А небо по-прежнему голубое...

Очень тёплое лето — Неожиданные сюрпризы — Весёлое Рождество — Зловещий финал 1 июля 1996 года — 27 июня 1997 года. Привет, Гермиона! Как ты там поживаешь? У нас столько новостей! Я даже не знаю, с чего начать! Ах, да, мама как раз вовремя напомнила мне о главной новости этого утра: представляешь, в… А впрочем, вдруг ты ещё ничего не видела? В таком случае советую внимательно просмотреть свежий выпуск «Ежедневного пророка». А если видела, то правда это круто? Ребята такие молодцы! Мы ими очень гордимся! Кстати говоря, мама (она только что чуть не сунула в мои вещи спортивную форму Рона) предложила пригласить тебя к нам на лето. Что скажешь? По-моему, идея отличная, к тому же в последнее время неспокойно, сама понимаешь. Лучше держаться всем вместе. Папа рассказывал, что один из спецотделов в Министерстве как раз следит за домами полукровок и маглорожденных учеников, обеспечивает безопасность их семьям, так что тебе не о чем беспокоиться. Дин мне тоже об этом писал: к ним приходили серьёзные люди вроде мракоборцев, оградили дом всевозможными защитными заклятьями. Ты ведь знаешь, у него родители тоже магглы… Ну вот, я снова отвлеклась. О чём это я? Да, да, новости, причём одна другой круче: Билл и Флегма Флёр эта француженка собираются пожениться. Ты можешь себе это представить? Явились такие счастливые, Флёр сразу принялась щебетать о том, какой у нас «оча’говательны́й домьишко́», а Рон и рад, уши развесил и таращится на неё влюблёнными глазами, аж смотреть противно. Ой, слушай, мне пора бежать — видите ли, Флёр необходимо помочь разобрать вещи, так как она временно поживёт у нас вместе с Биллом, а мама очень кстати озаботилась прополкой сорняков. Ты подумаешь над нашим приглашением? Приезжай, пожалуйста! Без тебя я тут просто умру от скуки! Тренироваться играть в квиддич с Роном, помогать маме по дому да болтать с Флёр — невероятно интересные занятия. Надеюсь, у тебя всё в порядке. Джинни. Улыбаясь, Гермиона сложила письмо обратно в конверт и потрепала Сычика, скакавшего по конторке, за которой девушка возилась с папками, где хранились карточки пациентов. На летнее время родители предложили дочери помочь им с приведением в порядок архивов и документации, и Гермиона, конечно же, согласилась. Всё равно заняться ей пока было нечем, а это всё лучше, чем перечитывать учебники или изводить себя в ожидании результатов С.О.В. Правда, она не рассчитывала на приглашение погостить в «Норе», полагая, что миссис Уизли не одобрит этого, исходя из соображений этичности: всё-таки Гермиона является девушкой одного из её старших сыновей… Но, видимо, или она не догадалась об отношениях, связывающих Фреда и подругу Рона и Гарри, или была готова закрыть на это глаза. В любом случае, она не сердилась, и это не могло не радовать, так как Гермиона ощущала некоторую неловкость. К тому же ей очень не хотелось, чтобы о её отношениях с Фредом узнали родители: тогда бы они не отпустили её в «Нору», опять же по этическим нормам и правилам приличия. Кажется, они не увидели ничего предосудительного в том, что их дочь прошла через барьер в сопровождении молодого человека, но всё же… — Мам, пап, нужно поговорить, — выпалила Гермиона, когда мистер и миссис Грейнджер заглянули в приёмную. — Мне тут Джинни написала, приглашает погостить у её семьи, в «Норе». Вы ведь не будете против? Родители переглянулись. — Милая, неужели тебе так скучно с нами? — тихо спросила мать, поставив на стойку стопку чистой бумаги. — Каждое лето одно и то же, — вздохнул отец со странной усталостью, ероша волосы. — Ты всё время куда-то от нас убегаешь. Вспомни, когда мы в последний раз всей семьёй куда-нибудь ездили? А последнее Рождество? Ты нас фактически бросила, хотя поездка в Болгарию была именно твоей идеей. — Роб… — Миссис Грейнджер предупреждающе положила руку на плечо мужа. — Похоже, наша девочка уже выросла, ты и сам это прекрасно понимаешь. Мы же не можем вечно держать её рядом. К тому же большая часть каникул и так уже прошла… Словом, согласие было получено, и Гермиона тут же написала Джинни ответ, отправив его с Сычиком. В этом году она действительно провела дома намного больше времени, нежели в прошлые летние каникулы и была этим очень довольна: девушка даже не подозревала, насколько соскучилась по родителям. Весь июль они провели вместе в семейной стоматологической клинике и в процессе успевали о многом поговорить. Занятая учёбой, Гермиона даже не догадывалась, как живётся её родным. Отец и мать вынуждены были постоянно лгать, отвечая на вопросы: «А где же ваша дочь?», «В какой школе она учится?», «Мы её уже так давно не видели, неужели она не приезжает к вам?» Да и соседи не оставляли без внимания тот факт, что у Грейнджеров в семье «не всё в порядке». Гермиона только сейчас осознала, насколько тяжёлым было для родителей бремя в лице дочери-волшебницы: им с трудом удалось свыкнуться с волшебным миром, не понимая его; становиться же его частью для них не имело смысла. Но теперь отец и мать куда более терпимо относились к рассказам дочери о волшебстве и о её школе; в этих рассказах Гермиона старательно опускала детали, которые могли потревожить родителей (например, возвращение Волан-де-Морта и прочее, что им было бы трудно понять и что могло бы их напугать). За прошедший июль в семье снова воцарилось взаимопонимание, которого всем так не хватало, и на пороге взросления дочери Джин и Роберт Грейнджеры осознали, что в детстве, увлечённые работой, упустили важный этап в жизни своего ребёнка, и теперь намеревались восполнить этот пробел. Августовский выходной выдался тёплым и солнечным после череды туманов, коими завершился июль, и потому семейство Грейнджер наслаждалось тёплой погодой на заднем дворе. Отец зачитывал вслух развлекательную колонку газеты «The Sunday Times», мать и дочь склонились над шахматной доской: в отличие от «Волшебных шахмат», в обычные Гермиона играла с удовольствием, пусть это не всегда у неё хорошо получалось. День был сам по себе ничем не примечателен, и потому никто из обитателей дома не ожидал услышать настойчивый звонок в дверь. — Кто бы это мог быть? — удивилась миссис Грейнджер, медленно переставляя ферзя на несколько клеток вперёд, ближе к позициям дочери. — Я посмотрю, — откликнулась Гермиона. «Может быть, это Чарити? Что-то давно от неё не было вестей…» Но персоной, оказавшейся на пороге, была вовсе не Чарити. Этого человека здесь Гермиона ожидала увидеть едва ли не в последнюю очередь. Небрежно облокотившись на дверной косяк, ей улыбался Фред Уизли. С минуту девушка в неверии смотрела на него, после чего, не удержавшись, бросилась ему на шею. — Какой тёплый приём, — шепнул Фред ей в ухо. — Приятно, когда по тебе так скучают. — Но что ты тут делаешь? — удивлённо спросила Гермиона, отстранившись. — А ты разве не рада меня видеть? За то время, что они не виделись, Фред, казалось, стал ещё выше и крепче, но глаза у него по-прежнему лукаво поблёскивали, а улыбка оставалась такой же широкой и открытой. Такой родной и близкий… Гермиона поняла, насколько сильно по нему соскучилась за столь короткий промежуток времени, и, судя по всему, Фред её эмоции полностью разделял. Прежде чем она успела опомниться, её уже властно целовали прямо на пороге, и сопротивляться такому напору не давало чувство, постоянно возникавшее в присутствии Фреда: чувство защищённости и наполненности, как будто к тебе вернулось что-то, чего тебе до безумия не хватало. — Очень рада, — выдохнула Гермиона, прерывая поцелуй. — Подожди, Фред! Мои родители не должны этого видеть… — Ты им ничего не рассказала? — нахмурился Фред. — Иначе они бы не отпустили меня к твоим родным, — объяснила Гермиона и в качестве компромисса оставила лёгкий поцелуй в уголке его губ. — Может, объяснишь, почему ты вдруг решил заглянуть сюда? — Вариант «соскучился» вас не устраивает, мисс Грейнджер? — шутливо спросил Фред. — Честно говоря, я здесь с важной миссией: мне предстоит сопроводить тебя в «Нору». Ты ведь не имеешь ничего против? — Но… сегодня? — Именно сегодня и именно сейчас, — невозмутимо подтвердил гость. — Я ведь даже не успела собрать вещи… — взволнованно тараторила Гермиона. — Я не думала, что всё произойдёт так… быстро. — Так не трать время зря и иди собирать, — миролюбиво заявил Фред. — А я пока могу познакомиться с твоими родителями. Полагаю, им стоит объяснить, кто я такой и почему так нагло похищаю их дочь из отчего дома. Не волнуйся, лишнего не скажу, если ты так волнуешься за свою репутацию, — прибавил он. Гермиона нервно прикусила губу, гадая, как воспримут её родители нежданного визитёра. Намерения у Фреда были самые благопристойные, и всё-таки реакцию родных предугадать было сложно. Вдруг Фред им не понравится? Или что-то пойдёт не так? — Всё будет хорошо. — Словно подслушав её мысли, Фред успокаивающе погладил девушку, до сих пор находящуюся в его объятиях, по спине. — Я ведь душка, ты что, забыла? Очарую кого угодно. — Для душки ты слишком самоуверен, — закатила глаза Гермиона. — Ладно, пойдём. Только должна тебя предупредить: они не слишком-то жалуют магию, так что… — Ой, Гермиона, и не из таких передряг выкручивались, — отмахнулся Фред. — Значит, встреча с моими родителями для тебя в разряде «передряг»? — шутливо возмутилась девушка. — Я уже успел забыть, до чего же ты серьёзная. — Теперь у тебя есть возможность вспомнить, — парировала Гермиона. Взяв Фреда за руку, она повела его через прихожую в кухню, а оттуда — на задний двор, где её ждали родители. При виде молодого человека, которого привела их дочь, Роберт и Джин Грейнджер в удивлении переглянулись. Фред же ободряюще пожал слегка дрожавшие пальцы Гермионы, вселяя в неё тем самым уверенность, которая, казалось, в нём била через край. — Мам, пап… — протянула девушка. — Я хочу вас кое с кем познакомить. — О Боже, — выдохнула миссис Грейнджер, в то время как её супруг отложил газету на край столика, внимательно разглядывая гостя. —Ну, не совсем он, — выдал молодой человек, заставив Гермиону невольно прыснуть. Брови отца вопросительно поднялись. — Это брат моего друга, Рона — Фред. Фред Уизли, — торопливо пояснила Гермиона, опасаясь, что родители не поймут чувство юмора её спутника. — Вы его видели года два назад… — Мальчик из камина, — ввернул Фред с самым благожелательным видом. — Ну, вообще-то в тот раз нас было несколько, так что вы вполне могли меня не запомнить… — Разве такое забудешь? — отозвалась миссис Грейнджер, придя в себя. — И что же привело вас сюда? — вступил в разговор отец. — Необходимость сопроводить вашу дочь к моим родным. Не волнуйтесь, доставлю её в целости и сохранности, можете на меня положиться. — Ну, вы пока поболтайте… — неуклюже встряла Гермиона. — А я вещи соберу. — Да, дорогая, конечно, — кивнула Джин Грейнджер. — Присаживайтесь, Фред, что же вы стоите? Искренне надеясь, что в её отсутствие ничего не случится, Гермиона поспешила подняться наверх. Мыслями оставаясь внизу, во дворе, девушка машинальными движениями собирала необходимые вещи в чемодан — благо в её комнате всегда царил неукоснительный порядок, и ориентироваться было быстро и легко. Волшебная палочка, школьная форма, писчие принадлежности, пергаментные свитки, прочие предметы первой необходимости… А ведь ещё нужно найти Живоглота: кот, воспользовавшись хорошей погодой, отправился на прогулку и дату возвращения сообщить не удосужился. Наконец, захлопнув чемодан и захватив корзинку для питомца, Гермиона спустилась вниз, в прихожую, где оставила багаж и, заинтригованная, тихонько подошла к двери во двор и замерла, прислушиваясь. Похоже, пока всё идёт хорошо… В момент её возвращения Фред что-то спрашивал у её родителей, водя пальцем по газете. Подойдя ближе, Гермиона разглядела спортивную колонку с фотографией последней игры в поло — отец всегда интересовался статистикой матчей. — Кажется, я разобрался в правилах, — кивнул Фред, обращаясь к Роберту Грейнджеру. — Немного напоминает нашу игру квиддич, ну, вы знаете… — Заметив подошедшую девушку, он спросил: — Ты ведь рассказывала о квиддиче, Гермиона? — С её слов эта игра выглядела несколько запутанной, — ответил за дочь мистер Грейнджер. — Впрочем, при следующей встрече, полагаю, мы бы могли это обсудить. Я так понимаю, вы уже уходите? — В голосе его было искреннее сожаление от необходимости прервать столь увлекательную беседу. О спорте, как и о рыбалке, отец мог говорить часами — главное, чтобы собеседник был хороший. И Фред каким-то образом почувствовал, что может заинтересовать его, благодаря чему быстро нашёл с её отцом общий язык. У Гермионы отлегло от сердца. — Было очень приятно с вами познакомиться, — произнёс Фред, поднимаясь с места. — Я подожду тебя на улице, Гермиона. До свидания, мистер Грейнджер, миссис Грейнджер. — Какой необычный молодой человек, — задумчиво сказала мать, разглядывая стул, на котором гость сидел полминуты назад. — И в спорте разбирается, — поддержал супругу Роберт. — Отличный парень, судя по всему. — И как давно вы… дружите? Судя по заминке, мама о чём-то догадалась, но Гермиона не решилась подтвердить её мысли, подумав, что лучше сделать это позже. — Мы знакомы с первого курса, — дипломатично ответила девушка. — Он старше на год и уже закончил школу. У нас два курса разница, — пояснила она. — Ага, — кивнула миссис Грейнджер. — Что ж, милая, не будем тебя задерживать. Не забудь нам написать, ладно? — Она обняла дочь, поцеловала в лоб и шепнула на ухо так тихо, чтобы отец не расслышал: — Ваши переглядывания выдали вас с головой. — Ты… не злишься? — удивлённо пробормотала Гермиона. — Ну… рано или поздно это должно было случиться, не так ли? — О чём это вы там шепчетесь? — подал голос отец. Обняв его на прощание, Гермиона вышла на улицу. Чемоданы из прихожей исчезли — Фред захватил их с собой, и теперь они стояли на нагревшемся от солнца тротуаре, в то время как сам юноша носился вдоль живой изгороди, кого-то подзывая. Подойдя ближе, Гермиона различила: — Живоглот! Кис-кис-кис, иди-ка сюда… Погоди-ка, у меня кое-что для тебя есть. Фред сунул руку в карман и вытащил какой-то пушистый голубой комочек, который опустил на землю. Запищав, комочек рванул к калитке Грейнджеров, и следом за ним из кустов выскочил взъерошенный Живоглот. Правда, поймать добычу ему не удалось: Фред ловко перехватил его поперёк брюха и направился со своей ношей к корзинке. — Ловко я его, а? — довольно спросил юноша, под руководством Гермионы сажая сердитого кота в его временное обиталище. — Так и знал, что он клюнет на эту приманку. Карликовый пушистик, — пояснил Фред. Он отошёл, чтобы поймать этого самого пушистика, а потом продемонстрировал его Гермионе. Экспериментальный образец чёрт-знает-какой-номер, как окрестил его Фред, оказался сплошным комком шерсти, издающим приятные звуки вроде попискивания. — Наша новая разработка. Решили попробовать разводить их как альтернативу домашним питомцам вроде крыс или, — Фред бросил взгляд в сторону рассерженно шипящего в своей закрытой корзинке Живоглота, — котов. Судя по всему, пушистики будут пользоваться спросом. Мы специально отвели для них целый чан в лаборатории, разводим их там и экспериментируем над цветом и свойствами. По дороге расскажу поподробнее, — пообещал юноша. — Идём? — Я думала, у вас завал и вы очень заняты, — пробормотала Гермиона, следуя за Фредом. — Не без этого. Клиентов много, дела идут в гору… — Совсем забыла! — воскликнула вдруг девушка. — Поздравляю с публикацией в «Пророке»! Фред широко улыбнулся в ответ. Вняв совету Джинни, Гермиона по возвращении домой первым же делом проверила новый выпуск волшебной газеты, на которую была подписана уже давно. И действительно, где-то в середине нашлась заметка с фотографией фасада магазина близнецов Уизли, что назывался вполне в их стиле — «Всевозможные Волшебные Вредилки». На заколдованной фотографии огромный волшебник — точнее, верхняя часть его туловища — снимал с головы шляпу, приветствуя тем самым посетителей. Жаль, чёрно-белое изображение не передавало то буйство красок, которое, несомненно, присутствовало в реальной жизни. Коротенькая заметка оповещала о небывалой популярности нового магазина и об успехе, что свалился на головы новоявленных владельцев. — Кто-то говорил, что мы прогорим, — пожурил спутницу Фред. — Это были вполне обоснованные сомнения, — ответила Гермиона. — И, тем не менее, я очень рада тому, что у вас всё получилось. Теперь я просто обязана увидеть ваше детище собственными глазами. — Это можно будет очень скоро устроить. Заглянете к нам в день рождения Джинни, он как раз скоро — одиннадцатого числа… — Чёрт! — выругалась Гермиона, остановившись и вынудив Фреда сделать то же самое. — Я ведь не купила подарок Джинни! Хотела же выбрать чуть позже, думала, у меня будет время, ведь она не ответила на моё письмо… — Девушка замолчала, когда Фред, поставив чемодан на землю, успокаивающе положил руки ей на плечи. — Почему ты так паникуешь без причины? — спросил он с усмешкой. — Подарком ей послужит визит в наш магазин, так что не переживай. А теперь пошли, у меня не так много времени, и всё же я сумел вырваться сюда. Миленько тут у вас, кстати. — Автобусная остановка в другой стороне, — перебила Гермиона, когда они свернули не туда. — А нам она не нужна, — ответил Фред непринуждённо. — Я ищу тихое безлюдное место, если ты понимаешь, о чём я… — Он заговорщически понизил голос до почти интимного шёпота. — Не знаю, что ты там себе придумала, но имелась в виду трансгрессия. На виду у магглов трансгрессировать нельзя, а иначе мы никак не сумеем попасть в Оттери-Сент-Кэчпоул. Безлюдным местом оказался пустырь, с которого нитью виднелась автострада, мчащаяся к Лондону. По пути Фред с упоением рассказывал о работе в магазине, а Гермиона внимательно и с большим интересом слушала его. Во время рассказа Фред оживлялся и буквально бурлил энтузиазмом и энергией, в красках расписывая новые разработки, популярные товары и основную их с братом деятельность. И как можно было подумать, что у Фреда и Джорджа ничего не получится? С их-то напором да амбициями? Право слово, смешно было полагать, что их дело «прогорит», и Гермионе было чрезвычайно стыдно за свои сомнения. — Ну что, ты готова? — спросил Фред, протягивая Гермионе руку. — Специально для новичков предупреждаю: ощущения не из приятных, и с непривычки тебя может стошнить, может закружиться голова, отказать какая-то часть тела… Но ты не бойся, всё будет хорошо, гарантирую. — По-моему, успокаивают немного не так, — неуверенно пошутила Гермиона, но руку Фреда взяла. Юноша подмигнул ей, а затем… затем всё вокруг завертелось с угрожающей скоростью, дыхание спёрло, все органы будто уменьшились в размерах в десятки раз, а сердце перестало биться. Перед глазами пронеслись цветные пятна… Неожиданно резко всё замерло, и Гермиона пошатнулась, с неосознанной силой вцепившись в руку своего спутника. Внутри всё как будто перемешали и переставили местами — странное, неуютное чувство завладевшего телом беспорядка. Было очень трудно сохранить координацию движений, и потому девушка не решалась даже открыть глаза. — Ну, как ты? — раздался над ухом голос Фреда, но слышался он так, будто доносился издалека. — Всё-таки трансгрессия — это не моё, — обречённо выдохнула Гермиона и услышала в ответ смешок. — Все так говорят. Ну, кроме нас с Джорджем. Мы очень быстро оценили все прелести такого перемещения. К тому же чем ближе пункт назначения, тем меньше неприятных ощущений испытываешь. Это я на будущее. У вас же скоро будут занятия по трансгрессии, а потом — экзамены. Так что ничего, научишься. Уже можно открыть глаза. Гермиона послушалась, и её взору предстала самая окраина маггловской деревни, за которой чуть выше пряталась «Нора», ограждённая всевозможными заклинаниями, не позволяющими местным жителям увидеть её. Вид аккуратных домов, мелькавших неподалёку, заставил Гермиону улыбнуться: ей была по душе эта мирная картина, особенно если учесть недавние события, в которых виноваты были, конечно, приспешники Волан-де-Морта. Но о плохом сейчас, когда солнце так ласково сияло с чистого небосвода, думать не хотелось. В деревню волшебники заходить не стали, решив подняться по холму в обход кратким путём, тем более что с чемоданами идти было не слишком удобно, а магией