А небо по-прежнему голубое...

Рождество на площади Гриммо — Точки над "i" — Школьные будни — Отдел тайн — Новые трудности 23 декабря 1995 года — 30 июня 1996 года. Трёхэтажный фиолетовый автобус лихо катил по дорогам Хартфордшира, предварительно подобрав пассажиров в маленьких городках графств Норфолк и Питерборо. Волшебники, рискнувшие воспользоваться услугами «Ночного рыцаря», усиленно держались за подлокотники кресел, избегая смотреть в окна, ибо быстрая смена мелькавших пейзажей, сливавшихся в сплошное мутное пятно, вызывала приступы дезориентации, сильного головокружения и тошноты. Сама Гермиона, заранее крепко пристегнувшаяся, ибо потом на полном ходу и при дикой качке сделать это было попросту невозможно, углубилась в чтение книги, коротая тем самым время до прибытия в Лондон. Процесс чтения помогал ей также успокоить расшалившиеся нервы и прийти в себя после прощания с Виктором. Она никак не ожидала, что он примчится сразу же после получения её письма. Это явно говорило о его волнении за неё, о серьёзности его чувств, и Гермиона вновь устыдилась инициированного ею же разрыва. Но, с другой стороны, она не хотела понапрасну мучить Виктора, хотя и не подозревала, насколько он был в неё влюблён. — Хадденхем, Бакингемшир! — громогласно объявил Стэн. Автобус в такт его словам резко затормозил, из-за чего Гермиону слегка бросило вперёд. Остальным повезло меньше: покряхтывавшие маги кое-как поднимались с пола, пока мимо них по узкому коридорчику меж рядов кресел торопился пожилой волшебник. — Следующая остановка — Большой Лондон! — снова крикнул Стэн, и «Ночной рыцарь» стартовал, с оглушительным хлопком переместившись в иное графство. Ближе к концу поездки Гермиона убрала книгу и приготовилась выходить. Она заранее сообщила кондуктору место остановки, находившееся за несколько кварталов от площади Гриммо, чтобы Министерство, в случае чего, не смогло догадаться, куда дальше направится мисс Грейнджер. — Счастливого Рождества, мисс! — крикнул на прощание Стэн, небрежно бросив тяжёлый чемодан Гермионы на тротуар. — Трогай, Эрн! Снова раздался уже знакомый хлопок, и огромный автобус растворился в воздухе. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что улица была безлюдной и тихой, Гермиона взялась за ручку чемодана и направилась в сторону уже знакомого ей особняка. В городе, в отличие от шотландских пустошей, где располагался Хогвартс, снег давно растаял, и лишь праздничная иллюминация на некоторых домах и фонарях говорила о зиме и скором приближении Рождества. Немногочисленные из-за раннего времени суток прохожие провожали удивлёнными взглядами юную особу в странного вида зимнем плаще и с чемоданом, на верху которого крепилась корзинка, где восседал огромный рыжий кот. Всю дорогу в автобусе Живоглот истошно орал, заставляя свою хозяйку краснеть. Позже, правда, питомец успокоился — точнее, охрип, — но его роскошная рыжая шерсть до сих пор топорщилась, выдавая пережитый животным ужас. Спустя полчаса неспешной прогулки Гермиона добралась до переулка, через который вышла на площадь, где располагался скрытый защитными чарами особняк Сириуса Блэка. Зажмурившись, мысленно произнесла знакомые слова адреса, и, как и в прошлый раз, здание появилось перед ней, растолкав соседние дома. Приезда Гермионы, похоже, никто не ждал. По крайне мере, ей пришлось минут пять нетерпеливо постукивать молоточком, прежде чем входная дверь распахнулась, являя удивлённую физиономию Тонкс, украшенную свиным пятачком. — О, Гермиона! — воскликнула волшебница, хватая гостью за руку и затягивая в тёмную прихожую вместе с чемоданом. — А ты-то здесь как оказалась? Отступив, она снова свалила злополучную подставку для зонтиков, из-за чего миссис Блэк снова расшумелась со своего портрета. — Я приехала к Гарри и Рону, — пояснила Гермиона, закрывая уши от громких воплей Вальбурги. — Профессор Дамблдор рассказал мне о случившемся, и я посчитала, что мне нужно… — Она не договорила, так как по лестнице уже спустился Сириус, казавшийся слегка раздражённым. — Тонкс, я же сто раз уже предупреждал тебя насчёт этой чёртовой подставки! — ворчливо ругнулся он, занавешивая портрет матери бархатными шторами. — А ты не предупреждай, а убери её, — отозвалась Тонкс. — Тоже мне командир нашёлся. Между прочим, у тебя гости! Сириус приблизился, откидывая со лба отросшие чёрные волосы, и, заметив Гермиону, широко улыбнулся. — И ты тоже? — спросил он, похлопав её по плечу. — Думаю, ребята обрадуются твоему приезду. Проходи в свою комнату. А что касается подставки, Тонкс, то убрать я её не могу, ибо моя дражайшая матушка воздействовала на неё каким-то заклинанием, не позволяющим это сделать. Не вслушиваясь в дальнейшие объяснения, Гермиона потащила чемодан следом за собой на второй этаж, где находилась комната Джинни, справедливо полагая, что именно её и имел в виду Сириус. Древний особняк по-прежнему казался заброшенным, но по крайне мере теперь мрачная обстановка Гермиону не пугала так сильно, как раньше, хотя стройный ряд голов домовых эльфов, прибитых к доске, всё равно заставил девушку поёжиться и поскорее миновать этот участок пути. Дверь комнаты Джинни оказалась, к удивлению Гермионы, заперта, так что девушке пришлось поставить чемодан и пошарить по карманам в поисках волшебной палочки. Однако заклинание ей произнести не удалось из-за громкого хлопка, раздавшегося сверху. — О, какие люди! Задрав голову, чтобы найти источник звука, Гермиона заметила Фреда Уизли, свесившегося через перила лестничной площадки четвёртого этажа, где располагалась комната близнецов. На шее у юноши болтались уже знакомые шнуры — Удлинители ушей; видимо, он собирался подслушать что-то важное или же просто в очередной раз их тестировал. — Доброе утро, Фред, — откликнулась Гермиона, стараясь, чтобы голос не выдал охватившую её дрожь. Ей казалось самым благоразумным не подавать виду, что присутствие Фреда заставляет её волноваться, и вести себя как обычно. — Ты не знаешь, где Джинни? — Знаю, конечно. Сейчас, подожди-ка… Он прервался и в следующий момент уже оказался за спиной Гермионы, чудом не задев её чемодан. Живоглот зашипел, в очередной раз напуганный хлопком, и Фред щёлкнул замком на его корзинке. Освобождённый кот мигом метнулся рыжей тенью вниз. — Гуляй, котик, — напутствовал его Фред и повернулся к Гермионе, исподтишка за ним наблюдавшей. — Джинни сидит у Рона в комнате, как обычно. Мы как раз размышляли над тем, как выманить Гарри с чердака. Почему-то идея опробовать вместе с нами усовершенствованный Глас чепухи на портрете мамаши Сириуса его не очень впечатлила. Гермиона засмеялась, неловким движением убирая прядь волос за ухо. Фред проводил этот жест внимательным взглядом. — Подожди-ка, — опомнилась девушка, — ты сказал, что Гарри… — Не захотел принять участие в нашем эксперименте, — с готовностью подсказал Фред. — Да нет же! — перебила Гермиона. — Он сидит на чердаке? Почему? — Сидит, — кивнул юноша. — Со вчерашнего дня заперся и не выходит. Дело в том, что мы кое-что подслушали в больнице, когда навещали отца, наверное, в этом дело. — Он помрачнел. — Ох, Фред, прости, я совсем забыла спросить, как мистер Уизли, — сконфузилась Гермиона. — С ним всё в порядке? — взволнованно спросила она, и Фред медленно кивнул. — Могло бы быть и лучше, — признался он, — но опасность уже миновала, к счастью. Мы снова навестим его на днях, можешь пойти с нами, если хочешь. — Конечно, — согласилась Гермиона, глядя Фреду в глаза. — Я хочу лично убедиться в его добром здравии. Улыбка Фреда, что появилась при первых её словах, стала теплее и шире, и девушка не смогла воспротивиться необъяснимому желанию взять его за руку. Ладонь юноши оказалась обжигающе горячей. Фред удивлённо взглянул на тонкие пальцы Гермионы, коснувшиеся его кожи, а потом перевёл взгляд на её лицо, заметив и слегка приоткрывшиеся губы, и раскрасневшиеся после уличного холода щёки, и сверкавшие глаза. Смутившись, Гермиона отдёрнула руку, принявшись оправлять собственный тёплый свитер — лишь бы не видеть лукавой ухмылки Фреда. — Ты у нас, оказывается, на редкость заботливая, — заметил он вполголоса. — Что ж, давай-ка я отнесу твой чемодан, чтобы не вынуждать тебя применять магию. Не заблудишься без меня? — Ты у нас, оказывается, на редкость заботливый, — передразнила Фреда Гермиона, и в следующий момент он, взяв её чемодан за ручку, трансгрессировал в комнату Джинни. Только после этого девушка смогла перевести дух, поздравив себя с тем, что держалась вполне спокойно, не считая внезапного порыва, из-за которого, судя по всему, Фред что-то заподозрил. Нужно быть холоднее и равнодушнее, не давать ему повода делать какие-либо предположения насчёт её чувств. Но наедине с ним придерживаться такой тактики оказалось гораздо сложнее. Миновав комнату Рона, Гермиона поднялась выше, на чердак, намереваясь сразу поговорить с Гарри. Дверь, естественно, была заперта, и девушка громко и настойчиво постучала, дожидаясь ответа. Наконец, поняв, что Гарри будет угрюмо молчать, она громко произнесла: — Не делай вид, будто здесь никого нет. Я знаю, что ты на чердаке, Гарри. Выйди, пожалуйста. Нам нужно поговорить. После некоторой паузы дверь всё же открылась, и Гермиона охнула, увидев посеревшее лицо приятеля. Позади него Клювокрыл разгребал копытами солому и поднял голову, узнав свою спасительницу. — Почему ты прячешься здесь? — спросила Гермиона, войдя. — На то есть причины. — Гарри, немного поразмыслив, отрывисто заговорил: — Вчера мы были в больнице Святого Мунго, и нам удалось кое-что подслушать. — Он ненадолго замолчал, колеблясь. — Я… я был одержим Волан-де-Мортом. У меня было видение, где я был в теле огромной змеи, напавшей на мистера Уизли. Я напал на него, Гермиона, понимаешь? — В голосе приятеля ясно слышалась паника, сводившая его с ума все эти дни. — Я покусал его, я хотел его убить! Мне нельзя находиться здесь, но Дамблдор сказал мне оставаться. — И поэтому ты решил всех избегать? — покачала головой Гермиона. — Но это не выход! Давай спустимся вниз, к остальным, и поговорим обо всём? Они ведь не знают подробностей. — Я не могу им признаться! — выкрикнул Гарри, тем самым напугав Клювокрыла. — Как я скажу Рону и его семье о том, что покалечил его отца? — Это был не ты, — возразила Гермиона. — Это была змея Волан-де-Морта. Пойдём, Гарри, пожалуйста! Вздохнув, приятель всё же рискнул покинуть чердак. Друзья спустились вниз, в комнату, занимаемую Роном, и при виде вошедших Рон, Джинни, Фред и Джордж приветственно загалдели. — А мы всё ждали, Гарри, когда тебе надоест вести беседы с Клювокрылом, — ухмыльнулся Фред. — Не спорю, он, возможно, прекрасный собеседник… — продолжил Джордж. — Не слушай этих болтунов, Гарри, — возразила Гермиона, присаживаясь рядом с Джинни. — Давайте-ка внесём некоторую ясность в то, что тут творилось без меня. — О, Грейнджер сейчас всё разрулит, — хохотнул Фред, и младшая сестра сердито на него шикнула. В результате недолгого разговора все недоразумения исчезли; Джинни и Рон убедили Гарри в том, что он не был одержим Волан-де-Мортом, а Гермиона заверила, ссылаясь на «Историю Хогвартса», что он никак не мог трансгрессировать из школы. Приятель сразу же повеселел, что было видно невооружённым глазом. — Спускайтесь обедать! — послышался снизу голос миссис Уизли, явно усиленный заклинанием. Спустя пару минут молодёжь ввалилась на кухню, где хлопотала Молли, расставляя на столе тарелки с дымящимся ароматным супом. Трансгрессировавшие Фред и Джордж уже восседали на своих местах, переглядываясь с заговорщическим видом. — Так, все вы, быстро за стол, — командовала миссис Уизли, на бегу обняв Гермиону в знак приветствия. — Нам предстоит проделать кучу работы! Раз уж придётся справлять Рождество здесь, нужно привести особняк в приличный вид. Ты ведь не против, Сириус? — спросила она у вошедшего хозяина дома. — Делай всё, что потребуется, Молли, — благодушно ответил крёстный Гарри. В руках у него была огромная коробка, доверху наполненная какими-то вещами. — Я нашёл старые украшения, может быть, они пригодятся. Мишура и прочие безделушки. Он поставил коробку на стол, и близнецы тут же с любопытством заглянули в неё. — Кикимер! — громко позвал Сириус, но домовик так и не появился. — Пусть только попадётся мне на глаза, маленький лентяй. Опять рыскает по дому, разыскивая какое-нибудь ненужное барахло, принадлежавшее матери. Ничего, и без него обойдёмся. — Мужчина прервался, принявшись за тарелку супа, поставленную перед ним сердобольной Молли. — Мы никак не ждали тебя, милая, — обратилась миссис Уизли к Гермионе. — Мальчики говорили, у тебя грандиозные планы на зимние каникулы… — Планы пришлось немного поменять, — ответила Гермиона. — И всё же я рада тому, что приехала. Родители не хотели меня отпускать, но я объяснила им, что не смогу поехать в Болгарию. — Девушка замолчала, удивлённо взглянув на уставившихся на неё близнецов Уизли. — Что? — Неужели Вики так легко тебя отпустил? — ехидно спросил Фред. — Верится с трудом. — Не Вики, а Виктор, — сердито поправила Гермиона. — Мы пришли к выводу, что мою поездку стоит отложить. Повидаемся как-нибудь в другой раз. Вспомнив о недавнем расставании, девушка помрачнела. Смешки близнецов начали её раздражать. — Не расстраивайся, милая, — улыбнулась миссис Уизли. — Мы не дадим тебе заскучать. — Мы, конечно, не столь обаятельны и непревзойдённы, как Вики… — протянул Фред, намеренно неправильно произнося имя болгарина. — Но тоже кое на что способны, — продолжил Джордж. — Не сомневаюсь, — фыркнула Гермиона. Посчитав, что на этом разговор завершён, она продолжила трапезу, делая вид, что не замечает задумчивого взгляда, которым смерил её Фред. Ей показалось, что он смотрит на неё куда чаще, чем следует. «Неужели всё-таки догадался и теперь будет смеяться надо мной? — в панике подумала Гермиона. — Только этого не хватало!» После обеда все ребята разошлись кто куда. Фред и Джордж поспешили за Сириусом, явно намереваясь обсудить с ним что-то, что не должно было быть услышано миссис Уизли. Гарри и Рон направились в свою спальню, Джинни и Гермиона — в свою: гостья собиралась разобрать чемодан. — Я не ожидала, что ты приедешь, — задумчиво пробормотала Джинни. Лёжа животом вниз на кровати, она следила за тем, как подруга раскладывает вещи по полочкам в шкафу. — Ты ведь знаешь, у меня были совсем другие планы, — ответила Гермиона. — Но когда профессор Дамблдор рассказал мне о том, что произошло, мысль о поездке куда-либо показалась мне кощунственной. Всё-таки вы стали для меня второй семьёй, и всё, что связано с вами, касается и меня. — Это так ми-и-ило, — протянула Джинни, до безумия при этом напомнив одного из своих старших братьев. — Нет, правда, Гермиона, то, что ты приехала — это очень важно для нас, — призналась она, мигом став серьёзной. — Знаешь, это было просто ужасно. Профессор МакГонагалл разбудила нас посреди ночи и повела в кабинет директора, говорила о том, что с папой случилось большое несчастье. Никто ничего не понимал, всё происходило в полнейшей неразберихе… — Голос у неё дрожал. — Мы всю ночь не сомкнули глаз, волновались за папу. Фред и Джордж рвались сразу же бежать в больницу, спорили с Сириусом. Хорошо, что ему удалось убедить их подождать. Слава Мерлину, с папой всё в порядке, и его жизни больше ничто не угрожает… Глубоко вздохнув, Джинни перевернулась на спину и уставилась в потолок, явно больше не желая говорить. Раскладывать вещи Гермиона закончила в полном молчании. — Ну, как у вас делишки? В комнату заглянули близнецы, на шее у каждого болталась яркая мишурная лента. — Время украшать дом, — провозгласил Джордж. — Если хорошо постараемся, завтрашний день будет в нашем полном распоряжении. — Можно будет выбраться в город, — мечтательно протянул Фред. Джордж согласно кивнул. — Зачем это вам в город? — спросила Джинни, приподнявшись на кровати. — Есть парочка незавершённых дел, — хором ответили братья. — Так что будьте послушными девочками и поскорее принимайтесь за работу, — хмыкнул Фред. — У Грейнджер с этим проблем точно не будет, а вот насчёт тебя, Джинни, у меня есть некоторые сомнения. — Твоя наглость не знает границ, Фред! — Джинни швырнула в брата подушку, но тот успел её поймать. — Ты живёшь со мной уже столько лет, а осознала это только сейчас, — ухмыльнулся Фред, перебрасывая подушку Джорджу. — Неправда! — возмутилась Джинни, слезая с постели. — Я знала это всегда. — Тогда почему сейчас выглядишь такой удивлённой? — спросил Джордж и, переглянувшись с братом, бросил подушку Гермионе, машинально её поймавшей. — Кто последний, тот будет украшать дом вместе с этим наглецом! — Он указал на близнеца. — Что? — переспросила Гермиона, вертя подушку в руках. Но Фред и Джордж уже трансгрессировали со словами: — Ждём вас в гостиной, дамы. — Это было нечестно, Джордж, — заявила Джинни несколькими минутами спустя, когда девушки вошли в комнату. — Ты ведь прекрасно знаешь, что Гермиона в любом случае была бы последней. Неужели тебе совсем её не жаль? Фред же достанет её! — Эй! — хором воскликнули Фред и Гермиона: первый — удивлённо, вторая — недовольно. — Я не такая уж медлительная! — А я не такой уж несносный. Остальные рассмеялись. — Вот что, — начал командовать Сириус, восседавший в одном из кресел близ Рона и Гарри, расположившихся на диване, — для большего эффекта вам стоит разделиться. Но эту комнату из-за её размеров можете украсить все вместе. Наземникус обещался притащить нам ёлку, так что мне потребуется ваша помощь, — он указал на близнецов, кивнувших в знак согласия. — Тогда приступим. И работа началась. Тяжёлые бархатные шторы собрали и перевязали крупными золотистыми шнурами; окна отмыли и наколдовали на них росписи, схожие с узорами инея; кое-где на стенах развесили мишуру, оживляя тем самым выцветшие и потускневшие обои; на ворсистых коврах разбросали сугробы искрящегося волшебного снега, а на потолках разместили россыпи звёздных огоньков. Схожие действия воспроизводились и в остальных комнатах; с люстр снимали паутину, заменяя её ало-серебристыми и золотистыми лентами да пёстрыми гирляндами; выбивали пыль из штор и покрывал и всячески создавали праздничную обстановку. Верный своему слову, Наземникус действительно раздобыл где-то ёлку, причём не «ободранную метёлку», как неодобрительно предполагала миссис Уизли, а настоящую девятифутовую красавицу. Установленная в главной гостиной, где был к тому же самый высокий потолок, она распространяла вокруг себя головокружительный хвойный аромат. Приготовившаяся было ворчать миссис Уизли восторженно ахнула и увела смутившегося от похвалы Флетчера на кухню — угостить горячим бульоном. Молодёжь же принялась украшать ёлку. В принесённой Сириусом коробке обнаружились старинные волшебные игрушки в виде трещоток и колокольчиков, наигрывающих знакомые праздничные мелодии, «живых» хрустальных ангелочков и крохотных фей, крупных стеклянных шаров всевозможных расцветок, каждый из которых, если его коснуться, выдавал какое-нибудь поздравление (правда, чары со временем выветрились) и многое другое. Чего там только не было! Сириус ожил и казался подростком, вертя ту или иную игрушку и вспоминая при этом, как он и его младший брат наряжали нижние ветви рождественской ёлки, когда были совсем ещё маленькими детьми. Процесс украшения сопровождался руладами близнецов Уизли, решивших перепеть все им известные рождественские гимны; сам хозяин особняка охотно им подпевал. Гарри и Рон с весёлым видом дирижировали импровизированным хором, пока Джинни и Гермиона развешивали игрушки на пышных еловых ветвях. Право вешать звезду на самую макушку ёлки Джинни присвоила себе с молчаливого согласия окружающих. Джордж посадил её к себе на плечи и покорно ждал, пока младшая сестрица, у которой захватило дух от высокой посадки, вдоволь проявит свои восторги и водрузит наконец-таки звезду на полагающееся ей место. В самый разгар веселья — Джордж с Джинни на плечах принялся выплясывать фрист следом за Фредом, который насильно вовлёк в танец покрасневшего Рона — в комнату заглянула Чарити Бэрбидж, не преминувшая прокомментировать увиденное: — Приятно знать, что с таким настроем гостей Сириус не впадёт в уныние. Гермиона, развешивавшая в этот момент оставшиеся игрушки, обернулась и удивлённо ахнула. — Ты как здесь оказалась? — взволнованно спросила девушка несколькими минутами позже, когда обе приятельницы вышли из гостиной в коридор. — Я ещё состою в Ордене, если ты не забыла, — ответила Чарити. — Мне нет смысла оставаться в Хогвартсе; уж лучше побуду здесь и приму на себя дежурство за кого-нибудь, желающего провести Рождество с семьёй, а не в министерских коридорах. В её голосе ясно слышалась горечь, и Гермиона снова задумалась о том, каково это — жить в одиночестве по собственной воле, не иметь семьи и близких людей, с нетерпением ждущих дома. Чарити, видимо, догадалась о мыслях своей юной приятельницы и тряхнула головой, словно прогоняя охватившую её меланхолию. — Не стоит раскисать, — заявила она с куда более привычной ей бодростью. — Вот что, Гермиона, у меня есть отличная идея. Чем ты планируешь заняться завтра? Полагаю, отправиться за подарками? — спросила она, уже зная, что ответ будет утвердительным. — Могу составить тебе компанию, если хочешь. — Конечно! — с готовностью кивнула Гермиона, обрадовавшись тому, что не придётся ходить по магазинам в одиночестве. — Тогда отправимся пораньше, хорошо? — предложила Чарити. — Попрошу Молли разбудить тебя заранее. Удивившись тому, что мадам Бэрбидж неожиданно тепло отозвалась о миссис Уизли, Гермиона вопросительно взглянула на волшебницу. Та улыбнулась. — Полагаю, пришло время забыть о прошлых размолвках и ссорах, — лаконично ответила она, и было видно, что она испытывает огромное облегчение от того, что ей удалось наладить отношения с давней подругой. Гермиона догадывалась, что вызвано это сложившимися трагическими обстоятельствами, в данном случае сыгравшими важную роль в примирении двух волшебниц. Следующим утром миссис Уизли действительно осторожно разбудила Гермиону по просьбе Чарити. Одевшись и приведя себя в порядок под недовольное сопение Джинни, потревоженной шорохами в комнате, но так и не проснувшейся, девушка спустилась вниз, где её уже ждал горячий завтрак. Миссис Уизли потихоньку начинала приготовления к праздничному ужину, готовкой которого планировала заниматься целый день. Гремя посудой, она жаловалась на отсутствие Кикимера, помощь которого очень бы ей пригодилась. — И куда только Сириус смотрит? — ворчала миссис Уизли, не замечая недовольного взгляда Гермионы. — В его положении следовало бы иметь как минимум восемь домовых эльфов, а он не может справиться и с одним! «Эльфом больше, эльфом меньше…» — передразнила она крёстного Гарри. — Нам, к сожалению, такой роскоши не понять. Будь в «Норе» хоть один эльф, какое бы это было счастье! Домашние хлопоты не отнимали бы столько времени. — Женщина будто не замечала того, что бормочет вслух, и сконфуженная Гермиона поспешила закончить завтрак и покинуть кухню. Чарити уже поджидала свою подопечную на ближайшей остановке, пустой по причине раннего времени. По дороге, пока сонно шатавшийся автобус, куда забрались обе волшебницы, катил по улицам Лондона, Чарити рассказывала Гермионе о проделках, в которых она принимала участие вместе с Фабианом и Гидеоном. Благодаря рассказам перед глазами девушки оживали их герои, и ей даже казалось, что она без труда может представить братьев Молли Уизли — в её воображении они были немного ниже и коренастее, чем долговязые Фред и Джордж, — а вместе с ними такую же бойкую и рыжеволосую волшебницу в лице Чарити. По большей части Гермиона молчала, понимая, что Чарити было важно выговориться. Во время рассказа её лицо оживлялось и казалось моложе, на губах появлялась какая-то иная, почти неуловимая улыбка, и то же неуловимое, задумчивое выражение таилось в глубине тёмных глаз мисс Бэрбидж. Наверняка ей было по-своему нелегко говорить о близких людях, погибших столько лет назад, но молчать было куда сложнее. Добравшись до нужной улицы, приятельницы по уже ставшему привычным маршруту миновали «Дырявый котёл», хваставший праздничными украшениями в виде вялых гирлянд остролистника и пыльными ёлочными шарами, и через задний двор попали в Косой переулок. Атмосфера приближавшегося праздника накрывала с головой буквально с самого первого шага по волшебному кварталу. На тротуарах и крышах зданий блестел снег, витрины всех магазинов радовали глаз новыми товарами и были щедро украшены иллюминацией, повсюду раздавались звуки рождественских гимнов, сливавшихся в общую жизнерадостную какофонию, а волшебники, сновавшие из лавки в лавку, то и дело останавливались, приветствуя друг друга и желая счастливого рождества. Многие были с детьми, восторженно кричавшими при виде того или иного захватывающего зрелища. — Потрясающе, — выдохнула Гермиона, ошеломлённая увиденным великолепием. — Держу пари, у магглов в Лондоне такого не встретишь, — хмыкнула Чарити, беря свою юную спутницу под локоть, чтобы не потеряться в пёстрой толпе. — Итак, ты уже определилась с подарками? — Пока нет, — задумчиво протянула Гермиона, засмотревшись на маленькую девочку, вприпрыжку спешившую за родителями и державшую стопку книг в ярких цветных обложках. — Давай зайдём в книжную лавку? — предложила она, провожая долгим взглядом девочку, которую, судя по оклику матери, звали Элис. — Ты абсолютно не пытаешься быть оригинальной, — закатила глаза Чарити. — Честно говоря, другого от тебя и не ждала. Ладно уж, пошли. Лавируя средь покупателей, они прошли к «Флориш и Блоттс». Народу там было куда меньше, чем, например, в лавке «Всё для квиддича», чему обе волшебницы порадовались, протискиваясь к отделу подарочных изданий. — Ты только посмотри! — восхищённо выдохнула Гермиона, проводя кончиками пальцев по старинной обложке. — Это же первая энциклопедия «Самых таинственных мифов»! Коллекционное издание! С авторскими пометками! — Прости, что не разделяю твоего восторга, — насмешливо откликнулась Чарити, чьё внимание привлёк сборник под названием «Сто одна причина избегать магглов». — И кто додумался выпустить подобную макулатуру? — презрительно спросила она, отвернувшись. В итоге после получаса поисков Гермиона обнаружила весьма занятную вещицу — планировщик домашних заданий. Это было нечто вроде ежедневника, но заколдованного: при открытии книжечка выдавала сентенцию в виде пословицы или укора своему обладателю, отложившему какое-либо дело на потом. — То, что нужно, — обрадовалась Гермиона. — Подарю Гарри и Рону. Им как раз пригодится перед подготовкой к экзаменам. — Они будут просто в восторге, — усмехнулась Чарити. Для Джинни Гермиона купила «Шпаргалку начинающего ловца», миссис Уизли — поваренную книгу с особо редкими рецептами, с подарком для мистера Уизли решила повременить. Что же касается Фреда и Джорджа, то для них она нашла книгу, полную разнообразных