Кровавый лес

Всю ночь шёл дождь, убаюкивая меня. Стучал по крыше дома, бился в окна, бежал ручьями вдоль стен. Мне снился мой дом, не эта лачуга, а тот, что там, в городе, где родители и живые друзья, снились кусочки из моего спокойного прошлого. Когда я проснулась утром, ливень немного притих, но небольшими капельками воды всё ещё орошал землю. Я открыла окно и вдохнула свежесть утра. Вдохновлённая прекрасной погодой и на удивление длинным отдыхом, я вышла наружу. Солнце пекло вовсю, даже не скажешь, что сейчас осень. Я стянула с себя накинутую перед выходом куртку и закинула на плечо. Мокрые листья утрамбовывались под ногами, оставляя после моих шагов небольшие грязные лужицы. Я с улыбкой оглядывалась. Не проведя здесь и недели, я уже чувствовала себя полноправной хозяйкой этого участка леса, по крайней мере днём. Капельки воды ещё падали с мокрых веток, одна попала прямо на мой нос, и я сморщилась от неожиданности. Солнце горело сквозь жёлтые листья, что еще остались на деревьях, становясь ещё ярче и красочнее. Лучи света бегали на клочках моих волос, согревая макушку, и я медленно ступала среди огромных папоротников. Ни ветра, ни шума, лишь солнце и запах дождя. Было наслаждением чувствовать одновременно душевное удовлетворение и разминать тело, что тут и там отзывалось небольшими ранениями. Мне вспомнился сон, виденный мной сегодня ночью. Нечёткие контуры лиц и напротив ясные запахи и тактильные ощущения дома, комфортной жизни. Это снова накатило на меня и вызвало... Ничего. Никакого отклика в душе. Даже к горлу не подступил комок. Мне показалось, что каждое утро в лесу, когда я просыпалась, сбрасывая с себя дымку кошмарной ночи, было дороже, чем вся жизнь до этого. Логически поняв, что такое сравнение ненормально, я нахмурилась и снова надела куртку - показалось, будто резко стало холодно. Что со мной? Разве не должна я каждый день убиваться с горя, вспоминая прошлую жизнь? И почему вообще я называю её "прошлой", когда она - та, настоящая, ради которой я борюсь? Погружённая в такие мысли, я дошла до реки. Глина с берега стекла с дождем вниз, отчего вода в речке стала неприятного землистого оттенка. Я немного посидела на берегу, подумала о том, что предстоит мне сегодня. О том, что я справлюсь. О том, что настанет время покинуть это место и мне должно быть легче от этого осознания. Легче почему-то не стало. Я смотрела в воду и мысли мои были такими же грязными, быстротечными и мутными, как река. Дороги до дома я и вовсе не запомнила. День угасал. Я с уверенностью следила, как темнеет за окном. Слендер почти перестал писать мне "письма" перед ночами, но я и так всё знала. Интересно, он сегодня придумал что-нибудь, вроде той вчерашней игры, или всё пройдёт по-старинке? Совсем стемнело и я вышла из дома, медленно зашагав в лес. От утреннего очарования не осталось ничего. Подойдя вплотную к месту соревнования, я включила фонарь и, вздохнув, шагнула глубже в деревья. Будучи собранной и сконцентрированной, я медленно ускорила шаг, вскоре легко побежала. Пару раз замечая Слендера вдалеке, меняла направление. Я уже обежала окрестности, но записки не нашла, и, заходя на второй круг, сбавила скорость. Оглянулась. Неожиданно меня охватил страх, так долго не появлявшийся внутри. Вся уверенность покинула меня, тревожные мысли охватили сознание - вдруг маньяк снова блефует, и записки вовсе нет? Я тяжело задышала, рванула вперед, не разбирая дороги, как испуганный зверь. Мокрые палые листья тянули вниз не хуже болота. Он учуял мою панику. Медленно, но верно Слендер начинал понимать, где я. Куда бы я не бежала, я чувствовала его везде, по коже беспрестанно бежали мурашки. Я не знала, куда мне направиться, казалось, все самые укромные места были проверены, даже такие сложные, как болото. У меня началась откровенная паника. Я оглянулась, а вдали шёл Слендер. Не на меня, а вбок, но я испугалась ещё сильнее, резко щёлкнула кнопкой фонаря. Ещё пара минут, и монстр перестанет расслабленно наворачивать круги вокруг меня, я знала это наверняка. Не было ни единой идеи, куда бежать. Потеряв концентрацию и не включив фонарь, я совсем забыла следить за дорогой. Неожиданно земля стала неровной, моя нога вывернулась, и я упала в листья. Я завыла от боли и бессилия, лодыжка загорелась. Всё ещё слегка подвывая