пользоваться при таком скоплении магглов не стоило. По дороге Гермиона с увлечением рассказывала Фреду о своих экзаменах. — Полагаю, на вопрос о Веселящих чарах ты ответила очень полно, — поддразнил Фред, когда его спутница, взволнованная рассказом, сделала глубокий вдох и прервалась. — Да, да, — нетерпеливо откликнулась Гермиона. — И всё равно мне кажется, что я что-то упустила… Но зато удалось отыграться на практике по заклинаниям, уж там-то всё было хорошо. Трансфигурацию вроде хорошо написала и сдала — мадам Марчбэнкс была в восторге от моих манипуляций с игуаной… Чего ты смеёшься? — смутилась девушка, остановившись. — Ты становишься такой самодовольной, когда делишься своими успехами, — хмыкнул Фред. — Узнаю малышку-Грейнджер с первого курса. Рассказывай, что же дальше? — Он потрепал Гермиону по макушке, заметив тень, мелькнувшую на её лице. — А потом я ошиблась в переводе рун, — недовольно буркнула девушка. — Что бы там Рон ни говорил, для меня это всё очень важно. Что, если я слишком самоуверенна, и в итоге провалюсь по всем предметам? — Я тогда съем свою замечательную новую куртку из драконьей кожи. Ты же не заставишь меня это делать? Вместо ответа Гермиона засмеялась, и волнение насчёт результатов экзаменов временно отступило. К тому же впереди замаячили очертания «Норы», которую Гермиона не видела больше года, и на душе стало по-настоящему радостно и спокойно. И в самом деле, о чём можно волноваться, когда день стоит чудесный и солнечный, тебя ждут люди, ставшие почти семьёй, а твою руку сжимает по-настоящему близкий и родной человек? «Нора» встретила Гермиону ароматами аппетитных блюд, знакомым вересковым флёром, дружелюбием и теплом. Радостно завопившая Джинни утащила подружку наверх, проигнорировав недовольство Фреда, которому тут же нашлось задание стараниями миссис Уизли: он вместе с Роном отправился выдворять гномов из огорода. Это было, по сути, бесполезно, но увлекательно. Разбиравшая вещи Гермиона то и дело поглядывала в окно, выходившее точно на ту часть, где орудовали старшие братья Джинни. Девчонка то и дело подшучивала насчёт внимательности, с которой мисс Грейнджер выглядывает своего «возлюбленного»; Гермиона же неизменно морщилась при звуке этого слова, казавшегося ей слишком пафосным для обозначения роли Фреда в её жизни. Вечером Фред и подоспевший Джордж заклинаниями выманили обеденный стол на улицу, как делалось всегда, когда Гарри и Гермиона гостили у семьи Уизли. Правда, сейчас Гарри с ними не было, но Джинни по секрету выболтала подруге, что в «Нору» заглядывал профессор Дамблдор и что-то долго обсуждал с её родителями, закрывшись на кухне. Так что приятель, похоже, скоро присоединится к их компании. Гермионе было невыразимо приятно оказаться в кругу близких людей, но ещё приятнее — рядом с самым особенным для неё человеком. Когда стол уже занесли на кухню, а девочки вымыли все тарелки, Фред сунулся в комнату и поманил Гермиону за собой, на улицу. Снаружи их встретила вечерняя прохлада — глоток живительной влаги после жаркого, душного дня. Обстановка располагала к прогулке, и парочка направилась в обход «Норы». Закатное солнце уже уплыло за линию горизонта, на небе высыпали искорки звёзд; запрокинув голову, Гермиона засмотрелась на них и невольно вздрогнула, вспомнив о недавнем экзамене по астрономии. Фред, почувствовав охватившую её тревогу, остановился. — У нас была практическая часть экзамена по астрономии, когда люди Амбридж напали на профессора МакГонагалл… — нерешительно начала Гермиона, и на имени декана Гриффиндора её голос невольно дрогнул. — Это было ужасно, по-настоящему ужасно. Понимаешь, взрослые волшебники, присутствовавшие на экзамене, даже не могли вмешаться, опасаясь противостоять воле Министерства и нашей директрисе. Бывшей, хвала Мерлину. Теперь дрожь страха в голосе девушки сменилась сталью решимости, и Фред, уже хотевший было привлечь Гермиону к себе и разрядить обстановку какой-нибудь шуткой, замер на полуслове, удивлённо взглянув на свою спутницу. — Я слышала, теперь министр сменился, и, возможно, он будет достаточно умён, чтобы не повторить ошибок политики Фаджа, — с толикой презрения бросила Гермиона. Перед глазами у неё до сих пор стояли ошарашенные физиономии профессоров Тофти и Марчбэнкс, явно не знавших, стоит ли вмешиваться и перечить напавшим на профессора МакГонагалл министерским служащим, которыми руководила Амбридж. Выглядели дородные волшебники жалко. — Не думай об этом, — посоветовал Фред, когда молчание затянулось. На улице похолодало, и ночной воздух теперь не ласково скользил по коже, а покалывал её мелкими иголками. Контраст с дневной жарой был просто удивителен. — Пойдём в дом. У спальни Джинни юноша коснулся лба Гермионы быстрым поцелуем и отступил на шаг, прислонившись к стёртым перилам лестницы и разглядывая шершавую дверь, за которой скрылась мисс Грейнджер, на прощание шёпотом пожелав Фреду приятных снов. Соседка по комнате уже спала, хотя в её намерения явно входило дождаться возвращения подруги: на кровати Джинни осталась иллюстрированная книга, посвящённая команде «Холихедские Гарпии» (девушка буквально бредила ею), вся усеянная разноцветными выцветшими закладками. Смутно улыбнувшись, Гермиона осторожно убрала книгу на прикроватную тумбочку и едва сдержалась, чтобы не пощекотать высунувшуюся из-под цветастого лоскутного одеяла пятку Джинни. В «Норе» ей всегда было легко чувствовать себя спокойной, безмятежной. Возможно, влияние оказывала сельская местность со своими пасторальными пейзажами, или быт семьи Уизли, царившая в доме домашняя обстановка или же что-то ещё — в любом случае покосившийся домишко близ Оттери-Сент-Кэчпоул давно стал для Гермионы одним из самых безопасных и близких сердцу мест. Правда, в этот раз пребывание в «Норе» стало для Гермионы тем ещё испытанием из-за присутствия там Флёр Делакур. Невеста Билла не вызывала у неё особенно неприятных чувств, но Джинни иногда фыркала и морщилась в присутствии француженки, копируя свою мать, и это немного раздражало Гермиону*. Она пыталась втолковать Джинни, что не стоит так явно показывать своё пренебрежительное отношение к Флёр, но та обычно закатывала глаза. — Я же младшая сестра Билла, я должна критиковать его девушек, — усмехалась юная мисс Уизли. — И потом, меня раздражает эта её манерность. Такое чувство, что она всем своим видом показывает, как ей противен наш маленький дом и то, что ей приходится тут жить. По мнению Гермионы, Флёр ничего такого даже не подразумевала, а если у неё и были такие мысли, то она искусно их скрывала. Выпускница Шармбатона обычно была подчёркнуто вежлива и с Молли, и с Джинни, и с Гермионой, и с остальными обитателями «Норы», всегда отзывалась на любую просьбу (спрашивала преимущественно Гермиона, даже если интерес проявляла Джинни, ни в какую не желавшая общаться лично с невестой Билла) и с удовольствием помогала по хозяйству. Правда, это у неё не всегда получалось, так как девушка всё же была избалована, но если бы миссис Уизли проявила больше участия, то смогла бы привить будущей невестке нужные умения. Конечно, Гермиона понимала, что такое предубеждение в отношении Флёр вызвано ревностью. Миссис Уизли как мать считала любую девушку недостойной своего сына, как бы глупо это ни было, а уж Флёр с её чарующей красотой, французским акцентом и холёными пальчиками так вообще входила в личный список особ, потенциально опасных для Билла Уизли. Что касается Джинни, то та наверняка не могла забыть, как Рон и Гарри восхищённо отзывались о Флёр, что симпатий последней отнюдь не добавляло. С другой стороны Гермиона вполне могла признаться себе, что если бы Фред жил в «Норе», а не в квартирке над собственным магазином, то она бы присоединилась к Джинни и миссис Уизли и ревновала бы своего парня. «Мой парень…» Гермиона отвлеклась от письма и задумчиво повторила эту фразу, сначала мысленно, потом — шёпотом вслух. Да, пожалуй, она бы даже ревновала, заметь хоть малейший признак интереса к Флёр со стороны Фреда. Конечно, на фоне такой красавицы любая бы смотрелась отнюдь не в выигрышном свете… Приказав себе не зацикливаться на подобных мыслях, лишающих только-только пришедшего в норму душевного спокойствия, Гермиона вернулась к письму. Взгляд её снова зацепился за развёрнутый листик на краю письменного стола: это были результаты экзаменов. Лёгкая усмешка тронула губы девушки при воспоминании о том, как всего час назад она была готова взорваться от нервного напряжения при виде министерских сов. Гермиона никак не ожидала, что результаты придут именно сегодня, и когда Гарри, появившийся в «Норе» прошлой ночью, сообщил об этом, мигом впала в панику. Мысли вроде «Я не сдала!», «Я провалила какой-нибудь предмет!», «Я опозорюсь!» бились в голове с такой силой, что излишне взвинченная мисс Грейнджер в любой момент была готова упасть в обморок, хотя обычно таких причуд за ней не наблюдалось. Облегчение при виде практически идеальных баллов было так велико, что Гермиона, не в силах устоять на враз ослабевших ногах, тут же упала на табуретку. Обилие впечатлений сказалось на её состоянии: немногим раньше девушка пострадала от изобретения Фреда и Джорджа — телескопа, тубус от которого она сдавила слишком сильно, из-за чего выскочившая из него боксёрская перчатка запечатлела живописный лиловый синяк под её левым глазом. Но сейчас это мало её волновало: Гермиона даже не осталась завтракать (аппетит от волнения почему-то пропал) и поспешила подняться наверх, чтобы написать родителям, которые, как и она, переживали за результаты экзаменов. Наконец, письмо было написано и привязано к лапке одолженной у Гарри Букли, а сама Гермиона подошла к зеркалу, чтобы как следует рассмотреть синяк. Старания миссис Уизли, попробовавшей на пострадавшей несколько мазей и заклинаний, оказались напрасны: пятно, делавшее мисс Грейнджер дальней родственницей панды, никак не желало исчезать. Может, попросить у Флёр что-то вроде пудры? Хотя она-то с её идеальной кожей вряд ли пользуется косметикой. Вздохнув, Гермиона отвернулась от собственного отражения и захлопнула окно, в которое вылетела Букля. Чёрная буковка «В» на листе результатов вызывала безотчётную горечь: несмотря на ОД и тренировку заклятий она не смогла получить «Превосходно» по этому экзамену, хотя была уверена, что справилась с ним не хуже остальных. Итак, итоги С.О.В. подведены, до окончания каникул ещё достаточно времени, а погода радует ярким солнцем и тёплым ветерком, так что можно ни о чём не беспокоиться. Однако поводов для беспокойства была масса: это и тревожные новости, приносимые с работы мистером Уизли и Биллом, и публикации в «Ежедневном пророке», и сообщения о пропавших или же погибших при странных обстоятельствах. К тому же признание Гарри того, что он действительно является Избранным, как его называли в газетах, заставляло волноваться за судьбу друга. Гермиона не была дурой и прекрасно понимала, что это значит: Гарри придётся бороться с Волан-де-Мортом, у него нет иного выхода. Сколько же всего навалилось на приятеля за последние два года: участие в Турнире против воли, смерть Седрика, возвращение Волан-де-Морта, смерть Сириуса — а теперь ещё и необходимость сражаться с волшебником, превосходящим по силе обыкновенного, пусть и «избранного», подростка. Тем не менее, Гарри всем своим видом показывал, что у него всё в порядке, и не позволял даже заговаривать о Сириусе или чём-либо ещё. Он беспечно проводил время за игрой в квиддич, купанием в протекавшей неподалёку речке — словом, вёл себя как обыкновенный мальчишка. И Гермиона составляла ему в том компанию, стараясь забыть обо всём, что причиняло ей лишнее беспокойство. В конце концов, это не такая уж большая жертва. А если не позволять себе расслабиться, то можно вконец свихнуться. В этом близнецы Уизли точно были правы на все сто процентов. Между тем близился день рождения Джинни, а значит, и визит в магазин Фреда и Джорджа, которого Гарри, Рон, Гермиона и сама именинница ждали с нетерпением. Но если друзья хотели воочию убедиться в великолепии детища близнецов, то Гермиона больше хотела увидеться с Фредом. Мысль о предстоящей разлуке её ничуть не пугала: в конце концов, это не такой уж большой период, к тому же переписку или иной способ связи никто не отменял. Просто было немного обидно от того, что Фреда, неизменно бывшего рядом, поддерживавшего ободряющей улыбкой или шуткой, больше не будет рядом в Общей гостиной. Только сейчас Гермиона поняла, как, даже не осознавая этого, дорожила обществом рыжего балагура, вроде как раздражавшего её своими «опасными» шуточками и опробованием недоработанных сладостей на первокурсниках. Нужно признать, что в этом плане Чарити была абсолютно права: понять, насколько важен для тебя человек, который находится рядом, удаётся, только лишившись его общества. Сама Чарити, к слову, заглядывала в «Нору» пару раз, но ненадолго. Иногда она о чём-то шепталась на кухне с Молли, иногда, наоборот, болтала с Гермионой (даже пыталась свести синяк с её лица, но ей это не удалось), но в любом случае не задерживалась, ссылаясь на какие-то «неотложные дела». Миссис Уизли на осторожные вопросы Гермионы по поводу этих самых дел обычно поджимала губы и недовольно бросала: — Снова она ищет себе приключения. На её месте я бы воздержалась от подобных поступков, сколь правильны они бы ни были. Это лишь нагоняло тумана и заставляло Гермиону беспокоиться. Но всё-таки Чарити ведь умная взрослая волшебница, она знает, что делает. Должна знать. День рождения Джинни как раз выпадал на выходной, а значит, можно было отправиться в магазин Фреда и Джорджа всей семьёй. Косой переулок в последнее время из-за нападений стал опасным местечком, и соваться туда без надобности или в одиночку не следовало. Но сейчас был повод, к тому же нужно было купить школьные учебники и заказать несколько мантий. Гарри в его письме пришло назначение на пост капитана сборной Гриффиндора по квиддичу, что, конечно же, взбодрило и его, и Рона, чувствовавшего себя причастным к этому, так как он находился в команде. Наверное, Рональду придётся нелегко из-за необходимости совмещать должности вратаря и старосты. Одиннадцатого августа семейство Уизли, Гарри и Гермиона, оставив дома Флёр и Билла, к радости Джинни и беспокойству Молли, отправилось в Косой переулок. День выдался пасмурный и хмурый, предвещавший скорый ливень и усиливавший атмосферу запустения и опасности. Глядя на местами разбитые или закрытые витрины, покорёженные вывески и людей, сбившихся в безликие кучки и спешащих как можно быстрее закончить дела и убраться отсюда, не верилось, что когда-то волшебная улица была одним из самых весёлых и шумных мест в Лондоне. Серая кладка домов и тротуаров сливалась с тяжело нависшим свинцовым небом, и эту угнетающую картину разбавлял яркими красками магазинчик Фреда и Джорджа. Фасад, выдержанный в аляповатых сочетаниях самых пёстрых расцветок, приковывал внимание: витрина слева от входа заполнена всевозможными товарами, скачущими и пищащими, и шум, производимый ими, слышен даже на улице. Витрину же справа целиком закрывает гигантский плакат со стишком, чей текст был настолько вопиюще вызывающ, что миссис Уизли задохнулась и что-то прошептала себе под нос, явно шокированная. Рона и Джинни же плакат лишь насмешил, хотя Гермиона разделяла позицию их матери. — Неужели им не страшно вывешивать такие заявления? — прошептала она, не в силах оторвать глаз от витрины. Пришлось перевести взгляд повыше, на огромного волшебника с лицом близнецов, который, как и на колдографии в газете, приветственно снимал шляпу, приглашая войти и окунуться в царившее внутри магазина шумное веселье. Вот уж действительно размах! Великолепие ассортимента поражало и даже обескураживало, блеск и яркие краски вкупе с усиленным освещением резали глаза, повсюду вились праздничные ленты, кружились разноцветные конфетти, взрывались хлопушки, а ещё что-то гудело и звенело, и ко всему этому примешивались громкие детские возгласы и смех. Гермионе вообще не по душе были такие шумные места, но здесь вся эта какофония звуков и красок казалась настолько уместной, что ей удавалось зарядить восторгом и энергией всех посетителей. Оглянувшись, Гермиона увидела восторженно округлившиеся глаза Джинни и широкую улыбку Рона, а потом услышала усиленные голоса, доносившиеся из динамиков — и Гермиона могла поклясться, что может на слух различить среди шума именно Фреда, с его неподражаемыми резкими интонациями, отделявшими его от более плавной манеры говорить, присущей Джорджу. — Обращаемся к посетителям «Всевозможных Волшебных Вредилок»! — В третьей секции магазина вашему вниманию представлен новый, улучшенный и дополненный набор «Юного алхимика». — Торопитесь — осталось всего несколько экземпляров! — И помните, что во избежание несчастных случаев при использовании набора необходимо надевать защитный комплект: перчатки и маску. — Они как всегда в своём репертуаре, — заметила Джинни. — Пошли, Гермиона! Кажется, я где-то видела стенд с целым ассортиментом Приворотных зелий. — Вот уж что, а Приворотные зелья нашей Грейнджер точно не нужны, — послышался совсем рядом голос Фреда, не усиленный одним из натыканных по всему помещению динамиков, а совершенно обычный. Руки молодого человека обвили талию Гермионы, подбородок уместился на её макушке. — Да и тебе, Джинни, тоже, ведь, если верить слухам, ты пользуешься завидной популярностью, — сообщил Джордж, подошедший с другой стороны. Джинни вспыхнула и принялась что-то сердито объяснять старшему брату, напрочь позабыв о стоявших рядом Фреде и Гермионе, что тем было только на руку. — Ну, как тебе? — спросил Фред. — Наш побег стоил того? — Определённо, — выдохнула Гермиона, тем самым заставив Фреда рассмеяться. — Неужели ты так поражена? А ведь это только главный холл, дальше намного интереснее. Пошли, устрою тебе приватную экскурсию. Ты ведь не против? — Что ты, я только «за», — кивнула Гермиона и повернулась, чтобы увидеть ошарашенную физиономию Фреда. Тот, однако, быстро справился с собой и спросил немного нервно: — Ты с кем это успела подраться, мисс Панда? «О, конечно, как же обойтись без шуточки по поводу синяка», — сердито подумала Гермиона, успевшая, однако, соскучиться по этим шуточкам. — Между прочим, я пострадала из-за одной из ваших с Джорджем «вредилок», что валяются в вашей бывшей спальне. — А-а-а, наверное, Драчливый телескоп, — понимающе кивнул Фред и привлёк девушку ближе к себе. — Иди-ка сюда, дай рассмотреть твоё ранение получше. — Он осторожно отвёл с лица Гермионы кудрявый локон и кончиками пальцев обследовал края синяка, похожего на лиловую кляксу. — Признаться, я сначала подумал, что тебя просто пришлось насильно отрывать от очередного эссе, и ты не успела умыться после манипуляций с пером и чернилами… Всё, молчу! — Наверное, так думали все, кто видел меня сегодня, — буркнула Гермиона. — Это можно как-нибудь исправить? — Ну, если ты мне доверяешь… Да, у нас с Джорджем имеется мазь как раз для таких случаев. Мы ведь всю продукцию сначала испытываем на себе, знаешь ли… — Бормоча это, Фред принялся ощупывать карманы своего костюма, скроенного на маггловский манер. — Нужно признать, костюм тебе идёт, — отметила Гермиона слегка смущённо. — Я бы отдал тебе мазь и без комплимента, но всё равно спасибо, милая, — поддразнил Фред, протягивая тюбик девушке и внимательно следя за тем, как она аккуратно наносит густой желтоватый крем на повреждённую часть лица. — Синяк гарантированно исчезнет где-то через час. На случай, если не знаешь, как отблагодарить — для твоего «спасибо» прекрасно подойдёт вот это место. — Юноша нахально постучал указательным пальцем по губам, вызвав у Гермионы усмешку. — Несносный самоуверенный наглец, — пробормотала она, привстав на цыпочки и коснувшись «цели» быстрым поцелуем. Фреда это явно не устраивало, но Гермиона уже успела отпрянуть, строго покачав головой. — Над проявлением благодарности вам ещё работать и работать, мисс Грейнджер, — констатировал Фред. — Ну что, готова к небольшой экскурсии? Гермиона кивнула и позволила увлечь себя в сторону шумной толпы, попутно спросив: — А в чём вообще назначение этого Драчливого телескопа? Увечить окружающих? — Не просто окружающих, а того, кто тебя действительно достал, — поправил