Take Away My Pain

Тошимаса спускался по лестнице в патологоанатомическое отделение, стараясь вообще ни о чём не думать, потому что любая мысль приводила его к Ниикуре. Сегодня было его последнее дежурство, а с утра он уже становился официально безработным. Он не смог присутствовать на ритуальном ежевечернем напутствии сотрудникам, уходящим на выходные – не нашёл в себе сил смотреть, как Каору жестикулирует, вещая прописные истины исключительно в нецензурной обработке, как он хмурится, как недовольно поджимает губы... Им вдвоём предстояло дежурить в новогоднюю ночь – Хара так и не понял, зачем Ниикура изменил график, но факт оставался фактом – сегодня в отделении оставались только они и пара медсестёр. В морге вовсю чувствовался праздник – там пахло хвоей и мандаринами, а сидящий на шкафу Аой с постной мордой жевал мишуру. - Вчера ты гадил дождиком, а что будет завтра? – возмущался Такашима, обращаясь к коту. – Твои экскременты будут выходить сразу в праздничной упаковке? Зачем ты жрёшь мишуру? Хочешь показать, какой ты бедный-несчастный-недокормленный? Да ты питаешься лучше нас! Юу, ну скажи ему – пусть выплюнет эту гадость! - Койю, ты что, с котом справиться не можешь? – хихикнул Широяма, высовываясь из операционной. – Да если б я знал, что ты такой слабак, ни за что в жизни не поддался бы тебе. - Просто Аой слушается только тебя, ты же знаешь! – не отступался Такашима. Аой, которому надоело слушать препирательства хозяев по поводу своей персоны, демонстративно срыгнул пережёванную уже часть мишуры и спрыгнул со шкафа, чтобы поприветствовать застывшего в дверях Тошимасу. - Вот скотина... – ворчал Койю, стоя на стуле и вытирая «подарочек» питомца. – Гнида персидская... Ни грамма совести, ни капли стыда... - Ребят, к вам можно? – наконец, решил обозначить своё присутствие Тошимаса. – Или вы заняты? - Ой, Тошия, заходи, конечно! – оживился Такашима, бодро спрыгивая со стула и выкидывая грязную салфетку в мусорку. – А ты сегодня дежуришь, что ли? - Ага, - вяло ответил Хара и присел на диван. – Ниикура график поменял зачем-то... Встречал бы Новый год вместе со своей сучкой, так нет же – работать ему приспичило... - Поменял график, говоришь... – якобы задумчиво отозвался Койю, и лицо его приняло хитрое выражение. Тошимаса насторожился. - Ты чего? - А ты разве не в курсе? До тебя сводки с полей ещё не дошли, что ли? – удивился Такашима. Хара отрицательно покачал головой. Что он пропустил? Внутри всё резко похолодело – так всегда бывает, когда сталкиваешься с неизвестностью. Патологоанатом драматично молчал, нагнетая атмосферу, и Тошие стало совсем уж не по себе. Он уже и рот открыл, чтобы озвучить свои вопросы, как со стороны операционной раздались сначала тихие маты, а потом уже пение Широямы: - А по морю стилем брасс плыл какой-то... – Юу резко замолчал, выдерживая эффектную паузу. Такашима и Хара недоумённо переглянулись, мысленно заканчивая строфу соответствующей рифмой, а Широяма звонко продолжил: - ... лысый дядькааааа... Койю прыснул, а Тошимаса откровенно засмеялся: - Слушай, я поражаюсь – откуда у Юу такой запас дурацких песенок? Такашима пожал плечами: - Понятия не имею, но мне нравится – отлично разряжает обстановку. Кстати... - Ребят, гляньте, какая красота! – Широяма стоял в дверях операционной и махал рукой. – Вот теперь везде праздник. Хара поднялся с дивана и подошёл к Широяме, заглядывая в залитый холодным светом зал. На каждом холодильнике был прикреплён золотистый колокольчик с красным бантом. С ламп свисал дождик, а на окнах искрилась мишура. - Ну как? – Юу смотрел на Тошимасу, ожидая одобрения своей работе. – Хоть ты скажи своё мнение, а то местные молчат всё время, ни слова из них не выдавишь. - Ничо так, гламурненько, - улыбнулся Хара и вернулся на диван к Такашиме. Ему не терпелось узнать, что же он пропустил, поглощённый своими проблемами. - Мандаринку будешь? – радушно предложил Широяма, протягивая приятелю фрукт. - Нет, спасибо, - отказался Тошимаса и обратился к Такашиме. - Койю, не томи, что случилось? - Ты же в курсе, что проверка была? – издалека начал Койю. Хара