и рыча я проползла немного вперед, пытаясь найти выроненный фонарь, но вдруг под руками пропала почва и я полетела вниз. Пачкаясь в грязи, я сползла по обрыву и оказалась у реки. Как я не услышала шум воды? Инстинкты совсем подводили меня. Повезло, что обрыв был не отвесный, и я сползла довольно медленно, не переломав себе кости. Вдруг наверху заскрипели ветви. Он шёл. Я заметалась в поисках спасения, сердце бешено забилось в груди, и последнее, что я могла сделать, это нырнуть в чёрную реку. Закрыв глаза, я схватилась рукою за длинные корни береговых деревьев, проросшие прямо в воде и легла на дно. Одними пальцами держаться было сложно и я схватила скользкие коряги в объятья. Течение пыталось подхватить меня, но я упорно зависла в темноте. Я не могла увидеть, но мне подумалось, как Слендер сейчас стоит на берегу и оглядывается в недоумении. По большому счёту, я буквально исчезла. Обычно это он так делает, и самому стать жертвой такого трюка, наверняка, неприятно. Тут мне стало не хватать дыхания. Статистически, не прошло и минуты, хотя под водой мне казалось, что я лежу на дне добрую сотню лет. Было очень холодно, но адреналин внутри моих вен немного согревал, зато вакуум воды успокоил меня и думать стало легче. Я подумала, что вряд ли с такого расстояния он разглядит часть моего лица, и осторожно поднялась к поверхности, держась за корни неповреждённой ногой. Высунула только рот, рвано вдохнула несколько раз и нырнула обратно. Замерла в ожидании - заметил, не заметил? Казалось, будто нет. Вообще, только нырнув, я резко перестала ощущать надоедливый шум его присутствия. Возможно, вода работала как глушитель. Из-за этого определить его присутствие интуитивно не выходило. После ещё пары выныриваний за кислородом встала проблема посерьёзнее - мои конечности начали леденеть. Помолившись парой слов, я стала подтягиваться по корням и медленно выползла на берег. Кое-как отряхнув лицо от грязной воды, я панически огляделась, всматриваясь в темноту. Слендера не было. Сев под обрыв, я попыталась восстановить дыхание. Меня била крупная дрожь. Я стащила со спины заплечный мешок и мокрую куртку, кое-как отжала её. Пытаясь сообразить, теплее будет без мокрой джинсы на теле или с ней, я откинулась назад, облокачиваясь на обрыв. Вдруг сверху на меня обвалился ком земли, и я инстинктивно нервными движениями стала отряхивать голову от глины. Затем упало ещё пару комков, и я замерла, стараясь не задевать почву позади себя. Подняла лицо наверх, пытаясь оценить, убьёт меня обвал или нет. Сверху ничего особо крупного не нависало. Я склонила голову и тут в куче земли заметила краешек серого листа. С замиранием сердца потянула его на себя, а когда вытащила, чуть не закричала от счастья. У меня в руках была записка. От такой невероятной удачи у меня закружилась голова. Как её не погребло под мокрой землёй? Несколько мгновений я не ощущала ни холода, ни пульсирования травмированной ноги. Подтянув к себе свой рюкзак, дрожащими руками открыла и заглянула в него, неизвестно что пытаясь там обнаружить. Порадовалась, что сегодня не взяла с собой карты. Вся одежда была мокрая, вымокла еда (кроме яблок), и я потеряла фонарь. Просто отлично. Свернув заветный листочек, я немного замялась, не зная, куда его положить. Не желая выпускать свою удачу из рук, я свернула листок ещё пару раз и зажала в кулаке. Натянула на продрогшие плечи мешок и подтянула к себе вывернутую ногу. Немного подвигав ею в разные стороны, я поняла, что медленно ковылять я смогу, но вот убежать при случае не получится. Я нервно выдохнула через стиснутые зубы. Почти ничего было не разглядеть, но на ощупь я чувствовала, как медленно опухает моя лодыжка. Радостно было, что я хотя бы не порвала связки, тогда мне пришлось бы совсем несладко. По приезду надо будет спросить у мамы - не родилась ли я в рубашке. Оглядевшись, я приняла решение положиться на не подводящую меня удачу и переночевать прямо здесь. Куртка вся извозилась в грязи, и я, свернувшись клубочком на сырой глине, накрылась мокрой тканью, полагая, что в темноте среди обвалившейся земли меня будет незаметно. Я съёжилась, прижав к груди свернутую записку. Было холодно, а промокшая куртка совсем не согревала, но от усталости и странного чувства обречённого смирения я быстро провалилась в сон.