* * *
— Почему мы в психиатрическом отделении? — Потому что лечить Трегера и допросить незамедлительно необходимо в кратчайшие сроки. И только здесь есть палаты для «особых» пациентов. — Воспользоваться Легилименцией не захотели? — спросил Драко. — Специалистов, способных на должном уровне использовать Легилименцию, не повредив подсознания испытуемого, крайне мало. А за последние два года признанные мастера в Европе — Снейп и Дамблдор — несвоевременно скончались. А другие специалисты столь далеки или наоборот приближены к верхам политической жизни, что доверять им данное знание опасно. — Мистер Бенедикт, — за спиной раздался уставший голос. Немолодой целитель в лимонной мантии опасливо глянул на Драко, закутанного в мантию, и обратился к мракоборцу. — Вы можете поговорить с пациентом, но я настоятельно прошу вас не затягивать разговор более, чем на тридцать минут, и не увеличивать дозу зелья правды. Иначе сердце может не выдержать. — Я постараюсь уложиться в данный срок, мистер Уотсон. Дождавшись, пока целитель скроется, Бенедикт жестом пригласил Драко пройти за ним в палату, предварительно попросив его снять мантию Грима. — Что ж, мистер Трегер, — заглядывая в тонкую папку с досье, протянул Бенедикт, — Расскажите нам, в чем заключалась ваша задача пребывания в Хогвартсе. — Я должен был преподавать Защиту от Темных Искусств, — разбитые губы Трегера сложились в подобие улыбки. — А кроме этого? — с не менее «красивой» улыбкой спросил мракоборец и жестко добавил: — Поведайте нам все. Черты лица профессора Трегера на мгновения превратились в мучительную маску, словно человек пытался бороться сам с собой. Глаза выпучились, а белки покрылись тонкой сетью кровеносных сосудов. — Я должен был найти Воскрешающий камень. Мастер сказал мне, что последним его владельцем был Гарри Поттер, и отправил меня в школу. Но у парня был высокий уровень защиты, подобраться напрямую невозможно. Постоянно в окружении друзей и поклонников, преподавателей и обслуживающего персонала, среди которых несколько тайных охранников. Кингсли Бруствер постарался на славу, выделил специальных людей, минуя Отдел мракоборцев, так что власть Гавейна Робардса была бесполезна. Поэтому я решил действовать окольными путями: через лучших друзей Поттера. Он безгранично доверял им, а их охрана была минимальна. На вступительном занятии я провел тест на заклинание Империус. Девчонка Грейнджер не подходила — слишком сильна была ментальная защита. А Рон Уизли оказался более слабым магом. Вызвав мальчишку под предлогом разговора о драке третьекурсников, я подчинил его разум себе и сделал своей марионеткой. Я заставил его узнать у Поттера, где он держит Воскресающий камень, но возникла неожиданная проблема в лице этой пигалицы Грейнджер. Она постоянно была с ними, и стоило Рону завести разговор о Дарах Смерти, проклятая Грейнджер твердила, что не стоит им об этом знать и вообще следует забыть о них, как о страшном сне. Гарри Поттер всецело поддерживал ее точку зрения. Даже в спальне мальчиков, без присутствия девчонки, он твердил, что Гермиона права и не следует ворошить прошлое. Я тогда вспылил, и Морисон предложил мне устранить девку… — Морисон? Профессор Морисон был с вами заодно? — не выдержал Драко. Бенедикт выругался и уронил на пол недокуренную сигарету. — Шварц! — громко выкрикнул он, и через мгновение в палате появился лысоватый мракоборец лет сорока. — Роберта Морисона арестовать любой ценой! Ордер потом выпишем. — Живого? — деловито уточнил Шварц. — Головой отвечаешь. Мракобрец хмыкнул и растворился в воздухе. — Прошу, профессор, продолжайте исповедоваться, — попросил Бенедикт, закуривая новую сигарету. — Да, устранить ее. К тому же для вызова демона ему была необходима сильная оболочка. Среди жителей Хогсмида одна шваль с едва развитым магическим потенциалом, таких демону не предложишь, иначе он вместо них тебя выпьет. Профессоров Хогвартса трогать было опасно, да и вытащить их в Хогсмид — непростая задача. Оставался кто-то из учеников, и Грейнджер была лучшим вариантом. Сильная, молодая и мешающая мне. — А ее трогать была неопасно? Героиня Войны? — вмешался Драко. — Люди, в основном, знают и будут помнить Мальчика, Который Выжил, а не его кудрявую подружку, с которой он трахался, или Уизли во время их… — Драко, держи себя в руках. Мертвым он не будет разговаривать, — предостерегающе сказал Бенедикт. — Мерзкое отродье, — презрительно произнес Трегер. — Ваше мнение оставьте при себе. Рассказывайте дальше. — Морисон предложил замаскировать убийство под нападение серийного маньяка, тем более, что вскоре предстояло убить гоблина. Смерть Грейнджер должна была сблизить Уизли и Поттера и заставить последнего воспользоваться Воскрешающим камнем, дабы узнать причину смерти подруги. План был не ахти. Но, по словам Януса Маккинси, сильные эмоциональные переживания, особенно подавляемые в себе, существенно ослабевают ментальную защиту, что и было моей конечной целью. Я заставил Уизли прилюдно устроить ссору с Гермионой. Наблюдая за ними, я скажу вам, что тот австралийский фотограф вовремя подвернулся, иначе внезапная смена настроений Рона выглядела бы совершенно ненатуральной. Да и потом, Поттер и остальные гриффиндорцы не могли понять внезапной вспышки Рона. Я остался следить за Уизли, а Морисон взял на себя Грейнджер. По его словам, с помощью небольших ухищрений в виде магического тумана он заставил Грейнджер оказаться в подворотне на окраине Хогсмида, где были спрятаны цветы увядшеницы. — Увядшеница? Она используется для изготовления снотворного, — пробормотал Драко. — Пять баллов Слизерину, — ухмыльнулся Трегер. — Вдыхая аромат травы, можно потерять счет времени и погрузиться в некий стазис. Осознаешь действительность, но параллельно находишься в вязком киселе собственных мыслей. Одного расцветшего куста увядшеницы хватило на то, чтобы девчонка пряталась в подворотне до позднего вечера. Но потом девчонке захотелось пойти в «Кабанью голову», и Морисону пришлось долго ждать, пока она соизволит вспомнить о возвращении в школу. Затем с помощью тумана он заставил ее свернуть на иную дорогу и выйти к Визжащей хижине, где ожидал демон. Но