Назови мне свое имя

Убийственная тишина окутала нас, будто ничего за пределами этих стен не существует - время остановилось. Я готов сейчас спрыгнуть с самой вершины бурного водопада, отдаваясь с головой нахлынувшим чувствам; будь у меня такая возможность. Давайте начнем еще один душераздирающий разговор на тему "чего добился Фрэнк Айеро в свои полные 17 лет". Итак, начнем с родителей: плевали мы на тебя, но ты нас прости. Дальше, друзья: ты, фрик двинутый, они у тебя есть вообще? Ваша очередь, господин Фрэнк, что вы скажете? Ну, Я парень, который не может разобраться в своей жизни; Я неудачник, что ничего не достиг; Я не могу на улицу выйти, не подумав о жестокости мира. Кстати да, хочу умереть. А еще Я - Э-эй, Фрэнк. Ты че завис? - сказала она, помахав рукой, тем самым пытаясь добиться хоть какой-то моей реакции. - Я ничего. - А ты в курсе, что уже звонок был? - Когда? - Нуу, минуты 3 назад. Ты не пугай меня. - Все равно. - Знаешь, а Я так и планировал провести остаток дня в компании чудака; еще можно помолчать немного, Я не против. - Я просто не знаю, что ответить. - Так не нужно отвечать, Фрэнк! Просто отпусти меня и мы разойдемся, а? - Но Я ведь не сильно тебя держу, можешь уходить, - а вот тут уже она растерялась. Что ж с тобой не так? - Ну окей, - ее слова сопровождались театральной презрительной ухмылкой. Я же вижу, это не искренне. Она хотела было уж освободиться от моей "цепкой" хватки: - Ну, меня это начинает раздражать. Пусти ты уже! - Нет. - Прости, что? Я, кажись, не расслышал. - Мы еще не все выяснили. - Мне нечего тебе больше сказать. - А мне есть. - Я не хочу слушать! - Что значит "геев не любят"? - Ну, дорогой, тебе еще объяснять надо, что такое ненависть? - Я не понимаю, при чем здесь Я! - Уу, тяжелый случай? Уважаемый, ты несколько минут назад мне о чувствах своих втирал. - И что. - И что? И ЧТО?? Хм, мы явно воспринимаем что-то по-разному. Фрэнк, тебе объяснить кто такие геи? - Я знаю. - Тогда Я, верно, сошел с ума. Ибо наш разговор потерял любой смыл, еще не обретя его. ... Таак, Фрэнк, вот только не говори мне... Блядь, Я парень, парень!!! Парень Я, ну что ж это. Ой-ой-ой, мне это не нравится. Плохо-плохо, все не должно так быть. Ты меня слышишь вообще? - Да, - произнес одними губами. - Ну что "да", ты понял вообще что происходит? Я не девушка! Если ты так подумал. Фрэнк, не молчи. Черт. Отпустил... Его руку. Нечего говорить, и так понятно - растерзан. Я, не медля ни секунды, "налетел" на него, сжимая в самых крепких объятиях; как можно сильнее, еще; вся боль и отчаяние, что накрыли меня с головой, так дурманят сознание. Кажется, этот момент длится вечность. Черт, слезы, Я вас не звал. - Прости... Я выбежал из класса, не помня себя. Сейчас мне ничего не важно. Лишь бы только уйти, как можно дальше и скорее. Какой Я глупец. * * * Я бежал что есть сил. Бежал от мира и от всех проблем. Да только вот от себя ты не скроешься. Что такое, малыш, устал? Я остановился в каком-то переулке, облокотившись о стену, и пытался отдышаться. Мне понадобилось несколько минут, чтобы понять где Я. Так, до дома идти минут тридцать. Да и не хочу Я туда. Запереться в четырех стенах в компании собственной ущербности? Нет уж, спасибо. Не время умирать, хоть как мне плохо. За углом есть прекрасный бар. Вот это как раз то, что мне нужно. Ага, разбежался. Айеро, ты ж сейчас беден, как мышь церковная. И что поделаешь. О, парк. Мой милый парк с озерцом. Пойти утопиться, что ли. Я прилег у развесистого старого дуба. Моему взору открывались огромные ветви с уже значительно поредевшим покровом листьев, а местами проглядывали светлые обрывки неба. На счет озера. Кстати, это самая ужасная смерть. Страшней только - сгореть заживо. Это две мои самые жуткие фобии: вода и огонь. Потому что терпеть не могу боль и страдания. Только представьте, как вы мучаетесь, когда ваши легкие вместо необходимого кислорода заполняются водой. Ужас. А когда каждым миллиметром вашего тела вы ощущаете неистовый огонь, пожирающий вас заживо. Еще хуже. Хотя, есть у меня еще один страх, достойный первых рядов - лезвие. Я не могу терпеть, когда разрезают живую плоть - будь то моя или чья-нибудь другая. Никогда в жизни Я не смогу, например, порезать себе вены; отвратительно. Вот мои слабости. Эх, недалекий человечишка, ты ж простудишься. Земля ведь холодная. Начнется все с простуды; потом пойдет осложнение и ты подхватишь пневмонию. У тебя слабый иммунитет, так что бороться будет трудно даже в окружении врачей. Дальше у тебя страдает сердечно-сосудистая система, твой глупый мозг будет просить больше кислорода - а фигушки, не получается. И вот твоя душа оставит это бренное тело и отправится в прекрасный мир несбыточных надежд. Мечтай. А если серьезно - смерть весьма странная штука. Многие страшно боятся ее. Чего, спрашивается. Я не боюсь смерти, Я боюсь потерять жизнь. Заметьте, это немного разные вещи. Потеря существования своего