Eternity is too short for us

Хуже всего, когда тебе некуда спешить. Это значит, что тебя никто и нигде не ждет. Я сбежал из маленького городка в Огайо, где вся жизнь расписана по часам. Люди оканчивают школу, люди женятся, люди ходят на ненавистную работу, люди удовлетворенно вздыхают по вечерам в воскресенье за просмотром очередного шоу, думая, что их жизнь удалась. А потом их ждут тяжелая дубовая крышка и неискренние слезы вдовы, желающей побыстрей управиться, чтобы вернуться домой к началу любимого шоу. Пессимистично? Тяжело быть ходячим счастьем и позитивом, если дальнейшая жизнь видится чередой банальностей и закономерностей. Я сбежал. В таких маленьких городах, как Лайма, ярлыки остаются с тобой на всю жизнь. С самого рождения нам вкладывают в голову набор определенных клише. Ты должен быть таким, каким тебя хотят видеть окружающие. Индивидуальность постепенно смазывается, а самое страшное – ты начинаешь верить в их слова. К некому возрасту мы, как рождественской гирляндой, увешаны ярлыками. Иногда их становится так много, что тяжело дышать. А попробуй снять – обнаружишь, что некоторые с них становятся частью тебя, прирастают к коже намертво. Жестокие люди клеят на лоб каждого неординарного, не похожего на них человека, яркий стикер, и эта уродливая метка остается с ним до самой смерти. Будьте уверенны, к вашей крышке подойдут и прилепят яркий неоновый ярлык «Излишне», а может быть, и «Недостаточно». Это уже как повезет, конечно, если в таком деле можно говорить о везении. Собрав нехитрые пожитки и коллекцию шарфов, я отправился в Нью-Йорк. Отец был категорически против того, чтобы оставить меня наедине с самим собой, и предложил нанять сиделку. Мне не хотелось, что бы кто-то еще разделял со мной комнату и мои мысли, но больше всего я не хотел показаться слабым. А нанять сиделку – фактически признать свою беспомощность. Мы сошлись на компромиссе. Ко мне будет время от времени заходить Эмма, хороший друг нашей семьи. Вот и сейчас, после небольшого визита Эммы, комната как будто бы немного оживилась. Кроме папиной приятельницы и меня, впрочем, здесь никогда никого не бывает. Оставив флер духов и продукты на кухне, женщина унеслась по своим делам. А я, порадовавшись, что сегодня выходной и надоедливых звонков не будет, решил выпить кофе, заботливо приготовленный для меня Эммой. Переехав сюда, я хотел исполнить мечту – петь. Но слепого артиста, к тому же без музыкального образования, никто не хотел брать на работу. Справедливости ради, я, не сильно веря в эту возможность, и не прилагал много усилий для ее осуществления. Скорее, я был готов перечеркнуть жирной черной линией еще одну свою мечту. Моя помощь пригодилась в телефонной справочной. Мне разрешили работать дома, и теперь мой телефон не умолкал от звонков озадаченных клиентов телефонной компании. В своей квартире я ориентировался очень хорошо. Она была совсем не большая, но о большем я и не мечтал. Все время я проводил в своем уютном мирке, изредка выходя в ближайший парк. Остывший кофе неприятно холодил язык и отдавал ужасным привкусом. "Может быть, стоит подумать над папиным предложением и взять кого-то на небольшую ставку?", - пронеслось в моей голове. В уголке кухни мурлыкало радио, нашептывая слова уже давно известных мне песен. Одно глупое объявление я уже подал. И до сих пор ни единого человека, который бы им заинтересовался. Возможно, потому, что оно вышло излишне эксцентричным, даже на мой взгляд. Но писать о сиделке… отдает горечью, как и этот остывший кофе. Я недовольно отодвинул неугодную чашку и услышал характерный звон. Отлично! Теперь еще и осколки стекла разбросаны по полу моей кухне. Самое обидное, что я даже не могу их убрать. Неловко пытаясь собрать осколки, я лишь поранил руки. Плюнув на беспорядок, я просто ушел, пополнив список мест, откуда я сбежал, еще на один пункт. Оставшись сам с собой, я не испытывал большого дискомфорта. Самодостаточность - качество выработанное годами. Когда ты можешь положиться только на себя, становишься выносливей. Я привык быть один, иногда мне даже было так легче. Часто люди говорят: «Время лечит». Иногда это похоже на гноящуюся рану, поддернутую пленкой. Вроде бы и ничего нет, но процесс идет. И стоит лишь только задеть словом, делом, иногда достаточно просто красноречивого взгляда – пленка исчезает. И то, что копилось, выходит наружу. Я берегу свою пленку. Больно наблюдать за теми, у кого есть возможность, которой нет у меня, но они проходят мимо нее. Тысячи «если бы» крутятся в моей голове, доводя до бессонницы. Возможно, время не лечит, но уж точно заставляет смириться. Телефонный звонок нарушил громкую тишину. Да, тишина тоже бывает оглушающе громкой.