Take Away My Pain

- И? – Сугихара вопросительно изогнул бровь, глядя на входящего в магазин Ниимуру. Тот, ни слова не говоря, прошёл в мастерскую Андо и аккуратно повесил на вешалку пальто и шляпу. - Значит, мои источники информации оказались верными? – не унимался Ясухиро. Ниимура в ответ только передёрнул плечами. – А где Терачи? - Я отвёз его в библиотеку, - нехотя ответил Тоору и принялся внимательно изучать какие-то бумаги, лежащие на столе Дая. - Он вышел на работу уже? – удивился Сугихара. – А лечение? - Потому и вышел, что лечение. - Поссорились, значит? – хищно прищурился Ясухиро, присаживаясь на памятный диван. Ниимура покосился на любовника, скользнул взглядом по дивану, покраснел и отвернулся. Сугизо немного помолчал, давая Кё возможность расслабиться и потерять бдительность, а потом бесшумно поднялся с дивана, приблизился к нему со спины и, нагнувшись, шепнул на ухо: - Ты всё сделал так, как я просил? Ниимура вздрогнул и прикрыл глаза. Сугихара, подлец такой, прекрасно знал, что является самой большой его слабостью, и нагло этим пользовался. - Сугизо, я… - Так в чём причина ссоры? – Ясухиро прижался губами к виску любовника. - Дайске против того, чтобы Терачи работал. По крайней мере, пока не закончит лечение… - Тоору прижался спиной к груди Сугихары. – А Шинье нужны деньги на лекарства и оплату жилья. - А переехать к Дайске окончательно ему мешает неуверенность в стабильности их отношений? – предположил Ясухиро и самодовольно хмыкнул: - Конечно, я, на правах хозяина квартиры, в которой живёт Андо, могу поставить его перед фактом, что Терачи подселяется к нему, но надеюсь, что они решат этот вопрос без моего прямого вмешательства. - Было бы лучше, если бы ты вообще не вмешивался – ни прямо, ни косвенно, - выдохнул Ниимура, наслаждаясь пока ещё невинными ласками Сугихары. – Ты же прекрасно знаешь, какой Дайске на самом деле. - И какой же? – отозвался Ясухиро, пробираясь руками под рубашку Тоору и медленно поглаживая напрягшийся живот любовника. - Безответственный раздолбаааааай… - простонал Кё и задышал тяжелее. - О, как ты ошибаешься… - вкрадчиво прошептал Сугизо, заставляя Ниимуру вздрагивать от предвкушения. - Не может человек измениться за пару месяцев, - упрямо стоял на своём Тоору, но чувствовал, что такими методами Сугихара быстро его переубедит… или перевозбудит… впрочем, одно другому не мешало. - Дайске взрослеет – и этому процессу немало поспособствовал Терачи, - Ясухиро ловко расправился с ремнём и застёжкой на джинсах Ниимуры и пробрался в святая святых, отчего Кё застонал особенно громко и протяжно. Сугизо же, не прерывая ласк, продолжил: - Весь жизненный путь человека – это повторение, эдакая спираль, по которой он поднимается к вершинам. Сначала детство, когда хочется всего и сразу, потому что всё вокруг кажется ужасно интересным, потом отрочество, когда начинаются проблемы с осознанием себя и своего места в окружающем мире. После наступает юность, когда можно наслаждаться жизнью и думать, что ты можешь всё, а вот после этого приходит зрелость, и спираль закручивается… Сугихара обвёл большим пальцем головку члена Ниимуры, и тот выгнулся навстречу ласкающей руке. Ясухиро прикусил мочку уха Кё и зашептал жарко: - Процесс перехода к зрелости делится на несколько этапов: детский, когда ты слишком много хочешь, подростковый, когда слишком много сомневаешься, и сама зрелость, когда наступает пора думать и действовать. Дайске сейчас как раз на подростковом этапе, и мы обязаны этим воспользоваться, - Сугизо ускорил движения руки, и Тоору совершенно потерялся в ощущениях. Было необычно остро и горячо, а ещё – слишком сладко, чтобы просить остановиться. Сугихара знал, что такое наслаждение, и никогда не отказывал себе в удовольствии поделиться своими знаниями с любовником. Надо ли говорить, что Кё был совершенно не против этого? - Что я… должен… делать?.. – Ниимура вцепился в край стола так, что побелели костяшки пальцев. Сугихара сводил его с ума каждым движением руки по его члену, каждым поцелуем, обжигающим шею, каждым томным выдохом, и Кё был готов на всё ради этого невероятного мужчины. Потом он будет проклинать себя за эту слабость, за безоговорочное подчинение ласкам, за отсутствие характера в такие моменты, но сейчас ему было не до этого. - Когда Дайске придёт изливать тебе душу, ты должен будешь собрать всё, что он тебе сольёт и, не проронив ни капли, донести до меня. А ещё – поселить в Андо сомнения и неуверенность в его финансовой стабильности. Эту нелёгкую миссию я доверяю тебе, потому что никто лучше с этим не справится. А потом появлюсь я, как избавитель нашего мятущегося юноши от материальных проблем – взамен на кое-что другое, разумеется, - Сугихара припал губами к открытой шее Ниимуры, оставляя яркий след своей страсти, и выдохнул ему на ухо: - Ты же сделаешь это для меня, малыш Кё? - Даааааааааааааа… - от оргазма у Ниимуры подкосились ноги, но упасть ему не дал Ясухиро, вовремя его подхвативший. Слабость Кё в такие минуты его умиляла почти до слёз, и ему никогда не надоедало наблюдать за этим снова и снова. Сугизо осторожно усадил любовника на диван, достал из кармана платок и вытер испачканную руку. Очень хотелось заставить Кё облизать липкие от спермы пальцы, но Ясухиро знал, что тогда он точно не сможет остановиться. Кинув быстрый взгляд на явно пребывающего в другом измерении Ниимуру, Сугизо поднялся с дивана и вышел из мастерской. «А магазин-то мы не закрыли», - усмехнулся он про себя. Впрочем, мысль о том, что их могли в любой момент застать за весьма компрометирующем занятием, лишь придала нотку пикантности воспоминаниям. Оставалось только дождаться нерадивого Андо, чтобы приступить к осуществлению давно вынашиваемого плана.

