Суженая

Меня зовут Изабелла Мари Свон, мне семнадцать лет, и я сирота. Мои родители Чарльз и Рене Свон разбились в автокатастрофе, когда я была еще ребенком. Сейчас я живу в детском доме, но едва мне исполнится восемнадцать лет, как я перееду в свой собственный дом. Моя лучшая подруга, Анжела Вебер, такая же сирота, как и я. Правда, если я была единственным ребенком в семье, то у Анж есть еще два маленьких брата. Через год мы с ней заканчиваем школу и начинаем взрослую жизнь. На данный момент я нахожусь в школе города Форкс, штат Вашингтон. К нам в школу должны прийти новенькие, семья Калленов, которые приезжают с Аляски, судя по сплетням всезнающей Джессики Стенли. Насколько я поняла из ее слов, отец семейства - Карлайл - будет работать врачом в нашей форксской больнице, мать, Эсми, судя по слухам - домохозяйка, а пять их приемных детей: Розали и Джаспер Хейл, Эммет, Элис и Эдвард Каллен - будут учиться с нами в школе. Все с нетерпением ждали их появления, парни наверняка мечтали, как они будут встречаться с новенькими девушками, а в тоже время девушки собирались закадрить новых парней. Мне все это было не очень интересно, поскольку я никак не могла забыть того мужчину, который спас меня от маньяка, когда я была совсем ребенком. Мне он сразу запал в сердце, но я же была ребенком, а он уже взрослым мужчиной. Сейчас, став старше, я понимала, что шанс встретить его снова будет очень мал, поскольку он сейчас наверное старик, а я молодая девушка, и вряд ли он приедет сюда, в этот богом забытый уголок, если решит попутешествовать. Так в мыслях прошел весь день и мне надо было уже идти обратно вместе с Анжелой, в это мрачное место под названием "Детский дом Форкса". Не заметив, как прошел вечер и наступило утро нового дня, я как всегда рано вышла из комнаты на завтрак, превосходно зная, что если немного запоздать, то может просто напросто не хватить еды. Не то, чтобы это было большим горем, но лучше съесть хоть что-то, чем идти голодной на учебу. Придя туда, я заметила, что не смотря на ранний час, свободных мест осталось очень мало, я быстро присела рядом с Анжелой и приступила к завтраку. Нам подали холодную, с комками овсянку и холодный чай. Все было настолько плохо приготовленным, что это даже не очень хотелось есть, но поскольку не было выбора, мне пришлось это сделать. - Как тебе спалось? - тихо спросила меня Анжела. - Так себе, - так же тихо ответила я, - любимчики директрисы решили у меня под окнами устроить дискотеку, а я ничего с этим не могла поделать, ты же знаешь. Я украдкой посмотрела на стол любимчиков администрации детского дома, им подали сок и гамбургеры, которые те с аппетитом жевали, свысока смотря на окружающих их ребят. Я знала, что в отличии от нас, им все сходило с рук, а если они что-то вытворяли, то потом в этом обвиняли нас, а не их, что было очень несправедливо. Все эти ребята-любимчики были нашими одноклассниками, но если я и Анжела учились на одни пятерки, то эта компания не выбиралась из двоек. Директриса пыталась носить подарки учителям, чтобы ставили им нормальные оценки, но сама чуть не лишилась должности и велела своим "малышам" учить уроки, а не прогуливать, но они ее не особо послушались и продолжали вести все тот же образ жизни, превосходно зная, что, когда придет время выпуска, она им поможет все сдать. Это было не по заслугам, но с этим ничего нельзя было поделать. Тут один из этих нахалов встал и подошел к нам с Анжелой. Он по хозяйски присел к нам, не обращая внимания на наши лица от такого соседства. За нами теперь следили не только хихикающий столик любимчиков, но и вся столовая. Этот парень откашлялся, что вызвало еще больше смеха и, словно он делает одолжение своим присутствием, произнес: - Привет, девчонки! Айда ко мне в постельку, а то вы какие-то холодненькие... Смех усилился, но я не стала терпеть еще издевательств и опустила руку под стол, положила руку ему на колено и повела ее вверх, он немного опешил от этого, но одобрительно усмехнулся, посмотрев на меня. Я же, достигнув самого его дорогого места, изо всех сил ударила его там, он заорал от боли, чем сразу же привлек внимание дежурных воспитателей. Он плакал от боли как маленький ребенок, когда спросили, кто его обидел, показал тут же на меня. Я встала и спокойно дала себя увести на наказание в карцер. Наказание состояло в избиении палками, это считалось изгнанием из нас плохих манер. С трудом я выдержала наказание, но встать после этого не смогла и при попытке подняться я потеряла сознание. Меня не хотели даже трогать, чтобы оказать помощь, мол, мне это в прок пойдет; но когда я не пришла в себя и через два часа, администрации после того, как они сами попытались привести меня в чувство, пришлось вызвать скорую, придумав сказочку, что я якобы упала с лестницы. Когда приехали врачи, они забрали меня в больницу, сказав, что мне надо пройти полное обследование. В детском доме за меня переживала только Анжела, остальным до этого не было никакого дела. В больнице моим лечащим врачом стал только что прибывший доктор Карлайл Каллен, который сразу же не поверил сказочке про мое падение с лестницы. Поскольку я все еще не пришла в сознание, ему пришлось провести только осмотр без расспросов, о том, как все это произошло, но он надеялся, что он скоро получит правдивые ответы на все свои вопросы.