Меня не остановят твои слова!

Запах сухой травы щекотал нос Византии. Он вслушивался в дуновение тёплого воздуха, что покачивало его густые тёмные волосы из стороны в сторону. Он пытался представить, что происходило сейчас в другом городе, в другом конце мира. Его мысли уносили молодого юнца в земли, который он ещё никогда не видел. Однако океан информации, что даровали ему свёртки и стопки пергамента, помогали наполнить воображение деталями. Бескрайние пустыни Африки. Тёмные влажные леса Альбиона. Бесконечное солёное море, тянущееся за горизонт. Византия слегка улыбнулся, погружённые в свои фантазии. Он хотел почувствовать вкус Нила. Запустить пальцы во влажную траву более северных и мокрых земель. Услышать дикие языки. Окунуться в них. Изучить. «Византия, » Греция окликнула его. Юноша вздрогнул и слегка потупил глаза. Ему было неловко, что матери пришлось прервать занятия Скотта и Франциска, что бы вновь вернуть его с небес на землю. В последнее время это стало случаться всё чаще и чаще. Он не желал её беспокоить. «Ты закончил читать?» Она подошла ближе к нему на шаг, бросая спокойный взгляд тёмно-зелёных глаз на свиток в руках её сына. «Ээ… Почти?» Они неловко улыбнулся, но его губы отказались держаться в столь фальшивом положении более чем пару секунд. Очень скоро на лице появилось чёткое выражение вины. Он опустил руки и взгляд, слегка комкая свиток между указательным и большим пальцем. «Франциск, Скотт, » Греция повернулась к своим юным ученикам. «Продолжайте пропись. Я к вам вернуть потом.» Золотистый мальчик, Франциск, кивнул головой и вернулся к своему папирусу, продолжая выводить буквы латиницы осторожными и отточенными движениями. Скотт же тут же отбросил перо в сторону, как только Греция повернулась к нему спиной. Он растянулся по мраморной столешнице и устало вздохнул. «Тебя опять накажут, если не закончишь, » сказал Франциск, бросив косой взгляд на сына Британии. «Пускай попробуют, » фыркнул мальчик, встряхнув копной рыжих лохматых волос. Местные наказания были просто посмешищем для него. Ну да, его заставят сидеть в библиотеке и писать ещё больше при свете свечей. Ну да, ему не дадут сладких фруктов после ужина. Ну да, его заставят проснуться пораньше и написать сочинение о своих ошибках. Всё это было просто пустой тратой времени. Ничто из этого не могло сравниться с наказаниями от его мамы. Так. Детские игры и всё. «Как думаешь, твоя будущая сестра или брат тоже к нам присоединятся?» Сын Галии слегка закачался на месте, предвкушая больше людей для разговоров в классе. Скотт был неплох, но излишне ворчливым. «Мне всё равно, » буркнул Скотт, скользя щекой по холодному столу. Греция прекрасно слышала их диалог, но решила использовать это как небольшой перерыв для них и шанс для неё поговорить с сыном. Греция присела рядом с Византией и осторожно приобняла его тонкие плечи. Он вытянулся в росте. Уже почти был ей по плечи. Греция улыбнулась и смахнула его волнистые волосы с ещё мягкого лица. «Тебе наскучили занятия?» Она улыбнулась ему. «Что ты, мам, » Византия качнул головой. «Я… Я… Я просто…» Что он мог сказать? Что ему хотелось отправиться куда-нибудь за горизонт? Изведать неизведанное? Увидеть невиданное? Он любил её уроки. Любил читать и обсуждать то, что изучил. Ему нравилось наблюдать, как всё больше и больше вещей в мире приобретали смысл. Однако его душа рвалась к чему-то новому. К чему-то будоражащему кровь и плоть. Греция видела это и поняла. Она помнила, как было тяжело для Рима сидеть на уроке и читать свитки за свитком. Она была рада, что её любовь к знаниям передалась её сыну, но часть Рима теперь так же рвалась наружу. «Я переговорю с твоим отцом, » она провела рукой по его щеке, очерчивая меняющиеся под кончиками её пальцев черты. Он рос на её глазах, менялся, а она и не успела заметить. «Пора начать твою военную подготовку.» Тёплые губы Греции возложили мягкий поцелуй на его лоб. Она хлопнула слегка ладонью по открытому свитку, бессловно напоминая, что сначала ему всё-таки стоит закончить чтение. Греция подошла обратно к своим двум юным ученикам. Франциск уже почти дописал до конца папируса, пока Скотт всё так же упрямо карябал первую