Глава 2. Валенсия и Василина
11 ноября 2013 г. в 20:49
– Собирайся, сына! – радостно провозгласила с порога Ольга Алексеевна.
– Куда опять? – сонно проворчал Олег, еле разлепляя один глаз и скашивая его на дисплей лежащего рядом телефона. Восемь утра. И это в его законную отпускную субботу. Нет, его мать окончательно потеряла остатки совести. И куда это она опять намылилась? Вчера на даче они сделали всё, что только было возможно, и в том, чтобы тащиться туда сегодня опять, Олег не видел решительно никакого смысла.
– Я взяла недельный отпуск, и мы едем в деревню отмечать юбилей Викуси! – продолжала заливаться соловьём Ольга Алексеевна. – Ты помнишь Викусю?
Олег пробурчал нечто невнятное и натянул на голову подушку, чтобы не слышать звонкие переливы голоса матери. Викусю он помнил крайне смутно. Вроде бы она приходилась ему кем-то вроде приёмной двоюродной сестры. Приёмной – потому что она была приёмной дочерью родного брата Ольги Алексеевны, который был старше сестры аж на восемнадцать лет и потому крайне редко появлялся в жизни её и Олега. Но весьма сложно представлять себя братом женщины, которая ему в матери годится. Интересно, сколько ей стукнуло? Сорок пять? Пятьдесят? Нет, пятьдесят в следующем году будет Ольге Алексеевне. Значит, скорее всего, сорок пять. Кажется, у неё ещё две дочери немного помладше самого Олега. С какими-то именами дебильными. Самих имён он не помнил, зато хорошо помнил, как тогда подумал, что у их матери явно не в порядке с головой. Последний раз Олег видел их лет девять назад. Глупые девчонки вечно доставали его, не давая спокойно посидеть за столом со взрослыми. Кажется, одна из них жила отдельно от матери и сестры, в другом городе, куда забрал её отец после развода с Викусей... Бр-р-р. Чёртова санта-барбара. Семейка, блин.
– Вставай, сыночка! – снова материализовалась на пороге унёсшаяся было в глубины квартиры мать.
– Я планировал немного по-другому провести свой отпуск, – без особой надежды попробовал отбиться Олег, с тоской представляя себе горячий песок и шёпот морских волн. Разумеется, Ольга Алексеевна не желала ничего слушать.
– Мы – поедем – в деревню! – с нажимом произнесла она. – Твой отпуск длится уже неделю, и я не видела тебя в ином положении, кроме как валяющимся на диване с книгой! Тебе просто необходимо выбраться куда-нибудь за город и пообщаться с людьми! Так что будь добр, оторви, наконец, от кровати своё туловище и собирайся! И машину сходи проверь! Ехать далеко, смотри, чтоб не сломалась по дороге!
Угу, мысленно хмыкнул Олег. Я ж не ты. У меня не сломается.
Машина и вправду даже не подумала ломаться, благополучно дотянув сперва до соседнего областного центра, а затем и до деревни. «Деревней» Ольга Алексеевна именовала небольшое село километрах в тридцати от города, где простые бревенчатые домики местных жителей соседствовали с маленькими дачными участками и даже новомодными коттеджами. Здесь был свой домик – этакий полукоттедж-полудача – у её брата, Михал Алексеича, который с супругой перебирался сюда на лето из городской квартиры, в которой проживали с ними Викуся со старшей дочерью. Вторая дочь, как убедился Олег из трескотни не затыкавшейся всю дорогу Ольги Алексеевны, и вправду с четырёх лет жила в соседнем городе с отцом и мачехой, несколько раз в год приезжая к матери и сестре в гости.
– Такие милые девочки, – заливалась Ольга Алексеевна, – ты непременно должен с ними подружиться!
Олег морщился. О чём она вообще? Ну какая может быть дружба с девчонками, да ещё и младше его... на сколько там? На два года? На три? И о чём с ними вообще можно говорить? Они небось только о шмотках и косметике да треплются...
