Тайные стороны Деймона Сальваторе

Елене потребовалось всего десять минут после их приезда, чтобы понять, что она снова была хранительницей секрета, которым ни с кем не могла поделиться. Они с Деймоном согласились, что будут притворяться, будто ничего и не было, пока не вернут Стефана в нормальное состояние. Так что, когда она вышла из машины и была встречена объятиями и поцелуями Бонни и Кэролайн, Елена чувствовала, что отвечала что-то похожее на ложь, когда подруги спрашивали девушку о её состоянии. «Устала», - говорила она, но рада, что Стефан с ними и надеется, что потребуется не очень много времени, чтобы вылечить его. Затем последовала пауза, после которой Елена добавила, что произошло много всего, как она изменилась. Кэролайн и Бонни лишь улыбались и кивали, поглаживая Елену по плечу, а затем обнимали её, не понимая, что перед ними уже не та Елена, к которой они привыкли и которую знали. В горле встал комок, когда Гилберт поняла, что отдалилась от этих двух девушек, от их странной любви друг к другу и понимания. Слава Богу, Деймон выбрал именно этот момент, чтобы вмешаться. - Эй, Барби, - его раздражительный голос послышался со стороны багажника, в то время как оттуда все ещё раздавались стоны и возмущения Стефана, который был в сознании и не в очень хорошем настроении. – Не против протянуть руку помощи? Кэролайн закатила глаза и нетерпеливо вздохнула, но всё равно пошла в его сторону. Деймон и Елена встретились глазами на долю секунды, прежде чем Сальваторе снова посмотрел куда-то в сторону. Девушка поняла, что на этот раз всё обстоит гораздо хуже чем тогда, когда она держала в тайне тайную сторону Стефана. После того, как Дженна была в курсе всех сверхъестественных подробностей, Елена чувствовала невероятное облегчение от того, что ей не нужно было больше врать тем, кто ей дорог. А теперь она даже не могла поговорить с Деймоном – тем единственным, кто знал о её преступлении. Успешно и безопасно закрыв Стефана в подвале, который снова потерял сознание из-за очередной порции вербены, все, включая Джереми и Аларика, собрались в гостиной, чтобы обсудить ситуацию. Было очень непривычно принимать решения без Стефана. Елена не была уверена, заметил ли кто-нибудь, что они с Деймоном заняли стулья как можно дальше друг от друга. Как только Сальваторе закончил немного интерпретированный рассказ о том, как они нашли Стефана, Джереми раздражённо спросил, нужно ли им отомстить Клаусу, убив его раз и навсегда, пока он не придумал очередной план против них и не начал создавать армию гибридов или что-то вроде этого. - Ни за что, Джереми! – воскликнула Елена, не дав ему закончить. – Я не позволю ни одному из вас рисковать жизнями снова! К тому же, мы понятия не имеем, как убить его, когда он гибрид, и Стефан ещё не восстановился, и не… просто нет! Я не позволю! Джереми, казалось, проглотил ответ, который скорее всего означал, что она больше не в том положении, чтобы запрещать ему что-либо, но что-то в её голосе заставило его замолчать. Ещё он увидел глаза Деймона, которые внимательно смотрели на него с явной угрозой во взгляде. Он уже убил его однажды, в конце концов. Они согласились пока сосредоточиться на восстановлении Стефана, решив не давать ему никакой крови, даже животной, пока ему не станет лучше, и ни один человек, что, в принципе означало Елену, не должен спускаться вниз без сопровождения другого вампира. - Как плох он сейчас? – голос Аларика звучал приглушённо, а взволнованный взгляд блуждал по лицу Елены, которая чувствовала себя неловко, когда говорила с ним после смерти Дженны. - Скажем так, - Деймон очень постарался вернуть себе ехидный тон, – он, похоже, перепутал нас с чем-то съедобным и решил, что единственно возможный способ общения с нами – рычание, - его взгляд встретился с взглядом Елены, и он продолжил уже проще. – Ему лучше, это просто вопрос времени. Они попытались поговорить с ним, все вместе; Деймон стоял рядом с Еленой, пока она нервно тёрла замок на двери, объясняя Стефану ситуацию. Им удалось обойти рассказом всё, что касалось прощальной речи Клауса. Елена видела в глазах Стефана