все испортил маг в мантии и цыганка с гоблином, что оказались в «самое нужное» время рядом. Они вычислили место проведения обряда, Морисон, этот самоуверенный придурок, вечно оставляет следы. Понятно, что куча малолетних волшебников с их плохо контролируемой искрящейся магией — лучшая среда для обряда вызова, но так подставиться! Идиот, из-за его ошибки все пошло наперекосяк. Гоблин обнаружил вызывателя. Морисон едва одолел его, но не успел избавиться от тела. Сердце пришлось добывать с помощью Робардса и Стампа. Успели в последний момент перед тем, как тело гоблина кремировали по их обычаю. Мастер был в бешенстве. А нам пришлось залечь на дно и продолжать играть роль преподавателей. После того случая Рон начал активно сопротивляться. То ли спектакль с Гермионой сильно на него подействовал, но удерживать его стало сложнее. Пришлось использовать вампирский зов. Вампирский зов и Империус — мощная штука, повредившая сознание Уизли. Хотя я оттягивал эффект как мог. За неделю до Хэллоуина пришел приказ от Мастера выяснить у Грейнджер о трубке цыганки. Приказа залезть в память Поттера также никто не отменял. Вместе с Морисоном мы решили использовать «направленный сон», стоило подстегнуть сознание Поттера. Тематика Хэллоуина с его страхами задала нужное направление. Страх заставляет сознание искать ответы и ослабляет защиту от нежелательных воспоминаний. У направленного сна есть побочный эффект. Тот, кто его насылает — испытывает то же. И этот человек должен находиться рядом. Поэтому пришлось вкладывать знание прямо в сознание Уизли. Он его и применил, и одновременно с Гарри Поттером испытывал свои наихудшие кошмары, требующие от него неизвестный «камень». С Поттером мы добились определенного успеха — ослабили защитные барьеры. А с Грейнджер снова неудача. Хотя она и повелась на историю первокурсника (хоть на него Империус действовал без проблем), раненая смогла вызвать Адское пламя! Я, признаться, даже зауважал ее, хотя она еще та заноза в заднице. Мастер тоже был в восхищении. Он приказал пока не трогать ее и продолжать насылать сны на Поттера. Иногда у Рона получалось, иногда нет. Он средненький маг, да и Поттер поддавался чарам лишь в минуты крайней истощенности: после тренировок или ссор со своей девушкой. Но Мастер не торопил, поэтому Джинни Уизли мы не трогали. А потом вы с Уизли устроили дуэль, где ты его чуть не прикончил! — направив указательный палец на лицо Малфоя, раздраженно произнес Трегер. — Хорошо, Грейнджер догадалась меня позвать, иначе загубил бы мне месяцы упорного труда по дрессировке Уизли. Я до сих пор не понимаю, как ты выжил. После дуэли появилась возможность помирить Грейнджер и Уизли, что позволяло более тщательно следить за девчонкой. Она узнала слишком много. Даже в бордель заявилась и опять пострадала. Записывающие кристаллы в таких заведениях позволили узнать, что в гибели одного из наших братьев виновата Грейнджер. Подробностей я не знаю, не мой уровень доступа. Я доложил, что Гермиона временно покинула Хогвартс в связи с болезнью одного из родителей, и продолжил следить за ней после возвращения. Но кроме нее возникла и иная проблема — Сивилла Трелони. Старая летучая мышь начала не к месту пророчествовать. На одном из заседаний преподавателей она заявила о прорыве демонов с той стороны и приближающемся конце света. В другой раз она бормотала что-то о гриме и его кровавой расправе над отступниками; совала нам записывающий кристалл, якобы доказывающий произнесенное ею пророчество. Ей не верили. Макгонагалл всерьез обсуждала с Помфри обращение в психиатрическое отделение Мунго. Но Трелони вовремя заткнулась перед директором. Идиотка начала собственное расследование! На старости лет ей не сиделось в своей башне. Моя ошибка, но я не ожидал, что старуха проследит за мной до Запретного леса, где состоялась встреча с моим собратом. Она услышала достаточно, чтобы заподозрить меня. В ночь перед Рождеством пробралась в мои апартаменты, чтобы найти доказательства общественно опасной деятельности. Она нашла Ящик Пандоры, который я выменял… — О том, где вы раздобыли артефакт, поведаете позже. Продолжайте рассказ об убийстве профессора Трелони. — Мне интересно, что постановили при расследовании ваши эксперты? — Вопросы здесь задаю я, — жестко ответил Бенедикт. — Что случилось, когда профессор нашла артефакт? — Я застал ее в этот самый момент, вернувшись за забытой коробкой мармелада для Слизнорта. Надо было подлизаться к нему, чтобы он предоставил образец зелья, нейтрализующего эффект магии Ящика Пандоры. Но вскоре образцов у меня было предостаточно. Увидев меня, Трелони попыталась вступить в схватку. Но скромных сил профессора Прорицания хватило на элементарный Остолбеней. Я не хотел ее убивать и воспользовался Экспеллиармусом, а эта дура вместо того, чтобы парировать заклинание, поставить щит или уклониться, закрылась Ящиком Пандоры. В результате шкатулка была открыта, и «грехи» вырвались, предварительно пройдя сквозь волшебницу, высвободившую их, и убили ее. Мне повезло, что в моих жилах течет гоблинская кровь, вот уж не думал, что семейный позор однажды поможет мне. Артефакт не срабатывает, если в маге есть хоть капля иной крови. Поэтому Флитвика и Хагрида оно не коснулось. Но другим не повезло, что дало мне время обставить убийство. Мне рассказывать, как я прятал труп и обставлял убийство Трелони? — подобострастно спросил Трегер. — Позже. Расскажи о нападении на Поттера, произошедшем в марте. — Наведенные сны. Пробиться в его сознание было нелегко, но, начиная с Хэллоуина, мы нашли в его защите брешь и медленно растворяли её. Перед самым Новым годом он понял, что в своих снах ищет Воскрешающий камень, о чем нам сразу же доложил Уизли. С позволения Мастера была предпринята попытка похитить на министерской вечеринке, помимо прочих жертв, Гарри Поттера. А для Грейнджер, по моей инициативе, был предложен взрыв в доме ее родителей. Но моей вины в провале операции не было, ее готовил не я и подробностей не знаю. Поэтому пришлось продолжить линию с наведенными снами. И только к началу весны Поттер начал сдавать. Уизли оставалось следить за ним и не попустить момент, когда