Кровавый лес

Проснулась. Как же чертовски холодно! Каждый сустав налился свинцом, кости ощущались трухлявыми ветками. Я встала и на ватных ногах зашла в дом. Укуталась в одеяло, из которого тут и там торчали перья, стараясь согреться. Только-только сошла мелкая дрожь с моих конечностей, как я снова задремала, привалившись спиной к старой стене. Обо мне уже можно писать статью про самые неожиданные места и позы для сна. Потребность во сне перекрывалась потребностью в еде, и я проснулась, не проспав и трёх часов. Накинувшись как зверь на осточертевшие хлебцы, яблоки и сыр, я стала читать новую записку: "Ах ты, рыжая стерва!!! Думаешь, сбежала? По пра-а-авилам… Единственное правило здесь - Я. И кстати. Никто ещё не заходил так далеко. Дальше пятой записки никто не уцелел… Подбадривает? Ненавижу тебя." Я растянула в ухмылке бледные, обветренные губы. - Отлично, как скажешь, – с издевкой сказала я вслух и стала собирать вещи для утренней рутины в виде подготовки к ночному забегу. Когда вернусь домой, тренер будет просто счастлив моему прогрессу в беге. - "Когда", - прошептала я, - не "если", а "когда". Такой позитив от подсознания подбодрил меня, и через пару минут ноги мои уже устремились на юг, чтобы тщательно его изучить. Я ходила между деревьями и зарисовывала местность, но мысли были о другом. Отпустит ли он меня, даже если я соберу все записки? Погода стоит тёплая, но вдруг скоро похолодает? Сильно ли он зол? Может, попробовать поохотиться и добыть себе мяса? Есть ли у меня вообще шанс, особенно после того, что произошло ночью? Есть ли в лесничьей хоть какой-нибудь чай? Хочется чаю. И хочется домой. Тут мое внимание привлёк шум воды. Я проследовала на звук, посмотрела вниз и увидела маленький ручеёк, скорее всего являвшийся началом реки. Было бы неплохо найти сам ключ и набрать свежей воды - черпать воду из уже большого потока не так уж безопасно. Не хотелось бы комбинировать бег по пересечённой местности и кишечную инфекцию. Юг оказался глиняным и влажным, неприятным немного, что - ли. Хотя с болотом, пожалуй, мало что сравнится в мерзотности. До источника я всё-таки решила не идти, отложить - кто знает, насколько далеко придётся идти, а мне ещё нужно время на обратный путь. Остаток дня я провела медленно и размеренно. Отыскала железную коробку из-под печенья со странной жухлой травой внутри - решила рискнуть, потом снова вспомнила про кишечную инфекцию, положила коробку обратно. Наколола немного дров, почистила и разок растопила небольшую печь. Днями держится тепло, но ночами уже становится зябко - я хочу греться и подогревать мои скромные съестные пожитки. За бытовыми делами меня поймал вечер. Словами не передать, как не хотелось идти сегодня в лес. Страшно не было уже от слова совсем - насколько всё-таки человеческий мозг быстро адаптируется - было будто немного лень. Я неохотно кидала всё нужное в свой мешок, корча недовольные рожи. Но лес не дремлет, впрочем, как и зло, что в нём обитает, и мне пришлось переступить порог всё больше и больше "моего" дома. С таким трудом день ото дня я обживаю его для того, чтобы обязательно вернуться на рассвете. Каждое моё действие по обустройству этой лачуги - будто обещание, которое нельзя нарушить. Выйдя, покружилась из стороны в сторону, не зная, откуда начать. Двинула на юг. Твёрдым шагом я продвигалась вперед, и глина, недовольная таким напором, чавкала под ногами. Показался Слендер, и, тихо свистнув птицей, он направился в мою сторону резкими рывками. Лень испарилась, меня накрыло смесью захватывающего чувства азарта, неземного страха и оцепенения одновременно. Каждое наше ночное рандеву я ощущала уже почти что как повторяющееся из раза в раз первое свидание - дрожь, эмоции, боязнь ошибиться и, конечно же, неизвестность - чем же кончится эта встреча. Я, недолго думая, полетела в другую от монстра сторону, задевая телом густой папоротник, протянувший ко мне свои широкие ладони. Таким образом мы играли в жмурки уже более часа (определила по степени усталости ног), и мне казалось, будто он глумится надо мной. Что приколол мне эту несчастную записку к спине и хохочет, прикрывая от смеха свой единственный глаз. Поддавшись этой навязчивой идее, я быстро обернулась и глянула себе на лопатки. Блин, о чем я думаю? - Нужно срочно сосредоточиться, – раздалось у меня в голове. Мелькнув фонарём туда - сюда, я направилась на шум ручейка. Сейчас проверю самое неприятное место и оставлю этот юг к чертям собачьим, пойду в другие места. На синей ели, наколотая на длинные иголки, висела записка. Счастливо по-детски подпрыгнув, я схватила листок, и только обернулась, радостная, насколько легко сегодня всё прошло, когда резко почувствовала холод, и знакомый голос произнес: - Вот ты и попалась, Жар – птица. Я попыталась пошевелить ногами, но тут же поняла, что меня уже скрутили десятки щупалец. Ни боли, ни страха я всё ещё не чувствовала. Пошевелится, тем не менее, так и не удалось, и единственное, что я могла сделать, это сказать какую-нибудь колкость напоследок: - Смотри не обожгись о перья, - одиночество это когда ты готов поболтать даже с потусторонним духом, охотящимся на тебя, - со спины нападают лишь трусы или те, у кого нет стратегии. Я склоняюсь к первому насчет тебя. Слендер поднял меня в воздух, немного потряс, как перечницу и поднес к своему лицу. Глаза будто покрылись помехами, голова закружилась. Только две чёрные точки зрачков были различимы в этой кутерьме. Моя маленькая победа была стёрта и оставлена в прошлой ночи - глаз был на месте, целый и невредимый, и в этом втором «зеркале души» не меньше злости и победного упоения, чем в первом. Ах да, какой души? Которой нет? - Как бы тебе не подавится ядом своих слов, – хрипло прошептал Слендер, опускаясь на нижние ноты. Тут мельтешение между нашими взглядами оборвалось и я провалилась в бесконечную тьму. Когда тьма расступилась и я очнулась, первой моей мыслью было то, что лучше бы я растворилась в этом мраке и никогда не открывала глаз. Всю мою неуязвимость будто сняло рукой. По большому счёту очнулась я исключительно от ужасной боли во всем теле. Правда, в каждой клеточке пульсировала боль, боль, боль. С трудом вдохнула застоявшийся воздух - мало для вдоха и выдохнуть тяжело - и огляделась. Серое, мрачное помещение, скорее всего где–то в подвале, отдает сыростью и кровью. Кажется, я была привязана к стулу и так туго привязана, что верёвки буквально врезались в мясо похуже ножей. Я поблагодарила бога за боль в конечностях - при таком натяжении верёвок мои ноги и руки вообще уже могли занеметь и начать отмирать. Я захрипела, стараясь пошевелиться, но от этого стало ещё больнее. - Так, так, так, вы посмотрите, - когда я услышала этот голос, мне захотелось взвыть. И я взвыла - насколько позволили сухое горло и спёртый воздух, - кто это у нас тут проснулся. Через мрак пробились очертания бледного лица, белоснежной рубашки, хитрой, как всегда, улыбки и без единого пятнышка костюма. Я с трудом подняла глаза на Слендера. Помехи тут же вернулись перед взором, но мне не хотелось опускать взгляд. Я сморгнула и продолжила сверлить его. - Ну, ну, не стоит усилий так смотреть, – наиграно заискивающая интонация, не вяжущаяся с тембром голоса, – я же ничего плохого не сделаю, – тут Слендер засмеялся, - ничего плохого для меня. Для тебя - как посмотреть. Его глаза буквально горели голодом. Всё это время его зрачки бегали в разные стороны, маньяк осматривал меня, как куклу в витрине. Но когда он посмотрел в мои глаза, мне захотелось тут же просто умереть, лишь бы не видеть этого взгляда. Что значит несуществование по сравнению с ним? Покой. Покой и скуку. Он медленно подошел ко мне, снова пробегая по мне глазами. Видимо, представлял в последовательности всё, что сделает со мной. - Не знала, что ты умеешь ходить, – прохрипела я. Просто это мои последние минуты, хочется всё сказать. "Всё" с губ не срывалось - говорилась какая-то чепуха. - О, я не только это умею, – протянул Слендер и неожиданно опустился передо мной на колени. Что это? Демонстрирует работоспособность своих суставов? Фраза прозвучало неоднозначно. Надеюсь, он не будет меня насиловать, а то ему, бедолаге, придется драить тут полы от рвоты. - Не убивай меня, - я знала, что не сработает, и скоро моя кожа, снятая целиком, будет болтаться на какой-нибудь ёлочке, мирно покачиваясь туда-сюда, как новогодняя мишура. - С чего бы это? – склонил голову набок маньяк, прищурился. Улыбнулся. А волосы снова причёсанные, аккуратно уложенные за уши. Обычный человек, даже тридцати нет. Обычный, пока не посмотришь в глаза. - Не знаю, - честно сказала я. Я уже с минуту смотрела прямо в его зрачки и почему-то не ощущала ни шума внутри головы, ни