сведений о зельях и заклинаниях, что могло бы помочь им в разработке собственных товаров. Девушка сначала сомневалась, стоит ли дарить близнецам то, что поможет им удвоить размах их «шалостей», но потом представила довольную улыбку Фреда, и вопрос отпал сам собой. Упускать возможность порадовать его Гермиона не собиралась, равно как и задумываться над истинной подоплёкой своих намерений. Пока мисс Грейнджер занималась выбором подарков в книжном отделе, Чарити, предупредив, исчезла, а вернувшись, всплеснула руками. — Гермиона! Ты что, потратила все деньги на книги? — разочарованно спросила волшебница, увидев пакеты в руках девушки. — А как же та волшебная лавка, в которую мы собирались зайти? — В другой раз, — отмахнулась Гермиона, прижимая покупки к груди. — А книги, между прочим, лучший подарок. — Ты неисправима, — покачала головой Чарити. Обе, переглянувшись, рассмеялись. — Что ж, — продолжила мисс Бэрбидж, — раз мы так быстро разделались с покупкой подарков, предлагаю просто прогуляться по Косому переулку. Вдруг тебе захочется купить что-нибудь ещё? Хотя, конечно, что может быть лучше книг? — передразнила она Гермиону. По улочкам волшебного квартала две волшебницы бродили до самого обеда, разглядывая витрины магазинов и прислушиваясь к галдящей толпе магов. Всеобщее весёлое настроение передалось и Гермионе, и та неожиданно почувствовала желание вести себя безрассудно и от души наслаждаться праздником. С небывалым восторгом она оглядывалась по сторонам, смеялась и весело болтала со своей спутницей. Косой переулок с его разномастными и светящимися иллюминацией домами, покупателями-волшебниками и поднявшейся снежной пургой казался заключённым под стеклянный купол шарика. Ощущение усиливалось из-за неба, казавшегося высоким и мутным, как самое настоящее запотевшее стекло. Неподалёку от главной улицы Гермиона неожиданно различила в толпе две знакомые рыжие макушки и неуверенно окликнула их: — Фред? Джордж? Близнецы тут же обернулись на её голос, и, протиснувшись сквозь кучку волшебников в одинаковых мантиях, подошли к ней и Чарити. Волшебница кивнула в ответ на их приветствие и отошла, не желая мешать разговору, что заставило Гермиону враз почувствовать себя неуверенно. Её взгляд, мельком скользнув по Джорджу, задержался на Фреде. Хоть оба юноши и были одеты одинаково, Фреда она сразу же отличила, и, к её ужасу, что-то внутри предательски дрогнуло, когда он перехватил её взгляд и ответил мимолётной усмешкой. — Что вы здесь делаете? — тут же спросила Гермиона, старательно скрывая эмоции. Братья переглянулись. — Мы тут по делам, — лаконично ответил Джордж. — Грейнджер, мы же не в школе, так что тут твои права старосты не работают, — насмешливо сообщил Фред, предупреждая новый вопрос Гермионы. — Как будто вы в школе отвечали на мои вопросы, — недовольно буркнула девушка. — Давай сойдёмся на том, что, в отличие от школы, сейчас мы не делаем ничего незаконного и потенциально опасного, — предложил Фред. — Верится с трудом. — Гермиона, мы так польщены вашим высоким о нас мнением, — рассмеялся Джордж. — Но прошу вас умерить своё любопытство. — Есть вещи, знать о которых старостам вовсе не обязательно, — намекнул Фред. — И, потом, нам пора… — Ладно уж, идите, — разрешила Гермиона, понимая, что от этого вовсе ничего не зависело. Шутливо отсалютовав напоследок, близнецы улизнули, затерявшись в толпе. Девушка, покачав головой, развернулась и заметила Чарити, задумчиво наблюдавшую за ней. — Опять что-то задумали, — неодобрительно произнесла Гермиона, пытаясь скрыть замешательство. — И тебя это очень интересует, верно? — лукаво спросила Чарити. Поймав сердитый взгляд своей юной приятельницы, мисс Бэрбидж сменила тему, предлагая возобновить прогулку. Время в общей сутолоке и предпраздничной суматохе пролетело незаметно, приближая момент возвращения на площадь Гриммо. Правда, Гермиона запаслась отличным настроением, и сейчас оно разрывало её изнутри, желая вырваться наружу. На обратном пути к «Дырявому котлу» Чарити и Гермиона зашли в несколько волшебных магазинов, где купили обёрточную бумагу и ленты и просто полюбовались на ассортимент товаров. В этот день мисс Грейнджер удалось увидеть множество вещей, о которых раньше она даже не догадывалась. Магический мир открывался ей с новой стороны, удивительной и волшебной. Домой добираться пришлось куда дольше — на дорогах в послеобеденное время образовались пробки из-за жителей города, намеревавшихся совершить последние покупки перед праздником. Чарити вполголоса сетовала на то, что они не могут трансгрессировать — Министерству не следует знать о местонахождении мисс Бэрбидж и мисс Грейнджер. В конце концов, не выдержав, волшебницы покинули автобус и направились на площадь Гриммо пешком. Лондон быстрыми темпами принаряжался к Рождеству: на фонарях и домах появлялась праздничная иллюминация, кое-где на тротуарах возле магазинов появились снеговики и статуи оленей, а из колонок щедро лились рождественские хиты. — Мы желаем вам весёлого Рождества и счастливого Нового года*, — вместе распевали Чарити и Гермиона, шагая мимо магазинчика, из которого слышалась эта мелодия. У Гермионы не было сомнений в том, что Рождество будет, в самом деле, весёлым, и ей хотелось верить, что и год не подведёт. Сдать бы экзамены, а там уже ничего не страшно. О чём-то худшем, нежели проваленные С.О.Вы, Гермионе думать не хотелось — такие мысли даже в голову не приходили. Она чувствовала себя беззаботной и бесконечно счастливой, и Чарити с удовольствием составляла ей в том компанию. К моменту их возвращения до праздничного ужина оставалось не так уж много времени, и поэтому Гермиона поспешила подняться в комнату и заняться упаковкой подарков. Джинни, успевшая сделать это с утра, играла с Живоглотом, используя в качестве верёвочки сломанный Удлинитель ушей; Гарри и Рон затеяли партию в «волшебные шахматы» в своей комнате. Близнецы пока не возвращались, и это было ясно уже по затишью, охватившему дом. Оборачивая книгу для старших братьев Рона и Джинни возмутительно яркой бумагой, Гермиона улыбалась, представляя при этом, как загорятся глаза у Фреда при виде фолианта, о котором он часто говорил с Джорджем — это тоже было косвенной причиной покупки. Ей так хотелось показать Фреду, что он ей небезразличен, что сейчас она даже не задумывалась над тем, как он воспримет этот намёк. Подарок для Виктора девушка откладывала до последнего, не решаясь завернуть его в красочную обёртку. Ей казалось неприличным дарить «Историю развития банковских систем волшебного мира» после их расставания, но проигнорировать традицию было бы ещё хуже. Наконец, переборов свои страхи и сомнения, Гермиона бережно обернула книгу, напоследок проведя пальцами по обложке и словно прощаясь тем самым с чувствами, что когда-то имела к адресату посылки, после чего привязала свёрток к лапке одолженной у Гарри Букли и долго смотрела на распростёршееся над лондонскими крышами небо, где растворилась снежно-белая сова. Когда все подарки были упакованы и сложены аккуратной стопкой на подоконнике, Гермиона принялась рыться в гардеробе в поисках какого-нибудь платья, подходящего для того, чтобы быть надетым к застолью. Вскоре к ней присоединилась вернувшаяся Джинни; на её поясе болтался телесный шнур от Удлинителя ушей, обвязанный вокруг талии — именно за ним охотился Живоглот всё это время. Переодевшись в непритязательные платья — бежевое у Гермионы и светло-зелёное у Джинни, — девушки спустились вниз, на кухню, где миссис Уизли, распевая гимны вместе с Чарити, накрывала на стол. Гермиона не сумела сдержать улыбки при виде своей приятельницы, крутившейся рядом с Молли в фартуке поверх маггловских свитера и джинсов, при этом усердно вытягивающей ноты какого-то старинного рождественского гимна. Почему-то в последнее время эти гимны слышались на каждом шагу, но мисс Грейнджер они нисколько не раздражали. Наоборот, она охотно подключилась к пению, помогая Чарити раскладывать столовые приборы, в то время как Джинни следила за Живоглотом, крутившимся неподалёку и с самым хищным интересом поглядывавшим на праздничный мясной рулет. — Давно мне уже не приходилось встречать Рождество в столь тёплой обстановке, — мельком шепнула Чарити, когда они с Гермионой принялись расставлять тарелки. — Столько воспоминаний… — Не время хандрить, — ободряюще улыбнулась Гермиона, сжав руку мадам Бэрбидж. — Всё ведь хорошо. — Я знаю, — кивнула Чарити, смаргивая слёзы. — Ты тоже повеселись от души и будь самой собой. — Она обернулась и крикнула: — Молли, где «счастливый» пирог? — «Счастливый?» — удивлённо переспросила Гермиона. — Ну да, — объяснила Джинни, поймавшая Живоглота и теперь терзавшая его в попытках нацепить бант ему на шею. — В пирог запекается монетка, и тот, кому она попадётся, будет счастлив и удачлив весь год. Как-то так… — Она сердито выругалась себе под нос, выпуская кота, чуть было не оставившего затяжку на её платье. — Эта монетка почти всегда попадалась Фабиану, — с улыбкой вспомнила Молли. — А один раз… — Он сломал об неё зуб, когда жевал свой кусок пирога, — подхватила Чарити, и обе волшебницы рассмеялись. В этот момент на кухню трансгрессировали близнецы, словно почувствовавшие, что здесь веселятся без их участия. Окинув кухню быстрым взглядом, оба хором спросили: — Ну, скоро ужин? — Вы превращаетесь в Рона, — шутливо упрекнула братьев Джинни. — А где, кстати говоря, он сам? — не преминула спросить Гермиона, как раз ставившая на стол большой поднос с закусками. — Позовите мальчиков, — попросила Молли, колдуя над плитой, от которой шёл головокружительный аромат чего-то сладкого. Исполняя её просьбу, один из близнецов снова трансгрессировал, предварительно умыкнув канапе. — И, Фред, ради Мерлина, помоги Гермионе, если тебе совсем уж нечем заняться, — прикрикнула она на второго сына, который чуть не пихнул Чарити, нёсшую чан пунша. Сделал он это, правда, не нарочно — юноша попятился с намерением укрыться от Джинни, возжелавшей примерить на него тот самый бант, что прежде предназначался Живоглоту. Ни одно, ни другое рыжее недоразумение восторга от украшения не испытывали. — Джинни первая начала, — недовольно ворчал себе под нос Фред, совсем как мальчишка. Гермиона не удержалась от смешка, когда он подошёл ближе, чтобы помочь. — Могла бы высказаться в мою защиту, Грейнджер, ты ведь всё видела. Девушка бросила на своего вынужденного помощника быстрый взгляд через плечо. — А, ну да, — Фред нарочито сухо прокомментировал этот взгляд. — Нашёл кого просить о помощи. — Что я слышу? — притворно изумилась Гермиона, верно разгадав шутливое недовольство юноши. — Фредерик Уизли не в духе! И это в Рождество, подумать только! — Она замолчала, когда Фред приблизился к ней вплотную, и сделала глубокий вдох, при этом втянув носом причудливую смесь запахов, вившихся на кухне; среди них был один особенный, принадлежавший именно Фреду Уизли, но задумываться об этом девушка не стала. — Не дразнись, — Фред шутливо щёлкнул Гермиону по носу. — И дай-ка мне этот поднос. — Я вполне смогу взять его сама, — не согласилась девушка. Чтобы хоть как-то сгладить неловкость, охватившую её от близости Фреда, она потянулась за подносом, но Фред перехватил её руки, обхватив горячими пальцами за запястья. Гермиона испуганно подняла на него глаза, осознав, что сейчас находится в двусмысленном положении, зажатая между столом и грудью старшего брата Рона Уизли, причём в присутствии большей части рыжего семейства. — Ладно, бери, — быстро пискнула Гермиона, отпустив поднос. — Так-то лучше, — довольно отозвался Фред, хватая злополучный груз. — Грейнджер, я не сомневаюсь, что ты у нас силач, каких поискать, но, если ты не забыла, к мужскому полу из нас двоих принадлежу я, а не ты. — Я не страдаю забывчивостью, — заносчиво ответила Гермиона, пристально следя за тем, чтобы Фред не уронил свою ношу. — Ты что, не можешь хотя бы на один вечер оставить своё поведение старосты? — спросил юноша, поставив поднос на стол. Разговор между парочкой вёлся вполголоса, заглушённый царившим на кухне шумом. Пристальный взгляд, коим Фред наградил Гермиону, заставил девушку вздрогнуть. Он как будто бросал ей вызов и одновременно был в ней разочарован. Наверное, действительно считает её скучной и занудной старостой. Но в эту ночь Гермионе Джин Грейнджер не хотелось никого поучать; ей хотелось сохранить тот настрой, что сопровождал её весь этот долгий и насыщенный предрождественский день. «Может, стоит оставить внутренние ограничения? — подумалось ей. — Что мешает мне веселиться, как и всем?» А потому Фред был немало удивлён, когда на его вызов мисс Грейнджер ответила весёлой улыбкой. — Именно это я и собираюсь сделать, представь себе, — жизнерадостно объявила Гермиона и для большего эффекта тряхнула головой. Фред было прищурился, но его реплике не суждено было быть озвученной по причине появления Гарри и Рона, сопровождаемых конвоем в лицах Джорджа и Сириуса. — Так, все собрались? — взволнованно спросила миссис Уизли, уже стянувшая фартук, равно как и Чарити. — Тогда за стол, живее! Сейчас всё остынет! Весело переглянувшись, Джинни и Гермиона поспешно заняли места по соседству поближе к «счастливому» пирогу. Рядом уселись Рон и Гарри, напротив — близнецы. Взрослые заняли противоположную часть стола. Пока все рассаживались, на кухню ворвалась Тонкс, в красно-зелёных волосах которой мерцали крупицы снега с улицы. Праздничный ужин прошёл в непринуждённой обстановке; атмосфера была такой тёплой, что Гермионе не составило никакого труда отбросить сковывающие её внутренние ограничения, весело чокаясь пыльной бутылочкой сливочного пива из запасов Сириуса с каждым, кто сидел за столом. Фред и Джордж беспрестанно шутили насчёт каждого из присутствующих, вызывая тем самым взрывы хохота. Джинни то и дело парировала их насмешки, завязывая длительные перепалки, перемежавшиеся паузами для оценки вкуса того или иного блюда. Никогда ещё Гермиона не проводила Рождество так весело. Дома, пусть и в окружении любящих родителей, праздник получался каким-то холодным. Мистер и миссис Грейнджер приглашали коллег с работы, а с их отпрысками Гермионе в детстве не удавалось найти общий язык; теперь же ей уже самой не хотелось общаться с ними. Последние годы она успешно избегала возвращения домой на зимние каникулы и чувствовала себя очень виноватой за это и за то, что вне дома ей куда лучше, нежели в кругу семьи. Но разве семейство Уизли не стало ей по-настоящему родным?.. После ужина молодёжь облюбовала для дальнейших посиделок празднично украшенную гостиную, в то время как старшее поколение осталось на кухне. Перед самым уходом ребят как раз разрезали счастливый пирог, и монетку в своём куске обнаружил Сириус. Его помолодевшее со времени появления нежданных гостей лицо расплылось в улыбке, явившей настоящий облик Сириуса Ориона Блэка, каким он был в юности. — Хорошая примета, — прокомментировала находку Чарити, переглянувшись с Молли. — Я не верю в приметы, — отмахнулся Сириус, задумчиво вертя монетку в гибких пальцах. — И всё же удача пригодится не только мне, но и нам всем, верно? — Усмехнувшись, он отложил монетку и вместе с остальными гостями поднял стакан огненного виски — напитка куда более крепкого, нежели маггловские вина и сливочное пиво юных волшебников. Юные волшебники между тем под шумок покинули кухню, намереваясь провести оставшееся до сна время с максимальным удовольствием. Рон принёс взрыв-колоду, и следующие полчаса ребята посвятили игре, между делом опустошая захваченные с собой бутылочки сливочного пива. Беззаботно смеявшаяся Гермиона то и дело ловила на себе взгляды, принадлежавшие, без сомнения, Фреду — Джорджу просто-напросто не было нужды на неё смотреть. Эти взгляды заставляли её обрывать смех и отводить глаза, коря себя при этом за трусость и малодушие. Что, неужели так сложно ответить простой улыбкой? Перевести «переглядки» в шутку? Для обычной девушки труда бы не составило, но Гермионе это казалось невыполнимой задачей. Присутствие Фреда лишало её самообладания и заставляло вести себя совсем иначе, нежели в любое другое время и в другой обстановке. И даже приятно круживший голову лёгкий хмель сливочного пива не мог побороть застенчивость мисс Грейнджер. — Эй, смотрите, что я нашла! — Джинни, выскочившая на пару минут из комнаты, вернулась с грудой старых грампластинок, пожертвованных Сириусом ещё утром (это она рассказала Гермионе перед ужином). — Давайте устроим танцы? — предложила девчонка. — Я видела в одной из комнат граммофон… Дважды повторять не пришлось, и спустя несколько мгновений близнецы трансгрессировали обратно в гостиную со старым граммофоном. Потребовалось несколько заклинаний со стороны близнецов, чтобы заставить его заиграть. Гермиона хотела было отчитать старших братьев Рона — они ещё не достигли совершеннолетия, чтобы колдовать вне школы, — но те ловко отшутились, сообщив, что в доме, полном волшебников, никто не обратит внимания на факт мелкого колдовства. — И потом, Грейнджер, как, ты думаешь, мы разрабатывали свои «Вредилки»? — полюбопытствовал Фред. — О, ну конечно, — кивнула Гермиона. — Этого следовало ожидать. — Наша староста снова вспомнила о своих обязанностях? — поддел девушку Джордж. — Значит, нужно заставить её о них забыть, — не растерялся Фред. Подмигнув брату, он схватил Гермиону за руку, увлекая танцевать. Не улыбнуться его нахальству было просто невозможно, пусть мисс Грейнджер и собиралась возразить что-нибудь для вида. Но занудствовать в праздничный вечер ей не хотелось, и потому она позволила себе расслабиться, вслед за Фредом вытанцовывая па уже знакомого танца и подстраиваясь под ритм музыки — кажется, это была старая запись The Beatles — I Want To Hold Your Hand. — А у Сириуса хороший музыкальный вкус! — одобрил Джордж. — Магглы, в самом деле, умеют делать отличную музыку! Гермиона невольно рассмеялась, услышав эти слова. Песня, в самом деле, была замечательной. Удивительно, что у Сириуса остались пластинки маггловской музыкальной группы. Хотя если он бунтовал против порядков чистокровной знати, не стоит этому удивляться. На миг Гермиона представила себе крёстного Гарри в возрасте лет пятнадцати закрывшимся в комнате и вовсю подпевающим зажигательным песням и не сумела сдержать смех, который Фред, судя по всему, воспринял на свой счёт. — Сириус, оказывается, фанат маггловских музыкантов, — пояснила девушка, и Фред ответил такой же усмешкой. — Нужно будет упросить его поделиться пластинками. Рядом отплясывали Джинни и Рон — последнего вытянули явно против его желания. Уши юноши горели под стать покрасневшему лицу, но его сестру это вовсе не смущало. Джордж упорно пытался залучить в пару Гарри, но тот качал головой и что-то отвечал ему, отчего Джордж то и дело смеялся. — Знаешь, похоже, танцевать с Фредом Уизли уже становится новогодней традицией, — отметила Гермиона, вспомнив задорный фрист на Святочном балу. Ей хотелось нарушить установившееся между ними молчание. — Думаю, это не самая плохая традиция, — весело откликнулся Фред, явно пребывавший в прекрасном расположении духа. Текст песни, под которую они танцевали, смущал Гермиону. Прислушиваясь к повторяющимся строчкам, она гадала, придаёт ли им Фред такое же значение, как и она. «О, пожалуйста, скажи, что позволишь мне стать твоим парнем, и, пожалуйста, скажи, что ты позволишь мне держать тебя за руку…» Нет, судя по всему, текст песни его вовсе не волнует. Придумала себе невесть что… За одной пластинкой следовала другая, и Гермиона попеременно составляла пару то Рону, уже развеселившемуся в должной степени, то Джинни. Вскоре, однако, танцы деятельным близнецам и Рональду (чуть менее деятельному) надоели, и было решено устроить партию в «волшебные шахматы». Гермиона и Джинни, склонности к этой игре не испытывавшие, выступили в роли зрителей. В результате нескольких напряжённых схваток Рону удалось обыграть Гарри и Фреда с Джорджем и стать чемпионом, что дало ему повод гордо посматривать на проигравших соперников. Гермиона радость ему омрачать не стала, понимая, как важны для него эти маленькие и на первый взгляд незначительные победы. — Моё попранное достоинство сможет утешить лишь бутылочка сливочного пива, — со скорбным видом заявил Джордж, предлагая по бутылке собратьям по проигрышу. — А вам не много ли? — прищурилась Гермиона, не терявшая бдительности. — Ой, Грейнджер, твоя совесть сейчас вот совсем не к месту, — фыркнул Фред. — Твоё здоровье, — прибавил он, подняв бутылку, после чего сделал глоток, не спуская взгляда с возмущённого лица Гермионы. — Они взрослые мальчики, а мы не в школе, — шепнула на ухо подруге Джинни, чей житейский опыт был куда больше опыта Гермионы, несмотря на разницу в возрасте в пользу последней. Снова зазвучали пластинки, но танцевать никто не рвался. Гарри, Рон, Джинни и близнецы взялись за взрыв-колоду, но Гермиона к ним не присоединилась, вместо этого предпочтя следить за игрой, сидя в кресле и почёсывая вспрыгнувшего на колени Живоглота. Уютно потрёскивал огонь в камине, за окном таилась прореженная огоньками уличных фонарей лондонская темнота, утробно мурлыкал кот, отвечая на нехитрую ласку в виде поглаживаний за ухом, то и дело раздавались смешки игроков или возгласы во время особо неожиданного, успешного или неудачного хода. Всё это наполняло Гермиону какой-то расслабленностью, теплом и спокойствием. Ей хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался. Но, к сожалению, это было невозможно, о чём напомнило появление Тонкс. — Миссис Уизли велела сообщить вам, что вы уже давно должны быть в своих кроватях, — весело заявила она, просунувшись в дверную щель. — И, так как она посылала меня сюда ещё двадцать минут назад, советую вам побыстрее разойтись по спальням. С Рождеством, — прибавила девушка и, махнув рукой на прощание, скрылась за дверью. Рон и Гарри, зевая, ушли первыми; Гермиона, как самая ответственная, осталась прибраться — смести пепел, оставшийся после взрыв-колоды, и мишуру от хлопушек, выкинуть пустые бутылки, выключить граммофон — без волшебства! — и сложить пластинки в аккуратную стопку. Джинни сказала, что будет ждать подругу в спальне, и исчезла вместе с близнецами. В тишине и одиночестве Гермиона задумчиво напевала одну из игравших в эту ночь песен, наводя порядок в разом опустевшей и потускневшей комнате. Подниматься наверх и ложиться спать вовсе не хотелось; наоборот, появившееся сказочное настроение требовало продолжения рождественского вечера. Удивлённая своими мыслями, девушка сдавленно рассмеялась, бросая последнюю бутылку в мешок для мусора. Закончив уборку и погасив свет, чтобы комната освещалась лишь догорающим каминным огнём, Гермиона подошла к окну. Там, на улице, в свете фонарей кружилась мелкая снежная пороша, обещавшая к утру перерасти в небольшую метель. В белой пелене едва просматривались очертания соседних домов и улиц, но почему-то хотелось стоять и следить за вальсом крошечных снежинок, что Гермиона и делала, застыв у окна и обхватив себя руками за плечи. Ход её разрозненных мыслей нарушил их главный предмет, подавший голос откуда-то из угла комнаты: — Почему ты ещё не в спальне? Пусть Гермиона сразу догадалась, кто это, не смогла не обернуться и сдержать улыбку при виде Фреда Уизли. Нахально расположившись в кресле и закинув ноги на его подлокотник, юноша, заложив руки за голову, рассматривал мисс Грейнджер. Жилет, наброшенный поверх голубой рубашки, небрежно расстёгнут, а на ногах отсутствует обувь. — Мне не хочется спать, — честно ответила Гермиона, прислонившись поясницей к подоконнику и сложив руки на груди. — Тебе, я так понимаю, тоже? Или ты решил провернуть какой-нибудь розыгрыш? — Поверь, я бы сделал это в другом месте, — парировал Фред. — А ты, похоже, снова превращаешься в занудную старосту. Как там было в маггловской сказке? Что-то про тыкву.. — Он задумчиво почесал макушку, возведя глаза к потолку. — Ни в кого я не превращаюсь, — возмутилась Гермиона. — Между прочим, мне пришлось прибирать за всеми нами. А сейчас я иду спать. — Но ведь тебе не хочется, сама сказала, — лукаво подметил Фред, заставив девушку посмотреть на него, отведя взгляд от узоров на старинном ковре. — Слушай, у меня есть заманчивое предложение. Полумрак комнаты, тишина и отсутствие посторонних, а также глубокий голос Фреда сделали своё дело: пульс Гермионы непроизвольно участился, а сердце подскочило к горлу, в то время как перед глазами пронёсся целый ряд мысленных картин, демонстрирующих, что может представлять из себя это предложение. — Давай потанцуем? — озвучил свою идею юноша. — Что? — Гермиона не поверила своим ушам. — Ты хочешь потанцевать со мной? — А что в этом такого? — удивился Фред. — Будь здесь Джинни или Тонкс, потанцевал бы с ними. Ну, или с Роном. — Он усмехнулся. — Ну не в карты же с тобой играть, Грейнджер! Девушка, как-никак. — О, да неужели? — ехидно отозвалась Гермиона. — Заметил? — И тут же прикусила язык. — Да я и не присматривался особо, — пожал плечами юноша. — Послушай, мы вдвоём в одной комнате и явно не хотим спать. В волшебные шахматы ты играть не умеешь, а взрыв-колода надоела мне самому. Так давай потанцуем? Гермиона медлила с ответом, нерешительно разглядывая Фреда. Больше всего на свете ей хотелось ответить согласием, и в то же время она боялась, что это всего лишь шутка. Внутри же появилось странное ощущение, какое иногда бывает, когда долго следишь за трепещущим огоньком свечи или мигающей лампочкой — это интригующее ожидание вкупе с напряжением: погаснет огонь или продолжит гореть? Ожидание, пронизывающее дрожью до кончиков пальцев. — Без музыки танцевать не выйдет, — уклончиво ответила девушка, когда молчать стало невозможно. — А включать граммофон нельзя, иначе миссис Уизли услышит… — Гермиона замолчала, увидев, что Фред быстрым движением поднялся с кресла и направился к ней. — Мы справимся и без музыки, — пробормотал он, приблизившись. — А если что, так сразу трансгрессируем. Это единственное, что останавливает тебя? — Это шутка? — выпалила Гермиона, не находя себе места от близости Фреда. — Ты о моём предложении? — спокойно спросил Фред. — Это дань упомянутой тобой традиции, — пояснил он, протягивая своей собеседнице ладонь. — Потанцуй со мной, Грейнджер. — Ты пьян, — пробубнила себе под нос девушка с некоторым разочарованием, нерешительно кладя свою руку в его ладонь и позволяя его горячим пальцам сомкнуться. — Не исключено, — хмыкнул Фред. — Но я обещаю держать себя в руках и не оттаптывать тебе ноги. По возможности, — прибавил он, другой рукой обхватывая талию Гермионы, отчего у девушки перехватило дыхание. Это было так странно — танцевать с Фредериком Уизли в опустевшей комнате, в полумраке и без музыки, прислушиваться к мерным ударам его сердца и наслаждаться каждым мгновением близости, от которой кружилась голова. В этот момент мисс Грейнджер была невольно благодарна хмелю от сливочного пива, толкнувшему Фреда на