Поттер решит забрать артефакт. Рон опоздал на доли секунды: Поттер отдал камень своему эльфу-домовику. Тогда в порыве злости Морисон отдал слишком жесткий приказ: убить Поттера. Он долгое время провел в попытках прорвать защиту мальчишки, и такой провал. Мастер дал ему последний шанс — и снова провал. Его приказ повредил сознание Рона Уизли. Он, настоящий, не выдержал убийства лучшего друга собственными руками и попытался совершить самоубийство. К сожалению, прежде его заметила парочка влюбленных на Астрономической башне, и завертелось. А потом еще этот выродок его спас. — Что Мастер предложил тебе, что вы ему так безоговорочно служите? — спросил Бенедикт. — Он обещал вернуть наших любимых. Пожиратели смерти убили мою восьмилетнюю дочь. Все, что я совершил — для нее. Для того, чтобы вернуть жизнь девочке, не виноватой в безумии волшебника и бессилии и тупости властей, не сумевших его остановить. — Ты знаешь, как связаться с Мастером? — Напрямую нет. Моим связным был Морисон. У него более высокий ранг. — Адрес Морисона? — Годрикова впадина, Лейтон-стрит, дом 14. Бенедикт кивнул одному из мракоборцев. — Карл, скажи ребятам, чтобы проверили адрес. Мракоборец кивнул и вышел из палаты. — Вы знаете, где Гермиона? Что с ней сделали? — Изменили, усовершенствовали. Она нужна для выполнения важного задания. Я учил ее темной магии, брал охотиться на оборотня. В этот самый момент она проходит последний тест на лояльность. Гермиона должна использовать мальчишку. Того полуоборотня, твоего родственничка, Малфой. — Тедди? — Не помню его имени. Бенедикт витиевато выругался и принялся звать Карла. Мракоборец появился в считанные секунды. — Возможно нападение на Андромеду Тонкс и ее внука, возьми с собой Драко и скажи Андерсону, проверьте обстановку. — Идемте, Драко, — невозмутимо произнес мракоборец и протянул Малфою ладонь. Очертания больничной палаты поплыли, и спустя пару мгновений Драко очутился в переулке возле мусорных баков. В нос ударила удушающая вонь пищевых отходов. Мимо ног шмыгнула толстенная крыса. — Как вы могли поселить их в подобном месте? — Мы предоставили им комфортабельный дом и поставили антитрансгресионый щит. Здесь проходит его граница. Мы же спешим, не так ли? — Где чертов дом? Я трансгрессирую туда. — И возьмете меня с собой. Не геройствуйте в одиночку, мы не знаем, сколько их, — спокойно ответил мракоборец, лавируя в запутанных переходах переулка. Через метров тридцать они оказались возле проезжей части. — Двухэтажный дом с красной черепицей. Не мешкая, Малфой вместе с мракоборцами перенесся. И вздрогнул от эмоций, царящих в доме: боль, ужас, страх, паника. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и понять жесты Карла, указывающему ему на цепочку кровавых пятен на полу. «А ты?» — жестами показал Малфой. Карл указал на верхний этаж и хищно улыбнулся, обнажив удлинившиеся вампирские клыки. Малфой понимающе кивнул. Они разделились. С каждым шагом запах крови становился сильнее. Кровавый след вел к широко распахнутой двери, за которой оказалась милая кухня в бежево-розовых оттенках с вязаными абажурами на светильниках, скатертью с героями детских сказок и телом Андромеды Тонкс в луже крови на полу. Рана на животе выглядела ужасно. Бросившись к женщине, Драко попытался нащупать пульс на ее шее. — Отойди, я попытаюсь ей помочь, — произнес штатный целитель Андерсон, прибывший самостоятельно. — Не дай ей умереть, слышишь. — Лучше помоги Карлу и не мешайся под ногами, — грубовато ответил Андерсон и начал шептать заклинания. Со второго этажа донеслись чьи-то крики, а затем звон разбитого стекла. Не мешкая, Драко трансгрессировал. Он не видел Гермиону полтора месяца. Был мысленно готов увидеть ее окровавленной, в ссадинах и ушибах, измученной сломленной куклой, не желающей жить. Но не такой. Гермиона, стоявшая перед ним, не казалась измученной. Он бы охарактеризовал ее иначе: довольная, игривая, возбужденная. Было дело в короткой стрижке, ярко накрашенных губах или наряде, состоявшем из черных кожаных брюк, свободной блузы и длинных сапог без каблуков. Или в том, что она прижимала кончик волшебной палочки к шее Тедди, сидящего на ее руках и беззвучного плачущего. Он был обездвижен, и по детскому личику катились крупные слезы. — Новое действующее лицо, и какое! Я бы захлопала от радости, но, увы, руки заняты малышом Тедди, — покаялась Гермиона. — Драко, ты ведь его любимый дядюшка, скажи нехорошему мракоборцу, что, если он меня не отпустит, я продырявлю мальчишке горло. Я такое заклинание выучила! Хочу использовать его на человеческом материале, — капризно добавила она, отбросив покаянный вид. — Что они с тобой сделали? Ее губы изогнулись в неприятной усмешке, образ капризной девочки испарился, уступая место иному — чему-то темному и пугающему. — Что они только ни делали, — произнесла Гермиона, делая маленький шажок назад и упираясь спиной в подоконник, вдруг озарившийся голубым сиянием. — Портал! — воскликнул Карл. Все случилось за секунды. Гермиона попыталась схватить лежавшее на подоконнике круглое зеркало, Карл выкрикнул заклинание. Гермиону швырнуло в сторону, но она успела отпустить Тедди, и ребенка затянуло в портал.* * *
— Мы не знаем, что они с ней сделали. Могу сказать точно, это не Империус, — приглашенный Рэем целитель развел руками. — Не представляю, каким образом удалось перекроить ее сущность. Превосходный материал для исследования… — Она не материал, — зарычал Малфой. — Конечно же, нет, — испуганно отшатнулся от него целитель. — Чтобы помочь ей, необходимо провести множество исследований. На данный момент в мировой практике отсутствуют подобные случаи. Придется начинать с нуля. — Целитель Ким, подождете меня в приемной? Обсудим этот случай. Карл, введи Драко в курс дела. В кабинете повисла тишина. Карл испытующе глянул на Драко и, решив что-то для себя, продолжил доклад ему одному. — На контакт Гермиона не идет. Сыворотка правды не действует, она явно пила антидот на протяжении долгого времени, вывести его из организма непросто. Окклюменцией владеет мастерски. Не факт, что Гермиона знает что-либо: конечный пункт портала мог быть ей и неизвестен. — Может