Take Away My Pain

Относительное спокойствие длилось целую неделю: Дайске по утрам отвозил Шинью в библиотеку, в обед непременно звонил, чтобы перекинуться парой фраз и узнать о самочувствии, а вечером они вместе возвращались домой. Это было слишком похоже на идиллию, но Андо отмахивался от назойливого внутреннего голоса, твердившего о том, что так просто не бывает. Идиллия дала трещину в пятницу, когда Терачи вернулся домой один и в совершенно ужасном расположении духа. На расспросы Дая он отвечал, что просто немного устал, но вряд ли это было правдой – вернее, полной правдой. Он точно что-то недоговаривал, но Дайске не решился настаивать. Вечером Шинья засел в спальне с ноутбуком – даже ужинать отказался. Андо без энтузиазма поковырялся в своей тарелке, но аппетит пропал. И совершенно некстати закралась мысль о том, что спать ему, скорее всего, придётся на диване в гостиной. Дайске долго сидел на кухне, курил в приоткрытое окно и терялся в догадках. Вопросов было столько, что голова шла кругом, и ответить на них мог только Терачи, но… Андо со злостью затушил очередной окурок в пепельнице и ушёл в гостиную. Мию, до этого момента терпеливо составлявшая ему компанию на кухне, тоскливо поплелась следом. Шинья заглянул в комнату, когда на электронных часах светились зеленоватым светом цифры 01.50 – долго смотрел на спящего в неудобной позе Дая, а потом подошёл и осторожно дотронулся до его плеча. - Что? – испуганным голосом спросил Андо, вскакивая. Терачи помотал головой. - Ничего. Просто… пошли спать? Дайске кивнул и со стоном потёр ладонью затёкшую шею. Зачем Шинья вообще его разбудил? Не спится одному? Или таким образом пытается загладить вину за испорченный вечер? Снова вопросы, на которые нет ответов… В темноте комнаты лицо Шиньи на соседней подушке выглядело бледным до синевы, и Андо всерьёз забеспокоился – может, Терачи просто плохо? Он хотел уже спросить об этом, но Шинья повернулся к нему спиной и затих. Дайске придвинулся ближе, обнимая парня и чувствуя, как тот постепенно расслабляется в его объятиях, словно доверяет.

* * * * *

Суббота для Дайске началась чудесно: с улыбающегося Шиньи, который лежал на боку, подперев голову рукой, и смотрел на него. - Который час? – хрипло поинтересовался Дай. - Десять, - ответил Терачи и погладил Андо по щеке, на которой отпечатался след от подушки. - Ты проспал приём таблеток? – Дайске дёрнулся, но Шинья его остановил. - Вчера я закончил их принимать. Так что с сегодняшнего дня у меня полная свобода. - Ааааааа… - Дай снова откинулся на подушку и прикрыл глаза. – Вставать будем или ещё поваляемся? Какие планы на сегодня? - Ты лежи пока, а я в душ схожу и займусь завтраком, - ответил Терачи, потягиваясь. – А потом надо будет в магазин ехать за продуктами, а то мы за неделю уже всё съели. Шинья поднялся с кровати и пошлёпал в ванную. Дайске, предчувствуя спокойные выходные, блаженно раскинулся на кровати в позе морской звезды. Поведение Терачи его радовало – видимо, дело действительно было всего лишь в усталости, и теперь всё наладится. Андо прислушался: шум воды в ванной прекратился, а шаги Шиньи затихли на кухне. Зазвенела посуда, а Мию что-то настойчиво требовала – вероятно, свой завтрак. Дайске поднялся с кровати, распахнул шторы, впуская в комнату яркий утренний свет, и направился в душ. День сегодня обещал быть просто замечательным. Настойчивый внутренний голос не беспокоил своего хозяина, и Дай окончательно расслабился. Как выяснилось, зря. Когда все планы на день были выполнены, и