замешательство, когда он пытался связать их слова с тем, что помнил сам. В какой-то момент он не выдержал и стал похож на зверя. Внезапно он подался вперёд, оскалившись и пытаясь схватить девушку через маленькое окно. Но Деймон оказался перед ней, отталкивая Елену назад и пытаясь успокоить своего брата, зовя его спокойным голосом, словно не слыша рычания, которое издавал Стефан. Тем временем Гилберт уже опиралась о холодную каменную стену, всё ещё пытаясь справиться со страхом, и Кэролайн, мягко уговаривая, брала Елену за руку, пока та гадала, сколько ещё раз Стефану стоило напугать её перед тем, как она не сможет посмотреть ему в глаза и почувствовать себя в безопасности. Сальваторе больше не сопровождал Елену, когда она ходила в подвал, обычно Кэролайн следила, чтобы она была в безопасности. Девушка стояла там часами, молча наблюдая, как он слабеет с каждым днём от отсутствия крови, иногда пытаясь заговорить с ним, чтобы почувствовать хоть немного от того Стефана, которого она знала. Просто увидеть какой-то проблеск, чтобы верить, что Стефан там, он ждёт её помощи. Но он отказывался даже посмотреть на неё, не то что говорить. И Елена чувствовала себя идиоткой. Очень грустной, наивной, жалкой идиоткой. Иногда она задумывалась, стало бы ей легче, если бы можно было просто поговорить с Деймоном, выслушать несколько его прагматичных но, в то же время, беспечных и оптимистичных комментариев, чтобы поверить, что всё возможно? Но за всё это время они с ним ни разу не говорили, потому что боялись показаться слишком близкими друг к другу, словно боялись случайно друг к другу прикоснуться, сказать лишнее, будто этого будет достаточно, чтобы об их тайне узнали все. Словно инстинктивно, они больше никогда не сидели на одном диване, когда собирались все вместе, а когда Елена хотела рассказать Деймону что-то, она просто оставляла записки, предпочитая их звонкам. Часто ей казалось, что Сальваторе смотрит на неё слишком долго, стоит слишком близко или говорит ей что-то своим добрым, нежным голосом, совсем не подходящим для брата любимого человека, вызывая воспоминания о той ночи, о которой она очень старалась не думать. Она стала отводить глаза, отходить или грубо отвечать, пытаясь сохранять дистанцию. Однако не раз Елена обнаруживала, что долго смотрит на него, когда её никто не видит, наблюдая за выражением его лица или просто за движениями рук. Её саму удивляло, как сильно она скучала по Деймону. После того, как несколько недель они проводили всё время вместе, девушка привыкла к их шуткам, глупым играм, просто к тому, что он рядом. И Гилберт поняла, как мало знает о нём, и сколько всего ей ещё нужно спросить. Где он был, когда закончилась Вторая мировая война? Что из еды он просто ненавидит? Он больше любит кошек или собак? Внезапно все эти вещи стали очень важными, но, как и со Стефаном, между ними с Деймоном была только тишина, и девушка даже забыла, что это, по большей части, был её же собственный выбор. Елена подумала, что они притворялись хорошо, потому что, кроме Бонни, никто ничего не говорил. - Что с ним в последнее время? – спросила она, когда они прошли мимо Деймона, кивнувшего им в знак приветствия. – Вы поссорились? – её глаза любопытно всматривались в лицо Елены, и Гилберт впервые в своей жизни соврала лучшей подруге. - Ты знаешь, Деймон просто… Деймон. Наверное, всё ещё злится, что я не разрешила ему поехать и искать Стефана самому. Слава Богу, мне больше не нужно слушать его пошлые шуточки сутки напролёт! Бонни просто театрально закатила глаза, вздохнув и согласившись: «Деймон!», словно от этого всё становится понятно, пока Елена мысленно кричала, прижимая ногти к ладоням так сильно, что на коже оставались следы. Она не хотела врать Бонни, правда не хотела, но она знала подругу, знала её враждебность по отношению к старшему Сальваторе и ее привычку судить категорично. К сожалению, жизнь Елены сейчас была в полном беспорядке, и она бы не вынесла, если Бонни смотрела на неё с презрением, если бы узнала правду. Она не хотела больше никого терять, поэтому решила врать. Тот факт, что Беннет была занята проблемой