Я никогда не буду твоим!

Саундтрек к главе: Edwyn Collins – «I Never Met a Girl Like You Before» Йоркширские Долины* вольготно раскинулись к северо-востоку от Манчестера. Сразу за рекой Хамбер в низине разостлал свой ковёр луг, по которому цепью протянулась небольшая рощица. Южная оконечность этой цепи, заметно редея, взбиралась на огромный пологий холм, поросший вереском и буками. В отличие от северной части национального парка, где процветал пеший туризм, в средней человек был редким гостем, и скорее можно было услыхать сову или косулю, чем человеческую речь. Но в этот час не уханье и не ржание доносилось со старого холма. Серые клочья тумана укрыли "старика", и сквозь них пробивались меланхоличные звуки английского рожка. Скрестив худые длинные ноги, одинокий музыкант устроился прямо на голой земле, извлекая из инструмента мелодию смирения и печали. Музыкант любил этот холм, во все времена служивший ему прибежищем, когда он терял вдохновение, не видел смысла в творчестве или его просто лихорадило. Не раз мужчина встречал с холмом смены его одежд: от сочного шёлка нарциссов и нежного кружева пастушьей сумки, до тонкой хрустящей подстилки из ледяного молока снега. Ах, сколько же раз музыкант наблюдал эти перемены, и на каждую в его сердце и рожке находился напев, пока однажды его бурная фантазия не создала мелодичную печальную историю любви, любви холма и самой природы. Ранней весной природа старательно растапливала лёд в сердце неприступного холма, пока первыми подснежниками не пробивались ответные чувства. Неповторимая, виртуозная, изумительно яркая, она кружила холму голову, и вот под гнётом летнего жара, наконец, расцветали луга страсти и нежности. Влюблённые праздновали союз солнечными поцелуями лилий и лаской молодой сочной травы, влажной тяжёлой сенью объятий и исступлённым зноем единения… Но вот настали первые августовские дожди, а за ними и предвестники осени. Природа изучила свой холм вплоть до каждой ягоды и до каждого муравья, и всё больше скучала, даря холму с каждым днём меньше тепла и света. Земля стыла от печали и невнимания. Всё чаще набегали туманы равнодушия и мимолётной тоски, пока природа не затянула увядший бал беспощадной серостью, не в силах давать новое пламя опостылой земле. А холм ударился в последнюю отчаянную попытку, чтобы задержать уплывающие массы воздуха, покидающие его ради других краёв. В агонии страсти он покрылся неистовым костром осеннего листопада: золотой блеск отчаянной любви, разъедающая ржавчина ревности и багрянец бессильного гнева. Однако и этот огонь, в конце концов, зачах, оставив после себя лишь жухлые останки чувств и помертвевшей души. Земля подёрнулась тонкой корочкой прощальной изморози, смиряясь, одеваясь саваном снега и белого одиночества. Дойдя до своего печального финала, история замирает на беспощадно чистом листе. И в такую пору музыкант каждый раз с замиранием сердца гадает: наступит ли потом новое начало, новая оттепель и новое возрождение чувств... *** Сонные перья облаков низко залегли на утренней пастели неба, едва виднеясь из-за многоквартирных домов на Бейкер-стрит. Воздух в этот час казался более густым и чистым, оседая холодом в лёгких. Парнишка-разносчик нёсся по улице, одной замерзшей рукой цепляясь за руль велосипеда, а другой раскидывая свежие печатные выпуски из корзинки впереди. Выдыхая лёгкий парок, мальчишка от души желал побыстрее покончить со своей миссией и где-нибудь погреться. К Лондону подкрадывалась зима. Вышедшая на крыльцо за молоком и газетой пожилая женщина это сразу почуяла. Чуткий нос Марты Хадсон всегда улавливал, когда пряная томность багряных листьев больше не витала в воздухе, и на смену ей приходила кристально-острая свежесть – предвестница первого снега. В давние времена женщину приятно будоражил этот запах, но с годами очередная смена сезона стала угнетать её, напоминая об утекающей молодости. Сейчас же Марта воспринимала зиму как неизбежное, с философским спокойствием и некоторой смиренной радостью. Хадсон подобрала с порога бутыль молока и свежую корреспонденцию, разогнула старые косточки и зябко поёжилась, кутаясь в махровый халат. Лишь одно огорчало домовладелицу в это ясное утро: невозможность разделить его с человеком, с которым, будь они помоложе, она хотела бы встречать все утра до конца дней. Гарольд Грей ушёл в плавание, и неизвестно, скоро ли его судно вновь окажется у берегов родной Англии. Словно в утешение, прощальный осенний лучик, пробившийся сквозь облачные перья на горизонте, ласково скользнул по щеке Марты. Чуть приободрившись, домовладелица стала перебирать корреспонденцию. Два воскресных номера газет, свежий выпуск женского журнала... Так, а это что? Письмо? Хадсон подслеповато всмотрелась в заграничную марку и крупный размашистый почерк. Боже, это же ведь весточка от Грея! – Гарольд возвращается в Лондон через полтора месяца, а не через полгода! – восторженно объявила Марта, откладывая в сторону исписанный просоленный лист, от которого, кажется, всё ещё пахло морским духом. Миссис Тёрнер взяла с расписного блюдца фарфоровую чашку и смерила письмо скептическим взглядом: – Там сказано, что рейд твоего моряка заканчивается через месяц. Где он будет ещё две недели? – Но, Шарлотта, – растерялась женщина, – Гарольд же писал, что у него есть дела на побережье. – Или другая баба, – заметила Шарлотта, отрезая себе ещё пирога. – Фи. – Домовладелица лишь поморщилась в ответ на циничность подруги, а после обе тихо прыснули. На несколько минут воцарилось молчание. Было слышно, как вдали Биг-Бен отбивал девять утра, и звук вливался в открытое окно вместе с освежающей прохладой. Женщины сидели на небольшом высоком балкончике в доме миссис Тёрнер, откуда открывался чудный вид на старомодные дома и, если присмотреться, то вдалеке можно было разглядеть блеск Темзы. Мутно-белый ясный небосвод наливался голубизной, и лишь высоко в воздухе проплывали редкие пепельные клочья, какие в былые времена выпускала из своего мундштука Шарлотта Тёрнер. Над пузатым сервизным чайником лениво струился пар, а рядом на глиняном блюде благоухал свежеиспечённый орехово-ананасовый пирог. – И всё-таки ты слишком доверчива, – журила подругу Шарлотта, – и совсем не разбираешься в людях, даром что шестьдесят лет на свете прожила. – Пятьдесят семь, – обиженно воскликнула Марта. – И я читаю полезные книги, которые мне очень помогли. – Эту психологическую макулатуру? Брось, от неё не больше пользы, чем от туалетной бумаги. Жизненный опыт – вот единственный учитель. – Да уж, его у тебя было с лихвой, – тихо пробухтела миссис Хадсон. Шарлотта не обратила на её ворчание внимания: – Я придумала способ, как получше узнать твоего ухажёра: надо устроить вечеринку по случаю его возвращения. – Вы же и так живёте под одной крышей, – возразила Марта. Однако миссис Тёрнер отрезала: – Не в моём обычае лезть в личную жизнь своих квартирантов. – Да что ты говоришь! – ехидно откликнулась подруга. – Однако всё же иногда не мешало бы, – строго продолжила Шарлотта. – Я так и не выяснила, кто же из жильцов развёл тараканов. Не успели их потравить, так они уже снова набежали мне в кровать. Марта захихикала: – Должно быть, кто-то тебя проклял. И я даже догадываюсь, кто именно. – Кто же, как не твои драгоценные квартиранты! – передразнивая женщину, отозвалась Тёрнер. – Если ты их так любишь, что же ушла из дому в воскресное утро? Хадсон резко перестала смеяться и, вспоминая причину своего бегства, покраснела. Однако этот цвет был несравним с тем густым румянцем, способным перещеголять даже гвардейскую форму, которым покрылась Марта накануне. Её благопристойная комнатка буквально тонула в шуме, доносившемся со второго этажа. Громкая возня, глухие удары, звучные шлепки, скрип несчастного дивана и треск кровати. Бесконечные упоминания Бога всуе вибрирующим голосом сыщика и поминания чёрта тенором дока. Не говоря уж о стонах, мольбах и криках, будто от целого военного госпиталя, что вгоняли домовладелицу в краску всю неделю, а на уикенд достигшие своего крещендо. И уж когда утром вакханалия возобновилась с новой силой, грозя испортить последний выходной, Хадсон благоразумно сбежала к подруге. И Шарлотте, к слову, это было отлично известно. – Кстати о твоих ненаглядных мальчиках: их нужно будет тоже пригласить на вечер. Присмотрюсь заодно и к ним – чую, что неприятностей могут принести много. – Вот не думала, что тебя будут коробить интимные мелочи, – вздохнула миссис Хадсон. – Уж что меня волнует меньше всего, так это что твои голубки спят вместе, – припечатала Шарлотта. – Ты знаешь, я жила и с мужчинами, и с женщинами, хлебнула всего. Что первые, что вторые одинаково хороши. И раз уж твои квартиранты нашли друг друга... что ж, им повезло, – мягче закончила женщина. – Так что тебя в них волнует? – допытывалась Марта. – Их род занятий. И это не пустой глупый страх. Я видела, как кудрявый общается с нищими, оборванцами, уличными преступниками и прочим сбродом. А у светловолосого нездоровая тяга к опасности и азарту. Когда-нибудь им это не сойдёт с рук, и ты можешь пострадать. Не исключено, что твои квартиранты сами могут встать на линию огня. – Ты драматизируешь, – не слишком уверенно попыталась возразить Марта. Ещё свежо было воспоминание о подслушанном разговоре мальчиков в коттедже её родственников из Флориды. «Только не забывай, что мы оба связаны с этим, – твердил тогда баритон Шерлока. – Сам говорил: Лестрейд не станет благоволить убийцам... и если мы не хотим попасть за решётку или на гангстерское перо, то...» – Тогда тем более не будет никакого вреда от приглашения, – Шарлотта вернула подругу на землю. – И ту скромную девицу, как бишь её, Молли, позови. Девочке не лишним будет компания. – Кажется, у Молли появился ухажёр, пусть приходят вместе, – рассеянно предложила Марта. – Но вот в чём проблема... как же заставить Шерлока прийти? Тёрнер вздохнула, женщины разом обернулись и задумчиво уставились на дом напротив, гадая, какую же тайну скрывают окна второго этажа… Порыв шаловливого ветра растрепал женские волосы и бросился вслед их взглядам к двери с табличкой "221b". Со свистом ветерок прошмыгнул внутрь и потолкался в пустой гулкой прихожей, куда сверху доносились приглушенные звуки ударов о стену и сдавленные выкрики. Затем шалун просочился сквозь половицы в гостиную, в самый эпицентр бури. Однако хозяева не обратили на него ни капельку внимания, даром он скользил по участкам их нагой кожи. Тогда порыв в последний раз взъерошил их волосы, обиженно свернулся вокруг трезвонящего телефона и потух. Телефон же тем временем, во всем солидарный с ветром, надрывался уже в четвёртый раз, однако его обладатели не слышали ровным счётом ничего. Дорвавшиеся, распробовавшие весь мёд плотской любви счастливцы просто позабыли обо всех мирских проблемах, и для них порой существовал только родной призывный взгляд напротив. Будь то кухонная стена среди навесных шкафов и полок, журнальный стол или широкое кресло у камина – желание могло настигнуть мужчин где угодно. И тогда всё окружающее становилось неважным, и оставались лишь голодные взгляды, откровенные ласки блудливых рук и языка, покрытые росой страсти бёдра и бесконечно жаркое, нежное или беспощадное проникновение в жаждущие отдаться глубины... Ближе к полуночи вконец измотанные любовники устроились под приоткрытым окном согнать последний жар недавнего блаженства. - Спорим, ты не догадаешься, какой сюрприз скрывала от нас миссис Хадсон? – ухмыльнувшись, спросил Джон после второго бокала прохладной минералки. Бывшему военврачу вдруг пришло в голову, наконец, выяснить, известна ли Шерлоку тайна их домовладелицы. – А, ты про то, что она завела интрижку с тружеником флота её Величества? Давно догадался, – вяло откликнулся Холмс, поворачивая голову поближе к потокам свежего воздуха. Душная гостиная, не говоря уже об его спальне, насквозь пропиталась запахом их пота и семени. – Цветы, пепельница с жевательным табаком, приподнятое настроение... сам не хуже меня знаешь. – Детектив вопреки обыкновению даже поленился продолжать. Ватсон хмыкнул: – Однако как невежливо с её стороны утаивать. – Док уже предвкушал, как они устроят женщине весёлый допрос. – Ей, постой, что это? – Джон потянулся за мобильным сыщика. – О, Шерлок, у тебя 5 пропущенных звонков и одно голосовое сообщение. – Включи. Доктор нажал кнопку, и после мелодичного женского объявления раздался высокий мужской голос: «Здравствуйте, мистер Холмс и мистер Ватсон. Это Ричард Вэнсли. Не сумел до вас дозвониться. Должно быть, вы невероятно заняты, но я надеюсь, что у вас получится выкроить хоть каплю времени для моего дела. Это не телефонный разговор, так что, пожалуйста, перезвоните и назначьте мне встречу, когда вам будет удобно. Заранее благодарен, и настоятельно прошу ответить мне, как можно скорее». С Шерлока мгновенно сошла ленца. Ватсон уловил напряжение друга: – Ты думаешь о том же, о чём и я? – Дело Януса закрыто. – Холмс с сомнением пожевал губу. – Лестрейд сообщал мне последние печальные известия о бежавшем управляющем. Но вдруг… – Совершенно не обязательно, что звонок Ричарда касался именно этого, – обнадёживающе предположил Джон. – Возможно, ему просто понадобилось заказать нам расследование. Собственно, отставной капитан не ошибся, что, как ехидно подметил Шерлок, случалось с ним довольно-таки редко. Товарищи встретились с Ричардом на Бейкер-стрит, вдали от чужих ушей, однако Ватсону не довелось услышать историю миллионера из первых уст, так как выходные, к сожалению, миновали, и его звала работа. Всё, что он успел узнать: у невесты