быть, я попробую достучаться до Гермионы? — Не самая лучшая идея в нынешних реалиях, — ответил Карл, копаясь в ворохе бумаг на столе. — Она проходит обследование у целителей, и она нестабильна. Мы оповестим вас, когда представится возможность для визита. Вас просил зайти Бенедикт. Скоро он должен вернуться с совещания у Министра Магии, поэтому советую тебе подождать в комнате отдыха минут десять-пятнадцать. Драко кивнул и, не прощаясь, вышел со стойким ощущением того, что его по определенным причинам «отодвигают» от расследования. Мини-филиал отдела Мракоборцев был создан в одном из тайных домов Бенедикта на окраине Инвернесса и использовался для подобных случаев, когда официально делу нельзя было дать ход. Комната отдыха располагалась на первом этаже дома и представляла собой небольшую комнатку, в которой подчиненные Бенедикта отдыхали после опасных вылазок. Здесь всегда была еда и напитки на любой вкус, свежие газеты и журналы и, главное, удобные диваны и кушетки, на которых можно было с удовольствием прикорнуть часок-другой. Сейчас комната была занята двумя мракоборцами из новой команды Бенедикта, которых он привел вместе с собой в Министерство. Они были в курсе его дел с Орденом, неплохо относились к Драко и даже пару раз работали вместе «в поле». Но сейчас Малфою абсолютно не хотелось с кем-то общаться. Остановившись возле полуоткрытой двери, он хотел было трансгрессировать в другое место, но обрывок разговора заинтересовал его. — Интересы большинства выше интересов отдельного человека. Так было всегда и будет. Это то, чем руководствуется Бенедикт. Мир катится в тартарары, и как мне ни жалко ребенка… — Мерлиновы подштанники, годовалый ребенок не виноват в играх взрослых! Шантажировать детьми — последнее дело. Почему они цепляются за этот камень? Он так важен? Это же не ключ. — Мы в полной заднице, путь к Ключу в руках врагов, а у нас только мифический Воскрешающий камень, который им зачем-то нужен. Единственный наш козырь. Не знаю, как Бенедикт и Рэй планируют обменять его на Ключ, но они не отдадут его за мальчика. — И ребенка убьют. Не хотел бы я принимать это решение. Сколько дней они дали в послании? Три. — Осталось меньше суток. И это их последнее слово. — А как должна пройти передача? — Кажется, они используют Исчезательный шкаф. Маршрут не отследить, конечный пункт может оказаться в любой точке мира. Бенедикт не раскрыл всех подробностей, сейчас они с Карлом должны планировать операцию по перехвату. — Ах да, у нас ведь крот. И Бенедикт никому не доверяет кроме своего «сынка». — У вампира и его первенца особая связь… Дальше Малфой не слушал, он медленно поднимал со дна души ярость, грозящую вылиться и привести к масштабным разрушениям особняка. Он вспомнил Андромеду, которая едва пришла в себя и сквозь слезы умоляла его найти мальчика, единственную частичку, оставшуюся от ее дочери. Они посмели пренебречь жизнью его племянника. Они скрыли от него угрозы похитителей. Они ни во что не ставят его мнение. Они считают, что вправе распоряжаться жизнью его семьи, от которой и так почти никого не осталось. Драко ворвался в кабинет Бенедикта, где на него недоуменно уставились два вампира, склонившиеся перед картой, расстеленной на столе. — Что с лицом? — Бенедикт внимательно оглядел Драко. — Навещал Андромеду. Тяжело смотреть на нее, она так убивается из-за внука. Я бы хотел навестить и Гермиону. Но Карл препятствует. — Драко, подожди еще немного. Сейчас нежелательно прерывать работу целителей. И поверь, сейчас она совсем не та Гермиона, которую ты жаждешь увидеть. — Опасаешься за мое душевное здоровье? Ты всегда знаешь, как лучше другим, да? — У меня огромный жизненный опыт. И приходится принимать самые разные решения, во благо. — Во благо, — повторил Драко. — Это хорошо. — Я думаю, тебе надо отдохнуть, ты сам не свой. Я поговорю с Рэем насчет организации вашей встречи с мисс Грейнджер. Не мешало бы тебе и с ним встретиться и обсудить недоразумения. — Недоразумений слишком много, времени не хватит обсудить. Больше у тебя нет для меня новостей? — Нет, на этом все. — А Тедди? О нем что-то слышно? — Глухо. Ни единой зацепки. — Жаль. Держи меня в курсе. — Обязательно. Малфой вышел из кабинета мракоборца совершенно опустошенным. Он знал, что делать.* * *
С недавних пор заснуть ночью стало настоящей проблемой. Удобная кровать, не слишком мягкая, но и не жесткая, свежие чистые простыни, слабо отдающие стиральным порошком, хорошо вентилируемая комната — казалось бы, что еще надо для крепкого здорового сна восемнадцатилетнему парню? Но последствия травмы давали о себе знать: его мучили головные боли. Действие обезболивающего зелья с каждым приемом слабело, погружая Гарри в пучину кошмаров, обволакивающих сознание липким страхом и огненными вспышками боли. В одну из ночей, слившихся в сознании чередой бессмысленных попыток отдохнуть, в комнате раздался легкий хлопок трансгрессии. Действуя на автомате, Гарри выхватил из-под подушки волшебную палочку, и яркая вспышка осветила помещение. Возле кровати, склонив голову набок подобно ворону, стоял Кикимер. Секундой позже в комнату ворвались мракоборцы с палочками наготове и резко затормозили, разглядев домовика. — Все в порядке. Это мой эльф, ребята, — проговорил Гарри. Кровь так сильно стучала в ушах, что он услышал только окончание предложения, сказанного одним из мракоборцев: — …мы за дверью. Дождавшись, когда мужчины скроются за той самой дверью, едва не снятой с петель ими в порыве профессионального долга, Гарри позволил себе поинтересоваться причиной визита своего домовика. — У Кикимера есть племянник. Его зовут Твинки, и он служит в семье достопочтимых Малфоев. Младший лорд просил Твинки передать просьбу о встрече с моим хозяином. «Малфой и встреча? Ад замерз или случилось что-то с Гермионой? От нее давно не было вестей», — лихорадочно предположил Гарри. — Когда и где? Я под охраной, они разве что пылинки с меня не сдувают. И здесь установлен антитрансгресионный щит. — Кикимер отведет хозяина. Для меня нет преград, — эльф злобненько захихикал и протянул свою руку. Ладонь Кикимера на ощупь была сухой и холодной, Гарри внутренне поежился, но