линию. Гречанка вздохнула, скрестив руки на груди. Его буквы опровергали её в настоящий преподавательский ужас. Утренний урок продолжился в привычном темпе. После него последовал обед и перерыв на сон час. Византия и Франциск размотали большой чистый пуховой матрас и разложили его прямо в классной комнате. Греция всегда говорила, что хоть они и могут позволить себе роскошь, это не должно вскружить им голову. Они слуги народа, а не наоборот. Скотт вызвался принести подушки. Совсем скоро всё для полуденного сна было готова. Византия сбросил свои сандали с ног и повалился на матрас, который был до сих пор слишком большим для него. Белая ткань матраса пахла свежестью и солнцем. Сын Рима растянулся на мягкой поверхности, прошёлся ладонью по складкам, чувствуя ворох перьев под ним. Франциск и Скотт обрушились рядом с ним, как два маленьких урагана. «Ты скоро начнёшь военную тренировку?» улыбнулся Франциск, уместив мягкий подбородок на аккуратные бледные ладони. Он смотрел с любопытством в глаза полугрека, полуримлянина. Казалось, он был гораздо более взбудоражен новостью, нежели сам Византия, который неуверенно смотрел в потолок. «Наверное, » кивнул Византия, сжимая в кулак свою фиолетовую тунику на груди. Перемены пугали его. Он одновременно желал и боялся их. Он прекрасно знал, что рано или поздно его время в классной комнате закончится, однако он даже и не представлял, что это произойдёт настолько быстро. Он сжал зубы, понимая, что скоро не сможет вот так просто валяться на матрасе посередине летнего дня. Понимал, это было то, о чём он читал в книгах. Люди называли это взрослением.

***

Россия по собственному опыту знала, что приземление на снег не всегда было мягким. Как бы писатели не пытались представить снежный покров мягким и нежным, гравитация всегда брала своё и ломала все романтические штампы. Однако это всё были правила реального мира. Она и Джонс пребывали в пространстве безумия. Логика воспоминаний и проклятья была чем-то недоступным, скрытым от их познания. Поэтому снег под её спиной не чувствовался как таковой. Это было что-то между волнами моря и пружинами… Бугры снега ощущались живыми, скользящими под ними словно потоки изгибающегося ветра. Россия приоткрыла глаза и поморщилась слегка от непонятного ощущения этого мира. Единственная вещь, которая чувствовалась более менее нормально и реально, так это тяжесть американца на ней. «Джонс,» Анна прочистила горло. «Слезь с меня.» Она повернула голову в сторону и попыталась сама приподнять тушу молодого мужчины. К счастью, он быстро пришёл в себя и приподнялся на локтях, нависнув над ней. «Что ты тут делаешь?» Он спросил, не веря своим глазам и ощущениям. Россия под ним была действительно настоящей. Мягкое человеческое тепло ползло по воздуху от её тела. Её глаза были наполнены опытом, накопленным за прошедшие годы.Она была той самой Россией, которую он привык видеть на заседаниях и встречах. В этом ошибки точно не было. Ему было столь странно видеть её после всех тех кошмаров, что он пережил. Самая маленькая долька тепла теперь ощущалась палящим солнцем. Его губы горели тем самым жаром от недавнего поцелуя. «А как это выглядит?» Она упёрлась ладонями в его грудь и заставила отстраниться ещё дальше. Он присел рядом на снег, давая ей полную свободу. «Пришла спасать тебя.» Анна приподнялась на локтях и осмотрелась вокруг. Осколки, которые Англия упоминал, валялись воткнутые в снег рядом с ними. Ей даже не пришлось искать их. Как только Анна заснула, то поток чужих воспоминаний буквально выплюнул её в небо, где она уже смогла добраться и до осколков, и до Джонса. Однако чуда не произошло. Они не проснулись, не пришли в себя в реальном мире. Почему-то проклятье продолжало держать американца в своих цепких руках. План Керкленда провалился. И Анна не была этому особенно удивлена. «Нам нужно бежать, она найдёт нас очень быстро. Это её мир, всё тут под её контролем.» Альфред подскочил на ноги и протянул русской руку, однако она проигнорировала жест вежливости и поднялась сама, стряхивая с себя снежинки воспоминаний. «Кто она?» Анна спросила, слегка приподняв бровь. Альфред открыл рот и развёл руки в сторону, готовясь