миллионера появился преследователь. Он не доставал девушку в открытую, но она постоянно чувствовала неотвязно следующую за собой тень. О том, что у Ричарда есть невеста, Шерлок догадался ещё во время их знакомства в турецких банях. Однако сыщик также подметил, что невеста его – девушка не из элиты, и молодые люди тщательно скрывали свою помолвку, чтобы не дать стервятникам лишний повод поживиться светскими сплетнями и заклевать "простушку". Поэтому-то миллионер и обратился к частному сыщику, а не в полицию. Зная на собственном опыте о болтливости Лестрейда, Ватсон отлично понимал Ричарда. Приём пациентов шёл бодро и быстро, и, раздавая указания очередному милому старичку или симпатичной даме, доктор мысленно возвращался к сладким воспоминаниям о прошедшем уикэнде. Пожалуй, они с Шерлоком немного переборщили, потому как Ватсону было некомфортно сидеть на стуле (даже с подушкой), но это, чёрт возьми, того стоило! Краткий проблеск совести лишь сейчас заставил дока спохватиться, не сильно ли они досадили миссис Хадсон. Что-то подозрительно тихо она себя вела. В перерыв Ватсон отправился к кофейному автомату. Сзади как-то странно знакомо зацокали каблуки. Джон обернулся. На него скалила мелкие зубки за накрашенными губами медсестричка Кэт, та самая, с которой Джон закрутил небольшой флирт, а затем порвал, ударившись в эпопею страсти с Холмсом. – Что, тяжёлая ночка, доктор? – ехидно спросила она. – Да, есть немного, – бесцветно ответил док. Ему совершенно не хотелось ввязываться в выяснение отношений, и, по правде говоря, он ощущал неловкость и стыд в присутствии Кэт за то, что морочил ей голову. – И как же тебе спится с твоим обожаемым соседом? – громко брякнула девица, что проходящие мимо медработники удивлённо обернулись. Стыд Джона в момент развеялся. – Откуда ты узнала? – холодно спросил он. – Автоответчик донёс. – Из-за угла появился терапевт с прилизанной чёлкой и по-хозяйски положил руку на плечи медсестры. По тому, как Кэт прижалась к мужчине, док понял, что после того, как он самоустранился, они всё-таки стали встречаться. Терапевт давно ходил за Кэт, но вначале та дала ему от ворот поворот, предпочтя военврача, но видно теперь её чувства переменились. Парочка странным образом жутко напомнила Джону Андерсона и Донован. Верно говорят, мерзавцев тянет друг к другу. – На прошлой неделе тебе пришло вот это. – Терапевт включил диктофон на громкую связь, что все в коридоре услыхали зычный баритон Шерлока: – «Джон, не забудь на обратной дороге купить перманганат калия и пару пластмассовых колб. Да, и когда будешь в аптеке, прихвати презервативы и лубрикант, я на тебя вчера последний флакон извёл». Ватсон залился багрянцем. Он хорошо помнил это сообщение, оставленное сыщиком на рабочий телефон, когда док отлучился на пять минут из приёмного кабинета. Собственный мобильный Джона разрядился, и Шерлок, недолго думая, позвонил на городской. Бывший военврач прекрасно понимал, что детектив не хотел ничего дурного, но его непосредственность порой убивала доктора. Кто-то из коллег тихо хихикнул. Однако Ватсон гордо вскинул подбородок и продолжил потягивать кофе, стараясь сохранить невозмутимость. Нет уж, он не доставит скользкой парочке удовольствия спровоцировать себя. – Доктор Ватсон, доктор Барроу! – донеслось с противоположного конца коридора. Мужчины обернулись – к ним спешил седой доктор Митчелл, мягкий старик, проработавший окулистом в этой больнице добрую половину века. Митчелл приблизился к коллегам и обнял за плечи: – Очень хорошо, что я вас встретил, – доверительно прошептал он. – В приёмной возле регистрационной стойки был один пациент, и он, словом, проблемный. Мне нужна ваша помощь. Мужчины поспешили за стариком, косо поглядывая друг на друга. – У паренька нет ни медицинской страховки, ни денег, но он требовал, чтобы его приняли. Другие пациенты стали тревожиться из-за шума, который он поднял, и я отвёл его к себе. – Почему сразу не выставили вон? – на ходу отозвался Барроу. – Таких надо гнать в шею, и дело с концом. – Не смог, – с печальной улыбкой признался старый окулист. – Взгляните сами. Митчелл распахнул дверь, и Джон увидал ссутулившегося на больничной кушетке виновника беспорядка. Это был совсем ещё мальчишка, от силы лет пятнадцать. Облезлая куртка на нём кое-где свисала лохмотьями, низко сидящие на худых бёдрах узкие джинсы протёрлись до дыр. Мальчишка коротко затянулся маленьким окурком и затравленно, но с вызовом глянул на вошедших. Ватсон рассмотрел под его носом запёкшиеся струйки крови, а левая рука его, покоившаяся на колене, была неестественно согнута. – У него нет ничего, но... – окулист запнулся, – если бы кто-то из вас согласился неофициально принять его, прямо здесь, у меня? Сам-то я не хирург. – Ещё чего! – припечатал терапевт. Он шагнул к оборвышу и попытался отобрать окурок: – Пшёл отсюда, рвань. Без тебя забот хватает. Паренёк ощерился и отпрянул, забравшись с ногами на кушетку: – Не трожь, это ж последний! – Уймись, Барроу! Ватсон присел рядом со сжавшимся мальчиком и мягко спросил: – У тебя сломана рука, верно? Как так получилось? – Подрался с одним уродом, – с вызовом бросил парень и сплюнул на пол. Митчелл снисходительно вздохнул. – Так вы меня обслужите? – Ты без копейки денег – и не мечтай, – с ухмылкой подал голос терапевт. – Я могу заплатить и по-другому, – мальчишка утёр под носом рукавом, и вдруг осклабился в подобии призывной улыбки, пробежавшись пальцами здоровой руки по телу. Ватсон автоматически опустил взгляд: над сползшими джинсами остро выступали крылья подвздошных косточек, и кожу украшали небольшие синяки. Джон очень хорошо знал эти метки – Шерлок регулярно оставлял их на его собственном теле. Паренёк был хастлером. Внутри у отставного капитана вскипела буря бессильной ярости – кто мог сотворить с этим парнем такое, что он торгует телом в подворотнях? Совсем ещё ребёнок... – Не смей даже говорить об этом! Никогда! – прогрохотал Джон. Хастлер шарахнулся от дока, глаза его забегали испуганными зверьками. Ватсон резко выпрямился и обратился к старому окулисту: – Я окажу парню помощь. А вы побудьте здесь, заварите ему горячего чая. – Ишь, что выдумал? – взвился Барроу. – Здесь тебе не богадельня. Я звоню главврачу, пусть разбирается с вами обоими. – Только попробуй, – убийственно ровно произнёс бывший военврач, шагнув к Барроу. Чёрт дёрнул Митчелла, этого доверчивого старика, позвать с собой ещё и терапевта. Барроу оскалился: – Неужели чувствуешь к этому оборвышу родство? Или решил воспользоваться его услугами? Рот Джона вытянулся в прямую линию. Парень на кушетке задержал дыхание, предчувствуя, что за этим произойдёт... – Мама, а что это за шум? – мальчик восьми лет дёрнул мать за рукав, тыча пальчиком по направлению к врачебному кабинету. В бело-голубой приёмной стоял обычный гул, производимый ожидавшими свою очередь пациентами, однако женщина и вправду расслышала странную возню за дверью кабинета окулиста. И вдруг эта самая дверь с грохотом распахнулась, едва не разлетевшись в щепки, и оттуда вывалились два сцепившихся мужчины. Женщина едва не впала в истерику, зато сын её, раскрыв рот, с восторгом наблюдал за дракой. Мужчины что-то хрипло выкрикивали друг другу, и, прежде чем мать успела закрыть сыну уши, мальчонка вырвался из её тисков и кинулся вприпрыжку по коридору, весело напевая на все лады новое только услышанное слово: «пидор, пидор, пидор». – Это возмутительно! Главврач с оглушительным треском опустил ладони на стол. Ватсон с каменным лицом по привычке встал на вытяжку. – Что за балаган вы устроили сегодня? – Прошу заметить – я пытался остановить это, но... – начал было юлить терапевт, на физиономии которого красовались порядочные фингалы. – Помолчите, Барроу! Все вы хороши. Бывший военврач и терапевт стояли на ковре у начальства. Главврач Чарринг приказал обоим изложить их версии событий. Джон рассказал всё как есть, только лишь не упомянул участие Митчелла – старику осталась пара лет до пенсии, и док был бы последней сволочью, если бы подложил ему такую свинью. Барроу же в красках поведал легенду, где Ватсон пытался незаконно принять несовершеннолетнего уличного оборванца, растратив на него медматериалы и служебное время, взамен на то, что мальчишка его "обслужит". После того, как оба мужчины умолкли, главврач издал тяжкий вздох: – И что мне с вами делать? Первый говорит одно, второй другое... – видно было, что доктору Чаррингу хотелось находиться в любом другом месте, только не здесь и сейчас. – Доктор Ватсон, вы действительно хотели оказать тому парню врачебную помощь за счёт средств больницы? – Да, сэр, – кратко кивнул док. Начальник помедлил, прежде чем задать следующий вопрос: – Правда ли то, что вы состоите в сексуальной связи со своим соседом? – Я и Шерлок партнёры. Но это нисколько не отражалось ни на моей врачебной деятельности, ни на решении помочь тому парню. Главврач вновь вздохнул: – Джон, кто-нибудь может подтвердить ваши слова? Ватсон сделал суровое лицо: – Нет, сэр. – Что ж, – Чарринг встал, – вам, Барроу, строгий выговор с занесением в личное дело. Джон, ваш вопрос будет решать совет, – прозвучало как приговор. Однако бывший военврач отметил, что начальник дважды назвал его по имени и понадеялся, что это хороший знак. Уныло плетясь мимо больницы к шоссе, Ватсон бросил последний взгляд на здание и вдруг углядел в тёмном углу парковки карету скорой помощи. Задние дверцы автомобиля были приоткрыты, так что док сумел разглядеть, как толстая темнокожая Вильма, грозная медсестра скорой помощи, его добрая знакомая, накладывала тому самому уличному пареньку гипс. Завидев Джона, она одобрительно кивнула ему кучерявой головой. Может, в этом были виноваты последние солнечные лучи уходящей осени, но на сердце у доктора стало немного теплее. – В итоге меня отправили во внеочередной отпуск, пока совет не решит, уволить меня или оставить, – мрачно закончил Ватсон свой рассказ. Шерлок стоял, прислонившись к столу и, не открывая глаз, задумчиво проговорил: – Надо будет лично встретиться с Мелиссой Эштон, невестой Ричарда. Она сможет дать намного больше информации о преследователе и возможных подозреваемых. – Шерлок, да слушал ли ты меня? Детектив невозмутимо продолжил: – Вначале я предположил, что это лишь паранойя, однако когда ты ушёл, Ричард сообщил, что преследователь дал о себе знать... – Шерлок! – ...и, по всему, это кто-то из бывших ревнивых воздыхателей Мелиссы, либо любовниц Ричарда. Он или она угрожает обнародовать очень нелицеприятные факты из интимной жизни обоих, если пара не разорвёт помолвку и не объявит об этом в каком-то телешоу. Мелиссе дали определённый пристойный срок, чтобы отвратить пыл Ричарда, но она призналась жениху. Так что время у нас ограничено, хотя, думаю, его хватит с лихвой. – Шерл! Детектив приоткрыл глаза и устремил на партнёра усталый взгляд: – Я прекрасно слышал твой рассказ: из-за драки на работе тебе грозит увольнение. – И тебе всё равно, – тихо произнёс Джон и уступил: – Так что с Мелиссой Эштон? Ты уверен в правдивости слов Ричарда. Помнится, Эммануэль Вернье тоже уверял нас, что у него завёлся чокнутый фанат, и во что это вылилось? – На этот раз всё чисто, – заверил Холмс. – Ричард пригласил нас в свою хижину в окрестностях Йоркшира, где мы сможем спокойно расспросить их обоих и составить план действий. – Ясно, – сухо кивнул док. Шерлок поглядел на пригорюнившегося соседа. – Всё обойдётся, Джон, – произнёс сыщик. – Уверен, тебя не уволят. А отпуск – это даже кстати. Сможем поехать вместе. Собирайся. – Холмс встал с кресла и хлопнул дока по плечу. *** Хижина Ричарда находилась далеко на западе Йоркширских Долин, поблизости от небольшой деревеньки. Один бог знает, во сколько ему обошлось строительство в пределах национального парка. По сути, это был довольно респектабельный коттедж, однако Ричард предпочитал именовать его хижиной, что, на его взгляд, звучало романтичнее. Путь к ней пролегал сквозь древние ели и звенящий лесной ручей. Жилище представляло собой комфортабельную бревенчатую постройку из двух этажей и флигеля для персонала и конюхов. Внутреннее убранство хижины было выполнено в лучших традициях Грозового перевала*: суровая надёжность дерева и согревающий жар огромных каминов. Холмса и Ватсона устроили в смежных комнатах для гостей на верхнем этаже, откуда открывался шикарный вид на лес и обширный луг чуть поодаль справа. Не сговариваясь, товарищи решили не просить поселить их в одной спальне, чтобы не распространяться о том факте, что они любовники. После незатейливого, но вкусного ланча мужчины направились к конюшням, располагавшимся в двухстах метрах севернее хижины. Ричард упоминал о том, что увлекается верховой ездой и содержит собственные конюшни, ещё когда друзья обедали с ним и его сестрой в ресторане на Холланд Парк авеню. Внутри тёплого полутёмного помещения приятно пахло прелой соломой, что шуршала под ногами, и даже слабый запах навоза не отвращал обоняния. Вслед за Вэнсли мужчины прошли вдоль вычищенных загонов, тянувшихся по обе стороны от прохода. Они миновали крупного рыжего скакуна с мохнатыми ногами, старого чалого мерина, приземистого тяжеловоза игреневой масти и двух тёмно-буланых близняшек-кобылок в яблоках*. Некоторые животные при приближении чужаков норовисто всхрапывали, били копытом, другие лишь апатично взирали на пришельцев тёмными омутами глаз, но все как один радостно оживлялись при виде хозяина, ожидая привычное угощение и ласки. Ричард действительно любил своих питомцев. Наконец Вэнсли остановился подле деревянной перегородки и любовно скользнул взглядом по