не отпустил ее. Трансгрессия усугубила болезненные ощущения, окружающую действительность заволокли помехи, будто на старом телевизоре Дурслей, экран которого когда-то разбил Дадли и не преминул свалить свою вину на ненавистного брата. «Какая нелепая мысль», — подумал Гарри отстраненно и ощутил, как кто-то поддерживает его за плечи. Спустя пару минут Гарри пришел в себя настолько, что разглядел морщинистое лицо Кикимера, тычущего ему под нос отвратительно пахнущее зелье. — Хватит, я пришел в себя, — крикнул Гарри, но голос прозвучал тихо и надрывисто. — Ты испугал меня, Поттер, — совсем близко раздался голос Малфоя. — Если бы в моем доме погиб великий герой, мне бы в жизни не удалось отмыться. — Как всегда думаешь только о себе, — проворчал Гарри, придирчиво разглядев слизеринца и отметив и его нездоровую худобу, и серый цвет лица, и пугающие глаза. Черные расширенные зрачки заняли всю радужку, делая взгляд Малфоя безумным, но отчего-то притягательным. С трудом оторвав от него взгляд, Гарри осмотрел помещение, в котором оказался: дорогая мебель, шелковые обои, портреты светловолосых людей с надменным выражением лица, глазеющих на живых обитателей замка. Без сомнения, он оказался в Малфой-меноре. — О моем мнимом эгоизме подискутируем позже, — сказал Драко, устраивая в кресле напротив своего гостя. — Что ты знаешь о последних событиях в Хогвартсе, в частности, покушении на твою великую персону? — Правительственная тайна, Малфой. Я не вправе разглашать ее. — Ох, как мы заговорили, — едко заметил Драко, растянув губы в мерзкой улыбке. — Небось рассказали небывальщину о черной магии, сатанистах и демонопоклонниках? — И ты посвящен? — Я в этом дерьме по уши. Они похитили Тедди Люпина и ранили Андромеду. — Что? Когда? — Неделю назад. — Ты не обманываешь меня? — Похитители требуют одну вещь в обмен на его жизнь, но мракоборцы не хотят идти на уступки. Интересы большинства выше интересов отдельного человека. Ты человек, которому не безразличен Тедди, и ты — моя единственная надежда. — Я сделаю для него все. Но ты сам видишь, в моем нынешнем состоянии я не самый лучший помощник в поисках, а в бою тем более. — У тебя есть единственный козырь, который может помочь. Воскрешающий камень. Гарри молчал. «Интересы большинства выше интересов отдельного человека», — слова, недавно произнесенные Малфоем, звучали в голове гриффиндорца. А еще голоса главы Управления мракоборцев и Министра Магии, толкующие о важности сохранения опасной реликвии. И не в руках Министерства, где могут быть шпионы. Потому что доверять нельзя никому. Ни лучшим друзьям, ни наставникам, ни Министерству. Но можно ли доверять бывшим врагам? — Как я могу довериться тебе, Малфой? Откуда мне знать, что ты не с ними и не обманываешь меня о похищении? И что, за камень они вернут Тедди? — Тедди и мой племянник. Я не знаю его так близко, как ты. Но он единственный наследник Блэков и Малфоев после моей смерти. И я обещал Андромеде, что сделаю все возможное. В качестве доказательств я могу поделиться своими воспоминаниями. Твинки, принеси Омут памяти! — крикнул Драко в пространство. — Я и сам не уверен, что моя затея удастся. Но я видел, что они делают с людьми и нелюдьми, превращая их тела в ингредиенты для своих обрядов. Они могут перекроить сознание человека, обратив его во зло. Они сделали это с Гермионой. Ты ведь не знал, что ее похитили? — Что, и Гермиону? Они скрывают от меня новости, не дают газеты, только книги из школьной программы. — Во благо, так сказал глава мракоборцев, — горько усмехнулся Драко. — Ее похитили четыре недели назад вместе с одной прорицательницей. Удалось выяснить, что их содержат в разных местах. Прорицательница важнее, поэтому основные силы брошены на ее поиски. Гермиону тоже искали, но скорее для галочки. Я не смог на них повлиять, а сам найти не смог. В гостиной появился Твинки с Омутом памяти. Тоненькие ручки с трудом водрузили его на журнальный стол перед хозяином и его гостем. — Ее обнаружили и схватили при попытке украсть Тедди. Мы успели ее обезвредить, но мальчик провалился в портал. Можешь сам посмотреть. С затаенным нежеланием смотреть мысли Малфоя, Гарри заставил себя окунуть лицо в металлическую чашу. — Этого не может быть, — произнес Гарри, вынырнув из воспоминаний Малфоя. Ледяные руки страха будто сковали тело Гарри. Сделать вздох стоило неимоверный усилий. Час назад он жаловался на скуку, теперь же его семья рушилась на глазах. — Кикимер! Эльф возник мгновенно. Не глядя на Драко, неподвижно замершего в своем кресле, Гарри приказал домовику принести шкатулку из эбенового дерева. — Отдаю тебе, Малфой. Не знаю, зачем он сатанистам, но искренне надеюсь, что в их руках он не сработает. — Для этого им необходим Повелитель смерти, как в той детской сказке. — Что ж, значит, я еще в игре.* * *
Ему стоило трудов найти место содержания Гермионы, но обыск в кабинете Карла принес свои плоды. Палата, или лучше сказать камера, приготовленная для Гермионы в бывшем психиатрическом отделении Мунго, ныне закрытым на ремонт, была не так плоха, как ожидал Малфой. Обычная комната с совмещенным санузлом, как в любой недорогой гостинице, с единственным отличием в виде массивного магического замка и окошком решетки в верхней части двери, чтобы видеть заключенного. Гермиона спала и во сне отнюдь не походила на ту мерзкую девушку, которая без зазрения совести едва не убила его тетю и похитила племянника. Он никак не мог привыкнуть к ее мальчишеской прическе, хотя признавал, что та ей шла. Но длинные волосы нравились ему больше, делая Гермиону более женственной. Малфой также отметил, что она похудела. Ключицы торчали больше обычного, да и черты лица заострились. — Что они с тобой делали? — прошептал Драко. — Я верну тебя прежнюю, слышишь? Я знаю, что она там, глубоко в твоем подсознании. Все обратимо, я уверен. — Самоуверен, я бы сказала, — произнесла Гермиона, открыв глаза. Драко от неожиданности отшатнулся и едва не оступился о стоящий позади стул. — Я почти в тюремной робе, — пожаловалась Гермиона на свою полосатую пижаму, принимая сидячее положение. — Наверняка шуточки Рэя. Ох, какой ты мрачной. Зачем