Небо, полное звезд

Ему задавали вопросы. Море вопросов. Скучных, монотонных, личных, не слишком или чересчур… «…У него были враги? …Ему угрожали?» «…У Вас есть оружие? …Воевали?» «…Как вы познакомились? …Давно живете вместе?» «…У вас общий банковский счет? …Кто оплачивает эту квартиру?» «…У вас были отношения? …Вы его ревновали?» Джон не кричал, не бился в истерике, не проливал слез… Его душа окаменела, а слезы, безжалостно оставляя глаза жгуче-сухими, текли так глубоко, что гул от их водопада был не слышен даже ему… Он отвечал подробно и безразлично, не обращая внимания на косые взгляды сержантов Ярда, перешептывания экспертов и откровенные ухмылки полицейских. Это его больше не трогало и не оскорбляло. - У мистера Вудриджа были подружки? – спросил инспектор, чью фамилию Джон вспоминал с трудом. Лестрад… Лестрейд… Детектив почему-то смутился сам, и пояснил вопрос. – На кухонном столе обнаружен стакан с отпечатком алой губной помады… Джон покачал головой. - Алекс был геем, - ответил он, удивившись тому, как быстро он начал говорить о нем в прошедшем времени: …был, …работал, …интересовался, …любил, …жил. От этого стало больно, словно он был виноват… - А Вы?.. И этот вопрос не застал его врасплох, но Джон промолчал. Как он мог объяснить этому немолодому, усталому инспектору, остро нуждавшемуся в хорошем сне и полноценном ужине, с присыпанными сединой висками, что нет ничьей вины в том, что когда на небесах бог распределял сердца, сердце Джона Хэмиша Уотсона по какой-то нелепой случайности досталось мужчине с потрясающими, единственными в мире глазами… Квартиру как-то незаметно наполнили деловито снующие люди в синих одинаковых комбинезонах. Пару-тройку раз сверкнула фотовспышка, запечатлевая нехудожественную посмертную красоту… С болезненной ревностью Джон следил за тем, как чужие руки бесцеремонно роются в их вещах, бумагах, фотографиях… А потом, когда носилки выносили из квартиры, он зачарованно смотрел, как в такт с шагами коронеров покачивается тонкая бессильная рука, выскользнувшая из-под укрывавшей тело простыни… …Алекса застрелили. Приблизительно около двух часов ночи… Пять пуль в грудь… Видимо, любитель - пощадил лицо. Профессионал выстрелил бы в голову… …Дверь не взломана, значит ее открыл сам хозяин… Следы борьбы тоже отсутствуют… Значит, открыл кому-то хорошо знакомому… …У Джона алиби. В момент убийства его запечатлели четыре камеры в галерее… …Но ему следует ждать, что повестку в суд он все же получит. Для дачи подробных показаний… - И еще… - Лестрейд шумно выдохнул, и устало потер глаза. – Мне очень жаль… … Спустя три дня Джон покинул квартиру и вернулся в свою старую конуру. Да, разумеется, аренда была оплачена еще на четыре недели, но оставаться там он не мог. Физически. Каждая вещь, каждый звук и даже запах напоминали о том, что для них не сбылось, не случилось, не наступило… Нежданно поселившаяся в нем жажда жизни вытекла через пулевые отверстия, доставшиеся не тому человеку… Джон не взял ничего, кроме своей одежды, личных вещей и фотографий, на которых, как и на той, из его военного прошлого, он смеялся в компании самого близкого человека и был совершенно счастлив. В этот день он впервые услышал, как за его плечами, словно в больном сне, кто-то беззвучно и насмешливо рассмеялся… … Он протянул почти три месяца. Его не уволили и даже посочувствовали. И Джон проработал в «Хиксе» целых шесть недель, пока жалостливые взгляды и сбивчивый шепот за спиной не превратились в ежедневную невыносимую пытку. И Джон ушел сам… На его счету скопилась сумма, которая позволила бы ему прожить в его более чем скромной комнате около полугода, и ему этого было достаточно. Он понял, что дольше просто не проживет. Он медленно умирал от беспросветного одиночества и тоски. … В метро было так многолюдно, что из-за сплошной массы было сложно разглядеть хоть одно отдельное человеческое лицо. В толпе своя ненужность и неуместность чувствовалась особенно остро. Кто-то легко толкнул его в плечо. Джон повернул голову, и его взгляд уткнулся в надпись на футболке с «Юнион Джеком». «A good day to die»* Хозяин футболки энергично жевал резинку, увлеченно кивая в такт музыке, очевидно, лившейся ему в оба уха из наушников. Он жмурился и покачивался, гордо и дерзко демонстрируя призыв на груди. И Джону эта мысль очень, ОЧЕНЬ понравилась… Действительно… Возможно, было бы неплохо… Шаг к краю платформы… Очень неплохо… Еще шаг… И все закончится… Носки ботинок нависли над площадкой… Наконец-то… Чуть качнуться вперед… И тут в туннель ворвалась красная стрела поезда. Джон опоздал лишь на миг… Он почувствовал жгучую досаду и злость… Теперь надо ждать следующую… С громким шипением двери разошлись, и Джон понял, что сошел с ума… Прямо на него, в окровавленной рубашке и забрызганным той же ярко-алой кровью лицом, шел Алекс, сжимая в руке длинную палку. Он бесстрастно рассекал толпу, словно крейсер океанскую гладь, не обращая внимания на толчею. Его шаг был стремителен, плавен и целеустремлен, а глаза слепо смотрели поверх голов. Он обогнул колонну и направился к широкой лестнице, ведущей на поверхность… Проводив фигуру взглядом и позабыв про электричку, Джон понял, что с него хватит… Окончательное безумие не входило в его последние планы. … Апрель в Лондоне не самый приятный месяц. Снег уже сошел, но слякотно, промозгло и пахнет стылой землей. Самый отвратительный месяц в году.«Апрельский душ», как зовут его британцы. Весь день может лить, как из ведра, и заполнившие улицы офисные работники в чопорных костюмах и легкомысленно-разноцветных резиновых сапогах - обычное для этого времени явление. Туристы просто в восторге… После трех месяцев борьбы Джон снял со счета последние деньги и в одном из грязных глухих тупиков купил сильно подержанный браунинг со сбитым номером и неполным магазином. Пустяки, ему хватит и одного… Вот только парень, продавший оружие… Джон отчего-то поежился, вспомнив темный, пристальный взгляд. Знакомый? Нет, откуда… Но… он словно знал. Не догадывался, а именно знал, для чего Джону ЭТО понадобилось… И улыбался. И снова – смех за спиной… Джон вдруг подумал, он почти уверен, он почти догадался – каждый раз, когда ТАКИЕ глаза заглядывали в его лицо, жизнь снова и снова разлеталась на куски осколками шрапнели, убивая и калеча тех, кому не посчастливилось оказаться с ним рядом… И он почти не сомневался, КАКОЕ лицо будет у его следующей СМЕРТИ… … Джон не собирался делать ЭТО в той клетке. Хватит с него клеток. Он знал, куда пойдет. И зачем. Мост Воксхолл… --------------------------------------------------------- * «Хороший день, чтобы умереть»