* * * * *

Ниикура, медленно закипая, проверял истории болезни. Его, во всём стремящегося к идеалу, неимоверно раздражали недочёты и ошибки подчинённых. Он считал, что в таком тонком деле, как медицина, ошибок быть не должно. Но они были, и Ниикура бесился, то и дело оставляя замечания на исписанных листах. От этого занятия его отвлёк осторожный стук в дверь. - Я не помешаю, Ниикура-сенсей? – в кабинет протиснулся Тошимаса и, опустив глаза, замялся на пороге. - Что Вы хотели, Хара-сенсей? – вежливо поинтересовался Каору, отрываясь от бумаг. - Я хотел отпроситься на завтрашний день, - робко начал Тошия, теребя пальцами пуговицу халата. – Сегодня отец возвращается из командировки, и завтра у нас будет приём по этому поводу. - А Вы об этом узнали только сейчас? – Ниикура посмотрел на Хару тяжёлым взглядом, и тот невольно сглотнул. - Н-нет, конечно… Просто… - забормотал Тошимаса, чувствуя надвигающуюся грозу. Он просто оттягивал этот неприятный разговор до последнего момента, но разве Ниикуре скажешь об этом? В лучшем случае, заведующий отделением разразится весьма эмоциональной и содержательной речью об умственных способностях подчинённого, а в худшем… О худшем Тошия старался не думать. - О таких вещах обычно предупреждают хотя бы за день, а не в последний момент, - Каору постучал ручкой по столу. – И я имею полное право отказать Вам. - Но, Ниикура-сенсей… - Тошимаса испуганно посмотрел на заведующего отделением. Глаза Ниикуры опасно сощурились, а на губах заиграла недобрая улыбка. - И что, Вы побежите к Такигаве и, умываясь слезами, будете жаловаться на бездушного заместителя директора, который Вас всячески притесняет? Один раз у Вас этот номер прошёл блестяще, так почему же Вы всё ещё тут? Бегите, я Вас не держу, - Каору отшвырнул в сторону ручку и поднялся из-за стола. Тошимаса попятился к двери. Ниикура в гневе был необуздан. Однако сейчас Каору всего лишь подошёл к окну и встал так, что тусклое ноябрьское солнце освещало его строгий профиль и статную фигуру. «Красивый», - подумал Тошимаса, но быстро отогнал от себя эту мысль. - Ниикура-сенсей, я ничего не делал, не поставив Вас предварительно в известность. И заявление об увольнении я тоже подал сначала Вам, но Вы не отреагировали и… - Не отреагировал?! – Ниикура стремительно обернулся. – А я должен был броситься Вам в ноги и умолять остаться? Или тут же, не сходя с места, поклясться Вам в любви? Или признать себя беспросветным идиотом? Как я должен был реагировать, объясните?! У нас не хватает специалистов, а Вы спокойно хотите уйти? Что Вас не устраивает? И Ваш завтрашний незапланированный выходной совершенно не вписывается в график работы отделения! Почему каждый думает только о себе, а я обязан переживать за всех? - Ниикура-сенсей, завтра же вторник, и все ординаторы будут на месте. Какая необходимость именно в моём присутствии? – Тошимаса был несколько сбит с толку пламенной речью Ниикуры, но мужественно отстаивал свою точку зрения. - А мне нужны именно Вы!!! Понимаете, Хара-сенсей, Вы, а не другие ординаторы!!! – повысил голос Каору, но тут же одёрнул себя и замолчал. Тошимаса не мог поверить своим ушам – Ниикура только что признался, что он ему нужен? И дело вовсе не в профессионализме? Нужен, как человек? Но как же… Почему он так сказал? Каору отвернулся и тяжело опёрся руками о подоконник, опуская голову. - Идите, Хара-сенсей. Ваших больных я сам завтра посмотрю. До встречи послезавтра. - Спасибо, Ниикура-сенсей, - выдавил Тошимаса дрожащим голосом и выскочил из кабинета. Когда его шаги затихли в коридоре, Каору оттолкнулся от подоконника и пробормотал, выпрямляясь: - Блядь, Ниикура, старый и мерзкий мудак, ты ж так весь план себе сорвёшь нахрен…