Фред, искусно лавируя среди посетителей. — Типов вроде Малфоя, что суют нос не в свои дела. Тебе стоит просто носиться с этой штуковиной несколько дней, демонстративно оберегать её, а потом «случайно» забыть в кресле в Общей гостиной, и уже на следующий день ты будешь знать, кто хотел тебе напакостить или что-нибудь подглядеть. — Звучит сомнительно, — нахмурилась Гермиона. — Да, ты права, они не пользуются особым спросом, — согласился Фред. — Но, как видишь, кое-кто не смог устоять перед одним экземпляром. Эй, малец, я бы на твоём месте не пытался пронести «Съедобные Чёрные метки» мимо кассы. Так вот, позволь тебе представить нашу удачную новинку — коллекцию карточных фокусов. Эти маггловские штучки дохода приносят не так уж много, но некоторым чудикам вроде па пришлись по вкусу, так что спрос на них вполне устойчивый. А вот эти товарищи тебе уже знакомы, не так ли? — Фред указал на стеллаж с коробками «Забастовочных завтраков». — Как я и предсказывал, пользуются популярностью, особенно в преддверии нового учебного года. — Чувствую, придётся воевать с нерадивыми учениками, — отметила Гермиона. — Эй, ты же не станешь портить нам доходность? В конце концов, каждый хоть раз в жизни должен прогулять урок, так что не лишай детей детства. Пойдём, я покажу тебе нечто совершенно особенное. Но сначала — краткая обзорная экскурсия по другим отделам. Гермиона всё больше и больше убеждалась в том, что к делу близнецы Уизли подошли с присущим им размахом — и надо сказать, все их задумки оказались с успехом претворены в жизнь. Ассортимент поражал разнообразием — а главное, качеством продукции. По-настоящему увлечённый своим делом, Фред оживлённо рассказывал внимательно слушавшей его спутнице о товарах, о тематических секциях и о трудностях, с которыми приходилось то и дело сталкиваться. Посетители, в числе которых Гермиона разглядела ребят со своего курса — Лаванду Браун, Симуса Финнигана и ещё нескольких учеников с других факультетов, — с удивлением смотрели вслед странной парочке, какую являли собой владелец магазина и ничем не примечательная девчонка с жёлтым пятном на половину лица. Под конец Фред сдержал своё слово и провёл Гермиону в особую секцию, отгороженную от основного выставочного зала тяжёлыми тёмно-фиолетовыми портьерами. Здесь оказалось на порядок тише, помещение было выдержано в спокойных, а потому поначалу казавшихся тусклыми тонах, и товары на полках и стеллажах имели куда более серьёзное предназначение. Фред объяснил, что они с Джорджем совсем недавно углубились в изучение Защиты от Тёмных искусств, и теперь их разработки приносят солидный доход. — Эту продукцию у нас по большей части заказывает Министерство, — рассказывал он, проходя мимо полки с вещами, обработанными Щитовыми чарами. — От серьёзных заклятий, конечно, плащ-щит не спасёт, но от мелкой порчи — запросто. Неудивительно, что многие — в том числе и министерские служащие — в последнее время озаботились собственной безопасностью. Им бы стоило взять пару уроков у Гарри, а не прятаться за шапками да перчатками. Фред пытался казаться беззаботным, но Гермиона чувствовала, что он, как и она, как и остальные, всерьёз озабочен происходящим. Все слова разом куда-то пропали, говорить ни о чём не хотелось, и они просто стояли какое-то время, прижавшись друг к другу и следя за тем, как маленькие чёрные Отвлекающие обманки скачут по отведённой им полке. Тишину нарушило появление Джорджа, устроившего экскурсию Гарри, и Гермиона ускользнула, пока Фред, отпустив её, присоединился к разговору вошедших. Найти Джинни и Рона в общей сутолоке оказалось не так-то просто. Сначала в глаза бросились приметные рыжие шевелюры у клетки с карликовыми пушистиками: Джинни уговаривала мать приобрести одного такого в качестве своего персонального питомца. — Если ты ищешь Рона, то вон он, — девушка махнула рукой в сторону корзины с палочками-надувалочками, где крутился её старший брат. — Надеюсь, они сделают мне скидку, — размышлял Рон, уже набравший целую стопку покупок. — Не дождёшься, — хмыкнул проходивший мимо Джордж. — Увидимся на кассе. — Каково, а? — обиженно протянул Рон, с сожалением глядя на приглянувшиеся товары. В этот момент к друзьям подошёл Гарри, и троице пришлось под шумок покинуть магазин близнецов Уизли, чтобы проследить за Драко Малфоем, куда-то направившимся в гордом одиночестве, что вызывало вполне закономерные подозрения. Слежка привела их к магазину в Лютном переулке — самом злачном местечке, какое только можно было себе представить, но, тем не менее, выяснить что-либо ценное не удалось. Их побег по счастью остался незамеченным. Рон прихватил оставленные за шторой товары и вместе с Гарри поспешил на кассу, надеясь, что старшие братья всё же сжалятся над ним, Джинни же принялась демонстрировать Гермионе своего карликового пушистика, которому уже придумала кличку — Арнольд. — Надеюсь, он поладит с Живоглотом, — рассеянно ответила Гермиона, высматривая приметные шевелюры владельцев «Всевозможных Волшебных Вредилок» и к своему разочарованию не находя их. — Не беспокойся, Фред занят где-то с клиентом, мне одна из сотрудниц объяснила, — сообщила Джинни, верно истолковав поведение подруги. — Они с Джорджем заглянут к нам в «Нору» в конце каникул, когда схлынет ажиотаж, так что вы ещё увидитесь. Покраснев, Гермиона смущённо пробормотала что-то вроде «Я и не думала беспокоиться» и ради приличия схватила с ближней полки какую-то коробочку в качестве будущей покупки. Остаток каникул Гермиона зачитывалась новыми учебниками, размышляя о том, какие предметы выбрать для дальнейшего изучения в Хогвартсе. Ей было трудно определиться с предпочтениями насчёт профессии, а ведь от этого зависело её будущее. Хотя в свете последних событий думать о будущем было страшновато. Буклеты в пёстрых обложках веером раскладывались на кровати мисс Грейнджер едва ли не каждый день, вместе с этим в её личном блокноте появлялись новые отметки и неоднократно перечёркивались старые. Специалист по защите прав волшебников? Целитель? Сотрудник отдела магического обеспечения? Ликвидатор заклятий? Каждая профессия к тому же предполагала отдельный набор изучаемых дисциплин, рассчитанный на два оставшихся года обучения. К тому же с толку сбивали настойчивые разговоры, затеваемые Гарри, о том, зачем Малфой в одиночку совался в «Горбин и Бэрк», что он там искал и не вступил ли он в ряды Пожирателей смерти подобно своему отцу, сейчас отбывавшему срок в Азкабане. Рон и Гермиона мысли приятеля не разделяли: ну какой из шестикурсника Пожиратель? Кем бы ни был его отец, вряд ли Волан-де-Морт станет вербовать неопытного, пусть и подлого, мальчишку. Что касается его визита в магазин, так это известное местечко среди тёмных волшебников, наверняка он пополнял там какие-то собственные запасы — например, искал замену Руке славы, как предположил Рон. Словом, сейчас Гермиону больше волновал выбор будущей профессии, а самого Рона — повторные пробы в команду. Ради этого он то и дело звал Гарри и Джинни поиграть в квиддич, от чего Гермиона постоянно отказывалась, предпочитая наблюдать за тренировками снизу в обществе любимых книг. Близнецы Уизли по возможности заглядывали в «Нору»; Джордж в таких случаях зачастую соглашался сыграть в квиддич с ребятами или помочь расчищать двор от гномов, а Фред постоянно крутился близ Гермионы. Вместе они спускались в деревню за покупками, гуляли по окрестностям и беззаботно дурачились во время походов к реке с остальными — словом, наслаждались летними каникулами. По случаю окончания лета и возвращения в школу в «Норе» устроили традиционный прощальный ужин. Миссис Уизли с помощью девочек наготовила самые любимые блюда семьи, заодно делясь рецептами с «будущими хранительницами очага», как она ласково называла Джинни и Гермиону (одна от этого прозвища морщилась, другая краснела). Флёр тоже внесла свою лепту, к неудовольствию Молли: после минутных препирательств ароматный буйабес был внесён в меню и чуть позже занял своё место на столе. — Билл любить ф’ганцузскую кухню, — щебетала мадемуазель Делакур, умудрявшаяся выглядеть сногсшибательно даже в испачканном фартуке и с наспех собранными волосами. — Интересно, он сам-то об этом знает? — сердито бурчала отвернувшаяся к плите миссис Уизли. Вечером все обитатели «Норы» расселись за обеденным столом, вынесенным, как обычно делалось в таких случаях, во двор. Старательно не глядя на миссис Уизли, смущённая Гермиона покорно уселась рядом с Фредом, по-хозяйски притянувшим её к себе. К счастью, во время ужина он вёл себя вполне прилично, но взгляды, которые его мать довольно часто бросала на их край стола, заставляли Гермиону нервничать. — Не парься по пустякам, — посоветовал Фред, только что отдавший должное буйабессу. — Ма поймёт. В конце концов, мы с тобой взрослые люди. Ну, почти, — признал он, не выдержав явного скепсиса во взгляде своей соседки. — Ты младше меня всего-то на год, скоро станешь совершеннолетней, и тогда-а-а… То, каким голосом и с каким выражением лица Фред протянул последнее слово прямо на ухо Гермионе, заставило девушку покраснеть и выронить вилку, за которой пришлось наклоняться под стол. К стыду своему, Гермиона стала свидетельницей того, как Флёр, сохранявшая невинный вид, под столом поглаживает ногу Билла своей точёной ножкой. Покраснев до самых корней волос, Гермиона поспешно вынырнула из-под скатерти вместе со злополучной вилкой. В последнее время она, конечно, задумывалась о другой стороне отношений, предполагавшей интимную близость, и эти размышления неизменно заставляли Гермиону чувствовать себя неуверенно. Она совершенно не разбиралась во всём этом, не имела врождённого инстинкта, кокетства, присущего Флёр, или же опыта Лаванды или Парвати, позволявших им вести себя куда более раскрепощённо с противоположным полом. Кроме того, теперь ей постоянно и во всём виделись разного рода намёки, заставлявшие девушку стесняться собственных мыслей. Вот и сейчас она никак не могла унять охватившую её дрожь, явно не оставшуюся незамеченной Фредом. Юноша накрыл руку Гермионы своей ладонью, отчего та дёрнулась и едва не опрокинула на себя тарелку. — Что с тобой? — удивился Фред, разглядывая соседку. — Н-н-нервничаю, — просипела Гермиона и прокашлялась, чтобы вернуть голос. — Понимаешь, уже завтра возвращаться в школу, а я так и не определилась с будущей профессией. Это она удачно придумала: Фред тут же стал непривычно серьёзным и сосредоточенным, и это привело её в чувство. — Ну, ты ведь хорошо сдала все экзамены, разве нет? Надеюсь, моя куртка останется цела и когда ты сдашь на «Превосходно» все ЖАБА, — шутливо заметил юноша, поведя плечами. — И всё же по Защите от Тёмных искусств у меня всего лишь «Выше ожидаемого», — сообщила Гермиона с несчастным видом. В ответ Фред картинно округлил глаза. — Мне бы твои проблемы, Грейнджер! — с наигранным возмущением объявил он, заставив девушку нервно хихикнуть. — А если серьёзно, то что с того, что у тебя не «Превосходно»? Не всегда же мисс Грейнджер должна быть безупречна, — заметил Фред. — Как по мне, безупречность — это чертовски скучно, знаешь ли. — И он выразительно покосился в сторону Флёр, о чём-то ворковавшей с Биллом. Замечание Фреда неожиданно успокоило Гермиону, даже согрело, наполнив необъяснимым теплом, и она с трудом удержалась от какой-нибудь вольности, в последний момент вспомнив, что они не одни. — И потом, я сам видел, как ты владеешь теорией и практикой на занятиях ОД, — продолжил Фред. — Так что не забивай себе голову всякой ерундой и выбирай самые интересные предметы. Что там у тебя? Руны, трансфигурация… Остаток вечера Гермиона и Фред, ускользнув с ужина, провели у ограды близ гаража мистера Уизли: растянувшись на траве, Фред разглядывал ночное небо, начавшее озаряться брызгами звёзд, а Гермиона при свете его волшебной палочки делала пометки в блокноте, который постоянно таскала с собой. В итоге решено было отказаться от астрономии, ухода за магическими существами и ещё нескольких маловажных дисциплин в пользу почти стандартного набора: трансфигурации, заклинаний, травологии, Защиты от Тёмных искусств, нумерологии, зельеварения, древних рун и маггловедения. — Ты что, всерьёз хочешь сделать карьеру социального работника? — спросил Фред. — Ты ведь и так всё знаешь о магглах. — Их быт интересно изучать с точки зрения волшебника, — не преминула высказаться Гермиона. — А вот ты, например, какие предметы выбрал после сдачи СОВ? Фред приподнялся на локте. — Благодаря твоим стараниям мы с Джорджем неплохо сдали экзамены, но, конечно же, усердствовать нам было ни к чему. В итоге мы оба взяли одинаковый набор… — И почему я не удивлена? — пробормотала Гермиона едва слышно. Фред же тем временем продолжал: — …это заклинания, трансфигурация — МакГонагалл, кстати говоря, была восхищена нашими способностями, которые мы, как утверждала даже ты, растрачиваем попусту, — ещё Защита от Тёмных искусств и зельеварение. — Так вот почему у вас с Джорджем было полно свободного времени! — воскликнула Гермиона. Разгадка оказалась невероятно простой. — Вы же ничем, фактически, не занимались! Неудивительно, что вы успевали проворачивать эти ваши шуточки. — Поздравляю, мисс Грейнджер, вы только раскрыли один из секретов «Умников Уизли», который, к слову, секретом и не являлся. — Сопроводив свои слова непродолжительными аплодисментами, юноша снова растянулся на траве, запрокинув голову навстречу небесному куполу. — Просто другие дисциплины нам были не так уж нужны, да и баллы не позволяли их изучать, а потому пришлось довольствоваться тем, что было доступно. — И то вы не доучились, — буркнула Гермиона, покачав головой, но Фред её занудное бормотание как всегда пропустил мимо ушей. Отложив блокнот на траву, она прилегла рядом со своим соседом и прикрыла глаза. Где-то позади слышался шумок: это наверняка убирали со стола. Доносился лёгкий, звонкий и переливчатый смех Флёр, растворившейся в ночи вместе с Биллом, слышались препирательства Рона и Джинни и голос миссис Уизли, командовавшей процессом возвращения стола на его законное место. Неподалёку в кустах трещали цикады и сверчки, из ближайшей рощи долетало уханье сов. Всё вокруг дышало спокойствием и умиротворением, присущими обычным, тёплым и приятным летним ночам. И чуть позже, прощаясь с Фредом на крыльце «Норы», пока рядом никого не было, Гермиона знала, что воспоминания ещё долго будут греть её в девичьей спальне башни Гриффиндора. Утром мисс Грейнджер едва не проспала: разбудила её ворвавшаяся в комнату Джинни, чуть раньше спустившаяся на кухню в поисках любимой кофты. — Эй, Гермиона, вставай! — всполошилась девушка, заметив, что её соседка по комнате намерена поспать ещё как минимум часа два. — Нам выезжать через полчаса! — Мне кажется, ты не в духе, — пробормотала сонная Гермиона, усевшись в кровати и протирая глаза кулаками. — Ещё бы тут быть «в духе», когда пришлось выдержать рассуждения Флегмы по поводу расцветки платьев для подружек невесты. — Сердито фыркнув, Джинни принялась натягивать кофту, из-за чего её наспех заплетённая коса окончательно растрепалась, и волосы полезли в лицо. — Я и без неё знаю, что мне розовый не идёт, и поэтому его не ношу, и тем более вообще его не выношу! Тьфу! Воспользовавшись паузой, образовавшейся, пока Джиневра отплёвывалась от рыжих прядей, Гермиона быстро натянула заранее приготовленную одежду. Да, практичность помогает, если опаздываешь. К сожалению, есть люди — Джинни, например, — которые этого не понимают. В то время как Гермиона расчёсывалась (читай — ломала зубья несчастной расчёски), Джинни продолжила делиться впечатлениями: — «Джинни, с твоим пылким цветом волос г’озовый цвет будет смот’геться п’госто чудовищно! Нам п’гидётся о’гиенти’говаться на тебя, ведь Габ’гиэль идут абсолютно все оттенки…» Как будто я настаивала на определённом цвете! Мне вообще всё равно, во что она нас вырядит, лишь бы не в мешок какой-нибудь. Хотя нет, это ведь не в стиле её свадьбы. И всё время она ставит мне в пример свою сестрицу. «Вы обязательно под’гужитесь! Габ’гиэль покажет тебе, как нужно следить за собой, чтобы не п’гев’гатиться в эту Тонкс…» Да как она смеет вообще так отзываться о Тонкс? Она в сто раз лучше этой… вертихвостки! — Кажется, кто-то говорил, что мы опаздываем, — напомнила Гермиона, прерывая монолог своей соседки по комнате. Спустя полтора часа министерские машины уже доставили всю компанию в Лондон, к вокзалу Кингс-Кросс. Билл и Флёр снова остались дома (Джинни клялась, что после возвращения из магазина близнецов парочка казалась смущённой, а она сама чуть позже нашла кружевной лифчик на перилах у площадки третьего этажа), зато Министерство выделило в качестве сопровождения собственных сотрудников — всё ради безопасности Гарри, которого, судя по его виду, чрезмерная опека уже достала. Гермиона в числе первых выскочила из машины и вместе с багажной тележкой и сопровождающим в маггловской форме направилась к переходу на платформу 9¾, мысленно уже прикидывая, как будет возвращаться к обязанностям старосты, предполагавшим для начала патрулирование коридоров в «Хогвартс-Экспрессе». Но у каменной стены её поджидал приятный сюрприз во всё той же куртке из драконьей кожи. — Всё, можешь быть свободен, — махнул Фред спутнику Гермионы, и тот, помедлив, ушёл, а юноша занял место рядом с Гермионой. — Я не думала, что ты придёшь проводить меня, — удивилась Гермиона. — У вас же куча работы… — Джордж согласился подменить меня ненадолго. — Фред сверкнул самоуверенной улыбкой. — Ну что, рванули? Разбег, вспышка перед глазами — и вот они уже на затянутой дымом от паровоза станции, среди шумной толпы провожающих и уезжающих. Фред уверенно повёл тележку своей спутницы к вагонам, не обращая ни на кого внимания, а потом забрался в вагон старост и помог залезть Гермионе. — Ну, вот и всё, — отметил Фред, запихнув чемодан Гермионы на верхнюю полку. Сама девушка в этот момент натянула заблаговременно приготовленную форменную мантию поверх обычной маггловской одежды и теперь прикрепляла значок старосты. Действия Фреда невольно вернули её в воспоминаниях к первой поездке в школу, когда Фред вместе с Джорджем вот так же заталкивали её увесистый багаж, чуть ранее придавивший Невилла, и Гермиона не сумела сдержать улыбку, когда Фред повернулся к ней, невольно прогоняя тем самым вставший перед глазами образ тринадцатилетнего мальчишки. — Дай поправлю. Юноша принялся вертеть значок, сняв его, а потом, когда Гермиона требовательно кашлянула, наклонился и принялся крепить его обратно. Не удержавшись, Гермиона взлохматила рыжие волосы на макушке Фреда, наклонившегося к ней совсем близко, и он поднял на неё глаза, а затем привлёк ближе к себе. — Ты там смотри, сильно не усердствуй с наказаниями нашей смены, идёт? — пробормотал Фред на ухо Гермионе. — Чёрт, у меня такое чувство, будто я собственного ребёнка провожаю в школу, причём в первый раз. — Не грусти, папочка, — хмыкнула Гермиона, в качестве утешения запечатлев поцелуй на его щеке. — По всем законам жанра сейчас именно я должна лить слёзы. — Ну нет, ты же не из таких девчонок, — уверенно заметил Фред, нехотя отпуская девушку. — Ладно, я пойду. Передавай от нас с Джорджем привет Пивзу и Филчу с его киской. На прощание потрепав макушку Гермионы, молодой человек вышел из купе, но через пару секунд снова сунулся обратно по пояс и произнёс: — И ради Мерлина, Грейнджер, держись подальше от неприятностей хотя бы этот год! — Кто бы говорил! — невольно рассмеялась Гермиона, но Фред уже скрылся, задвинув дверь. Вскоре к Гермионе присоединился Рон, тоже облачившийся в форму, и старосты заступили на дежурство, помогая будущим первокурсникам найти свободное купе и затолкать багаж на полку, а также предотвращая столкновения между учениками. Поезд уже катил по пустошам к Шотландии, когда старосты Гриффиндора отыскали купе, где расположились Гарри, Невилл и Полумна, а через несколько минут Гарри и Невилла зачем-то вызвал к себе Гораций Слизнорт. После собрания у будущего профессора вернулся только Невилл, сообщивший, что Гарри собрался где-то ненадолго задержаться. «Ненадолго» растянулось на весь оставшийся путь до школы, что не могло не встревожить ребят (хоть там и было полчаса езды). Перед прибытием к Хогсмиду Рон и Гермиона прошлись по