двум противоположным загонам: – Жерар и Дейдра*. Мои любимцы. В правом махала иссиня-чёрной гривой вороная кобылица, нервная и великолепная. Под лоснящейся шерстью перекатывались сильные мускулы, а сама молодая кобыла скорее напоминала быстрого лёгкого ворона, нежели лошадь. В левом загоне топтался крупный светло-буланый жеребец, гордо держа длинную песочного цвета шею. Достоинство и уверенность сквозили в его глубоком, словно полночь, взгляде, а тело, казалось, способно было хранить силы неделями беспрестанной скачки. Ричард с гордостью сообщил: – Дейдра ещё молода и временами бывает пуглива, однако она крепчает с каждым днём. В этой конюшне нет зверя быстрее и ловчее неё, кроме, разве что, кобылицы Мелиссы. Будто ветер седлаешь, когда мчишься на ней. – А что вы скажете об этом красавце? – с улыбкой спросил Джон, кивая на левый загон. – Жерар – сама основательность, – откликнулся миллионер. – Если Дейдра ещё недостаточно опытна и сильна, то для Жерара нет ни одной дистанции, которую он не мог бы осилить с присущим ему спокойствием. Для этого коня было бы оскорблением сравнение с роллс-ройсом – он в тысячу раз надёжнее. Пожалуй, он уступает только моему Корвину. – Я возьму вороную, – объявил Шерлок прежде, чем Джон успел сделать выбор. Док подумал, что, возможно, и сам хотел бы полетать на молодой кобылице, но сыщик уже едва ли не влюблённо поглаживал напряжённую шею Дейдры. – Прекрасный выбор, – похвалил Ричард. – И вам, Джон, с Жераром повезло не меньше. Животные уже были оседланы, а друзья перед выходом из дома предусмотрительно переоделись в удобную для верховой езды одежду. Джон поставил ногу в стремя и, держась за луку, резким движением перекинул тело через круп. Надо же, не потерял навыка, а ведь не был в седле, по меньшей мере, лет пять. Ещё до Афганистана Ватсон брал несколько уроков верховой езды, однако дальше этого дело не продвинулось. Теперь же у дока появился второй шанс попробовать себя в седле. Мужчины направили своих лошадей спокойным шагом в сторону леса. Примерно на полпути товарищи услыхали сзади оклик. Со стороны луга к ним неслась девушка верхом на белой кобыле. Шкура стройного хрупкого животного отливала лунным светом, а воздушная грива развевалась серебряным дымом на ветру. Всадница была под стать своей быстроногой спутнице – белокурая, болезненно бледная и невесомая, словно пушинка. И лишь синие колодцы глаз искрились внутренней силой. Мелисса Эштон, с которой друзьям ещё не довелось познакомиться, легко осадила свою кобылу в нескольких метрах от всадников. Ричард тепло улыбнулся невесте и исправил свою оплошность, представив её гостям. – Как прогулка? – спросил он после обмена приветствиями. – Виала слегка замерзла. – Мелисса наклонилась, погладив кобылу по нежной шерсти на шее. Тут Дейдра завозилась на месте, видимо, желая свою порцию ласки от хозяйки, и невеста Вэнсли нахмурилась: – Мистер Холмс, Ричард говорил мне, что это ваш первый раз в седле, так? Шерлок кивнул: – Второй, если быть точнее. – Ричард! – укоризненно воскликнула мисс Эштон, глядя на жениха. – Да брось, Мел. Дейдра ещё ни разу никого не сбросила. – Ричард обернулся к гостям, чтобы объясниться: – Кобыла боится змей. Однажды при виде ужа она встала на дыбы и долго успокаивалась. Но здесь змей почти не водится, так что не о чем волноваться, – успокоил друзей Вэнсли. – А теперь лучше определим маршрут прогулки. Можно доехать до луга, однако в это время года там красот мало. Мелисса ещё утром предлагала отправиться вместо этого в лес. – Можно доехать до Дуба-Гиганта на Туманной поляне, – предложила девушка и обратилась к гостям: – Знаете, я люблю этот лес. В любое время года там чувствуешь красоту. – Значит, решено! – бодро объявил Ватсон и пришпорил Жерара, направляя в сторону еловой стены. Всадники двигались по широкой тропе смешанного леса, и под копытами хрустела сухая хвоя, а вокруг витал особый аромат смолы. Дейдра и Жерар прокладывали себе путь посреди лесного великолепия, гордо неся своих наездников. Следом брели Корвин и Виала, которых хозяева слегка попридержали, уступая первенство гостям. – Я хочу проехаться вперёд, дать кобыле разгуляться, – скорее объявил, нежели спросил разрешения Холмс, приостанавливая лошадь. Он уже достаточно приноровился к поездке верхом, и теперь загорелся желанием попробовать больше. – Да ради бога, – откликнулся Ричард. – Оцените Дейдру, уверен, вам придётся по вкусу. Шерлок слегка стукнул пятками по бокам лошади, и та взяла с места гладко и плавно, пускаясь лёгкой рысью так, что лишь тёмный хвост да смоляная шевелюра сыщика замелькали впереди. На миг Джону показалось, что это не всадник на коне, а огромная чёрная птица покинула мрачный приют Тауэра и теперь парила над тропой. Сердце вороным крылом окутало непонятное дурное предчувствие. Вэнсли лишь благодушно хохотнул: – Как полетел! Словно в седле родился. Вскоре между миллионером и доктором завязалась беседа, и мужчины не торопились пускать коней в бег. Мелисса приуныла: такими темпами, видимо, её задумке всем вместе посетить поляну с Дубом-Гигантом не суждено сбыться. – Я хочу прокатиться по этой тропке. – Девушка указала жениху вбок, где песчаной змеёй убегала просека. – Не волнуйся за меня, – ответила девушка на виноватый взгляд жениха, – мне нисколько не скучно. Просто я хочу обследовать Песчаную тропу, а потом сделать петлю до поляны. А вы пока спокойно поболтаете о своём мужском. Ричард нехотя кивнул. Когда Мелисса скрылась за стволами, мужчины ещё некоторое время следовали вместе, но разговор больше не клеился, и последние фразы растаяли в шуршащей тишине леса. Всадники как раз миновали древнюю сосну, свесившую огромную колючую лапу на полдороги, когда Ватсону показалось, что он услыхал впереди норовистое фырканье Дейдры. – Я вас покину, Ричард? Тоже хочется потрепать волосы ветром. С одобрения хозяина Джон направил своего золотистого коня вперёд. Однако очень скоро широкая лесная дорога растворилась за очередным поворотом, оставив лишь узкую просеку. В этом месте трудно было вести счёт времени, и док долго плутал среди хитросплетения тонких веток осин и молодых буков, растянувших свою паутину под красавицами-елями, пока неожиданно не выскочил на широкую круглую поляну. Если очарование самого леса крылось в его таинстве и меланхолии, то это место могло вскружить голову будоражащим разум страхом, и бывший военврач, сообразил, что именно сюда Мелиссе не терпелось их отвести. Седой туман курился над комковатой бурой землёй. Толстые дубовые корни торчали из неё, словно лапы чертей. Брошенный муравейник высотой с человеческий рост темнел сбоку одиноким курганом. А прямо посредине величественно возвышалось живое существо, которое с трудом можно было назвать просто деревом. Древний гигант, толщиной в десять человеческих обхватов, рос из земли шершавой башней, на полпути искривляясь вбок, так что мнилось, будто дуб тянется не к небу, а прямиком в преисподнюю. Даже Жерар, казалось, оробел, не говоря уже о его наезднике. Джон подпустил коня осторожным шагом поближе к дереву. Затаив дыхание, Ватсон поглощал глазами мрачную сказку, гадая, сколько же призраков обитает среди корней Гиганта. Порыв ветра налетел на чудовищный ствол, и многочисленные дупла дуба вздохнули, испуская тихий стон. Внезапно, что-то зашуршало по другую сторону ствола. Капитан в отставке решил было проверить, и вдруг огромная чёрная тень вылетела из-за дерева. Жерар испуганно заржал, однако не отступил назад. А возле изгибистого корня топталась Дейдра со смеющимся Шерлоком на гибкой конской спине. – Развлекаешься? – хмуро усмехнулся Ватсон. – Разминаюсь, – осклабившись, уточнил детектив. – Видел бы ты сейчас своё лицо. Холмс подпустил свою кобылку поближе к Жерару, натянул поводья и призывно глянул на партнёра. – С радостью, да только зеркала нет. Придётся воспользоваться твоими зрачками. – Ватсон скользнул похотливым взглядом по фигуре сыщика, остановившись на его губах, и наклонился корпусом в его сторону. Холмс совершил тот же манёвр, и лица мужчин оказались в достаточной близости, чтобы жадные губы нашли друг друга… Сова заухала на высокой ветке, вспугнув стайку бражников. Ватсон лениво приоткрыл один глаз и в этот миг заметил бледную фигуру среди кустов, похожую на призрака. Джон резко отстранился, едва не упав с коня. Мелисса верхом на Виале испуганно пятилась назад, не зная куда деть глаза. Она что, возмутился док, всё это время преспокойно подсматривала и даже не подала голос?! Но, заметив замешательство девушки, Джон устыдился своих подозрений, сообразив, что Мелисса случайно застала здесь гостей и попыталась деликатно ретироваться, однако не вышло. М-да, поистине невеста Вэнсли застала "лучший" момент. Поскольку Шерлок, видимо, объясняться не собирался, Ватсон прочистил горло: – Простите, мисс Эштон, что не упомянули об этом сразу. – Мужчина посчитал самым лучшим не отбрехиваться формальной болтовнёй, а сказать всё как есть. – Мы с Шерлоком партнёры, как в работе, так и в личной жизни. В полном смысле этого слова, – для верности добавил он. – Ясно, – Мелисса растерянно кивнула, переводя взгляд с дока и сыщика. Видимо, двух самозабвенно целующихся мужчин она видела впервые. В этот вечер за ужином нашлось, что обсудить. Нет, Мелисса не была доносчицей – Джон счёл нужным рассказать обо всём Вэнсли сам. Сказать, что Ричард был удивлён, значит, ничего не сказать. Миллионер был ошарашен новостью и с растерянной улыбкой глядел на приятелей, с трудом представляя, что они... они ... словом, вместе. – Сказали бы сразу, я бы выделил вам одну большую спальню, – в конце концов, порешил Ричард. Ватсон от души надеялся, что отношение мужчины к ним не переменится. Друзья и так уже изрядно подорвали доверие миллионера, начав знакомство со лжи. Впрочем, беспокоился доктор напрасно. Когда Мелисса, а затем и Шерлок покинули обеденный стол, Джон и Ричард ещё задержались, чтобы по предложению миллионера угоститься маленькой рюмкой столетнего коньяка. Сидя перед чудовищного размера каменным камином, Вэнсли задумчиво проговорил: – Я рад, что мы познакомились с вами, Джон. Действительно рад. – И вы не сердитесь, что мы вас дважды обманули? – отозвался доктор. Ричард взмахнул рукой: – Ерунда. Я помню, Нэл часто меня разыгрывал, и не только в детстве. Мой брат был большой весельчак. Нора всегда негодовала на него после очередного розыгрыша, но я хохотал до слёз. Джон, с вами легко и приятно проводить время. Будто вернулись старые времена… – голос мужчины потух. Джон нахмурился, опустив взгляд в стакан. Разговор принимал неприятный для него оборот. – Скучаете по своему брату? – заставил произнести себя док. – Конечно. Мне больно до сих пор, – Ричард тряхнул головой, отгоняя тоску, и на губах его появилась грустная улыбка воспоминаний. – Все называли Лайнела повесой. Он очень любил жизнь. Упивался всеми радостями, конечно, в разумных пределах, и меня везде таскал за собой. Отец его, наш дядя Метью, упрекал Нэла в мотовстве, но знайте, что брат тратил на хосписы и мой фонд редких животных ничуть не меньше, чем на увеселения. Ватсон сжал стакан, что костяшки побелели. Сейчас хотелось провалиться под землю, только бы не слышать доверчивых излияний Ричарда, который и не подозревает, что говорит с убийцей своего брата. Тёплые слова о Лайнеле и душевный тон миллионера били стыдом наотмашь не хуже пощёчин. Миллионер истолковал помрачневшее выражение Джона по-своему: – Извините, я, должно быть, навожу на вас тоску. Не слушайте меня. – Да что вы, совсем наоборот, – поспешил изобразить улыбку. – Знаете что, Джон, приезжайте сюда на будущий год, – загорелся идеей Ричард. – Нет, правда. Весной здесь намного лучше. Мы с вами отлично проведём время. Мелиссе вы понравились. Вы светлый человек, Джон. Приезжайте, и свою дев… то есть, Шерлока пригласите. Я буду рад. Миллионер поднялся с кресла и, уходя, хлопнул дока по плечу, оставив того давится чувством вины… Уйдя с ужина, Холмс поднялся к себе. Вэнсли был настолько любезен, что выделил товарищам комнаты с отдельной ванной и современной душевой кабиной, и теперь Шерлок с наслаждением подставлял утомившееся после непривычной нагрузки тело под упругие мелкие струи, равномерно бившие с потолка и стены. Детектив, прикрыв глаза от пара, растирал по груди мыльную пену, когда стеклянная дверца душевой плавно отъехала, впуская прохладный воздух. Обнажённый Джон шагнул под горячие струи и встал позади детектива. – Помочь тебе? – сакраментально предложил док. Хмыкнув, Шерлок не оборачиваясь вложил в протянутую ладонь кусок мыла. Ватсон неспешно заскользил им по плечам сыщика, ласково оглаживая контуры лопаток. А потом и сам припал губами к тёплой шее, ощущая горьковатый вкус пены. Под сильными заботливыми руками Холмс постепенно разнежился и задышал чаще, блаженно прикрывая глаза. Он, кажется, даже не был против, когда мыльный кусок спустился вдоль позвоночника и закружил над ложбинкой. Ватсон со всей заботой покрыл пеной подтянутые ягодицы и изящный изгиб спины с казавшейся перламутровой кожей. Струйки сбегали по полным порозовевшим губам сыщика, капли собирались бриллиантиками на опущенных ресницах. Разомлевший Шерлок, такой соблазнительный, такой податливый, словно сама пена морская, отдавался рукам Джона. Густой пар курился вокруг мужчин, напоенный флюидами наслаждения. Незаметно ладони Джона скользнули на грудь детективу, а место мыла заняла его возбуждённая плоть. Ватсон призывно потёрся членом о ложбинку, одновременно сдавливая пальцами соски Шерлока. Детектив ответил низким урчанием, кладя свои руки поверх джоновых... и быстро и