неожиданное приглашение. И пусть юноша иногда всё же наступал ей на ноги, она не имела ничего против, украдкой разглядывая подсвеченное отблесками каминного пламени лицо своего партнёра. — Прошлым Рождеством я подарил тебе своё сердце**… — тихо напевал себе под нос Фред, и его бормотание касалось щеки и уха Гермионы, вызывая мурашки. — Но на следующий же день ты вернула его назад… — Чувствую, последняя бутылочка сливочного пива была явно лишней, — неловко засмеялась Гермиона в грудь своему партнёру по танцу, смущённая тем, как быстро атмосфера между ними становилась более интимной. Фред же будто не замечал этого, продолжая напевать: — В этом году, чтобы избежать новых страданий, я подарю его кому-нибудь… Гермиона непроизвольно затаила дыхание, встретившись глазами с Фредом. Его рассеянный взгляд остановился на губах девушки, и он выдохнул окончание куплета: — Кому-нибудь особенному. На один безумный миг Гермиона поверила в то, что Фред имел в виду именно её, что он говорил это всерьёз, и это заставило её сердце пропустить пару ударов. Но вот Фред, зажмурившись, покачал головой, будто прогоняя головокружение, и со смехом пробормотал: — Привязалась же песня. Грейнджер, благодарю за танец. — Он с шутовской галантностью поклонился своей спутнице, не совсем отошедшей от грёзы, что появилась в ней благодаря словам Фреда. — Не жалеешь, что согласилась? — Нисколько, — абсолютно честно ответила Гермиона, пытаясь прогнать глупую робкую улыбку. — Пойдём, я провожу тебя, — предложил юноша. — Не волнуйся, не будем трансгрессировать, — успокоил он её. В обоюдном молчании они поднялись наверх, на лестничную площадку второго этажа, где Фред оставил Гермиону, напоследок прошептав: — Приятных снов, Грейнджер. И с Рождеством. — С Рождеством, — эхом откликнулась Гермиона. — Спокойной ночи! Её взволнованный шёпот нагнал Фреда, когда тот уже миновал половину ступенек, ведущих на третий этаж. Тихий смешок послужил ответом, после которого девушка спешно шмыгнула в комнату и, закрыв дверь, прижалась спиной к шершавой панели. Теперь ничто не могло прогнать улыбку с её губ. Какое счастье, что Джинни уже спит и не видит этого! Иначе бы не миновать её коварных расспросов. Переодевшись в ночную рубашку, Гермиона нырнула в кровать и накрылась одеялом с головой, прижала пылающее лицо к прохладной наволочке. Фред Уизли танцевал с ней! И при этом обнимал слишком крепко вопреки всем правилам танца. Мерлин и Моргана, да по коже до сих пор мурашки бегают, а уж на тех местах, где касались его пальцы, и вовсе словно ожоги остались. «Неужели всё это было просто так? Нет, не может быть. Это был далеко не дружеский танец. Или я снова придумываю то, чего нет и в помине?» Однако размышления Гермиона решила оставить до завтра и закрыла глаза, намереваясь заснуть. Ей верилось, что сны после всего произошедшего будут самыми что ни на есть приятными. Утром она проснулась задолго до пробуждения Джинни и ещё долго коротала время, разглядывая покрытый сетью трещин потолок. В голове вертелись воспоминания о завершении рождественского вечера, о спонтанном танце. Гермиона боялась признаться самой себе в том, что всё больше влюбляется во Фреда. Но чем же тогда объяснить её реакцию на любое его слово, прикосновение, взгляд? Неужели то, что Фред пригласил её танцевать, значит, что она нравится ему? «Да быть такого не может!» И всё же в это безумно хотелось верить. Взгляд Гермионы медленно переместился с потолка на подоконник, и девушка обнаружила, что её подарки оттуда исчезли, доставленные адресатам. Приподнявшись в постели, она увидела стопку предназначавшихся ей презентов возле кровати и, не в силах сдержать любопытство, затащила их все на одеяло. Джинни сонно бурчала, когда Гермиона открывала первый подарок; к моменту распаковки последнего уже заинтересованно высунулась из-под одеяла — в старом особняке было довольно прохладно. — Подарки! — объявила она в ответ на традиционное поздравление со стороны соседки по комнате. Холод не остановил Джинни, и та, откинув одеяло, тоже подняла все подарки, снова закутавшись в него по окончании миссии. Пока девчонка разворачивала каждую коробку, комментируя её содержимое, Гермиона разглядывала свои подарки. Родители с помощью маггловской почты прислали чудесную подвеску, Гарри подарил экземпляр «Новой теории нумерологии», а Рон (чему девушка несказанно удивилась) — духи. Правда, аромат у них был слишком приторный. Такой бы больше подошёл Лаванде. Сама Гермиона предпочитала духи более свежие и лёгкие. Близнецы же презентовали одну из собственных разработок — снежный шар со своими уменьшенными копиями внутри. Эти копии, если присмотреться, забрасывали снегом маленькую фигурку с пышной копной каштановых волос. К весёлой компании прилагался замок — макет Хогвартса был выполнен просто блестяще. «Грейнджер, книг у тебя предостаточно, а вот бесполезных подарков нет. Так что держи! У каждого человека должен быть бесполезный подарок». «В шаре отражается нынешнее время года», — гласила приписка Джорджа. — Спасибо за книгу! — восторженно воскликнула Джинни, закончив со своими подарками. — А что тебе подарили? — Она в мгновение ока перебралась на кровать Гермионы и принялась отбрасывать разорванные обёртки в поисках подарков, из-за чего между подругами завязалась небольшая схватка. Живоглот, крутившийся у кровати своей хозяйки, то и дело посматривал на катавшийся на скрипучих пружинах комок, издававший весёлый девичий хохот. Получасом спустя, завершив шуточную схватку вничью, девушки уже переоделись и собирались покинуть комнату, когда на пороге появились близнецы, загородившие проход. — Не спускайтесь вниз, — тихо предупредил Джордж. — В чём дело? — тут же насторожилась Джинни, до этого беззаботно хихикавшая. — Перси, — коротко ответил Джордж. — А что с ним? — удивилась Гермиона, переводя взгляд на Фреда, до сих пор молчавшего. — Вернул подарок. Ма плачет всё утро, — отрывисто и резко буркнул Фред. Вид у него при этом был мрачным, отчего у Гермионы защемило сердце. — Мы утащили поднос с несколькими бутербродами в гостиную, можем перекусить перед тем, как поедем в Мунго. Гарри с Роном уже ждут. Переглянувшись, девушки пошли следом за близнецами. Радостное настроение Джинни тут же улетучилось, и она выглядела такой же мрачной, как и её старшие братья. В гостиной все расселись по разным местам и принялись жевать бутерброды. Напряжение так и витало в воздухе, заставляя всех воздерживаться от разговоров. Праздничная обстановка, радовавшая всех вчера, сейчас скорее угнетала, и Гермиона, как и остальные, старалась не смотреть на ёлку, мигавшую разноцветными огоньками, и гирлянды, свисавшие со стен и потолка. Позже их позвала миссис Уизли, уже пришедшая в себя. И пусть глаза у неё покраснели от выплаканных слёз, она мужественно старалась держать улыбку. До Мунго пришлось добираться на добытой Наземникусом машине, магически расширенной, что осталось тайной для Молли, но не для всех остальных и уж тем более не для Гермионы. Тем не менее, добрались они быстро и без приключений — дороги были пусты по причине раннего утра, которое все предпочитали проводить дома, в кругу семьи. Разглядывая непривычно опустевшие улицы, Гермиона не могла даже представить, что её ждёт в Мунго. Нет, поначалу больница заинтересовала её. В Мунго всё напоминало маггловские клиники и в то же время там существовало множество различий. Например, здесь не пахло медикаментами, а сотрудники носили лимонно-жёлтые халаты и назывались целителями, а не врачами. Пациенты тоже выглядели специфично: травмы были самые разнообразные, начиная от лишних конечностей и заканчивая разного рода отравлениями. В помещении главного холла и в коридорах постоянно светило солнце, что благотворно действовало на всех, кто находился в стенах больницы, иногда доносилась приятная и едва уловимая музыка. Словом, обстановка создавалась умиротворяющая, что так необходимо больным. Однако события, что произошли после того, как навестившие бодрого и радостного мистера Уизли ребята покинули палату, оставив его наедине с супругой, разозлившейся из-за маггловских методов лечения, претендовали на звание ужасных. Сначала спешно убежавшие Гарри, Рон, Гермиона и Джинни забрели в другое отделение вместо искомого буфета и повстречались там с профессором Локонсом — хотя какой он теперь профессор? — а потом и вовсе с Невиллом и его семьёй. Всю обратную дорогу Гермиона молчала, обхватив себя руками за плечи и уставившись немигающим взглядом в спинку сиденья впереди себя. Перед глазами у неё остались изнеможённые лица родителей Невилла и знакомая, ничуть не изменившаяся физиономия ослепительно улыбавшегося Златопуста Локонса. На друзей произошедшее тоже произвело впечатление, но не такое сильное. Глядя на пострадавших от заклятий волшебников, Гермиона не могла сдержать дрожь — и эта дрожь снова охватывала её при воспоминаниях об этом. Больше всего её потрясли их глаза. Пустые, потухшие глаза тех, кто уже никогда не вернётся к прежней жизни. Дни каникул медленно, но верно подходили к концу, приближая возвращение в Хогвартс, с недавнего времени ставший тюрьмой из-за порядков, введённых Долорес Амбридж. Гермионе часто вспоминался последний разговор с Генеральным инспектором, и из-за этого сердце у неё было не на месте. Амбридж угрожала — пусть и формально — её семье, а слова этой мерзкой женщины редко расходились с делом. Что, если она действительно что-нибудь сделает с её родителями? Но нет, вряд ли профессор Дамблдор позволит ей это… Время шло, родители вернулись из путешествия и прислали дочери сувениры, а это значило, что их безопасности ничто не угрожает. Постепенно Гермиона успокаивалась, и вместе с тем крепла её решимость бросить все силы не только на подготовку к экзаменам, но ещё и на тренировки ОД. В свободное время, которого на каникулах было более чем достаточно, девушка сидела в библиотеке, куда Сириус, как и летом, разрешил ей заглядывать в любое время суток, разыскивая полезную литературу. Остальные же занимались всем, что им вздумается, и укорять их за это у Гермионы не было ни желания, ни права. Вечером накануне отъезда в библиотеке стояла привычная тишина. Гермиона, заранее с присущей ей педантичностью собравшая чемодан, оставила Джинни в одиночестве сражаться с вещами, никак не желающими укладываться в аккуратные стопки, намереваясь в одиночестве почитать новую книгу. «Актуальные загадки древней магии» ей подарил Виктор Крам: его роскошная сова принесла посылку через день после того, как он получил подарок Гермионы, вместе с письмом, в котором молодой человек выражал надежду на поддержание дружеской переписки. Лист пергамента, исчерченный ровными, твёрдыми и строгими строчками, сейчас лежал меж страниц, служа закладкой. За окнами уже давно стемнело, снизу доносились приглушённые голоса — должно быть, миссис Уизли опять ругалась на близнецов за очередную их проделку. Гермиона откинулась на спинку стула, прикрыв уставшие глаза, и на её губах появилась улыбка, стоило ей вспомнить момент получения подарка Виктора. В тот день, за завтраком, старшие братья Рона и Джинни уселись по обе стороны от девушки с небывалым воодушевлением в глазах. — Грейнджер, скажи, кто подал тебе идею подарить нам эту книгу, и я расцелую этого гения! — объявил Фред. — Судя по румянцу, целовать тебе придётся саму Гермиону, — подмигнул наблюдательный Джордж. — Спасибо за подарок, правда, — кивнул он смутившейся старосте. — Для Фреда он оказался весьма кстати. — Потому что Анджелина тоже подарила нам эту книгу, — пояснил Фред, заметив недоумение своей соседки. — И Джордж сунул её под подушку с намерением не отдавать никому подарок своей девушки. — В шутливом голосе, однако, угадывалось раздражение. — Да брось, Фред! — Джордж толкнул брата в бок, не подавая виду, что разгадал его чувства. — Зато теперь у тебя есть книга, подписанная само́й старостой Гриффиндора! Причём книга, явно противоречащая тем ценностям, которые эта староста как раз должна оберегать. Практикуем подрыв школьной дисциплины, мисс Грейнджер? — Так и знала, что лучше было бы подарить вам планировщики домашних заданий, — нарочито сухо ответила Гермиона, однако улыбка, никак не желавшая исчезать, выдала девушку с головой. Ей было немного неприятно от того, что её подарок не оказался оригинален. Но, с другой стороны, он стал персональной собственностью Фреда — книга, подписанная и подаренная ею, а не Анджелиной Джонсон. — Упаси Мерлин! — в один голос выдохнули братья. — От них, между прочим, много пользы, — возмутилась Гермиона. — Да-а, очень, — фыркнул Фред. — Например, ими можно ловко отбиваться от всяких назойливых шутников вроде Фреда, да, Гарри? — Джордж подмигнул приятелю, и тот виновато опустил глаза, ожидая осуждения со стороны Гермионы. — Ну, а как тебе наша безделушка? — поинтересовался Фред, но ответа так и не получил, потому что на кухню ворвалась Джинни со свёртком наперевес. — Гермиона! Посылка от Крама! — воскликнула девчонка. — У него потрясающая сова! Такая воспитанная… — Неси сюда, почтальон, — позвал Джордж. — Спорим, это книга? — Он толкнул Фреда, сверлившего взглядом посылку в руках Джинни. — Эй, тебе всё равно не удастся ничего увидеть сквозь обёртку. — Между прочим, книга — это самый лучший подарок, — отрезала Гермиона, принимая свёрток. — Тогда понятно, какого ты мнения о нашем подарке, — буркнул Фред. Наградив Фреда удивлённым взглядом, девушка торопливо сорвала обёртку, под которой пряталась, конечно же, книга. И очень интересная, судя по названию на обложке, к которой было приложено письмо. — Надо было спорить, — вздохнул Джордж, с любопытством рассматривая книгу. — Вы просто идеальная парочка, — хмыкнул он, поддразнивая Гермиону. — У вас обоих одни книги на уме. — Книги, — эхом отозвался Фред, закатывая глаза. — Как объяснить этим скучным людям, что книги — это не центр Вселенной? — Скучным? — вспыхнула Гермиона. Слова Фреда не на шутку задели её, и движения девушки стали нервными и отрывистыми, когда она убрала подарочный фолиант на край стола возле себя, заправила прядь волос за ухо и уставилась взглядом на собственные колени, избегая смотреть на кого-либо. В голове крутилось: «Скучная, скучная, скучная». — Ну, раз ты подарила нам такую книгу, то ты явно не скучная, — подмигнул Джордж. — И кто тебя вообще разберёт, а, Грейнджер? — задумчиво пробормотал Фред, разглядывая сидевшую рядом Гермиону. Она буквально ощущала этот изучающий взгляд и не смела ответить таким же. К счастью, в этот момент на кухню вошла миссис Уизли с посылками от тётушки Мюриэль, и обстановка за столом снова вернулась в прежнее состояние подшучиваний и хорошего настроения. А спустя пару минут Гермиона против воли смеялась над шуточной перепалкой Фреда и Джинни, в которой Джордж исполнял роль рефери. Она не могла долго на него злиться, совсем не могла. Ощутив, как дремота незаметно затягивает в свой тёплый плен, Гермиона открыла глаза, намереваясь сложить книги и уйти, чтобы лечь спать пораньше. Похоже, она засиделась, и взгляд, брошенный на часы, это подтвердил. Вот только нужно ещё кое-что дописать… — И почему я не удивлён, Грейнджер? — послышался голос от двери. Подняв голову, Гермиона заметила Фреда, чья голова явилась в просвете между дверью и косяком. После заминки юноша сунулся в комнату и разместился на краю стола, нахально сдвинув стопку книг. — Как это понимать? — осведомилась Гермиона, непроизвольно отодвинувшись и недовольно перебирая страницы подарка Виктора, избегая смотреть на нежданного гостя. — Заглянул на огонёк, — непринуждённо ответил Фред. — Проходил мимо, проверял, не забыли ли мы с Джорджем какую-нибудь свою безделку. Ну, знаешь, мы так вещи собираем, — он ухмыльнулся. — Оригинально, — хмыкнула Гермиона. — Только в библиотеке вы уж точно ничего не могли забыть. — А тебя? — поддразнил Фред. — Вдруг ты заснёшь тут, и как Хогвартс переживёт твоё отсутствие? — Перестань паясничать, — буркнула девушка, покраснев. — Я уже собиралась уходить. И если ты не будешь меня отвлекать, я закончу всё, что осталось, намного быстрее. — Боюсь, мне всё-таки придётся тебя отвлечь. Посмотри наверх. — Это уже не смешно, Фред, — устало отмахнулась Гермиона. — Посмотри наверх. — Прекрати, Фред. — Грейнджер, да посмотри же ты! — Ну что? В раздражении захлопнув книгу, Гермиона подняла глаза и ахнула: под потолком, прямо над тем местом, где находились они с Фредом, расцвела пышная гроздь волшебной омелы. И означать это могло только лишь одно. — Поцелуй! — Фред хлопнул в ладоши. — Ну, Грейнджер, видишь, я не просто так тебя отвлёк. — Он многозначительно повёл бровями. — Это… это… Что это? — Гермиона нервно прикусила губу. — Омела, Грейнджер, — снисходительно пояснил странно радостный Фред, соскочив со стола. — Растение такое. Рождественское. — Я знаю! — раздражённо бросила девушка. — А что это ты такой довольный, а? — Она снова ахнула, догадавшись. — Это ты! — Это омела, — возразил Фред. — Ты что, не слушала, что ли? — Перестань! Поднявшись со стула, Гермиона двинулась к Фреду, невольно отступившему от неё, едва ли не подняв руки в знак примирения. — Не ожидал от тебя такого воодушевления, — поддразнил юноша. — Не набрасывайся так сразу, Грейнджер! — Это ты всё подстроил! — обвиняющим тоном заявила Гермиона. Взгляд её буравил Фреда и его ухмылку, после её слов мигом исчезнувшую. — Честное слово, не моя проделка, — покачал головой Фред, становясь серьёзным. Оба, будто сговорившись, подняли глаза на омелу, расцвётшую над их головами. — Это что, та самая «Клейкая омела»? — спросила девушка, вспомнив о конфискованном во время украшения замка товаре. — Нет, что ты. Мы бы не стали развешивать этот товар здесь. Обычная омела. — Он снова усмехнулся. — Ты что-то слишком напугана. Не волнуйся, я не так уж плохо целуюсь. — Я вовсе не собираюсь в этом убеждаться, — проворчала Гермиона, чувствуя, что неминуемо краснеет. — Мы вообще не обязаны… — Это старинная традиция, Грейнджер, — укорил девушку Фред, в голубых глазах которого плясали коварные огоньки. — И когда это ты их соблюдал? — не удержалась от замечания Гермиона, цепляясь за язвительность, чтобы не выдать своих чувств. Перспектива поцеловать Фреда Уизли отнюдь не казалась ей такой уж неприятной, но самому Фреду вовсе не обязательно об этом знать. — Послушай, Грейнджер… — Фред размял шею, будто готовясь к спринту. — Не придавай этому такое уж большое значение. Просто поцелуй. По-дружески. Будь уверена, Вики об этом даже не узнает. — Да при чём тут Виктор? — возмутилась Гермиона. — Я вообще не намерена целоваться с кем бы то ни было, ясно? Она была вынуждена замолчать, так как Фред прикрыл кончиками пальцев её губы, отчего у Гермионы перехватило дыхание. Её физиономия — девушка скосила глаза к переносице — вызвала у Фреда смешок. — Просто замолчи, закрой глаза, расслабься и постарайся получить удовольствие, — посоветовал юноша с проказливой усмешкой. — Ты ведь уже целовалась раньше, тебе должны быть известны все эти тонкости, — дразнил он. Гермиона приоткрыла рот, чтобы возразить ему, и Фред отнял руку, напоследок проведя подушечкой указательного пальца по её нижней губе. — Постой спокойно. Комната завертелась вокруг Гермионы, когда Фред Уизли, подошедший почти вплотную, начал наклоняться к ней всё ближе, приближая неотвратимое действие, которого она и боялась, и ждала. Пожалуй, ждала даже больше, а потому послушно прикрыла глаза и чуть выпятила губы. Не зная, куда деть руки — не закинуть же их Фреду на шею! — она сжала пальцы в кулаки за спиной, и ногти впились в кожу ладоней; причиняемая ими лёгкая боль помогала удерживаться, балансируя на тонкой грани между реальностью и мечтами, которые девушка иногда позволяла себе, представляя поцелуй с Фредом Уизли. Голову слегка кружило от тонкого, едва уловимого аромата мужского одеколона, пол уходил из-под ног. Тёплое дыхание коснулось её губ, а в следующий миг горячие и сухие губы Фреда запечатлели целомудренный поцелуй на её щеке. Щеке? — разочарованно вздохнул внутренний голос, и Гермиона резко открыла глаза, тут же встретившись с насмешливым взглядом Фреда. Он, не выдержав, рассмеялся, видимо, разгадав невысказанный Гермионой вопрос. — Вовсе не обязательно целоваться по-настоящему, — пояснил он, с трудом сдерживая смех. — Ты что, не знала? Вся абсурдность ситуации постепенно доходила до Гермионы, и девушка тут же осознала собственный позор. О, Мерлин, Фред теперь подумает, что она хотела его поцеловать! Сколько же шуток ждёт её по этому поводу! — Прости, что разочаровал, — продолжал посмеиваться Фред, отошедший от Гермионы. — Но если хочешь… — Нет! — испуганно выдохнула Гермиона, снова заставляя его рассмеяться. — Жаль, что это всё-таки не «Клейкая омела», — веселился Фред, — иначе бы ты так просто от меня не отделалась. Грейнджер, что с тобой? В обморок падать собралась? Девушка действительно чувствовала лёгкое головокружение от произошедшего. Напряжение, охватившее её до поцелуя, так и не совершившегося, резко исчезло, заставив слегка пошатнуться. Гермиона прерывисто дышала, с каждой минутой всё больше убеждаясь в том, что по-настоящему влюбилась в молодого человека, сейчас смеявшегося над её доверчивостью, над её неосознанным желанием поцеловать его. Хотелось убежать, накрыться с головой одеялом и не выходить из комнаты в ближайшие пару лет. Может, хотя бы тогда этот позор изгладится из памяти обоих. — Я… Мне нужно немного посидеть, — пробормотала Гермиона, усаживаясь в кресло согласно своим словам. Фред переместился ближе. — Неужели ты так расстроилась? — спросил он в комическом удивлении, подбираясь почти вплотную. — Или боишься, что об этом узнает Вики? Уверяю, я — могила… — Да при чём здесь Вики? — не выдержав, вскинулась девушка, не обратив внимания на оговорку, позабавившую Фреда. — Всем и так известно, что я с ним рассталась, а всё благодаря Джинни. — Нечего было соглашаться играть с нами в «Сам не отвечу», — возразил Фред. — Ты знала, на что идёшь. — Я недооценила болтливость твоей младшей сестры, — буркнула Гермиона. — Так что хватит меня дразнить, ладно? Мы с Виктором… — Расстались, — услужливо подсказал Фред, похоже, не испытывавший ни тени смущения. — Мне просто хотелось услышать подтверждение от тебя. — Услышал? Доволен? Гермиона устало прикрыла глаза и принялась массировать виски кончиками дрожащих пальцев. Близость Фреда нервировала её, особенно после случившегося казуса с омелой. Но Фред, казалось, был расслаблен и не придавал такого значения несостоявшемуся поцелую. Для него это в самом деле игра, забавная шутка, не более. И осознавать это было ужасно больно. Внутри всё горело, хотелось одновременно сбежать прочь и высказать Фреду всё, что накипело, всё, что терзало на протяжении стольких дней. Дня два назад Гермиона, Гарри, Рон, Джинни, Фред и Джордж решили сыграть в игру под названием «Сам не отвечу». Суть её была проста и заключалась вот в чём: все участники садятся в круг и по очереди задают друг другу вопросы вразнобой, но отвечать должен не тот, кому адресован вопрос, а его сосед справа. Ради интереса ребята постоянно менялись местами, и в итоге к моменту каверзного вопроса об отношениях с Виктором Крамом Гермиона сидела как раз рядом с Джинни, которая, судя по заблестевшим глазам, решила выдать тайну подруги. — Это игра! — оправдывалась позже мисс Уизли. Гермиона не разговаривала с ней всю ночь и день, сдавшись лишь вечером. В итоге она решила, что Джинни не сделала ничего плохого, даже наоборот: благодаря её уведомлению Фред и Джордж перестали сыпать шуточками о болгарском ловце. Ненадолго, как выяснилось. — Грейнджер, ну чего ты? — Голос Фреда нахально вклинился в мысли Гермионы, заставляя отнять пальцы от висков и приоткрыть глаза. Веснушчатая физиономия находилась как раз перед Гермионой и так близко, что их носы легко могли встретиться. Бесстыжие голубые глаза загадочно поблёскивали, и в них Гермиона видела своё крохотное отражение — точнее, копну собственных растрёпанных волос, отражавшуюся тёмным пятном. У него невероятно длинные ресницы — тёмно-рыжеватые, а над левой бровью — небольшой шрам, которого раньше Гермиона почему-то не замечала. Фред был таким близким и родным, что желание протянуть руку и зарыться пальцами в рыжие вихры казалось самым правильным и естественным. Но вот молодой человек моргнул, и наваждение растаяло, как дым. — Ты меня пугаешь, — покачал головой юноша. — Прости, я вовсе не хотел смутить тебя тем, что случилось. Скажу даже больше, для меня самого это сюрприз. Ну, то есть, я хотел сказать, что омела — вовсе не моих рук дело, я тут совершенно ни при чём. Это всё мои дурацкие шуточки, не воспринимай всерьёз. И, потом, — он протянул руку и небрежно убрал один из своенравных вьющихся локонов Гермионы, — я просто не смог удержаться. Признайся хоть, что хотела меня поцеловать, — торжествующе заявил Фред, не заметив даже, что собеседница почти не дышала, жадно следя за всеми его движениями. — Я… что? — переспросила Гермиона, заворожённая. До неё не сразу дошёл смысл слов, а едва она поняла всё, так тут же негодующе воскликнула: — Нет! Вовсе нет, Фред! Как ты мог такое подумать? — Да ладно, не отпирайся, — самодовольно ответил Фред. — Половина старшекурсниц мечтает меня поцеловать. — Страшно представить, чего хочет вторая, — фыркнула Гермиона, пытаясь прийти в себя после нахального вопроса. — Надо же, что за намёки я слышу от пай-девочки! — неподдельно изумился Фред. — Грейнджер, а ты та ещё шалунья! — Перестань, — покраснела девушка. — И вообще, мне кажется, мы ушли от изначальной темы разговора. — О, если желаешь, давай к ней вернёмся. Кажется, мы говорили о том, что ты хотела меня поцеловать. — Да говорю же, я вовсе не хотела этого! С чего это мне бы хотелось поцеловать тебя? — Ну, может, потому что я очаровательный, неотразимый, бесшабашный, весёлый… — Фред подсчитывал, загибая пальцы. — И наглый хулиган? — продолжила Гермиона. — По-моему, это не в моём вкусе. — А я слышал, что хороших девочек всегда тянет на плохих мальчиков. — Фред многозначительно повёл бровью, и Гермиона расхохоталась. — Похоже, я угадал хотя бы с последним пунктом. — Ты бы слышал нас со стороны! — Неловкость куда-то испарилась, и Гермиона напрочь позабыла о смущении, пытаясь членораздельно высказаться сквозь приступы смеха. — Обсуждаем… кто… кого… хотел… поцеловать… — Не выдержав, она снова засмеялась, и Фред присоединился к её смеху, разглядывая девушку. — Рад видеть, что теперь ты не дрожишь, как осиновый лист, — удовлетворённо заметил он. — Да уж, забавный разговор. Ну, признайся, Грейнджер, неужели ни чуточку не хотела поцеловать меня? — А что это ты ко мне привязался? — удивилась Гермиона. — Лучше задай этот вопрос той половине, которая этого действительно хочет… ну, или второй половине. — Тут ответ ясен, — самоуверенно ответил Фред. — Признайся, и, обещаю, это останется между нами. — Тогда с тебя ответное признание. Выпалив это, Гермиона едва сдержала