На вырост

В аудиторию удаётся проскользнуть относительно незаметно: аудитория амфитеатром, а студенты только собираются в помещении. Преподавателя всё ещё нет. - Ого, такая большая комната, - ДжонИн, раскрыв рот, оглядывается по сторонам. – А это всё твои друзья? - Ну, можно и так сказать, - ЧанЁль неохотно соглашается, не без обиды вспоминая, что вот БекХён, который с любопытством уже смотрит на них, точно ему не друг, потому что конспектом не поделился при подготовке к экзамену. – Но вот тот гном немного противный… - Я не гном! – ЧанЁль иногда очень жалеет, что БекХён обладает слишком хорошим слухом, особенно он хорош в том, чтобы услышать любую информацию касательно себя любимого. – А кто это у нас? – уже через пару секунд, перескочив через пару ступенек, БекХён оказывается сидящим на корточках перед испуганным ДжонИном. - Я Кай! – чуть дрожащим, но всё равно громким голосом выдаёт ДжонИн, намертво вцепляясь пальчиками в штанину джинсов ЧанЁля. – А ты плохой! Не обижай ЧанЁлли! - Не думал, что ты такой злопамятный – уже и людей против меня настраиваешь, да? – БекХён нехорошо щурится, смотря на ЧанЁля снизу вверх, после чего снова смотрит на ДжонИна. – Знаешь, малыш, я хороший, и ты мне нравишься. Хочешь, я тебе куплю что-то вкусное? ЧанЁль с ужасом вспоминает, что забыл покормить ДжонИна перед выходом, искренне надеясь, что это сделали в центре. Но у того, как назло, урчит живот. Мальчишка смущённо краснеет и прижимает каштановые уши к голове. - Я не хочу, - упрямо отвечает ДжонИн. – ЧанЁлли сказал, что ты противный гном. - Этот ЧанЁль… - БекХён явно хочет добавить что-то ещё, но язык не поворачивается ругаться при этом странном ребёнке. Поэтому он просто вручает ему пачку печенья, которую держал всё это время в руках и идёт на своё место. - Знаешь, иногда гномы бывают хорошими, - ЧанЁль думает, что обязательно извинится перед БекХёном. Всё-таки тот его выручил. ДжонИн не отвечает: он слишком увлечён кромсанием яркой упаковки. ЧанЁль хихикает в кулак за этими неловкими потугами и в два движения убирает упаковку. ДжонИн смотрит на него как на повелителя обёрток, и это немного смущает. - Так, а теперь сиди тихо, понял? Тот дядя не должен ничего заметить, - предупреждает ЧанЁль, когда спустя пару минут в аудитории появляется пожилой преподаватель. ДжонИн послушно кивает головой и старательно прикидывается мягкой игрушкой (до статуи слишком далеко – уж очень мелкого хочется обнимать). Единственное, что выдаёт настроение ДжонИна – нетерпеливо виляющий хвост. И ЧанЁль с отчаянием понимает, что терпения мальчика хватит не больше, чем на пять минут. Лекция начинается. Пока все скребут ручками по бумаге, в том числе и ЧанЁль, ДжонИн выдумывает себе миссию, по которой он должен застыть как можно дольше. Иначе он сорвёт всё задание, которое ему дал ЧанЁль (тот даже не подозревает, до каких масштабов ДжонИн раздул его просьбу быть тихим). Но энергия бьёт через край, и ДжонИн думает, что неплохо было бы провести разведку. Ему же сказали быть тихим и незаметным, а не сидеть на одном месте, верно? Бесшумно выкарабкавшись из-за стола, ДжонИн спускается практически с самого верха амфитеатра к кафедре. Преподаватель его не замечает, потому что занят черчением графика. Сообразив, что он всё ещё не пойман, а операция идёт на «ура», мальчик поправляет на себе кофту и уходит под самую кафедру таким образом, что его видят все студенты, но не видит сам профессор. А ЧанЁль только тогда замечает, КУДА запропастился его питомец. И ведь не побежишь так сразу, чтобы забрать его оттуда – проблем потом не оберёшься. По аудитории прокатывается волна негромких смешков, потому что ДжонИн прикладывает пальчик к губам, прося не шуметь, а потом делает небольшой реверанс в благодарность. У некоторых студентов наступает почти истерика то ли от умиления, то ли от комичности ситуации. Но когда ДжонИн начинает танцевать (читай: крутить попой и вертеться вокруг своей оси, иногда махая руками), смех уже никто сдержать не может. ЧанЁлю хочется умереть. - Что за шум? Вас так смешит состояние экономики в нашей стране? – преподаватель недоумённо обводит взглядом аудиторию, которая ещё больше гудит после этого комментария. Но никто естественно не отвечает, а ДжонИн, который вовсе позабыл о своей «великой миссии» разведать обстановку и проверить свои скиллы ниндзя, испуганно прижался к подножью профессорской трибуны. Сейчас найдут. - Это чьё? – преподаватель всё уже соображает глянуть вниз, не без удивления замечания зажмурившегося ребёнка с ушами и хвостом, который старательно пытается слиться с мебелью. - Моё, - обречённо выдыхает ЧанЁль, поднимаясь со своего места. - Пак ЧанЁль, вы должны были предупредить, что на паре будет присутствовать ребёнок, - строго говорит профессор, смиряя нерадивого студента испытывающим взглядом. – Эй, мальчик, иди-ка сюда. ЧанЁль ясно видит, что ДжонИн вот-вот расплачется, настолько ему стыдно. - Не ругайте его – это я виноват, - пытается защитить мелкого ЧанЁль, поспешно спускаясь вниз к кафедре. - Больно мне надо его ругать, - закатывает глаза профессор, после чего вручает ДжонИну пару кусков мела и подталкивает его к левой части доски. – Можешь порисовать здесь, а если не достаёшь, то рядом здесь стул стоит. А Вы, Пак ЧанЁль, прекратите бегать по аудитории и сядьте на своё место: у нас пара. ЧанЁль думает, что кто-то там наверху явно фанатеет от ДжонИна, и это обожание распространяется даже на самого ЧанЁля.