Проблеск света

Китти долго стояла перед дверью кабинета и её решимость таяла с каждым мгновением. От волнения у девушки заколотилось сердце, но она, мысленно обозвав себя трусихой, с усилием, будто преодолевая невидимое препятствие, подняла руку. И постучала. Два раза. — Входите, — обыденно прозвучал голос мистера Голда, и спустя несколько секунд Китти уже стояла на тёмно-коричневом ковре, старательно рассматривая жёлтые узоры по краям. Она не могла заставить себя заговорить, и хозяин счёл нужным ей помочь: — Вы что-то собирались спросить? — Не спросить, — Китти перевела взгляд на стол, задержала его на кольце, украшавшем правую руку Голда. Она никогда не думала о том, что за прозрачно-голубой камень вставлен в оправу, но сейчас почему-то отвлеклась на это. — Сказать, что… Напомнить, что завтра истекает срок. Три месяца. Вы назначили мне три месяца… И я их отработала. Длинные пальцы, с которых она не сводила взгляда, постучали по столу. — Да, я помню. И в связи с этим как раз хотел с вами поговорить. Китти перевела взгляд ещё выше, на тёмно-бордовый галстук. И, чтобы сохранить спокойное выражение лица, стала прикидывать в уме его стоимость. — Вы оказались хорошей домработницей. Лучше большинства из тех, которые нанимались ко мне до вас. Поэтому я решил предложить вам остаться… и, разумеется, не бесплатно, поскольку стоимость аренды вы уже отработали. Что скажете? Ещё час тому назад она, не раздумывая, согласилась бы. — Нет. Я не хочу больше на вас работать, — сказав это, Китти взглянула наконец в лицо собеседнику. Первый раз она видела, чтобы Голд растерялся, но это случилось лишь на мгновение; он снова надел свою обычную холодную маску и недоверчиво усмехнулся. — То есть вы отказываетесь? — Да, — девушка не сводила с него своих голубых глаз. «Ну, давай же. Скажи, что если понадобится, ты меня заставишь. Скажи, что мы с отцом зависим от твоей милости. Скажи то… что заставит меня окончательно тебя возненавидеть». Тишина становилась всё более тягостной, и на сей раз уже Голд избегал взгляда Китти. Он повертел в пальцах оказавшуюся поблизости ручку, чтобы чем-то себя занять. Владелец Сторибрука не привык к тому, чтобы ему говорили «нет». Как не привык и к тому, чтобы кто-то одерживал над ним верх. Но Китти, проработав в его доме эти три месяца, сумела настоять на своем и победить, и теперь ей полагалось мысленно радоваться. Но вместо триумфа дочь цветочника ощущала усталость. И мёртвое безразличие. Недавнее хорошее настроение казалось ей сном из другой жизни. — Что ж, — интонация хозяина дома была лишена какой-либо окраски, — ваше дело. Если вы нашли себе работу, за которую сможете получать неплохие деньги, я даю вам расчёт. — Благодарю вас, — эти слова вылетели сами собой, и Китти не понимала, за что она, собственно, его благодарит. За то, что Голд так спокойно её отпускает? А с чего бы ему настаивать на том, чтобы она осталась, и почему она вбила себе в голову, что он заставит её это сделать? Теперь нужно было повернуться и уйти, но она не могла оторвать ног от этого треклятого коричневого ковра и смотрела, как ростовщик безостановочно вертит в руках прозрачную шариковую ручку, пока он не поднял глаза. Тогда девушка поспешно повернулась и вышла, тихонько притворив за собой дверь. Она не слышала, как Голд с хрустом сломал ручку и швырнул её в мусорную корзину. * * * Прохладное утро заставило Китти зябко поежиться. Она поставила на ступеньки крыльца свой саквояж, затянула на шее лёгкий шарфик и оглянулась, в последний раз окидывая взглядом красный особняк. Ещё пара томительных минут, и девушка уже шагала прочь, не оглядываясь, и вскоре оказалась на проезжей части дороги. Мимо неё проехал автобус, направлявшийся в Бостон, и кто-то из пассажиров помахал Китти рукой. Это был растрёпанный мальчишка с карими глазами, в ранце у которого таилась странная книга под названием «Однажды в сказке». Китти, поглощённая своими невеселыми мыслями, даже не заметила его. Она шла домой и злилась на себя, не понимая, почему, по какой невероятной причине ей так не хотелось покидать этот дом. А букетик розочек так и остался стоять в вазе на столе.