Гермиона. Это может быть опасно, и… А вдруг список найдут? — Я не собираюсь оставлять его где попало, — холодно ответила Гермиона. — Не забывай, что мы тоже старосты, — вмешался Рон. — А я первым распишусь, — неожиданно вызвался Фред. Растолкав ребят, он протиснулся к столу и наклонился, чтобы взять у Гермионы перо и поставить свою подпись. Расписываясь, он бросил взгляд на девушку, благодарно улыбнувшуюся ему в ответ. Своим действием он подал пример остальным и поддержал её задумку, что было для Гермионы очень важно. Следом расписались и остальные ребята, после чего таверна постепенно опустела. Гермиона предупредила всех, что найдёт способ оповестить о первом собрании, и для проформы попросила не особо трепаться о сегодняшней встрече. — Ну, вот и всё! Дело сделано. — Рон довольно хлопнул в ладоши, когда троица покинула «Кабанью голову» и направилась на главную деревенскую улицу. — У тебя всё обязательно получится, — прибавила Гермиона, стараясь приободрить Гарри. Но у того уже горели глаза, ему явно не терпелось поскорее приступить к занятиям. По дороге к замку Гермиона обдумывала события сегодняшнего дня. На встречу, к её удивлению, пришли и Лаванда с Парвати и её сестрой Падмой. Честно говоря, Гермиона не ожидала, что девушки вроде её легкомысленных соседок по комнате рискнут принять участие в затевавшейся авантюре. Но, тем не менее, они без раздумий поставили свои подписи вместе со всеми, что значило лишь одно: начинается настоящее противостояние. *Помощь близнецов вовсе не означает того, что они спрашивали у каждого, кому предлагали свои товары: "А не хотите ли стать членами тайного общества по борьбе с произволом Амбридж?" Скорее, деликатно интересовались впечатлениями о Генеральном инспекторе и о её уроках и уже на основании этого делали выводы;)