с Джереми и его бывшей девушкой-призраком, приносил облегчение. Почти естественным образом вышло так, что Гилберт начала проводить больше и больше времени с Кэролайн, которая не могла перестать думать, что вампиризм, возможно, - лучшее, что случалось с ней. Это немного пугало Елену, потому что это всё ещё было последним, чего бы она хотела для себя; её желание остаться человеком было невероятным, особенно когда она смотрела на Стефана. Но, всё же, если бы кто-то хотел разрекламировать вампиров, Елена не смогла бы представить лучшей кандидатуры, чем её блондинистая одноклассница и вторая лучшая подруга. Она всё ещё отчётливо помнила Кэролайн в прошлом году, постоянно болтавшую о мальчиках и социальной жизни, без конца неуверенно поправлявшую волосы и, по совершенно непонятным причинам, завидовавшую Елене. Конечно, Кэролайн всё ещё безупречно выглядела и не позволяла Елене грустить во время просмотра фильма из проката, вместо этого затаскивая её в торговый центр и уплетая с ней мороженое. В принципе, ничего не изменилось, но когда Елена смотрела на теперешнюю Кэролайн , она словно видела более взрослую и изысканную версию той девушки, которую когда-то знала. Вместо того чтобы терять свою человечность, она словно становилась всё добрее и человечнее с каждым днём. Раньше Елена всегда была осторожна с секретами, когда дело доходило до Кэролайн, так как боялась, что пойдут сплетни, но теперь, когда она представляла, что рассказывает кому-то о том, что произошло между ней и Деймоном, этим человеком в её воображении почему-то всегда оказывалась Кэролайн. Тем временем, Елена начала часами бегать по утрам через красивые и тихие леса, которые начинались неподалёку от особняка и тянулись по всей территории старой плантации Сальваторе. Темп её бега была слишком быстрым, неудобным, её ноги молниеносно касались затенённых тропинок, и так продолжалось до тех пор, пока она не обливалась потом и не слышала, как сердце стучит в ушах, и его удары отдаются в кончиках пальцев. Только когда она уже была готова упасть, девушка возвращалась в особняк, стряхивая перед входом землю с кроссовок, и принимала душ в комнате Стефана, где она всё ещё спала каждую ночь. Хотя, Елена никогда не ложилась на его половину кровати, а только пряталась под прохладное покрывало, где лежала всегда. Уже была почти осень, облака проплывали в небе гораздо быстрее, а ночи начинали пахнуть лесными кострами. С тех пор, как неделю назад снова началась школа, Гилберт не обнаруживала у себя внезапного желания поесть мороженого. В воскресенье Аларик косил газон перед их домом и впервые в этом году, собирая пакетики, не говорил ни слова. Через две недели Елене исполнялось восемнадцать. Теперь она была официально взрослой. Девушка встретилась с Кэролайн в гостиной, они выпили по чашке кофе, прежде чем спуститься вниз, когда Елена снова вспоминала о своём провале. Подойдя к двери с решёткой, она, как и всегда, начала рассказывать ему о том, что происходит в мире. - Сегодня уже было холодно, Стефан, мне пришлось закрыть окно, когда я проснулась, потому что было очень холодно. Возможно, я скоро включу отопление… - как всегда, Елена ждала ответа, который никогда не следовал, а потом продолжала, заставляя себя говорить спокойно. – Деймон говорит, что он даст тебе немного животной крови, если ты хочешь. Он ещё сказал, что школьный секретарь прислала ему письмо, спрашивая, где ты, и когда вернёшься. Он говорит, что хочет знать, что ему ответить им, потому что он становился вампиром не для того, чтобы разбираться со школьной ерундой, - ещё одна пауза. – Это странно, ходить в школу без тебя. Я снова начала учиться, когда меня не отвлекает какой-то незнакомый мстительный вампир. Ты знал, что очень часто эмбрион полностью покрыт волосами во время беременности? Иногда, хотя мистер Карлсон и сказал, что редко, ребёнок рождается всё ещё покрытый волосами по всему телу. Ты можешь себе представить? Наверное, это как увидеть какое-то животное, вместо своего ребёнка, - Стефан не отвечал. – В любом случае, я уверена, ты уже знал это… - Елена чувствовала, что уже достигает той