плавно отрывая их от себя. "Добыча" мягко выплыла из капкана объятий, развернулась и зацапала в свои. Холмс жарко огладил плечи дока и увлёк в головокружительный поцелуй. Ватсон и не заметил, как его собственный зад оказался надёжно прижат к кафелю на стене, но, впрочем, напористый язык в районе паха концентрации внимания не способствовал. Шерлок крепко держал любовника за выступающие бедренные косточки и погружал в рот налитой член. За последнее время сыщик поднабрался опыта и отлично знал, на что и как реагирует док. Однако Холмс нечасто баловал любовника полноценным минетом, чаще это было лишь частью прелюдии, и от того доктор нежился ещё больше, пока со сладким стоном на губах не кончил. Не отводя взгляда от удовлетворенного партнера, Холмс поднялся на ноги и устало привалился к стенке рядом. Он недвусмысленно посмотрел на рот партнёра, а затем на свой пах, почти что требуя ответной услуги. Джон упал перед любовником на колени. Перед глазами покачивался член в облаке чёрных завитков, прижимающийся к подтянутому животу. Тёплый, крепкий, влажный, с розовой атласной кожей. Док придержал его ладонью и разомкнул губы, направляя гордость Шерлока себе в рот. Горячая влажная головка с поблёскивающим предъэякулятом коснулась губ. Джон никогда раньше не пробовал дарить столь смелые ласки: это оказалось непривычно и не слишком вкусно, однако и не мерзко, как можно было ожидать. Сверху одобрительно выдохнули. Джон обхватил головку губами, обсосал и попробовал вобрать больше, ощутив вес горячего члена на языке. Длинные пальцы впились в плечо в знак продолжать. Мужчина помогал себе рукой, погружая в рот, а затем выпуская с тонкой нитью слюны напряженный член, порхал языком и вбирал, сколько мог. Но вот настырные пальцы сгребли короткие волосы Джона на макушке и настойчиво потянули на себя. Джон понял непрозрачный намёк и постарался как мог расслабиться, решив попробовать заглотить член целиком. Но когда головка уперлась в горло, словно таранящий наконечник копья, мужчина зашёлся кашлем и вынужденно отстранился. – Всё в порядке? – взволнованно спросил сверху сыщик, но в его тоне сквозила улыбка. – Смотри не подавись. Ватсон пробурчал в ответ нечто непотребное и вновь принялся за дело. Смешно ему. Погоди, Шерлок, скоро тебе будет не до смеха. Джон разомкнул губы, облизал средний палец и вновь упрямо наполнил рот чужой жаркой плотью, одновременно пальцем проникая в Шерлока сзади. Детектив моментально зажался, но док всё равно пропихнул палец внутрь. Как там это делал сыщик? Ватсон довольно скоро попал на нужную волну, когда пылающий, почти обезумевший Холмс не знал, куда ему подаваться: то ли вбиваться во влажную ловушку горла, то ли насаживаться назад до звёзд в глазах. И очень скоро Джон ликующе отметил, что гибкий, звенящий, словно струна, Шерлок превратился в его руках в изысканный инструмент. Вот только обычно инструмент не пытается сам задавать темп и ввинчиваться в горло до слёз из глаз. Но мужчина всё равно с торжеством отмечал каждое движение навстречу, и с тем же торжеством испил выплеснувшегося Холмса. На следующий день обитатели, выплывшие из тёплого сна в предутренний холодок, обратили взгляд в окна и со вздохом удивления обнаружили, что с небес сыплются белые градины, а некогда бурая земля оделась тонкой морозной вуалью. Белая скатерть убегала далеко восток, до самых холмов в конце луга. Град продолжался до самого ланча, а после кусающий ветер принялся разгуливать по просторам. Вэнсли не слишком жизнерадостно предсказал, что если завтра потеплеет, то луг превратиться в хлюпающее болото. Стоит ли говорить, что эти два дня обитатели не показывали нос из уютной хижины, благо занятие у всех нашлось. Холмс расспрашивал Мелиссу о её бывших бойфрендах, причём выведывал такие детали, что девушка раз от раза становилась пунцовой. Засыпал вопросами обо всех её возможных подозрениях и заставлял вспоминать уйму давнишних происшествий, которые могли пролить свет на дело. Сыщик до такой степени измотал девушку, что к вечеру та казалась слегка не в себе. Шерлок не обошёл своей энергией и Ричарда, пройдясь с ним по всему спектру вопросов и выяснив, что число ревнивых подозреваемых как минимум утроилось. Ватсон только успевал записывать и чертить схемы. Джону оставалось лишь дивиться, откуда у Холмса брались силы, потому как днём детектив вымотал хозяев, а ночью вымотал до основания самого дока... Мужчины развалились на большой дубовой кровати, загнанные и довольные. Шерлок устало подтащил к себе подушку и, устроившись на неё подбородком, обратил любопытный абсентовый взор на Джона: – Скажи, у тебя было много половых партнёров? Не будь Джон столь разнежен и столь обнажён, он бы очень удивился подобным расспросам: – Ну.. э... прилично. Нет, не так чтобы уж очень много. Да я никогда не вёл счёт! – Это бывает иначе с разными партнёрами? Ватсон моргнул, недоумевая – неужели Шерлоку взбрело в голову ревновать? – Такого, как ты, у меня никогда не было, – поспешил успокоить любовника док. – Собственно, среди мужчин ты первый, но, поверь, ни одна женщина тебе в подмётки не годится. – То есть, – задумчиво пробормотал сыщик, – с женщиной в постели бывает по-другому? Отставному капитану не понравилось любопытство, с каким Холмс всё это выспрашивал. – Да, Шерлок. Обычно женщина тебя не трахает, – несколько грубовато отозвался он. – Я имел в виду, в плане ощущений? Ватсону пришло в голову, что у него ещё не было шанса по-настоящему сравнить. С женщинами он был, разумеется, всегда сверху, а с Шерлоком всегда снизу. Холмс же откинулся на простыни и, широко зевнув, сонно протянул: – Вэнсли и Эштон имели многих... Чего ради? Разнообразие играет роль? Глаза сыщика начали слипаться, но меж густых бровей залегла любопытная морщинка. Ватсон не подал виду, что его покоробило, и потянулся к детективу: – Попробую выяснить, – с возможной страстью прошептал он и тихо разъяснил: – Насчёт женщин. Бывший военврач придвинулся поближе к партнёру, забрался рукой под одеяло и подсунул ладонь тому под спину. Сыщик, не раскрывая глаз, перевернулся на подушку. Джон любовно огладил выступающую ягодицу, призывно потёр пальцем узкую ложбинку, зарылся носом в смоляные кудри на затылке, чтобы присосаться губами к шее... и отчётливо услыхал, как Шерлок всхрапнул. Оказалось, усталости за день суждено было накрыть Холмса именно сейчас. Джон едва сдержался, чтобы не вонзить ногти в кожу тихо сопящего соседа, и, откатившись, док с яростью обхватил собственный стояк. *** Как и предсказывал Ричард, непогода продлилась всю среду и четверг, однако на исходе пребывания друзей в гостях у миллионера земля относительно просохла, и Вэнсли вновь предложил верховую езду напоследок. В конюшне Шерлок направился прямиком к Дейдре, однако Джон его опередил: – Жерар отличный конь, но ему не хватает скорости. Что скажете, Ричард, если сегодня я отдам предпочтение Дейдре? – Разумеется, что за вопрос! – улыбнулся миллионер. Холмс неохотно отдал уздцы доку, и тот с удовольствием взобрался на быстроногую кобылу. В этот раз было решено прокатиться по лугу. Ричард и Мелисса скакали рядом друг с другом, в некотором отдалении от друзей, с удовольствием предаваясь поездке. Ватсон собрался с духом и пустил Дейдру вскачь, так что Жерар довольно скоро остался позади. Дейдра отлично держала темп, тугие струи воздуха ласкали лицо Джона, а вкус скорости оседал на языке прохладой лугов. Это был кайф. Ватсон уже решил, что готов затянуть эту поездку навечно, как вдруг Дейдра резко притормозила и заржала. Джон беспокойно глянул на землю впереди: прямо возле копыт лошади копошилась чёрная лента – змея, которых Дейдра так боялась и которые, по заверению Ричарда, здесь не водились. Капитан в отставке лихорадочно стал успокаивать кобылу, что-то шепча и гладя по напряжённой шее. Спустя пару минут Дейдра вроде бы прекратила панику и встала ровно, однако док ещё чувствовал опасность находиться в седле. Решив, что лучше будет обратно пройтись пешком с лошадью в поводу, мужчина начал слезать. Однако в тот миг, когда одна нога Джона была ещё в стремени, а вторая уже в воздухе, что-то пошло не так. То ли змея зашевелилась, то ли укусила кобылу, но Дейдра оглушительно заржала и резко взбрыкнула. Ватсон не удержался и полетел вниз. Мужчина попытался приземлиться на ноги, но это оказалось ошибкой. Правая ступня коснулась земли, принимая вес всего тела, и в следующий миг её обожгла дикая боль. Ватсон скрежетнул зубами, заваливаясь на бок. На мгновение перед глазами потемнело. Невдалеке уже слышался топот копыт. Первыми к раненому подоспели Ричард с невестой. Они старались держаться неподалёку и когда услыхали ржание и крик, со всей скоростью бросились к нему. Позже прискакал Холмс на взмыленном Жераре. Ватсон, сквозь звенящую боль, отдающуюся в перепонках, помнил, как детектив хотел пристрелить Дейдру, а сам док лишь огрызался, что кобыла тут не причём. Сам виноват – захотел побыть тем, кем не являлся, компенсировать провальные попытки ночью на скачки днём, и получил по заслугам. Ричард на роллс-ройсе доставил Ватсона в ближайший населённый пункт, где его ногу осмотрели, наложили гипс и вынесли вердикт – месяц покоя. *** Однако совету йоркширских врачей трудно было последовать. Едва товарищи вернулись в Лондон, Джону поступил звонок из больницы, где он работал, с просьбой явиться за окончательным решением по поводу его пребывания на своей должности. Ватсон наградил Холмса и миссис Хадсон мрачнейшим из взглядов лишь при одном упоминании о костылях и воспользовался для похода своей старой тростью. Док смело прошёл прямо в кабинет к главврачу, где должна была решиться его участь. Доктор Чарринг сидел, скрестив руки на груди, и смерил вошедшего ничего не говорящим взглядом, хотя вердикт совета был ему отлично известен, как и была известна причина, повлиявшая на этот вердикт. Сам по себе, главврач был добряком по натуре и гомофобией не страдал. Он не понимал гомосексуалистов и относился к ним, как к чему-то странному, далёкому и противоестественному. Но, с другой стороны, Чарринг никогда не испытывал к ним ненависти. Такие люди не мешали ему жить. Короче говоря, ему было плевать на их существование. – Мне очень жаль, доктор Ватсон, – наконец, заговорил главврач. – Решение совета было не в вашу пользу. Мать того восьмилетнего мальчонки, что был свидетелем вашей драки и подхватил бранное слово, оказалась женой нашего спонсора. Они крайне консервативная семья, и боже упаси, осквернить при них традиционные семейные ценности. Да вы видели сами, какие приторно правильные плакаты развешены по коридорам отделений. Короче… Моя воля, и вы бы продолжали работать здесь хоть до скончания века, но, к сожалению, и на меня есть управа, – честно признался доктор Чарринг. – Они предпочли поверить версии Барроу, а не вашей. Я могу только не заносить этот факт ни в какие бумаги, если вы сами… – Подам заявление об уходе? Ясно, – мрачно кивнул Джон, разворачиваясь на трости и избавляя главврача от лишних оправданий. – Я освобожу место к часу. Покидая свой теперь уже бывший кабинет, отставной капитан успел заметить, как за углом мелькнул Барроу с поганой ухмылкой на лице. Всю дорогу домой Ватсона преследовало паршивое чувство, что терапевту всё-таки удалось его подловить. Миссис Хадсон уже поджидала дока у порога: – Ну, как, Джон? Всё прошло удачно? – с беспокойной заботой затрещала женщина. Ватсон возвёл на неё хмурый взгляд. Подле домовладелицы, облокотясь о стену, стоял Холмс: – Нет, – констатировал Шерлок, оглядев соседа. Марта испуганно затаила дыхание. Джон мрачно кивнул в подтверждение. – Ах, бедняжечка! Что за низкие люди – уволить больного человека! Да им не найти лучшего доктора во всей Англии. Решительно, не встречала я большей подлости на свете. От обрушившегося на него потока жалости капитану в отставке вовсе стало тошно, и он был благодарен сыщику, когда тот увел его наверх. – По крайней мере, теперь всё время можно посвятить Игре и не отвлекаться на пустую работу, – подбодрил Холмс, когда доктор грузно опустился в кресло. Джон издал кислый смешок: – С такой ногой я вряд ли далеко убегу. В лучшем случае, буду сам ковылять ночью до туалета. Вечером квартирантов ожидал на редкость щедрый стол, устроенный Мартой в утешение её мальчику. Бокал-другой вина и молчаливая нежность Шерлока помогли бывшему военврачу расслабиться. Злость отступила, когда лёгкая сверкающая пелена покрыла сознание, и всё привиделось доку не таким уж плохим. Они с Холмсом наконец-то всецело принадлежат друг другу. Не нужно больше вставать ни свет ни заря на работу и дежурить ночами. И даже у их общих знакомых, Молли и миссис Хадсон, наладилась личная жизнь. Всё идёт как нельзя лучше, убеждал себя док. Обычно мужчины после горячей ночи засыпали вместе в комнате Шерлока, но сегодня любовники провалились в сон без секса, лишь с нежностью в крепких объятьях. *** Наутро Джона разбудил холод пустой постели. Холмса рядом не оказалось, но зато в гостиной слышалась возня. Ватсон не пожелал разлеплять глаза, однако минут через десять сыщик сам заглянул к нему: – Проснулся? – весело поприветствовал Шерлок, влетая в комнату уже в верхней одежде. – Держи. Детектив быстро сунул другу поднос с тостами, подхватил один и смачно откусил от него изрядный кусок. Впрочем, оба знали, что на ближайший период это будет единственная еда, которую поглотил Холмс – "охота" на преследователя Мелиссы открыта. – Мне необходимо проверить пару зацепок. К полудню вернусь, – прожевав хлеб, пообещал сыщик, накинул шарф и столь же молниеносно выплыл из спальни. Ватсон рассеянно глянул на поднос, где валялись два недожаренных кривых тоста. Внизу прощально хлопнула входная дверь. Вздохнув, док с грустью вспомнил салат Цезарь, который Шерлок когда-то собственноручно ему приготовил, и тот беспрестанный безумный интерес, с которым сыщик за ним ухаживал. Военврач прождал Холмса на Бейкер-стрит до двух дня. Пытался занять себя очередным телешоу и через 20 минут, плюнув, выключил. Остальное время док потратил, с переменным успехом делая пометки в блог. Наконец, решив, что если он проведёт в заточении ещё хотя бы минуту, то свихнётся, Джон предпринял попытку к бегству. Действовать пришлось осторожно, потому как заметь его миссис Хадсон, то принялась бы пилить, что ногу надо оставить в покое, что нужен постельный режим, иначе он никогда не поправится и т.