желание хлопнуть себя по лбу или по губам. Ну кто, кто тянул её за язык? Фред никогда не признается, потому что ему не хотелось целовать ходячую библиотеку. Да кто этого захочет? Внутренний голос нашёптывал имя болгарского ловца, но Гермиона старательно его игнорировала. — Идёт, — кивнул Фред. — Ну же, я жду. Смеяться разом расхотелось, к горлу подступил горький комок. «Что, ну вот что ему сказать? Правду? О, представляю, как жалко это будет выглядеть: «Да, Фред, я хотела тебя поцеловать, потому что ты мне уже давно нравишься…» Тьфу! Он же на смех меня поднимет! Солгать?... Или сказать часть правды?» Размышляя, Гермиона будто невзначай бросила взгляд на часы и воскликнула: — Ой, уже так поздно! Фред, мне пора возвращаться в спальню. Она было поднялась с кресла, но Фред самым нахальным образом вернул её на место. — Не паникуй, — он щёлкнул девушку по носу, при всём при этом умудряясь удерживать равновесие на подлокотнике кресла. — И не увиливай от ответа. Мы же договорились. Взгляд голубых глаз не был насмешливым, даже наоборот, казался серьёзным. Фред не станет поднимать её на смех, Гермиона знала это, чувствовала, и именно это сыграло решающую роль. Вздохнув, она решилась. — Да, я хотела тебя поцеловать. Но это было вызвано исключительно необходимостью. Я про омелу. «Я это сказала! Мерлин всемогущий!» — Да, конечно, омела, — кивнул Фред без тени насмешки. — Думаю, она всему виной. Не придавай произошедшему особой важности, это было не всерьёз. — Я знаю. — Гермиона даже смогла улыбнуться, хотя внутри всё снова задрожало, и мысли путались, скатываясь в подобие клубка ниток. — Забавно вышло. — Пожалуй. Фред соскочил с подлокотника, взлохматил волосы пуще прежнего. — Слушай, Грейнджер, я действительно не хотел ничего такого. Мы же вроде как друзья, ну, ты знаешь. Словом… — Словом, ничего такого, — со старательной небрежностью ответила Гермиона. — Это просто омела. — Да, точно. — И я бы ни за что не стала целоваться с тобой… Как и ты — со мной, — прибавила девушка чуть тише. Она сама не знала, зачем сказала это, но внутренне надеялась, что он опровергнет её слова, что для него произошедшее имело такое же значение, как и для неё… — Определённо, — помедлив, кивнул Фред, сложивший руки на груди. — Ладно, Грейнджер, давай забудем об этом. Не такой уж значимый эпизод, чтобы напрягаться из-за него. Просто одна из моих неудачных шуток. Идёт? — Широко улыбнувшись, он протянул ей руку. — Идёт, — эхом откликнулась Гермиона, пожимая его ладонь, в то время как внутри у неё всё крошилось на куски. «Он бы не стал со мной целоваться. Для него я просто подружка младшего брата. Почти сестра. Сама выдумала себе его чувства ко мне, которых никогда не было и не будет. Не будет». Ей удалось неловко улыбнуться в ответ, держать себя в руках, чувствуя, как от простого касания горячей ладони Фреда по её коже пробегает ставший уже привычным ток. Но это длилось лишь несколько секунд — юноша выпустил её руку слишком быстро. — Отлично, — бодро отозвался Фред, отступая на несколько шагов. — Слушай… — Мне уже давно пора возвращаться в спальню, — перебила его Гермиона, усиленно пытаясь придать тихому голосу такую же бодрость. — Джинни начнёт приставать с ненужными вопросами, и мне придётся лгать. А ты знаешь, что лгать у меня получается хуже всего. А если я скажу правду, она воспримет её слишком превратно. Представляешь, во что может вылиться этот маленький эпизод? Волнуясь, девушка всегда начинала тараторить; то же происходило и сейчас. Заметив это, Гермиона позволила себе сдавленно рассмеяться, в то время как больше всего на свете ей хотелось разрыдаться, выплеснув тем самым накопившиеся эмоции. «Только бы ничего не заметил, не заподозрил!» Фред кивнул, улыбнувшись. — Представляю, — согласился он. — Будучи её братом, не трудно предугадать её реакцию. Спокойной ночи, Грейнджер. Прости, что отвлёк. — Он бросил взгляд на брошенные на столе бумаги и книги, но подразумевал явно эпизод с омелой. Собрав свои вещи, Гермиона поспешно покинула комнату. Глаза её жгли горячие слёзы, но позволить им пролиться она никак не могла. К её счастью коридоры особняка Сириуса пустовали, так что ей удалось проскользнуть в спальню незамеченной. Джинни куда-то исчезла, оставив наполовину собранный чемодан на полу возле своей кровати. Сдавленно дыша, Гермиона наспех переоделась и нырнула под одеяло, как в рождественскую ночь, прижалась лицом к подушке. Только сейчас она прятала в наволочку не счастливую улыбку, а горькую, презрительную усмешку. «Тоже мне, Гермиона. Размечталась! Где это видано, чтобы такой, как Фред, увлёкся такой, как ты?» Послышался скрип двери, повеяло цветочным флёром — это Джинни вернулась, и, судя по всему, из ванной комнаты. Она что-то сказала и притихла, заметив Гермиону. — Ты уже спишь? — спросила она, приблизившись к кровати подруги. Гермиона неопределённо пробубнила что-то в ответ, и Джинни, не удовлетворившись таким ответом, присела на край. — Что-то случилось? — Всё в порядке, — сипло ответила Гермиона, оторвав лицо от подушки, но не повернувшись. — Я немного устала, Джинни. Позволь мне, наконец, заснуть. — Всё-всё, — отозвалась Джинни. — Не буду отвлекать. Её реплика снова заставила Гермиону вспомнить произошедшее, и девушка едва сдержала истерический смешок: Джинни сама не подозревала, насколько похожа на Фреда. Пока соседка по комнате расчёсывала спутанные волосы и готовилась ко сну, Гермиона задремала, усиленно гоня прочь мысли об эпизоде в библиотеке. Утро принесло головную боль, вызванную, несомненно, усиленно сдерживаемыми слезами, но вместе с тем и решение. Умываясь, Гермиона твёрдо определилась с выбранной ею моделью поведения. Раз для Фреда эпизод в библиотеке был ничего не значащей шуткой, для неё он тоже не будет значить ничего большего. Нужно не показывать Фреду серьёзного отношения к произошедшему, иначе он укрепится в мысли о том, что она хотела его поцеловать, и вовсе не из-за омелы. Лучше всего будет вести себя как ни в чём не бывало. Вряд ли Фред начнёт шутить по этому поводу; вряд ли он вообще кому-либо признается, что чуть не поцеловал зануду Грейнджер. Так что, можно сказать, она в относительной безопасности. «Просто одна из моих неудачных шуток», — вспомнились слова Фреда, и Гермиона вздрогнула: ей показалось, он шепнул их ей прямо на ухо. Но ванная комната была пуста, а предмет мыслей мисс Грейнджер наверняка досыпал седьмой сон двумя этажами выше. Ночью Гермиона многое обдумала, анализируя всё, что связывало её с Фредом; вспоминались все его шуточки в её адрес, все совместные моменты, оказанная им помощь в самые неожиданные мгновения. Фред всегда был рядом и всегда был готов помочь: тайно пронёс Норберта на Астрономическую башню, практиковал с ней Веселящие чары, помогал писать апелляцию для Хагрида, поддерживал по дороге на Святочный бал и после поражения в Выручай-комнате… В любом воспоминании мелькал его неуловимый след. Это было привычно — видеть его рядом, ожидать насмешливого замечания, прислушиваться к шутливому голосу… Если не чувствами, то чем же тогда объяснить его странную назойливость, постоянные шуточки и подколки, удивительную заботливость и готовность помочь в случае чего? Дружеское участие? Может быть, вполне. Фред из тех людей, что не могут оставаться в стороне; из людей с большим сердцем — и большой несерьёзностью. Как бы то ни было, следовало уверить его в том, что сцена в библиотеке не значила ничего особенного для Гермионы, следовало отвести подозрения и гнать, гнать его образ из головы, пока не поздно, пока он ещё не успел завладеть ею настолько сильно, чтобы лишить всяческих сил. Джинни только-только оторвала голову от подушки, когда её деятельная соседка уже оделась и вытащила чемодан в коридор. Похоже, обитатели особняка едва начинали просыпаться и покидать свои комнаты, судя по шуму наверху. Гермиона задержалась с чемоданом на ступеньках, гадая, как спустить его вниз, и обернулась на ставший уже привычным хлопок трансгрессии. — Грейнджер, новые Удлинители ушей не видела? Фред, ещё не проснувшийся, в старой растянутой футболке и джинсах, с зубной щёткой во рту оглядывался по сторонам и выглядел при этом донельзя комично. — Как же вы собирались? — укоризненно спросила девушка. — Нет, к сожалению, не видела. Неужели вам было что подслушивать? — Да, была одна идейка… — Фред задумчиво подёргал зубную щётку и только теперь обратил внимание на чемодан. Даже не спрашивая разрешения, он взялся за ручку и трансгрессировал с багажом к входной двери прихожей. — Спасибо! — перегнувшись через перила, крикнула Гермиона и тут же устыдилась громкого возгласа. — Обращайся, — невнятно ответили ей после хлопка за спиной, и с очередным хлопком Фред исчез. Улыбаясь про себя, Гермиона спустилась вниз. Всё-таки, что бы Фред к ней ни чувствовал, на помощь он всегда готов прийти, пусть это и из дружеских побуждений. Следует довольствоваться хотя бы этим. Едва только девушка миновала последнюю ступеньку, мимо неё в коридор, где располагался портрет Вальбурги Блэк, метнулась рыжая тень, являвшаяся, несомненно, Живоглотом. Его необходимо было поймать и поместить в корзинку, а потому Гермиона направилась следом максимально тихо и быстро, чтобы догнать кота и не разбудить при этом мать Сириуса. Но стоило ей появиться в коридоре, как питомец тут же пронёсся мимо обратно в прихожую. Вздохнув — взбудораженный перевозкой кот намеревался скрыться, и это стало привычным делом, — Гермиона направилась следом, безуспешно зовя своенравное создание. Кот нашёлся достаточно быстро — он забился в щель между стенкой и подставкой в форме ноги тролля; жёлтые глаза так и светились в темноте. Нежно воркуя, тем самым пытаясь успокоить Живоглота, Гермиона вытянула питомца на свет и принялась счищать с него комья пыли, пока кот, урча, свернулся клубком на коленках у усевшейся на пол хозяйки. — А это ещё что? — Гермиона, нахмурившись, принялась распутывать нить, обвившую тело Живоглота. Нитью оказался провод Удлинителей ушей (причём новых!), ухо от которых исчезло — и, судя по всему, находилось в брюхе рыжего охотника. Ему ведь всегда нравилось играть с Удлинителями, и Джинни постоянно его ими дразнила… — Должна будешь, Гермиона, — заявил Джордж, когда за завтраком Гермиона предъявила им с братом обгрызенный провод. Фред же сверлил взглядом Живоглота, сидевшего на пороге кухни и отвечавшего в ответ презрительным мяуканьем. Противостояние двух рыжих — человека и животного — не осталось незамеченным: Джинни то и дело косилась на старшего брата и толкала Гермиону локтём в бок. Позавтракав, ребята вышли в прихожую, где, переговариваясь, натянули тёплую верхнюю одежду, попрощались с мистером и миссис Уизли и Сириусом и покинули особняк на площади Гриммо, выйдя на улицу, где всё дышало морозной свежестью. Тонкс и Римус Люпин, выполнявшие роль сопровождающих, вызвали автобус «Ночной рыцарь» и проконтролировали, чтобы все заняли свои места. Предстояла та ещё поездочка, и Гермиона восторгов Рона, заявившего, что «всю жизнь хотел прокатиться на этой штуке», вовсе не разделяла. Наоборот, готовая ко всему пережитому, она заранее пристегнулась и позже похвалила себя за предусмотрительность, когда Рон грохнулся со своего сиденья на пол раз в шестой, уже не испытывая буйного восторга. После часа шатания по всем закоулкам Англии автобус резко затормозил близ ворот Хогвартса, прежде миновав заснеженный Хогсмид. Тонкс и Люпин помогли ребятам спустить их чемоданы и, на прощание обняв каждого, залезли обратно в автобус. Прежде вызывавшая трепет громада замка теперь не предвещала ничего хорошего, и возвращалась Гермиона с тяжёлым сердцем. Она не могла, подобно близнецам, перешучиваться по пути в школу или, как Гарри, думать о мести Амбридж и усиленных занятиях ОД. Ей хотелось бы никогда в жизни не видеть мерзкую женщину в не менее мерзкой розовой кофточке. Но, к сожалению, это была мечта из разряда несбыточных. То приподнятое настроение, что наполняло Гермиону все дни каникул, испарилось, будто его и не было. Казалось, что беззаботные смешки и игры, рождественский вечер прошли когда-то совсем давно и отделялись полосой последнего вечера перед отъездом, когда Фред окончательно разрушил все надежды Гермионы Грейнджер. Возвращение в Хогвартс её нисколько не радовало. Она старалась вести себя как обычно и наилучшим решением посчитала с головой уйти в учёбу. Вместо того чтобы проводить время с друзьями в Общей гостиной, Гермиона торопилась сразу после занятий или обеда скрыться в библиотеке, где засиживалась допоздна. Ночное патрулирование коридоров также отнимало много времени, из-за чего девушка не высыпалась. Но Гарри был занят окклюменцией и Снейпом, а Рон и Джинни — тренировками, так что у них хватало своих проблем, да Гермиона и не желала им навязываться. Что касается Фреда и Джорджа, то они постоянно где-то пропадали вместе с Ли, и из-за этого, также по причине собственной занятости, Гермиона почти не видела ребят. Это помогало ей сократить общение с ними, а, следовательно, меньше думать о Фреде. Вернее, должно было помогать, но по ночам непрошеные воспоминания и мысли сами лезли в голову, лишая сна. Однако с каждым днём Гермиона всё меньше сталкивалась с Фредом и Джорджем и, загруженная собственными проблемами, валилась с ног от усталости, не дававшей возможности вспоминать былое. Тактика оказалась действенной. Вот только она по-прежнему безумно скучала по тому Фреду Уизли, к которому так бездумно и безотчётно привязалась. Между тем произошло нечто ужасное: из Азкабана сбежала целая группа приспешников Волан-де-Морта — его самые верные соратники. Новость об их побеге пестрела на передовицах всех магических газет, а уж тем более «украшала» выписываемый Гермионой «Ежедневный пророк». И в этом побеге винили — кто бы мог подумать! — Сириуса! Министерство снова вешало все грехи на крёстного Гарри. Был только один способ развенчать слухи о причастности Сириуса к побегу Пожирателей смерти. Идея пришла к Гермионе неожиданно, а потому наверняка должна была иметь успех. Девушка выскочила прямо из-за факультетского стола и поспешила в школьную совятню — отправить письмо. У неё был один козырь в рукаве, которым она планировала воспользоваться. Сама же идея состояла в том, чтобы Гарри дал интервью, полностью правдивое, в отличие от публикаций «Пророка», контролируемого Министерством. Оставалось только назначить дату и найти достаточно популярный журнал, чтобы опубликовать скандальную статью… Первые два дня после выхода публикации о побеге Пожирателей Гермиона с плохо скрытым злорадством поглядывала на Амбридж. Та как будто побледнела и стала на удивление нервной, но потом сумела отыграться, заметив шепотки за своей спиной. Вышел новый декрет, ставший предметом многочисленных шуточек. Он запрещал обсуждать на занятиях то, что не относилось к уроку, и, конечно же, этой изящной формулировкой многие пользовались, чтобы подразнить преподавателей. В один из вечеров Гермиона довольно поздно возвращалась из библиотеки, к тому же ей, как старосте, предстояло отправиться на ночное дежурство вместе с профессором Флитвиком, и она решила забежать в башню факультета, чтобы оставить тяжёлую сумку. Девушка влетела в Общую гостиную и замерла, заметив, что, несмотря на позднее время, комната не пуста. Точнее, у камина кто-то сидел, близко наклонившись к огню. Поправив съехавшую лямку сумки, Гермиона приблизилась и узнала в сидевшем одного из близнецов Уизли; судя по волнению, охватившему её, это был Фред. Юноша правой рукой держал левую за запястье, задумчиво разглядывая в свечении каминного пламени ладонь. Похоже, уйдя в свои мысли, он не заметил присутствия ещё одного человека. — Что это? — нервно спросила Гермиона, наклонившись через плечо Фреда и разглядев тёмные потёки на его руке, похожие на ручейки чернил. Только для обычных чернил они были слишком… багровые. — Дополнительные занятия у Амбридж, — скривившись, ответил Фред, даже не оглядываясь. — Что-то ты припозднилась, Грейнджер. — Я на ночное дежурство, — брякнула девушка, не в силах оторвать взгляда от чужой вспоротой ладони. — Охотно составил бы тебе компанию, но увы. — Фред дёрнул покалеченной рукой. — Нужно что-нибудь придумать. — Если ты подождёшь, я принесу кое-что, что тебе поможет, — выпалила Гермиона. Фред оглянулся на неё через плечо. — Ладно. Беги, Грейнджер, а то опоздаешь. Небрежно бросив сумку в кресло возле Фреда, Гермиона торопливо покинула Общую гостиную. Внутри неё бушевало негодование и злость на Амбридж. Как смела эта гнусная женщина заставлять Фреда писать тем же пером, что и Гарри? А в том, что это было то же перо, девушка нисколько не сомневалась — уж больно схожий принцип действия. Да и Ли Джордан, как рассказывал Гарри, недавно щеголял распухшей рукой… Как и положено, профессор Флитвик поджидал старост факультетов Гриффиндор и Пуффендуй — сегодня была их очередь дежурить — в галерее на третьем этаже. Гермиона кивнула Эрни Макмиллану, и они оба направились следом за преподавателем. Троица обошла третий этаж и спустилась на второй, когда Гермиона, призвав на помощь все свои скудные актёрские способности, принялась старательно изображать усталость. Не заметить её зевков, за которые девушке было крайне стыдно, было невозможно, и профессор Флитвик милостиво позволил одной из любимых учениц отправиться обратно в башню факультета. Гермиона медленно прошла до конца коридора и потом резко припустила в сторону больничного крыла. Спустя минут двадцать девушка крадучись вошла в Общую гостиную. Камин ещё горел, сумка мисс Грейнджер валялась на том же месте, а в кресле рядом дремал, откинувшись на спину, Фред. Босые ноги вытянуты к огню, правая рука всё также поддерживает левую, уложившись на животе. Стараясь не шуметь, Гермиона подошла ближе, осторожно разглядывая спящего Фреда. Таким ей почти не приходилось его видеть — расслабленным, спокойным. Даже во сне в уголках его губ продолжала таиться неясная усмешка, придававшая лицу выражение извечной загадочности, как будто Фреду была известна какая-то тайна или очень забавная шутка. Стараясь не расплескать раствор, который любезно дала мадам Помфри, Гермиона придвинула подставку для ног, обитую тем же красным бархатом, что и вся прочая мебель в гостиной, и присела напротив Фреда спиной к камину. Тем самым она закрыла свет огня, на лицо юноши упала тень, и он тут же открыл глаза. — Не думала, что ты будешь ждать, — произнесла Гермиона, старательно скрывая улыбку, вызванную сказанной сонным голосом фразой: «Кажется, я немного задремал». — Ты же попросила, — пожал плечами Фред и, поёрзав, уселся удобнее. — Уж не та ли это чудо-настойка, про которую говорил Ли? — спросил он, заметив стеклянную чашу с желтоватой жидкостью. — Раз ты знал про неё, почему не взял? — удивилась Гермиона. — Не хотелось тащиться в больничное крыло из-за пустяковой царапины, — с бравадой ответил Фред. — А ты что, решила побыть сестрой милосердия, Грейнджер? — Я могу и уйти, — сухо ответила Гермиона. — Всё, молчу. Усиленно сдерживая смешок, Гермиона смочила в настойке собственный чистый носовой платок, другой рукой взяла пострадавшую ладонь Фреда и приложила к ней влажную ткань. Фред картинно поморщился, резко втянув в себя воздух. Было видно, что ему по-настоящему больно («Кому бы не было! Наверняка перо заколдовано!»), и потому Гермиона старалась действовать с предельной осторожностью. Платок пришлось смачивать ещё раза четыре, после чего запёкшаяся кровь смылась с ладони, и на коже проступили ярко-красные буквы, складывающиеся в надпись: «Я не должен использовать свою волшебную палочку не по назначению». Это больше походило на стандартную формулировку для простых строчек, и потому фраза смотрелась неуместно на ладони, пересекая всю её наискосок от основания большого пальца до мизинца. — Могла бы выдумать что-нибудь пооригинальнее, — усмехнулся Фред, заметив ужас на лице Гермионы. — Надо сказать, у меня довольно пугливая целительница. — Что же ты натворил? — Пропустив реплику Фреда мимо ушей, Гермиона приложила платок к надписи и прижала его кончиками пальцев, угадывая под тонкой материей врезавшиеся в кожу буквы. — Заколдовал мелки, чтобы они били её в спину, — ответил Фред. — Ну, знаешь, магглы подкладывают кнопки и кидаются тряпками, а я решил развлечься вот так. Конечно, можно было придумать розыгрыш куда более интересный, но тратить идеи на Амбридж — ужасное расточительство. — Не стоило её провоцировать, — покачала головой Гермиона, продолжая поглаживать ладонь своего собеседника. — А я-то думал, что хотя бы за эту небольшую выходку не дождусь от тебя нотаций, — поддразнил Фред. — Амбридж, может, и заслужила такое отношение, но ты не заслужил этого. — Гермиона отняла платок, и побагровевшие буквы на вспухшей ладони явились во всей красе. — Шрам наверняка останется. Разве это стоило того? Девушка подняла голову и встретилась взглядом со взглядом Фреда. Он показался ей каким-то тёплым и даже ласковым, отчего Гермиону охватило неясное томление и тепло. Пальцами она продолжала поглаживать уродливый рубец, выведенный кривоватым почерком Фреда, даже не осознавая интимности собственных прикосновений. Но, кажется, сам пострадавший не имел ничего против — во всяком случае, на собственную ладонь он никакого внимания не обращал. — Школа вообще не стоит того, чтобы тратить на неё время, — неожиданно заявил Фред, заставив Гермиону вздрогнуть. — В каком это смысле? — В прямом. — Наклонившись ближе, Фред прижал пальцы Гермионы к рубцу, накрыв их сверху здоровой ладонью. — Амбридж не даёт спокойно учиться и лишила права играть в квиддич, а, по правде говоря, нас только это и держало — ну, не считая ма. Не очень хочется расстраивать её после того, что натворил Перси. Но теперь Хогвартс превращается в тюрьму; это все заметили — Гарри, Ли — и ты не могла этого не заметить. Пришло время делать ноги отсюда. — Вы что, хотите… сбежать? — Голос Гермионы невольно дрогнул на последнем слове. — Ну да! — Фред так и лучился восторгом и азартом. — Сама посуди, Гермиона, что нам терять? Да не́чего! Зато впереди открытие собственного магазина, самостоятельная жизнь! Это куда круче того, что происходит здесь, ты так не считаешь? Забывшись, он назвал Гермиону по имени, но она почти не обратила на это внимание, встревоженная крамольными речами своего собеседника. — А как же образование? — резонно спросила девушка. — Мы уже знаем достаточно. Наших знаний с лихвой хватит для разработки товаров, а это всё, что нам нужно. В крайнем случае, потом можно будет доучиться, но не думаю, что нам этого захочется. И потом, Гермиона, я тебе это не для того рассказываю, чтобы ты читала мне нотации. — А для чего же? Фред запнулся, молча разглядывая Гермиону. — Захотелось, — брякнул он, видимо, только теперь осознав, в каком положении они оба находятся. — Захотелось поделиться планами на будущее со старостой, которая к тому же ещё и страшная зануда? Полагаю, я не самый удачный субъект для откровенных разговоров. — Почему же? — Пальцы Фреда как бы невзначай (скорее всего, так и было) принялись поглаживать костяшки пальцев Гермионы. — Ты ведь, прежде всего, друг, а не староста, правда? И к тому же этим Рождеством мне удалось выяснить одну страшную тайну, — заговорщически прошептал Фред, сделав большие глаза. — Это какую же? — заинтригованно отозвалась Гермиона. — Оказывается, староста мисс Грейнджер вовсе не такая зануда, какой кажется. Вернее, какой хочет казаться. От этих слов у Гермионы потеплело на душе, захотелось глупо заулыбаться, послав ко всем чертям необходимость сдерживать себя и свои чувства перед Фредом. Это, выходит, совсем не так уж просто — смотреть в глаза любимого человека и неустанно одёргивать себя, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость или не совершить необдуманный поступок. — Приятно это слышать, — тихонько пробормотала Гермиона. Если бы можно было никуда не уходить! Просто сидеть вот так вот рядом с Фредом, держать его руку и болтать о чём-нибудь несущественном, словно вокруг никого нет. Рядом с ним Гермиона казалась себе совсем другой: ей хотелось одновременно смеяться, петь и в то же время молчать. Но это молчание было не напряжённым, а скорее спокойным, обоюдным. Где-то она читала, что бывает такое молчание, которое говорит куда больше, чем оживлённая беседа, но на деле такого почти никогда не ощущала. Сейчас ей казалось, что она начала понимать, что это такое. — Уже поздно, Грейнджер, — вмешался в её мысли голос Фреда. — Я совсем не против твоего общества, но не стоит злоупотреблять сном. Это я человек привыкший, — он засмеялся, — а вот тебе нужно высыпаться. — Надо же, какая заботливость! — усмехнулась Гермиона. — Стараюсь отплатить тем же. — Фред пошевелил пальцами, желая намекнуть на лечение своей руки, и девушка, сконфузившись, тут же отдёрнула собственную ладонь, разом смутившись. Момент, который она так боялась спугнуть, ушёл. — Тебе нужно будет держать руку в настойке где-то около часа каждый день, — наставительно поучала Гермиона, поднявшись на ноги и хватая сумку. — Должно помочь. Если что, спросишь у Ли. — Да, я понял, Грейнджер. — Смешок. — Из тебя вышла отличная целительница. Очень… м-м-м… заботливая и чуткая. — Была рада помочь. Пятясь, Гермиона натолкнулась спиной на низкий столик и чуть не упала. Прежде чем Фред успел встать, она заверила его, что всё в порядке, и торопливо скрылась в своей спальне. Лаванда и Парвати уже давно спали, что было Гермионе только на руку. Она оставила сумку на полу возле кровати и, не выдержав, приоткрыла дверь, высунувшись на площадку. В этот момент в дверной проём скользнули две фигуры, в которых безошибочно узнавались Джордж и Ли. В руках у обоих какие-то мешки, а сами ребята тепло одеты, на их мантиях блестел почти растаявший снег. — Всё чисто, — заверил их Фред, поднявшийся с места. — Хорошо, что вы задержались. Гермиона удивлённо наблюдала за происходящим, уже догадываясь, в чём дело. От благодушного настроения у неё не осталось и следа. — Ну, как вылазка? — спросил Фред, здоровой рукой выхватывая мешок у Джорджа. — Как обычно. — Джордж отряхнулся. — У Назема куча всякой всячины, но он повысил цены. Старый пройдоха… Переговариваясь, старшекурсники поднялись в спальню, и Гермиона, следуя их примеру, шмыгнула в свою комнату. Раздеваясь в потёмках, она обдумывала произошедшее. Неужели Фред попросту отвлёк её как старосту, чтобы она не узнала о вылазке Джорджа и Ли? О, неудивительно, что никто не помог ему раздобыть настойку растопырника, которую этот наглец, кстати говоря, оставил в гостиной. Захотелось даже выплеснуть лечебную жидкость ему в лицо. Значит, вся эта задушевная беседа, всё это было лишь для отвода глаз! Чтобы задобрить её в случае чего! Как же мерзко! То-то Фред постоянно поглядывал на часы, спроваживая Гермиону в спальню. «Заботливость», как же! Сердито пыхтя, девушка забралась под одеяло в тёплую кровать, уже не злясь на домовых