коридорам, но приятеля нигде не нашли. — Может, Гарри раньше сошёл с поезда? — предположил Рон, когда почти все пассажиры уже покинули «Хогвартс-Экспресс». — С чего бы это? — справедливо поинтересовалась Гермиона. Ей было неспокойно от исчезновения друга, а особенно — от того, что, как сказал Невилл, Гарри захватил с собой мантию-невидимку. — Вдруг он решил проследить за Малфоем? — неуверенно пробормотала девушка. — Но Малфой-то уже вышел, — резонно заметил Рон. — Значит, Гарри ещё раньше ускользнул и прячется под мантией — не будет же он при всех из-под неё вылезать! Пошли, Гермиона, — и он спрыгнул на сырую от прошедшего дождя площадку перрона. В последний раз осмотрев длинный извилистый коридор, Гермиона последовала за Роном, и вместе они построили галдевших первокурсников, направившихся к Хагриду, после чего старосты забрались в карету с Невиллом, Джинни и Полумной. — Гарри не видели? — встревожено спросила Гермиона, и ребята отрицательно покачали головами. Гарри не нашёлся ни среди толпы у крыльца школы, ни за столом факультета, и тогда Рон с Гермионой перепугались не на шутку. На аппетит Рона это, конечно, не повлияло, но, как он сам признался, в обществе Гарри ему было бы куда спокойнее наслаждаться плодами трудов домовых эльфов. Гермиона проигнорировала это замечание, оглядывая зал. Её взгляд остановился на столе Слизерина, а именно на повернувшемся боком к однокурсникам Драко Малфое. Перехватив взгляд Гермионы, юноша мрачно осклабился и вернулся к трапезе, держась подальше от соседей по скамейке. Такое поведение настораживало, если учесть, что раньше Малфой-младший не упускал случая выпендриться перед сокурсниками. Может, на него повлияло известие о поимке отца? Тут уж не до симпатий окружающих, когда твой родственник сидит в Азкабане. Прошло распределение, ужин уже завершался, настало время десерта, когда двери Большого зала распахнулись, являя вернувшегося Гарри Поттера. По мере его приближения всем удалось разглядеть залитое кровью лицо Избранного, уже успевшего где-то нарваться на неприятности — причём крупные, если судить по размерам бурых пятен, заливших маггловскую серую футболку. — Где ты был, Гарри? — тревожно спросила Гермиона, когда приятель сел рядом с ней и Роном. Взмахом палочки девушка очистила футболку и лицо пострадавшего, после чего его вид стал более-менее приемлем. — Потом, — отмахнулся Гарри, поблагодарив и придвигая к себе тарелку. — Нос в порядке? — Ты уже успел его сломать? — округлил глаза Рон. — Но как? В этот момент слово взял профессор Дамблдор, и волей-неволей пришлось утихнуть. Директор объяснил причину повышенных мер безопасности, применяемых в этом году, а также объявил об изменениях в преподавательском составе. Только вот изменения эти оказались куда более неожиданными, чем этого можно было ожидать. — Зельеварение? — вместе с остальными обескураженными учениками воскликнула Гермиона. Но как мог новый профессор быть мастером зелий? Если только… — Кто в здравом уме доверит Снейпу должность преподавателя Защиты от Тёмных искусств? — В негодовании Рон даже хлопнул кулаком по столу, и Симус с Дином поддержали его реакцию восклицаниями. — Дамблдор совсем свихнулся! Но судя по понимающей усмешке, директор был в здравом уме и мигом прекратил разговоры среди учеников. Его объяснения обычно внимательная Гермиона не слушала: её больше заинтересовала обугленная рука профессора Дамблдора, высунувшаяся из длинного рукава парадной мантии. Гарри объяснил подруге, что директор поранил её ещё до их летней встречи и причин ранения не назвал. — Наверняка это было страшное заклинание — только они оставляют такие ужасные следы, — пробормотала Гермиона, сглотнув. Словом, праздничный ужин завершился не самым лучшим образом для всех, кроме слизеринцев, бурными овациями приветствовавших своего декана, назначенного на новую должность. Гермиона поспешила собрать первокурсников и провести их в башню факультета, предварительно разузнав новый пароль, как то предполагали обязанности старосты. До этого притихший, сейчас замок наполнился топотом ног, разговорами и смехом. Следовавшие за Гермионой дети то и дело оглядывались на мелькавших рядом призраков или на живые портреты, а уж лестницы, хаотично меняющие своё положение, и вовсе привели их в восторг. По дороге староста вспоминала свои собственные впечатления от Хогвартса, удивляясь преследовавшим её весь день приступам ностальгии. Разместив первокурсников по комнатам, девушка сама поднялась в спальню, где уже раскладывали вещи соседки. Парвати поприветствовала Гермиону, в отличие от Лаванды, которая, по-видимому, продолжала на неё дуться. Что ж, пусть дуется, раз ей так хочется. Все уже давно улеглись в кровати, но к Гермионе сон всё никак не шёл. Девушка долго ворочалась с боку на бок, а потом, не выдержав, закуталась в халат и спустилась вниз, в опустевшую Общую гостиную, как сделала когда-то на первом курсе. Комната встретила старосту обволакивающей темнотой и тишиной, располагавшей к уединению и спокойным размышлениям, и Гермиона забралась с ногами в кресло у потухшего камина. В этом году всё было как-то не так, всё шло наперекосяк: и Гарри опоздал на ужин, и Снейп сменил должность… и вездесущих близнецов Уизли нет рядом. А впереди ещё целый учебный год, обещавший быть насыщенным — и в то же время пустым. Наверное, стоит воспользоваться случаем и сосредоточиться на учёбе, пока ничто от этого не отвлекает. Тогда и мысли всякие в голову лезть не будут, справедливо полагала Гермиона, от нечего делать ворочая кочергой золу в камине. Когда дремота уже начала заманивать в свои сети, девушка поднялась обратно в спальню, и на этот раз сон не заставил себя долго ждать. Второе сентября принесло с собой немало сюрпризов: Гарри и Рону было позволено продолжать курс зельеварения с их оценками «Выше ожидаемого» (это означало, что они вполне могут пробиться в отдел мракоборцев); обнаружилось, что древние руны стали гораздо более усложнёнными, и от огромного домашнего задания у Гермионы слегка закружилась голова. К тому же урок Защиты от Тёмных искусств у профессора Снейпа оказался на редкость… специфичным. Немногим в тот раз удалось овладеть Невербальными заклинаниями — следовало признать, что это действительно сложно. Тем не менее, у Гермионы получилось вполне сносно отразить заклинание Невилла, но Снейп, естественно, оставил этот эпизод без внимания. Зато Гарри из-за своей несдержанности и ненависти к преподавателю нарвался на крупные неприятности. Зельеварение же приятно удивило тех немногих, кто собрался в подземелье, ранее нагонявшем мрачное настроение на всех, кроме слизеринцев. Профессор Слизнорт оказался полноватым мужчиной с лысинкой, объёмным животом и усами моржа, и у него был свой подход. Во-первых, сначала он расставил в опасной от учеников близости котлы с разнообразными зельями, которые позже им придётся варить на экзамене ЖАБА: там были и Сыворотка правды, и Оборотное зелье, и Амортенция. Гарри, Рон и Гермиона расположились как раз за столом с последним зельем, из-за чего пар от Амортенции привёл их в расслабленное состояние. Во время одного из глубоких вдохов Гермиона различила смесь запахов, вившихся от поверхности котла — это были ароматы свежескошенной травы (так пахло на заднем дворе «Норы» возле гаража мистера Уизли, где постоянно выкашивали зелень), нового пергамента (такой же дурманящий аромат, как и тот, что идёт от новой книги, только намного приятнее) и одеколона, каким пользовался Фред. От благоухания кружилась голова, и Гермионе стоило огромных усилий сосредоточиться на уроке и заставить себя не думать о времени, проведённом с Фредом Уизли. Второе, что привлекло внимание Гермионы, была заинтересованность Слизнорта в ответах учеников. Отвечала, правда, одна лишь мисс Грейнджер, но зато у неё была возможность высказаться и даже кое-что обсудить с профессором, чего Снейп никогда не позволял, довольствуясь краткими ответами по существу. Третьим был «приз» за выполнение задания: маленький флакончик «Феликс Фелицис» — зелья жидкой удачи. Какой преподаватель мог предложить такую награду обычному шестикурснику? За этот флакончик стоило побороться, и Гермиона, поддавшись собственной самоуверенности, уже решила, что он у неё в кармане. Только на этот раз её ждал сокрушительный провал. Ранее все зелья девушке удавались на «ура» (чего стоило Оборотное зелье, сваренное на втором курсе!), и вначале Напиток живой смерти тоже получался таким, каким и описывался в учебнике, но потом… Потом что-то резко пошло не так. Гермиона нетерпеливо кружила возле своего котла, сверялась с инструкциями в учебнике, помешивала, подливала, дула и в панике оглядывалась по сторонам. Утешало лишь то, что у других ребят дело шло гораздо хуже. Уже уверившись в том, что её зелье вполне сносно, Гермиона повернулась к Гарри, работавшему по соседству, и обомлела: его зелье было именно таким, каким и должно было быть на завершающей стадии, описанной в учебнике! Но почему? Что она сделала неправильно? Гарри на вопрос Гермионы ответил, что Дремоносные бобы нужно не разрезать, а раздавить, но это глупости, решила девушка, ведь в учебнике написано совсем не так. И откуда Гарри только взял эту блажь? Тем не менее, по окончании урока именно его зелье ошеломлённый Слизнорт признал лучшим и вручил в награду отличившемуся ученику заветный флакончик. Не сказать, чтобы Гермионе он был так нужен, просто её угнетал сам факт того, что в кои-то веки она стала худшей. Это больно ударило по самолюбию девушки, считавшейся одной из самых блестящих учениц школы. Терять репутацию не хотелось. Гермионе было неловко из-за того, что она невольно завидует Гарри, даже злится на него, но она ничего не могла с собой поделать. Правда, позже, на обеде, выяснилось, что победу Гарри принёс выданный самим Слизнортом потрёпанный учебник, весь исписанный его предыдущим владельцем. Именно его инструкции помогли Гарри справиться с заданием, что заставило Гермиону не на шутку разозлиться, а проходившую мимо Джинни, ставшую невольным свидетелем разговора — обеспокоиться. Ей не понаслышке было известно, как опасно связываться с непонятными книгами. Но проверка Гермионы ничего ужасного в учебнике не выявила, и на всех следующих занятиях Гарри выполнял задания лучше всех, что помогло ему быстро завоевать симпатии профессора Слизнорта. Девушку это необычайно злило, но лишь по одной причине: Гарри поступал нечестно. Почему она, пользующаяся своим, а не чужим, умом, неизменно проигрывает другу и какому-то самоучке, исписавшему весь учебник? Несправедливо! Словом, с первого учебного дня стало понятно, что шестой курс намного сложнее, чем пятый. Домашние задания поражали объёмом, занятия — нагрузкой, и зачастую свободного времени не хватало, чтобы всё успеть. Выбранная Гермионой тактика действительно помогала ей держать себя в руках, хотя совмещать напряжённую учёбу и обязанности старосты было трудно. А ведь у неё было куда больше выбранных предметов, нежели у тех же Гарри и Рона! Правда, Гарри был капитаном сборной, а Рон упорно тренировался, чтобы в неё вернуться, так что у них своих забот хватало. Загруженные отработками Невербальных заклинаний, применение которых теперь требовалось едва ли не на всех уроках, ребята даже не успевали навестить Хагрида, от предмета которого им пришлось отказаться. Гермиона чувствовала себя виноватой, как и Гарри с Роном, и в конце концов друзья решили заглянуть к лесничему сразу после отборочных, назначенных на субботу третьей учебной недели. На эту же неделю выпадал день рождения Гермионы, который девушка планировала не отмечать: в Хогсмид ещё нельзя, да и праздновать не с кем, так как у Гарри, Рона и Джинни тренировки перед отборочными. Поэтому мисс Грейнджер решила заглянуть вечерком к Чарити, с которой и так виделась только на занятиях. Они неплохо провели время за разговорами о планах на будущее — и Гермионы, и Чарити. Последняя даже поделилась своими замыслами, приоткрыв завесу тайны, которую хранила всё это время. — Ты прекрасно знаешь, что мне по роду своей деятельности приходилось часто общаться с магглами, и особенно — с магглорождёнными волшебниками, — начала профессор Бэрбидж. — Объяснить им, откуда взялись волшебные способности и какова жизнь в мире волшебников мне удавалось куда лучше, потому что оба эти мира для меня всегда являли единое целое. К сожалению, таких людей мало, и многие из них, как ты знаешь, уверены, что таким, как ты, здесь не место. Глупость, на мой взгляд. Какая разница, что за происхождение у человека, если он имеет магические способности? Это ведь удивительно, если подумать: дар одного из предков дремал на протяжении нескольких десятилетий, а быть может, веков, прежде чем проснуться в далёком потомке, причём с прежней силой. Значит, дар посчитал именно этого волшебника достойным. А разве это не самое настоящее чудо? Можно было бы вплотную заняться исследованием этих закономерностей, прослеживать генеалогические древа многих волшебников, в том числе с маггловским происхождением, составить нечто вроде теории, выяснить, на самом ли деле они отличаются от нас, как привыкла считать родовая знать… Чарити перевела дух, в то время как Гермиона внимательно слушала её, обхватив ладонями чашку с остывающим чаем. — К сожалению, этим никто не хочет интересоваться. Впрочем, дело не совсем в этом, я опять отвлеклась. Вот одна из важных проблем: юные волшебники, не знающие о своих способностях, могут быть опасны. Они не в силах контролировать себя и тем самым рискуют выдать себя магглам, причинить себе вред или — бывало и такое — навлечь родительский гнев. Уверяю, есть такие семьи, где родители считают подобное едва ли не «печатью Дьявола», или как там выражались во времена Инквизиции… — Вздохнув и неодобрительно покачав головой, волшебница продолжила: — Но, опять-таки, никого это не волнует. Волшебники предпочитают закрывать на это глаза и обвинять магглорождённых волшебников в том, что они ставят под угрозу Статут о секретности. Однако это вовсе не их вина! К чему я веду: со сложившейся ситуацией нужно бороться, пусть эта борьба нужна разве что мне. Дело в том, что у меня появилась прекрасная идея! — Глаза Чарити загорелись азартом, она придвинулась ближе к сидевшей напротив Гермионе и заговорила быстрее: — Что, если создать нечто вроде маггловской начальной школы для новоявленных волшебников? С полным пансионом, проживанием — словом, мини-Хогвартс. Там можно было бы помогать детям учиться справляться с их способностями, привыкать к ним, знакомиться с новым миром… Мне кажется, это правильно. — Это очень… неожиданная идея, — честно призналась Гермиона после непродолжительного молчания. Чарити напротив неё взволнованно кусала губы — совсем как девчонка, а не взрослая волшебница. Тонкие пальцы нервно постукивали по деревянной столешнице, а взгляд тёмных глаз прожигал Гермиону насквозь. — Но как это можно устроить? Неужели никто не пытался сделать этого раньше? — Ты удивишься, но проблемы магглорождённых мало кого интересуют в последнее время, — ответила Чарити. — Особенно если учесть период борьбы с Сама-Знаешь-Кем, когда положение таких волшебников значительно пошатнулось, будучи и без того неустойчивым. Не берусь утверждать, что моя задумка оригинальна, но ещё никто не пытался воплотить её. А я хочу это сделать. — Но как? — снова повторила Гермиона. — Для такого заведения нужно помещение, нужно вложить очень много сил и денег… — А кто говорит, что всё будет сразу? Естественно, на всё уйдёт порядка пяти лет, по моим скромным подсчётам. Конечно, зарплата у меня невелика, но можно найти спонсоров, сочувствующих волшебников, в конце концов, привлечь внимание общественности… А что касается помещения, то я уже присмотрела здание заброшенного приюта в Уэльсе, когда ездила туда зимой. Приют, конечно, обветшал и теперь никому не нужен, так что если найти владельца и всё с ним обсудить, одной проблемой будет меньше. Это важно, Гермиона! Уверена, ты понимаешь это не меньше, чем я. Мне хотелось поделиться с тобой этой идеей. Возможно, ты захочешь… помочь? — Последнее слово было произнесено неуверенно, что заставило Гермиону вздрогнуть. — Я всегда готова помочь, — выпалила она, и губ Чарити коснулась мимолётная улыбка. — В конце концов, я ведь хотела связать свою жизнь с социальной работой… Эти слова воодушевили Чарити, и она поднялась на ноги, не в силах больше сидеть на месте от распиравших её эмоций и чувств. — Нас уже двое, а это больше, чем один. Дело пойдёт быстрее после Рождества, я уверена. Мы… мы обязательно заглянем в тот приют, найдём владельца, потом попробуем пробиться к одному человеку в Министерстве… После того, как ты закончишь школу, — прибавила волшебница. — Пока в этом нет смысла, нужно всё хорошо продумать. Ты точно уверена, что хочешь этого? В ответ Гермиона энергично кивнула, отчего волосы упали ей на лицо. Убрав их, девушка заметила, что Чарити остановилась метрах в трёх от неё, облокотившись на одну из парт и скрестив руки на груди, и лицо у неё вдруг постарело, а в глазах появилась тоска, что испугало Гермиону. — Мне действительно приходилось общаться со многими магглорождёнными волшебниками, — начала волшебница чуть хриплым голосом, — и все они были разные, непохожие друг на друга: любопытные и застенчивые, активные и спокойные, весёлые и молчаливые. Почти с каждым из них мне удалось найти общий язык — а вот подружиться смогла только с тобой, чему я бесконечно рада. Эти шесть лет пролетели совершенно незаметно, и что же я вижу? Маленькая лохматая девчонка с горящими от восторга глазами, переполненная любопытством и знаниями, превратилась в юную, умную и отважную волшебницу, и я безмерно горжусь тобой, Гермиона. Думаю, было бы правильно чаще говорить тебе об этом, а не только в твой день рождения. Словом… — Чарити замялась и возвела глаза к потолку, после чего снова посмотрела на замершую Гермиону. — С днём рождения, детка. В следующий момент Гермиона уже крепко обнимала мисс Бэрбидж — Чарити, всегда просто Чарити, — женщину, ставшую её первым другом, проводником в мир волшебства, вечным слушателем и отдушиной, и она, обычно старавшаяся избегать тесных контактов, ответила на объятие, уткнувшись лбом в плечо Гермионы. — Ну всё, детка, — Чарити первой нашла в себе силы отстраниться. Ещё раз взглянув в лицо Гермионы, она объявила прежним жизнерадостным тоном: — У меня есть для тебя небольшой подарок. В камине. — Она повела плечом в сторону горевшего позади неё огня и заговорщически подмигнула. — Ну иди же, посмотри. Ничего не понимая, Гермиона послушно направилась к камину, где весело полыхало пламя, и несколько секунд в недоумении разглядывала переливы красно-оранжевого марева, пока среди них не обрисовался силуэт головы со знакомыми чертами лица. — Фред! — вскрикнула девушка от неожиданности и оглянулась назад. Чарити кивнула ей и вышла, тихонько притворив за собой дверь кабинета. Полная признательности к приятельнице, удивлённая этим сюрпризом, Гермиона опустилась на колени перед каминной решёткой, любуясь языками пламени. — Грейнджер, «Всевозможные Волшебные Вредилки» на связи! — жизнерадостно объявил Фред, чей голос доносился немного приглушённо, но всё равно не утратил присущих ему отличительных нот. — Мои поздравления! — эхом послышался схожий голос, принадлежавший, вне всяких сомнений, Джорджу, видимо, проходившему мимо брата. — И мои, мисс Я-уже-совершеннолетняя-волшебница, — прибавил Фред, тряхнув головой, отчего поленья выбросили несколько искр. — Мы тут немного поколдовали, к тому же па помог выделить канал на полчаса, так что можем немного поболтать. Сразу первый вопрос: ты к нам приедешь на Рождество? Гермиона смущённо опустила глаза. Она обещалась провести зимние каникулы с родителями, ведь у них только-только начали налаживаться отношения… С другой стороны, ей безумно хотелось снова окунуться в ту атмосферу бесшабашного веселья, что окружала её в «Норе», а уж особенно рядом с Фредом… — Пока рано это обсуждать, — наконец, произнесла девушка, и Фреда этот ответ явно не удовлетворил. Лучшим выходом было сменить тему, что Гермиона и сделала. Благодаря этому следующие минуты Фред посвятил воодушевлённому описанию торговли в магазине, намекнув на то, что им пришлось послать несколько заказных партий