нетерпеливо закивал. – Ну вот... И по результатам этой проверки Кобаяси получила... - Пизды! – радостно возвестил Широяма, сидя на письменном столе и чистя мандарин. Такашима недовольно взглянул на любовника и продолжил: - Выговор она получила, выговор. А так как это у неё третий уже, то... Что бывает после третьего выговора, а? - Смерть! – замогильным голосом сообщил Широяма и отломил от мандарина дольку. Койю с упрёком зыркнул на начальника и снова повернулся к Тошимасе: - Такигава ей предложил выбор: или она уходит по собственному желанию, но с нормальными рекомендациями и положенными ей расчётными, или её по закону увольняют без выходного пособия. Угадай, что она выбрала? - Не может быть... – пробормотал ошеломлённый такой новостью Тошимаса. - Это ещё не всё, погоди, - у Койю сияли глаза, а сам он чуть ли не подпрыгивал на диване. – После того, как Масами расписалась в приказе об увольнении, она пошла к Ниикуре и разрыдалась там – типа, вот, я не оправдала твоих надежд, и теперь ты откажешься от меня и бла-бла-бла. И Каору, как настоящий благородный рыцарь, впервые за всё время их отношений пригласил Масами к себе домой, чтобы показать серьёзность своих намерений... При этих словах Тошимаса опустил голову и тяжело вздохнул. Зачем Койю это ему рассказывает? Нарочно? Чтобы добить окончательно? - Дальнейшее я тебе буду рассказывать со слов Масами. В общем, у Каору дома она освоилась и начала представлять, как всё там переставит, когда въедет туда полноправной хозяйкой. Особенно ей не понравился стеллаж в кабинете Ниикуры – там стояли всякие сувениры и прочие памятные вещи. Она заявила, что там должны находиться их совместные фотографии и прочая сопливая хрень. Каору ответил, что эти вещи ему дарил любимый человек, и они будут стоять в его кабинете вечно. Масами начала возмущаться и пускать слезу, и тут Каору взбесился. Масами не смогла повторить всю его вдохновенную речь, потому что цензурным там было только одно предложение, которое она нам и сказала. Звучало оно так: «А кому тут не нравится, тот может идти домой, к маме». Ну, Масами и убежала, только не к маме, а сюда, в больницу. На крыльце столкнулась с Юу, и тот привёл её к нам. - Блядь, Тошия, ты не представляешь – она полбутылки коньяка выжрала из наших запасов, прежде чем успокоилась и смогла хоть что-то внятно проквакать. Сука настоящая, знает же, что нам пациенты коньяк не дарят – Каору, да святится имя его, снабжает. Если б не он, мы бы уже давно разорились на спиртном, - возмущению Широямы не было предела. Он воинственно раздувал ноздри и угрожающе хмурился, не забывая, впрочем, регулярно отправлять в рот мандариновые дольки. – В общем, мы её тут успокоили, Аой ей обоссал сапожки – всё как положено у хороших людей – и она уехала к подруге зализывать раны. Так что теперь Ниикура Каору абсолютно свободный мужчина. Чуешь, чем это пахнет? – Широяма шутливо кинул в Тошимасу мандариновой кожурой и засмеялся. - Но я же... уволен... – Тошия поднял голову. - А ты видел приказ о своём увольнении? – хмыкнул Юу. – Нет? Правильно, потому что его и не было никогда. Каору отказался подписывать твоё заявление, а без его одобрения Такигава не стал брать на себя твоё увольнение и решил выждать время. Так что тебя никто не увольнял. Работай спокойно и продолжай бороться за Ниикуру. Думаешь, он просто так всё это проворачивал – и ссору с Масами, и график? Иди в отделение и ни на шаг от Каору не отходи. Сдаётся мне, что сегодня ночью случится какое-то чудо, как и положено в новогоднюю ночь... Тошимаса неверяще смотрел на Широяму. Какое ещё чудо? Кажется, с него на сегодня чудес и так достаточно... Он уже боялся надеяться, но... В его шкафчике, упакованная в разноцветную бумагу и перевязанная лентой, стоит гитара, которую он заказал для Каору. Жаль только, что он так и не услышит, как Ниикура будет играть на ней. Или услышит? Хара взглянул на часы и заторопился – Каору будет недоволен, что он так долго отсутствует. - Я побежал, ребят, - Тошия поднялся с дивана. – С наступающим! - Иди-иди, - Такашима подтолкнул приятеля к двери. – И, главное, думай о хорошем.