критической точки, которой всегда избегает, но у неё никогда не выходит. – Ты знаешь, что через две недели мой День рождения? Кэролайн говорит, что мы должны устроить огромную вечеринку, потому что мне исполняется восемнадцать. Думаю, она имеет в виду что-то вроде костюмированной вечеринки. Хочешь знать, что я собираюсь загадать на День рождения? – но ответом ей всё ещё была тишина, как всегда во время её визитов. Это начинало выводить Елену из себя. – Пожалуйста, Стефан, просто скажи что-нибудь, что угодно! Ты будешь игнорировать меня, пока не превратишься в бесчувственную мумию? Я знаю, что ты чувствуешь себя виноватым, Стефан, но ты должен говорить со мной. Мы скучаем по тебе, все мы! Ты думаешь, мы искали тебя просто так? Стефан, ты должен доверять мне, мы поможем тебе пройти через это! – но ответа снова не последовало, хотя Елена и так прекрасно знала, что ничего не услышит. В раздражении, Гилберт начала бить кулаками в толстую дверь, достаточно громко, чтобы Кэролайн, которая была в коридоре, услышала. Через несколько секунд девушка уже чувствовала руки Кэролайн, который останавливали её. - Тише, Елена, тише, - напористо прошептала она. – Дай мне поговорить с ним секунду, хорошо? Просто подожди наверху, а я попробую. Елена потёрла лицо обеими руками. - Ладно, хорошо, возможно, я не знаю, возможно он заговорит с тобой. Я просто… Я просто подожду, эм, наверху, - она повернулась и ушла прочь, на дрожащих ногах. На ступеньках, который ведут в гостиную, она села, положив подбородок на колени, трогая старых коврик и вслушиваясь, пытаясь услышать каждый звук из подвала. Сначала она ничего не слышала; весь дом был погружён в тишину, не считая внезапных скрипов старых ступенек. Её глаза были красными, и девушка потихоньку начала засыпать. В полусне, Елена увидела себя, как она спускается по этим ступенькам, оступается, падает и сворачивает шею. От внезапного звука она очнулась. Елена слышала повышенный голос Кэролайн. Она не совсем кричала, крика Кэролайн она не слышала с тех пор, как её отец объявил им с мамой, что уходит к мужчине. Но её голос был близок к крику, и Гилберт медленно пошла по ступенькам вниз, надеясь, что подруга будет слишком увлечена ссорой, чтобы заметить её присутствие. - Я понимаю, Стефан, хорошо? Мы все понимаем! Ты чувствуешь себя виноватым, и у тебя есть на это причины. Но не говорить, особенно с Еленой, которая объездила несколько штатов, чтобы найти тебя, - это просто жестоко! - Я знаю это, Кэролайн. Просто дело в том, что я не могу посмотреть ей в глаза, после всего, что я сделал, после всех людей, которых я… - голос Стефана казался чем-то невероятным. Но это был действительно он, голос был таким знакомым, что Елена невольно представила выражение его лица. - Если ты просто продолжишь игнорировать её, у тебя появится ещё одна причина, чтобы чувствовать себя виноватым, это уж точно! Ты думаешь, Елена не знает о тех людях? Они следовали за вами по пятам, ясно? И она ещё здесь, хочет, чтобы ты доверял ей, чтобы мы помогли тебе. И всё, что ты делаешь – притворяешься, что тебя здесь нет, когда должен быть благодарен! Серьёзно, Стефан, если бы ты не был моим другом, я бы, я бы… Господи! – казалось, она не могла подобрать нужных слов, но Елена хорошо знала Кэролайн и знала, что та сейчас активно жестикулировала, пытаясь выпустить пар. - Ты не понимаешь, - настаивал Стефан. – Я видел те фотографии… я не помню точно, но я думаю… я думаю, что убил маленькую девочку, - его голос стал таким тихим, что Елена изо всех сил напрягла слух, чтобы разобрать слова, и Кэролайн пробормотала что-то в ответ, но девушка ничего не смогла услышать. Следующее, что она смогла понять, было вопросом Кэролайн. - Мне позвать её? Чтобы ты мог поговорить. Стефан ответил слабое «да», когда Елена уже летела вниз по лестнице, по направлению к открытой двери подвала. Впервые за несколько недель, он не был отвёрнут спиной, Гилберт могла видеть его серое, бледное лицо, хотя он и не смотрел ей прямо в глаза. - Елена, прости меня, - его голос был искренним, хоть его взгляд и был прикован к каменному полу. – Я не понимаю, как ты всё