д. и т.п. Вооружившись тростью и с божьей помощью стараясь не наделать шума, Джон пробрался к двери. Психосоматическая хромота когда-то не остановила его в погоне за отравителем, не остановит его сейчас и реальная. Вчерашний шикарный ужин уничтожил последние запасы еды, что завалялись в недрах их холодильника, и, недолго думая, Ватсон поймал такси до ближайшего супермаркета. Вкусная кухня – одно из немногих развлечений, оставшихся ему. Филе лосося, маринованные оливки, фрукты и закуски перекочевали с прилавков в продуктовую корзину. Не самый мудрый выбор, если учесть потерянную работу, но доку было всё равно. Поразмыслив, Джон прихватил в продуктовую корзинку и бутылку вина Совиньон*. Вчера она помогла ему отвлечься от мыслей о позорном увольнении, может, и сегодня повезёт. Часы в гостиной показывали пять, когда Шерлок вернулся. Взбудораженный, энергичный, от него веяло прохладой улиц и приключений. Ватсон в очередной раз проклял свою травмированную ногу, из-за которой не мог присоединиться к другу. Впрочем, он был с лихвой вознаграждён ночью, когда Шерлок и живого места на его теле не оставил, после чего почти сразу вырубился, тихо посапывая. Так потянулась бесконечная череда дней. Дело Мелиссы затянулось, Холмс подолгу пропадал из дома. Джон пробовал коротать время в обществе миссис Хадсон, однако её старческая болтовня быстро утомила мужчину. Пару раз Джона навещал Майк Стэмфорд. Также нередки были визиты клиентов Холмса, во время которых бывший военврач мог поживиться новостями и порой захватывающими историями для блога. Однажды Ватсон, в отсутствии Холмса, решил порыться в его в бумагах, чтобы добыть для своей заметки какую-то интересную деталь и наткнулся на странный кусок бумаги. По виду это была визитная карточка с одним лишь адресом и непонятной фразой. Визитка пожелтела и была столь замусолена, что больше напоминала истрепавшийся проездной билет. Да и сам адрес, насколько мог знать док, отправлял в полную дыру, где обретались лишь отбросы. Кто ж из такой дыры мог обзавестись визитками? Правда, Шерлок копался и не в такой грязи, если это было необходимо для дела. Уже откладывая карточку в сторону, Ватсона вдруг посетило воспоминание и жуткая догадка: прохвост Луи, который пытался ограбить Джона в ночном парке, засунул бумагу Холмсу в карман. Значит, детектив её не выбросил. Уж не собирается ли он вернуться к старому? Однако вернувшийся с рейда Шерлок быстро развеял подозрения друга, на глазах у того разорвав бумагу и спустив клочья в унитаз. В остальном же дни Ватсона покрывала болотная скука. Отставной капитан маялся в пустой квартире, пересмотрел все архивы футбольных матчей в интернете, и даже развлекал себя тем, что изучил несколько фокусов. – Посмотри, – как-то обратился Джон к детективу. – Ни за что не догадаешься, как я это проделал. Мужчины вместе встречали ранний вечер, и в камине весело трещал огонь. Предметы в гостиной были окружены расплывчатым золотистым ореолом пред взором разомлевшего весёлого Ватсона. Холмс недовольно оторвался от горы бумаг: – Что ещё? Военврач быстро проделал несколько манипуляций со стеклянным стаканом и монетой, и после того, как она исчезла, довольно глянул на любовника. – Прозрачное дно, это для детей, – обронил Шерлок разгадку, вновь возвращаясь к работе. Но не прошло и полуминуты, как шею сыщика обвили руки, и сзади навалилось тяжёлое тело: – Может, разгадаешь и меня разок? Или два? Холмс передёрнул плечами, пытаясь сбросить руки соседа, и тут его взгляд зацепился за бутылку виски. Детектив припомнил, что слишком часто стал видеть её на столе. Доктор обдал лицо любовника дыханием с налётом алкоголя, и чуткий нос сыщика выцепил оттуда ноты уксусного альдегида*. Джон пил ещё утром? Действительно, у военврача вошло в привычку готовить себе ближе к вечеру лёгкие закуски с бокалом расслабляющего в придачу. Однако Джон скоро заметил, что такими темпами его и так уже худой кошелёк опустеет совсем, и потому переключился с дорогого вина на более доступный виски или бренди. Док быстро понял, что меньшего количества более крепкого спиртного хватает, чтобы достичь нужной степени счастья, когда пропадает, наконец, это гадкое ощущение, что все вокруг (включая порой и самого Шерлока) его предали и забросили, лишив работы, заботы и внимания. Однако Ватсон никогда не напивался, строго соблюдая дозу, при которой он мог забыть все несправедливости, выпавшие на его долю, и смотреть на мир сквозь призму мнимого счастья. Поняв, что Джон не отстанет, Холмс резко встал, ухватил дока за ремень и поволок к дивану. Всё произошло быстро, умело и чисто механически. Доктор пытался то увлечь любовника в поцелуй, то пробовал удлинить ласки, но Холмс действовал целенаправленно и едва ли не хладнокровно, вызывая у обоих чистое отточенное блаженство, доводя дока, словно куклу, до быстрейшей разрядки. Плен умелых пальцев, штурм горячих губ, плавные толчки точно в цель – сыщик фактически читал любовника, словно карту эрогенных зон. До боли знакомую и изученную вдоль и поперёк. – Шерлок, не гони так! Шерл! – Поздно, док захлебнулся предоргазменными судорогами, утягивая за собой и спешившего детектива. После чего Холмс торопливо вышел, подтянул брюки и, даже не взглянув на Джона, как ни в чём не бывало, вернулся к работе. Два дня Джон дулся на Шерлока, пока сыщик сам не сломал лёд – точно так же повис у дока на шее, увещевал жарким шёпотом и сделал фантастический минет, и тогда всё было забыто. Холмс питал к Джону подлинную нежность. Никого детектив не подпустил бы так близко к своему сердцу как, доктора, и никого не подпустит. Однако Шерлок понемногу начал тяготиться однообразием. Изо дня в день Ватсон тянулся к нему, цеплялся с блуждающей вечерней улыбкой и утешался в страсти, вознаграждая себя за день одиночества. Благо, сексуальный голод Холмса не пропадал, но одна мятежная мысль уже крепко засела в подсознании сыщика – попробовать нечто иное. Любопытство гложило его. Однако Шерлок прекрасно понимал и то, что в нынешнем поведении доктора частично виноват он сам: детектив совратил его и теперь, возможно, в ответе за содеянное. В итоге это чувство вины напополам с долгом отравляло его ответные чувства к любовнику. В довершение, Холмс взвалил на себя непомерные обязанности, ведя немало дел одновременно, плюс случай Мелиссы затянулся. Чёртова будущая чета Вэнсли не могла толком разобраться в подозрениях. Вкупе всё это сделало Шерлока раздражительным и извечно неудовлетворённым жизнью. *** Всё-таки одно событие разнообразило рутину Джона. Решив как-то днём вздремнуть, Ватсон прикорнул прямо на диване. Из дрёмы его грубо вырвал телефонный звонок: – Да? – уныло отозвался док в трубку, потирая глаза. Голова была словно чугунный котёл. – Медвежонок, – произнёс знакомый женский голос с хрипотцой. – Как жизнь? – Гарриет! – воскликнул отставной капитан с искренней радостью. Хоть у них с сестрой и были размолвки, сейчас звонок оказался как нельзя кстати. – Какими судьбами, старушка? – Просто сто лет тебя не слышала, – призналась Гарриет. – Выкладывай свои новости! Они проболтали, по меньшей мере, с полчаса, о мелких радостях и о наболевшем. Наконец, Ватсон отвел душу – нашёл человека, с которым можно поделиться всем. Ведь кто как ни Гарриет поймёт его выбор в личной жизни. – Слушай, – наконец перешла к сути беседы Гарри, – наша мать внезапно вспомнила, что у неё есть дети, и хочет пригласить нас послезавтра на обед. Ватсон нахмурился: – С чего бы? Не помню, когда в последний раз у нас бывало семейное застолье. Уж не случилось ли чего? Странно всё это. Наступила пауза. – Я с тобой солидарна. Не хочу я идти, опять начнётся её извечное: "вы меня совсем не навещаете, после смерти отца мне одиноко, забыли старую мать и т.д. и т.п." – пробухтела сестра. – Будто сама забыла, как гнала меня поганой метлой, когда узнала про нашу с Кларой свадьбу. Называла меня падшей женщиной, геенну огненную сулила. У Джона на сердце кошки заскребли. Гарри верно истолковала его красноречивое молчание: – Да брось, ты всегда был у неё в любимчиках. Мне думается, она зовёт меня только для того, чтобы и ты пришёл. Единственное, что подкупает, – Арчи и Джинджер тоже придут. – Здорово! – Ватсон обрадовался, не ожидая услышать имена их старых школьных друзей из Глостершира. – Ну как, пойдёшь? Имей в виду, если вдруг ты в последний момент передумаешь, и мне придётся идти к этой грымзе одной, то я тебя убью. Капитан в отставке призадумался. Его не тянуло в отчий дом, где после смерти отца стало вовсе тоскливо. Набожная мать в вечном траурном ореоле мученицы и выживающая из ума тётка. Не слишком весёлая компания. Однако сейчас на Бейкер-стрит было не веселее, поэтому идея показалась не такой уж плохой. Тем более, встреча со старым друзьями и возможность вообще куда-то выбраться была отличной. – Идёт. Встречаемся на станции в Сайренсестере в пять. Гарри ждала его у поезда. По-мужски кратко выразила сочувствие, бросив взгляд на больную ногу. Её каштановые волосы до плеч были спутаны и свисали неопрятными сосульками. Поверх толстовки была надета грубая куртка. Одежда по виду давно не стиралась. Дом миссис Ватсон располагался в сельском графстве Глостершир, в маленьком городишке в пяти минутах езды от Сайренсестера, центра района Котсуолдс. Провинциальный частный домик с деревянной побелённой верандой и обшарпанными колоннами. Дух серости и захолустья витал над ним, как и над всем городишком. В ответ на дверной звонок на порог вышла седая приземистая женщина в бордовой шали: – Джон, – миссис Ватсон сердечно обняла сына, долго цеплялась за него, причитая. – Проходи же скорей. Гарриет же она просто суховато кивнула. Сестра пожала плечами, словно говоря: "кто бы сомневался". Док с горечью отметил, как изменилась мать со дня их последней встречи, и не в лучшую сторону. Старуха втягивала голову в располневшие плечи, её казалось, ещё сильнее гнуло к земле, будто сама смерть звала её. Некогда ясные голубые глаза сейчас отливали лишь водянистой мутью, седая паутина окутала жидкие волосы. С жалостью глядя на мать, Ватсон корил себя, что упрёки её были справедливы – он и в правду совершенно позабыл о ней. Внутри вопреки опасениям мужчины, оказалось не так уж и мрачно, а прибрано. За большим столом уже собралось несколько человек. Старая тётка, тугая на ухо, что молча вязала в углу, и Арчи с Джинджер Ренфорны. Супружеская пара с облегчением кинулась к брату и сестре. Удивительно, что Джинд и Арчи всё ещё вместе. Давящую тишину во время приёма пищи кое-как разбавляла молодёжь. Когда все стали разливать суп, Джон потянулся с половником мимо Гарри, и та повела намётанным носом. – Ты тоже стал любитель закладывать, а? – шепнула женщина, хитро улыбнувшись. – Я своего брата за километр чую. У Ватсона едва не вырвалось озлобленное "в этом я тебе не брат", но вовремя осадил себя, понимая, что Гарри права. Он топил несправедливость жизни в бутылке. Надо завязывать, искать работу. Да только Ватсон обзвонил несколько поликлиник и больниц, но везде требовалось хорошее резюме и личное собеседование, куда док не имел возможности приковылять. – Джон, а ты сейчас ходишь с кем-нибудь? С какой-нибудь милой девушкой? – неожиданно спросила мать, отвлекая дока от мрачных мыслей. – Э... Сейчас у меня нет девушки, – это была чистая правда. – Может, кто-нибудь хочет кусочек жареной говядины? – попыталась перебить тему Гарриет, чуя, куда клонит мать. – А не мешало бы, – гнула своё миссис Ватсон. – Я уже одной ногой в могиле, а вы мне даже внуков не принесли. – Мам, – укоризненно протянул Джон. – Не перебивай! – вскрикнула она плаксиво. – О тебе уже ходят гнусные слухи! Будто бы ты стал извращенцем, и у тебя порочная связь со своим соседом. Подумай о больном сердце матери, каково мне это слышать? Женись уже и прекрати эти ужасные сплетни! Джон отложил вилку и сурово поджал губы: – Я готов тебя заверить, что всё то, что ты слышала, лишь глупые домыслы. Я не имею порочной связи со своим соседом, как ты выразилась. Гарри глянула на него с презрением, видимо, заподозрив в трусости, а мать же, напротив, успокоено вздохнула. – Совсем наоборот, – продолжил Ватсон. – Ничего порочного в нашей связи нет. Я люблю Шерлока, и это взаимно. У нас отношения, и в этом нет ничего порочного, а если кто-то из твоих знакомых думает иначе, то пусть катится ко всем чертям. Ужас отразился на морщинистом лице Миссис Ватсон. В старческих глазах блеснула трещина сердечной боли. – Джон, ну как же так, – горестно скривилась Джинджер. – Ты ведь отличный парень. Неужто нельзя было... – Найти кого-нибудь получше? – горько закончил за неё Ватсон. – Поверь, это меньшее из зол. Это было для миссис Ватсон последней каплей. Старуха застонала и схватилась за сердце. Ватсон и Гарриет бросились к матери: – Не надо, – оттолкнула она сына