***
До шести вечера Салли, и в самом деле, изображал воздух: невидимый, но необходимый всем и каждому. К Джеймсу восемь раз — голубоволосый стажер считал — за рабочий день подходил Майк, рассеяно переспрашивал про «ушибленный в неловком столкновении в метро» нос монстра и, смотря в глаза другу, взбудоражено расписывал, какая Селия вся из себя невероятная. Салливан несколько ревновал друга, теперь уделяющего почти что все свое время не ему, но видел абсолютно счастливую улыбку Вазовского и растягивал губы в оскале одобрения в ответ на жаркий шепот работника Корпорации, влюбленного в фиолетоводредовую секретаршу. Пришло время опускать Майка, давая ему больше свободы и право на личную жизнь, превосходящую по многим фронтам дружбу университетских приятелей, Салли это понимал и, как настоящий друг, желал Майку счастья и удачи. Хотя последняя всегда была верна харизматичному, челкастому, язвительному коротышке, (на самом деле, бывшему едва ли ни вполне обычного роста, но рядом с гигантским Джеймсом смотрящемуся, действительно, мелким). Еще робко подходил трижды Фагнус. Приносил документы, переданные Рэндаллом. Джеймс злился, но документы брал, понимая, что рыжий, конопатый, очкастый паренек не виноват в стервозности эксплуатирующего его, а теперь и Салли, Боггса, сидящего напротив, демонстративно повернувшись к подопечному спиной. «Ничего, вот выйдешь со мной поговорить… я тебя так… поговорю… прямо там, у стены…» — Джеймс криво усмехнулся, представив, как прокусывает, наконец, губы Боггса и сдирает с него его женский пиджачок. Дальнейший полет фантазии был прерван сердитым фырканьем Водонога. Джеймс, едва заметно вздрогнув, смутился, осознав, что начальник застал его пялящимся на Боггса, сминая в руках папку с документами, и даже не пытающегося делать вид, что он трудолюбиво составляет графики получения энергии. Тем не менее Водоног стыдливо отвернувшемуся к своему столу Салливану ничего говорить не стал, хоть и буркнул в пустоту: «рассадить вас что ли, пока ты себе на глазах мозоли не заработал…», заставив Джеймса покраснеть до кончиков ушей. Когда Водоног хлопнул дверью своего кабинета, ознаменовав окончание оценки степени занятости подчиненных, Боггс подошел сам, без курьеров, и демонстративно бухнул Салливану на стол еще две папки. А Салли захотел превратиться из просто воздуха в торнадо и вышвырнуть ящера куда-нибудь подальше от себя. Хотя Джеймс бы не стал ручаться, что не побежал бы потом куда-нибудь подальше за Рэндаллом сам. Помешательство на невыносимом хамелеоне было столь явным, что Салли просто принял как должное все происходящее. То, что он невероятно хочет особь мужского пола, хоть и откровенно бабистую: мстительную, надменную, длинноволосую, обладающую столь соблазнительным острым языком, с этими чертовыми разрезом и штангой… перестало казаться странным и неправильным. Салливан не мог дождаться заветного часа, чтобы воплотить задумку в исполнение. Боггс вышел из помещения офиса без пятнадцати шесть, после очередного короткого телефонного звонка: совсем тихого и недоступного для прослушки, но уверившего косящего голубые глаза на хамелеона Салли, что его надсмотрщик чем-то чрезвычайно доволен. Ящер просто лучился весельем, искрящимся в глубине зеленых глаз и вызывающим на тонких губах лучшего работника улыбку. То, что улыбка была злобной, а веселье — предвкушающим, Джеймс осознал позже. После того как, едва вытерпев, пока вернувшийся Боггс неторопливо уберет распечатанные пустые формы документов, предназначенные для дальнейших пыток подопытного подопечного, в папку, положит ее на край стола, выключит компьютер, наденет пальто и, кивнув на прощание преданно смотрящему на него Фагнусу, простучит каблуками к выходу из офиса; выждав пару минут для отведения подозрений, судорожно собрался, подмигнул удивленному Майку, сообщив, что: «по делам, так что — до встречи!», рванулся к черному входу. Вот когда дверь, распахнутая нараспашку Джеймсом, ворвавшимся на площадку, захламленную пустыми контейнерами, ящиками и прочими деталями скудного интерьера, самовольно захлопнулась, а затем еще и задвинулась на засов, а где-то рядом щелкнула зажигалка, Салливан и понял, что планы на вечер стремительно меняются.***
Торопиться стало сразу некуда. Джеймс осознал, что теперь его временем управляет не он сам, и даже не ситуация, а некто иной. Некто, кто совершенно неторопливо и демонстративно театрально поднес зажженное на максимум пламя фирменной зажигалки к сигарете, выждал, затянулся и только потом соизволил перевести на Салли взгляд лиловых глаз, растянув край рта в подобии приветственной улыбки. На ответный оскал Джеймс не расщедрился, тут же панически принявшись осматривать площадку в поиске альтернативного выхода: тот, путь к которому закрыл невидимый Боггс, конечно же, отпадал. С Джонни Джеем Уортингтоном связываться Джеймс не рисковал даже в Университете, предпочитая примкнуть к элитной компании. Тогда не сложилось зафиксировать хотя бы липовые дружеские