ещё можешь видеть меня, после всего, что я сделал. Злобный, маленький голос в её голове прокомментировал: «Да я сама не знаю», ещё в голову пришёл ответ вроде тех, что она давала всегда: «Это не ты, Стефан, ты сильнее, чем жажда крови…». Но Елена сказала совсем другое. - Я рада, что ты снова говоришь. И я обещаю, что мы поможем, хорошо? Шаг за шагом, каждый день, - она ещё не была готова обнять его, но улыбнулась одними губами, и Стефан приложил все усилия, чтобы улыбнуться в ответ. Вместе с Кэролайн они поднялись наверх, куда Деймон вернулся из его очередной таинственной поездки, о которой девушка, увы, больше не могла его спрашивать. Елена сказала Кэролайн, чтобы та рассказала Сальваторе, что произошло, пока она забирает свои вещи из комнаты Стефана. Когда же она спустилась вниз, Деймон обнимал Кэролайн, похлопывая её по спине, словно отец, который хвалил дочь за хорошую оценку. - Рад, что наш пациент хочет пройти курс реабилитации. Это должно быть весело! – он наигранно потёр ладони, улыбаясь с энтузиазмом. Две девушки быстро прошли мимо него, спеша в школу, осторожно попрощавшись с вампиром, и Елена всего не секунду почувствовала, словно он прикоснулся к её ладони, пока она проходила мимо. Надежда, которая снова появилась у неё в груди, была такой сильной, что это пугало её. Через полторы недели, во время которых Стефан получал немного крови каждый день, и после долгого разговора Стефана, Кэролайн и Елены, они выпустили его из подвала. Когда он прошёл проверку, придуманную Деймоном, и не притронулся к стакану человеческой крови, который был оставлен перед его кроватью на два дня, Стефану, наконец-то, можно было подняться наверх, где его все встретили, как потерянного брата. Он всё ещё вёл себя осторожно с Еленой, пытаясь не напугать её, но, в тоже время, постоянно искал её общества, словно она была единственным человеком, кто мог удержать его в узде. Гилберт была рада его возвращению, рада, что ощущение нормальности восстановилось, но начинала чувствовать себя обременённой, словно Стефан зависел от неё. Она чувствовала себя намного старше, чем он. Девушка всё ещё бегала, когда у неё было время, делала уроки с таким усердием, которого у неё не было даже до аварии. Ей нравилось быть занятой своими делами, так как когда появлялся очередной проблеск отчаяния из-за ситуации со Стефаном и Деймоном, ей было легче подавить его. Сегодня, как они со Стефаном и договорились, девушка собиралась спать вместе с младшим Сальваторе в его комнате впервые с начала лета. Целый день она немного волновалась из-за этого, совершенно не уверенная в том, чем всё это могло обернуться, учитывая, что они со Стефаном ещё даже ни разу не целовались. Но она должна была попробовать. Прямо сейчас вся эта запутанная ситуация с её чувствами к обоим братьям была похожа на ситуацию, в которой Елена стояла бы на вершине горы и не знала, в какую сторону упадёт. Тёплый неяркий свет встретил её, когда вечером она вошла в комнату Стефана, исходивший от дюжин свечей, расставленных по столу, полу и книжным полкам. На тумбочке у кровати стояли свежие цветы, и Елена была уверена, что это была Нора Джонс, которая говорила ей, что кто-то будет в её мыслях вечно. Это было похоже на романтичную, невинную мечту каждой девочки-подростка, но почему-то Елене было неуютно поворачиваться к Стефану, который, в роли романтического героя, стоял у окна. - Вау, это красиво, Стефан, - начала она, и его глаза загорелись надеждой, а на лице появилась улыбка. – Но, ты знаешь, я не готова к… ты понимаешь, ко всему, - она нервно сжимала пальцы в карманах. - Конечно, Елена, не волнуйся, - понимающая улыбка никогда не покидала его лица. – Я просто подумал, что так будет легче, меньше напряжения и всё такое. Я думал, мы могли бы посмотреть какой-нибудь глупый фильм вместе… - он сделал драматическую паузу. – Я сделал тебе горячий шоколад! Младший Сальваторе смотрел на неё с таким умоляющим выражением лица, что Елена не выдержала и улыбнулась. - Конечно, с удовольствием, - тихо ответила девушка, чувствуя себя так, словно только что сделала важный шаг. Несколько часов