пожаловал? Согреть меня холодной ночью? Гермиона спрыгнула с кровати и приблизилась к Малфою. — Меня не охраняют, надеются на магический замок. Людей ведь не хватает. Вряд ли вы нашли себе соратников с нашей последней встречи. Знали бы в Министерстве, на что тратятся административные ресурсы! Так что я вела к тому, что можем развлечься. Я скучала. Ее рука скользнул к щеке Драко, пальцы очертили контур губ. Малфой отшатнулся. — Где Тедди? — У Мастера. — А где Мастер? — Он везде. Скажу по секрету: он даже в моей голове, — Гермиона громко рассмеялась своей шутке и уселась обратно на кровать, укрывшись одеялом. — Ты можешь назвать его адрес? — Нет. Я его не знаю. — А перенести туда можешь? — Могу, но ты уверен, что вместо этого я не трансгрессирую в Хогсмид? Сладкое королевство, например. Мне ужасно хочется лимонного мороженного. Если принесешь его, могу стать сговорчивее. Может быть. — Они убьют Тедди потому, что он наполовину оборотень? — Не знаю, я не интересовалась. — Зачем ты похитила его? — Мастер сказал, что я должна потренироваться. — А калечить Андромеду тебе тоже приказал Мастер? — Нет, конечно, — закатила глаза Гермиона. — Она пыталась сражаться со мной, представляешь? Эта домохозяйка, которая палочку использует только для починки вещей и приготовления рождественского пудинга. Честно, я позабавилась, заставляя старушку потеть и вертеться. А потом мне надоело. Драко почувствовал горечь во рту. — Мерлин, что же они с тобой сделали? — Освободили, раскрепостили. — Это не ты говоришь, нет, — сам себя убеждая, произнес Драко. — Они извратили тебя, изувечили, промыли мозги. Гермиона рассмеялась. — Это тебе промыли. Ты так уверен, что играешь за «правильных парней»? Мифический Орден, который собирается раз в сто лет, когда плохие дяди рвут завесу. Они не знают друг друга и свято верят, что надо продолжать дела отцов своих в благородной миссии спасения против врагов прогнившего мира, не озаботившись узнать, почему они это делают. Подумай, из всего Ордена только Рэй и Бенедикт остались. Не вызывает подозрений? «Всех убили злобные враги ради сердец и страшных ритуалов», — твердят они. А Кристиан сам перешел, добровольно. — Что они пообещали ему? На лице Гермионы появилась хитрая улыбка. — Ты бы не отказался. Я почти уверена, бедный одинокий Драко. — Трегер сказал, что они готовили тебя к какой-то миссии. — Я устала. Больше никаких вопросов, — отрезала Гермиона. — Я совсем не чувствую твоих эмоций, как ты скрываешь их? — А Грим не такой уж и всесильный? — рассмеялась Гермиона. — Без твоих сил ты вообще пустое место. И эта нелепая троица из целителя, вампира и подростка пытается противостоять «мировому злу». Смешно. Драко схватил Гермиону за плечи и вплотную приблизил свое лицо к ней. — Я найду Мастера и убью его за то, что он с тобой сделал. И эти чертовы чары падут. — Не смей его трогать, никогда не говори так! — Гермиону началу трясти, а в глазах появились слезы. — Неправильно. Неправильно. Неправильно. — Мерлин, — пробормотал Драко, пытаясь успокоить ее. Но Гермиона продолжала плакать и несвязно бормотать что-то непонятное. Он обнял ее, укутав ее в оделяло, и тихо укачивал. Наконец спустя минут пятнадцать она пришла в себя, словно в одно мгновение с ее лица стерли ужас и горе и нацепили маску блаженного спокойствия. От увиденной метаморфозы Малфоя передернуло. — Драко? Мы разве не закончили? Я устала. — Мне нужно связаться с Мастером. — Фу, какой ты скучный. Не скажу я. Может, конечно, под пытками я признаюсь, если ты будешь убедителен, — Гермиона многообещающе улыбнулась и провела пальчиком по груди Драко, затем опустила руку ниже. — Благополучие Мастера для тебя ведь что-то значит? Рука Гермионы замерла. — А что ты можешь предложить для его благополучия? — Воскрешающий камень. Гермиона ахнула и зажала рот рукой, с какой-то шальной радостью воззрившись на Малфоя. — Ты действуешь в обход Рэя и Бенедикта, я права? — дождавшись скупого кивка, Гермиона захлопала в ладоши. — Ты ведь не обманываешь? Покажи камень. Что уставился? Я безвредна без волшебной палочки! Нехотя Драко вытащил из кармана мантии маленький камешек, переданный ему Поттером. — Это он, — с благоговением произнесла Гермиона, глядя на раскрытую ладонь Драко. Она попыталась взять камень в руки, но Драко мгновенно убрал его обратно в карман. — Адрес Мастера. — Только если ты возьмешь меня с собой. — Нет, — решительно произнес Драко. — Значит, адреса ты не узнаешь. И Тедди умрет. Несколько секунд они буравили друг друга взглядами. — Но палочки ты не получишь. Иначе я буду искать встречи с Мастером через другого волшебника.* * *
— Интернет-кафе? — Малфой, — Гермиона рассмеялась, и на миг Драко сжалось сердце. Она выглядела и улыбалась почти так же, как раньше. — Я все объясню. Сама идея Интернета так и осталась для него странной магловской выдумкой. В интернет-кафе, находящемся недалеко от вокзала Кинг-Кросс, были странные гудящие механизмы и не менее диковинные люди. Худющий парень в очках а-ля Гарри Поттер и сальными волосами за определенную плату предоставил им возможность пользоваться одним из тех механизмов. «Обменяю камень на Люпина. Сделка исключительно от моего имени. Д.Л. Малфой», — такой текст электронного письма набрала Гермиона под неусыпным наблюдением Грима. В ожидании ответа Драко заказал себе и Гермионе кофе и сэндвичи. Он не ел почти сутки, а не спал даже больше. Кофе уже не бодрило, а сэндвич не утолил, а только разжег голод сильнее. Борясь с дремотой, Драко разглядывал посетителей кафе, которые все как один уперлись взглядами в монитор, где мелькали изображения монстров, и не забывал следить за тем, чтобы Гермиона не сбежала. — Я сейчас вернусь, мне надо умыть лицо. Иначе я совсем засну. — Туалет справа по коридору, — насмешливо сказала Гермиона. — Не боишься, что я сбегу? — Не боюсь, — ответил Драко. Руку девушки сковал наручник, цепочка которого врастала в кресло, где сидела Гермиона. — Я услышу, если ты надумаешь сбежать вместе с этим уродским предметом мебели. Лицо Гермионы было незабываемо. Дождавшись, пока одну из кабинок покинет полуночный посетитель, Драко позвал Твинки и передал ему Воскрешающий камень. Идея Поттера была на редкость удачна. Кроме хозяина вызвать эльфа никто не мог, и в их преданности не было сомнений. Вернувшись в зал, Драко решил не расколдовывать Гермиону. Посетители кафе сидели, уткнувшись в компьютеры, и вряд ли бы заметили даже дуэль волшебников, творившуюся у них под носом. Во избежание лишних вопросов Драко накрыл Гермиону своей мантией и посоветовал подремать. Она разразилась грозной тирадой, но Драко пообещал добавить Силенцио, если она не заткнется. Под мерный гул машин и тихую музыку Драко уснул, не опасаясь побега Гермионы. Во сне ему снилась Гермиона, которая улыбалась и нашептывала ему что-то неразборчивое, а затем ласково коснулась его волос. Затылок обожгло огнем, Драко попытался вырваться из сновидения, но его стальные объятия с невообразимой силой тащили его обратно, пока он не утонул в волнах кошмара. Гермиона все-таки переиграла его, ведь он сам ей позволил.* * *