и вдруг наотмашь ударила его по лицу. – Не трогай меня. Ты уже достаточно постарался. Чем я это заслужила?! Сначала дочь, а потом и сын... – Женщина перевела взгляд на Гарриет, и та закатила глаза, зная этот взгляд. – Ладно, Гарриет – падшая женщина. Но ты! Это содомия. Это богопротивно. Опомнись, покайся! – Ах так? – холодно выпрямился Джон, оставив попытки помочь матери. – Я живу так, как хочу, с любимым человеком, и, может, впервые за мою долбанную жизнь я ощущаю долбанное счастье! – горячился Джон. Слова зазвенели в гулкой тишине. Даже глухая как пень тётка перестала вязать и уставилась на них. Мрак материнского взгляда скользнул по Джону приговором: – Уйдите из моего дома. Оба. И гореть вам в аду. – Не стоит утруждаться, мама, а то кровь из носа пойдёт, – прошипела Гарриет. – Мы найдём дорогу до двери. Отставной капитан поглядел на друзей в последний раз, надеясь хоть на какую-то солидарность. – Я не понимаю, – брезгливо сморщился Арчи, и на его лице отразилась жалость. – Ты прошёл войну, ранение... Ты ведь нормальный мужчина. Я даже не могу представить себе, как ты и твой сосед... как вы... – Имеем друг друга в задницу? – услужливо подсказал бывший военврач. На лице Ренфорнов было написано, что их вот-вот стошнит. Тиски горечи и обиды сдавили сердце Джона. Ну и чёрт с ними. Ватсон вышел из отчего дома, хлопнув дверью, с твёрдым намерением никогда больше сюда не возвращаться. По крайней мере, пока здесь не начнут его понимать. *** – А теперь добавь в раствор реактив номер 3, – скомандовал Шерлок, не отрываясь от бумаг по делу Мелиссы. – Молли, ты поняла? Девушка поспешно всыпала порошок в горящую колбу и робко уточнила: – Пламя позеленело, так должно быть? – Да, да, молодец, – рассеянно откликнулся сыщик. Хупер порозовела и со смущённой улыбкой выплыла из кухни. В последнее время патологоанатом стала частой гостьей на Бейкер-стрит. У Холмса было рекордное количество расследований, да и к тому же детектив упрямо не хотел отказываться от проведения химических опытов, твердя, что это будет прорыв в криминалистике. Однако даже его фантастической скорости не хватало, чтобы успеть всё. Шерлок пробовал привлечь Джона, вернее Ватсон сам напросился, чтобы вновь ощутить себя нужным. Как напарник док был сыщику незаменим, но вот в опытах с треском провалился. Когда мужчина благополучно по небрежности завалил пару важных реакций, то Холмс предпочёл профессионала. Так Молли стала ассистировать Холмсу прямо на дому. Миссис Хадсон же, видя, как Шерлок безжалостно эксплуатирует девушку, иногда забирала её к себе, чтобы дать передышку. – Сегодня у меня получилось, – радостно сообщила Молли домовладелице. – И Шерлок сказал, что я молодец. Глаза девушки светились восхищением, на что Марта печально вздохнула: – Ох, не обманывайся, милочка. Я не хочу тебя обидеть. Но Шерлок создан не для тебя. Он и Джон... – Да я и не думала, – отмахнулась девушка, но по тому, как она покраснела, Хадсон поняла, что именно об этом Хупер и думала. – Я знаю, что Шерлок и доктор счастливы вместе, просто мне приятно быть полезной. – А Том не против твоих визитов сюда в свободное и выходное время? – Ну, э... – замялась девушка. – Он нормально реагирует. В целом. Миссис Хадсон так хотелось по-женски предостеречь девочку, что Молли теряет свой шанс, реальный, а не эфемерный, встречаться с хорошим парнем, и может всё испортить. Когда Шерлок взял девушку себе в помощь, нагрузка его заметно уменьшилась, а настроение улучшилось, отчего Молли совершенно случайно стали перепадать мимолётные вспышки его расположения в виде азартной улыбки или рассеянной похвалы. Марта боялась, что это может породить у девушки ложную надежду. Но домовладелица не смогла подобрать нужных слов и лишь сбивчиво что-то пробормотала. Опустив ресницы, Хупер откликнулась: – Шерлок для меня – далёкая блестящая звезда, а Том же всегда рядом. Шерлока я порой боюсь, но с Томом я никогда не испытываю напряжения и страха не понравиться, – в порыве откровения призналась Молли. – С ним хорошо, тепло и спокойно. Меня тянет к нему как мужчине. И я люблю после засыпать в его мощных заботливых объятиях, – девушка покраснела, поняв, что сболтнула лишнее, и вдруг с блеском в глазах добавила: – А Шерлок... Миссис Хадсон, у вас когда-нибудь была мечта? Абсолютно несбыточная, но она бы грела вам сердце одинокими ночами. И вам бы казалось, что если она когда-нибудь исполнится, то на земле наступит рай, и больше ничегошеньки вам не нужно будет для счастья? Вы... Договорить девушке не удалось – её перебил телефонный звонок. – Алло. Том? О, ты не поверишь, но мы как раз говорили о тебе с миссис Хадсон. На том конце что-то пробурчали в ответ: – Да, я на Бейкер-стрит. Снова. Я... – девушка осеклась – видимо, звонивший этому факту не обрадовался. – Том, прости меня, мы обязательно куда-нибудь сходим вместе. Вот Марта приглашает нас на вечеринку к миссис Тёрнер. Да, правда, замечательно? Как раз в этот момент сверху послышался зычный баритон Шерлока: – Молли, сделай ещё раствор реактива номер один и принеси пустые колбы! – Да, да, сейчас! – поспешно откликнулась Хупер и только потом поняла, что инспектор всё слышал. – Том, мне пора бежать, извини, пока. – Ясно, – хмуро откликнулся Фицрой на другой линии, прекрасно услыхав диалог. Чёрная ревность пожирала его внутренности. Тем вечером миссис Хадсон подкараулила сыщика и искренне взмолилась перед ним, взывая к его человечности: – Отпустите девочку. Вы видите, что она к вам не равнодушна. Даже слепой бы заметил. Она же губит свою жизнь среди этих ваших порошков и вонючих колб! – Что я могу сделать? – резко оборвал её сыщик. – Как вы себе это представляете? К тому же, я не могу обойтись без её помощи. – Придумайте что-нибудь, на то вы и гений! – Я вижу, роман с боцманом смягчил вашу душу, а может и мозги. Кстати, вы нас так и не представили. Марта сообразила, что Холмс просто увиливает от темы, но сейчас ей это оказалось на руку: – Эм... Ну, вообще-то мы с миссис Тёрнер устраиваем вечеринку... В честь приезда Гарольда. И вы с Джоном могли бы прийти... – Вот и отлично, – торопливо бросил сыщик и скрылся, хлопнув входной дверью. *** Марта Хадсон была счастлива как никогда в жизни. Женщина не находила себе места от приятного волнения, и даже не пыталась этого скрыть. Настал тот заветный день, когда Гарольд Грей должен пересечь порог дома миссис Тёрнер. Шарлотта, как и обещала, взяла большую часть хлопот по организации вечеринки на себя. Вдвоём с Мартой они управились довольно быстро. В три двадцать в дверь хозяйской квартиры раздался мощный стук: Грей, только-только вернувшийся в столицу, не утерпел до назначенного времени, без того, чтобы не заглянуть наверх. Небритый, боцман явился с благоухающими цветами в руке, в просоленной шерстяной телогрейке, обтягивающей крупный торс. Марта утонула в его крепком немного колючем объятии с запахом прибрежной прохлады и табака, хрупкая и счастливая. Отдав букет, мужчина прогрохотал вниз по лестнице приводить себя в порядок к вечеринке. Подруга миссис Хадсон такой жест одобрила. «Значит, он и вправду скучал по тебе» – рассудила она. Ближе к четырём явились первые гости: Молли Хупер под руку с высоким мускулистым блондином в светло-сером костюме. Домовладелица внутренне ахнула: красавец напомнил ей скандинавского бога, только вот настроение у парня было не самым лучезарным. Девушка же, напротив, лучилась беззаботным весельем. Конечно, ведь ей предстоит провести целый вечер в компании боготворимого ею детектива, вздохнула Марта. – Мне кажется, я вас уже где-то видела. – Шарлотта с сомнением поглядела на Томаса Фицроя, после того как Хупер представила его женщинам. – Глупости, ты обозналась, – весело прощебетала Марта и предложила: – Пока все ещё не собрались, давайте посмотрим фотоальбом Гарольда. Хадсон не призналась, но, по правде говоря, у неё тоже возникло смутное чувство, что молодой человек Молли ей знаком. Грей сделал в поездке удивительно красивые фото пейзажей. Со страниц альбома на гостей смотрел кровавый глаз солнца, заходящий за край океана; сверкающий зигзаг молнии, врывающийся в тёмный кафель водной глади, и белоснежные кучевые пароходы, плывущие вслед за своими железными собратьями по небосклону. Но вот ровно в четыре явились Шерлок и Джон, и почти сразу за ними поднялся боцман. Нога доктора уже почти совсем выздоровела, он лишь чуть-чуть прихрамывал. Хадсон, наконец-таки, представила квартирантов и своего ухажёра друг другу. – Так значит, вы и есть похититель сердца нашей домовладелицы? – пошутил Джон после обмена рукопожатиями. Гарольд пробасил в ответ: – А вы, стало быть, и есть те, кто вечно похищает её спокойствие и тишину? – Только по воскресениям, – с ухмылкой отозвался Холмс. – А теперь время устроить своим желудкам праздник! – объявила Шарлотта, входя с подносом всяких вкусностей и устраивая их на буфете наподобие шведского стола. – Всех касается, – добавила она, метнув грозный взгляд на сыщика, наслышанная о его странных привычках. Гости заторопились к буфету и, кто сидя, кто стоя, вкушали угощение. Хадсон напрасно беспокоилась о том, что её стервятники, то бишь мальчики и не слишком общительный Грей не поладят. То ли полная приключений поездка смягчила его характер, то ли радость от встречи с Мартой развязала язык, но Гарольд казался сейчас душой компании. Моряк поведал об одном страшном и увлекательном случае с его сослуживцем, который, совершая возмездие за любимую женщину, убил её отравителя его же оружием – диковинным ядовитым растением с берегов Западной Африки, порошок из которого вызывает у вдыхающего его человека смертельный ужас.* Шерлока особенно заинтересовала эта история с ядом. В свою очередь, детектив в красках описал несколько случаев из его практики, до которых ещё не успел добраться в своём блоге Джон. Все, затаив дыхание, выслушали пугающую легенду об убийце кошек из Гринвича и забавный случай с Кривым Домом*. Спутник Молли, Том, вяло принял эстафету, упомянув пару служебных историй. Хадсон приметила, что он беспрестанно поглядывал на Хупер, которая переминалась с ноги на ногу возле Шерлока, с открытым ртом внимая его рассказам, а сыщик, будто нарочно, стоял слишком близко и то и дело задевал девушку. Вот надо было ему стать красноречивым именно сейчас! Неужели он остался глух к её мольбам? – И всё-таки, – подала голос миссис Тёрнер посреди беседы, – Том, вы уверены, что раньше не бывали в здешних местах? У меня хорошая память на лица, и руку даю на отсечение, что мы встречались. Фицрой прожевал кусок творожной запеканки и прохладно ответствовал: – Возможно, такая у нас служба. За годы я излазил практически все углы Лондона. – Да нет, не то, – вполголоса протянула Шарлотта, пристально глядя на парня. Фицрой отплатил ей той же монетой. – Вот, попробуйте салат с морковью, – встряла миссис Хадсон в своём репертуаре. Женщина не вполне понимала, что происходит, но отчаянно не хотела, чтобы испортился её идеальный вечер. – Точно, морковь! – победно воскликнула Тёрнер. – Вот где я вас видела – в лавке мистера Чаттерджи! Вы всем показали свои мужские причиндалы! Марта едва не уронила на пол тарелку. Она вспомнила то ужасное утро, когда в новостях передавали о взрыве заброшенного завода, где как раз были её мальчики. Накануне они с Шарлоттой ходили в лавку, где и были шокированы выходкой малознакомого парня по имени Бреддок, о чём миссис Хадсон позже поведала Джону. В комнате повисла неловка пауза. Фицрой сухо откашлялся: – Я работал под прикрытием. Среди посетителей был преступник, но мой напарник совершил ошибку и чуть было не раскрыл нас обоих. Мне нужно было отвлечь внимание любым способом. Это конфиденциальная информация, но если хотите, могу показать служебные отчёты. Думаю, пара-тройка штрафных дежурств за это меня не убьют. – Не стоит, я верю, – севшим голосом проговорила подруга Марты. Кажется, впервые ей было нечего сказать. Фицрой же отложил своё блюдце на буфет: – Миссис Хадсон, благодарю вас. Вечер был чудесный, и вы превосходная хозяйка. – О, пожалуйста, не уходите, – закудахтала женщина. – Ещё совсем рано. – Нет, – отрезал инспектор и повернулся к выходу. – Том! – Молли порывисто схватила парня за руку и ощутила, как мускулы нервно играют под кожей. – Останься. Фицрой заглянул в тревожные доверчивые глаза: – Нет, – повторил он, мягко сбрасывая её ладонь, и беззлобно добавил: – Кажется, тебе здесь будет лучше. В тишине раздался всхлип – Марта приложила платок к губам, не в силах отвести глаз от Хупер, одиноко и растерянно застывшей посреди комнаты, и боль отражалась на девичьем лице. Кто-то... Боже, ну хоть кто-то должен что-нибудь сделать! – Прощайте, инспектор, и не стану лгать, что нам вас будет не хватать. Холмс сделал несколько шагов вперёд, оказавшись вровень с Молли. Том застыл, но не обернулся. – Не смотри назад. – Шерлок почти грубо стиснул пальцами подбородок девушки. – Он лишь инспекторишка из бездарной полиции, тут нечего убиваться. Твоё место здесь. Плечи Тома напряглись, но он снёс оскорбление молча. Взгляд несчастной девушки заметался между сыщиком и бойфрендом, но она нашла в себе силы: – Убери руки, – тихо, но твёрдо произнесла она. Шерлок с усмешкой отпустил её и отступил: – Но, если подумать, такая парочка заурядностей просто создана друг для друга. Для серости вроде тебя в самый раз. Только имей в виду, что он может развесить тебя на качелях и поизвращаться всласть. Хотя ты, наверное, и сама недурно развлекаешься с трупами в морге? Молниеносное движение взрезало воздух, раздался глухой хруст. Рубиновые капли брызнули алым дождём, когда кулак