выдать всю безумную историю, однако ему не дали шанса. Длинные острые ледяные пики вырвались из-под снега и пронзили плечи американца, пронзая его плоть и кости насквозь. Крупные брызги крови окатили лицо и одежду Анны. Снежинки и сугробы воспоминаний задрожали под крики Альфреда. Ледяные ветки раскрылись от пик и заползли под его кожу и одежду, буквально приковывая пленника проклятья. Он схватился за концы пиков и постарался сломать их, но лёд был сильнее чем сталь. «Ну-ну,» голос сладко протянул за спиной Анны. Он был до боли знаком… Ведь это был её собственный голос. Анна оглянулась назад, а потом и полностью повернулась к своей собственной копии. Русская застыла в неверье. Её собственный двойник взирал на неё с усмешкой, храня добрую и от того жуткую улыбку на губах. Одетая во всё чёрное, она была тёмной кляксой на фоне белоснежной пустыни. России казалось, что она смотрела в зеркало. Если не считать тёмных как вино красных глаз, образ проклятья был полностью списан с неё. «Какого чёрта?» Анна выдохнула, её дыхание мгновенно превратилось в облако пара в похолодевшем воздухе. «Удивительно, не правда?» Двойник склонила голову на бок и улыбнулась шире. «Взгляни на меня хорошенько, Россия. Я — это ты. Идеальная ты.» «Сомневаюсь,» усмехнулась Россия в ответ. «Начнём с того, что я даже под страхом смерти не будут носить такой высокий каблук.» «Шутки шутим значит, » подметила двойник, но улыбаться не перестала. «Ну ладно, мне всё равно твоя душа теперь не доступна, зато его…» Кровавые глаза скользнули в сторону американцы. «О, его я разорву на части и высосу до последней капли.» «Только попробуй.» Анна встала напротив неё, но… «А мне и не надо пробовать.» Кожа двойника стала трескаться на её глазах и буквально за секунду, вторая Анна распалась на куски льда, столько мелкие, что их легко подхватил ветер. Уже через секунду эти самые осколки стояли возле Джонса, который всё так же безуспешно пытался сломать ледяные копья. Двойник схватила его за подбородок одной рукой. Ледяные тонкие пальцы буквально впивались в кость его челюсти. Она дёрнула его лицо вниз, заставляя наклониться, и пробежала холодным сухим языком по его щеке. «Я унесу его с собой в Ад.» Двойник промурлыкала, обдавая лицо Джонса холодным дыханием. «Только через мой труп.» Россия нахмурилась, понимая, что ситуация явно была не под её контролем. Ей срочно нужно было что-то придумать. «Дорогая, к чему всё это благородство?» Двойник вновь одарил её фальшивой сладкой улыбкой. «Посмотри только на этого ублюдка. Он заслужил все эти мучения. Ну же, ты ведь хочешь наколоть его вместе со мной. Он жалкий пацан, который даже и не знает, что такое страдания и труд. Он украл весь свой успех. Вся его жизнь — это сплошная жижа лжи, крови и мочи. В нём нет и грамма чести или достоинства. Я сделаю ему и всему миру одолжение, если избавлюсь от него.» «Неужели его смерть это всё, чего ты хочешь? Ты ещё более жалкая чем он, » усмехнулась Россия, скрестив руки на груди. Двойник не перестала улыбаться, но отпустила лицо своего пленника и полностью повернулась к Анне. Красные глаза осторожно прищурились, словно лисьи. «Pardon?» Произнесла копия на старый манер, её голос смешивал французское и британское произношение. «Что слышала, » Анна развела руки в разные стороны, поймав рыбку внимания на удочку. «Всё, что тебе нужно, это жизнь одного глупого янки? Это же просто нелепо, насколько у тебя мелкие планы и мысли. Ну убьёшь ты его и что? Ты растворишься в небытие вместе с ним. Ты сама лишь ничтожная копия меня.» Она насмешливо посмотрела на двойника с головы до ног. «Бракованная секс игрушка для британских утех.» Двойник молчала, сжав плотно губы, чтобы сохранить улыбку на лицу. «Как на счёт сделки, дорогая?» Двойник произнесла подойдя почти вплотную к Анне. Холодная дымка воздуха скользнула по коже русской. «Я не могу вернуться в твоё тело, потому что уже была изгнана из него, но…» Двойник протянула руки к русской. Настоящая Анна отступила на шаг назад, однако её копия опять провернула свой трюк с рассыпанием на снежинки и переместилась за спину России, крепко обнимая ту со спины. Ледяные руки скользнули по животу и груди