Любовных зелий в Хогвартс. — Уж не Гарри ли стал объектом соблазнения? — игриво поинтересовался молодой человек, смеясь. — Ты предупреди его, чтобы не брал ничего из рук своих поклонниц, мы ещё не завершили тестирование противоядий… После разговор коснулся школьной жизни Гермионы; девушка с тем же воодушевлением поведала о новом расписании, об изменениях в преподавательском составе и о тренировках Рона перед отборочными в команду. Они как раз обсуждали вероятность победы Гриффиндора, когда раздался настолько сильный грохот со стороны квартиры в Косом переулке, что его звук отлично слышался даже в кабинете Хогвартса. — Джордж! Так, Гермиона, мне пора выручать этого оболтуса, так что ещё раз поздравляю, подарок мой ты получила, наставления тоже. Передавай привет Рону и Джинни. И подумай насчёт Рождества. Поленья в камине вспыхнули на прощание и зашипели, когда Фред покинул камин, разорвав связь. Оторвав взгляд от затухающих искр, Гермиона подметила по часам, что уже достаточно поздно. Разговор с Фредом наполнил её каким-то внутренним теплом, словно согрев. До чего же ей не хватало этой задорной улыбки, этих фраз, этого голоса и взгляда! Поморщившись — ход собственных мыслей смутил её, — девушка поднялась на ноги. Спустя пару минут в кабинет вернулась Чарити, согласившаяся проводить Гермиону до башни факультета, и чуть позже, уже засыпая в собственной кровати, мисс Грейнджер сонно улыбалась в подушку. Разговор с Фредом был лучшим подарком, какой только могла преподнести Чарити. В субботу после завтрака Гермиона вместе с Гарри и Роном направилась на стадион, и там, пожелав друзьям удачи, поднялась на трибуны. К её удивлению, вскоре неподалёку уселись Лаванда и Парвати. В последнее время подружки вели себя не так, как обычно: преимущественно перешёптывались, но явно не сплетничая, а скорее обсуждая вероятность того, что Парвати и её сестру-близняшку Падму заберут домой. — Папа говорит, что в школе стало опасно, — поделилась Парвати как-то раз в спальне девочек, готовясь ко сну. Ей как раз пришло письмо, послужившее причиной её расстроенного вида. — Родители хотят забрать нас из Хогвартса. Считают, что Дамблдор не может защитить учеников — он сам куда-то постоянно исчезает и к тому же не ладит с Министерством… Неудивительно, что подружки ведут себя более чем скромно и тихо. Но вдобавок ко всему прочему Лаванда стала оказывать знаки внимания Рону: смеялась над его шутками (даже несмешными), бросала на него долгие взгляды на уроках, а сегодня даже пришла на отборочные. Всё это интересовало и невольно злило Гермиону. «Что могла Лаванда найти в Роне? Он абсолютно не в её вкусе. Разве что задумала как-то подшутить над ним? Что ж, я этого ей не позволю. У Рона и так проблемы с уверенностью в себе, не хватало ещё, чтобы над ним издевалась эта… вертихвостка». Лаванда и раньше подшучивала над своими «воздыхателями» и потом долго смеялась над ними вместе с Парвати, обсуждая свои проделки в спальне, причём жестокостью это не считала. — Должна же я дать им понять, что не заинтересована в их ухаживаниях? — повторяла она с абсолютно невинным видом, после чего подружки снова начинали хихикать. Нет, над Роном Гермиона так издеваться не позволит. Смерив перешёптывавшихся девиц сердитым взглядом, староста сосредоточила всё своё внимание на испытаниях. Вратаря Гарри, судя по всему, решил оставить напоследок, и потому претенденты на этот пост шатались по трибунам в ожидании своей очереди — все, кроме Рона, застывшего неподалёку в гордом одиночестве. Тут внимание Гермионы привлекла фигура, расхаживавшая неподалёку с самым наглым видом. Присмотревшись, девушка узнала ученика: это был Кормак Маклагген, тот самый, что в прошлом году на спор съел дюжину яиц докси. И, конечно же, сейчас метит в вратари. По телосложению он и вправду подходит, стоит признать это. Похоже, у Рона совсем нет шансов… — Эй, Грейнджер, привет от будущего вратаря! — крикнул Кормак снизу, заметив интерес со стороны Гермионы и неправильно его истолковав. Лаванда и Парвати тут же громко прыснули, а староста мигом отвернулась, принявшись разглядывать силуэт замка. К счастью, что-то отвлекло Маклаггена, и он отошёл. Гермиона перевела дух, а спустя несколько минут расслышала громкий и нахальный голос Кормака — он решил задирать Рона: — Прости, Уизли, но у тебя нет шансов, даже если твоя сестричка тебе подыграет. Тут побеждает сильнейший, понимаешь? Ты бы и в прошлый раз в команду не попал, будь я на отборочных. Представишь меня потом своей подружке, а? «Нет-нет, нельзя ему позволить пройти в команду, пусть даже он и играет отлично», — решила Гермиона, неприязненно глядя на Маклаггена, после слов которого лицо Рона приобрело нежно-салатный оттенок. Не место таким выскочкам в команде. Принятое решение показалось мисс Грейнджер самым верным в данной ситуации, тем более что она знала, на что способен Рон, будучи «в ударе», и потому, когда настал черёд Маклаггена пробоваться, украдкой шепнула заклинание, заставившее самоуверенного красавчика шарахнуться в противоположную от мяча сторону. Далее всё зависело от способностей Рона, и он не подкачал: неаккуратно, но всё-таки отбил пять мячей из пяти. Гермиона видела, как Кормак о чём-то ожесточённо спорил с Гарри, взявшим Рона в команду, и ещё раз похвалила себя: ни к чему в команде скандалисты. Насколько она помнила, состав, выбранный Оливером Вудом, был сплочённым, все игроки поддерживали друг друга и никто не пытался выставиться. Кормак же наверняка только о себе бы думал. Нет-нет-нет. А Гарри ещё и спасибо потом скажет. — Так держать, Рон! — крикнула со своего места Лаванда, что заставило Гермиону повернуться к ней. — Я думала, вы пришли за Маклаггена поболеть, — заметила девушка удивлённо. — Вовсе нет, — фыркнула Лаванда. — Он полный кретин и неудачник. — Потому что отшил тебя на прошлом курсе? — хихикнула Парвати, за что получила толчок от подружки. — Не только поэтому, — сердито буркнула Лаванда. — И вообще, Гермиона, тебе-то какая разница, за кого я болею? — Абсолютно никакой, — пренебрежительно ответила староста. — Просто удивлена тем, что тебе есть дело до Рона. Насколько я помню, он никогда не был в твоём вкусе. — А ты всё так же суёшь свой нос в чужие дела, да? — взвилась Лаванда. — Пошли, Парвати. Не могу находиться рядом с этой занудой. Эта перепалка заставила Гермиону почувствовать себя неуверенно. И зачем она вообще прицепилась к Лаванде? В конце концов, ей ничто не мешало болеть за Рона — он ведь её сокурсник, к тому же на третьем курсе, во время ссоры с Гермионой, Рон неплохо общался с девочками… В следующие дни задумываться о том, что на самом деле заинтересовало Лаванду, у Гермионы просто не было времени. Девушка старательно отрабатывала Невербальные заклинания, выполняла домашние задания за троих (помощь Рону и Гарри, пусть и незначительную, никто не отменял, так как оба пропадали на тренировках по три вечера на неделе) и допоздна засиживалась то в библиотеке, то в Общей гостиной. К тому же с недавнего времени профессор Слизнорт, вдохновлённый успехами Гермионы (на её взгляд, успехами зелья, далёкие от идеальных зелий Гарри, назвать было сложно), стал приглашать девушку на свои вечера в «Клубе Слизней» — обществе авторства самого Слизнорта, где собирались самые достойные, по мнению профессора, и подающие надежды ученики. Гарри хватило одного такого вечера, после чего он начал назначать тренировки своей команды именно на обозначенные для собраний «Клуба Слизней» дни. Тем самым удавалось не оставлять обиженного и не приглашенного Рональда в одиночестве, а заодно вызволять Джинни, не испытывавшую особого восторга от «элитного» общества. Гермионе тоже не доставляло удовольствие посещение званых вечеров, но у неё не было возможности отказаться от столь «приятного» времяпрепровождения. В итоге приходилось терпеть приставания Маклаггена, мнившего себя исключительно галантным кавалером, стараться игнорировать едкие замечания Забини и садиться поближе к Невиллу, тоже приглашённому к профессору Слизнорту. Вдвоём держаться было немного проще, к тому же Гермиона успела зарекомендовать себя, что означало полезные знакомства благодаря связям Слизнорта, а это, в свою очередь, могло помочь ей закрепиться на выбранной в будущем должности. Упор на честолюбивые амбиции помогал терпеть общество не самых приятных людей. Так и проходили учебные дни вплоть до ожидаемой всеми с нетерпением вылазки в Хогсмид, назначенной на середину октября. Указанный день выдался промозглым, ветреным и полным мокрого снега, что норовил просочиться за шиворот и упорно хлестал по лицу. Одевшись потеплее и плотно закутавшись в форменные шарфы и плащи, ученики, сбившись в компании, покинули пределы школы и направились по вмиг ставшей скользкой дорожке в Хогсмид. К удивлению многих, в том числе Гарри, Рона и Гермионы, волшебная деревушка выглядела вовсе не так радостно, как могла бы в преддверии скорого Хэллоуина. Половина витрин забита досками, люди ходят с озабоченными лицами, нигде не слышна обычная весёлая музыка и суета, зато повсюду налёт тревожного опустошения — точно как в Косом переулке в августе. И это ни Гермионе, ни её спутникам не понравилось. Ребята обсуждали неожиданную встречу с Наземникусом Флетчером, возвращаясь из Хогсмида, где провели время, спасаясь от по-настоящему зимней вьюги в тёплом помещении «Трёх мётел». В этот раз им даже не удалось купить что-либо в «Зонко» и «Сладком королевстве»: ассортимент не радовал разнообразием, да и сами продавцы объявили короткий рабочий день — и это тогда, когда был самый наплыв потенциальных покупателей! Словом, этот день принёс одни разочарования. — Зачем он вообще в Хогсмид сунулся? — недоумевал Рон, поднимая выше потрёпанный воротник старой мантии. Судя по небольшим буковкам инициалов на тёмной ткани, та когда-то принадлежала Фреду. — Наверняка собирался сбыть вещи Сириуса своим собутыльникам в «Кабаньей голове», — с ненавистью бросил Гарри. Его действительно задела эта сцена, и он до сих пор не мог успокоиться. Гермиона понимала и разделяла его негодование: у Наземникуса не было никакого права красть вещи, ранее принадлежавшие Сириусу, а теперь, как и дом, из которого были похищены, Гарри. Если бы они с Роном не удержали приятеля, тот бы набросился на Флетчера (абсолютно заслуженно!), но и тот, не будь глуп, мигом трансгрессировал и сейчас наверняка спрятался в какой-нибудь норе, где обычно обитают типы, подобные ему. Нахмурившись, Гермиона принялась убирать под шапку выбившиеся волосы; вьющиеся пряди, мигом намокнув от липкого мелкого снега, липли к лицу, мешая обзору. Погода заметно ухудшилась, всё вокруг затянула мутная дымка, сквозь которую с трудом проглядывались очертания Хогвартса. Девушка блаженно потянулась, крепче обнимая за плечи шагавших рядом с нею Гарри и Рона. В её мыслях уже появилась ванная старост, горячая вода и пушистая пена, обещавшие помочь согреться. Потом можно поваляться в постели, сознавая, что один вечер ничего не стоит без вреда посвятить безделью. После — написать письма родителям и Фреду и приступить к чтению той интересной книги по особенностям средневековой нумерологии… Рисуя в голове планы один приятнее другого, Гермиона не сразу заметила то, что не укрылось от внимания друзей: впереди них шли две девчонки, и, судя по всему, громко спорили. Ребята остановились, Гермиона вынырнула из собственных тёплых мыслей навстречу уличному холоду и взволнованным возгласам, долетавшим до компании: — Кэти, так нельзя! Ты же не знаешь, что в этой посылке! И, потом, кто бы стал передавать важную вещь профессору Дамблдору в женском туалете? Кто это был? — Не твоё дело, Лианна! — выпалила, судя по всему, Кэти Белл. В тот же момент даже ветер, казалось, стих, предвещая нечто ужасное. И точно: Кэти рывком выхватила у Лианны какой-то свёрток, в тот же миг пакет упал на землю, а сама Кэти плавно, даже грациозно взмыла ввысь, раскинув руки и откинув голову. Этим можно было бы даже залюбоваться, если бы не искажённое гримасой мучительного страдания лицо гриффиндорской охотницы, явно выдававшей агонию, пронзившее тело несчастной. Спустя миг гнетущую тишину разорвал полный ужаса и страдания вопль, от которого у всех застывших внизу зашевелились волосы на голове. Кэти визжала, не в силах пошевелить ни одной частью тела, её глаза расширились, рот приоткрылся, а голос продолжал пронзительно звенеть, выплёскивая боль. Опомнившись, ребята кинулись к поднявшейся ещё выше девушке; Лианна уже дёргала подругу за ногу, рыдая от ужаса и дрожа всем телом. Но тут Кэти сама рухнула прямо на руки Гарри и Рону, содрогаясь в конвульсиях. Гермиона поспешно увела Лианну подальше, и семикурсница с силой вцепилась в неё, не в силах отвести взгляда от подруги. — Тише, тише… — машинально бормотала Гермиона, поглаживая Лианну по спине и стараясь заставить её отвернуться. Она сама была в ужасе, но что-то помогало ей удержаться от паники, которая охватила подругу Кэти. Тем временем Гарри сорвался по направлению к школе за помощью и вскоре привёл с собой Хагрида. Когда тот с Кэти на руках направился в Хогвартс, Рон указал на пакет, оставшийся сиротливо лежать на земле возле лужи. — Вы из-за этого повздорили, прежде чем…? Он не договорил: Лианна судорожно кивнула и продолжила кивать с усердием китайского болванчика, пока Гарри не отвлёк её следующим вопросом: — Что произошло, Лианна? — Мы… мы были в «Трёх мётлах», — наконец, заговорила девушка, справившись с собой, — и Кэти вернулась из туалета с этим свёртком. Сказала, что его н-н-нужно кое-кому передать. С-сюрприз. Меня, ко-конечно, насторожило это, я начала спрашивать, кто дал ей это, но Кэти не… не отвечала и только говорила, что нам нужно побыстрее вернуться в школу. Мы ушли, я пыталась выяснить у неё правду, и тут… — Всхлипнув, Лианна прижала ладони к лицу и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Пока они говорили, Гарри осторожно замотал опасный свёрток в шарф, и ребята двинулись к замку, намереваясь рассказать о произошедшем профессору МакГонагалл. По дороге Лианне удалось побороть истерику, и она молчала, судорожно вцепившись в руку Гермионы, бормотавшей ей какие-то ободряющие слова. Перед глазами же у неё была недавняя страшная сцена, хотелось самой закричать от ужаса, сорваться и закрыть голову руками в надежде изгнать отзвуки страшных воплей, сотрясавших Кэти. На пороге школы их уже ждала взволнованная профессор МакГонагалл. По её приказу страшную находку передали для изучения профессору Снейпу, тогда как она сама отвела студентов в свой кабинет для выяснения обстоятельств трагедии. Чуть позже, после разговора в кабинете декана, ребята вернулись в башню Гриффиндора. Рон и Гарри остались внизу, а Гермиона поднялась наверх. Ни о какой ванной старост не шло и речи: были дела поважнее. Стянув мокрую одежду и вместо этого закутавшись в тёплый пижамный комплект, девушка забралась в кровать, укуталась одеялом и устроила на коленях огромную книгу, твёрдую обложку которой зачастую использовала как аналог ровной поверхности письменного стола. Разложив рядом чернильницу с пером и несколько пергаментных свитков, Гермиона принялась взволнованно выводить на первом листе строчки спешного послания Фреду, в котором извещала его и Джорджа о случившемся с Кэти. Долгое время близнецы состояли в сборной Гриффиндора и сохранили тёплые дружеские отношения со всеми игроками, так что их во многом касалось произошедшее. Девушка как раз была на середине письма, когда в спальню вошла Парвати, усыпанная снегом, явно усилившимся за последнее время. Соседка по комнате принялась отряхиваться и раздеваться, сопровождая свои действия недовольными комментариями по поводу ужасной погоды, скукоты в Хогсмиде и какого-то ужасного происшествия. Полностью ушедшая в свои мысли Гермиона думала, что Парвати имеет в виду случай с Кэти, и не имела никакого желания снова обсуждать это, но тут её отвлекло упоминание личности, никоим образом с этими событиями не связанной. — …что ж, я всегда знала, что этот Малфой ненормальный, но не настолько же! Гневно тряхнув головой, отчего длинные чёрные волосы красиво заструились по плечам, Парвати захлопнула шкаф и повернулась к Гермионе, заинтересованно раздвинувшей только что задёрнутый полог. — Малфой? А он-то тут при чём? — недоумённо осведомилась мисс Грейнджер. — Гермиона, ты что, впервые решила меня послушать? — поддразнила Парвати. — Что ж, в таком случае ты на удивление невнимательна. Я же тебе только что рассказывала: возвращаемся мы с Лавандой в замок, смотрим, а в коридоре как раз на пути в нашу башню ругаются Малфой и один из его обезьяноподобных дружков. Ну мы решили просто пройти мимо, а Малфой как раз что-то бросил насчёт Хогсмида, потом нас заметил, побелел буквально и бросился прочь, к тому же толкнул меня. Ну и дружок его за ним следом. Вот ненормальные, да? Покачав головой, девушка продолжила переодеваться, плавно перескочив на рассказ о том, кого из парочек им с Лавандой удалось увидеть в кафе мадам Паддифут. Гермиона же вернулась к письму, задумчиво покусывая кончик пера и размышляя о Малфое. Ведь именно его Гарри обвинил в произошедшем, основываясь, опять же, на своей абсурдной теории «Малфой — Пожиратель смерти»… Правда, профессор МакГонагалл сразу же отмела это серьёзное обвинение: Драко не был сегодня в Хогсмиде, он отрабатывал наказание у преподавателя трансфигурации и не мог всучить Кэти проклятое ожерелье. Но если верить рассказу Парвати, можно сделать вывод о том, что он поручил это Крэббу или Гойлу… Да нет, невозможно! Может, они обсуждали вовсе не это. В конце концов, разве можно доверять подобным сплетням? А если рассказать Гарри, то он точно убедится в своей версии («Только этого не хватало!»), и тогда… «Нет, нельзя основываться на каких-то там догадках и слухах, — решительно одёрнула себя Гермиона. — Это глупо! И потом, как можно быть уверенным в правдивости выводов, сделанных на такой непрочной основе? Так можно обвинить невиновного, пусть это и такой несносный тип, как Драко Малфой. В конце концов, презумпцию невиновности ещё никто не отменял, и уж Гарри-то, как человек, знающий порядки маггловского мира лучше волшебного, это прекрасно известно. Так что пока не время для столь громких обвинений». — Слышали? Одновременно с возгласом в комнату ворвалась встревоженная Лаванда, на ходу разматывавшая шарф. Лицо у неё раскраснелось, но, похоже, вовсе не от холода, а светлые волосы, заплетённые в две толстые косы, растрепались. — О чём? — не преминула спросить Парвати. — О Кэти Белл! Ну, ты, Гермиона, наверняка в курсе, — прибавила Лаванда, переведя дух и сконцентрировав всё своё внимание на подруге. — Я сейчас болтала внизу с Роном, он мне всё рассказал, как было. Какой ужас! И, перешёптываясь с Парвати, девушка принялась избавляться от мокрой верхней одежды. Гермиона же вернулась к письму, не задёрнув, однако, полог и прислушиваясь к болтовне соседок по комнате. Уже завершая письмо, она сделала для себя несколько выводов. Первое: на Кэти Белл Лаванде абсолютно плевать, и случившееся интересует её лишь как неожиданное происшествие, разбавившее ровное течение школьной жизни. Второе: несмотря на первый вывод, Лаванду интересует Рон; возможно, не только как источник для получения достоверной информации о сегодняшнем инциденте. Третье: судя по всему, Рональд тоже интересуется Лавандой Браун. Итог: скоро коллекция предприимчивой и влюбчивой мисс Браун пополнится ещё одним ловко обдурённым экземпляром. И Гермионе это вовсе не нравилось. Между тем приближался день первого матча — Гриффиндор против Слизерина. Гарри пришлось увеличить количество тренировок и пригласить в команду на место Кэти Белл, находящейся в Мунго, Дина Томаса, который неплохо показал себя на отборочных. Судя по всему, команда справлялась хорошо, но только первые дни; потом Рон начал приходить всё более и более озлобленным после каждой тренировки, так что Гермиона иной раз даже боялась заговорить с ним. Крутившаяся поблизости Лаванда также не затевала попыток поговорить с Роном, однако то и дело бросала подозрительные взгляды на Гермиону. Последнюю это крайне раздражало, причём она сама не знала, почему, и из-за этого с каждым днём сильнее укреплялась в мысли о том, что Лаванда действительно задумала «подшутить» над