«В твоём воображении возможно всё, а в жизни ещё и то, чего не можешь вообразить». ©
Спустя какое-то время мы столкнулись с первым кризисом отношений. В определенный момент всё, что могло быть сказано, начало восприниматься в штыки. Вероятно, темы, которые мы поднимали, со временем становились всё более болезненными. Да и не только со временем. Но и со всё большей нашей близостью. В конце концов, нельзя пытаться заменить человеку кислород, сковывая по рукам и ногам и надеясь, что ты – единственное, что ему нужно для жизни. Отдельным рассказом стоило бы, конечно, выделить шедевральные истерики, которые систематически мы друг другу устраивали. Было чертовски больно и практически невозможно дышать, когда он молча выходил из комнаты, а я бегал по просторам имеющихся в наличии интернет-ресурсов в попытке достучаться до него. Да, впрочем, бывало и с точностью до наоборот. К слову, в то время мы начали всё теснее общаться в реальной жизни посредством пресловутого скайпа и звонков, которые не раз спасали от очередного разрыва. К сожалению, слова, которые легко давались мне в сети, совсем не хотели звучать моим голосом, отчего нередко в разговорах повисали длинные паузы, когда Руслан безуспешно пытался услышать от меня то, чего так жаждал. Я и сам понимал, как это глупо, но не мог заставить себя выдавить даже треклятое признание в любви, хотя в сообщениях мог написать и несколько страниц текста. Так вот. Не обходилось и без косяков. Натура я увлекающаяся и не самая скучная, отчего нередко обнаруживал откровенный интерес к своей персоне. Правда, Руслан со своей интуицией обычно ловил все подкаты на излете, объясняя незадачливым ухажёрам, почём фунт лиха и никчемность их бытия, заодно отвешивая мне пару затрещин за то, что опять нацеплял каких-то хвостов. А я, дурак дураком, только улыбался довольно, зная, что мой мужчина на страже. Однако, в один "прекрасный" момент всё полетело в тартарары. И, как ни странно, совсем не из-за моих поклонников. За Русланом увязался некий Каин, возжелавший моего возлюбленного увести. Я перепробовал всё: сарказм, моральные унижения, откровенные ссоры. Ничего не помогало. Мой парень настойчиво уговаривал меня смягчиться и относиться к происходящему проще, не расценивая нахала как потенциального соперника. Выдохнув с трудом, я кивнул, понимая, что всё это лишь мои умозаключения и страх потерять то бесценное, что я обрел в отношениях с Русланом. Каково же было моё поражение, когда ко мне пришел общий знакомый и заявил, что знает наверняка: мой любимый и единственный парень мне изменяет. И не с кем-нибудь, а с тем самым Каином. Тогда, пожалуй, я понял, что значит "получить нож в спину". Было чертовски, нет, дьявольски больно и обидно, и горько, и невозможно просто усидеть на месте. И всё, что угодно, только не говорить сейчас с Русланом, слишком меня колотило от захлёстывающего гнева, обиды и унижения. Захлопнув ноутбук, я вылетел из квартиры, едва вспомнив, что стоило бы её запереть, и попал прямиком в лапы Лёхи, который давно ждал момента, когда я отвлекусь, наконец, от интернетов.***
Мы пили двое суток. Я бил кулаками стены, сбивая костяшки в кровь, и плакал. Плакал как последняя обманутая девчонка, а впрочем, меня-то развели точно так же. Лёха молча сидел рядом и только хлопал по плечу, мол, пройдет, найдешь себе нормальную девку, – он до сих пор не принял признания, что я втрескался в парня. Проблема заключалась в том, что я не хотел нормальную девку. Я хотел ненормального рыжего ублюдка, посмевшего мне изменить. А потому снова и снова молотил стену на кухне друга, размазывая кровь по бледно-зелёной краске. Больно было как никогда. Да и себя было жалко настолько, пожалуй, впервые.***
Вернувшись через пару дней домой, я бросил телефон на зарядку и включил голосовую почту. Честное слово, лучше бы я этого не делал, потому что через несколько оставленных Русланом голосовых сообщений начал спорить с ними, чувствуя себя последним идиотом. - Ты хоть понимаешь, что я переживаю? Ты исчез, ни слова ни сказав, что происходит? – до боли родной голос, записанный оператором, разрывал грудную клетку изнутри, выворачивая ребра. – О, ещё бы я не понимал, – я почти кричал в ответ роботу, механически воспроизводящему запись раз за разом, и курил чёрт знает какую сигарету, пытаясь принять решение: оторвать от себя клубок чувств или забыть всё и вернуться, настолько мне было дерьмово без Руслана. Не знаю, к чему привели бы эти препирательства, но в дверь раздался звонок. Я зло рявкнул, чтобы все шли на три веселых буквы, но разъедающая барабанные перепонки трель повторилась. Неужто соседи? Отключив запись, я поднялся с места и зло распахнул дверь, уже готовясь повторить посыл, но в тот же миг мне в челюсть влетел такой удар, что я рухнул как подкошенный, отрубившись.***
Сложно сказать, что происходило в квартире, пока я плавал в объятиях явно сестры Морфея – Бессознанки. Помню одно – мне было невыносимо легко и спокойно, будто я умер. Ничто не тревожило мой покой, ни одной мысли не было в моей голове, если, конечно, там, где я был, была и моя черепная коробка. Как и остальной костяной каркас. Приходил в себя я тяжело. Было больно, разбитая губа саднила, похмелье тоже никуда не делось, напоминая о себе тошнотой, а ещё ужасно кружилась голова. Признаться, в тот момент я проклял её за то, что не осталась там, в небытие. На какое-то время я напрочь забыл о визитере, с трудом поднимаясь с дивана и доползая до ванной комнаты. Уже там, скрючившись над унитазом, я выворачивал скудный, как выяснилось, резерв моего желудка и с трудом пытался сообразить, не привиделось ли мне. Очнулся на диване? На диване. Те, кто молча дают по роже, укладывают жертву на мягкую поверхность? Нет. Губа болит? Болит. Значит, и удар был? А может, я так перебрал, что шарахнулся обо что-то и не сразу понял, такое ведь вероятно? Нестройную логическую цепочку прервал шум воды на кухне. Я обмер и попытался умыться, едва-едва приоткрыв кран, чтобы мой гость – можно ли так называть человека, вломившегося к тебе в дом силой? – не услышал. Не сказать, что я трус, но дело приняло явно скверный оборот. Кто бы там ни был, по отношению ко мне он был настроен явно агрессивно. А у меня с собой ни черта нет для самозащиты. С другой стороны, на диван же уложил. Значит, не всё так плохо. Но и сил у него явно предостаточно, чтобы затащить взрослого парня из коридора в комнату да ещё и взгромоздить с пола. Вооружившись найденным за унитазом вантузом и приняв решение обороняться и гнать явно голодного, судя по звукам открывающегося и закрывающего холодильника, разбойника из своей квартиры, я тихонько выскользнул из ванной, оглядывая настороженно комнату и подходя ближе к дверному проему в кухню. – Ага! Попался, – заорал я во всю мощь легких и ринулся вперед, воинственно размахивая вантузом, за что мгновенно получил затрещину, а "средство самообороны" благополучно изъяли из рук. – Ну привет, пьянь, – тихо хмыкнули над моим ухом, усаживая на стул.