Анны, двойник прислонилась губами к её шее, чувствуя горячий пульс. «Если ты меня добровольно впустишь, то я могу вернуться обратно в реальный мир.» Безумие заблестело в тёмных зрачках копии. «И завершить то, что я начала.» «Моя жизнь в обмен на жизнь Джонса?» Анна поняла к чему её копия клонила. «Ни за что.» «О нет,» копия подняла губы от шеи Брагинской до её уха. «Мы сыграем в игру. В догонялки. Если я не поймаю тебя за двадцать минут, то отпущу тебя и Джонса, но… Если вы проиграете, то вы оба мои.» «Россия, не делай этого! Она!..» Джонса не успел договорить, так как очередной холодный кол вонзила в его колено. Двойник вновь рассыпалась на снежинки и собралась в женский образ перед Анной. Копия галантно поклонилась и протянула руку. «Договорились?» её голос лился с холодных уст, как терпкий ядовитый сироп. «Есть ещё какие-нибудь правила?» Анна не спешила принимать сделку. «Ну…» Двойник выпрямилась и щёлкнула пальцами протянутой руки. Снег под их ногами затрещал и стал превращаться в плотную корку льда. Лёд стал так же тянуться вверх, формируя стены с пустыми часами и двери. Белый ледяной коридор вырос перед глазами Анны. Обе стороны прохода тянулись в дымкую бесконечность. Анна не видела конца ни справа ни слевы, зато заметила проходы между дверьми, которые, по её представлению, так же тянулись в пустое никуда. «Правила простые,» выдохнула двойник, скользя тонкой рукой по плечу Анны, слегка надавливая будто бы хотела забраться своими пальцами под её одежду и кожу. «Вы можете бежать по коридору, где мне легче вас найти, но время бежит как полагается и я буду медленней. Или…» Двойник чмокнула Анну в щеку и быстро отстранилась, прислонившись спиной к ближайшей двери. «Вы можете уйти в воспоминания.» Она открыла дверь за собой, показывая Анне тот самый момент, когда она вернулась в отельную комнату американца и согласилась помочь. «Ох, дорогая, столько новых воспоминаний только что нахлынуло на меня.» Она закрыла дверь и медленно прошлась к противоположной, постукивая острыми каблуками по ледяному льду. «Признания в любви.» Стук. «Олимпиада.» Стук. Она остановилась, растянувшись в хитрой улыбке. Её красные глаза раздирали русскую на части холодом и тьмой. «Оля. Хочешь взглянуть на воспоминания с ней?» Копия положила руку на ручку двери, но не повернула её. Анна сжала зубы, отказываясь показывать, насколько глубоко слова резанули по её сердцу. «И что дальше? Мы можем бегать по воспоминаниям. И?» «Мне будет сложнее найти вас. Без сомнений. Однако время будет идти медленнее, ткань времени будет гуще. А я будут становится всё сильнее и быстрее.» «Звучит не совсем справедливо, это твой мир.» Анна осмотрелась вокруг, не совсем ещё понимая, что лучше: прямой коридор или паутина воспоминаний. «И что ты прелагаешь?» Двойник скрестила руки на груди, невинно пожав плечами. «Дай нам фору в семь минут.» «Две.» «Десять. «Три.» «Пять.» «Договорились!» Двойник согласилась и вновь протянула руку, чтобы заключить сделку окончательно. Анна играла с самим Дьяволом и прекрасно об этом знала. Однако она также осознавала, что другого выхода нет. Если она ещё надеялась увидеть реальный мир и вытащить заодно Джонса, ей придётся поставить свою собственную жизнь. Не в первой. Россия тяжело вздохнула и мельком глянула на Джонса, под кожей которого продолжали тянуться всё новые и новые ледяные иголки. «Отпусти его сначала.» Анна указала пальцем на кричащего Альфреда. «Он ведь тоже часть игры, верно?» «Как мило, » протянула двойник. «Ты пытаешься притворяться, что у тебя есть сердце? Ну что за прелесть.» Она игриво хихикнула и щёлкнула пальцами. Ледяные пики распались на снежинки, а раны американца мгновенно пропали, будто и не было никаких ледяных пыток. Америка упал на ледяной пол, тяжело дыша. Его голос почти полностью пропал, однако он всё-таки смог выдавить из себя слова. «Россия… Не делай... этого!» Он хрипел сквозь сбитое дыхание. «Она хитрит. Это точно ловушка.» Россия только лишь растянулась в улыбке с его слов. Это была не фальшивая сладкая улыбка двойника, а скорее ироничная, примирительная. «О, я знаю.» Она выдохнула, вместе с усталым смешком. «Знаю.» И она приняла ледяную руку проклятой.