спустя, удобно укрывшись тёплым одеялом, Елена смотрела на Стефана в красном свете свечей и думала о том, что ей стоило всего лишь взять его за руку, чтобы преодолеть расстояние между ними. Она уже собиралась сделать это, когда он внезапно открыл рот. - Я давно хотел спросить тебя, - сказал он тихо. – У вас с Деймоном всё в порядке? Вы почти не разговариваете в последнее время… Елена была уверена, что этот вопрос был связан с его воспоминаниями с кладбища Лафайет, но спрашивать его об этом означало бы, что ей есть что скрывать, поэтому она убрала руки и попыталась придумать оправдание. - Нет, просто было немного тяжело проводить с ним всё время, когда мы искали тебя. Ты знаешь, каким он иногда бывает… к тому же, вся эта ерунда с кровью, так что… - она удобнее легла на подушке, расслабляясь. - Конечно, - Стефан ответил немедленно, подчиняясь инстинкту джентльмена. – Прости, что спросил. Тебе, наверное, тяжело об этом говорить. - Нет, всё в порядке, - сказала Елена, уставшая от его «прости» и своего «ничего страшного». – Конечно, тебе было любопытно. Ты не против, если я посплю? Я очень устала. - Конечно, - улыбнулся он, пододвигаясь, чтобы поцеловать её в щёку, прежде чем нежно прошептать «я люблю тебя». Инстинктивно, Елена перевернулась на подушке, делая вид, что не слышала последних слов. Она даже не чувствовала вины. Это было похоже на инстинкт самосохранения. Несколькими часами позже, она проснулась в тёмной комнате и поняла, что свечи перегорели уже давно, так что она не была уверена, что именно разбудило её. Затем она заметила руки Стефана, которыми он обхватил её во сне, его горячее дыхание неприятно щекотало её ухо. Пытаясь контролировать ускоряющееся сердцебиение, она аккуратно толкнула его, пытаясь убрать с себя его руки, но из-за этого Стефан только сильнее прижал её к себе. Теперь Елена была в панике, она дышала очень быстро, так как он просто задавливал её. Сальваторе был слишком горячим, слишком тяжёлым, из-за чего Елену тошнило, а голова давила ей в горло. - Стефан, - слабо заскулила она. – Отпусти меня, Стефан, я не могу дышать! Елена вспотела от испуга и принялась бороться против него, бить его ногами и запутываться руками в его волосах, пытаясь поднять тяжёлую голову. - Стефан! Отпусти меня! Стефан! – кричала она, почти плача от страха, когда он, наконец-то, проснулся и гортанно зевнул, из-за чего Елена ещё больше испугалась. Внезапно картинки заполнили её сознание, напоминая, что тот же самый человек, который разорвал тех людей на части, сейчас был рядом с ней в тёмноте, и она стала отталкивать его, как сумасшедшая, царапая и кусая всё, что попадалось ей на пути. - Нет! Нет! – изо всей силы закричала она. – Помогите! Нет! Он, наконец, полностью проснулся. - Успокойся, Елена, это всего лишь я! Здесь больше никого нет, я клянусь! Пожалуйста, тише! – уговаривал Стефан, пытаясь удержать её вырывающиеся руки. Но Елена не собиралась успокаиваться. Разве он не видит, что это он, именно он, - та самая проблема, которая пугала её в темноте? Её потные волосы прилипли к лицу, пока она пыталась оттолкнуть его, практически рыдая при этом. А затем, в мгновение ока, он пропал, свет ослеплял её, и кто-то поднял её на руки. Елена обняла его и крепко закрыла глаза. Она могла слышать, как Деймон кричал на Стефана с холодной яростью. - Ты действительно так глуп, Стефан? Что ты пытался сделать, задушить её? Напугать до смерти? Ты что, не видишь, что ей нужно больше времени? - Всё было не так, - защищался Стефан. – Я спал и, наверное, лёг на неё, не заметив. - Ясно, - прокомментировал Деймон по пути к двери, когда его брат снова заговорил. - Подожди, куда ты её уносишь? - В мою комнату, конечно, ей нужен душ, - ответил он, прежде чем пробормотать Елене: - Тшш, всё хорошо, ты в безопасности. Всё в порядке, Елена. Они уже почти вышли за дверь, когда Деймон буквально почувствовал на себе злой взгляд брата. - Это странно. Елена сказала… Я не думал, что вы стали так близки… Деймон задумался на секунду, стоило ли ему развеять сомнения Стефана, прежде чем понял, что ему всё равно. Так что он просто взглянул на него поверх