Фицроя врезался в скулу Холмса. Детектив отлетел прямо на буфет, осколки фарфора усеяли паркет. Том лишь успел взглянуть на горящие костяшки, как удар снизу в челюсть заставил его пошатнуться, а ещё один в ухо осесть на пол. Рвано дышащий Джон глядел на инспектора, словно на бешеную собаку. Марта и Шарлотта даже не успели вскрикнуть, когда между дерущимися возник Гарольд Грей: – ДОВОЛЬНО! – прогрохотал моряк, выставляя в стороны мощные руки и, если понадобится, готовый схватить мужчин за шкирки. Полисмен и док не сводили друг с друга ненавидящего взгляда, их груди тяжело вздымались. Тут послышался слабый звон посуды. Холмс с трудом отлепился от буфетной полки, слегка пошатнувшись. Осколки впились в его левый рукав. Шерлок задумчиво дотронулся пальцами до разбитой губы, сплюнул на паркет тёмный сгусток и расплылся в кровавой улыбке: – Спасибо за вечеринку, миссис Хадсон, миссис Тёрнер. Пожалуй, мы с Джоном уже пойдём. В наступившей тишине было слышно, как луковый соус по капле стекает с полировки. И тут прибившая к стенке Молли прошла к Фицрою и присела рядом с ним: – Болит? – сочувственно спросила она, дотронувшись до ссадины на щеке возле уха. На Шерлока девушка даже не взглянула. Том медленно поднялся на ноги и, обвив одной рукой плечи Молли, притянул к себе: – Поехали домой? – Давай, – выдохнула та с улыбкой. Так и не отходя друг от друга, молодые люди покинули дом миссис Тёрнер. *** Мужчины молча пересекли порог своей гостиной. Холмс прямо прошёл к каминной полке, приподнял череп и достал оттуда пачку сигарет и зажигалку. Опустившись в кресло, он вытащил одну, вставил в рот и полыхнул голубым пламенем, прикуривая. Джон не стал отнимать сигареты у друга, возможно впервые за их знакомство. Док сходил на кухню за аптечкой, взял антисептик и вату и присел возле апатично пускающего струи дыма Шерлока: – Надо обработать рану. И только после того, как Джон закончил возиться с помятой скулой и рассечённой губой сыщика, док выдал: – Твой поступок был поступком последней сволочи, – доверительно поведал бывший военврач, наклонившись вперёд к другу. Детектив выдохнул дым, поморщившись от внезапной боли в губе: – Дай мне передышку между казнями. Потом продолжишь. – Я не собираюсь тебя расстреливать, – пообещал док с улыбкой. – Просто немного пыток, чтобы выбить признание. Зачем ты это сделал? Холмс хранил молчание, задумчиво разглядывать кончик тлеющей сигареты. Ватсон положил руку ему на колено. Какими бы ни были мотивы любовника, он готов был их принять. Пусть Шерлок кажется всем сейчас мешком гнили, но раз они партнёры, это и джонова гниль тоже. Ведь Холмс в последнее время был его единственным утешением. Доктор вздохнул: да, утешением и проклятием. – Теперь не жди больше тёплого приёма в Бартсе, – усмехнулся он в ответ на молчание. Шерлок хмыкнул в ответ: – Тебе тоже больше не придётся. Я успел заметить, как Тор осел после твоего хука с левой. – И инспектор с девушкой ушли вместе: парочки, вроде Донован-Андерсон, ненавидящие нас, продолжают множиться. Улыбка погасла на губах сыщика: – По крайней мере, она теперь останется с Тором. Джон склонил голову на бок, с подозрением рассматривая Холмса: – Только не говори, что ты специально... Сыщик тщательно отвернулся. – Шерлок, ответь! Ты нарочно оскорбил Молли, чтобы Фицрой вступился? Чтобы девушка потянулась к "защитнику"? Ватсона осенило: так вот в чём причина необычного красноречия детектива на вечеринке и резко контрастирующей с ним поганой выходки. Шерлок напоследок явился всем друзьям во всём блеске, а затем "попрощался". – Какая теперь разница? – огрызнулся Холмс, резко оборачиваясь. – Теперь всё равно уже всё кончено. Повисла звенящая пауза. – Что это за дрянь? – детектив внезапно покосился на сигарету и отшвырнул её. Поднявшись на ноги, он шагнул к зеркалу под светильником, приподнял его от стены и достал оттуда целлофановый пакетик с мелким зелёным содержимым. Ватсону хватило доли секунды, чтобы узнать искрошенное растение. Именно его сухими душными вечерами в афганской пустыне курила компания знакомых офицеров. Всё увиденные ими смерти испарялись тогда из памяти, а кровь становилась лёгкой, горячей и чистой, такой, что и сам дьявол из пекла им был не страшен. Капитан в отставке наградил партнёра мрачнейшим из взглядов. – Всего раз, – отозвался Холмс. – Я уже выбросил адрес Луи, ты сам видел. Джон глянул в ясные глаза детектива и на его подпорченное кулаком Фицроя лицо. Утвердительный кивок дался легко. – Хочешь? – Шерлок протянул пакетик соседу. Ватсон расхохотался: – Серьёзно думаешь, что я на пару с тобой затянусь марихуаной? Если я сейчас разрешил тебе, то лишь раз, а остальное я благополучно перепрячу, а лучше выброшу к чёртовой матери. – Выбрасывай. – Сыщик всучил доку траву и провокационно глянул. – Туалет, там. Чего же ты ждёшь? Ватсон взял пакет и, помедлив, направился к ванной комнате… *** Джон с трудом поднял бренное тело с кровати и неуклюже потопал на кухню. Пить… Когда док влил в себя всю холодную воду из чайника, ему немного полегчало. Но голод всё равно продолжал грызть. Ватсон откопал в холодильнике банку шпрот, немного фруктов, остатки хлеба и полукопчёной колбасы и смолотил всё с огромным аппетитом, будто это было самое вкусное блюдо в его жизни. И только после того, как отставного капитана немного отпустило, он позволил отрывкам прошлой ночи наполнить его память… Печальный взгляд на пакет травы и секундная слабость – рука дрогнула перед тем, чтобы пустить на ветер столь ценную вещь, которая способна дарить утешение, несравнимое с лёгкими парами алкоголя. Что сказал Шерлок: "всего раз"? Самодельная сигарета меж тонких пальцев сыщика, и такая же зажата в зубах его самого. Коварные нити дурманного дыма опутывают лёгкие, вырываясь из горла идиотскими смешками. Сидящие вдвоем на полу, укуренные, потерявшиеся в вихрах времени, словно утратившие человечий облик. Полубезумный блеск в глазах Шерлока, несущего какую-то дедуктивную чушь, а затем вдруг переключившегося на ласки, откровенно дразнящего и заставляющего умолять. Сам Джон, от чего-то поленившийся подниматься, словно собачонка, на четвереньках увивается возле сыщика, канючит, униженно ласкается, и прозрачная нить слюны бежит по счастливо отвисшей губе, когда ласка небрежно вознаграждается. Холмс внезапно объявляет, что выучил дока как свои пять пальцев, и ему скучно до одури...но это можно исправить. Гибкий чёрный стек, орудие осквернения трупов в морге Барста, появляется в изящной ладони. Руки Джона, сведённые за спиной прытким детективом, и колючий росчерк боли на коже ягодиц. Сладкая пытка, льнущая к нервам, как густая кровь к коже из укуса на шее, оставленного Шерлоком. Сбивчивые мольбы о большем, и жало чужой плоти, нагло протискивающееся внутрь, чередующее рвущие удары с тягуче сладостным давлением. Слащавый бред, бесконтрольно льющийся из уст Джона, прогибающего спину под удары, подмахивающего, а после кульминации впадающего в полное небытие... Джону стало муторно. Держась за голову, хоть она и не болела, он вышел прогуляться. Закрывая входную дверь, Джону показалось, что кто-то окликнул его из соседнего дома. Он обернулся – так и есть, на пороге стояла миссис Тёрнер. Ватсон приготовился к порции обвинительных едких речей. – Как самочувствие, доктор Ватсон? – спросила она, пересекая дорогу. – Довольно-таки паршивое, – откликнулся доктор. – А как мистер Холмс? Джон смерил женщину недоверчивым взглядом. Странная забота с её стороны, учитывая вчерашнее. Шарлотта будто прочитала его мысли: – Я ведь тоже не дура. Эта девочка, Молли, была по уши влюблена в вашего соседа. Ей был необходим холодный душ, чтобы не проворонить своё счастье с молодым парнем. Холмс, при его-то проницательности, это отлично понимал. Когда я узнала от Марты, что она просила его оставить девочку в покое, то всё поняла. Ватсон искренне удивился догадливости женщины. – Но, похоже, никто кроме нас с вами этого не понял, – с оттенком горечи проговорил мужчина. – И отлично. Иначе всё бы пошло насмарку, и глупышка вновь возвела своего кумира на пьедестал. – Значит, пускай все считают Шерлока бессердечным ублюдком? – возмутился док. – Спросите у вашего любовника сами, как бы он хотел поступить? Ватсон прикусил язык. Он знал, что скажет Шерлок: пусть всё остаётся как есть, и плевать на мнение посредственностей. Заметив расстройство мужчины, миссис Тёрнер предложила альтернативу: – Если вам так уж хочется вернуть расположение людей к своему соседу, сходите извинитесь к Молли. От имени Шерлока. Только, – женщина предостерегающе подняла палец, – не рассказывайте ей того, что знаем мы. Ватсон тяжело кивнул. Палец дока вдавил кнопку дверного замка. Внутри квартиры послышались шаги. Адрес Молли Хупер Джон нашёл в телефонной книге, не так уж много патологоанатомов с таким именем. – Кто там? – приглушённо спросили из-за запертой двери. – Джон Ватсон. Молли, открой, пожалуйста. В квартире притихли. – Нет, – раздалось после паузы. – Уходи. Ватсон упрямо нажал на звонок и не думал отпускать. – Учти, я намерен простоять здесь хоть до страшного суда, – пригрозил он, начиная свободной рукой ещё и стучать. – Молли, пожалуйста... Девушка быстро сдалась: замок мягко щёлкнул, впуская дока внутрь. Хупер недовольно глянула на него: – Ты взбаламутишь всех соседей, а мне здесь жить. – Я пришёл извиниться, – объявил Джон. – Я догадалась. Ватсон неловко топтался в гостиной, сбивчиво прося у девушки прощения за выходку Шерлока и уверяя, что сыщик никогда не думает о своих словах, и у него и в мыслях не было оскорбить её. Отставного капитана тошнило от собственного вранья и фальшивого покаяния – Шерлок прекрасно знал, что делал, и это Молли должна была благодарить его. Хупер выслушала его молча, а затем равнодушно бросила: – Повезло, что застал меня дома. Я только недавно вернулась – ночевала у Тома. У тебя всё? Прощением здесь и не пахло, и док решился сказать нечто более искреннее: – Ты всегда была добра к нам, часто помогала, но мы этого не ценили, ни я, ни Шерлок. Холмс воспринимал твои услуги как должное, – и это было правдой. – Что ж, справедливо будет, если ты вообще не захочешь нас больше видеть. Только за этим я пришёл – сказать это. Прощения не надо – не заслужили. Ватсон развернулся, чтобы поскорее уйти. – Постой! – Похоже, на этот раз девушку задели его слова. – Я собиралась посмотреть один кинофильм – составишь компанию? Они сидели возле монитора и смотрели мелодраму под названием "Глубокое синее море"*. Фильм сюжетом смутно напомнил Джону одно русское произведение, которое мать любила читать вслух в его далёком детстве. Главная героиня бросила престарелого мужа ради молодого любовника, красавца-лётчика, только вернувшегося со Второй Мировой Войны. Вначале тот воспылал к ней страстью, но более глубоких чувств у мужчины никогда не было. Героиня это прекрасно понимала, однако тонула в море своей любви. Хваталась за соломинку, униженно ждала крохи внимания, временами нежилась в иногда перепадавшей ей ласке. И, ожидаемо, в конце любовник предпочёл ей карьеру пилота в далёкой Южной Америке, хоть и с каплями слёз в глазах сознавал свою низость. Закончив просмотр, Хупер тихо промолвила: – Чем-то похоже на "Анну Каренину". Джон, ты читал? – Мать в детстве читала. Молли кивнула и вдруг одарила его странным отрешённым взглядом, будто не пересказывала сюжет, а читала его душу изнутри: – Героиня презрела всё ради порочной связи. Общество, друзья, родные – все осудили и отвернулись от неё. Представь, что будет, если роман зачахнет? – Только в петлю, – горько ухмыльнулся Ватсон. Хупер неожиданно зло поджала губы: – Из неё сделали мученицу, но она сама виновата. Нет, не в том, что рискнула и повелась. Плевать, что от героини отвернулись люди. Правда в том, что она сама от себя отвернулась, поставила предмет обожания выше собственной жизни, и поплатилась ей. Если ты сам о себе не позаботишься, не ценишь себя, никто этого не сделает. Я была дурой, Джон, не будь и ты таким! Шерлок мог избавиться от меня и по-другому, но он выбрал жестокий способ. Холмс лишь человек, Джон – не жди от него поступков ангела. Ватсон долго смотрел на Молли, и ему показалось, будто сейчас она на самом деле повзрослела. Уже на пороге девушка окликнула дока: – Если для тебя это важно, то двери Бартса будут по-прежнему открыты. Но эта дверь, – Хупер положила руку на грудь, – теперь навсегда заперта. Попрощавшись, Джон вышел на улицу навстречу морозному ветру, слякоти и острому граду... *** Словно скупая мужская слеза, колючая градина чиркнула по Золотому Льву, вертящему головой на чёрном фоне элегантной вывески*. Гигантский развлекательный "O2" располагался на полуострове Гринвич, и сердцем его был отбивающий ночной пульс дэнс-клуб "Proud2". Фасад его во все сезоны держал марку утончённой вечерней красоты, а лаконичный чёрный и золотой в отделке навевали ассоциации с коктейльным платьем от Шанель. Обновлённый, в нём чувствовался размах, и воистину ночной клуб будто перенёсся в промозглый Лондон из самой Ибицы вместе с жарким вечным ритмом, пробирающимся огнём под кожу. Новейшая и одна из самых мощных в мире аудиосистема и вместимость на три тысячи человек делали "Proud2" для жителей каменных джунглей лучшей пещерой для увеселений. Шерлок неподвижно лежал в постели, подложив под голову скрещенные руки, и смотрел в темноту, видя пред мысленным взором яркие вспышки клубной люминесценции вместо очертаний потолка. Верно или нет он истолковал последнюю нить в деле Мелиссы? Если да, то сегодня ему суждено раз и навсегда положить конец преследованиям. Сыщик вычислил