* * * * *

За последние пару дней Дайске себе всю голову сломал, пытаясь придумать подарок для Шиньи. Он уже продумал все возможные варианты, но ни один его не устроил. И сейчас, сидя рядом с Сугихарой в его кабинете, мыслями он был далеко от бизнес-предложений компаньона. Наконец, проницательный Сугизо не выдержал: - Андо-сан, позвольте поинтересоваться, в каких облаках Вы витаете? Дайске вздрогнул от неожиданности и потёр ладонью лоб. - Извините, Сугихара-сан... - И всё же? – настаивал Ясухиро. - Я не знаю, что подарить Шинье, - признался Дай и приуныл. – Думал, может, ему подарить украшение какое-нибудь – кольцо или браслет... - Не делайте из Терачи бабу, Андо-сан, - наставительно произнёс Сугизо. – А кольцо Вы ему подарите, когда будете уверены в прочности вашего союза. И, кстати, с чего Вы взяли, что подарки должны быть только материальными? - Нууууу... не знаю... – честно ответил Дайске. - А подарите ему ночной Токио, - предложил Сугихара. - Мы и так каждый вечер гуляем, - хмыкнул Андо. Сугизо скривился. - Вы меня не поняли. Подарите ему вид на город с крыши дома, где живёте. Я знаю точно, что панорама оттуда открывается великолепная, - Ясухиро закурил, томно выдыхая дым и поглядывая на Дайске. – Завяжете Шинье глаза, приведёте на крышу, снимете с него повязку – и вуаля! Рекомендую ещё захватить плед потеплее, чтобы сидеть не холодно было, и корзинку с закуской – вот и пикник среди звёзд... Романтика... Такой подарок не забывается. - А где я ключ от чердака возьму? – мрачно спросил Дайске. Сугихара усмехнулся, затушил сигарету в пепельнице, достал из ящика стола связку ключей и, сняв один из них, протянул его Даю. - Возьмите, Андо-сан, и счастливого Нового года. - Спасибо, Сугихара-сан, - Дайске поклонился. - Увидимся через неделю, Андо-сан, - кивнул Сугизо. – Удачно съездить к родителям. Если вынуждены будете задержаться – позвоните мне. - Конечно, Сугихара-сан, - Дай ещё раз поклонился и пулей выскочил из кабинета. Махнув рукой Кё, он вылетел из магазина и остановился возле машины. Несколько секунд на раздумья – и вот он уже едет по направлению к ресторану Ютаки, надеясь, что тот ещё не закрылся. Ресторан работал, а Ютака обнаружился на кухне – колдовал над очередным шедевром. Дайске постоял, жадно вдыхая запах жареного мяса и сглатывая периодически набегающую слюну, пока приятель не заметил его. - Привет! Какими судьбами? - Привет, Ютака-кун. Я к тебе по делу. Можешь организовать мне на сегодня закуску какую-нибудь лёгкую? Ну, типа как на пикник? И ещё это... – Дайске замялся. – В общем... Покормишь? - Садись, - Укэ быстро поставил перед ним несколько тарелок с совершенно потрясающими на вид кушаньями. – Итадакимас. - Итадакимас, - Дайске накинулся на еду, как голодный волк. Ютака удивлённо смотрел на него. - А, прости за нескромный вопрос, Шинья-кун тебя что, не кормит? - Ой, Юта, он в последние дни совсем с ума сошёл – овощи, овощи, овощи... Я скоро озверею на такой диете. - Овощи – это очень полезно, - нравоучительно сообщил Укэ, поднимая вверх указательный палец. – Они благотворно влияют на пищеварение и помогают нормализовать работу кишечника... Ой, прости, не к столу такие разговоры... - Ничо, нормально, - отмахнулся Дайске и вдруг замер, не донеся кусочек мяса до рта. Как там Ютака сказал про кишечник? Нормализует работу? Это что тогда получается – Шинья нарочно устроил разгрузочные дни? Неужели... Неужели он решился? Полное доверие, да? Тогда вариант подарка, о котором говорил Сугизо, просто идеально подходит для сегодняшней ночи. Шинье