Викуся оказалась вполне выглядевшей на свой возраст, но отчаянно молодившейся тёткой с россыпью глупых светлых кудряшек и блеклыми светлыми глазами. Примерно такой он её и помнил. Голос у неё был резкий, немного визгливый, и Олег незаметно морщился, слыша его. Цепкая на ненужные детали память каждый раз услужливо рисовала ему школьную доску с разводами мела и противный звук, который получался, когда мелок, взвизгивая, неловко проскальзывал по доске. История Викуси была ничем не примечательна: в двадцать пять Михал Алексеич узнал, что бесплоден. Ни о каком искусственном оплодотворении в то время, конечно, речи и не шло, и тогда они с женой решили удочерить девочку, которой и оказалась крайне милая тогда трёхлетняя Викуся. Росла она как все, особо не отличаясь ни успехами в учёбе, ни выдающимися талантами. В двадцать один вышла замуж и родила двух дочерей-погодок, для которых долго подбирала красивые, на её взгляд, и звучные имена, ставшие предметом её особой гордости (Олегу даже показалось, что их именами Викуся гордится куда больше, нежели самими дочерьми)... Ну а потом, как всегда предрекал Олег всем юным парам, последовал развод. Развод прошёл на удивление для Викусиного характера мирно: поделив с мужем имущество и дочерей, они разъехались по разным городам, чтобы никогда больше не общаться. Бывший муж женился снова, а оказавшиеся в разделённой семье дочери частенько ездили друг к другу в гости – повидаться с родителями.
Эти самые дочери больше всего удивили Олега: из глупых нескладных девчонок, какими он их запомнил, отличающихся от общей массы девочек их возраста разве что тупыми именами, они превратились в довольно-таки взрослых и даже местами привлекательных девушек. С интересом исподтишка Олег рассмотрел обеих. Старшая дочь, Валенсия, двадцати двух лет, была почти полной копией матери – с такими же блондинистыми кудряшками и блеклыми, но более тёмного оттенка, глазами, тощая, с длинными ногами и пальцами рук – но куда симпатичнее. На такую Олег, пожалуй, мог бы даже засмотреться когда-то в своей далёкой юности, лет так в семнадцать. Когда Ольга Алексеевна бойко представила ей Олега, она сухо кивнула в ответ, – помню, мол, – и холодно пожала ему руку. Рука с идеальными длинными ногтями была почти ледяная и почему-то напомнила Олегу вчерашние макароны из холодильника – холодные и слипшиеся. Зато младшая дочь, Василина, на год младше Валенсии, была совершенно не похожа на мать и сестру. «В отца, наверное», – равнодушно подумал Олег, в своё время любивший пытливо отыскивать общие черты у родственных друг другу людей и подмечать, кто на кого и чем похож. Её отца он, правда, никогда не видел, поэтому сравнивать было не с чем. На первый взгляд он не заметил в ней ничего примечательного: на полголовы ниже сестры, куда плотнее её, веснушчатая, с собранными в косу длинными русыми волосами и чуть облезшим красным лаком на коротко остриженных ногтях, она чем-то неуловимо напомнила ему одну из серых мышек-заучек его курса, у которой он пару раз брал конспекты. Красивой её он бы не назвал, хотя на симпатичную она вполне тянула. Понравились ему, пожалуй, только её глаза – широко распахнутые, ярко-голубые, обрамлённые аккуратно накрашенными тушью ресницами – да озорная улыбка, не дежурная, как на одинаковых лицах матери и сестры, а по-настоящему искренняя, широкая, обнажавшая ряд маленьких чуть желтоватых зубов. Подскочив вслед за Валенсией знакомиться, она осторожно пожала ему руку своей горячей ладошкой, и не как сестра – кончиками пальцев, – а всей ладонью, и тут же умчалась куда-то в глубины дома помогать на кухне. Валенсия же принялась лениво прохаживаться вдоль книжного шкафа, рассматривая корешки книг и стоявшие тут же фотографии. На одной из них Олег с неудовольствием узнал себя девятилетней давности в толпе других родственников. Были тут и Валенсия с Василиной, задорно строившие друг другу рожки. Присмотревшись, Олег заметил, что хитрая ручка маленькой Василины одарила рожками и его, и с досадой поморщился. Глупые девчонки...