ужаса. - Чтож, тогда я полакомлюсь твоей душой, - с каждым словом понижаясь на тон и наклоняя голову заключил он, - а, может быть, и не только ей. У меня засосало под коленкой. Единственное место моего тела, которое хоть каким-то образом выказало страх. Или не страх это был, а слишком тугая верёвка. От Слендера одурманивающее тянуло смолой, дорогим одеколоном и кровью. Удивительное сочетание. Была ли возможность хоть у одной из моих подруг, пока они умирали, ощутить этот запах? Едва ли. Он открыл рот и высунул свой длинный, тёмно-бардовый язык. Я одёрнула голову. Это превращалось в какой-то фарс, и мне хотелось рассмеяться. Ожидание было невыносимее, чем преддверие смерти, я уже ничего не могла поделать, но и томиться в этой минуте перед неизбежным было сродни муке. Жар бросился к лицу, и аллегория с первым свиданием так некстати снова всплыла в воспалённом сознании. Лицо Слендера оказалось ещё ближе к моему. Он оскалил звериные зубы, прежде скрытые улыбкой длинных, тонких губ, и мне подсознательно захотелось оскалится в ответ. Хрящи на шее Слендера стали ещё виднее от напряжения. - Никто ведь раньше не доходил до шестой записки? – вдруг сам по себе сказал мой рот. Видимо, мозг наконец понял, что надо спасать ситуацию и стал говорить за меня. Слендер замер. - Допустим. - Не интересно поиграть со мной подольше? Помучить меня. Чтоб я боялась, терзала себя, тряслась от страха каждую ночь, - я опустила взгляд на его лицо и нервно облизнула губы. Он проследил глазами за моим языком, - разве это всё не принесло бы тебе ещё больше удовольствия, чем просто от того, что я умру вот так? Попавшись в такую простую западню? - ай да мозг, ай да я! Ну разве не молодец? На его лице явно читались растерянность и удивление. Всё же человеческая мимика ещё не отмерла насовсем, ну либо было идеально скопирована с кого-то. Такого варианта он, видимо, не предусмотрел, и я застала его врасплох. Он поднялся и внимательно посмотрел на меня. Отошёл на шаг, снова мелькнул ко мне. Заметался, исчезая в темноте и появляясь снова. Косые взгляды, сотни эмоций на бледном лице. Смотрит призывно, распаляя. И я пристально слежу за его манипуляциями. Отвечаю на этот странный флирт. Вдруг он резко кинулся ко мне, а я вновь упала в темноту, не дождавшись, когда он врежется в меня со всей скорости. Я проснулась в воде и чём-то липком. Захрипела, открыла глаза. Небо. Чистое небо… Я что, в раю? Тут я почувствовала неумолимую боль во всем теле и резко села. Значит, жива. Жива? Я ещё раз вдохнула свежий речной воздух, прикрыла глаза. Тело ныло от верёвок, что натёрли мне руки и ноги, но ощущение боли дарило мне блаженство, ведь через него я ясно понимала, что выжила. Он дал мне второй шанс на игру! Кто бы мог подумать, что он хочет играться со мной сильнее, чем сожрать. Лестно в некоторой степени. Я встала на четвереньки и уставилась в кристальную воду. А вот и искомый источник. Я жадно напилась воды и снова посмотрела в течение, ошалело и неверяще. Из воды на меня уставилась бледная, худая девушка. Мокрые волосы облепили лоб. - Как я только не поседела после такого, – неловко усмехнулась я своему отражению. Я тихо топала через лес к своему домику, превознемогая жгучую боль. Карт, конечно, с собой не было, но какая я молодец, что оставила ленточки на деревьях! Вдоль воды по глине идти не хотелось. Подняла свои руки, не желая их оцарапать голыми ветками кустов и автоматически бросила взгляд на кожу. От верёвок остались синяки. От близости смерти в горле остался комок желчи. Кое-как добравшись до дома, я привычно схватила записку со стола и стала есть что-то из припасов. Даже не взглянула, что. Хотелось прогнать то, что встало поперёк трахеи, не давало нормально дышать. У кровати валялся окровавленный заплечный мешок. Вот, что я прочла на сером листке: "Что ж, уболтала, уболтала. Я всё ждал, какой фокус ты выкинешь в этот раз. Но больше поблажек не будет! Сегодня ночью даже не смей из дома высовываться, иначе просто так разорву, от большой любви. Но ты девочка умная. Прекрати, нахрен, злить меня!" Я фыркнула. - Мог бы и подлиннее написать, – буркнула я и упала на кровать, - всё-таки, целую ночь вместе у него дома провели. Через минуту я уже спала крепким, спокойным и, что самое главное, живым сном. Поразительно. Видимо, ничто так не успокаивает как балансирование на грани разумного.