должно понравиться. Только бы не испортить ничего... Но где-то в глубине души Дайске знал, что даже если он и ошибётся, Шинья, с присущей только ему тактичностью, сможет мягко и ненавязчиво его поправить. - Вот, держи, - Ютака уже протягивал ему корзинку, прикрытую белоснежной салфеткой, и улыбался. – Только о шампанском и бокалах позаботься сам. - Спасибо, Юта, - Дайске порывисто обнял друга и, забрав корзинку, вышел из ресторана. На улице было уже темно, и он заторопился домой – и так слишком долго не видел Шинью... Чёрт... Рассуждения, как у влюблённого идиота... Впрочем, он и есть влюблённый идиот, и это самое замечательное состояние, какое было в его жизни.

* * * * *

Едва Шинья успел отложить салфетку в сторону, как Дайске потянул его за собой в прихожую. Ничего не понимая, он покорно обулся, накинул на плечи куртку и вскрикнул от неожиданности, когда на его глазах оказалась повязка. - Дайске, - дрожащим голосом заговорил Шинья, - это плохая шутка. - Просто доверься мне, - шёпот Дая буквально обжёг ушную раковину. – Я с тобой. Всё, что оставалось Шинье, - это просто кивнуть. В конце концов, он же хотел показать Даю, что доверяет. Только было как-то неуютно и страшно, и он вцепился в руку Андо, боясь упасть. С тихим щелчком закрылась за ними входная дверь, загудел вызванный Даем лифт, а Шинья терялся в догадках, куда они могут сейчас пойти. Дайске всё время обнимал его, поддерживал и то и дело касался губами виска, и от этого становилось так хорошо и спокойно... Прохладный ветер коснулся его лица, и Шинья понял, что они уже на улице. Он неуверенно сделал пару шагов, но его остановил голос Дайске: - Стой, где стоишь. Не двигайся. Терачи испуганно замер. Что Андо задумал? Страх постепенно окутывал его, а всё тепло и спокойствие отступало на задний план. Было жутко стоять вот так, с завязанными глазами, и не знать, где ты и зачем тут оказался. От ощущения беспомощности кружилась голова, но в тот момент, когда он уже готов был сорвать эту чёртову повязку, за спиной раздались тихие шаги, и Дайске развязал узел на затылке. Шинья вскрикнул, когда действительность обрушилась на него – он никак не ожидал, что находится на крыше дома, а внизу разливается море огней. Дайске обнял его со спины, прижимая к себе, и уткнулся в его волосы. - Не бойся, - прошептал он, - я держу тебя. Внизу жил своей жизнью Токио – пульсировал, растекался огненными реками по руслам улиц, сверкал и переливался огнями. А вверху ночное небо раскрывало свой купол, и звёзды призывно мерцали в его тёмной и загадочной глубине. Шинья поднял руку и улыбнулся. - Что ты делаешь? – спросил Дайске, наблюдая, как Терачи чертит пальцами в воздухе какие-то иероглифы. - Хочу дотронуться до неба, - ответил тот, и Андо развернул его лицом к себе и тихо произнёс: - Дотронься до меня. Я – твоё небо. Шинья закрыл глаза, когда их губы соприкоснулись, и обнял Дайске за шею. Его решимость перейти сегодня на новый уровень доверия крепла с каждой секундой этого поцелуя, и он готов был прямо сейчас сказать об этом, но Андо оторвался от его губ и улыбнулся: - Шампанское будешь? Терачи окинул удивлённым взглядом расстеленный плед, корзинку с едой, бутылку шампанского и два бокала. - Ты всё спланировал заранее? – засмеялся он. Дайске кивнул. - Да, сегодня вечером. Это мой подарок тебе. - Спасибо. Таких подарков у меня ещё никогда не было, - Шинья покусал нижнюю губу и добавил: - Таких замечательных подарков. Дайске облегчённо выдохнул. Переживания оказались напрасными – с подарком он действительно угодил.