Шинья с Дайске мирно смотрели телевизор, в дверь позвонили. Терачи удивлённо взглянул на Дая, на что тот ответил не менее удивлённым взглядом – он и сам понятия не имел, кто бы это мог быть. Выйдя в прихожую, он распахнул дверь и оторопел. - Мама? Папа? – только и смог вымолвить он. Оставшийся в гостиной Шинья мгновенно напрягся, прислушиваясь к голосам в коридоре. Любопытная Мию, независимо цокая коготками по полу, отправилась на разведку. - Здравствуй, сынок, - приятный женский голос. – Не ожидал нас увидеть? А мы решили сделать тебе сюрприз. Мы сегодня утром приехали – твой младший брат просто настаивал на этом. Соскучился, говорит, да и внуков проведать надо. Это ж только ты у нас неустроенный до сих пор, а братья твои все при семьях… - голос приблизился к гостиной. Шинья поднялся с дивана и замер в ожидании. Он понятия не имел, как себя вести с родителями Дая и не знал, в качестве кого он тут находится. – Ой, у тебя собака? - Да… это Мию-чан, собака Шиньи… - неуверенный голос Дайске. - Шиньи? А кто такой Шинья? Первым в комнату вошёл Андо-старший. Шинья торопливо поклонился, пытаясь унять охватившую тело дрожь. Следом за ним появилась его супруга, которая удивлённо остановилась на пороге и обернулась к маячащему за её спиной Даю. - О, прости, ты не один? - Мама, папа, - Дайске встал рядом с Шиньей. – Познакомьтесь, это Терачи Шинья, мой… друг. - Очень приятно, Терачи-кун, - ласково отозвалась женщина. Шинья поклонился вторично. - А девочки где? – добродушно заметил Андо-старший. – И чего это вы насухую тут сидите? Терачи растерялся, отчего его лицо приняло испуганное выражение. - Папа… - начал Дайске, придвигаясь ближе к Шинье. - Шучу! – лаконично ответил Андо-старший и опустился на диван, где уже сидела его супруга. - Рассказывай, Дайске, как ты живёшь, - женщина, не переставая ласково улыбаться, показала мужу кулак. – А ты, дорогой, не шути так больше. Шинья-кун может не понять твоих шуточек. Это тебе не я, которая сорок лет тебя терпит. - Как скажешь, дорогая, - флегматично заметил Андо-старший, но Терачи по его лицу понял, что этого обещания хватит ненадолго. А ещё стало ясно, что Дайске является качественной и с любовью сделанной копией своего отца – даже выражение глаз у них было одинаковым, хитрым. - Мам, да в порядке у меня всё, - Дайске поспешил отвлечь внимание матери на себя. – Работаю… - Пьёшь? - Мама! – трагично воскликнул Дай, глядя на мать честными глазами. - Ой, а то я не знаю тебя, - отмахнулась женщина. – Такой был стеснительный мальчик! Куда что девалось? - Дорогая… - Да уж, на дешёвую ты бы не посмотрел! – Андо-сан воинственно взирала на мужа. Стало ясно, как день, кто в семье главный. Наверное, Шинья смог бы даже посмеяться над этой ситуацией, если бы ему не было так плохо. Голова кружилась, предметы перед глазами двоились и расплывались, а в висок словно вкручивалась игла. Он всё сильнее ощущал, что лишний здесь. Нужно было срочно искать предлог, чтобы уйти, но на ум ничего не приходило, а Андо-старший ещё так внимательно его разглядывал, что становилось и вовсе не по себе. - Шинья-кун, - внезапно обратилась женщина к Терачи. – А ты в гости зашёл к Даю? Ты, наверное, его сосед? - Н-нет… - забормотал Шинья, отчаянно краснея и нервно заламывая пальцы. – Я… - Мы живём вместе, - выпалил Дайске и замолчал под удивлёнными взглядами родителей. - Ааааааа, квартиру вместе снимаете, да? – решила уточнить Андо-сан. Шинья вымученно кивнул. Дай вздохнул и опустил голову. - Я, наверное, лучше чай заварю, - торопливо