Радостно перездоровавшись, перецеловавшись и обсудив последние сплетни, родственники и несколько Викусиных подруг плавно перетекли за стол закидываться едой и спиртным. «Дети» же, как особое, юное поколение, были выдворены с парой бутылок вина и большой тарелкой закусок на второй этаж дома, представлявший собой нечто среднее между комнатой и чердаком. К удивлению Олега, «чердак» был вполне обитаем: тут стояли целых два дивана, и не какие-нибудь развалюхи, а вполне добротные, шкаф с книгами, внизу которого был большой ящик, в котором хранили вещи сёстры, маленький столик и пара стульев. Расположившись на полу, на большом пушистом ковре, напротив Валенсии и Василины, Олег ещё раз внимательно оглядел обеих. Они молчали, в свою очередь разглядывая его.
– Ну... А человеческие имена у вас есть? – с неохотой спросил он, чтобы нарушить тягостную тишину. Надо же было с чего-то начинать разговор. Переглянувшись, девушки прыснули.
– Нету, – хмыкнула Валенсия. – К нам все исключительно по имени-отчеству обращаются, – но тут же, заметив, как нахмурился Олег, добавила: – Да шучу я. Зови меня Валя.
– А меня – Вася, – сообщила Василина.
– Вася? – удивился Олег. Сокращение имени Валенсии было вполне ожидаемо, а вот мужской вариант второй сестры звучал странно. – А почему не... м-м-м... допустим, Лина?
– Можно и Лина, – пожала плечами девушка. – Но так мне привычнее. Линой меня преподы обычно кличут. А для друзей я Вася.
О как, мысленно отметил Олег. Уже и в друзья его записала. Не быстро ли? Они знать-то друг друга не знают толком…
– А я помню тебя девять лет назад, – радостно сказала Вася. – Ты с нами играть всё время не хотел!
И сейчас не больно-то хочу, чуть было не брякнул Олег, но сдержался. Ладно уж, неделю он их, так и быть, потерпит, раз уж занесла сюда нелёгкая. Хотя, конечно, он с куда большим удовольствием повалялся бы на пляже...
– Ну давайте выпьем, что ли, что как неродные сидим, – устала томиться неловкостью Валя и протянула Олегу бутылку: открой, мол. Пожав плечами, Олег быстро и ловко освободил стеклянное горлышко от пробки и разлил бордовую жидкость по трём бокалам. Ладно, так и быть, поиграем в ухаживающего за дамами мужчину, раз уж вам так хочется.
До чего же всё-таки совместный алкоголизм сближает людей, в очередной раз отметил про себя Олег час спустя. Допивая первую бутылку, все трое уже весело болтали и смеялись, делясь анекдотами и забавными историями из жизни. Парень с удивлением обнаружил, что эти девушки могут болтать не только о косметике и шмотье, но и о музыке, искусстве, прочитанных книгах, философии, политике и даже юриспруденции, специалистом в которой оказалась Валя, окончившая юрфак. С изумлением Олег поймал себя на том, что ему даже интересно общаться с ними. И не свысока, как держался он вначале, а вполне на равных, даже несмотря на разницу в возрасте, которая всё больше размывалась с каждой репликой и каждым бокалом вина. Люди даже разных возрастов всегда найдут о чём поговорить, а уж рождённые в одном поколении и подавно. И совершенно не играет здесь роли разница пусть даже в несколько лет...
Под конец второй бутылки девушки уже были уверены, что знают с Олегом друг друга всю жизнь, и сетовали, что так редко встречались раньше. Олег столь оптимистичной точки зрения не разделял, продолжая присматриваться к новоявленным родственницам. Однако и он не мог не признать, что проводить время вместе довольно-таки приятно. Во всяком случае, пока, в покое, уюте и с вином. Пожалуй, не так уж и страшно, что он не поехал на море, если так пойдёт и дальше.