Роном в своём стиле. От этого было тошно, к тому же Гермиона не знала, как предупредить Рона. Впрочем, ему сейчас было совсем не до Лаванды, так что этой темы пока девушка не касалась. Однако в ожидаемый всеми с любопытством и нетерпением азартных болельщиков матч принёс с собой не только победу Гриффиндору, но и своеобразное поражение Гермионе. Холодный ноябрьский день выдался на удивление ясным, что играло на руку обеим командам. Рона это обстоятельство, однако, не вдохновило, и рано утром перед игрой он сидел как в воду опущенный. Улучшить его настроение не смогла даже знаменитая рычащая шляпа Полумны в виде головы льва. Что ж, у гриффиндорского вратаря всегда шалили нервы, но чтобы настолько… — Рон вчера был просто ужасен на тренировке, — шёпотом сообщила Джинни, сидевшая рядом с Гермионой. — Демельзу до слёз довёл, а ведь она играла превосходно, в отличие от него. Слышала, он даже порывался уйти из команды. Нет, я, конечно, знаю, что у него не слишком хорошо с верой в себя, и всё-таки это — не дело. — Пошли, Джинни! — окликнул девушку Дин, и оба члена команды, по совместительству встречавшиеся, покинули Большой зал. Гермиона же задумчиво разглядывала Рона, нахмурившись, когда Лаванда окликнула его, пожелав удачи. На Рональда её оклик нужного впечатления, к сожалению, не произвёл. Но тут в руке у Гарри мелькнул стеклянный флакончик, и глаза у Гермионы расширились. — Не пей, Рон! — приказала она, качая головой и глядя на Гарри. — Ты что-то добавил туда! — Понятия не имею, о чём ты говоришь, — улыбнулся Гарри, с наглым видом заталкивая флакончик в карман. Гермиона едва удержалась от того, чтобы выхватить его из рук капитана сборной Гриффиндора. Рон же проигнорировал требование старосты и осушил свой стакан, в котором, по подозрению девушки, присутствовало Зелье удачи. Ей не хотелось в это верить. «Нет, Гарри не мог так поступить! Это нечестно, это нарушает все правила! Он не мог подлить Рону в стакан «Феликс Фелицис»!» Закипая от возмущения, Гермиона вместе с сокурсниками поднялась на трибуну и далее весь матч просидела как на иголках. Теперь для неё не было тайны в том, почему погода оказалась такой хорошей, и все обстоятельства, казалось, благоволили сборной Гриффиндора, а Рональд один за другим брал отличные мячи, отбивая удары даже в самых безвыходных ситуациях. Гриффиндорцы бурно аплодировали, поддерживая команду, и даже комментарии Захарии Смита (и кто вообще позволил ему занять место Ли Джордана?) не могли испортить настроение болельщикам. Естественно, Гриффиндор победил — Гарри удалось выхватить снитч буквально под носом у слизеринского ловца, и Гермиона сразу же по окончании матча поспешила в раздевалку сборной факультета, чтобы высказать Гарри всё накопившееся внутри неё раздражение по поводу нечестной игры. — Как ты мог, Гарри? — сердито начала девушка, застав друзей в самом бодром расположении духа. — Это же нечестно! Запрещено использовать «Феликс Фелицис» на ответственных матчах! А ты именно его добавил Рону в стакан, я видела! Именно поэтому он отлично справлялся сегодня и брал все мячи! — Но я ничего не добавлял, — улыбнулся Гарри с видом превосходства и продемонстрировал закупоренный воском флакончик заветного зелья. Глаза у Гермионы округлились, и она уже открыла рот, чтобы хоть что-нибудь сказать, когда вмешался Рон, явно уязвлённый словами подруги: — Ах, вот ты, значит, какого обо мне мнения? «Ты добавил Рону зелье Удачи, именно поэтому он отлично справлялся сегодня!» — передразнил юноша, и его лицо покраснело от гнева. — А сам я, значит, не мог ни с чём справиться? И из меня никудышный вратарь, да? — Но я вовсе не это имела в виду, Рон… — обескуражено пробормотала Гермиона, устыдившись собственных напрасных обвинений и необдуманных слов. Но Рон не желал ничего слушать, распаляясь всё больше и больше. В итоге девушка вылетела из раздевалки и поспешила вернуться в башню. Её всю трясло от обиды. «Я всегда в него верила! Я всегда его поддерживала! Если бы Гарри только сказал мне правду, если бы я знала, я бы ни за что не приписала успехи Рона этому проклятому зелью!» По традиции, в Общей гостиной планировалось как следует отметить победу Гриффиндора и закатить по этому поводу пирушку, но у Гермионы не было никакого желания присутствовать на вечеринке, и поэтому она заперлась в спальне, намереваясь позаниматься и успокоиться, чтобы завтра ещё раз поговорить с Роном, который вёл себя просто невыносимо в последнее время, нервничая из-за матча. Целый час девушка провела за изучением рунических справочников, после чего решила заняться эссе по зельеварению и обнаружила, что все необходимые для этого книги находятся сейчас в библиотеке. Пришлось снова одеваться и выходить из комнаты. В Общей гостиной было, как обычно в такие моменты, шумно и весело. Осторожно держась за перила лестницы, Гермиона спустилась вниз и уже собиралась как можно более незаметно проскользнуть к выходу из комнаты, когда вдруг услышала громкие возгласы и свист и невольно обернулась на звук. Её глазам предстала сцена, достойная любой мыльной оперы: Лаванда с уверенным и решительным видом притянула к себе улыбавшегося от уха до уха Рональда и крепко поцеловала его на виду у всего факультета. Послышались одобрительные комментарии и даже аплодисменты, напомнившие Гермионе то время, когда Фред на виду у всех встречался с Анджелиной. Отчего-то стало совсем паршиво, и девушка выскочила в коридор, пытаясь стереть из памяти образ Рона, угодившего в сети Лаванды Браун. Образ этот, к сожалению, продолжал преследовать её на протяжении всего следующего дня. Лаванда постоянно была рядом с Роном, кокетливо строила ему глазки и так и льнула к нему, трогательно краснея и с успехом применяя уже отточенные приёмы. Именно поэтому Гермиона решила, что ей следует поговорить с однокурсницей. Ей не хотелось, чтобы та в конце концов отпраздновала свою победу над Рональдом, проявлявшем удивительную наивность в отношении девушек. Чёрт возьми, да у него даже опыта особого не было! Он ни с кем не встречался (Падма в качестве спутницы на Святочном балу не в счёт). Неудивительно, что Лаванда сможет вертеть им, как ей вздумается! С этим необходимо срочно что-то делать. Возможность, впрочем, не заставила себя ждать. — Значит, встречаетесь? Этими словами Гермиона встретила вернувшуюся в спальню Лаванду Браун. Та хихикала, на шее у неё болтался галстук, явно развязанный Роном «в порыве страсти», свидетелем которому наверняка в очередной раз стала вся Общая гостиная. — Ну да, — ответила Лаванда и с независимым видом прошагала к своей кровати. — А что, поздравить хочешь? — Нет, не поздравить. — Гермиона приподнялась в постели, сверля взглядом девушку, разыскивавшую что-то в прикроватной тумбочке. — А спросить. — Ой, Гермиона, мне сейчас совсем не до вопросов, — отмахнулась соседка по комнате, но староста так просто отступать не собиралась. — Зачем ты это делаешь, Лаванда? Вздумала посмеяться над Роном? — требовательно спросила Гермиона. — Что?! — Сокурсница резко обернулась, выпрямившись. В этот самый момент в комнату сунулась Парвати, весело окликнувшая подругу и только теперь заметившая витавшее в воздухе напряжение. — А что тут у вас происходит? — поинтересовалась она, и с лица её слезла улыбка. — Наша староста снова лезет не в своё дело, — пожала плечами Лаванда. — Ничего нового. — Это и моё дело тоже, — не согласилась Гермиона, взбешённая поведением однокурсниц. Парвати тем временем вошла в комнату, притворив за собой дверь, и прислонилась к стене, скрестив руки на груди. Она явно не знала, стоит ли вмешиваться. — Рон — мой друг! — Друг? — ехидно переспросила Лаванда. — Да неужели? А может, ты просто ревнуешь? Решила двух Уизли сразу заполучить? Или нашла в его лице подходящую замену старшему братцу, пока того нет рядом? — Да как ты смеешь? — взвилась Гермиона, соскочив в кровати. Лаванда невольно отпрянула, явно пожалев о своих словах, но сдавать позиций вовсе не собиралась. — Если не так, то почему ты лезешь к нам с Роном? — Потому что я знаю, что ты решила выбрать его объектом для своих последующих насмешек, разве не так? Разве вы с Парвати не высмеиваете ваших кавалеров, которых сами считаете недостойными себя и с которыми встречаетесь только чтобы потом сыграть на их чувствах? — Гермиона, ты всё не так поняла! — наконец, вмешалась Парвати. Но обе спорщицы её не услышали. — Я вовсе не собираюсь издеваться над Роном, ясно? — выпалила Лаванда. — Те ребята действительно были полными неудачниками, даже в квиддич не играли… — А Рон, значит, перестал казаться тебе неудачником после того, как в команду пробился, да? — презрительно бросила Гермиона, закипая и с трудом сохраняя холодный тон. — Допустим, — кивнула Лаванда, тоже едва сдерживаясь. — Но дело не только в этом! — Правда? Не держи меня за дурочку, Браун. Более чем уверена, что тебе плевать на Рональда и на его чувства. В отличие от него, я тебя знаю, как знаю и твою манеру обращаться с парнями вроде него. Кажется, ты их «неудачниками» зовёшь, изображая из себя богиню, которую они недостойны, а затем обсмеиваешь, обсуждая с Парвати. Разве не так? В комнате повисла тишина. Лаванда, казалось, почти физически ощутила брошенные ей обвинения и смертельно побледнела, чего за ней прежде не наблюдалось. Парвати что-то тихонько пискнула и уже хотела было броситься к подруге, когда та вдруг вздрогнула и упёрла руки в бока. — Вот, значит, как, да, Грейнджер? — Голос у девушки дрожал, выдавая её злость и даже обиду. — Вот что ты обо мне думаешь! Замеча-а-ательно. Браво! Какие точные выводы, какая правота! — Лаванда… — пробормотала Парвати, но её порыв остался незамеченным. — Ты сама говорила, что нельзя судить человека как книгу — по обложке, — выпалила Лаванда. — Почему же ты тогда меня так судишь, а? Или это только к тебе относится, и наша безупречная староста может судить о людях, как ей вздумается, не зная всей правды? Да ты настоящая лицемерка! Какое тебе вообще до меня дело, Гермиона? — Я вовсе не сужу тебя как книгу, только лишь не хочу, чтобы ты провернула с Роном одну из тех штучек, что с успехом применяла на других ухажёрах, — ответила Гермиона уже не так уверенно, вдруг почувствовав себя довольно смущённой. — Рон ведь мой друг, и… — А с чего ты вообще взяла, что знаешь мои намерения? — перебила Лаванда. — О да, конечно, как я могла забыть! Ты ведь привыкла лезть без приглашения в чужие дела, считая себя самой умной, а своё мнение — истиной в последней инстанции, да? Только здесь уж ты не права, и то, что происходит между мной и Роном, тебя касается в самую последнюю очередь, ясно? На последних словах голос у Лаванды предательски сорвался, и она стремительно выбежала из комнаты, не обратив внимания на Парвати, попытавшуюся схватить её за руку, чтобы удержать. Хлопнувшая напоследок дверь стала финальным аккордом девичьей ссоры, после которой в спальне повисла гнетущая тишина. Гермиона вздохнула, осознав, что всё это время почти не дышала, и в горле у неё отчего-то запершило, а во рту появился неприятный кислый вкус — вкус вины. Тем не менее, она подняла голову и, не глядя на Парвати, отлепившуюся от стены, снова забралась в кровать. Да уж, завершать разговор ссорой вовсе не планировалось, Гермиона лишь хотела выяснить правду, а в итоге… В итоге в ней взыграло беспокойство за Рона вкупе с раздражением, которое невольно вызывало само присутствие Лаванды Браун. Да, это была ревность, но поистине дружеская, а не какая-либо ещё. — Гермиона, — наконец, подала голос Парвати. — Ты действительно всё не так поняла, и Лаванда… — Если я не так всё поняла, — мигом ощетинилась староста, — то беги утешать её. Или — ах, да, как я могла забыть! — у неё теперь есть утешитель, и в твоих услугах она не нуждается. — Зря ты так, — покачала головой Парвати. — Я понимаю, что ты обо всём этом думаешь, но ты не права. — Неужели? Парвати, перестань. — А ты выслушай меня, — с нажимом произнесла соседка по комнате, усевшись на кровать Лаванды прямо напротив Гермионы. — Да, мы обе, бывало, потешались над мальчишками, да, встречались с некоторыми из них смеха ради, не всерьёз, и зачастую не задумывались об их чувствах. Это правда. Но сейчас всё совсем иначе. Лаванда действительно влюблена в Рона, уж поверь, и она вовсе не собирается издеваться над ним. Дело вот в чём… — Убедившись, что Гермиона внимательно слушает, Парвати продолжила: — Помнишь, когда Мариэтта выдала нас Амбридж, из-за чего произошла та облава во время очередного занятия? Уж не знаю, куда ты в тот момент подевалась — вроде бы сбежала с Фредом, да? — но мы с Лавандой немного замешкались, в результате чего разбежались в абсолютно разные стороны. Она мне позже рассказала, что её чуть не поймал один из слизеринцев, что были у Амбридж в помощниках, а Рон её защитил — метнул какое-то заклятье в него, благодаря чему Лаванда сумела убежать. И потом, они раньше неплохо общались на третьем курсе… Думаю, ты понимаешь, к чему я веду? — Парвати пытливо посмотрела на слушательницу, опустившую взгляд на одеяло. — Всё совсем не так, как тебе показалось. Подумай над этим. После этого девушка поднялась с кровати и покинула комнату, оставив Гермиону наедине с её мыслями и остро кольнувшим чувством собственной неправоты, разъедавшим подобно уксусу. В последующие дни Лаванда демонстративно игнорировала Гермиону, и та платила ей тем же, не зная, как вести себя. Она осознала, что была неправа в своих обвинениях, но не понимала, как объяснить это Лаванде, вполне оправданно обидевшейся на соседку по комнате. Парвати их помирить даже не пыталась, у неё были заботы поважнее, касавшиеся уговоров родителей разрешить ей с сестрой остаться в Хогвартсе. Рон, между тем, о ссоре ничего не знал, и стараниями Гарри ему удалось помириться с Гермионой. Правда, их общение теперь уменьшилось, так как Лаванда, постоянно бывшая рядом со своим парнем, не желала мириться с обществом мисс Грейнджер и постоянно находила предлоги, чтобы увести Рональда то на прогулку, то ещё куда — лишь бы подальше от старосты. Гермиону это частично устраивало, и всё же она отнюдь не была довольна сложившейся ситуацией. Между тем на территорию Хогвартса ступил декабрь, чьё морозное дыхание покрывало инеем каменные стены замка, отчего в коридорах гуляли пробирающие до костей сквозняки, а студенты толпами наведывались в больничное крыло к мадам Помфри за её Бодроперцовым зельем. Школа принаряжалась к близившемуся Рождеству: по всему замку развешивались волшебные свечи и венки омелы, гирлянды из остролиста и еловых ветвей. Процессом руководили старосты факультетов и всего Хогвартса, что помогло Рону и Гермионе немного сгладить отношения. В преддверии каникул в замке царило приподнятое настроение, несмотря на то, что немногие решились остаться в школе. В основном ребята разъезжались по домам, и неразлучная троица исключением не стала. — Так и представляю себе волшебное Рождество с Флегмой, — скривилась Джинни. Она и Гермиона сидели в комнате последней. Лаванда и Парвати куда-то смылись, и девушки наслаждались одиночеством и тишиной. Пока за окном плясала снежная пурга, Гермиона неторопливо собирала вещи, чтобы потом не искать ничего в последний момент. Джинни же развалилась на свободной постели, свесившись к полу и пытаясь выманить Живоглота из его убежища под кроватью, водя по полу жёлтым поясом от халата мисс Грейнджер. Кот на столь дешёвую провокацию упорно не поддавался. — Не будь к ней так строга, — отрешённо заметила Гермиона, раздумывая, брать ли один из свитеров. — То-то ты к Лаванде целиком и полностью доброжелательна, — фыркнула Джиневра, и её замечание было вполне справедливо. — Я просто требую от неё того, чему сама стараюсь соответствовать. — И это глупо, — отрезала Джинни. — Все люди разные. Правда, они с Флегмой одного типа — «красавицы-блондинки», но это уж действительно «на любителя». Так что оставь Рона в покое. Больше чем уверена, что они максимум до марта будут встречаться, а потом разбегутся. Гермиона удивлённо оглянулась на мисс Уизли, прежде не отзывавшуюся об отношениях с таким цинизмом. — Что случилось? — спросила староста. — Снова с Дином поссорились? — Ты как всегда на редкость проницательна, — поморщилась Джинни, припомнив одну из любимых фразочек Фреда в адрес Гермионы. — Нет, серьёзно, это уже начинает действовать на нервы! Дин пытается контролировать меня, лезет в мою жизнь, а я не таких отношений хочу, понимаешь? — Ты просто продолжаешь думать о том, чего у тебя никогда не будет, — вполголоса заметила Гермиона, намекая на Гарри. Реакция последовала незамедлительно: Джинни приподнялась на локтях, выпустив пояс из рук на пол, и сердито проговорила: — Да, я думаю о Гарри, и что с того? Нам удастся провести время вместе в «Норе», и тогда, возможно, мне удастся убедиться в своём к нему отношении. У него сейчас нет девушки, и будь я уверена в его симпатии ко мне… — Бросила бы Дина? — продолжила Гермиона мрачно. — Зачем тогда было завязывать отношения с ним? — А тебе какая разница? — изумилась Джинни. — Слушай, я не хочу это обсуждать, ясно? Только нотаций сейчас не хватало. Перевернувшись на спину, девушка принялась разглядывать бархатный полог кровати. Гермиона же, кивнув самой себе, вернулась к вещам, и спустя минут пять молчания тишина была нарушена Джиневрой. — Ты не хочешь ехать к нам только из-за Рона? Ну, из-за того, что вы поругались тогда, на матче? — Мы уже помирились, — ответила Гермиона, складывая лишние вещи обратно в шкаф. — Тогда почему ты отказалась от приглашения ма? — Потому что я уже обещала родителям провести Рождество с ними. — Гермиона искренне сожалела о своём отказе, но иного выбора у неё попросту не было. — Думаю, вы не будете скучать без меня, — прибавила она с усмешкой. — Да уж, конечно, — язвительно хмыкнула Джинни. — Выслушивать препирательства ма и Флегмы — что может быть увлекательнее? — Зато Фред и Джордж помогут разрядить обстановку, — не согласилась Гермиона. — Думаю, их больше увлекут подшучивания над нашим Ронни-Я-теперь-целуюсь-с-девушкой-а-не-с-подушкой. — Джинни! — Возмутившись, Гермиона бросила в подругу подушку; та прижала снаряд к животу и звонко рассмеялась. — Как тебе не стыдно так говорить о собственном брате? — А как он обо мне отзывался, когда застал нас с Дином? — оскорбилась в ответ Джинни, и подушка полетела к её хозяйке, не успевшей среагировать и повалившейся на свою кровать. — Ты ведь знаешь Рона, — вздохнула Гермиона спустя пару минут после завязавшейся перестрелки, в результате которой в комнате настал настоящий беспорядок. — Это в его характере. Уверена, он вовсе не хотел по-настоящему тебя задеть. — Но всё равно задел, — бросила Джинни, поймав выглянувшего на шум Живоглота. Кот теперь был плотно зажат её коленками, в то время как девушка чесала его рыжую шерсть найденной поблизости расчёской. — Ладно, чёрт с ним, Рон действительно путает порядок «сначала думай, потом говори», пора бы привыкнуть. Фред уже знает о том, что ты не приедешь? — Я намекнула ему об этом ещё в сентябре, — промолвила Гермиона, расставляя по местам сбитые подушками вещицы. — Думаю, мы сможем увидеться с ним сразу после Рождества. — У него, полагаю, имелись кое-какие планы по отношению к тебе, — лукаво заметила Джинни. — Если так, думаю, их можно немного перенести, так как мне бы действительно хотелось провести время с родителями. Я и так большую часть времени провожу с твоей семьёй, забывая о своей собственной, и хоть мне и не терпится увидеть Фреда, думаю, это может подождать. К тому же… Стой, подожди-ка… Эй, это щётка Лаванды! — воскликнула Гермиона. Джинни уставилась на расчёску, потом перевела взгляд на Гермиону и пробормотала: — Как думаешь, Лаванде рыжий цвет волос пойдёт? — после чего обе девушки расхохотались, и Джинни принялась судорожно вычищать из щетинок рыжую шерсть, скрывая улики. К тому моменту как Лаванда и Парвати вернулись в спальню, щётка была на своём месте, приведённая в полный порядок, а Джинни кое-как сдерживала смешки, пока хозяйка вещицы демонстративно расчёсывала светлые локоны перед зеркалом, игнорируя Гермиону и её подругу. Между тем подошёл день отъезда, и на следующее же утро после праздничного пира в Большом зале, сказочно украшенном по случаю Рождества, ученики расселись по каретам, доставившим их на