* * * * *

Уже в квартире, сняв куртку и обувь, Шинья направился в спальню. Дайске опешил. Он не собирался в новогоднюю ночь ложиться так рано. - Шин-чан, но ещё совсем рано... – попытался протестовать он, но Терачи как-то странно взглянул на него. - А мы не будем спать... – загадочно протянул он. Глаза его блестели, и он то и дело облизывал пухлые губы, а Дайске никак не мог отвести от них взгляд. Сейчас или никогда. Кажется, намёков со стороны Терачи было предостаточно. Что ж... Андо сорвался с места и сразу вжал Шинью в стену. Сегодня ему хотелось доминировать, подчинять, брать, владеть безраздельно этим телом – чёрт его знает, когда выпадет следующий шанс. Терачи застонал – прерывисто, хрипло – и Дайске потерял голову. Он судорожно расстёгивал пуговицы на рубашке Шиньи, жадно целовал покорные губы, потом отрывался от них, спускался поцелуями на шею, задерживался на выпирающих ключицах и снова поднимался к губам. Он просто не мог по-другому. Ему было жизненно необходимо покусывать влажные губы Шиньи, сплетаться с ним языками, постанывать друг другу в рот. Пальцы на секунду замерли на пряжке ремня, но потом решительно расправились с ней, рванули вниз «змейку», освобождая уже затвердевшую плоть. Терачи запрокинул голову и сжал руки в кулаки, когда Дайске опустился перед ним на колени и обхватил губами головку. Это было невыносимо приятно. Горячие губы Дая, влажность его рта, нетерпеливые пальцы на бёдрах – всё это было слишком сладким, слишком невероятным, слишком фантастическим. Дайске выпустил член изо рта и поднялся, чтобы вновь припасть к губам Шиньи поцелуем. Терачи чувствовал, как у него подкашиваются ноги, и вцепился в плечи Дая, пытаясь удержать вертикальное положение. А ещё он изо всех сил старался сохранить свой рассудок трезвым, чтобы запомнить каждое мгновение этой ночи, но Андо своими ласками заставил его совсем потерять голову. Шинья не помнил, как оказался на кровати; помнил только, что сам сунул Даю тюбик крема для рук, что постоянно стоял на тумбочке. Следующей вспышкой в памяти отпечаталось, как он сам насаживается сначала на растягивающие его пальцы Дайске, а потом и на его член, желая ощутить его полностью в себе. Уши закладывало от стонов, от горячего шёпота Андо, который постоянно повторял, что с ума сходит, и от собственного голоса, который снова и снова выкрикивал имя Дайске. Простыни влажно липли к телу, собирались складками под разгорячённой спиной, одеяло давно валялось на полу, а Шинья двигался навстречу толчкам Дая, выгибался в его руках и высоко стонал. Плевать, что завтра голос осипнет, плевать, что соседи будут коситься, плевать на всё и вся, когда Дайске целует его – глубоко, жадно, развязно, словно заявляет свои права на него. И Шинья позволяет ему всё, раскрываясь, отдаваясь, вжимая его в себя. Окружающий мир исчез, сметённый их страстью, чтобы вернуться ослепительной вспышкой выплеснувшегося наслаждения. Шинья лежал на спине, всё ещё дрожа от пережитого оргазма, а Дайске нежно гладил его по плечам, старясь унять эту дрожь. - Ты в порядке? – тихо спросил Андо. Терачи слабо кивнул. - Да. Знаешь, - он повернул голову, чтобы видеть лицо Дая, - это был мой подарок тебе. Дайске поднял одеяло и укрыл их обоих. Шинья повозился, привычно устраивая голову на его груди, и Андо обнял его. - Это был самый замечательный подарок, который только можно было придумать, - признался Дай. Он ещё успел подумать, что всё-таки надо было купить Шинье кольцо, а потом просто провалился в сон, крепко прижимая к себе свой подарок.