эльфов за заботливо подложенную под простыни грелку. Стоит ли выговаривать Фреду или сделать вид, будто ничего не было? Да, пожалуй, так и надо. Нет смысла ссориться с ним. В конце концов, ничего плохого не произошло… вроде бы. Постепенно на смену недовольству и раздражению пришло странное умиротворение. Фред несколько раз, оговариваясь, называл её по имени. Это был точно он, не Джордж, но он был сам на себя не похож. До странного откровенный, заботливый и какой-то… близкий, что ли. Гермиона прикрыла глаза, вспомнив, каким тоном он, увлечённый планами на будущее, произнёс её имя. «Оказывается, староста мисс Грейнджер вовсе не такая зануда, какой кажется». Довольно своеобразный комплимент, но всё же. «Он не считает меня занудой», — пронеслось в голове у Гермионы, когда она засыпала. Побег Пожирателей оказал влияние на учеников. Если раньше многие из них, кто верил «Ежедневному пророку», считали Гарри ненормальным, то теперь, ввиду недавних событий, некоторые из них начали оказывать ему куда больше доверия. Члены ОД, осознавая необходимость защищаться и бороться, с удвоенным рвением работали на занятиях. Особенно старался Невилл, и это ни для кого не осталось незамеченным. Он делал большие успехи, и Гермиона в числе остальных радовалась прогрессу сокурсника. Ей становилось больно от одной мысли, что на самом деле заставило Невилла совершенствоваться. Наверняка он каждый раз видел лица своих родителей, отрабатывая заклинания на манекене. Занятия окклюменцией выматывали Гарри, и он зачастую возвращался нервным и раздражённым, жаловался на боль в шраме, которая только усиливалась от махинаций Снейпа. Гермионе, как и Рону, не нравилось состояние приятеля, но, с другой стороны, у неё не было причин, как у Рона, считать Снейпа каким-то злодеем, старающимся навредить Гарри. В конце концов, профессору доверял сам Дамблдор, а это значило, что он вне подозрений, несмотря на свой отталкивающий характер. Прохладный январь за всеми этими событиями и тревогами пролетел совершенно незаметно, уступая место ветреному февралю и тем самым приближая «самую романтичную» дату. Лаванда и Парвати только и говорили что о планах на Валентинов день: у них обеих были назначены свидания в Хогсмиде, чем они неустанно хвалились, кружась перед зеркалом. Казалось, школа сошла с ума — все только и говорили что о том, кто с кем и куда пойдёт. Гермиону эти сплетни нисколько не трогали, хотя, как и любая девушка, она была бы рада провести время с кем-нибудь. Проблема заключалась в том, что она хотела быть вместе с любимым человеком, для которого она любимой вовсе не являлась. А идти с кем-то просто потому что так принято, следуя примеру соседок по комнате, девушка не хотела. Даже Гарри — кто бы мог подумать! — пригласил Чжоу. У Рона тоже были «грандиозные» планы: Анджелина приказала всем членам команды пожертвовать выходным и усиленно тренироваться весь день. Это вызвало недовольство Джорджа, который, как Гермиона услышала краем уха, намеревался провести день со своей девушкой, по совместительству капитаном сборной Гриффиндора, но, так как выбыл из команды, мог присутствовать лишь в качестве зрителя. Что же было у Фреда на уме, непонятно. Он вообще вёл себя странно: никого не приглашал, хотя Гермиона знала по слухам, что многие девушки были бы очень даже не против пойти с ним в Хогсмид. Интересоваться причинами подобного одиночества Гермиона не собиралась, втайне лелея надежду на то, что он решил пригласить кого-нибудь особенного — возможно, что и её. «Раскатала губу, Грейнджер!» — сердилась на себя девушка, но ничего не могла поделать со своевольными мыслями. Будь она такой же популярной, как та же Лаванда, и обладая её нахальством, Гермиона сама бы пригласила Фреда, но воспитание и сомнения, а также неуверенность в ответных чувствах Фреда и страх отказа заставляли её молчать. «Нет ничего страшного в том, чтобы провести этот день в одиночестве. Сейчас много важных дел, да и учёба…» По ночам Гермиона часто вспоминала, как провела день Святого Валентина вместе с Виктором. Тогда они были на его корабле, и вечер был поистине волшебным… Вернее, был бы, испытывай Гермиона настоящие чувства к своему спутнику. Только теперь она понимала, как ошибалась, считая, что влюблена в болгарина. То, что она испытывала к Фреду, не шло ни в какое сравнение с теми чувствами. Девушка уже смирилась с тем, что игнорировать Фреда у неё получается из рук вон плохо — эпизод в Общей гостиной полностью её в этом убедил. Оставалось лишь надеяться, что все её неуместные чувства пройдут, не найдя отклика у Фреда. Дня за три до выходного Гермиона сидела в Общей гостиной, занимаясь вязанием, пока у неё было в запасе свободное время — окно до урока нумерологии. Большинство учеников сейчас были на занятиях, и потому староста наслаждалась одиночеством, минут двадцать назад отчитав первокурсников, затеявших игру с какой-то штучкой производства близнецов Уизли. Гермиона даже не заметила, когда в гостиную ворвался Фред, который, оценив обстановку, вразвалочку направился к Гермионе, а, приблизившись, уселся рядом, справа. — Грейнджер, что ты скажешь о Кормаке Маклаггене? — как бы невзначай поинтересовался юноша через пару минут, не видя никакой реакции со стороны соседки. — Это кто? — нахмурилась девушка, продолжая сосредоточенно вывязывать петельки на том, что должно было из вороха ниток превратиться в шапку для очередного домового эльфа. — Так и знал, что неправда, — усмехнулся Фред. — Что неправда? — переспросила Гермиона, отвлекаясь от работы. — Что ты идёшь на свидание с этим прохвостом Маклаггеном. — Что? — О вязании пришлось благополучно забыть. Гермиона, отложив недоделанную шапку, в изумлении повернулась к Фреду, который, судя по всему, именного этого и дожидался. — С чего ты взял такую глупость? — С того, что этот Дон Жуан сам мне всё рассказал. Распинался полчаса перед своими дружками… Или я испортил сюрприз? — Мерлинова борода! Он что, рехнулся? Я даже не знаю, кто это, — раздражённо бормотала Гермиона, не замечая, что Фреда забавляет её поведение. — Правда? — делано удивился юноша. — А я-то думал, что чего-то не знаю о нашей скромнице-старосте, уже пару новых шуточек придумал… — С твоей стороны было очень глупо думать, что я могу пойти с кем-либо на свидание, — буркнула Гермиона. — Я не из тех девушек, которых зовут куда-либо. С чего этот Маклагген вообще остановил свой выбор на мне? — Может, потому что ты удивительная, Грейнджер? — предположил Фред. — Не наговаривай на себя. Уверен, Ронни бы даже пригласил тебя, если бы не тренировка… — Перестань, — вскинулась Гермиона. — Слава Мерлину, что никто не знает о планах этого Маклаггена. Он вообще с нашего факультета хотя бы? Она замолчала, принявшись высчитывать, как бы опровергнуть слова этого наглеца. Сказать, что староста была удивлена известием — ничего не сказать. — Всё-таки ты удивительная девушка, Грейнджер, — заметил Фред вполголоса. — Другая на твоём месте обратила бы эти слухи в свою пользу, начала бы кокетничать, строить глазки и всё такое… — Он состроил рожицу и принялся хлопать ресницами. — А с чего бы это мне с тобой кокетничать, Фредерик Уизли? — удивлённо воскликнула Гермиона. — Ты что, белены объелся? — Я — нет, а вот твой мнимый кавалер — да. Правда, не белены, а яиц докси, но это мелочи… — Ах, вот что за Кормак! — узнала девушка. — Это тот придурок с шестого курса, что съел дюжину яиц докси на спор? Помню, как я его отчитывала, прежде чем друзья уволокли его в больничное крыло. — Наверное, именно это его и впечатлило, — констатировал Фред. — Я про твою манеру отчитывать. Грозная Грейнджер… А разве ты не впечатлена его «подвигом»? — Это мерзко, — скривилась Гермиона. — Ваши шуточки по сравнению с ним кажутся верхом гениальности. Даже самые неудачные. — О, польщён вашим сравнением, мисс Грейнджер! Они оба рассмеялись, и Фред снова заговорил: — Что ж, раз уж Кормак настолько тебе неприятен, думаю, ты согласишься не пойти с ним в Хогсмид. — Я и не собиралась. — Именно поэтому я сказал ему, что ты идёшь со мной. — Что?! — Это было сказано исключительно с целью помочь тебе отделаться от назойливого кавалера! Фред вскинул руки, опасаясь, что Гермиона на него набросится. Но та сидела, ошарашенная его словами. На какую-то секунду у неё даже сердце остановилось. Наконец, Гермиона вздохнула и спокойно произнесла: — В таком случае спасибо, Фред, ты очень меня выручил. Не знаю, как бы я объяснялась с этим… варваром. — И это всё? — изумился юноша. — Я ожидал целый взрыв негодования по поводу моего самоуправства. «Фред, как ты посмел ему такое сказать?» — Он довольно похоже передразнил старосту. — Ну, знаешь, по сравнению с ним ты не самая плохая кандидатура, — улыбнулась Гермиона. — Неужели я действительно веду себя… так? — Не всегда, — ответил Фред, задумчиво разглядывая девушку. — Мне нравится, какой ты становишься рядом со мной, когда рядом никого нет. Серьёзная Грейнджер куда-то пропадает и выпускает наружу Гермиону, которая может посмеяться или пошутить в той ситуации, когда Грейнджер неодобрительно подожмёт губы. Ну и всё такое, — смутившись, буркнул юноша. — А кое-кто в душе поэт, — не удержалась от реплики Гермиона, скрывая смущение. — Твои комплименты становятся в самом деле всё более изысканными, Гермио… Грейнджер. Слушай, ты не против, если я буду называть тебя по имени? Честно говоря, неловко ломать язык о твою фамилию. — Зови как хочешь, — выдохнула Гермиона, в то время как её сердцебиение отплясывало чечётку. — Что, прям так сразу? — Фред рассмеялся. — Слушай, а какие у тебя вообще планы на день Святого Валентина? — У меня? «Что сегодня за день-то такой? Неужели купидоны взбунтовались? А они вообще существуют? Господи, Гермиона, ты совсем не о том думаешь!» — У кого же ещё? — Фред продолжал внимательно смотреть на свою собеседницу. — Ну, вообще в три часа дня у меня будет важная встреча в Хогсмиде… — Гермиона нервно комкала форменную юбку. — Неужели ещё одно свидание? — поддел юноша. — Гермиона, ты прямо нарасхват. — Можно сказать и так, — уклончиво ответила Гермиона. Вообще-то она имела в виду встречу с Ритой Скитер, если та соизволит ответить на последнее письмо, где указывалась точная дата и место. Но, во всяком случае, её фраза прозвучала довольно двусмысленно, что заставило Фреда насторожиться. — А что? Неужели хотел пригласить? — рассмеялась девушка, в то же время искоса поглядывая на собеседника с затаённой надеждой. — Возможно, — в тон Гермионе ответил Фред. — Что ж, во всяком случае, Маклагген больше не станет тебя донимать своими приставаниями, я об этом позаботился. И, кстати говоря, не удивляйся, если услышишь кое-что, что тебе может не понравиться, ладно? — О чём это ты? — Теперь был черёд Гермионы насторожиться. — Просто когда я изящно развешивал лапшу на ушах у Маклаггена, рядом проходили Лаванда и Парвати, а лапшу я вешал достаточно громко, так что сама понимаешь… — Фред! Гермиона так посмотрела на него, что юноша невольно отодвинулся подальше, ожидая нападения. Но этому не суждено было свершиться, так как в Общую гостиную уже входили ученики четвёртого курса, у которых закончились занятия. В толпе была и Джинни, которая, услышав реплики сидевших на диване, тут же к ним подскочила. — Так, ладно, Гермиона, мне пора. Отложим твоё негодование на другой раз. Ослепительно улыбнувшись, Фред поднялся с места и, не удержавшись, щёлкнул девушку по носу. — Что это было? — спросила Джинни, глядя, как и подруга, вслед поднявшемуся в спальню юноше. — Ничего, — покачала головой Гермиона, не утруждая себя скрыть улыбку. — Мне пора на занятия, Джинни. Для Джинни разговор был явно не окончен, но она не стала задерживать подругу, видимо, решив оставить допрос на потом. И действительно, вечером, когда Гермиона вернулась в башню после ужина, собираясь подняться в спальню с намерением отдохнуть в тишине и одиночестве, прямо на пороге её поймала Джинни, взбудораженная больше некуда. — Как это понимать, Гермиона? — негодующе воскликнула девчонка. — В чём дело? — поинтересовалась староста, обойдя подругу. — В чём дело? — передразнила Джинни. — Ты хоть знаешь, какие слухи бродят по школе? — Она шла следом за Гермионой к лестнице в спальни девочек. — Слухи меня не волнуют, Джинни, но, полагаю, случилось нечто из ряда вон выходящее, — флегматично ответила Гермиона. — Представь себе! Гермиона, нам надо поговорить. — Неужели? Я не намерена что-либо обсуждать в присутствии других людей. — А ты что, думала делать из этого тайну? Гермиона Джин Грейнджер, ты… Но договорить Джинни не успела, так как подруга втащила её в спальню, громко захлопнув дверь. — Ну, что случилось? — устало спросила Гермиона, сбросив полную тяжёлых учебников сумку с плеча. — Что случилось? — переспросила Джиневра. — Это я у тебя должна спросить. У меня в голове это не укладывается! Ты… ты флиртовала с моим старшим братом! Сегодня, когда я вернулась после уроков. Не пытайся отнекиваться, я всё слышала и видела. — Сложив руки на груди, Джинни уселась на постель Лаванды и с вызовом посмотрела на подругу, ожидая объяснений. В ответ на это Гермиона возвела глаза к потолку. — Джинни, это вовсе не… — И даже не вздумай использовать все эти избитые бредовые фразочки вроде: «Это совсем не то, о чём ты подумала!» — Джинни сделала паузу, чтобы глотнуть воздуха, и продолжила: — Ты… Подумать только! Гермиона Грейнджер флиртовала с моим братом! С Фредом Уизли! — Я не флиртовала с ним, Джинни, и если ты соизволишь меня выслушать… — Конечно, я тебя выслушаю, — кивнула Джинни. — У меня просто нет выхода. Но сначала ты выслушаешь меня, Гермиона. Представь себе моё удивление, когда Дорис Мэнн рассказала мне, будто ты идёшь в Хогсмид с Фредом. И это после того, как я застала вас мило воркующими наедине. Какие, ты думаешь, я должна была сделать выводы? Гермиона, я не осуждаю ваши отношения, но почему нельзя было ничего мне рассказать? — обиженно спросила девчонка. — Потому что ты слишком бурно реагируешь, — ответила Гермиона. — Налетела на меня и даже не дала возможности объясниться. Во-первых, нет никаких отношений. Во-вторых, никуда я с Фредом не иду, это было сказано для отвода глаз. А в-третьих, я с ним не флиртовала и даже не думала об этом. — И она рассказала, опустив личные подробности, о разговоре с Фредом. — Не ожидала от него такого, — покачала головой Джинни, разом притихшая. — Знаешь, со стороны вы смотрелись как настоящая парочка. И… хочешь верь, хочешь нет, но вы действительно флиртовали. Я знаю в этом толк, меня не проведёшь, — гордо заявила юная мисс Уизли, вызвав этим замечанием смех подруги. — Надеюсь, ты не воспринимаешь это всерьёз, Гермиона? Фред умеет быть душкой, когда это необходимо, но не стоит верить ему. — С чего ты взяла? — удивилась Гермиона. — Он вёл себя немного необычно, и это вообще моё личное дело, как воспринимать его поведение. — Конечно. Просто я хочу тебя предостеречь. Фред несерьёзно относится ко всяким интрижкам, ну, ты знаешь. Не вздумай увлечься им, или, ещё хуже, влюбиться. — Запоздавшее предостережение, — с горечью усмехнулась Гермиона, когда Джинни ушла, закрыв за собой дверь. В самом деле, бежать было уже поздно. Оставалось или переждать бурю, или броситься в самый её эпицентр. Впрочем, довольно скоро Гарри, Рону и Гермионе пришлось оказаться в эпицентре одной из бурь, что была вызвана публикацией в журнале «Придира» интервью, в котором разоблачались имена Пожирателей смерти. Гарри рассказал Рите Скитер всё без утайки, и результат превзошёл все ожидания: посыпались письма от волшебников со всей Великобритании, не знавших, чему верить; ученики перестали коситься в сторону Гарри с неодобрением и теперь поглядывали на него с заинтересованностью; Амбридж была в гневе и тут же издала указ, запрещающий читать журнал «Придира». Только все старания Генерального инспектора были напрасны и скорее подстегнули общий интерес, и юные волшебники находили способы замаскировать запрещённый объект. Фред и Джордж одни из первых отдали должное смелости Гарри, а узнав, какую роль в этой истории сыграла Гермиона, выразили ей своё восхищение и одобрение. Их неимоверно радовал гнев Амбридж, благо они не провоцировали её, памятуя о её манере наказывать. Гермиона не знала, но скорее догадывалась, что рубец на ладони Фреда так и остался ещё с того раза; убедиться в этом у неё, правда, не было возможности. Больше с момента беседы накануне Валентинова дня они не разговаривали — во всяком случае, наедине. Триада «Фред, Джордж и Ли» полностью ушла в разработку товаров; то тут, то там Гермиона натыкалась на «предпринимателей», из-под полы торгующих вредилками собственного изготовления — Безголовыми шляпами и Забастовочными завтраками. Для проформы мисс Грейнджер, конечно, гоняла ребят, но в общем и целом зла на них не держала. Более того, Безголовые шляпы безумно её заинтересовали — точнее, механизм их действия. Она даже хотела попросить Фреда рассказать об этом поподробнее, да так и не решилась. Глядя на беззаботных близнецов, Гермиона всё чаще задумывалась над словами Фреда. Похоже, братья всерьёз решили покончить с учёбой, раз так рьяно ушли в рабочую деятельность. Это немного пугало. Шутка ли — сбежать из школы! Может быть, Фред просто шутил?.. Но всё чаще времени анализировать поведение близнецов не было. Приближались экзамены, и Гермиона дольше обычного задерживалась в библиотеке, призывая к этому и нерадивых товарищей. Гарри и Рон мужественно сопротивлялись усилиям Гермионы засадить их за книги и заставить задуматься о будущем: один был слишком занят окклюменцией, второй — тренировками. А ведь нужно было действительно задумываться о будущем. Гермиона знала, что позже их будет ждать собеседование с деканом факультета по поводу выбора профессии, и что прежде всем выдадут буклеты, в красках расписывающие, что ждёт при выборе той или иной специальности. И всё равно было как-то неуютно и страшновато. Осознание того, что через два, грубо говоря, года нынешние школьники покинут стены Хогвартса и останутся один на один с огромным волшебным миром, пугало. Похоже, Гермиона была не готова к этому и наивно считала, что подготовка к экзаменам поможет избавиться от чувства неуверенности в завтрашнем дне. Ветреный март подходил к концу, приближая шумный, звонкий апрель. На занятиях ОД уже вовсю шла практика в вызове Патронуса. Гермиона раз за разом вскидывала волшебную палочку, сосредотачиваясь на хороших воспоминаниях, но у неё ничего не получалось. У Рона, да и у многих, тоже были проблемы; у кого-то это получалось гораздо лучше. Фред и Джордж успели вызвать своих серебристых телохранителей — это были енот и обезьянка — и теперь поглядывали на остальных. Не приходилось сомневаться, что у них было множество счастливых воспоминаний, выбирай — не хочу. Нахмурившись, Гермиона снова произнесла заклинание, но у неё опять ничего не вышло. Девушка невольно вспомнила, как на первом курсе её так же нахально не слушалась собственная метла. Теперь вот это. Почему, ну почему у неё не получается? Что не так? Она успела перебрать все свои самые счастливые воспоминания, и ни одно не подошло. Наконец, зажмурившись, она улыбнулась, вспомнив недавний сон. Неизвестно, подойдёт ли это, хотя попытка не пытка… Мысленные картинки, где главным героем был Фредерик Уизли, пронеслись в голове мисс Грейнджер, заставив её ощутить мощный прилив счастья, и на свет появилась отливающая серебром выдра, юркая и очень забавная. — Ничего себе! — потрясённо выдохнула девушка, открыв глаза. Патронус весело отплясывал вокруг Гермионы, и на душе сразу стало тепло и спокойно, словно маленький зверёк действительно оберегал от всего плохого. — Так держать, Гермиона, — шепнул ей на ухо Фред. Один взмах палочкой — Гермиона даже позавидовала тому, как легко это удаётся Фреду, — и рядом с выдрой скачет призрачная обезьянка. Девушка повернулась к Фреду и, поймав его улыбку, улыбнулась в ответ. Ничто не предвещало беды, ничто… И тем не менее гром грянул, когда в Выручай-комнату прокрался Добби и предупредил всех о том, что Амбридж узнала о собрании. Ребята тут же бросились врассыпную прочь из волшебной комнаты, призраки Патронусов исчезли, а стены и стеллажи зашатались, предвещая скорое вторжение непрошеных гостей. Гермиона пыталась найти среди остальных Гарри и Рона, но те куда-то пропали. В общей толкучке кто-то схватил её за руку и вытянул за собой. Узнать своего спасителя Гермиона смогла только когда тот потащил её следом за собой в ближайшую нишу. — Фред! Я должна найти Гарри и Рона! — крикнула девушка, едва поспевая. — Они наверняка успели убежать, — откликнулся Фред. — Нам нужно за себя волноваться… Ай, чёрт! Как раз из ниши, где парочка намеревалась спрятаться, в них ударил луч заклятья-подножки, и оба рухнули на каменный пол. Из-за гобелена высунулся Гойл, наставивший на упавших палочку. Но прежде чем он успел порадоваться пойманной добыче, Фред послал в него Оглушающее заклинание. — Так нельзя! — выпалила Гермиона, пока Фред помогал ей подняться с пола. — Он бы сдал нас Амбридж, — в ответ выкрикнул Фред. — Ты что, именно этого хочешь? Шевелись же, Грейнджер! Собственная фамилия привела девушку в чувство, и она поспешила следом за Фредом. Оба, спотыкаясь, кое-как унесли ноги подальше от злополучной Выручай-комнаты и шмыгнули в женский туалет, оказавшийся поблизости. На их счастье там никого не было. — Они наверняка будут обыскивать туалеты, — прошептала Гермиона, усевшись на подоконник и стараясь привести дыхание в норму. — Где Джордж, Ли? — Джордж увёл Анджелину, а Ли — Алисию. Они встречаются, ты разве не знала? — Нет, конечно, я не интересуюсь сплетнями. — Как я мог об этом забыть? Гермиона принялась тщательно изучать разбитые от падения коленки. Локоть тоже саднило — наверное, она неслабо им приложилась о холодные плиты. Вздохнув, девушка хотела было слезть с подоконника, чтобы намочить платок, когда Фред подошёл к ней с мокрой тканью. — Сиди уже, — хмыкнул он, прикладывая тряпицу к разбитой коленке. Сразу же защипало, и Фред неожиданно подул на ранку, отчего Гермиона слегка опешила. — Не дёргайся ты так! Чуть в челюсть мне не заехала, — ругнулся Фред: коленка Гермионы в самом деле чуть не врезалась ему в подбородок. — Я не ожидала, — пискнула Гермиона. — А я что, предупреждать должен? — Платок — тот самый, что изначально, до того вечера в Общей гостиной, принадлежал Гермионе, — переместился на другую коленку. — Ничего, жить будешь. А этому верзиле я бы начистил физиономию. Чтобы знал, как на девушек нападать. Ты же, тем более, староста, — бубнил себе под нос Фред, на удивление сосредоточенно обрабатывая коленки Гермионы. Она же совсем потеряла дар речи, удивлённая действиями своего спутника. В висках стучало, пульс усилился. Пальцы Фреда осторожно обследовали кожу, прикосновения были лёгкими и почти не ощущались. Было во всём этом нечто настолько интимное, что Гермиона чувствовала, как жаркий румянец накрывает её горячей, удушливой волной — от ключиц до самых корней волос. — Перестань, Фред, пожалуйста, — тихонько попросила девушка. — Всё уже в порядке, спасибо, — прибавила она, и Фред поднял на неё взгляд. — Неплохой из меня вышел целитель? — лукаво спросил он. Хриплый голос заставил Гермиону вздрогнуть. — Отличный. Подумай о такой карьере на досуге. — К сожалению, это не для меня. Неожиданно Фред прижался лбом к ноге Гермионы, губами коснулся местечка чуть левее царапины, и девушка судорожно вздохнула, застигнутая врасплох. «Мерлинова борода, что он творит?!» Но юноша тут же отстранился, будто и не было ничего, отошёл и выглянул в коридор. — Похоже, нужно сматываться, Грейнджер, — обернувшись, сказал Фред. Гермиона тут же спрыгнула на пол и слегка пошатнулась — ноги после манипуляций Фреда казались ватными, в теле была слабость. Но вот горячие пальцы спутника переплелись с её прохладными, и парочка рванула прочь от туалета в сторону башни факультета. В Общей гостиной их уже поджидали остальные члены ОД, вернувшиеся в разное время и никем не пойманные. Совместное появление Фреда и Гермионы вызвало шёпотки, но сейчас самым важным было случившееся в Выручай-комнате, поэтому никто не стал их ни о чём расспрашивать. Рон исподлобья глянул на брата и подругу и пододвинулся, когда те, лавируя между кресел и диванов, присели рядом с ним. В ожидании новостей ребята тихонько переговаривались между собой или же помалкивали, оглядываясь по сторонам. Фред и Гермиона сидели рядом, словно забыв про то, что держатся за руки. Тёплые пальцы Фреда поглаживали тыльную сторону ладони Гермионы, заставляя чувствовать себя увереннее. — И давно вы вместе? — не выдержав, спросил Рон. Переглянувшись, пойманные с поличным тут же разжали руки. — Это вовсе не то… — С прошлого лета. — Фред! — изумлённо воскликнула Гермиона и толкнула в бок рассмеявшегося соседа. — Наглый лжец, — буркнула она, смущённо улыбаясь. — Нет, ответьте честно, — не унимался Рон. — Ну чего ты пристал, Ронни? — беззлобно поддел брата Фред. — Нет своей личной жизни, так ты в чужую лезешь? Не самое умное решение. — Фред! — снова возмутилась Гермиона. — Рон, не слушай его, мы просто… Но объясниться ей не дало появление профессора МакГонагалл. Женщина вошла в притихшую Общую гостиную вместе с Гарри, у обоих на плечах и волосах виднелась серая пыль, как будто на них обрушился кусок извёстки. Окинув присутствующих долгим взглядом, профессор громко произнесла: — Мне стало известно о том, что вы устроили под самым носом у профессора Амбридж. Точнее, об этом знают теперь все, в том числе и Министерство. Директор был вынужден… оставить нас. — Лицо МакГонагалл чуть покраснело от сдерживаемого негодования, направленного, конечно же, вовсе не на Альбуса Дамблдора. — В его отсутствие авторитет профессора Амбридж значительно повысится, а потому сожалею, но вам — точнее, всем, кто состоял в ОД, а список у нас имеется — придётся посещать её отработки. Профессор Амбридж желала сообщить это вам лично, но я на правах декана факультета Гриффиндор не позволила ей переступить порог Общей гостиной. Это единственное, что я могла для вас сделать. Отработки назначены на семь вечера ежедневно две недели подряд. На этом всё. — Профессор! А вы как отнеслись к ОД? — выкрикнул с места Дин Томас. Декан обернулась, и на её бледных губах показалась тень усмешки. — Это было безрассудно, — отрезала Минерва МакГонагалл. — Но в то же время очень смело. К сожалению, эти понятия слишком часто ходят рука об руку. На этой ноте профессор покинула Общую гостиную, оставив ребят обсуждать произошедшее. Гарри, избегая посыпавшихся на него вопросов, коротко ответил, что директор в прямом смысле испарился из Хогвартса, чтобы не попасть в капкан Министерства. И уже позже близкие друзья Гарри узнали от него все подробности. Свершилось то, чего втайне боялись многие ученики: Долорес Джейн Амбридж заняла пост директора школы чародейства и волшебства Хогвартс. По всему замку расклеили оповещающие об этом