станцию в Хогсмид. Дорога до Лондона пролетела незаметно: Гермиона и Рон, как старосты, патрулировали коридоры поезда, следя за порядком вместе с представителями других факультетов, потом посетили собрание старост и лишь после всего этого заглянули в купе к Гарри, Невиллу и Полумне. Рон, недолго просидев с ребятами, смылся к Лаванде, Гермиона же осталась до самого прибытия поезда на конечную станцию. После сигнального гудка старосты, опять же, проследили за порядком при выходе учеников из вагонов, а затем и сами ступили на платформу 9¾. К удивлению и сожалению Гермионы, Фреда и Джорджа среди встречающих не было. — Наверняка заработались в магазине, — утешила подругу Джинни, толкавшая свою тележку с багажом по направлению к разделительному барьеру. — Сейчас же, сама понимаешь, горячая пора, продажи возросли в преддверии праздников, и им не следует отлучаться. Я передам Фреду, что ты будешь ждать его у себя дома, — прибавила она с усмешкой. — Ты ведь уже познакомила его с родителями? Если нет, то у тебя будет отличный шанс. Ну, до скорого! — И Джиневра первой проскочила барьер. К тому моменту как Гермиона тоже выскочила на маггловскую платформу, мисс Уизли уже и след простыл. Зато неподалёку нетерпеливо поджидали дочь мистер и миссис Грейнджер, и Гермиона, снова ощутив себя маленькой девочкой, вернувшейся домой на зимние каникулы первого курса, бросилась к ним, волоча за собой чемодан, снятый с тележки. Как оказалось, дома уже начались приготовления к празднику. Стоматологическая клиника родителей закрылась на время Рождества, и потому Роберт и Джин Грейнджер могли посвятить всё своё время дому и собственному ребёнку. Гермиона не могла припомнить, когда в последний раз получала такое удовольствие от пребывания дома. Вместе с матерью они развешивали гирлянды и украшали заколками шторы, размещали украшения на ёлке и делали венки на дверь. Дело шло достаточно быстро, так как уже совершеннолетняя волшебница могла колдовать, что с гордостью продемонстрировала родителям. Те, конечно же, были поначалу ошарашены, но потом оценили способности дочери. В частности, именно они помогли поздней ночью, когда все соседи уже давно спали, с помощью заклинания Левитации навесить световые гирлянды на крышу дома Грейнджеров. Присутствовавший при процессе Роберт позже восхищённо прокомментировал талант Гермионы, к удовольствию последней. Накануне Сочельника к Грейнджерам заглянула Чарити, которую встретили с должным вниманием и гостеприимством. Гермиона так и вовсе обрадовалась визиту приятельницы и с готовностью приняла её предложение пройтись по магазинчикам Косого переулка, чтобы подыскать подходящие подарки. Точно как в прошлом году, обе волшебницы на автобусе добрались к Чаринг-Кросс-Роуд, где располагался «Дырявый котёл», прошли через паб на задний двор и после хитрых манипуляций с каменной кладкой прошли в Косой переулок. В отличие от прошлого Рождества, сейчас волшебная улица не радовала обилием красок и смехом посетителей. Наоборот, атмосфера здесь больше напоминала тот холодок, что витал в Хогсмиде накануне Хэллоуина: отсутствие каких-либо украшений, заколоченные и пустые витрины, встревоженные, постоянно оглядывающиеся по сторонам покупатели — и на этот раз никто не рискнул взять с собой детей. — Нет, в этот раз мы не пойдём в книжный, — твёрдо заявила Чарити, увлекая свою спутницу, уже направившуюся к «Флориш и Блоттс», в ответвление Косой аллеи — маленькую узенькую улочку, мощёную булыжником особой формы. — Я ведь обещала показать тебе ту лавочку волшебных товаров. Уверяю, там есть на что посмотреть, и подарки найдёшь нетривиальные. Лавируя меж редких прохожих, волшебницы пробрались к нужному магазинчику, вывеска которого, потёртая от времени, слабо трепыхалась на зимнем ветерке. Прочесть название магазина было невозможно, но это, похоже, не волновало Чарити. Приятельница уверенно толкнула дверь и вошла в тёмное помещение, и Гермиона последовала за ней. Внутри было тепло и остро пахло каким-то резким, но на удивление приятным запахом. Специфический аромат странно расслаблял и окутывал своеобразным невидимым коконом. Повсюду располагались стеллажи с разного рода товарами, образуя причудливый лабиринт, приглушённое освещение бросало блики на полки тёмного дерева — словом, тут с успехом создавался эффект таинственности, манивший остаться в магазине как можно дольше. — Интересное местечко, — высказалась Гермиона, разглядывая товары на полках. Чего тут только не было! И шкатулки — резные деревянные и металлические, и необычные статуэтки, и ручные зеркальца в художественно выполненных оправах, и обложки для книг в твёрдых, инкрустированных различными камнями переплётах, и фигурные чернильницы, и наборы для письма, и целый ряд всяких печатей, и вполне обыденные вещи вроде расчёсок, флакончиков и цветочных горшков. К тому же имелся целый стенд с причудливыми украшениями — заколками для волос, браслетами, кулонами, брошками, камеями, ожерельями и серёжками. В общем и целом магазинчик производил впечатление маленького блошиного рынка, полного разных разностей. По совету владельца магазина Гермиона приобрела занятную вещицу — кулон в виде небольшого светло-золотистого камня, испещрённого непонятными символами, похожими на кельтские руны. — Сильный оберег. Если продеть шнурок, можно носить на шее. Камень лёг в ладонь Гермионы и тут же потеплел, оставаясь с виду таким же ничем не примечательным, разве что рисунки выделились чуть ярче. Девушка подняла глаза на владельца лавки, и тот с усмешкой кивнул. В итоге волшебницы обзавелись множеством разного рода волшебных штучек и покинули магазинчик в самом бодром расположении духа. — Мы тут когда-то бывали с Молли и её братьями, — рассказывала Чарити по дороге домой. — Тогда магазином владела ирландка по имени Фенелла — очень дружелюбная и необычная женщина, настоящая колдунья. У неё был такой взгляд… Знаешь, пробирающий, видящий тебя насквозь. Как будто никто не мог ничего от неё утаить. За разговором время пролетело незаметно, и вот Чарити и Гермиона уже шли по пригородному посёлку к коттеджу семьи Грейнджер. Мисс Бэрбидж согласилась задержаться на чашечку чая, после чего любезно откланялась, пожелав обитателям дома счастливого Рождества. Рождество, в самом деле, оказалось счастливым. Весь предпраздничный день Гермиона вместе с матерью занималась готовкой, пока отец с довольным видом наводил порядки в своём кабинете, после чего семья собралась за большим столом. К вечеру нагрянули гости — коллеги и друзья семьи, и в доме стало на порядок шумнее. Но в тот день Гермиона от души радовалась шумихе и даже смогла завязать беседу с детьми некоторых гостей. Празднование было в самом разгаре, когда раздался звонок в дверь, и Джин Грейнджер вышла в прихожую посмотреть, кто это к ним пожаловал. Спустя несколько минут она вернулась в гостиную в обществе человека, незнакомого большей части присутствующих. — Гермиона, это к тебе, — позвала мать, и девушка, обернувшись, узнала в госте Фреда Уизли. На лице у неё невольно появилась ошарашенная улыбка, а в следующий момент Гермиона уже поспешила навстречу Фреду, не обращая внимание на присутствующих, и её руки сомкнулись на шее юноши, в то время как тот зарылся лицом в её волосы, привлекая ближе к себе и приподнимая над полом в приветственном объятии. — Кхм… — отозвался Роберт Грейнджер, с трудом заставив себя отвернуться и возобновить беседу с давним знакомым. — Ты что тут делаешь? — взволнованно прошептала Гермиона на ухо молодому человеку, с наслаждением вдыхая знакомый аромат его одеколона, пальцами касаясь рыжих волос и скользя нетерпеливым взглядом по россыпи веснушек на любимом лице. — Ты как будто не рада мне, — хмыкнул Фред с усмешкой, не собираясь, тем не менее, отпускать девушку. — Так и знал, что сюрприз удастся на славу. Мне передали, что ты заглядывала на днях к нам в магазин вместе с профессором Бэрбидж. Мы тогда отлучились по делам, и мне показалось неплохой идеей всё-таки увидеться. Поэтому сейчас магазин закрыт, Джордж улизнул куда-то с Анджелиной, а я решил повидаться с тобой. Надеюсь, твои родители не будут против нежданного гостя. — Мама, судя по всему, совсем не против, — рассмеялась Гермиона. — Ну всё, поставь меня на место, — смущённо попросила она, и Фред выполнил её просьбу. — До сих пор не привыкла к нашим отношениям? — изумился Фред, нахально обнимая девушку за талию. — Не волнуйся, у нас с ними уже есть контакт, так что всё в порядке. Лучше покажи мне, где тут у вас закуски. Вопреки всем опасениям Гермионы, Фреда родители приняли радушно. От их внимания, естественно, не укрылись «особенности общения» дочери с этим молодым человеком, и они догадались об их отношениях, о чём Джин Грейнджер чуть позже рассказала своему чаду. — Он достойный молодой человек, — признала мать, выслушав после этого Гермиону. Обе, не сговариваясь, посмотрели в другую часть комнаты, где Фред о чём-то рассказывал Роберту Грейнджеру, слушавшему его с интересом и вниманием. Заметив взгляды жены и дочери, он кивнул, снова сосредоточившись на беседе. — Тебе повезло с ним. — Это ещё кому повезло, — тихонько хмыкнула Гермиона, и услышавшая её замечание миссис Грейнджер неожиданно рассмеялась, приобняв дочь за плечи. — Я рассказывал твоему отцу о нашем с Джорджем магазине, — пояснил Фред чуть позже, когда они с Гермионой покинули гостиную и поднялись наверх. — Ему было в самом деле интересно; он даже дал нам несколько советов — у твоих родителей ведь тоже в своём роде бизнес, так что его слова были для меня полезны. Эй, это что, твоя комната? — удивлённо спросил он, когда Гермиона распахнула перед ним дверь. — Да. Заходи. Или боишься? — поддразнила девушка. Сердце у неё между тем забилось в ускоренном ритме. — Ещё чего! — фыркнул Фред, сделав шаг в спальню и оглядываясь по сторонам. — Просто Джинни, например, запрещает даже заглядывать к ней в комнату, а ты запросто впускаешь, хотя обычно девчонки так себя не ведут. Странные вы всё-таки, — заключил он, оглянувшись на Гермиону, с улыбкой выслушавшую его слова. — А тут мило, кстати. Ты, наверное, вторая девчонка на моей памяти после Джинни, которая не любит розовый цвет и не имеет ничего розового в своей комнате. Признаться, я приятно удивлён. Вместо ответа Гермиона промолчала, разглядывая Фреда. Он был первым, кому она позволила сюда зайти (Чарити не в счёт), и потому девушка испытывала некоторую неловкость. Пока гость прохаживался вдоль стен, разглядывая детские рисунки Гермионы, старые плакаты и полки с книгами, хозяйка комнаты следила за ним, прислонившись к закрытой двери. Свет она не зажгла, но хватало отблесков праздничной иллюминации, бивших в окно и плясавших на потолке и мебели. — Грейнджер, — позвал Фред, обернувшись к девушке. — Иди сюда. У меня есть для тебя подарок. — Правда? — спросила Гермиона, приблизившись. Чуть раньше она улучила минутку и спрятала подарок для Фреда в нагрудном кармане платья. — И какой же? — Вот. — Фред достал из-за спины подвеску на шнурке и осторожно надел её на шею Гермионы, после чего отступил, разглядывая украшение. — Прости, что без упаковки. Это нечто вроде талисмана. Сам сделал, — прибавил он с гордостью, вызвавшей у Гермионы улыбку: Фред при этом напомнил ей мальчишку-третьекурсника, хвалившегося должностью загонщика в сборной Гриффиндора. — У нас схожий ход мыслей, — заметила Гермиона, поблагодарив за подарок и выудив из кармашка собственный кулон. — Это тоже талисман. На удачу. Не отрывая взгляда от внимательно следивших за её действиями глаз Фреда, она надела подарок ему на шею, при этом проведя кончиками пальцев по горячей коже. В этот момент Фред перехватил её ладони и сжал в своих. Казалось, Земля перестала вращаться, и время остановилось за пределами маленькой комнатки. Снизу, из гостиной, доносились отзвуки весёлой праздничной музыки, мигали разноцветные лампочки гирлянд, чьи блики скользили по лицам застывших людей. Сердце Гермионы было готово вот-вот выпрыгнуть из груди — грудная клетка будто бы не могла больше сдерживать его в ограниченном пространстве. Но вот Фред плавно переместил руки девушки к себе на плечи, сам же обвил её талию и затеял какой-то плавный танец, ориентируясь на музыкальный фон. — Не будем нарушать традицию, — хрипло пробормотал он, вызвав тем самым смешок у Гермионы. — С Рождеством, — шепнула она чуть позже, прижавшись щекой к плечу Фреда. И ей хотелось, чтобы этот миг длился целую вечность. Празднование Рождества затянулось до самого утра, и, воспользовавшись этим обстоятельством, Фред и Гермиона смылись в «Нору». — Только на денёк, — пообещал Фред, когда парочка выскочила на улицу, и Гермиона на ходу пыталась обозначить временные рамки. — Я же не на все каникулы тебя краду, Грейнджер! Зато хоть увидишь, как мы дом к празднику украсили. Посмотреть, в самом деле, было на что: территория вокруг «Норы» представляла из себя целую галерею снеговиков самого разного стиля, размера и, как это ни странно, пола. Деревянная изгородь радовала глаз праздничной мишурой, равно как и сам дом, а крыша сарая оказалась усыпана крупными конфетти, из-за чего тот напоминал маленький пряничный домик. — Фред, где ты был? — крикнула с порога Джинни, явно обратившая внимание на волшебные семейные часы, указывавшие на возвращение одного из домочадцев. — Мы без тебя ходили в деревню гимны петь, кстати, а ты ведь никогда не пропускаешь это… О, Гермиона! — изумилась девчонка, заметив спутницу брата, увязшую, как и он сам, в снегу. — Давайте быстрее в дом, я маму предупрежу пока. — Весело тут у вас, — признала Гермиона немногим позже, отведав праздничное угощение миссис Уизли, щеголявшей в подаренной близнецами остроконечной шляпе. Молодежь в лице Гарри, Рона, Джинни, Джорджа, Фреда и Гермионы сидела в маленькой гостиной «Норы», попивая домашний глинтвейн. Гарри поведал о визите министра этим же утром, а Джинни прибавила, что со Скримджером явился ещё и Перси, использовавшийся явно как предлог для посещения. После посиделок Джордж предложил сыграть в снежки на улице, тем более что погода выдалась на редкость удачной для подобного времяпрепровождения, и следующие три часа ребята провели за увлечённой перестрелкой. Гермиона не могла припомнить, когда в последний раз вела себя настолько безрассудно, забывшись в процессе игры и безостановочно хохоча, так что к вечеру даже не смогла нормально говорить и, по всей видимости, простудила горло. — Не пожалела, что пошла со мной? — запыхавшись, спросил Фред. Последние несколько минут он и Гермиона вместе с Джорджем и Джинни пытались станцевать задорный ирландский танец под пение Селестины Уорлок, основываясь на весьма скудных познаниях Джиневры, руководившей процессом. Гарри и Рон, наблюдавшие за танцующими, подбадривали их хлопками и комментариями. — Нисколько! — ответила Гермиона, весело тряхнув головой. Она получала неподдельное удовольствие от происходящего и уже не удивлялась собственному поведению: Фред влиял на неё, заставляя забыть обо всём на свете, в том числе и о внутренних ограничениях, определявших её поступки. — Рон, давай с нами! — позвала Джинни, отбрасывая волосы с лица. От внимания Гермионы не укрылось то, с каким вниманием Гарри следил за каждым действием младшей сестры Рональда. — Или ты бережёшь себя для Лаванды? — Лаванда — это та юная особа, которой не посчастливилось стать его девушкой? — полюбопытствовал Джордж. — Фред, так это правда! Наш малыш Ронни наконец-то стал настоящим мужчиной. Девушку себе нашёл, в смысле, а не то, о чём ты только что подумал, — прибавил он с поистине дьявольской усмешкой. После ещё нескольких замечаний подобного характера Рон вскочил на ноги, и Джордж, продолжая дразнить его, умчался наверх, заставив младшего братца последовать за ним. Джинни, приплясывая, увязалась следом за братьями, позвав с собой Гарри и оставив Фреда с Гермионой в одиночестве. — Сумасшедший дом, — признал Фред. — А мне нравится, — отозвалась Гермиона, дёрнув за наброшенную ею же на шею Фреда мишуру. — Неужели? — поддразнил Фред. — Мне казалось, наша староста не одобряет мини-копию Бедлама*. — Взгляды имеют свойство изменяться со временем. Откуда-то с верху доносились звуки борьбы и хохот, но оставшиеся внизу не обращали на это внимания. Перекинув мишуру со своей шеи на шею Гермионы, Фред принялся покачиваться из стороны в сторону, имитируя движения медленного танца и притягивая девушку за концы праздничной ленты. Гермиона, улыбаясь, подыгрывала ему, медленно приближаясь и уменьшая расстояние между ними. Когда оно сократилось до нескольких дюймов между их лицами, девушка привстала на цыпочки и осторожно поцеловала Фреда. Это были лучшие рождественские каникулы в её жизни, и она впервые чувствовала себя настолько счастливой — пожалуй, даже безгранично. В назначенное время Гермиона вернулась обратно в Хогвартс, и школьные дни потекли по привычному руслу: снова горы домашних заданий, снова посиделки допоздна в библиотеке, снова книги в постели — и снова Лаванда и Рональд, Рональд и Лаванда. С Гермионой приятель, конечно, не обсуждал свои отношения… до определённого момента. За несколько недель до Дня Всех Влюблённых он решился спросить у Гермионы совета, для чего отправился к ней в библиотеку — уж туда-то Лаванда ни за что бы не заглянула, даже с ним. Взяв несколько книг, Рональд уселся напротив подруги, некоторое время следил за тем, как она переписывает некоторые предложения для очередного сочинения, после чего брякнул: — Гермиона… — Когда та подняла голову, продолжил: — Ты же девчонка… — Представь себе, — фыркнула Гермиона, вернувшись к работе. — Что тебе нужно, Рон? Говори прямо. — Я не знаю, что подарить Лаванде, — простонал тот с обречённым видом, запустив пальцы в и без того взлохмаченные волосы. — Закажи ей такую же подвеску, что и у тебя, — откликнулась Гермиона, неумело подавив смешок. Подарок Лаванды на Рождество — подвеска с буквами, складывающимися в фразу «Мой Бон-Бон», уже давно стала предметом насмешек узкого круга людей (настолько узкого, что в качестве исключения Фреда и Джорджа в него посвящать не стали во избежание насмешек в адрес Рональда). — Ты серьёзно? — недоверчиво спросил приятель, и Гермиона, не выдержав, хихикнула. — Будете отлично смотреться, — кое-как выдавила она, избегая смотреть на смущённое лицо Рона. — Бон-Бон и Лав-Лав, да? — Перестань, — потребовал Рон и тяжко вздохнул. — Она подумала, что это будет очень милый подарок. Обычно она не называет меня Бон-Бон, к твоему сведению. — Спасибо за то, что поделился со мной столь важными сведениями, — развеселилась Гермиона. В итоге толку от работы не было, и девушка была вынуждена покинуть библиотеку. Пока они с Роном гуляли по замку, девушка предложила ему несколько вариантов того, как поздравить Лаванду, и приятель, оставшись вполне довольным этим, умчался писать письмо Фреду и Джорджу, так как без их помощи в этом деле никак нельзя было обойтись. Сама же мисс Грейнджер отмечать «самый романтичный» праздник никак не собиралась и многого от этого дня не ожидала. Вместо этого она предпочла набрать в библиотеке немного полезной литературы о трансгрессии и почитать перед очередным занятием. Дело было в том, что в школе на первой же неделе после зимних каникул появился некто по имени Уилки Двукрест — присланный Министерством преподаватель, целью которого было научить юных волшебников навыкам магического перемещения. Все желающие в рамках возрастных ограничений записались на его занятия, проводившиеся в Большом зале, с которого на время точечно сняли антитрансгрессионный барьер. С первого раза, естественно, ни у кого не получилось переместиться, даже у Гермионы, но её это вовсе не расстроило, так как она прекрасно знала, что это сложный и трудоёмкий процесс. Хотя, конечно, кому-то он даётся легко — Фреду и Джорджу, к примеру. Именно поэтому она решила сделать упор на эти занятия — летом предстояло сдавать экзамен. К тому же сам Гарри попросил её о помощи — Дамблдор после череды занятий в его кабинете дал Гарри задание выманить у Слизнорта какие-то особенно ценные воспоминания, касавшиеся крестражей. Приятель попросил Гермиону поискать что-нибудь об этом, но никакую информацию, к сожалению, обнаружить не удалось. В марте свалилась новая напасть: Рон по ошибке слопал напичканные Амортенцией «Шоколадные котелки», предназначавшиеся Гарри, вообразил, что влюблён в Ромильду Вэйн, а потом и вовсе угодил в больничное крыло, отравившись медовухой профессора Слизнорта. Ситуация напоминала плохой анекдот, и потому сначала Гермиона подумала, что Гарри её разыгрывает. Тем не менее, девушка поспешно примчалась в лазарет, где застала профессоров МакГонагалл, Слизнорта и Дамблдора. Рон в ужасном состоянии лежал на одной из больничных коек, возле него сидела бледная Джинни. Успокоились все только после того, как мадам Помфри заверила, что жизни мистера Уизли ничто не угрожает, но ему придётся провести некоторое время в постели. Как раз в тот момент, когда у койки Рона не было никого, кроме Гермионы, в больничное крыло влетела Лаванда Браун. Оценив обстановку — её парень в состоянии смертельной бледности лежит на постели, а рядом с ним сидит его подружка, не так давно устроившая ссору на почве «ревности», и держит его за руку, — мисс Браун воскликнула: — А ты что тут делаешь? — Я — его подруга и имею полное право здесь находиться, — сердито ответила Гермиона. Устраивать новую ссору ей совсем не хотелось, и она прибавила: — Лаванда, между нами ничего нет, если ты именно это имеешь в виду. На мгновение та расслабилась и бросила встревоженный взгляд на Рона. — Что с ним? Я слышала, он отравился медовухой, но где он её нашёл? — У Слизнорта. Девушки переглянулись и не сдержали смешок — для постороннего эти слова стали бы полной чушью. Чтобы профессор — и отравил ученика алкогольным напитком? Да быть такого не может! Лаванда наконец оттаяла и присела с другой стороны, взяв свободную руку своего парня в свои ладони. Вид у неё при этом был самый что ни на есть ангельский — ни дать ни взять сестра милосердия. И, похоже, её искренне заботит состояние Рона… Гермиона понимала, что всё это время она была не права, и потому рискнула нарушить воцарившееся было согласное молчание: — Прости меня за то, что я тебе наговорила тогда. Лаванда вскинула голову и бросила оценивающий взгляд на соседку. — Бывает, — наконец, промолвила она, кивнув. — Надеюсь, ты получила хороший урок и не станешь больше лезть в чужие дела, — снисходительно продолжила девушка, улыбнувшись. — Почаще напоминай себе о том, что когда-то пыталась мне внушить: людей, как и книги, по обложке не судят. — Спасибо за лекцию, — буркнула себе под нос Гермиона (её взбесил покровительственный тон мисс Браун) и уже громче сказала: — Да, конечно, Лаванда. Не буду вам мешать. Как раз в этот момент Гермиону позвал Гарри, и она вышла из палаты в коридор, где нос к носу столкнулась с близнецами. — Вы оба здесь? — изумилась девушка, глядя на старших братьев Рона. — Ну да, — кивнул Джордж. — Хотели поздравить младшего братца с совершеннолетием, а тут такие новости… Он остался поговорить с Гарри и Джинни, а Фред поманил Гермиону за собой, и они покинули больничное крыло. Миновав коридор, остановились близ выходящей в школьный двор галереи, и Фред напряжённо взглянул на девушку. — Не знаешь, кто бы это мог быть? — спросил он. — Как-то с трудом верится, что у этого Слизнорта было в планах отравить Рона. — Гарри наверняка думает, что это Малфой, — после минутного колебания пробормотала Гермиона. — Абсурд, — тут же высказался Фред. — У этого хорька кишка тонка даже в Запретный лес сунуться, а ты говоришь о покушении на убийство. — Не я, а Гарри, — возразила Гермиона. — Мне тоже кажется, что это вовсе не его рук дело. Но, согласись, некоторое сходство между случаем с Кэти и с Роном имеется: обе вещи предназначались Дамблдору, и в результате пострадали невинные люди. — Да уж, Рон умеет найти себе приключения, — пробормотал Фред, ероша волосы. — Страшно подумать, что произошло бы, не окажись Гарри рядом… Но тут от беседы их отвлекла мадам Помфри, сообщившая о прибытии мистера и миссис Уизли, и Фред поспешил обратно в больничное крыло, к родным. Гермиона проводила его долгим взглядом, после чего в одиночестве направилась в башню факультета. Спать от обилия эмоциональных потрясений совсем не хотелось, и потому девушка решила посидеть в Общей гостиной. Вскоре к ней присоединился человек, поболтать с которым ей хотелось едва ли не в самую последнюю очередь. — Ну что, Грейнджер, рано или поздно каждый получает своё, тебе не кажется? — самоуверенно заявил Кормак Маклагген, усевшись в кресло возле Гермионы и закинув ноги на журнальный столик. — Неудачник Уизли на больничной койке, а я скоро буду снова в игре — должен же кто-то подменить это ничтожество на воротах. — Рон вовсе не ничтожество! — возмутилась было девушка, но семикурсник и слышать ничего не желал, продолжая распинаться: — Не понимаю, почему Поттер вообще взял его в команду? По дружбе? — Рон выступил лучше тебя, только поэтому… — Или чтобы потом было проще к сестричке подкатить? — Да как ты… В ответ Кормак только рассмеялся и придвинулся ближе к своей соседке. — Вот и посмотрим, кто из нас лучше, — шепнул он и поднялся с кресла всё с той же самоуверенной (мерзкой!) ухмылочкой. — А ещё тебе идёт злиться, Грейнджер, — хмыкнул Маклагген напоследок и развязной походкой направился в спальню, оставив Гермиону злобно сверлить взглядом место, где он только что сидел. «Бывают же настолько омерзительные типы! — раздражённо думала мисс Грейнджер, покачивая ногой в такт отрывистым мыслям. — Вот уж кто и есть самое настоящее ничтожество! А ведь Гарри возьмёт его в команду, как пить дать, он же показал второй результат после Рона… Поскорее бы он поправился и вернулся в сборную!» Собственные раздумья незаметно усыпили девушку, и очнулась она только когда кто-то постучал по её плечу. Вздрогнув, Гермиона открыла глаза и увидела прямо перед собой лицо Фреда, тут же непроизвольно отпрянувшего. — Это всего лишь я, — юноша примирительно поднял руки, отступив на полшага и позволив тем самым Гермионе выпрямиться в кресле. — Гарри любезно подсказал мне пароль, и я решил заглянуть. Убедившись, что Гермиона спокойна, Фред присел в кресло напротив, где чуть раньше восседал Маклагген. Вспомнив о недавнем инциденте, девушка поморщилась, что не укрылось от внимания её соседа. — Что ж, я всегда знал, что из себя представляет этот позёр, — фыркнул Фред после краткого рассказа Гермионы. — И он, естественно, оказался в числе любимчиков Слизнорта, да? Па что-то рассказывал о том, что у его семьи есть какие-то связи в Министерстве, то ли они с Фаджем водятся… — Естественно! — подтвердила Гермиона. — Едва ли не звезда «Клуба Слизней», а на деле — полнейшее ничтожество. — Слушай, тебе обязательно присутствовать на этих вечерах вместе с этим придурком? — вдруг спросил Фред совершенно незнакомым девушке тоном, отчего та невольно напряглась и внимательно на него взглянула. — Ты не можешь отказаться? — Нет, к сожалению. Во-первых, там, помимо меня и «этого придурка», ещё куча людей. Во-вторых, меня пригласил сам преподаватель, я не могу отказаться. И… — Ладно, я понял. Только держись подальше от него, ладно? — Я и не собиралась сближаться с ним, и… Ты мне не доверяешь? — удивилась Гермиона. — Я Маклаггену не доверяю, — мрачно отозвался Фред, разглядывая собственные колени. — Слышал о нём много всякого. Вдруг полезет, кто за тебя там заступится? Невилл, что ли? При всём моём к нему уважении, вряд ли он… — Прекрати! — Разглядывая сидевшего напротив юношу, Гермиона не знала, сердиться ей или же смеяться. Ревность, особенно со стороны Фреда, была для неё в новинку. И к кому — к Маклаггену! Тут при всём желании не к кому ревновать. — Я могу постоять за себя, к тому же Невилл прекрасно справляется с боевой и защитной магией, так что с ним я в безопасности. — Поверю на слово, — сумрачно бросил Фред. Больше эта тема в их беседе не поднималась. За занятиями трансгрессией в школе и дополнительными сборами в Хогсмиде, за домашними работами и трудными уроками пронеслись и март, и апрель, и май. Рона выписали из больницы, куда следом за ним угодил Гарри после неудачного матча (Кормак чересчур увлёкся игрой и в итоге ударил капитана битой по голове, после чего вылетел из команды, в которую вернулась из Мунго Кэти Белл), а Джинни рассталась с Дином и с недавних пор стала девушкой «Избранного». Помимо этого, Гермионе удалось сдать экзамен по перемещению с первого раза, в отличие от Рона («Оставил каких-то полброви! Это же несерьёзно!»). К тому же Чарити выпустила статью о магглорождённых волшебниках, замысел которой вынашивала столько времени, и та наделала много шума, появившись, однако, в простой «Придире». Тем не менее, «Ежедневный пророк» выкупил её и вскоре опубликовал, надеясь тем самым вернуть себе читательский интерес. Гарри наконец-то раздобыл нужные воспоминания, воспользовавшись зельем «Феликс Фелицис», и позже поведал друзьям всю правду о крестражах, поисками которых, по-видимому, и занимается Дамблдор в последнее время. Если эти вещи, порождение темнейшей магии, уничтожить, то тогда удастся ослабить Волан-де-Морта и «окончательно разделаться с ним», как торжествующе объявил Рон. Но задача только казалась лёгкой, на самом же деле она была практически невыполнима, и Гермиона отлично это понимала, в отличие от приятеля, которого в данный период больше волновала Лаванда, а не какие-то там осколки души Тёмного мага: он находился далеко, а мисс Браун — как никогда близко. В преддверии сдачи пятикурсниками, в числе которых была и Джинни, С.О.В, Гарри стал реже с ней видеться, зато целиком и полностью сконцентрировался на Драко Малфое, не оставляя попыток проникнуть в Выручай-комнату. Гермиона же только и думала, что о том, как отразится на Чарити её скандальная статья. Сама приятельница только лишь беспечно отмахивалась, утверждая, что иного выбора у неё не было. — Как ты не понимаешь, Гермиона? — повторяла она. — Если не сейчас, то когда? Нет, я, конечно, не столь наивна, чтобы полагать, будто мои каракули открыли кому-нибудь из волшебников глаза, но они могли поселить зёрна сомнения в ком-то, и в это я верю. Вот увидишь, идея с приютом себя оправдает… когда-нибудь. При более подходящих обстоятельствах. — Слушай, — неожиданно сменила тему Чарити, прогуливаясь с Гермионой по излюбленному маршруту вдоль Чёрного озера. Июньское солнце приветливо согревало окрестности замка, предвещая жаркое лето на время каникул. — Я планирую в июле поговорить с владельцем одного участка в Шотландии, неподалёку отсюда. Если удастся с ним договориться, то у меня появится повод всерьёз заняться приютом… — А деньги где возьмёшь? — нахмурилась Гермиона. — Продам свой дом, — незамедлительно отозвалась Чарити. — Я уже давно там не живу, и он, по большому счёту, имеет лишь историческую ценность, не более. С ним связаны слишком уж тяжёлые воспоминания. Правда, не знаю, может, стоит подождать с продажей — из него выйдет отличное убежище, в случае чего. — В случае чего? — настороженно повторила девушка. — Ты это о чём? Что-то случилось? — Нет, — помедлив, ответила профессор Бэрбидж. — Просто знаешь… Время сейчас всё-таки неспокойное, и иметь тайное местечко вроде старой лачуги лишним не будет… Тон Чарити не оставлял сомнений: ей что-то известно, но она ни за что не станет тревожить Гермиону правдой, и мисс Грейнджер это разозлило и расстроило одновременно. — Чарити, пожалуйста, расскажи мне! — тихо попросила девушка, умоляюще глядя на приятельницу. Сердце у неё встало тяжким комком под горлом, как бывало всегда, когда она волновалась или предчувствовала что-то плохое. Вот и сейчас дурное предчувствие завладело ею и никак не желало исчезать. — Нечего рассказывать, — решительно произнесла Чарити, отогнав сомнения, тень которых всё же скользнула в её голосе. — Всё в полном порядке. Как всегда. Не о чем волноваться, — с улыбкой прибавила она, но обмануть Гермиону ей не удалось. Один из вечеров дней через пять после этого разговора был нарушен появлением Гарри. Тот, взволнованный сверх меры, пронёсся мимо сидевших в Общей гостиной Рона и Гермионы наверх, в спальню, откуда вернулся с мантией-невидимкой и флакончиком Зелья удачи. — Нет времени объяснять, — бросил он на ходу, тяжело дыша. — Мы с Дамблдором сегодня покидаем школу, он нашёл крестраж. — Но, Гарри… — начал было Рон, однако приятель его перебил: — Директора сегодня не будет в школе, и Малфой обязательно попытается осуществить свою миссию, какой бы она ни была. Да, Гермиона, не смотри на меня так! Я знаю, что говорю. Вот, — он всучил друзьям Карту Мародёров, — следите и за ним, и за Снейпом, а ещё привлеките для помощи всех, кого можно, из ОД. Лишняя защита нам не помешает. Некогда вдаваться в подробности, просто сделайте то, о чём я вас прошу, ладно? — А «Феликс»-то нам зачем? — удивился Рон, вертя в руках флакончик с золотистой жидкостью, оставшейся буквально на несколько маленьких глотков. — Тебе нужнее. — Со мной будет Дамблдор, это надёжнее любого «Феликса», — невольно ухмыльнулся Гарри, не в силах при этом скрыть дрожь. — Надеюсь, с вами всё будет в порядке. И, да… — Он обернулся уже на пороге пустой гостиной. — Попрощайтесь за меня с Джинни, ладно? — Во дела, — пробормотал Рон, когда Полная Дама закрылась, выпустив Гарри в коридор. — Что он там придумал насчёт Малфоя и Снейпа? — Судя по виду Гарри, он уверен в своих словах, сколь абсурдны они бы ни были, — произнесла Гермиона, разглядывая Карту Мародёров. — Вот что: предупредить ребят из ОД лишним действительно не будет, а там… посмотрим. — И она бросила взгляд на ближайшее окно, за которым стремительно сгущались тучи, предвещая нечто… ужасное. Дальше всё было как во сне: с помощью фальшивых галеонов удалось оповестить всех членов Отряда Дамблдора и расставить их на «ключевых позициях» — в коридорах, близ Выручай-комнаты — там вызвались дежурить Джинни, необычно бледная, Рон и Невилл, — и кабинета Снейпа, где остались Гермиона и Полумна. Поначалу обстановка казалась спокойной, пока школу не сотрясли вопли и дикий хохот, что заставило дежуривших встревожиться. Но Снейп своих покоев не покидал, более того, мимо девочек туда проскочил взволнованный профессор Флитвик, посланный профессором МакГонагалл. Спустя несколько минут в коридоре появился Снейп и попросил девушек позаботиться о преподавателе, с которым «случился обморок». — Грейнджер, Лавгуд, окажите профессору Флитвику первую помощь, — отрывисто бросил он, удаляясь прочь по коридору. — Нужно проследить за ним, — вполголоса прошептала Полумна. — Иди, я побуду с профессором. Пожалуй, декану Когтеврана ничего не грозило в обществе его студентки, и Гермиона поспешила следом за профессором Снейпом. В подземельях, где располагался его кабинет, была не так слышна та вакханалия, что творилась наверху. Девушка едва выбралась в холл, когда мимо неё пронёсся Пивз, что-то вопивший на непонятном наречии. Из Большого зала слышался грохот, и под прикрытием шума Гермиона рванула по лестнице наверх. Тут же несколько ступенек, которые она миновала буквально пару секунд назад, рассыпались от метко брошенного заклинания, и девушка, оступившись, едва не растянулась на лестнице. Запрокинув голову вверх, она обнаружила Пожирателя смерти, уже собиравшегося прикончить её новым заклятьем. Собрав все силы, Гермиона откатилась в сторону, вскочила на ноги и опрометью бросилась прочь, наверх, к ближайшей колонне, за которой спряталась, переводя дух. Сердце отчаянно колотилось, виски сдавливала самая настоящая паника, и она прикусила костяшки пальцев, сжимавших волшебную палочку. «Меня только что чуть не убили. Пожиратели смерти в Хогвартсе. Но как? Как?! — лихорадочно билось в голове. — Меня. Только что. Чуть. Не. Убили. Пожиратели. Смерти. В. Хогвартсе». «Что же делать?» Сообразив, что для начала нужно найти кого-нибудь из оставшихся членов ОД, Гермиона поспешила нырнуть в ближний коридор. Заклинаний в спину не последовало, что могло означать только одно: Пожиратель нашёл себе новую цель. И это вовсе не радовало. Сразу вспомнилась битва в Отделе тайн, в результате которой мисс Грейнджер загремела на больничную койку, поймав страшное Тёмное заклинание. Те же паника и страх сейчас владели девушкой, мешая связно мыслить и гоня вперёд, не указывая чёткого направления. Бежать, бежать — а куда? Где искать остальных? Где гарантия, что они вообще живы? — Гермиона! Оглянувшись, она увидела Римуса Люпина вместе с кучкой волшебников. Панику тут же смыло облегчением при виде взрослого волшебника, члена Ордена Феникса. Всё будет в порядке, — мелькнуло у Гермионы, а в следующий момент она уже торопливо рассказывала Люпину о том, что ей было известно: Дамблдор и Гарри покинули школу, Снейп отправился на помощь, Флитвик без сознания в подземелье, а Рон, Невилл и Джинни где-то близ Выручай-комнаты. — Так, вы оба — со мной, остальные — на восьмой этаж, — торопливо приказал Люпин. — А ты, Гермиона, немедленно вниз, там сейчас Тонкс, вместе доставьте Филиуса в больничное крыло. Быстро! Без малейших возражений девушка поспешила вниз, где в самом деле столкнулась с Тонкс, и обе они ворвались в подземелье. К тому моменту профессор Флитвик уже пришёл в себя, и три волшебницы сопроводили его к мадам Помфри. — Нам поступило сообщение от профессора МакГонагалл о нападении, — пояснила Тонкс по дороге. — Мы собрали всех, кого нашли, из Ордена, и сразу рванули сюда. Судя по всему, в школу каким-то образом проникли Пожиратели, но как? Кто мог это устроить? Ты не знаешь случайно, куда отправился Римус? — Вроде бы к Астрономической башне, — сипло отозвалась Гермиона, после чего Тонкс ринулась в гущу событий. Сидеть вдалеке от битвы, вслушиваться в то, что творилось наверху, было невыносимо, но Гермиона понимала, что не посмеет высунуться из больничного крыла. Её глоток «Феликс Фелицис» уже подходил к концу, и оставаться на месте было самым разумным вариантом. Только бы остальным так же повезло… Пострадавший в пылу битвы Невилл, Рон и Джинни, отделавшиеся ссадинами и ушибами — ничто по сравнению с тем, каким вышел настоящий итог произошедшего: погрызенный оборотнем Билл с навек изуродованным лицом, погибшие члены Ордена, а Дамблдор… Дамблдор убит— и никем иным, как Снейпом. Снейпом, которого Гермиона и Полумна упустили, позволив ему покинуть подземелье. Гермиона не могла перестать корить себя за глупость. Как, ну как они с Полумной не догадались, что тот сам оглушил Флитвика и сбежал, чтобы осуществить свои тёмные планы? Если бы они проявили чуточку благоразумия, если бы хоть попытались задержать его… — То вас бы убили, — безжалостно констатировал Гарри. К счастью, он не пострадал, но стал свидетелем подлого, предательского убийства директора, в котором косвенное участие принял и Драко Малфой. Опустошённый взгляд Гарри обвинял Гермиону, словно бросая ей упрёком: «Ну, что я говорил? А вы с Роном мне не верили! Никто не верил!» От его правоты становилось только хуже. Удели они с Роном побольше внимания теории Гарри, а не поставь её сразу же под сомнение, далее отрицая всё из простого упрямства, и — кто знает? — возможно, удалось бы избежать всего этого… А отливавшая изумрудным свечением Чёрная метка угрожающе скалилась в окна палаты, словно вынося приговор всем находившимся в замке. Похороны профессора Дамблдора прошли как в тумане. Было множество приглашённых, и ученики отдавали последнюю дань уважения директору, больше других сделавшему для школы, отдавшему ей практически все свои силы, всю жизнь. День выдался мрачным и холодным, под стать церемонии прощания. Всё это время Гермиону поддерживала лишь находившаяся рядом Чарити. На момент нападения её не было в замке — по старому порядку она досрочно покинула пределы школы, как только закончились часы, выделенные на её предмет. Наверное, это даже к лучшему — произошедшее могло напомнить ей ту ужасную бойню в детском приюте… — Дальше будет только хуже, — констатировала Чарити, сжимая холодные ладони Гермионы в своих руках. Та с большим трудом сдерживала слёзы, хотя прежде не замечала за собой такой чувствительности. — Нам нужно держаться вместе и быть сильными, Гермиона. Понимаешь? Это только начало. — И слова её, сказанные поблизости от беломраморной гробницы покойного ныне директора, прозвучали как зловещее пророчество. *психиатрическая больница в Лондоне (с 1547). Название Бедлам стало именем нарицательным, вначале — синонимом сумасшедшего дома, а позже — словом для обозначения крайней неразберихи и беспорядка.