плеча. - Значит, ты думал неправильно. Он не позаботился о том, чтобы закрыть за собой дверь. Оказавшись в его комнате, Елена почувствовала, как её опустили на огромную кровать, и секунду спустя девушка услышала звук воды, по которому поняла, что Деймон набирал для неё ванну. Ей действительно нужно было искупаться, судя по прилипшей к ней пижаме и мурашкам, которые бежали по коже. Теперь он нёс её в ванную, но как только Деймон начал стягивать с неё одежду, она остановила его, чувствуя себя неловко из-за неожиданности. - Серьёзно, Елена? Я уже всё видел, ты знаешь… - но она всё ещё крепко держалась за рубашку, поэтому он добавил: - …и Стефан всё ещё в своей комнате, не волнуйся. Она позволила ему снять с себя одежду, прежде чем аккуратно ступила в ванну, чувствуя тёплую воду с пеной на своей коже. Мужчина, должно быть, добавил что-то в воду, так как в воздухе витал невероятно вкусный аромат, и Гилберт знала, что он задержится на её коже надолго, возможно даже на весь день. Пока она вяло двигала конечностями в горячей воде, Деймон уселся на пол и положил голову на белый фарфоровый край ванной. Некоторое время царила тишина, прерываемая лишь лопанием пузырей в воде. Потом он повернулся к ней лицом, и его глаза были необычно тёмными в приглушенном свете. - Тебе скоро нужно будет принять решение, ты же знаешь? Не это она хотела услышать в этот момент. Сказанная фраза разозлила её, и девушка решила защититься. - Ну, ты уже точно принял решение, с тех пор как ты вообще не бываешь дома. Я даже не хочу знать, сколько у тебя было женщин за последних несколько недель, - она хотела, чтобы это прозвучало раздражённо, но получилось грустно и отчаянно. Господи, у неё не получалось манипулировать и притворяться, когда дело касалось его. Деймон, казалось, разрывался между злостью и весельем. - Не то чтобы я оправдывался, учитывая, что я только что забрал тебя из постели моего брата, но, если тебе от этого станет легче, у меня не было ни одной женщины с тех пор, как мы были в Новом Орлеане, - своим взглядом он словно пытался загипнотизировать её. – Я просто не мог… Я не хотел… Я столько раз принимал душ с тех пор, Елена, но твой запах всё ещё на мне. Она не знала, куда посмотреть, чтобы избежать его отчаянного голоса, ведь они не были так откровенны друг с другом с тех пор, как вернулись. Ей казалось, что она тоже должна была всё объяснить Сальваторе, чтобы он не мучился. - Мы со Стефаном, всё не так, как ты думаешь, мы не… В смысле, я даже не целовала его, - она покачала головой. – Это просто кажется неправильным, и это сумасшествие, я знаю, потому что он, в конце концов, мой парень… но мне это кажется предательством. - Тебе всё равно придётся принять решение, Елена, - настоял Деймон, и Елена бросила в него пеной. – Ты помнишь, о чём мы договорились? Стефан уже восстановился. - Нет, ещё нет… - в её голосе снова послышалась паника. – Он ещё сам не свой… - Он будет таким всегда! – жёстко перебил её Деймон. – Признайся, Елена, ты всегда будешь нужна ему в разных смыслах, и это просто гре**нное чувство долга или чёрт знает, что не даёт тебе попрощаться с ним! Тяжёлая тишина повисла между ними, когда Елена скромно посмотрела ему в глаза. - Жди сколько хочешь, Елена, но я не скажу, что я тоже в тебе нуждаюсь. Не скажу, даже если это правда, - его голос был низким и тихим. – Ты придёшь ко мне потому, что ты хочешь этого, а не из-за какого-то идиотского чувства ответственности. Она ненавидела, когда он делал это - видел её насквозь. - Как ты смеешь, Деймон, я со Стефаном вовсе не поэтому! Ты не знаешь меня, я… Он посмотрел на неё с искренним удивлением. - Оу, но я знаю тебя. Я знаю больше секретов о тебе, чем кто-либо. Я видел тебя пьяной, счастливой, смелой, в истерике, больной, раздражённой, в ревности, в слезах, при смерти и во время воскрешения. Я провёл целую ночь, занимаясь с тобой любовью. Что мне нужно, чтобы узнать что-то новое о тебе? Это было правдой, и Елена знала это. Между ними в последнее время было столько правды, что она чувствовала себя неловко. - Хорошо, - прошептала она. – Я знаю, я скоро приму решение, обещаю.