объявления. Школа полнилась разнообразными слухами, и лишь члены ОД располагали достоверными фактами. Невыносимо было смотреть на наглую жабью физиономию новоявленного директора, тут же принявшегося наводить новые порядки. Например, появилась Инспекционная дружина — кружок приближённых к Амбридж слизеринцев, которые выполняли роль старост и могли их штрафовать (раньше это было запрещено). Преподаватели также подвергались строгому контролю со стороны директора и избегали высказывать открыто свою точку зрения, позволяя лишь презрительные взгляды в адрес Долорес Амбридж. Но, так как та была на короткой ноге с министром, дерзить ей было себе дороже, это все понимали. Также все понимали, что по традиции в конце учебного года ненавистный преподаватель Защиты от Тёмных искусств самоликвидируется из-за проклятия, нависшего над этой незавидной должностью. Впрочем, некоторых личностей «режим Амбридж» не только не останавливал, а ещё и провоцировал на возмутительные выходки, подрывающие общественный порядок. Это была, конечно, неугомонная троица «Уизли, Уизли и Джордан», поставившая своей целью разозлить Амбридж своими выходками. Например, буквально на следующий день после назначения Амбридж директором школу сотрясла настоящая вакханалия из фейерверков производства Фреда и Джорджа. Увеличенные в несколько раз шутихи носились, как обезумевшие, по замку, отскакивали от потолков и стен, рассыпались искрами в коридорах, и всё это сопровождалось непрерывным грохотом, визгом и свистом, от чего закладывало уши. Никакие заклятья не могли остановить эту феерию, продолжавшуюся до поздней ночи. Разъярённая Амбридж, запыхавшийся Филч, посмеивающиеся преподаватели были достойным результатом презентации продукции Фреда и Джорджа, а сорванные уроки стали приятным бонусом. — Как я и предполагал, в действии наши товары потрясают воображение, — довольно заявил Джордж тем же вечером в Общей гостиной. Товарищи по факультету с шумом и овациями чествовали героев дня, кланявшихся направо и налево. — И это только начало, — сверкая глазами, обещал Фред. — Из-за этого вас могут выгнать из школы, — встревожилась Гермиона, весь день не находившая себе места из-за произошедшего. Её, в отличие от остальных, выходка близнецов не порадовала. — Да как же ты не понимаешь, Гермиона! — Фред наклонился к ней так близко, что чуть не коснулся лбом её лба. — Мы и так покинем школу, сами, на своих правилах. Но сначала достанем эту жабу, чего бы нам это ни стоило. Не переживай ты так, — он ласково потрепал Гермиону по волосам, — всё будет отлично! — Не сомневаюсь, — саркастично отозвалась староста. — По хорошему счёту я должна была бы оштрафовать вас… — Но из наших песочных часов уже нечего убавлять, верно? — К сожалению, — вздохнула Гермиона. — И к тому же… — Она лукаво улыбнулась. — Это была очень качественная работа. Ваши фейерверки — нечто… грандиозное! — Неужели староста одобряет? — поддразнил Фред. — Вообще-то нет, но Амбридж, по-моему, заслужила это, — не слишком уверенно отозвалась Гермиона. Фред сопроводил её реплику смехом. — Смелее будь, Гермиона. — Он заговорщически подмигнул. — Я же знаю, Амбридж и тебя достала. Так что небольшая встряска ей не повредит, будь уверена. А встряска, между тем, набирала обороты. Мелкие диверсии за авторством близнецов и других деятельных проказников с остальных факультетов знатно портили жизнь новоявленному директору и её Инспекционной дружине. То и дело происходили разнообразные инциденты вроде взорвавшегося зелья или летающих по коридорам шкафов… Словом, новой власти было чем заняться на досуге. Исходя из этого, Гермиона справедливо полагала, что на свой день рождения, приходившийся на первое апреля, Фред и Джордж устроят нечто невероятное — для этого у неё были все основания. Но ожидания её обманули — вернее, обманули частично. Целый день в школе было относительное затишье, наводившее на мысли о каком-то подвохе. Подвох заключался в вечеринке, которую именинники закатили в гриффиндорской башне, пригласив учеников других факультетов в нарушение всех правил. Профессор МакГонагалл нехотя закрыла глаза на это самоуправство, понимая, что история вряд ли выйдет за пределы башни, а Амбридж при всём желании ни за что не попадёт во владения декана Гриффиндора. И потому, получив негласное разрешение, ученики настроились кутить до утра. Гермиона совершенно не знала, как реагировать на подобное самоуправство, и решила держаться подальше от всеобщего веселья. Перед самым началом вечеринки девушка, как полагается, поздравила близнецов и подарила им шарфы собственной вязки. Конечно, им было далеко до вязания миссис Уизли, но и Фред, и Джордж с широкими улыбками заверили дарительницу, что их всё устраивает. Потом братья куда-то ускользнули — кажется, кто-то их окликнул, — и Гермиона, воспользовавшись отсутствием виновников торжества, поднялась в спальню. Её ожидало увлекательнейшее времяпрепровождение наедине с руническими справочниками и переводами. Впрочем, мисс Грейнджер не имела ничего против. Около половины второго вдоволь навеселившиеся гриффиндорцы стали медленно разбредаться по спальням. Лаванда и Парвати заявились немного захмелевшие, из-за чего, хихикая и с трудом избавляясь от одежды, сразу же свалились в кровати. Гермиона же, убедившись, что всё тихо, решила выйти на разведку и спуститься вниз, чтобы, в случае чего, проконтролировать, все ли ушли спать. Общая гостиная представляла собой настоящий бедлам: все столики завалены горами пёстрых упаковок от сладостей и оставшимися нетронутыми лакомствами, кое-где небрежно брошены бутылки из-под сливочного пива, по полу раскиданы диванные подушки, одно кресло даже умудрились перевернуть резными ножками вверх. Словом, для трудолюбивых домовых эльфов работы тут был непочатый край. Сердито насупившись, Гермиона обвела общую разруху строгим взглядом, намереваясь отыскать хоть кого-нибудь, кого можно отчитать за оставленный здесь хаос, но, как назло, все решили быть паиньками и разбежались по кроватям. Хотя… нет, не все. В дальнем углу комнаты, устроившись на полу и уложив голову на одну из упавших диванных подушек, расположился какой-то парень; понять, кто это, было невозможно, так как на нём надета ставшая знаменитой Безголовая шляпа производства близнецов Уизли. Впечатление, мягко говоря, было жутковатым: лежит себе одно тело, а там, где полагается находиться голове, пустое место. На ум сразу пришла маггловская история о Всаднике без головы, в своё время изрядно напугавшая юную и впечатлительную мисс Грейнджер. Наклонившись, Гермиона стянула заколдованный аксессуар, найдя его на ощупь, и перед ней появилась сонно моргавшая физиономия Фреда Уизли. Потягиваясь, он не спускал взгляда с девушки, что склонилась над ним. — Судя по всему, вечеринка удалась, — ехидно заметила Гермиона, усевшись на диван, возле которого разлёгся Фред. — Да-а-а, погуляли на славу, — зевая, согласился Фред. Устроившись поудобнее, он заложил руки за голову, а ноги согнул в коленях. — А ты где была и почему решила пропустить такое важное мероприятие? — У меня были на то причины, — ответила Гермиона. — Интересно, какие? Снова книги? Готов поспорить, Грейнджер, ты ведь такая предсказуемая, у тебя лишь одно на уме. — У тебя, видимо, тоже. Я имею в виду вечеринки, — уточнила девушка, уязвлённая, но Фред её, похоже, не услышал. — Знаю, ты не любишь шум и всё такое, но мне казалось, ты будешь присутствовать вместе со всеми. А тебя не было, — почти обиженно заявил Фред, и только тут Гермиона поняла причину его меланхолического настроения. — Ты пьян! — констатировала она со смешком. Теперь сердиться на него она попросту не могла — уж больно забавным он выглядел. — Нет, — категорически отрицал Фред, но заплетающийся язык выдавал его с головой. — Вот помоги мне встать, я тебе докажу. — Тебе нужно идти спать, — возразила девушка. — Ты почему не в своей кровати? — Не буду иметь ничего против, если ты меня туда проводишь, — проказливо выдал Фред, задумчиво разглядывавший потолок. — Как староста, — прибавил он, за что получил удар подушкой. — Эй! — Держи свои грязные фантазии при себе, — приструнила его Гермиона, сама себе поражаясь. При иных обстоятельствах она бы ни за что не позволила себе таких фривольных замечаний, но сейчас руки ей развязал тот факт, что уже утром Фред не вспомнит ничего из того, о чём они сейчас болтали. — Лучше попытайся внятно объяснить, почему ты решил провести ночь тут, а не в своей спальне. Фред вздохнул и скосил глаза в сторону возвышавшейся над ним девушки. — Ну-у-у… — потянул он, снова зевнув во весь рот. — Знаешь, как-то паршиво на душе. Ну, то есть вроде и спать охота, но какая-то маята… внутри. Гложет и гложет, в голове всё путается. — Неудивительно, ты ведь перебрал, причём неплохо, — фыркнула Гермиона. — Кто бы мог подумать, что человека так развезёт от простого сливочного пива. Давай руку, горе луковое, помогу тебе подняться. Но Фред, схватившись за протянутую ладонь старосты и слегка приподнявшись над полом, неожиданно резко потянул её на себя, вынуждая приземлиться на густой ворс ковра, из-за чего Гермиона не сдержала возгласа. — Что ты творишь? — пробурчала девушка, пытаясь поправить пижамную кофту, сползшую с плеча. — Тс-с! — Фред предупреждающе прижал палец к своим губам, и Гермиона повторила вопрос, но уже намного тише. — Я хочу поговорить. — По-моему, разговоры стоит отложить, — покачала головой Гермиона, но неожиданно разговорившийся юноша останавливаться не собирался. — Понимаешь, в последнее время всё как-то не так. Я много об этом думал… — Фред глубоко вздохнул и приподнялся на локтях, так, чтобы их с Гермионой лица были на одном уровне. — Так вот, я много об этом думал и догадался, в чём дело. Вроде бы. — Поздравляю, — усмехнулась Гермиона. Но буквально в следующее мгновение ей расхотелось посмеиваться над Фредом, так как он начал говорить гораздо более уверенно. Ей даже показалось, что у него прояснился взгляд, и это заставило её снова почувствовать себя неуверенно. — А вот сейчас я сидел, сидел тут… Точнее, лежал… Совсем от тишины отвык, представляешь? И вдруг понял, что мне чертовски одиноко. — Одиноко? — удивилась Гермиона. — Тебе? А как же Джордж, Ли…? — А что они, Гермиона? Разошлись, у них свои амурные заботы. Я не о том сейчас говорю. — Фред немного помолчал, разглядывая лицо собеседницы, и вид у него при этом был какой-то загадочный. Наконец, он заговорил: — Вот бывало у тебя такое ощущение, будто чего-то не хватает? И ты чувствуешь, что это где-то близко, но не можешь найти. Гермиона машинально кивнула, буквально загипнотизированная взглядом Фреда. Да, она отлично его понимала. Вся беда была в том, что она знала, чего (а вернее, кого) ей не хватает. — А в один прекрасный момент вдруг понимаешь: то, что ты искал, чего тебе так не хватало, находится совсем рядом, только руку протяни. В сопровождение своим словам Фред действительно протянул руку и осторожно провёл пальцами по щеке Гермионы, медленно, от виска до уголка губ. Гермиона невольно напряглась, замирая от нахлынувших на неё чувств. Всё внутри разрывалось от острого приступа щемящей нежности, сводившей с ума. — Совсем рядом… — Сорвавшиеся эхом слова повисли в воздухе. Гермиона судорожно вздохнула, когда рука Фреда соскользнула с её лица на затылок, привлекая ближе к себе, так, что между лицами осталось всего несколько дюймов, достаточных для того, чтобы ощутить смешавшееся дыхание. Голова у девушки пошла кругом, на коже выступили мурашки; она казалась себе напряжённой, как струна: только тронь — рассыплется тонким мелодичным звоном. — Так близко, — прошептал Фред, поглаживая пальцами затылок Гермионы, отчего та зажмурилась. «Это сон, просто сон». Но жар, от которого, казалось, плавилась комната, не то что она сама, красноречивее любых слов убеждал Гермиону в реальности происходящего. И было лишь одно объяснение тому безумию, что заставило её поддаться Фреду и очертя голову броситься в омут собственных чувств. — Ты пьян, ты пьян, — с горечью шептала Гермиона, не собираясь останавливаться и упускать возможность. Её пальцы неосознанно сжали ворс ковра в надежде уцепиться за реальность, тающую с каждым рваным вздохом, пока она, прильнув к Фреду, вглядывалась в веснушчатое лицо, в голубые глаза, чей блуждающий взгляд был лучшим поощрением. — Так чего ты ждёшь? — выдохнул Фред ей прямо в губы. Как будто именно этих слов она и дожидалась. Подавшись вперёд, Гермиона неумело коснулась губами его губ, испытывая при этом невероятное облегчение. Наконец-то не нужно ничего скрывать, наконец-то всё, что таилось внутри, можно отпустить наружу. Губы у Фреда были сухие и горячие и горчили от привкуса сливочного пива, но целовать их было приятно, и мисс Грейнджер наслаждалась происходящим. В какой-то момент затянувшегося поцелуя — хотя это было трудно назвать настоящим поцелуем, так как Фред не отвечал, а Гермиона ничего в этом не смыслила — рука девушки соскользнула, и та, теряя равновесие, навалилась на Фреда, вынуждая его откинуться на спину и тем самым прерывая увлекательный процесс. Лицо у юноши было немного удивлённым, глаза распахнуты так же широко, как и у Гермионы, дыхание сбившееся. Девушка не успела сказать и слова, как руки Фреда обвились вокруг её талии, не позволяя отодвинуться — да у неё даже желания такого не было! — а сам он выжидающе уставился на Гермиону, видимо, не имея ничего против. Необходимость выплеснуть хоть малую толику всего, что она к нему чувствовала, заставила Гермиону снова наклониться к нему и поцеловать, и на этот раз он ей ответил, осторожно, словно боясь спугнуть. Пальцы девушки путались в его волосах, тепло его тела с лёгкостью жгло даже сквозь старую пижаму, а мысли путались похуже, чем тот клубок ниток, что буквально вчера утащил Живоглот себе на потеху. Неожиданная ассоциация заставила Гермиону улыбнуться. Это действительно было похоже на сон. Скажи ей кто год назад, что она, Гермиона Джин Грейнджер, будет целоваться с захмелевшим Фредом Уизли в пустой гостиной, вот так, спонтанно, под влиянием какого-то момента, и она бы не поверила, рассмеявшись в лицо тому, кто решил, что это очень остроумно. Месяцев пять назад эта мысль показалась бы ей забавной, и только. За неделю до сегодняшнего вечера она бы сошла с ума от счастья. И вот это случилось. Образ до смешного правильной, серьёзной, спокойной и рассудительной старосты факультета Гриффиндор никак не вязался с тем, что она сейчас вытворяла. И тем не менее это именно она сейчас тает от близости Фреда Уизли, чьи руки нахально поглаживают её спину. Более того — ей это чертовски нравится. Казалось, даже само Провидение решило не вмешиваться в то, что случилось. Ничто не нарушало тишину Общей гостиной: часы не имели намерения громко оповещать о позднем времени суток; никто не собирался спуститься вниз за чем-то жизненно необходимым в два часа ночи; ничто не угрожало упасть на пол и вдребезги разбиться, как это должно было бы случиться по всем законам жанра — словом, всё в эту ночь было на стороне Гермионы и Фреда. Но Гермиона сама отстранилась, когда потребовалось сделать вдох. Ошарашенный внутренний голос настоятельно требовал прекратить безобразие и отвести Фреда в спальню, но затуманенный разум с трудом прислушивался к советам. И всё же Гермиона, восстановив дыхание и придя в себя, была вынуждена согласиться с разумными доводами. — Тебе нужно поспать, — пробормотала девушка, кончиками пальцев поглаживая лоб Фреда. Тот нехотя кивнул; глаза его сами собой закрывались, выдавая необходимость долгого сна. Похоже, Фред не до конца осознавал, что вообще только что произошло, но руки с талии Гермионы убрал, позволяя ей подняться на ноги. — Я здесь останусь, — сообщил он, когда староста снова протянула ему ладонь с намерением помочь встать на ноги. Гермиона покачала головой, глядя, как Фред поворачивается на бок и обнимает диванную подушку, на которой лежал до появления мисс Грейнджер в комнате. Хватило нескольких мгновений, чтобы юноша провалился в сон. Найдя на одном из кресел плед, Гермиона укрыла им Фреда, напоследок осторожно проведя рукой по его волосам, после чего поспешно скрылась в комнате. Девушка была готова закричать в голос. Она целовалась с Фредом Уизли! В голове не укладывается! Теперь понятно, почему Лаванда и Парвати ходили такие счастливые — неудивительно, что хочется смеяться, когда тебя распирает от счастья. Вот только делиться этим эпизодом с кем бы то ни было у Гермионы не имелось никакого желания. Она хотела сохранить его в тайне, как самое сокровенное, что у неё было. Казалось, о сне не может быть и речи, но Гермиона заснула сразу же, едва только забралась в тёплую постель. Последней её мыслью была надежда на то, что утро принесёт с собой существенные изменения. Но утро, вопреки её ожиданиям, оказалось ничем не примечательным. Вся сияющая, что с изумлением отметили даже Лаванда и Парвати, Гермиона спустилась вниз и обнаружила, что Общая гостиная приведена в полный порядок, и теперь ничто не напоминает о случившемся. Ученики, спешившие в Большой зал на завтрак, переговариваясь, сновали по комнате, и среди них не было видно близнецов. Успокоив себя тем, что у них по вторникам свободное утро, Гермиона вместе со всеми отправилась на завтрак. Гарри и Рон, уже уплетавшие овсянку за обе щеки, были явно удивлены широкой улыбкой на лице подруги, усевшейся рядом с ними. — Что-то случилось? — спросил Рон, подозрительно разглядывая девушку. — Ты что, за ночь освободила всех домовиков? — Вовсе нет. Утро как утро. — Подавив улыбку, Гермиона принялась усердно намазывать тост апельсиновым джемом. Однако приподнятое настроение, владевшее мисс Грейнджер, заметно ухудшилось, когда она, спеша на нумерологию, столкнулась с близнецами Уизли. Оба прошли мимо, дружески махнув ей, но не задержавшись, хотя она окликнула их — точнее, Фреда. «Неужели что-то случилось? Что-то не так? Может, Фред жалеет о том, что произошло вчера?» Гермиона всё больше и больше убеждалась в правоте собственных мыслей и к концу дня точно уверилась в выводе, к которому пришла посредством длительных размышлений. Фред просто поддался влиянию момента, не более, и сейчас наверняка стыдится произошедшего. Он был пьян, а она… воспользовалась им? Звучит смешно, но всё-таки это так. И, потом, Фред никогда не относился к таким вещам серьёзно… В Общую гостиную Гермиона заглянула мельком и, увидев, что Фред и Джордж уже там и что-то весело обсуждают, поспешила подняться в комнату, бросить сумку с учебниками и снова незамеченной прошмыгнуть в коридор, чтобы отправиться в библиотеку. Находиться в кругу гриффиндорцев у неё не было ни малейшего желания. «Возможно, Фред продолжит меня игнорировать вместо того, чтобы обсудить случившееся? Да и что там обсуждать? Его наверняка позабавил пыл, с каким я набросилась на него. Но, как бы то ни было, оно того стоило. Наверное, мне бы пришлось всю оставшуюся жизнь жалеть о том, что я упустила нужный момент...» Нужно только пережить этот день. А завтра... Завтра удастся снова взять себя в руки, выбросить из головы воспоминания — хотя бы просто попытаться — и сделать вид, будто ничего и не было. Это пройдёт. Обязательно пройдёт. По счастью, школьные коридоры пустовали; разве что на пути встретилась парочка призраков, чинно прогуливавшаяся и беседовавшая о каких-то событиях недавнего для них прошлого. Миновав очередной поворот, Гермиона замерла, прислушавшись: ей показалось, что её кто-то преследует, и, прежде чем она успела бдительно выхватить палочку, из-за угла к ней вывернул Фред с самым независимым видом: волосы взъерошены, руки в карманах, сам беспечно насвистывает себе под нос. — Куда направляешься, Грейнджер? — спросил он насмешливо. — Дай-ка угадаю… — Юноша задумчиво поглядел на потолок. — В библиотеку? — И лукаво взглянул на старосту. — Ты на редкость проницателен, — буркнула Гермиона и отвернулась, хотя это стоило ей больших усилий. Спустя пару шагов она поняла, что Фред идёт рядом с ней, словно преследуя какую-то цель. Ведёт себя так, будто ничего не произошло, — ворчливо напомнил о себе внутренний голос. — Это уже слишком. Не выдержав затянувшегося молчания, девушка спросила: — Ты что-то хотел? — Ага. Поговорить. — Мы уже вчера поговорили, — вырвалось у Гермионы, и она едва сдержала желание хлопнуть себя по губам. Фред же ответил ей непринуждённым взглядом. — А мы вчера что-то обсуждали? — Да, было дело, если это можно так назвать. — Гермиона нахмурилась, остановившись, и её спутник тоже замер напротив неё. — Ты что, ничего не помнишь? — спросила она почти разочарованно. — А что я должен помнить? — продолжал недоумевать Фред. — Я что, сказал вчера что-то не то? — Нет, мы просто… — Гермиона задумчиво прикусила губу, не зная, как объяснить Фреду вещь, которая, возможно, его не обрадует. Может, проще сохранить всё в тайне, раз он ничего не помнит? А он не помнит, судя по его лицу. — Мы просто совершили ошибку. — Мы? Ошибку? Гермиона, я понять не могу, о чём ты. Выражайся яснее, у тебя с этим не должно быть проблем. Фред скользил изучающим взглядом по её лицу, а это уверенности не вселяло, наоборот, заставляло нервничать и путаться в словах. И почему он имеет над ней такую власть? — Не уверена, что ты обрадуешься, если я начну выражаться яснее, — хмыкнула Гермиона, сдержав истерический смешок. — Что ж… — Решившись, девушка заговорила, опасаясь посмотреть на Фреда и потому опустив взгляд. — Я вчера совершила ошибку, точнее, допустила непозволительную вольность и… — И? — И мы целовались, — выдохнула Гермиона. Настороженная возникшей паузой, она принялась судорожно объяснять, надеясь, что не испортит тем самым всё ещё больше: — Это вышло как-то спонтанно, Фред! Я вовсе не хотела! И, потом, ты был пьян, а я… — Ах, пьян? Ах, не хотела? Подозреваемый Грейнджер, ваши показания расходятся с действительностью. — Фред едва сдерживал улыбку, но напуганная и сбитая с толку Гермиона никак не могла этого понять. — Какие показания? Расходятся? О чём ты? Я… — Тут до неё, наконец, дошло. — Ты что, всё помнишь? — Ага, — невозмутимо подтвердил Фред. Гермиону словно Конфундусом оглушили; сердце подскочило к самому горлу, рот приоткрылся сам собой. Она только и могла что в неверии смотреть на Фреда, чья широкая улыбка свидетельствовала хотя бы об одном: происходящее забавляет его. Всё ещё дезориентированная, девушка нерешительно спросила: — И ты… — И я не был пьян, как ты утверждаешь, — с готовностью подсказал Фред. — Просто немного перебрал. Ошибочка вышла, Гермиона. — Но… как же… ты… — Это ты решила, что я пьян, а я не стал тебя разубеждать. Припомина-а-аешь? — протянул Фред тем же тоном, что и вчера, с успехом копируя манеру говорить малость перебравшего человека. Глаза у Гермионы расширились. — Ты… ты… Ты лжец! — изумлённо воскликнула она. — Ты наглый лжец! Я думала… Не выдержав, Фред расхохотался, в то время как Гермиона вцепилась руками в свои волосы, не зная, что и думать. В голове всё смешалось. Значит, Фред всё помнит — раз. Он решил поговорить об этом — два. Но какую цель он тогда преследует? Что за факт скрывается под номером три? Этот самый факт мигом пришёл на ум, но Гермиона побоялась даже осознать его и прогнала шальную мысль прочь. Быть того не может... — Ваши обвинения бездоказательны, мисс Грейнджер, — ответил между тем Фред, забавляясь. — Бездоказательны? — Опомнившись, Гермиона принялась наступать на него, тесня к стене. Теперь ею владел абсолютно праведный гнев. — Ты заставил меня поверить в то, что напился и ничего не соображаешь! — Я же возражал тебе, помнишь? Но ты ничего не желала слушать, полностью убедившись в моей невменяемости… — У меня были на то причины, но ты... Но ты должен был сказать мне! — Как, если ты настаивала на своём? — искренне изумился Фред, сделав ещё по инерции шаг назад и упершись спиной в стену. — Пришлось сыграть. Честно говоря, — тут он бросил на девушку хитрый взгляд, — я даже рад тому, что ты мне не поверила, иначе бы ничего не случилось… — Рад? Гермиона в ступоре остановилась, настороженно глядя на Фреда. Она решительно ничего не понимала, захваченная эмоциями. Неужели это значит, что он... испытывает к ней чувства? — Ну да, — подтвердил Фред. — А ты разве нет? — В его голосе мелькнула настороженность, которую юноша поспешил сгладить очередной шуточкой: — Всё-таки не каждый день староста Гриффиндора целует тебя по собственному желанию. Если это новое наказание для «нарушителей школьных правил» вроде меня, то должен сказать, мне такая практика очень и очень нравится. Возможно, я даже побуду какое-то время пай-мальчиком... — Но я вовсе не хотела тебя целовать, — выпалила Гермиона, убедив себя в том, что для Фреда это не более чем шутка. Конечно, а чего она от него ожидала? Признаний в любви? Ха! В таком случае она глупее Лаванды и Парвати, чьи головки забиты романтическими бреднями, а не знаниями. — Не хотела? — прищурился Фред. Вновь почувствовав себя хозяином положения из-за вернувшейся неуверенности Гермионы, он шагнул ей навстречу, и она невольно отступила, как зачарованная глядя на него. Юноша возвышался над ней на целую голову, возмутительно рыжий и самоуверенный, вынуждающий её одним своим видом забывать обо всём на свете. Невольно вздрогнув, Гермиона машинально облизнула губы, и Фред, не оставивший это без внимания, вкрадчиво прошептал: — Я сомневаюсь в том, что тебя кто-то заставил, Гермиона. Хочешь, проведём эксперимент? — К-какой? — заикнулась девушка. — А то ты не знаешь? Медленно и почти незаметно Фред оттеснял Гермиону к противоположной коридорной стене, а она послушно пятилась, не сводя с него взгляда. В груди у неё что-то сладко ныло и в то же время дрожало от предвкушения. Несмотря ни на что ей нравилась эта игра, пусть она пока что не совсем поняла её правила. — Я действительно не знаю, что ты имеешь в виду. Остановись, пожалуйста! — вскрикнула девушка, наткнувшись спиной на холодный камень. Фред тут же упёрся руками в стенку по бокам от головы Гермионы и наклонился к ней настолько близко, что едва не касался лбом её лба. Положение хуже некуда. — Вчера ты была куда более смелой, — поддразнил Фред, изучая её лицо. — Вчера я ни о чём не думала, — вырвалось у Гермионы. — Значит, твоя проблема в том, что ты слишком много думаешь. — А ты вообще ни о чём не думаешь. Фред вздохнул с обречённым видом. — Ну что за несносное создание! Вот нужно тебе испортить такой ответственный момент? — Какой момент? — недоумевала Гермиона. — Что ты, скажи на милость, делаешь? Объясни, я не понимаю! — Голос её окреп вместе с намерением расставить все точки над «i». — Если это какая-то глупая шутка, то не надо так, Фред. Да, ты мне нравишься, да, я хотела тебя поцеловать, давно, между прочим, и я это сделала. Не стоит превращать это в балаган. Я знаю, что для тебя это ровным счётом ничего не значит, так что давай забудем о произошедшем, ладно? Вся наигранная бравада Гермионы тут же слетела с неё, когда Фред