Воздух больше не обжигал легкие ни холодом, ни адским жаром. Объятия потустороннего мира были привычны, если не сказать приятны. Тишина, безмятежность. Беспамятство, в которое можно окунуться и видеть черно-белые сны. Потусторонний мир отпустил быстро, зная, что Драко от него не ускользнет. Скоро. Драко очнулся легко, будто ото сна. Долгого, крепкого, но не давшего отдыха. Такого не бывало прежде, когда ему доводилось умирать и возвращаться в мир живых. Кружилась голова, к горлу подкатывала тошнота, ноющей болью пульсировал затылок. Но той ужасающей слабости, физической немощи, как в его «новогоднюю смерть», не было. — Очнулись, мистер Малфой? — произнес незнакомый мужской голос. — Как видите, — произнес Драко, привстав с кровати и облокотившись на голую стену. Задумчиво прикоснулся к затылку, мокрому от крови, и вытер испачканные пальцы о рубашку. — Прошу простить моего слугу Макса за ваше убийство, мистер Малфой. Но без этого досадного эпизода общаться с вами было бы слишком опасно и опрометчиво. — Слава бежит впереди меня. — Слава Грима, но не ваша. Без приобретенных сил вы далеко не самый сильный маг, поверьте мне, опытному исследователю. Глаза, наконец, привыкли к яркому освещению, и Драко удалось разглядеть мужчину, сидящего в кресле возле его кровати. Он был высок, худощав, немолод. Высокий лоб бороздили морщины, а глубоко посаженные карие глаза выражали бескрайнюю усталость. Заостренный подбородок и впалые щеки покрывала легкая темная щетина, короткие темные волосы посеребрила седина. — Не припоминаете меня, мистер Малфой? — Нет. — Что ж, неудивительно. Коротких два дня, большую часть которых вы провели в наркотическом забытье, не позволили памяти запечатлеть мое лицо. Да и ваше, признаться, за пятьдесят лет я подзабыл. — О чем вы, мистер?.. — Зовите меня Мастер, — выждав паузу, Мастер продолжил: — Вспомните Вэст-Ориндж, средней паршивости бар на окраине техасского городка, много выпивки и веселый мальчишник. Я ловил Филиппа Гецова, Грима, а вместо него поймал мальчишку. И опрометчиво стер ему память, чтобы тот не наговорил лишнего моим магловским подельникам. Но как велико было разочарование, когда мальчишка оказался без малейших способностей, хуже сквиба. Я не понимал, почему ты демонстрировал признаки обращения в грима, когда убивали официантку, а затем не мог выдать ни единого заклинания. Я проводил эксперименты. Тебя корежило при убийствах, но после ты опять был не сильнее младенца. Маглы требовали результата, а я не мог дать им того, что обещал. Даже захотели присутствовать во время эксперимента, в котором я не рассчитал дозу, и ты умер. Они рассердились и попытались избавиться от меня. Смешно. Я убил их и сбежал. И только спустя недели узнал, что ты выжил и был обвинен в их убийстве. Твой след затерялся, Филипп Гецов ускользнул от меня. Я потерпел сокрушительно фиаско. Но у меня остались образцы твоей крови! Не представляешь, насколько мощная это вещь. Без нее бы не удались мои эксперименты по перестройке сознания. Но, на беду, я выкачал слишком мало крови. — К счастью, — сквозь зубы протянул Драко. Мастер обезоруживающе улыбнулся. — Я как ученый слишком увлекаюсь и давно не щажу чувства подопытных. Вернемся же к истории нашего знакомства. Я упустил Грима в пятидесятых. Но спустя пятьдесят лет вижу в газете некролог Филиппа Гецова. Мое безумное увлечение Гримом осталось в прошлом, мои планы приобрели более масштабный характер. Но неожиданно моих трех верных последователей, глубоко внедренных в Министерство, безжалостно убивает некий монстр. Моим планам в Хогвартсе методично мешают. А один из артефактов оказывается в руках школьницы, которую позже записывающий кристалл в борделе показывает в компании субъекта в темной мантии с капюшоном. Грим — могущественный враг, но кто же он? Я теряюсь в загадках. Но неожиданно узнаю от Кристиана про молодого парня, который помог им сбежать из Тарбета, которого его подружка звала Гримом. Проведя расследование, выясняется, что Грим — это Драко Малфой, лицо которого кажется удивительно знакомым. В новогоднюю вечеринку я проверил свою догадку. Ты снова воскрес. А мы снова упустили Поттера и камень. По словам Гермионы, он был у тебя, но при обыске его не нашли. Где он? — Сначала я хочу, чтобы вернули Тедди. Мастер понимающе усмехнулся и хлопнул в ладоши. В комнату вошла немолодая темнокожая женщина, на руках который мирно посапывал ребенок с лиловыми волосами. — А теперь покажите камень, мистер Малфой, если не хотите, чтобы мы причинили вред ребенку. Как только вы отдадите артефакт, я создам портал, который унесет Тедди в больницу святого Мунго, где проходит лечение его обожаемая бабушка. — Я не доверяю вам, Мастер, — издевательски произнес Драко. — Пусть Тедди возьмет мой эльф. — Не имею возражений. Драко позвал Твинки и попросил его принести камень. Передача камня и ребенка прошла быстро и непримечательно. Мастер с любопытством рассматривал в увеличительное стекло Воскрешающий камень, а Тедди давно растворился в воздухе вместе с Твинки. — Поразительная по своему могуществу вещь, — увлеченно заметил Мастер, но затем его улыбка померкла. — Осталось выяснить, что мне делать с вами, мистер Малфой. Возиться с вашим изменением нет времени, содержать