отношения, ситуация не позволила. Сейчас она тоже совершенно не располагала: зачем здесь Джон, было кристально ясно, как и звонки, и радость Рэндалла тоже перестали быть интригой. Когда взгляд замершего на месте Салли перестал скользить по площадке, убедив хозяина голубых глаз, что имеющийся отсюда, помимо играющего в ситуации роль входа, выход находится за спиной Джона, где-то между нагромождениями ящиков, и этот выход, в данном случае, как ни иронично — не выход, Джон в одну затяжку закончил с сигаретой. Эффектно потушил окурок об стену, швырнул его куда-то за ящики и, видимо решив, что дал достаточно времени для осознания ситуации, решительной поступью направился к окончательно поникшему Джеймсу: — Куришь? — Бросил, — Салли был готов к любому началу разговора, а поздороваться подобным образом, в данной ситуации, после пяти лет отсутствия в его жизни было очень в духе Уортингтона. Тем более что тот, вероятнее всего, как всегда продумал все до мелочей, потому что повел беседу настолько плавно, что Джеймса кольнуло давно вроде бы позабытое чувство зависти к превосходящему его сопернику; ведь единственным поистине достойным конкурентом в жизни Салливана был лишь Уортингтон. Ну, и теперь еще Рэндалл. Но тут не соперник, тут иной разговор… И этот самый разговор сейчас и вел Джон, смотря чарующими лиловыми глазами на растерянного и, что скрывать, напуганного ситуацией Салливана: — Я полагаю, для тебя не новость, что я владею сетью казино «Royalty»? Для Джеймса это было новостью, но, тем не менее, он изобразил снисходительный кивок, демонстрируя ложную осведомленность. И хотя Салли оценил новый уровень крутости соперника, это не мешало ему перевести взгляд на Рэндалла, снова ставшего видимым и, как ни в чем ни бывало, оправляющего распущенные волосы. — Он красив, да? — Джеймс машинально кивнул и только потом осознал произошедшее, после двойного злобного смешка Джона и объекта комплимента. — И он мой, Джимми, — Уортингтон сделал шаг по направлению к шарахнувшемуся от него Салливану, усмехнулся его реакции на свои действия и сунул руку во внутренний карман расстегнутой кожаной куртки. «Пистолет?» — успел панически подумать Джеймс, прежде, чем Джон протянул ему обыкновенный пластиковый прямоугольник. — Это визитка моего казино, — Уортингтон оскалил клыки в подобии дружелюбной улыбки, что произвело на Салли впечатление: не часто видишь Джона, улыбающегося врагам. — Мы не враги, — словно прочел мысли Джеймса Джон. — Прими в честь нашей встречи и заходи как-нибудь. Там ведь не только играют. — Сукин ты сын, Джонни, — дошел намек до Салли, не побоявшегося от нахлынувшей ярости сообщить свою мысль вслух, — одного Рэндалла мало, меня вписать решил. Многого хочешь! — Чем выше планка, тем больше вариантов до нее дотянуться, да и тем интереснее, — красиво завершил беседу Джон, на прощание одарив Салливана покровительственной ухмылкой. — Бычара, — сплюнул Джеймс, разумно дождавшись, пока Джон с Рэндаллом покинут площадку, пройдя мимо жертвы развода, и добавил: — Ничуть не изменился, все такой же гад. И только через какое-то количество мгновений Салли обнаружил, что сжимает в руке визитку Джона. Преодолев порыв выбросить подачку, Джеймс, скрипнув зубами, убрал пластиковый прямоугольник в карман. Как ни раздражал Джон, визитка — шанс увидеть Рэндалла в неформальной обстановке. А что там говорит и придумывает Уортингтон, как решил Джеймс, его вовсе не касается.***
«Еще посмотрим, чей ты будешь, Рэнди, — расхрабрился Салливан, стоя в переполненном вагоне метро, — я так просто сдаваться не намерен. Казино так казино. Встретимся!» Единственное, что радовало Джеймса в произошедшем — ясность. Теперь частички мозаики стали занимать законные места, и паззл понемногу сформировывался. «Ну, и еще здорово, что обошлись разговором», — вздохнул полной грудью, выходя из метро на поверхность Салли. Кулаки Джона Салливан помнил. Пусть не на себе испытывал, а лишь наблюдал за тиранией Джона в универское время, но желания подобного контакта не возникало. «А вот с Рэндаллом — другое дело… — Джеймс приложил ключ от монстрофона к магниту, раскрыл дверь и нырнул вглубь подъезда. — Вот от него я бы и сам с удовольствием получил тумаков. Главное, прицелиться и… Что «и» Салли додумать не успел, получив удар в скулу и отлетев к стене, ударившись о которую, сполз на пол, теряя сознание. «Я знаю точно, невозможное возможно», — мелькнула не пойми с чего строчка из популярной людской песенки, прежде чем сознание покинуло Джеймса окончательно. В темноте подъезда, обеспеченной выкрученными лампочками, кто-то тяжело вздохнул, а потом, перешагнув через Салливана, покинул подъезд. Флуорисцентная краска над головой Салли вещала, что «тут был Х». Впрочем, Салли было не до разгадки этой надписи: он смотрел сон о Рэндалле в меховых наручниках розового цвета. Капающая с разбитого Джеймсом затылка кровь медленно образовывала лужу на полу. Саркастично подведя итог ситуации — желание тумаков частично стало реальностью.