резко отступил, давая ей свободу. Только она не была уверена, что хотела именно этого. К своему удивлению, Гермиона ощутила горький привкус разочарования. Но тут Фред повернулся к ней, и она замерла, так и не успев отделиться от стены, морозившей её спину. — А кто тебе дал право делать выводы и решать всё за меня, Грейнджер? — осведомился юноша. — В конце концов, я и сам не до конца определился. И тут ты ещё ставишь меня в тупик. — Так же, как чуть ранее Гермиона, Фред запустил руки в волосы, покачиваясь на месте. — Я не знаю, что и думать! Мне нравится общаться с тобой, Гермиона. Ты действительно удивительная и с каждым днём удивляешь меня всё больше и больше. Я… чёрт, я не умею красиво говорить и вообще не хочу тратить время на разговоры. Действия мне нравятся куда больше. И снова Гермиона оказалась зажата между стеной и Фредом, однако теперь в свете только что сказанных слов она не имела ничего против такого положения. — Какие действия? — сдавленно прошептала девушка. — Которые убеждают лучше всяких слов. — Фред осторожно провёл кончиками пальцев по её щеке. — Успел убедиться в этом вчера вечером. Гермиона судорожно вздохнула и выпалила вопрос, волновавший её всё это время: — Это значит, я тебе нравлюсь? После минутной паузы Фред расхохотался, прижавшись лбом к стенке возле макушки девушки. — Разорви меня горгулья, Гермиона! Иногда твой выдающийся ум тебе изменяет. Ну, сама подумай, стал бы я искать случая подловить тебя в одиночестве и остаться с тобой наедине? И уж тем более стал бы я… м-м-м… так себя вести, будь моё отношение к тебе другим? Но если тебе и этого недостаточно… — Он с улыбкой покачал головой. — Да, Гермиона. Ты мне нравишься. Безумно, — шепнул он ей на ухо. — И сейчас я намереваюсь это доказать. Она затаила дыхание, и в следующий момент он осторожно поцеловал её. Гермиона прикрыла глаза от удовольствия, в то время как изнутри её буквально раздирал целый вихрь эмоций. Руки девушки скользнули Фреду на плечи, и сама она, отделившись от стены, прильнула к нему, неумело углубляя поцелуй. Ей хотелось чего-то большего, но чего — она так и не могла до конца понять. Неужели это действительно явь, а не сон? Она уже второй раз целуется с Фредом Уизли, и он не имеет ничего против. С ума сойти! Когда поцелуй закончился, Гермиона нехотя приоткрыла глаза, постепенно приходя в себя. Руки Фреда обвили её талию, привлекая девушку ближе и словно удерживая её на земле, не то она бы взмыла к потолку, судя по обилию ощущений. — Знаешь, над техникой поцелуя тебе следует немного поработать, — вполголоса проговорил Фред. — Но у нас, полагаю, будет достаточно времени для этого… — Это что, предложение встречаться? — недоверчиво спросила Гермиона, в то время как внутри у неё всё перевернулось. — Ну да, — подтвердил Фред. — Ты же его примешь? Судя по взволнованному взгляду, он действительно опасался отказа, и у Гермионы защемило сердце. Ей прежде казалось, что Фред «непробиваем» — по крайней мере, для душевных тревог. Да, она уже не раз убеждалась в его добросердечии, внимательности, даже чуткости, но чтобы он волновался, как мальчишка, признаваясь, причём в весьма своеобразной форме, в своих чувствах? Это было удивительно. Сегодня он открылся ей с другой стороны. Прежде Фред никогда и ничего не боялся… В приливе необъяснимых чувств Гермиона провела кончиками пальцев по его щеке, повторяя жест, совершённый Фредом чуть ранее, и он улыбнулся, предугадав её ответ. — Приму, — произнесла девушка, глядя ему прямо в глаза: теперь это не составляло для неё труда. — А я и не сомневался, — тут же выдал Фред с привычным нахальством, словно пытаясь скрыть охватившее его чуть ранее волнение, ему совершенно не свойственное. — Что? — возмутилась Гермиона, оттолкнув юношу в притворном гневе. — У тебя просто не было возможности отказаться, — пояснил Фред, снова притягивая её к себе. — Никуда я тебя не отпущу, даже не надейся. Учти, ты подписалась на нелёгкое дело. Неужели я не предупредил тебя? — Поразительная самоуверенность, — фыркнула Гермиона. — О чём это ты меня не предупредил? — Ну-у-у… — Фред задумался и, получив тычок в плечо, принялся перечислять: — Во-первых, я поразительно самоуверенный и несносный тип, и со мной придётся нелегко. — Это я и без того знаю, представь себе. — Ах, так? Во-вторых, я буду постоянно донимать тебя шуточками, причём не все они будут так остроумны, как мне бы того хотелось. — Тоже мне новость. — Ну и напоследок… Но Гермиона не дала ему договорить, прижав пальцы к губам. — Не раскрывай все карты сразу, — поддразнила она, и Фред буквально просиял. — Всё-таки ты удивительная девчонка, Гермиона. Я в тебе не ошибся. Она улыбнулась ему в ответ, положив голову на его плечо. Их обоих нисколько не волновало то, что в этот коридор в любой момент мог кто-нибудь войти. Сейчас это не было важной проблемой. Всё вообще потеряло свою значимость и вместе с тем обрело новый смысл. — И как ты планируешь рассказать обо всём остальным? — поинтересовалась Гермиона чуть позже, когда они с Фредом возвращались в Общую гостиную. Он небрежно и в то же время властно обнимал её за талию, словно заявляя свои права, и она не имела ничего против этого. — А разве нельзя просто поставить их перед фактом? — удивился Фред. — Зачем нам что-то рассказывать или объяснять? Ну, предположим, с Джорджем я сам поговорю, хотя, похоже, этот умник что-то подозревал, раз постоянно шутил на твой счёт. — Правда? — заинтересовалась Гермиона. — А что… — Обсудишь это как-нибудь с ним самим, — перебил Фред. — Одной проблемой меньше, Гермиона. Что дальше? Ярость Рональда Ревнующего? — Тебе прекрасно известно, что мы с ним просто друзья, — отрезала Гермиона. — Но ему может не понравиться то, что я встречаюсь с его старшим братом. — А кто его будет спрашивать? Гермиона, ты слишком много думаешь, я же уже говорил тебе… — А Гарри? Джинни? Другие ребята? — Другие меня не интересуют. — Фред мигом посерьёзнел. — Гарри до этого вряд ли будет дело. А вот Джинни… Зная мою сестру, она мигом раздует из этого нечто грандиозное. Может, опробовать на ней наше усовершенствованное зелье Немоты? Ладно, плохая идея, — тут же рассмеялся он, когда Гермиона шутливо его толкнула. К тому моменту они уже подошли к площадке близ портрета Полной Дамы и, назвав ей пароль, вошли в привычно галдящую комнату. Все разговоры тут же стихли, и это заставило Гермиону нервно вздрогнуть. Вспомнились те слухи, что бродили, когда она появилась на Святочном балу в сопровождении Виктора Крама, и она испугалась. Но Фред успокаивающе прижал её к себе и решительно повёл мимо притихших на диванчике Лаванды и Парвати в угол, что облюбовали для себя Гарри и Рон. Те, корпевшие над домашней работой, удивлённо подняли головы, когда парочка присела напротив. — О, Гермиона! — обрадовался Рон, водивший кончиком пера по затылку. — Ты как раз вовремя! У меня тут запарка с Умиротворяющим бальзамом… — Он замолчал, обратив, наконец-то, внимание на то, что Фред обнимает его подругу, причём явно не просто по-дружески. — Это что? — Это грандиозная новость, Ронни, — объявил Фред шутливо. — Если догадаешься сам, уступлю один из наборов по сдельной цене. — Фред! Но юноша успокаивающе сжал руку Гермионы, заставляя позабыть про её возмущение. Она подняла глаза и, столкнувшись с внимательным взглядом Гарри, неожиданно смутилась и робко улыбнулась ему, а потом взглянула на Фреда, и приятель тоже перевёл взгляд на её соседа. Гарри понял всё куда быстрее своего друга. — Вы… вы что, встречаетесь? — неуверенно произнёс Рон после раздумий. — Набор твой, братец. — Фред щёлкнул пальцами. — А где же поздравления? — Поздравляю, — машинально брякнул его младший брат, что-то обдумывавший. Дожидаться конца его размышлений Фред не стал и поднялся с места. Шепнув Гермионе: «Пойду к Джорджу» и коснувшись быстрым поцелуем её виска, он с необычайной лёгкостью перемахнул через спинку диванчика и быстрым шагом направился к лестнице в мужские спальни. Проводив его долгим взглядом, Гермиона повернулась к друзьям, снова ощутив смущение, какого между ними ещё не было. Даже когда Гарри рассказывал о поцелуе с Чжоу, было не так неловко, как от простого признания отношений с Фредом. — И давно вы… кхм… встречаетесь? — Рон кашлянул. — Рад за вас, — вставил Гарри, воспользовавшись возникшей заминкой. — Ну-у… где-то около часа. Гарри и Рон переглянулись. — Длительные отношения, ничего не скажешь, — покачал головой Рон и откинулся на спинку своего кресла. — Гермиона, это же Фред! Мой старший брат! Что ты в нём вообще нашла? Нет, не вздумай рассказывать, — тут же перебил он, едва Гермиона открыла рот. — Не хочу ничего слышать, иначе не смогу воспринимать его так же, как раньше. Нет, ну надо же! Фред — и ты! Это же получается, что я… могу подшучивать над ним! Ха! — В приливе ликования Рон выбросил в воздух кулак. — Наконец-то появился способ отомстить ему за все годы этих шуточек… — Думаю, этим займётся Джинни, — покачала головой Гермиона. — Ты, надеюсь, не будешь против наших отношений? — спросила она серьёзно. — Я не уверен, что мне это нравится, — так же серьёзно ответил Рон. — Но если вы не будете делать ничего неприличного при мне, то я, так и быть, готов закрыть на это глаза. Хотя, конечно, это само по себе странно… Выдохнув с облегчением, Гермиона придвинула к себе пергаментные свитки приятелей, намереваясь кое-что в них подправить, чтобы хоть чем-то себя занять. Умственная деятельность всегда помогла собрать мысли и распределить их в логическом порядке. Перо слегка дрожало в руке девушки, сама она смутно улыбалась, ощущая мощный прилив сил и в то же время недоверие. Нет, действительно, как можно поверить в то, что буквально полчаса назад Фред предложил ей встречаться, признался в своих чувствах, целовал её, в конце концов? Ещё утром Гермиона бы не поверила в то, что этот день закончится именно так. Видимо, чудеса и вправду существуют на свете. Спустя час работы над домашним заданием Гермиона отвлеклась, когда на пергаментный лист упала тень. Обернувшись, она увидела Фреда. Тот, заговорщически подмигнув, протянул ей руку, сопроводив этот жест словами: — На горизонте опасность в виде младшей сестрицы, и потому я вынужден спрятать мисс Грейнджер в надёжном месте, чтобы её не замучили расспросами. Вы ведь сами справитесь? Вопрос обращался к Гарри и Рону, и те синхронно кивнули, тогда как Гермиона уже поднялась с места. Взявшись за руки, они с Фредом направились к выходу из Общей гостиной и на пути действительно повстречались с Джинни, которая, явно что-то услышав из разговоров, направлялась к ним. — Это правда? — спросила юная мисс Уизли, смерив взглядом парочку. От её внимания не укрылись их сцепленные руки, и она потрясённо выдохнула: — Да быть того не может! — Уж тебе ли не знать, что для нас с Джорджем нет ничего невозможного, — поддразнил сестру Фред. — Но это… Как же… Вы не… Или… — Пока девчонка пыталась собраться с мыслями, парочка намереваясь уйти, но тут Джиневра опомнилась. — Гермиона, ты что, обманывала меня всё это время? Я же видела, как вы флиртуете! Неужели нельзя было мне всё сразу сказать? И как давно вы скрывали всё от меня? — Ещё пара вопросов, и я разрешу Фреду испытать его зелье Немоты, — шутливо заявила Гермиона, отчего и без того растерянная Джинни растерялась ещё больше. — Не скучай. — Свободной рукой Фред потрепал сестру по рыжим волосам и увёл Гермиону к портретному проёму. Последним, что мисс Грейнджер увидела, прежде чем портрет закрылся, была Джинни, повернувшаяся к Гарри и Рону с недоумением на выразительной физиономии и вопросившая: — И что это было? Слухи о том, что Фред Уизли начал встречаться с Гермионой Грейнджер, распространились по школе на удивление медленно. Причина была, возможно, в том, что многие ученики на время пасхальных каникул разъехались по домам, намереваясь сбежать от тирании Амбридж, благодаря чему немногие стали свидетелями появления новой пары. А возможно, причиной было то, что эта самая пара никак не афишировала свои отношения, что, в общем-то, казалось странным. На людях Фред и Гермиона вели себя более чем спокойно — во всяком случае, это не было похоже на ранние отношения Фреда и Анджелины, выставляемые напоказ. Позже, к удивлению мисс Грейнджер, многих девушек серьёзно взволновало то, что какая-то заучка заполучила одного из самых популярных парней факультета Гриффиндор, особенно если учесть то, что ранее она с таким же успехом считалась девушкой знаменитого Виктора Крама. Гермиона то и дело слышала шёпотки за своей спиной, но теперь это её не слишком-то волновало. Лаванда и Парвати своего любопытства скрывать не стали и завалили соседку по комнате вопросами в тот же вечер, когда всё свершилось: всё-таки они были в Общей гостиной, когда Фред и Гермиона пришли вместе. — Как это так выходит, что тебе, Гермиона, достаются самые лучшие парни? — требовательно спросила Лаванда. — Варишь тайком Амортенцию? — пошутила Парвати. — Иначе как объяснить такой к тебе интерес? — Неужели вам нечего больше обсуждать? — недовольно буркнула Гермиона, переодеваясь ко сну. — Ну, ты хоть расскажешь, какой он? — Кто? — Ой, Гермиона, не прикидывайся! Я о Фреде. — Лаванда томно закатила глаза. — Он такой красавчик… — Флоренц, полагаю, этого не оценит, — сухо ответила Гермиона, припомнив восторги девушек насчёт нового преподавателя прорицаний, от которых сама она отказалась ещё на третьем курсе. МакГонагалл, помнится, устроила ей за это выговор, но всё же позволила не посещать уроки, нехотя признав, что выслушивать «предсказания» мадам Трелони — пустая трата времени. — Странная вы парочка — староста и хулиган, — задумчиво произнесла Парвати, заплетавшая длинные волосы на ночь в косу. — Не думаешь, что это только ради того, чтобы ты не обращала внимания на их выходки? — ехидно спросила Лаванда. — Или, может, им понадобилась помощь перед экзаменами? Не обижайся, но как-то с трудом верится в то, что ты могла чем-то заинтересовать такого парня, как Фред. Насколько я помню, ему нравятся яркие девушки. Слова Лаванды больно уязвили Гермиону, уже забравшуюся в постель. Из-за таких вот обсуждений и пересудов она постоянно чувствовала себя неуверенно в последнее время. Невольно благодаря Фреду она оказалась в центре внимания, и это не могло её радовать. А уж если учесть острый язычок Лаванды Браун, прохода ей не будет ещё очень долго… Если не прекратить это сразу. — Мне противны такие люди, как ты, Лаванда, — со сдерживаемой яростью проговорила Гермиона, привстав на коленях в кровати и схватившись руками за шторы бархатного полога. Парвати отвлеклась от своего отражения и повернулась к спорщицам. — Такие, которые судят о человеке, не зная его, как о книге по её обложке. Тебе никто не давал права лезть в мою личную жизнь и уж тем более оскорблять меня. — Но я вовсе не… — Казалось, Лаванда даже растерялась, получив такой отпор. — Я не понимаю, чем так задела тебя, что ты всё время пытаешься каким-либо образом обидеть меня! — воскликнула Гермиона. — Тебе что, покоя не даёт моя жизнь? В таком случае предупреждаю, что твой интерес к ней неуместен и прошу тебя больше не поднимать эту тему. Спокойной ночи, девочки. Резким движением задёрнув полог, Гермиона повалилась на подушку, обнимая её. Раньше Лаванда и Парвати относились к ней куда благожелательнее — достаточно вспомнить, как они поздравили её на первом курсе, да и на втором общались неплохо. Но с третьего что-то пошло не так. Возможно, девочки сами по себе изменились, стремясь подражать каким-то собственным идеалам, предполагающим такое поведение. В чём интерес бегать за мальчиками и обсуждать всякие сплетни? Они ведь достаточно умные и могли бы хорошо учиться; не раз они демонстрировали неплохие результаты на тренировках ОД и даже хвалили Гермиону за её идею собрать всех желающих в кружок по Защите от Тёмных искусств. Тогда почему Лаванда не может не отпускать колкие замечания в её адрес? Следует признать, это случается в редких случаях, но всё же… С того дня отношения Гермионы и Лаванды стали очень натянутыми. Девушки игнорировали друг друга везде, а уж тем более в общей спальне, и обеих это вполне устраивало. Парвати, и раньше-то не особо общавшаяся с Гермионой, встала на сторону своей лучшей подруги, но, видимо, приняла слова мисс Грейнджер к сведению и вразумила подругу, так как больше никаких сплетен по школе не бродило — их авторства, во всяком случае. В остальном же всё было хорошо. Гермионе с трудом верилось в то, что её чувства к Фреду оказались взаимными. Более того, как выяснилось, он увлёкся ею уже давно, просто не мог этого до конца осознать. А, осознав, принялся всячески демонстрировать свою заинтересованность. Всему своё время, правильно Чарити говорила… К слову, время было чудесное. Это был период узнавания друг друга, период сближения. Наверное, самое волшебное, что только можно представить: нет нужды скрывать свои чувства и можно быть самим собой. С Фредом Гермиона действительно чувствовала себя по-настоящему свободной и счастливой. Теперь, когда она могла откровенно наслаждаться его близостью, все ограничительные барьеры, что она с усердием возводила внутри себя, рушились. Доверять ему оказалось на удивление просто: Фред по-настоящему чувствовал её — любой перепад настроения, любые сомнения или мысли не могли от него укрыться. Он умел с лёгкостью поднять настроение и заставить забыть о чём-либо, а переполнявшая его жизненная сила, задор невольно передавались самой Гермионе. И вместе с тем сам он удивлял девушку подчас непривычной робостью; бывали моменты, когда Фред просто молча обнимал её, не имея желания подшучивать в своей обычной манере. Тогда он становился сам на себя непохож, но, тем не менее, такие моменты Гермиона ценила больше всего — Фред казался ей ближе и родней, и друг в друге они находили удивительное спокойствие, которое было тем ценнее, чем сильнее ухудшалась обстановка в школе. Но всё-таки эти пасхальные каникулы были для Гермионы самыми лучшими — они подарили ей исполнение самого сокровенного желания. — Не могу. В это. Поверить, — севшим голосом заявила Джинни. Дело было в Общей гостиной; пятикурсники листали любезно предоставленные им брошюрки с целью определиться в выборе профессии. Намечалось также собеседование по этому вопросу у декана факультета, а потому к решению необходимо было отнестись серьёзно. Гарри и Рон обсуждали пару буклетов о работе в мракоборческом отделении и в Мунго, Гермиона же заинтересовалась книжечками, больше связанными с деятельностью по защите прав волшебных существ. — «По силам ли вам обучение троллей-охранников?»? Гермиона, ты серьёзно? — спросил Фред, сидевший рядом с девушкой. Небрежно положив руку на её плечо, он с интересом рассматривал пёстрые книжечки, которые читала мисс Грейнджер. — А что тебя смущает? — спросила Гермиона, обращаясь сразу к двум представителям семейства Уизли. — Ты — и работа с троллями… Мисс Грейнджер, вы меня пугаете, — усмехнулся Фред. — Вот, лучше подумай о работе целителя. Уж я-то знаю, как хорошо это у тебя получается… — Эй! Вы вообще меня слышите? — возмутилась Джинни. — Ну, в чём дело? — Гермиона нехотя оторвалась от буклетов и посмотрела на Джинни, которая переводила полный скепсиса взгляд с подруги на родственника. — В чём дело? — воскликнула Джиневра. — Моя лучшая подруга встречается с моим старшим братом! — Обычное дело, — пожал плечами Фред. — Не вижу ничего особенного. — Особенное тут то, что вы абсолютно несовместимы, — пояснила мисс Уизли. — Ты что, пытаешься нас рассорить? — Упаси Мерлин! — рассмеялась Джинни. — Я просто пытаюсь докопаться до истины. Гермиона же совсем не в твоём вкусе, Фред! — О, Джинни, я польщена. — Тебе-то откуда знать о моих вкусах? — А ты, Гермиона? Ты же сама говорила, что тебя парни вроде Фреда не интересуют, потому что они безалаберные, беспечные, безответственные… — Приятно сознавать, что моя младшая сестра такого высокого обо мне мнения. Допрашиваемые на откровенные провокации не поддавались, что интриговало Джинни. — Ну, правда! Объясните, что я пропустила? Вы ведь не могли начать встречаться просто так, с бухты-барахты? Фред и Гермиона переглянулись. — Может, расскажем ей правду? — спросил Фред лукаво. Гермиона кивнула, предоставив ему возможность действовать по своему усмотрению, и тогда он поманил сестру податься вперёд, после чего с заговорщическим видом прошептал, сделав страшные глаза: — Представляешь, всё дело в том, что приоритеты имеют свойство изменяться со временем. — Да ну вас! — обиделась Джинни. — Вы явно что-то скрываете… Но я, пожалуй, не стану лезть не в своё дело, — неожиданно заявила она, заставив Фреда и Гермиону тем самым снова переглянуться и уставиться на неё. — Всего хорошего! — И что это было? — спросил Рон, оглянувшись на брата. Он, в отличие от Джинни, новость в конечном итоге воспринял спокойно и без должного энтузиазма. — Джинни жаждет узнать подробности, которыми никто не собирается с ней делиться, — усмехнулся Фред. — А зная твою сестру, можно предположить, что она от своего так просто не отступится, — прибавила Гермиона, снова возвращаясь к выбранным ею брошюркам. — Честно говоря, я не ожидала, что её так взволнуют наши отношения. — Ей бы стоило задуматься над её отношениями с этим когтевранцем. В общем-то, Фред был прав. С Майклом Корнером Джинни ссорилась на удивление часто, что грозило неминуемым разрывом. Впрочем, подобная перспектива мисс Уизли нисколько не огорчала, судя по всему. Собеседование у профессора МакГонагалл прошло отлично. Декан выслушала все мысли Гермионы по поводу профессий, в которых она не могла определиться окончательно, и дала очень ценные советы. Выбор своей лучшей ученицы она полностью одобрила, хотя и не без опасений отнеслась к перспективе последней сделать карьеру в Министерстве. — Понимаете, мисс Грейнджер, — деликатно начала преподаватель, — вы ведь знаете, что сейчас там всем заправляет Корнелиус Фадж, и я, честно говоря, не одобряю его политику. Она может послужить для вас серьёзным препятствием из-за вашего… происхождения, так как его приближённые в большинстве своём очень похожи на Долорес Амбридж. Но всё же, — МакГонагалл приободрилась, — я надеюсь, что к моменту окончания вами школы многое изменится в лучшую сторону. Так что полагаю, что у вас есть все задатки, и когда-нибудь вы сможете возглавить один из отделов Министерства. На этом всё, мисс Грейнджер. Довольная и польщённая словами декана, Гермиона выскочила из кабинета и угодила прямо в объятия Фреда, поджидавшего её около часа, пока длилось собеседование. — Идём? Он уже привычным жестом взял девушку за руку, увлекая прочь из прохладных коридоров замка на залитую солнцем площадку школьного двора. Стоял поистине чудесный и тёплый весенний денёк, и было бы грешно не насладиться им в полной мере. Ученики младших курсов уже давно резвились на школьных лужайках, отдавая должное прекрасной погоде. Даже кальмар, обитавший в глубинах тёмных вод, выплыл на поверхность, намереваясь понежиться под солнечными лучами. Он лениво перебирал гигантскими щупальцами, отчего по озеру разбегались волны. Девчонки-первокурсницы забавлялись тем, что подбегали к самой кромке воды и с визгом отскакивали, когда подбиравшаяся взволнованная вода угрожала промочить их форменные ботинки. Держась за руки, Фред и Гермиона неспешно прогуливались вдоль Чёрного озера. Настроение было под стать дню, и потому староста безмятежно улыбалась, запрокинув голову, чтобы полюбоваться ослепительной голубизны небом. По дороге Гермиона вовсю делилась с Фредом впечатлениями по поводу прошедшего собеседования, но, похоже, это была не самая удачная тема для разговора. — Ты так серьёзно относишься к выбору профессии, — хмыкнул Фред, поигрывая тоненькими пальчиками, переплетёнными с его собственными. — А вас с Джорджем это, похоже, вовсе не заботит, — вздохнула Гермиона неодобрительно. Она действительно опасалась того, с какой безответственностью близнецы относятся к своему будущему. Открыть магазин не казалось ей самой удачной идеей, что ни говори. — Ты же знаешь, чем мы планируем заниматься… — послышалось подтверждение её мыслям. Гермиона резко остановилась, вынуждая Фреда сделать то же самое. — А если ваша затея прогорит? — спросила она встревоженно. — Что тогда? Как вы поступите и куда денетесь, если у вас даже образования нет как такового? — Образование не всегда подразумевает наличие полезных знаний, Гермиона. И, потом, у нас всё получится, я уверен в этом… — А если нет? Нужно просчитывать всё наперёд, а не относиться к этому так безответственно! — Для ответственности у меня есть ты. — Фред привлёк было Гермиону к себе, но она вырвалась и отошла на пару шагов назад. Вздохнув, он произнёс уже более мрачным тоном: — Нам нужно серьёзно поговорить, раз уж мы затронули тему моего будущего. — Серьёзно поговорить? Мне кажется, в этом словосочетании какая-то ошибка. Ты не можешь разговаривать серьёзно. — Гермиона не удержалась от ехидства. — Пора бы к этому привыкнуть, милая. — Фред ухмыльнулся: это обращение, используемое им крайне редко, почему-то выводило Гермиону из себя, но в то же время приводило её в чувство. Убедившись, что девушка спокойна, он продолжил: — Дело в том, что мы с Джорджем решили, что нам пора покинуть Хогвартс. — Что? — ошарашенно воскликнула Гермиона. Фред произнёс это так спокойно! А ей показалось, что солнце неожиданно скрылось средь мрачных туч, оставив после себя леденящий душу холод, хотя на самом деле огненный шар всё так же пылал в зените, а небо оставалось по-прежнему голубым. В попытке сдержать дрожь девушка обхватила себя руками за плечи. — Я же говорил тебе об этом, — напомнил Фред устало. — Не притворяйся, что слышишь впервые. — Да, ты говорил, но мне казалось, что вы передумали. Теперь, когда мы… — Гермиона замолчала на полуслове, опасаясь даже взглянуть на своего спутника. — Почему наши отношения должны были повлиять на уже принятое решение? — спросил Фред как-то небрежно. — Вопрос был в дате побега. Мы всё никак не могли определиться, и вот… — Определились, — прошептала Гермиона. — Ага. Всё случится буквально в эту среду. Вот так как-то. — Но я не думала, что это будет так… быстро. Это же послезавтра! — в отчаянии воскликнула Гермиона. — Фред, почему ты сказал мне об этом только сейчас? — Голос у неё сорвался, выдавая панику. — Потому что я только сейчас сам об этом узнал. Ну, иди сюда. Он властно привлёк к себе девушку, и на этот раз Гермиона уже не сопротивлялась, прислонившись щекой к его плечу и крепко обхватив руками его торс. В голове её лихорадочно крутилось: «Послезавтра. Послезавтра». Прежде она не боялась потерять Фреда, и потому сейчас известие о скорой и достаточной длительной разлуке заставило пошатнуться её маленький уютный мирок, в котором она жила последнее время. Почувствовав её тревогу, Фред заговорил: — В конце концов, не навсегда же прощаемся, верно? Письма слать не обещаю, так как будет полно дел в