* * * * *

Часа полтора спустя Тошимаса заглянул в кабинет, чтобы сообщить Ниикуре, что он договорился со вторым ординатором о том, что тот подменит его. Каору спал, сидя на диване – даже очки не снял, и те так и норовили сползти с носа. Хара тихонько прикрыл дверь, достал из шкафа подушку и покрывало и подошёл к дивану. Осторожно снял с Ниикуры очки, кладя их возле подушки, туда же положил и телефон. Потом аккуратно, боясь разбудить, уложил Каору на диван и укрыл покрывалом. Теперь можно было уходить, но Тошимаса задержался, глядя на спящего Ниикуру. Непослушная прядь волос сползла ему на лицо, щекоча кожу, и Ниикура смешно сморщил нос, пытаясь избавиться от неприятных ощущений. Хара убрал мешающую прядь и не сдержался – коснулся губами щеки Ниикуры, скользнул ниже и прижался к прохладным, горьковатым от сигарет губам. В этот момент ему показалось, что время остановилось. Столько лет он мечтал об этом, и теперь его мечта осуществилась – пусть даже Каору спит и не чувствует ничего. Это неважно – главное, что он рядом. Тошимаса медленно отстранился, не сводя глаз с Каору, и облизал губы. Он мог бы сидеть вот так вечно, но едва ли Ниикура обрадуется этому, когда проснётся. Неожиданно заведующий отделением зашевелился, а Хара словно прирос к полу. Бежать было поздно. Но вряд ли он выживет, если Ниикура сейчас откроет глаза. - Тотчи… - сквозь сон пробормотал Каору и обнял подушку. Тошия забыл вдохнуть – так и замер с открытым ртом. Ему не показалось? Ниикура помнит это имя? Это ведь он так называл его когда-то – так давно, что и забыть пора. А он помнит. До сих пор. Он всё ещё помнит… Хара судорожно вздохнул и поднялся. Ноги дрожали, а на глаза наворачивались слёзы. Выскочив из кабинета, Тошия прислонился к стене и закрыл лицо руками – не хотел, чтобы кто-то видел, как он плачет. Излишняя чувствительность всегда была его слабой стороной, но сегодня этому было объяснение. Просто Каору – это Каору, и ничего с ним сделать невозможно, пока он сам не созреет для решительного шага. И пусть послезавтра Ниикура снова будет холодным и неприступным – Тошия знал наверняка, что это всего лишь маска, за которой прячется тот необыкновенный парень, в которого он когда-то влюбился.