проговорил Шинья и ретировался в кухню. Он включил чайник и медленно опустился на диванчик. Волнение не отступало, а лицо обдавало жаром. Он взглянул на свои руки – они мелко тряслись, выдавая его состояние. Не хватало ещё, чтобы родители Дая увидели его в таком неприглядном виде. Что тогда они подумают? Терачи сильнее стиснул лежащие на коленях руки и тяжело вздохнул. Голова болела сильнее, только теперь иголку из виска вынули, но словно выковыривали кость прямо через кожу – над правым глазом, который и так видел чуть хуже из-за болезни. Моргать становилось всё тяжелее и тяжелее, а голоса в гостиной зудели, как назойливые мухи. Хотелось закричать им: «Замолчите!», но ведь нельзя – они не виноваты, что он такой… Чайник отключился с громким щелчком, и Шинья едва не вскрикнул от пронзившей голову боли. Сидеть больше не было сил – к горлу подкатила тошнота, а рот заполнился вязкой слюной. Шинья с трудом поднялся с диванчика и, держась руками за стену, побрёл в спальню. Организм требовал привычную уже дозу гормонов, но надо было перетерпеть эти несколько дней жестокой ломки. Всего несколько дней, а потом станет легче – обязательно. Дайске как раз слушал рассказ матери о том, как к ним приезжали в гости её сёстры, когда увидел Шинью. Тот остановился возле гостиной, вцепившись пальцами в дверной косяк, и пытался собраться с духом перед следующим этапом пути до спальни. В этот момент Дай был готов убить себя за то, что позволил этому случиться. - Шин-чан… маленький мой, да что ж это такое… - и сорвался с места, выскакивая в коридор. Родители удивлённо посмотрели ему вслед. Андо-сан провожала взглядом сына, который бережно поддерживал мотающегося из стороны в сторону Терачи, что-то шептал ему успокаивающее, словно невзначай прижимаясь губами к виску, и в её глазах зажёгся огонёк понимания. Похоже, во фразе сына о том, что они живут вместе, она услышала только то, что хотела услышать, а вовсе не то, что пытался сказать ей Дайске. Дай уложил Шинью на кровать и склонился над ним: - Может, таблетку принести? Ответом был слабый кивок. Дайске помчался на кухню, разворошил всю аптечку, пока нашёл нужное лекарство, схватил бутылку с водой и вернулся в спальню. Оставив всё на тумбочке у кровати, он вытащил из шкафа плед и укрыл им Терачи. - Ты иди… к родителям… - едва шевеля губами, прошептал Шинья. – Я сам справлюсь. Дайске неуверенно потоптался у кровати. - Ты позови, если что-то понадобится, хорошо? - Не переживай… всё хорошо будет… - Терачи закрыл глаза, показывая, что разговор окончен. Дай тяжело вздохнул и вышел из спальни, прикрыв дверь. Родители уже сидели на кухне: мама накрывала стол к чаю, отец задумчиво дымил сигаретой в приоткрытое окно, а Мию лежала на диванчике и зорко следила за всеми передвижениями гостей. Дайске присел рядом с ней и вымученно улыбнулся: - Мама, я бы и сам за вами поухаживал… - С меня не убудет, - отрезала Андо-сан. – А с тобой я поговорить хочу. Кто этот Шинья? - Он в библиотеке работает, а жил раньше в доме напротив. Мы с ним в парке познакомились – вернее, сначала я познакомился с Мию-чан, а потом уже с ним, - Дайске невольно улыбнулся своим воспоминаниям. – Это было в конце сентября, что ли… Тепло ещё было и сухо. А потом он в больницу попал, а я за ним присматривал, а после выписки перевёз к себе. У него здесь никого, кроме меня и Мию-чан, нет. - А что с ним? – Андо-сан села напротив сына и внимательно взглянула на него. – Он у тебя, случайно, не наркоман? - Мама! – возмутился Дайске, но тут же одёрнул себя – Шинья не выносил громких звуков. – Ну почему сразу наркоман? Он… он замечательный! - Дайске, - Андо-сан понизила голос, - скажи мне правду – какие у вас отношения? Простых друзей не называют «мой маленький». Дайске опустил голову. Он и сам не заметил, как у него вырвались эти слова, но идти на попятный было поздно – он сдал себя. - Мама, понимаешь… Я… мы… - Спите вместе, - закончил за него отец и потянулся за печеньем. Андо-сан побледнела. - Дорогой… - Ками-сама, дорогая, откуда у тебя эта блондинкина логика, а? Ну, что могут делать вечером в субботу два парня без девочек и выпивки? Им просто хорошо вместе, вот и всё! Я не говорю, что меня это устраивает или, упаси Боже, радует, - продолжил Андо-старший, шумно прихлёбывая чай, - но мне, например, Шинья этот понравился. Серьёзный мальчик, сразу видно. Нашему раздолбаю такой и нужен. А секс там, не секс – это их личное дело. Дайске с благодарностью смотрел на отца. Он избавил его от необходимости оправдываться и объясняться перед матерью. И пусть он не одобряет такие отношения, но хотя бы постарался понять и принять выбор сына. Андо-сан сидела, словно громом поражённая, и не находила слов, чтобы продолжить разговор. - Мию-чан, у тебя прямо врождённый талант к попрошайничеству, - нарушил тишину отец. - Иди сюда, я угощу тебя печенюшкой, пока ты слюной не захлебнулась, а я куском не подавился. Чихуахуа игриво подбежала к щедрому гостю и с королевским видом приняла у него из рук печенье. - Мучное и сладкое на ночь портит фигуру, - буркнул Дайске. Мию недовольно зарычала. - Пусть об этом беспокоятся те, у кого эта самая фигура есть, - парировал отец. Собака согласно тявкнула. – Так что с твоим Шиньей-то? - У него заболевание серьёзное очень, - признался Дай. – А я привязался к нему. Не могу без него – места себе не нахожу сразу. В общем, я понимаю, если вы после этого от меня откажетесь. Гей в семье – это уже слишком. - О Господи… - выдохнула Андо-сан и закрыла лицо руками. Вся её решимость исчезла после такого откровенного признания сына. Она до последнего надеялась, что всё окажется совсем не так. Но сейчас сын просто убивал её своими словами. - Сынок, а ты понимаешь, какая это ответственность – взять на себя заботу о больном человеке? – осторожно спросил Андо-старший и придвинулся ближе к окну, доставая сигарету из пачки. – Ты уверен, что справишься с этим? - Я должен с этим справиться, - Дайске сжал кулаки. – По-другому просто быть не может. - А в финансовом плане? - Тоже что-нибудь придумаю, - поморщился Дай и потянулся за сигаретой. – В крайнем случае, подойду к Сугихаре – может, он что-то предложит. Но от Шиньи я не откажусь. - Да кто б сомневался, - хмыкнул отец и обратился к жене: - А ты что молчишь? Нечего сказать сыну? - Да что тут говорить… - обречённо вздохнула Андо-сан. – Приезжайте к нам на праздники. Шинья твой хоть отвлечётся от болезни своей. - Спасибо, - выдавил из себя Дайске, чувствуя, как постепенно отпускает сковавшее его напряжение. – Мы приедем обязательно. - Вот и славненько, что договорились, - Андо-старший затушил окурок в пепельнице и поднялся из-за стола. – Мы пойдём, пожалуй, а то неудобно как-то – Шинье плохо, а мы тут заседаем. Дай проводил родителей до машины и долго стоял, глядя на сгущающуюся вокруг тьму – погода обещала испортиться. Но это нисколько не мешало ему радоваться тому, что проблем с родителями не возникло, несмотря на все опасения. Оставалось обрадовать этим Шинью и передать ему приглашение, но с этим Дайске решил повременить хотя бы до утра.