среди давних знакомцев Эштон человека, который был вполне способен отравлять ей жизнь, и он должен был провести эту ночь в ночном дэнс-клубе. А если сыщик всё же допустил просчёт? Что ж, тогда его ждёт самое грандиозное фиаско за всю его карьеру. Время, отпущенное злоумышленником, подходило к концу, а Холмс и без того потратил на расследование едва ли не чудовищный срок, хотя обычно управлялся за неделю, и, в конце концов, ухватился за единственную оставшуюся не опровергнутой зацепку. Как известно, если отбросить всё невозможное, то, что останется, каким бы невероятным оно ни казалось, и есть истина. Детектив скрипнул зубами и принял решение рискнуть. – Преследователь Мелиссы, по моим расчётам, должен появиться в клубе "Proud2". Скорей всего, это темнокожий американец лет 32-х, ростом где-то пять футов восемь дюймов и родимым пятном над левым глазом, – громко высказался детектив в темноту. Рядом недовольно заворочались. – Джон, ты меня слышишь? – Холмс без особых церемоний растолкал спящего любовника. Джон с трудом разлепил набрякшие веки и глянул на сыщика мутноватым взором: – Шерл... Шлок... Какого..? То есть, что стряслось? – низким хриплым голосом пробубнил он. Холмс, не скрывая раздражение, повторил свои умозаключения. – Так зна... – Ватсон подавился кашлем, схватил с тумбочки бутылку минералки и жадно влил её в пересохшее горло. – Значит, мы должны туда отправиться? – Поразительная логика. – Шерлок поморщился от обдавшего его дыхания Джона. – В "Proud2" будет даваться эротическое шоу, и преступник должен появиться там. – Когда? Холмс извернулся и подхватил со своей тумбочки мобильный, чтобы посмотреть время: – Приблизительно через два часа, – проговорил он, глядя на экран. – Дьявол, Шерлок, обязательно сообщать в последний момент? Бывший военврач спешно спустил ноги с кровати, и вдруг его посетило подозрение: – Хочешь, чтобы я присоединился? – Док недоверчиво покосился на Холмса. Детектив, казалось, раздумывал одну долгую секунду, борясь с соблазном сказать "нет": – Конечно. А как иначе? – едко откликнулся он наконец. – Итак уже сколько времени мне приходится обходиться без напарника. Но за едкостью Шерлок искусно спрятал правду. Док верно понял его поступок – детектив до последнего сомневался, стоит ли брать с собой любовника в том состоянии, в котором тот сейчас пребывал. Однако крохи совести заставили Холмса опомниться – ведь это он довёл Джона до такого... Огромный квадратный танцзал был набит людьми под завязку. Купажный запах пота и игристого алкоголя напоил воздух внутри. Над головой в полутьме сияли оранжевые луны светильников. В глубине за красной сетчатой загородкой прятался бар. Тонкие колонны покрывал сетчатый узор на лиловом фоне, отчего те напоминали женские ножки в шелковых чулках. Шерлок прогулялся сосредоточенным взглядом по залу: – Без толку, – пожаловался он спутнику. – В такой толпе и при движении масс его не отследить. Да и многоцветное освещение делу не способствует. – Не забывай ещё и про террасы, – напомнил другу Джон. – Преследователь может крыться и там. Действительно, по всему периметру над залом в два уровня тянулись террасы, мягкая подсветка стелилась вдоль перегородок сиреневым туманом. Оттуда можно было спокойно наблюдать за шоу без того, чтобы топтаться в сумятице внизу. А в глубине кроваво-красной негой разлились кожаные диваны, где vip-клиенты могли лениво предаваться декадентским удовольствиям. Только товарищам не удалось туда пробраться – все места были раскуплены. Только лишь Холмс стал всматриваться в посетителей наверху, как вдруг грохот музыки внезапно зачах и свет в зале потух, оставив лишь лунное мерцание по краю сцены, что било в глаза и не давало разглядеть происходящее на сцене в торце танцпола. Из множества невидимых динамиков заструился тонкий звон наподобие старинных средневековых мотивов. По толпе прошёл шёпоток о том, что, видимо, шоу начинается. И вот прожектор выхватил из пятна тьмы посреди сцены фигуру в тонком зелёном одеянии до пят. Это была девушка не старше двадцати пяти лет, печально склонившая голову вниз так, что длинные волосы цвета закатного солнца обрамляли лицо и соблазнительно очерченную маленькую грудь. Кто-то присвистнул от неожиданности. Новая вспышка прожектора, и из вязкой мглы возникла вторая дева, ещё младше. Волосы её шоколадным водопадом сбегали по плечам, а хрупкое тело покрывала золотая материя. Признаться, Джон был слегка разочарован: уже успевший наслушаться из разговоров посетителей о сегодняшнем скандальном шоу, док ожидал нечто большего, чем двух худышек. Танцевальное представление, выполненное в атмосфере лесной сказки, повествовало о девушке, сбежавшей от своего жениха с его тайной любовницей. Вначале ревность, а затем и солидарность обманутого доверия породили у девушек взаимную тягу, подпитанную молодой горячей кровью и неожиданной симпатией. Девицы скрылись в чащобе, где лесные божества путали им дорогу и подкладывали испытания. Ватсон широко зевнул, рядом мужчина со спутницей о чём-то болтали, даже не смотря на отвлечённый танец. Но вот музыка приглушилась до зловещего тихого рокота, и прожектор очертил в правом дальнем углу коренастую фигуру. Жених шатенки, посчитавшей себя обманутым и оскорблённым, надвигался на прижавшихся друг к друге в страхе девушек. Мускулы змеились на обнажённых руках, некогда красивое мужское лицо исказила жажда мести, пальцы кривились в желании сдавить тонкое горло. По зрителям пробежалась волна оживления. Череда теней проплыла по актёрам на сцене, будто суровый ветер нёс печали на головы всех троих. Когда прошёл последний каскад, позади парня, который уже успел подойти совсем близко к любовницам, выросла высокая длинная тень в плаще. Длань тени взметнулась вверх, сверкнув безжалостной сталью клинка. Мгновение, и оружие опустилось на беззащитную спину. Музыка взревела громовым аккордом, сцену облил кровавый свет. Некоторые девицы в зале испуганно вскрикнули, настолько натурально умер парень. Впрочем, позже он тихо и незаметно уполз. Высокая тень же небрежно перешагнула через упавшее кулем тело и направилась к девушкам. Те сжали объятия ещё сильнее и, словно загипнотизированные, смотрели на убийцу. Тень сбросила капюшон и явила зрителям красивое женское лицо. Тёмный ангел оказался жгучей высокой брюнеткой с опаловой кожей, немного старше двух остальных девушек. Она протянула точёную ладонь к каштановой шевелюре беглянки, запустила пальцы в волосы, повернув к себе её голову,… и жарко прижалась к её губам, испивая в поцелуе душу до дна и в то же время наполняя свободой и отвагой. Рыжеволосая получила следующий поцелуй. А потом тёмная спасительница переместила ладони на спины девушек, сводя их вместе. Большего им не требовалось. Огонь страсти был разожжён. Мужчины в зале пожирали глазами женские фигуры, откровенно ласкающие друг друга, скользящие губами и хрупкими пальцами по груди и бёдрам, но не переходящие тонкую грань запретных демонстраций. Всполохи света выдёргивали из тьмы эротичные образы: белый лоскут оголённой талии, воздушная полупрозрачная ткань, льнущая к телу, словно длань любовницы, музыкальные стоны и блестящие радостью любви губы. Брюнетка же извлекла из-под пол одеяния длинную флейту причудливого витиеватого дизайна, мундштук которой был снабжён усилителем, и заиграла нечто такое виртуозное, драматичное и похотливое, чего Джон никогда в жизни не слыхал. Казалось, она играет не на электрическом инструменте, а на самих его нервах... Некоторые зрители зашлись кашлем, но большая часть с жадностью впивала бесстыдное и одновременно невинное зрелище. Две танцующие девы были прелестны, одежды на них поубавилось, но краше и талантливее всех была скинувшая свой плащ брюнетка. Она поразила всех, когда, не переставая играть, включилась в танец динамичными отрывистыми движениями. Однако довольно быстро Ватсон ощутил нечто отталкивающее во флейтистке. Док не мог точно описать это словами, но от девушки исходила надменность и гордость, хладность и отрешённость. Словно она знала цену себе и своему таланту, и смотрела на массы свысока. И не только Джон это почувствовал. Один за одним мужчины в зале переводили взгляды с флейтистки на танцовщиц, более тёплых и понятных. Военврач не знал, что именно заставило его посмотреть в дальний левый угол сцены, но он выхватил взглядом одного темнокожего типа. Тот не смотрел на сцену, а озирался в зале, словно явился сюда с другой целью. Тип был ростом примерно чуть больше пяти с половиной футов, и над левым глазом у него красовалось более светлое, чем кожа, коричневое родимое пятно. Преследователь Мелиссы. – Шерлок, – протянул док, дёргая сыщика за рукав, – я, кажется, нашёл его… Джон обернулся к Шерлоку,… и последние слова застряли ножом в горле. Холмс прожигал глазами флейтистку с тем интересом и жадностью, как прожигал бы какую-нибудь бутыль диковинного яда из запутанного расследования, скрипку Страдивари из коллекции королевского дворца или шприц с морфием. Нет, не может быть! Чтобы эта дешевка его заинтриговала? Но беспощадная истина нашептала отставному капитану на ухо, что эта самая дешёвая тварь есть отдалённое подобие детектива в женском обличие: хладная и страстная одновременно, высокомерная и талантливая. После того, как выступление закончилось, Джон потянул Шерлока на себя и процедил сквозь зубы, что заметил преследователя Эштон. – Я заметил его ещё полчаса назад, – небрежно сообщил сыщик. – У этого типа припаркованный синий Лотус возле клуба. Не спрашивай, как я это понял. – И не собирался, – буркнул Джон. – А я уж думал, что ты вовсе ослеп. Шерлок непонимающе нахмурился, впрочем, он сразу же переключился вновь на сцену. Многие мужчины подходили, чтобы поздравить актрис, протягивали крохотные букетики и пытались ухватить за руку, чтобы хоть на мгновение приложиться губами. Шатенка и рыжая хихикали, брюнетка гордо стояла в стороне, осматривая зал. – Мне необходимо узнать некоторые детали. Возможно, артистки их заметили. Джон не успел ничего возразить, как детектив уже протиснулся к сцене, поманил к себе флейтистку и зашептал ей что-то на ухо. Ватсон лихорадочно пытался разглядеть в мечущейся толпе, что происходит. Когда детектив отклонился, брюнетка оглядела его с головы до ног с высоты сцены и утвердительно кивнула. Джон бессильно скрипнул зубами. Они что, издеваются? Холмс к этому времени уже пробрался обратно к доку и потянул его к выходу: – Слушай и запоминай. Ты должен позвонить Лестрейду, он частично в курсе событий, и навести его на серебристый Лотус и его хозяина. В машине обнаружится достаточно улик, чтобы задержать его: фото, записи прослушек и тому подобное. – Сделай это сам! – огрызнулся Джон. – В конце концов, я почти не имею к этому делу отношения. – Я занят! – отрезал Холмс. – Мне надо ещё собрать факты... и показания актрис. Звучало настолько фальшиво, что Ватсона скрутило: – Врёшь! Ты собираешься улизнуть с этой б*дью! Щёку огрела обжигающая пощёчина: – Прочисти мозги, Джон, – прошипел детектив. Ватсон побелел от гнева, но именно в этот момент волна посетителей нахлынула на них, пытаясь протиснуться к выходу. Джона отбросило назад, а когда он, грязно матерясь, смог снова пробраться на прежнее место, Шерлока поблизости не оказалось. Вдалеке на сцене две юные актриски продолжали получать комплименты и глупо хихикали, но флейтистка тоже пропала. А дверь служебного входа возле бара была распахнута. Глухой крик отчаянной ярости вырвался из груди Джона. _______________________________________________ Примечания автора: *Национальный парк Йоркширские Долины был образован в 1954 году. Йоркширские Долины представляют собой живой природный комплекс, состоящий из огромного числа рек и холмов, которые и делят долину на "кусочки". Западные границы долин доходят до главного водораздела Пенин. На востоке парка расположены реки Уз и Хамбер. Большая часть территории парка расположена в Северном Йоркшире и незначительные земли в Камбрии, Северном и Западном Йоркшире. Парк находится примерно в 80 километрах к северо-востоку от Манчестера. *Грозовой перевал – мрачное поместье из одноимённого литературного произведения. «Грозово́й перева́л» (англ. Wuthering Heights) — единственный роман английской писательницы и поэтессы XIX века Эмили Бронте и самое известное её произведение. Действие романа происходит на вересковых пустошах Йоркшира, которые благодаря этому роману вошли в число туристических объектов Англии. *Масти лошадей: Рыжая — целиком рыжего цвета; имеет разные оттенки от светлого абрикосового и жёлтого до тёмно-каштанового, граничащего со светло-бурой. Чалая – сильная примесь белых волос на фоне любой из мастей. Игреневая — рыжая или бурая с белыми или дымчатыми (с примесью серых волос) гривой и хвостом. Буланая — желтовато-песочная или золотистая с чёрными гривой, хвостом и нижними частями ног до скакательных и запястных суставов включительно. Вороная — целиком чёрная. *Жерар, Дейдра, Корвин и Виала – персонажи серии книг Роджера Желязны о королевстве Амбер. *Ацетальдеги́д(у́ксусный альдегид, этана́ль, метилформальдегид) — органическое соединение класса альдегидов с химической формулой CH3-CHO. Продукт окисления этанола в организме, ответственный за запах так называемого перегара. *«Глубокое синее море» (англ. The Deep Blue Sea) — британско-американский фильм Теренса Дэвиса 2011 года. В главных ролях Том Хиддлстон и Рэйчел Вайс. *O2 представляет собой большой развлекательный комплекс на полуострове Гринвич на Юго-Востоке Лондоне, в том числе крытый стадион, музыкальный клуб, кинотеатр, выставочные площади, бары и рестораны.