магазине, предупреждаю сразу. А вот от тебя буду ждать отчёты. И плевать мне, что Амбридж и Филч досматривают все посылки и письма, ты девочка умная, что-нибудь придумаешь. — Устроив подбородок на затылке у Гермионы, он крепко прижал девушку к себе, задумчиво глядя на подёрнувшуюся рябью от ветра гладь озера. В оставшиеся дни они почти не расставались, что вызывало закономерный интерес у окружающих. Откуда им было знать, что буквально через два дня школу сотрясёт побег двух учеников? Фред и Джордж ещё перед пасхальными каникулами прекратили свои выходки, но многие ожидали новые проделки, на которые были горазды эти выдумщики. И потому то, что Фред постоянно находился в обществе своей девушки, по совместительству являвшейся старостой факультета, наводило на мысль о временном затишье, не устраивавшем большинство. Что ж, это даже к лучшему: тогда неожиданная выходка по-настоящему удивит остальных. — У нас уже всё подготовлено, — объяснял Фред Гермионе. — Это будет просто феерично. Укромная галерея пятого этажа, где они прогуливались, была залита лунным светом, отчего каменные стены и пол казались сделанными из настоящего серебра. На плече у Фреда болталась тяжёлая сумка Гермионы: девушка не успела занести её после самоподготовки к экзамену в библиотеке. Её спутник тогда сидел рядом, постоянно мешая заниматься и отвлекая своими шуточками. Но, честно говоря, мисс Грейнджер была совсем не против. — Ты мне так и не расскажешь, что вы задумали? — поинтересовалась Гермиона, оглядываясь по сторонам. — Ты это от Джинни заразилась манией задавать одни и те же вопросы по сто раз на дню? — поддразнил Фред. — Ничего я тебе не буду рассказывать, сама всё увидишь завтра. Это сюрприз. — Что-то мне кажется, судя по вашим с мальчиками многозначительным переглядываниям, что от школы завтра останутся одни руины. — Ну, на такой вандализм даже мы неспособны. Да если бы и были способны, то не допустили бы такого — как же, тебе ведь ещё два года тут учиться… — Фред приглушённо рассмеялся. Они миновали поворот и остановились, услышав знакомый хриплый голос школьного завхоза: — Ох, мадам директор, какое счастье, что вы позволили пользоваться старинными инструментами для наказаний! Они успели заржаветь, но я обязательно приведу их в порядок, — подобострастно шептал Аргус Филч. Судя по шагам, Амбридж и Филч приближались, и потому, недолго думая, Фред схватил Гермиону за руку и рванул к ближайшей нише, таившейся за старинным гобеленом. Судя по всему, это было тайное местечко, одно из многих, что разбросаны по всему замку. Их не составит труда обнаружить, если знать, где искать. И для Фреда тайны в том не было. — Тс-с! Гермиона чихнула от набившейся в нос пыли, и Фред зажал ей рот ладонью. В полумраке его глаза лукаво поблёскивали. — Ты же не хочешь, чтобы нас обнаружили? — прошептал он, и девушка отрицательно покачала головой. Тут было неимоверно тесно, так что пришлось плотно прижаться друг к другу, что Фреда совсем не смущало. Их дыхание смешалось. — Не сомневаюсь, мистер Филч, — пропела Долорес Амбридж где-то поблизости, проходя мимо укрытия. — Если вы и впредь будете так ответственно исполнять свои должностные обязанности, я смогу наделить вас известными полномочиями… — вкрадчиво заметила директор. — Моя преданность непоколебима, мадам! — Сладкая парочка, — шепнул Фред, и Гермиона невольно прыснула. К несчастью, этот звук привлёк Амбридж, и она направилась к гобелену, бормоча: — А это ещё что та… — Приготовься. — Что? — не поняла девушка, похолодев от страха быть обнаруженной новоявленным директором. Не удосужившись объяснить что-либо, Фред вытащил из кармана бумажную пачку и метнул её наугад в коридор. Послышался вскрик, принадлежавший Амбридж, за ним — кряхтение Филча. — Бежим! — крикнул Фред, утягивая Гермиону за собой в коридор, который словно по волшебству поглотила удушливая и непроглядная тьма. — Нарушители! — неслось им вслед. В ответ Фред ликующе рассмеялся, прибавив шаг. Гермиона едва поспевала за ним, непривыкшая к такой беготне; у неё захватывало дух, из-за чего было трудно дышать. Следуя за Фредом, она повернула к лестнице и чуть не подвернула ногу, вынужденная перескакивать через три ступеньки одним махом. Миновав ещё два лестничных пролёта, они вбежали в узкий тёмный коридор и рванули к его противоположной стороне, где чуть дальше располагался Зал Славы. — Подожди, Фред! Что ты делаешь? Остановись! Смех Фреда отразился эхом от каменных стен, юноша и не подумал выполнять просьбу Гермионы. — Что-то не так? — осведомился Фред срывающимся от быстрого темпа голосом. — Зачем ты устроил эту диверсию в коридоре? — Гермиона тоже запыхалась, причём куда больше него. — Чтобы спасти нас от наказания и заодно проверить в действии Порошок для беглецов. И потом, не сделай я этого, нас бы поймали. Или ты этого хотела? — Нет, конечно! Но Амбридж наверняка догадалась, что это были мы. — У неё всё равно нет доказательств. Повернувшийся к Гермионе Фред улыбался, раззадоренный удавшейся шалостью, и все недовольные замечания Гермионы вылетели у неё из головы. В тот же момент Фред на бегу поцеловал её, а когда девушка пылко ему ответила, резко сменил направление и прижал её к стене, целуя уже жадно и нетерпеливо. — Если бы я раньше догадался… — прошептал Фред в перерыве, делая вдох. — У нас было бы больше времени… — Всему свой черёд, — так же шёпотом откликнулась Гермиона с неуместной глубокомысленностью. Всё внутри неё разрывалось от обилия чувств, ранее не испытываемых. Хотелось вцепиться во Фреда и не отпускать его. Никуда и ни за что. Глупо и безрассудно, наплевав на всё. Девушка тихонько вздохнула, когда Фред, оторвавшись от неё, прижался лбом к её лбу. — И как я обойдусь без твоих нотаций? — Ну, тебе будет чем заняться, — выдохнула Гермиона, зарывшись пальцами в его волосы. — Работа в магазине и прочее… — Тебе тоже. Суета перед экзаменами… Спать-то хотя бы не забывай. Кстати говоря, кое-кому уже давно пора быть в кровати. Пошли. Окольными путями, чтобы не наткнуться снова на кого-нибудь, Фред и Гермиона вернулись в Общую гостиную, встретившую их уютной тишиной. — Мне будет не хватать всего этого, — заметил Фред, подразумевая школу и многочисленные шалости. Он обвёл рукой пустовавшее помещение и теснее прижал к себе Гермиону. — Но тебя — больше. Быстрым движением Фред поцеловал девушку в макушку и ласково подтолкнул в сторону лестницы в спальню девочек. Слегка покачиваясь от усталости, Гермиона поднялась на середину и обернулась, взявшись за гладкие деревянные перила. Фред стоял внизу, провожая её долгим взглядом. — Спокойной ночи, Грейнджер. — Он шутливо отсалютовал, произнося её фамилию. — Скоро увидимся. Фред обещал, что номер «Прощание Уизли», как его окрестили они с Джорджем и Ли, будет грандиозным и незабываемым, и обещание своё сдержал. Близнецы обставили свой уход с большим размахом: взорвали новые петарды, над которыми трудились в последнее время не покладая рук, устроили в одном из школьных коридоров настоящее болото и, напоследок «мило побеседовав» с Амбридж, смылись на мётлах в закат в лучших традициях кинематографа. После этого в школе стало невероятно тоскливо. Привыкнув к постоянной близости Фреда, к тому, что с его помощью атмосфера вокруг всегда была пропитана духом бунтарства, веселья и лёгкого хаоса, Гермиона с трудом адаптировалась к вынужденному одиночеству. Школьные коридоры теперь казались странно опустевшими, Общая гостиная — тихой, а дни — тоскливыми. Оказывается, к хорошему действительно быстро привыкаешь. От хандры спасала усиленная подготовка к экзаменам — С.О.В же не за горами, а потому студентам пришлось поднажать и зубрить, зубрить, зубрить в надежде сдать на хорошие баллы. Зачитываясь допоздна, почти сходя с ума из-за обилия знаний, Гермиона валилась с ног от усталости, и это помогало коротать дни до завершения учёбы. Писать Фреду было особо не о чем, к большому сожалению мисс Грейнджер, так что их общения и не было как такового, что угнетало. Но было и нечто хорошее в череде невесёлых дней: Гриффиндору удалось сделать почти невозможное и выиграть Кубок по квиддичу, во многом стараниями Рона, в последней игре проявившего себя как блестящий вратарь. Язвительный слизеринский гимн переделали в прославляющий гриффиндорский, и теперь фраза «Рональд Уизли — наш король!» звучала вовсе не оскорбительно. Змеиному факультету оставалось только злобно высказываться в сторону противников, победителей это не волновало. Во время того триумфального матча Гарри и Гермиона были вынуждены уйти с Хагридом в Запретный лес — лесничий собирался познакомить их с Гроххом. То был младший брат Хагрида, великан, по меркам небольшой. Гермиона чуть в обморок не упала, увидев «Грошика». Но и она, и Гарри скрепя сердце пообещали Хагриду, что присмотрят за его родственником. В преддверии сдачи экзаменов участилась торговля всякими штучками, якобы повышающими мозговую активность и помогающими сдать всё на «Превосходно». Гермиона, как староста, только успевала уничтожать подозрительные товары, все как один являвшиеся способом нажиться на нервничавших студентах. Гарри и Рон тоже чуть не попались на удочку старшекурсника с факультета Когтевран, благо Гермиона вовремя успела предотвратить сделку на двенадцать галлеонов. Накануне первого экзамена — теории заклинаний — все пятикурсники были на взводе. Гермиона почти не ужинала, чаще выхватывая ту или иную книгу в страхе, что она что-то забыла. Ночью ей почти не удалось сомкнуть глаз, и она спустилась в Общую гостиную, чтобы подучить теорию. Но это того стоило: по ощущениям экзамен был сдан отлично, ответить удалось на все вопросы. Один из них так и вовсе её позабавил: он касался Веселящих чар. Описывая их действие, девушка вспоминала, как пробовала справиться с ними под руководством Фреда. Нужно будет обязательно рассказать ему об этом. Кто бы мог подумать, что эти чары так пригодятся?.. Потом понеслись остальные экзамены: трансфигурация, травология, древние руны, зельеварение, нумерология, уход за магическими существами, астрономия, и, наконец, история магии***. Пятикурсники, почувствовав скорое избавление от мук зубрёжки, совсем расслабились и даже посмеивались, заходя в Большой зал, уставленный партами. Закусив губу, Гермиона торопливо записывала все подробности одного из самых кровавых гоблинских восстаний, произошедшего в пятнадцатом веке, когда её отвлекли взволнованные шёпотки. Подняв голову, девушка заметила, как между партами соседнего ряда профессор Тофти выводит из зала… Гарри? Первым побуждением Гермионы было тут же поспешить следом, но один взгляд на песочные часы, мимо которых прошёл профессор Тофти, что отмеряли время до конца экзамена, напомнили девушке о необходимости дописать последний вопрос. Проводив тревожным взглядом Гарри, вместе с сопровождающим скрывшегося за дверьми Большого зала, она вздохнула и вернулась к заданию. Выводя последние строчки косым почерком, она успокаивала себя тем, что у Гарри вид был вполне удовлетворительный. Едва объявили, что экзамен завершён, Гермиона в числе первых выскочила за дверь. Найдя в толпе Рона, она принялась оглядываться в поисках Гарри, когда он сам нашёл их и потянул за собой в ближайший пустой кабинет. Приятель выглядел напуганным и, казалось, был на грани истерики. — Сириус в Отделе тайн, — буквально выкрикнул он, запустив руку в всклокоченные волосы. — Волан-де-Морт его похитил и держит там, пытает. Требует достать оружие. А там никого нет, никого. Он убьёт его! — Гарри… — Переглянувшись с не менее встревоженным Роном, Гермиона успокаивающе коснулась плеча приятеля, но тот дёрнулся, не в силах стоять на месте из-за переполнявших его эмоций. — Быть может, ты ошибся? — Ошибся? Гермиона, я видел! Он там! Ты что, считаешь, что я свихнулся? — Конечно, нет, — возмутилась Гермиона. — Но сам посуди, Гарри, как Сириус мог оказаться в Отделе тайн? Он же не покидает площадь Гриммо. Что он там забыл? Давай не будем делать поспешные выводы, пожалуйста! Успокойся, мы сейчас всё обдумаем… — Обдумаем? Ты с ума сошла? Некогда думать, разве ты не понимаешь? Сириус там совсем один, и никто об этом не знает! Волан-де-Морт пытает его и, возможно, убьёт, если никто не поможет! Рон, а ты что молчишь? Игнорируя взгляд Гермионы, Рон осторожно поддержал опасения Гарри, не вставая при этом на его сторону. Иногда, когда Рон хотел, он мог быть дипломатом. Но сейчас не было времени недосказывать, необходимо говорить откровенно. Гермиона понимала, что Гарри владеют эмоции, но ведь именно они зачастую заводят в тупик. Ей, как и друзьям, был дорог Сириус, но, в отличие от Гарри, она могла сейчас соображать и прислушаться к голосу разума, в то время как крестник Сириуса не желал ничего и никого слушать. Его, конечно, можно понять, но как объяснить, что его поведение ставит под угрозу жизни всех окружающих? — Гарри, может быть, твой сон — это… фальсификация? То есть разве не мог Волан-де-Морт проникнуть в твоё сознание и наполнить его ложными образами? Ты ведь не занимался окклюменцией, я знаю. — Я что, по-твоему, не способен ничего отличать? — взвился Гарри. — Вовсе нет! Просто ты слишком… восприимчив. — Гермиона нервно прикусила губу. — Тобой очень легко манипулировать, сам видишь. И я боюсь, что Волан-де-Морт решил этим воспользоваться. Тебя так и тянет всех спасать, и… Повисла тишина. Гарри спрыгнул с парты, на которую уселся только что, и невидящим взглядом окинул Рона и Гермиону. — Что ж, отлично. Раз меня так и тянет всех спасать, я отправлюсь в одиночку. — Подожди, Гарри! — окликнула его Гермиона, когда приятель уже шагнул к двери. — А что, если нам посоветоваться с кем-нибудь? Я имею в виду, из Ордена. — Профессор МакГонагалл в Мунго, — ответил друг. — Дамблдор исчез, Хагрид тоже. К кому можно обратиться за помощью? Гермиона вздохнула. Как назло, Чарити тоже уехала из школы буквально вчера, пожелав перед отъездом удачи своей юной приятельнице в сдаче экзаменов. У неё, кажется, были какие-то дела на родине… — А что, если снова воспользоваться камином Амбридж? — высказал идею Рон. — Ну, проверить, дома ли Сириус. Вдруг тебя действительно обманули, Гарри? Я сказал что-то не то? — он опешил, когда друзья посмотрели на него. — Это гениально! — воскликнул Гарри, хватая Рона за локоть. — Пошли, у нас мало времени. Закатив глаза, Гермиона поспешила следом за ними. Она понимала, почему друзья ведут себя так безрассудно и не желают её слушать, но это угнетало её. Девушка чувствовала какой-то подвох и пыталась втолковать это Гарри и Рону по дороге к кабинету нового директора, но, похоже, они оба всерьёз уверились в необходимости спешить в Министерство. Это даже смешно — трое несовершеннолетних волшебников пытаются покинуть школу, каким-то образом переместиться в Лондон и проникнуть в самое охраняемое помещение Министерства магии. По дороге ребята встретили Джинни и Полумну, и Рон, который был сегодня просто генератором идей, попросил их покараулить у кабинета Амбридж до её возвращения. На всякий случай. Сам он вызвался отвлечь Амбридж, сказав, что Пивз решил разгромить кабинет профессора МакГонагалл, находившийся в другом крыле. Гермиона же сообщила, что вместе с Гарри отправится в кабинет Амбридж. Опять же, на всякий случай. Ей было бы спокойнее, будь она рядом с Гарри; возможно, тем самым ей удастся предостеречь его от какой-нибудь глупости. А дальше события завертелись с калейдоскопической скоростью: оказалось, что Сириуса действительно нет на площади Гриммо — об этом поведал Кикимер, странно довольный, — а Джинни и Полумну обезвредила Инспекционная дружина, и они не смогли предупредить о внезапном появлении Долорес Амбридж. Таким образом, ребята оказались в ловушке. Гермиона даже не подозревала, насколько страшна эта женщина. Амбридж, находившаяся вне себя от гнева и почему-то решившая, что Гарри собирался связаться с бывшим директором, уже наставила волшебную палочку на него, намереваясь применить одно из Непростительных заклятий — а именно Круциатус. Само осознание того, что она способна пойти на преступление, наказать ученика, несовершеннолетнего мальчишку, пугало до дрожи. И у Гермионы просто не было выхода. Она хотела спасти приятеля и лихорадочно соображала, в то время как её сжимала в тисках крепких рук Милисента Булстроуд. Остальным пойманным — Рону, Джинни, Невиллу и Полумне — тоже пришлось несладко. «Кажется, она говорила что-то об оружии…» В самый последний момент Гермиона выпалила, ни на что особенно не надеясь: — Гарри, мы должны всё рассказать ей! Присутствующие уставились на неё с удивлением, потрясением и гневом на лицах. Пришлось, призвав все свои актёрские способности, разыграть небольшой спектакль. Гермиона до последнего не верила, что ей удастся обмануть Амбридж, но та, похоже, полностью поверила в её бредовый рассказ о спрятанном в Запретном лесу оружии, прерываемый отчаянно фальшивыми всхлипами и рыданиями. Нужно было заставить Амбридж уйти подальше от замка, дать возможность Джинни, Рону, Невиллу и Полумне избавиться от Инспекционной дружины или хотя бы самим завести жабу в такие дебри, откуда ей не выбраться. Она наверняка трусовата, как и все злодеи… До друзей — и, что особенно важно, до Гарри — к счастью, дошло, что задумала Гермиона, и они принялись усиленно подыгрывать ей, в возмущении крича: — Как ты могла, Гермиона? — Дамблдор доверил нам эту тайну! Это лишь убедило Амбридж в подлинности рассказа, и она, жадно дыша от возбуждения, приказала Гарри и Гермионе вести её к оружию. А дальше Гермиона, судорожно размышляя о своих действиях, завела ненавистную преподавательницу вглубь Запретного леса, где на них напали кентавры. Признаться, на это мисс Грейнджер никак не рассчитывала и перепугалась не на шутку. Ребятам чудом удалось сбежать, оставив Долорес Амбридж в плену у озверевших от гнева волшебных существ. После того, как она чуть не задушила одного из кентавров и натравила на Гарри дементоров прошлым летом, Гермиона уверяла себя, что та заслужила такую участь. И всё равно было как-то не по себе. Но спасать женщину, угрожавшую ученику Круциатусом, не было никакого желания, и Гермиона ничего не могла с собой поделать. Им навстречу уже торопились освободившие друзья, решительно отказывавшиеся оставаться в Хогвартсе — особенно Джинни. После того как Полумна предложила, каким образом можно покинуть школу и быстро добраться до Лондона, возражения отпали, и ребята приманили фестралов. Это было до безумия страшно — лететь на невидимом существе на головокружительной высоте. Гермиона раньше на метле-то не поднималась выше пяти футов, а тут оказалась почти у самой кромки дымчатых облаков. Вопя от страха, девушка вцепилась в найденную на ощупь гриву невидимого коня и сжала ногами его бока, прикрыв глаза и прижавшись лбом к шее волшебного существа. Можно было представить, что она просто в кабинке колеса обозрения. Очень шатающейся кабинке очень высокого колеса обозрения. Спустя казавшийся вечным перелёт фестралы приземлились в переулке близ входа для посетителей, и вот, пройдя по опустевшим и странно тихим коридорам Министерства магии, ребята оказались в огромном помещении, сплошь уставленном длинными, кажущимися бесконечными рядами стеллажей. На покрытых пылью полках таинственно мерцали стеклянные шарики, в глубине которых таились какие-то неясные, смутные образы и клубы молочно-белого тумана. Обстановка была мрачной, напрягающей, и ничто не говорило о том, что где-то здесь находятся Волан-де-Морт и его жертва. Гарри направился к ряду номер девяносто семь, увиденному им во сне, но там никого не оказалось, и Гермиона сразу же поняла, что они снова попали в ловушку. Поняла прежде, чем их со всех сторон обступили будто появившиеся из воздуха фигуры Пожирателей смерти, отрезая пути к бегству. Кошмар только начинался. Вот по сигналу Гарри, вступившего в беседу с Люциусом Малфоем, ребята обрушили стеллажи и рванули прочь по коридорам, но при этом разделились. В висках стучало, дыхание сбилось, паника захлёстывала с головой. Позади слышались ругательства, вспышки заклинаний и эхо речей тех призраков, что обитали в хрустальных шарах. Смешиваясь с грохотом падающих, как пластинки домино, стеллажей, всё это превращалось в адскую какофонию звуков, раздирающих ушные перепонки. Невилл крепко вцепился в руку Гермионы, пока она бежала следом за Гарри, стараясь не упустить его из виду. Мимо них промчались Рон, Джинни и Полумна, мелькнувшие в соседнем коридоре и не отозвавшиеся на оклик. Им впервые пришлось биться с Пожирателями смерти, впервые пришлось противостоять Тёмным магам и использовать на практике знания, полученные во время занятий ОД. Гермиона почти не думала ни о чём, кроме того, что нужно сражаться, даже не успевала испугаться за себя и собственную жизнь. Её волновали только друзья и необходимость уклоняться от летевших опасных заклятий. Во время короткой потасовки Гермионе удалось обезвредить одного из Пожирателей заклятием Силенцио, но она не взяла в расчёт то, что ему подвластна невербальная магия. Ошибка стоило ей дорого: прежде чем Гарри и Невилл, да и сама Гермиона, успели среагировать, посланный Долоховым красный луч угодил девушке прямо в грудь. Мадам Помфри сказала, что выжить после такого заклинания практически невозможно, но его эффект не оказался таким губительным, так как оно не было произнесено вслух. Хотя, конечно, пришлось с неделю провести в больничном крыле, пить лечебные зелья. Рон, пострадавший так же серьёзно, тоже был вынужден задержаться: в Отделе тайн он умудрился схватить мозг, из-за чего теперь его руки были исчерчены полосами, где его касались зловредные нити. «Раны, нанесённые мыслями, заживают дольше любых других», — так говорила мадам Помфри, и её мазь помогала скрыть уродливые рубцы, облегчить боль. Но, к сожалению, ничто не могло исцелить ту боль, что поселилась в душе. Страшное известие потрясло Гермиону. Сириус не мог погибнуть! Этот смелый, безрассудный, полный жизни человек не мог просто так взять и уйти! Ведь они совсем недавно вместе справляли Рождество на площади Гриммо, и он распевал хриплым голосом "Храни тебя Господь, весёлый гиппогриф"... Невозможно до конца осознать то, что ставший близким тебе человек больше никогда не появится в твоей жизни. Гарри, кажется, тоже не мог в это до конца поверить. Ему пришлось хуже всех; Гермиона понимала, что он винит во всём себя и только себя: это он вынудил ребят отправиться в Министерство, он не слушал ничьих доводов, он подверг опасности жизни тех, кто готов был рискнуть вместе с ним. Поезд затормозил с резким гудком, заставившим Гермиону отвлечься. Последние минут пятнадцать она молчала, задумчиво уставившись в окно и не различая смену пейзажей. Для неё последние дни прошли как в тумане. Гарри и Рон что-то говорили насчёт Малфоя и его шайки, которые напали на них в коридоре как раз возле купе, которое заняли члены Отряда Дамблдора. Пусть даже отряд был расформирован, его члены продолжали причислять себя к общей команде. — Пора выходить, Гермиона. — Джинни, заглянувшая в купе, тронула Гермиону за плечо. — Эй, где ты витаешь? Всё хорошо? — тут же встревожилась девчонка. — Да, всё хорошо. Уже иду. Стряхнув с себя странное оцепенение, Гермиона вышла следом за подругой в коридор, и обе девушки вместе с другими учениками ступили на гудящую приветственными криками встречающих платформу. Джинни шепнула на ухо своей спутнице, что родные ждут их у барьера, и поспешила вперёд, полагая, что Гермиона последует за ней. Но девушка осталась стоять на месте: мимо неё пронеслась Анджелина Джонсон, рванувшая, несомненно, к Джорджу Уизли, чья приметная рыжая шевелюра мелькнула средь общей толпы. Значит, и Фред где-то здесь, поблизости… Чьи-то руки легли на плечи Гермионы, и она вздрогнула, а в груди заныло: то напомнила о себе ставшая привычной боль от Тёмного заклинания, смешавшаяся с теплотой, что охватывала девушку в присутствии только одного, особенного человека. Прежде чем Гермиона успела хоть что-нибудь сказать, Фред уже развернул её; голубые глаза взволнованно вглядывались в её лицо, руки крепко обвили талию, и в следующий миг он прижал Гермиону к себе, зарывшись лицом в растрёпанные волосы. — Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть, — глухо прошептал он. Уткнувшаяся лицом в грудь Фреда девушка сумела выдавить лишь что-то нечленораздельное и охнула, когда он сжал её сильнее. — Рёбра болят немного, — пояснила она, едва Фред, испугавшись, ослабил объятия. Его рука медленно и осторожно провела по её щеке, скользнула на плечо. — И это всё, чем ты отделалась, попав под Тёмное заклятье? Грейнджер, ты удивительно везучая девчонка. Несмотря на то, что тон Фреда был непринуждённым, глаза выдавали все его страхи с головой. «Он волновался за меня». Гермиона порывисто прижалась к нему, обнимая, пытаясь показать этим действием всю ту нерастраченную любовь, что копилась внутри неё. Страхи последних дней отступали от неё в присутствии Фреда, словно тьма рассеивалась под лучами обжигающе горячего солнца. — От тебя, наверное, везением заразилась, — шепнула девушка. — Нет, серьёзно. — Фред, чуть отстранившись, покачал головой. — Уже третий учебный год ты заканчиваешь на больничной койке. Эта тенденция меня пугает. Неужели тебе неведомо такое понятие, как «осторожность»? — Уж кто бы говорил, — не удержалась Гермиона. — Эй, не дерзите, мисс Грейнджер. — Пальцами Фред приподнял её подбородок. — Я тут, видишь ли, заботу о ней проявляю, а она… — И когда это мы успели поменяться местами, мистер Синий чулок? — поддразнила девушка. — И кто в здравом уме мог додуматься назвать тебя «синим чулком»? — деланно изумился Фред. — Твоей мании искать приключения на пятую точку любой сорвиголова позавидует. А вообще будь всё-таки осторожнее, ладно? Вместо ответа Гермиона привстала на цыпочки и, обвив руками шею Фреда, легко коснулась губами его губ. Тот тут же углубил поцелуй, вкладывая в него всю тревогу, испытанную им совсем недавно. В этом поцелуе было и отчаяние, и облегчение — горько-сладкая смесь, сводящая с ума. — Мне нравится, что ты обо мне заботишься, — выдохнула Гермиона. — Это непривычно, но очень приятно. — Староста одобряет? — Безусловно. Тревоги прошедших дней отступили в присутствии близкого человека, и Гермиона снова почувствовала себя в безопасности. Она зажмурилась от счастья снова видеть Фреда, слышать его голос и понимать, что у неё есть возможность быть с ним. Его руки дарили чувство безопасности. И пусть сложный учебный год закончен, и впереди будет немало плохого, пока они вместе, всё можно пережить. Все эти невысказанные слова так и светились во взгляде Гермионы, и она знала, что он прекрасно всё понял. — Ну, всё, мисс Грейнджер, пойдёмте, а то нас заждались уже наверняка. Вместе? — Фред указал на магический барьер между миром магов и магглов и, дождавшись утвердительного кивка, рванул вперёд, увлекая за собой взвизгнувшую девушку и оставляя позади все тяготы прошедших месяцев.