в заключении опасно, склонять на нашу сторону… — Бесполезно, — закончил за него Малфой. — Я совершенно не готов поддержать безумца, готового ввергнуть человечество в пучину ужаса и отдать его на растерзание демонам. Вы думаете, что сможете управлять ими? Как вы вообще собираетесь существовать в этом мире? — Никак, — спокойно ответил Мастер. — Я не собираюсь жить в этом мире. Он давно прогнил и обречен на смерть. Перенаселение планеты, уничтожение маглами природных ресурсов, изобретение новых видов оружия массового уничтожения. Волшебники полностью изолировали себя от маглов и даже не пытаются их остановить. Им просто все равно. Люди сами подвели этот мир к краю. И магловский, и магический мир погрязли в преступлениях, войнах, пороках. Почему демоны так легко прорывают завесу? Из-за ритуалов? Они были бы бессильны, если бы завеса не была так тонка. Она истончилась под влиянием человеческой жадности, зла, насилия, убийств. И инертности. Никто не хочет менять существующий уклад. Так было и будет, говорят они. Да, будет, только еще больше, еще страшнее. Человечество вырождается. Ценности подменяются, и я не намерен больше жить в таком мире. Мы построим новый мир, где начнем все сначала. — Мы — это вы и ваши последователи? Те, кто убивал, похищал, творил темные ритуалы? Абсолютно беспорочные люди. — Мне понятен ваш сарказм, мистер Малфой, — развеселился Мастер. — В силу вашего возраста вам присущ максимализм. Путь к сложным решениям тернист и заставляет нас жертвовать многим, своей душой в особенности. Я совершал преступления, не отрицаю. Ради будущего, ради цели всей моей жизни, ради моего триумфа. Вам не постичь глубины моей задумки за те жалкие минуты, что я потратил на ее обсуждение с вами. Я хочу напомнить о вашей собственной миссии Грима. Не является ли она доказательством моих слов? Зачем понадобилось создавать подобное существо, искоренять зло? Может, потому что его стало непосильно много? И выбор на роль Грима. Серые люди, которые одинаковы склонны к добру и злу. Обезличенные, нейтральные, равнодушные. Их стало слишком много. Задумайтесь, мистер Малфой. — Вы говорите о моей молодости. А вы тоже руководствовались высшим благом с младых лет, когда убили семьдесят семь человек, включая Сиэ? Лицо Мастера потемнело, его глаза превратились в узкие щелки, а интонации голоса из увещевательных стали жесткими. — Я был молод и страшно ошибся. За эту ошибку я расплачиваюсь всю жизнь, и ее исправлению посвящены мои труды. Но хватит, я достаточно развлек вас разговорами. У меня к вам деловое предложение. Вы помогаете Гермионе достать Ключ, взамен я возвращаю живым и невредимым вашего отца. Малфою показалось на мгновение, что из него выбили весь воздух. Мертвое сердце сжалось от боли. Они не могли узнать. Кроме отца у него нет никого в целом мире. Даже Гермиона теперь не его… — Не может быть, вы не могли добраться до него! — Тибет, монастырь Традрук. Не стоило оставлять на виду счета об оплате, когда живете с девушкой. Ей хватило ума сопоставить обрывки разговоров и понять, где вы прячете отца. — Что с ним? Если с его головы упал… — Оставьте пустые угрозы. Одно и то же, как я устал, — поморщившись, признался Мастер. — Я озвучил вам свои требования. Помогаете Гермионе, получаете отца и живёте с ним до конца света. — Почему я? Неужели у вас мало слуг или, простите, последователей? — Их много, но они не могут туда проникнуть. Город Тарбет, припоминаете? — Не может быть, — Малфой переменился в лице. — Я поклялся, что никогда туда не вернусь. — Клятвы приходится нарушать, — весело произнес Мастер. — В город могут попасть только члены Ордена, либо те, кто побывал там до появления Ключа. Последнее выявлено опытным путем, с помощью смотрителя маяка. Остальные смертные сгорают заживо, пытаясь преступить черту. Кристиан отправился в Тарбет около двух месяцев назад и пропал. Марсела обезумела, узнав о его пропаже. Других живых членов Ордена у нас не имеется, Гермиона стала нашим единственным вариантом. Твой бравый жест в честь племянника, признаться, удивил меня. Хотя Гермиона настаивала, что данный вариант наиболее вероятен. Поэтому мы подкорректировали некоторые обстоятельства. С тобой шансы на успех выше вдвойне. — Я беспомощен, без сил. — Перед отправкой я позволю тебе восстановить силы. Не волнуйся, я пришлю самого отъявленного преступника. Если согласен, заключим Непреложный обет. Нет — я лично убью Люциуса Малфоя. — Я согласен, — без колебаний ответил Малфой. — Тогда пусть твоя возлюбленная будет нашим свидетелем. Гермиона появилась спустя пару минут, склонила в почтении голову перед Мастером и весело произнесла: — Я была уверена, что он согласится. Гермиона подошла к ним и коснулась волшебной палочкой их сплетенных рук. — Обещаешь ли ты, Драко, отправиться вместе с Гермионой и всячески помогать ей в поисках Ключа? — Обещаю. — Обещаешь ли в случае гибели Гермионы завершить ее миссию в Тарбете вместо нее? На мгновение наступила тишина. — Обещаю, — подтвердил Драко. — Обещаете ли вы, именуемый Мастером, в случае удачи вернуть мне отца живым и невредимым? — Обещаю. — Обещаете ли в случае моего пленения или исчезновения в Тарбете освободить Люциуса? — Обещаю. Лицо Гермионы осветила красная вспышка — последний язык пламени, вырвавшись из волшебной палочки, сплелся с первыми тремя, опутал стиснутые руки Мастера и Грима, словно огненная змея. Мастер слабо застонал, его кожа, та, что не была скрыта одеждой, слабо засветилась узором из красных меток — прочих Непреложных обетов, данным им и ему.* * *
— Драко! Полуявь-полусон. Дым изгибался в причудливые картины, одна из которых странно походила на лицо Бенедикта. Музыка, тихая, обволакивающая, оплетала душу, теребила, подстегивала, звала, обещая неземное блаженство. — Я не могу удержать Зов надолго. Вампирский зов? Блаженство. — Тебе удалось выяснить? Давай же! Музыка загремела в ушах сильнее. Она больше не звала — требовала. Подчиниться. — Тарбет! Ключ в Тарбете. Я отправлюсь туда с Гермионой. Я… Музыка оборвалась. Драко чувствовал себя несчастным, одиноким, покинутым, часть его души осталась с музыкой. — Драко, — раздался голос Гермионы. — Пора.