является уже следствием летального исхода. Представьте свой последний день (хотя, откуда вам знать, когда он наступит; нет, вы, конечно, можете это как-нибудь почувствовать по своему состоянию, доживите вы до старости; а вот если какой случай несчастный - так это и не угадать; стоп, неважно). Так вот, все вы делаете в последний раз - последний разговор, последний обед, последнее солнце и небо, вы больше не погладите свою собаку и не прогуляетесь по парку в чудную погодку, вы не будете прятаться от капелек дождя под ближайшим деревом, вы никогда больше не прочитаете книгу и не вспомните, что хотели навестить свою тетю Мэри на выходных. Вы сделаете последний вдох. И все, и конец. А что дальше? Никому не познать. - А ты дурак, что ли? Разбудите меня, если сплю. Не узнать этот голос невозможно. Я сел, вытянув одну ногу, согнув другую в колене. Я увидел е... его. Он стоял метрах в пяти, на дорожке. Поверх черной парки был намотан шарф. Края мелькали на уровне колен (несмотря на то, что сам шарф обвивал шею несколько раз). Занятная штука, еще и полосатый. Стоп, Я думаю о шарфе? - Хэ-эй, ты меня не слышишь? - Слышу, - совсем тихо произнес Я. - Так. Ты, дурачье, раз слышишь меня - со скоростью зайчика, что несется по лужайке, поднял свой зад и набрался ума-разума. - А чего это ты указываешь мне? - и все же, Я встал. - Ой, а ничего, что сейчас ноябрь, а ты беззаботно разлегся под деревцем, что кошак на солнце? - А тебе дело ко мне есть? - Запомни, мне всегда есть дело. Тем более, когда человек думать не умеет и только себе вредит. - Как благородно. - Не язви. И не пытайся испепелить меня взглядом, Я вряд ли это заслужил. - Ну прости, что из-за тебя... - а вот тут Я остановился. Разве кто-то виноват, что мне так плохо? - Чего приуныл? Ну же, продолжай. Что "из-за меня"? - Ничего. - Фрэнк, милый... - Не называй меня так! - Прости, - он смотрел на меня с действительно сожалеющим взглядом. А Я не хочу, что б меня жалели. Больно надо. - Переживу как-нибудь. - Ну ладно. Я здесь явно не нужен, так что лучше пойду. А ты послушай меня - лучше не лежи больше на холодной земле. Это может плохо закончиться, - не дождавшись моего ответа, он мило улыбнулся и направился по дорожке вдоль озера. Действительно мило, уж поверьте. * * * Я добрел домой в полной отстраненности от происходящего вокруг. На часах 2:16. Хочу ничего. Желаю просто развалиться на кровати и пялиться в потолок. Я гей? Вот так поворот. И не думал даже. Ой, да ручаюсь, что ни один гей и представить не мог, что он таков, пока не стал им; пока не почувствовал. К такому нельзя быть готовым. Чувства? Так, а что ж мы имеем. Я поцеловал парня, потому что последние две недели только о нем и думал, а в самый подходящий момент поддался чувствам. Хотя ведь все то время Я думал, что это девушка, не иначе. Это меня оправдывает? Вряд ли. Влюбился в парня, что уж отрицать. А самое странное - то, что Я не испытываю негативных ощущений (типа «фу, целовался с парнем, какая мерзость»). Я вспоминаю, и мне нравится. Нравятся те ощущения. Сейчас понимаю, что ничего не изменилось - Я так же думаю о нем; ну теперь, разве что, в мужском роде. Я помню очертания лица, тонкие запястья, чарующий голос. Я так же хочу, что бы этот человек был рядом. Сейчас и всегда. Блядь, Айеро, ты хочешь трахнуть парня. Дожили. * * * Четверг. Погода - тлен, но для меня сейчас не важно. Я хочу поскорее прийти в школу. Не смейтесь. Просто уже жду не дождусь, как увижу... Черт, Я даже имени его не знаю. Прекрасно. А еще Я гребаный счастливчик. Никакой простуды, никакой слабости. Иммунитет мой, ты ли это? В детстве Я довольно часто болел. Тогда обо мне заботилась мама. Я пришел в школу за пятнадцать минут до звонка. И что делать? Хм, музыка, конечно же! В классе, кроме меня, сидели еще пара бренных душ. Но мы обоюдно не обращали друг на друга внимания. Я смотрел в окно и наблюдал за листьями, что содрогались от легкого дуновения ветра. Такая мелочь, а влечет. Но краем глазах Я заметил, как те самые "души" выбежали из класса. С чего бы? Я вытащил один наушник и услышал ничего. Мне это не нравится. Порой тишина намного страшнее грохота. Я закинул плеер в сумку, а сам пошел в коридор. У шкафчиков собралась толпа перешептывающихся школьников (ну а кого ж еще). Мне это очень не нравится. - Я ничего тебе не должен, - эти слова будто проткнули меня насквозь. А точнее - голос. - Нуу, это еще как посмотреть. Слушай, мне некогда играться в детские забавки. Либо ты приходишь сегодня после уроков, либо мы сами придем к тебе. Домой. - Иди ты нахуй. - Еще увидим, кто куда пойдет. До скорого, - из толпы вышел Ник, один из тех футболистов. Вид у него был явно недовольным. Он удалился, видать, в поисках кабинета. Толпа тоже начала расходиться. Вскоре прозвенел звонок, но в коридоре, все так же неподвижно, остались стоять двое: Я и моя душевная боль. Та самая, с прекрасными алыми волосами и перепуганным взглядом.